Кроссфит-глоссарий

Толчок штанги

Двигательная задача, связанная с жимом штанги. Исходное положение: штанга лежит на груди. Атлет должен резко вытолкнуть штангу вверх, выполняя при этом подсед. Далее атлет должен зафиксировать штангу над головой и полностью разогнуться.

Пистолетик

Приседание на одной ноге. Приседая на одной ноге, необходимо удержать равновесие – вторая нога при этом всегда должна находиться на весу. Выполняя пистолетик, приседать можно поочередно разными ногами.

На грани

Пятый турнир в воскресное утро представлял собой короткий комплекс упражнений – но это было поистине смертоносное сочетание движений: три взятия штанги на грудь по 93 кг и четыре отжимания в стойке на кольцах (вниз головой), всего 7 раундов на время. Отжимания в стойке на кольцах – весьма коварное упражнение. Гимнастические кольца установлены всего лишь в нескольких сантиметрах от пола, и они крепятся к турнику. Вам необходимо поместить руки в кольца, затем перевернуться вниз головой таким образом, чтобы руки при этом оставались в кольцах, а кольца при этом постоянно двигаются. Затем вам необходимо опускать тело до тех пор, пока ваша голова не коснется пола, а затем снова вернуться в исходное положение. Такое движение требует не только силы, но и умения удерживать равновесие – думаю, не стоит говорить, что это очень сложное упражнение. Нам необходимо было выполнить это упражнение 28 раз – 7 раундов по 4 раза.

Атлеты, занявшие первые восемь мест в первых двух комплексах, проходили в третий, и последний, комплекс. Лучшее время по результатам первых двух турниров, 4:57, показал Бен Смит.

Я очень хорошо начал: за мной по пятам шел Спиллер, но примерно к пятому раунду мои плечи были похожи на желе. Я хорошо справлялся с жимом штанги, но, когда дело доходило до отжиманий в стойке на кольцах, мои уставшие плечи тормозили меня. Когда я хватался за кольца и переворачивался вниз головой, мне приходилось кое-как держаться ногами за стропы, на которых висели кольца, чтобы тело оставалось в вертикальном положении. В финальных трех раундах я уступил Крису, в итоге он и Грэхем – который находился в противоположной позиции, и я никак не мог отследить его результаты – поставили новые два рекорда.

Грэхем показал лучшее время, 4:26, оказавшись на секунду быстрее Криса. И хотя они закончили практически на целую минуту раньше меня – я показал 5:21, – я смог сохранить четвертое место по результатам комплекса. Тот факт, что я был четвертым, но все еще отставал от Грэхема и Спиллера, говорит сам за себя – они были очень сильны в таких испытаниях, как жим штанги и отжимания в стойке на кольцах.

Принимая во внимание, что каждое место представляло собой одно очко в общем зачете, каждое место в воскресенье казалось вдвойне важным по сравнению с предыдущими двумя днями. Я сумел сохранить первое место, набрав 29 баллов, но Грэхем сумел сократить разрыв между нами до 6 очков. Мэтт Чан был на третьем месте с 54 баллами, так что между мной, Грэхемом и остальными спортсменами был хороший запас.

В воскресенье также завершались соревнования между мастерами и командные состязания. Во время проведения финальных турниров в этих отделениях у нас было примерно три часа на восстановление после жима штанги и отжиманий в стойке на кольцах: поесть, немного расслабиться – и снова на разогрев.

После очередного раунда количество спортсменов снова сократилось – теперь нас было 32: 16 мужчин и 16 женщин.

Я осмотрелся и снова поймал себя на мысли, что я смотрел видео большинства оставшихся спортсменов. Я сидел в углу помещения, отчасти чтобы немного побыть наедине с собой, а отчасти потому, что, хотя все и приняли меня как участника Игр, мне все еще казалось, что это были их соревнования. Я не хотел сделать ничего такого, что могло бы выставить меня идиотом-новичком.

Мне кажется, в тот момент в нашей комнате можно было увидеть практически все возможные способы психологической подготовки. Кто-то шутил с другими участниками; кто-то общался о том о сем, разбившись на небольшие группы; кто-то просто ходил по комнате, стараясь расслабиться; кто-то сидел в одиночестве, слушая в наушниках музыку. У каждого был свой метод подготовки к соревнованиям.

Секретность комплексов упражнений – одна из отличительных черт Игр 2010 г., и у нас не было ни малейшего шанса узнать или предугадать следующее испытание. Я надеялся, что будет одноповоротный мах в толчке или рывке, или что-то вроде этого, поскольку я знал о своем преимуществе в этих упражнениях относительно большинства оставшихся спортсменов. Я знал, что в таком испытании могу побороться. Кроме того, такое короткое упражнение не сильно повредит здоровью. Один повторный максимум не будет таким болезненным, как, скажем, двенадцать минут бурпи, подъемов по стене, стоек на руках и приседаний со штангой над головой или, например, комбинация таких упражнений. Безусловно, надежда на один повторный максимум была скорее утопией, но, с другой стороны, мой мозг наслаждался тем, что мог хотя бы помечтать о том, что следующее испытание не станет пыткой.

Первый состав женщин направился для выполнения комплекса, и, когда позвали участников следующего захода, никто из первого захода не вернулся в нашу комнату. Хотя мы слышали, как некоторые из них кричали и ругались на арене. Видимо, они были расстроены результатами своего выступления. Мне кажется, что такая реакция наложила свой отпечаток на некоторых спортсменов, которые находились в тот момент в комнате.

Кроме того, тот факт, что с момента ухода первого состава прошло примерно полчаса, явно указывал на то, что финальный турнир будет чем угодно, но только не коротким одним повторным максимумом, как я надеялся. Как раз наоборот, нас, скорее всего, ждало чудовищное испытание.

Именно в тот момент в моей голове начали блуждать мысли вроде «Что же там такое происходит?». Безусловно, мое место в тор 6 спортсменов в мужском отделении автоматически распределяло меня в последний заход – это значило, что мне придется до самого конца находиться один на один со своими мыслями.

Наша группа, состоящая из шести спортсменов, провела в комнате примерно три часа, прежде чем нас позвали для прохождения испытания. Нам не разрешалось общаться с внешним миром, никакого телевидения, телефонных звонков или смс-сообщений – такая изоляция только усиливала психологическое давление. Мы понятия не имели, что происходит на стадионе – мы не знали, что готовит нам будущее.

Когда наконец нас позвали и мы пошли через тоннель, ведущий из раздевалок на арену, те из нас, кто проходил испытания без маек – было очень жарко, – начали снимать и наши майки, но Дэйв Кастро нас остановил. «Наденьте майки, – сказал он, – там чертово пекло».

Я быстро натянул майку. «Зачем нам майки? Если там пекло, может, все же лучше было бы их снять?»

Пройдя через кулису, которая отделяла нас от арены, я увидел, что для нас приготовили множество разного оборудования, видимо, для выполнения разнообразных упражнений. Итак, финальный турнир представлял собой комплекс из трех упражнений – три испытания друг за другом. Вот почему каждая группа участников находилась на арене так долго – казалось, вечность проходила между тем, как одни покидали раздевалку, и моментом, когда звали новую группу.

Но, что еще важнее, каждое испытание оценивалось отдельно.

Это означало, что будет три отдельные турнирные таблицы и полученные баллы за каждое из трех испытаний будут прибавляться к общему зачету. Ни больше ни меньше – треть всех итоговых баллов будет разыграна примерно в течение следующих тридцати минут. Почему-то в тот момент мое лидерство в шесть очков показалось мне мизерным.

Чтобы еще больше «разнообразить» нашу жизнь, организаторы решили каждое из трех упражнений озвучивать поэтапно. После прохождения одного испытания у нас будет небольшой перерыв, чтобы Дэйв мог объяснить условия следующего испытания.

Первое испытание: 3 раунда по 30 отжиманий с отрывом ладоней от земли в нижнем положении и 21 приседание с 43‑килограммовой штангой над головой, а между этими упражнениями – подъем на стену по канату. И всего на это давалось 7 минут. Как только Дэйв закончил рассказывать условия испытания, он сказал без напутствий или предупреждений: «Три, два, один, начали!» Этим он захватил нас врасплох, и какую-то долю секунды мы просто стояли как вкопанные, пока не осознали, что время уже идет.

Я был рад, что мы должны были делать отжимания с отрывом рук в нижнем положении, а не отжимания в стойке на руках, а еще я обрадовался приседаниям со штангой над головой, ведь это одно из моих любимых упражнений.

Я сразу понял, почему Дэйв рекомендовал оставить майки. Заняв исходное положение для отжиманий, я почувствовал жар, который исходил от покрытия на стадионе. Был обед, и температура поднялась где-то до 27 градусов, но из-за яркого солнца казалось, что черные резиновые маты прогрелись до всех 40 градусов. Я не замечал этого до тех пор, пока не пересмотрел эти Игры позже, но Мэтт Чан подал интересную идею, которую я взял на заметку, чтобы использовать в будущем: пока все мы делали отжимания прямо напротив стены, Мэтт повернулся боком, спрятавшись в тени, которую отбрасывала стена.

После приседаний я первым вернулся к стене – но вернулся я уже не в лучшей форме, силы покидали меня. Я уже не беспокоился о том, чтобы поберечь силы для оставшейся части тройного испытания. Чтобы сэкономить секунду или две, когда я добрался до вершины стены в 3,7 м, я решил не использовать канат, чтобы спуститься вниз. Вместо этого я спрыгнул прямо на землю. Это, как оказалось, была не такая уж и хорошая идея, поскольку падение было весьма жестким. Если бы я участвовал в Олимпийских играх в рамках соревнований по гимнастике, комментаторы точно сказали бы, что мое приземление вышибло из меня дух.

После второго раунда отжиманий я вновь первым вернулся к стене, но в этот раз я выбрал менее быстрый путь к земле и все-таки решил прибегнуть к помощи каната. В третьем раунде отжиманий у меня в руках появилось резиноподобное ощущение. Наполовину завершив раунд, мне пришлось после каждого отжимания плашмя ложиться на горячий мат, вытягивая руки вперед, чтобы они хоть немного отдохнули.

Сразу после того, как я перешел к финальному раунду приседаний, Дэйв объявил, что я, возможно, стану первым, кто завершит весь комплекс. Это был первый намек на то, что ни один спортсмен из первых двух заходов не смог завершить этот комплекс в отведенное время. И тут у меня появилась мотивация довести дело до конца, ведь тогда я стану первым в турнире и получу очки, положенные победителю. Когда я сделал последний присед, до конца отведенного времени оставалось еще примерно двадцать секунд. Я знал, что был лидером в своем заходе и все, что мне оставалось, – еще раз залезть на стену. Я без проблем добрался до вершины, но затем в какой-то момент моя нога соскочила со стены, и я чуть было не соскользнул вниз. Я перелез через стену и дотронулся до обратной ее стороны – оставалось пять секунд. Завершив комплекс, я увидел, как Грэхем Холмберг, идущий за мной в турнирной таблице, также перелазит через стену туда, где мы делали отжимания.

Я тогда не мог точно определить, на каком месте Грэхем завершил испытание (в общем зачете он был шестым), но я точно знал, что именно я победил в этом комплексе, добавив как минимум еще парочку очков к моему отрыву от него.

Это все, что я знал к тому моменту, как Дэйв стал описывать условия следующего сегмента: 3 раунда по 30 подъемов ног к перекладине и 21 силовой подъем 43‑килограммовой штанги сзади в положении над головой – отведенное время также составило 7 минут.

Думаете, нам дали отдохнуть между сегментами состязания? Не тут-то было – наш перерыв составил не более двадцати секунд, после чего Дэйв снова сказал: «Три, два, один, начали!»

Возможно, я растратил слишком много энергии на отжимания и приседания со штангой над головой. Проблема в том, что, когда вы не знаете, каким будет следующее испытание, очень сложно не растратить себя, оставив силы для следующей части. Вы просто делаете все настолько хорошо, насколько можете, надеясь в глубине души, что вы сможете впоследствии открыть в себе второе дыхание – найти и зажечь ту искру, которую зародили в вас часы, проведенные в спортзале во время подготовки к Играм.

После выполнения подъемов ног к перекладине оказалось, что я был последним среди своего захода. Мне казалось, что я топчусь на месте, пытаясь поднять носки к перекладине. А когда дело дошло до подъема штанги, я понял, что мои предплечья совершенно забились. О выполнении этого упражнения в один заход не могло быть и речи. Оставалось только брать штангу, поднимать ее один раз и потом бросать на землю – и так пока я не завершу все подъемы штанги.

Когда вышли отведенные нам 7 минут, я делал пятый подъем штанги во втором раунде. Я знал, что показал не самый лучший результат, но, пока не объявили результаты, я понятия не имел, в каком месте турнирной таблицы я нахожусь. Мне казалось, что в своем составе я последний, а Грэхем, который шел за мной следом, возможно, первым закончил комплекс упражнений. Но я не мог знать, сколько очков он заработал при выполнении последнего сегмента. А даже если бы и знал, не уверен, смог ли бы я переварить эту информацию – мой мозг кипел.

И тут Дэйв начал описывать условия последнего сегмента: 5 бурпи с перелезанием через стену (бурпи и подъем на стену 1,8 м считались одним повтором), а затем еще 3 подъема по шестиметровому канату. Комплекс состоял из 3 раундов, и нам отвели на все про все двадцать минут – победит тот, кто придет первым.

И последний раз в тот день Дэйв произнес: «Три, два, один, начали!»

Это были худшие бурпи в моей жизни. По стене я поднимался тоже медленно, цепляясь руками за вершину, а затем подтягивал грудь, чтобы хоть как-то перебросить остальную часть тела на другую сторону стены. Я чувствовал себя ужасно. Просто ужасно. Все, что я пытался сделать, – не отставать от Грэхема, двигающегося справа от меня. Я предполагал, что у меня был небольшой отрыв по очкам и моя цель – не допустить, чтобы он меня опередил.

Мы с Грэхемом завершили первый раунд бурпи с подъемами на стену одновременно, нам потребовалось меньше минуты – я оглянулся и увидел, что мы первыми направлялись в сторону каната. Расстояние до каната было около 6 м.

Дойдя до своего каната, я согнулся и положил руки на колени, пытаясь восстановить дыхание и дать телу несколько секунд такого жизненно важного для него отдыха. Грэхем также решил немного перевести дух.

Я не очень помню, какие мысли в тот момент были в моей голове. Скорее всего, принимая во внимание мое физическое и психологическое состояние, в моей голове вообще не было мыслей. Сегодня я точно знаю: «Ну и ну» – вот что я должен был думать в тот момент.