Часть 3
— А вот и «гости», — негромко произнёс Александр, наблюдавший за дальними подходами к пирамиде. — Дальность — полтора километра…
— Внимание, «Дзуйкаку», обнаружены два джипа, два грузовика и один танк. Концентрируются чуть западнее железнодорожного переезда, — сообщил я по рации Сухонину, присмотревшись к силуэтам вражеской техники. — Ещё один внедорожник прячется где-то на пляже в зелёнке… Вру, уже не прячется, а катит в сторону основных сил.
— «Семьдесят второй», вроде, тот самый, — заметил Марк, опуская бинокль. — Ладно, мы с Рэем попробуем «сработать» его из двух «граников».
— «Кракен», продержитесь хотя бы пятнадцать минут, — голосом Эрика Робертовича прохрипела рация. — Очень надо, парни…
— Не понимаю, что может измениться за пятнадцать минут, — пробурчал капитан Барулин, клацнув предохранителем ПКМа. — Володя, пошли вниз, пока не прилетело из танковой пушки.
… Млин, такой ощущение, что наш свежеиспечённый «адмирал» служил особистом, а не гидрографом — шифруется так, словно вокруг него одни шпионы. Причём, шифруется от своих же, и ни словом не обмолвился о планах Жерара, — с раздражением подумал я. — Вряд ли через четверть часа подойдёт «эс-тэ-ка» с «корнетами» на борту… А вот «цессна» может успеть, если Сапрыкин починил самолёт… И если НУРСЫ прошибут танковую броню…
Несмотря на мои надежды и ожидания, двухмоторник так и не появился в небе ни через пятнадцать минут, ни через двадцать, ни через полчаса. Исламисты так же не торопились с обстрелом или атакой, всё больше и больше затягивая томительное ожидание боя. Поэтому я решил рискнуть, полагаясь на везение, и не покидать наблюдательный пост до самого последнего момента. Лежал, рассматривая противника в бинокль, и размышлял, успею ли удрать до того, как снаряд шарахнет по вершине пирамиды, или, всё-таки, не успею.
Между тем, противник неожиданно засуетился, негритосы с кавказцами принялись грузиться в джипы и грузовики, а Т-72 вообще показал нам свою корму. Спустя пару минут колонна исламистов потянулась на восток по бывшей российской территории, и вскоре исчезла из вида, затерявшись между рощами и перелесками. Подозревая, что враг придумал какой-то хитрый обходной маневр, я принялся крутить окуляры бинокля, высматривая хоть какое-нибудь движение на пляжах, южнее и севернее наших позиций. Затем доложил Сухонину про совершенно непонятные комбинации врага.
Выслушав доклад, Эрик Робертович похихикал, после чего выдал сногосшибательную новость. Оказывается, используя добытую нами в ходе рейда развединформацию, основные силы Конфедерации сегодня утром нанесли удар сразу по двум анклавам исламистов. Становилось понятным, почему солидный отряд противника спешно повернул назад, даже не попытавшись атаковать наши, прижатые к морю позиции.
Как позднее стало известно, широкомасштабное сражение началось около шести утра. Первыми, совершив ночной переход по чужому лесу, в бой вступили бойцы бронегруппы под командованием Стрелкова. В составе бронегруппы на тот момент имелось: два Т-55, один «сарацин», пара забронированных армейских трёхосных грузовиков, и один «буффель». Выйдя поздно вечером из анклава «Кошкин дом», отряд совершил глубокий охват соседнего, африканского, кластера, и на рассвете атаковал небольшую негритянскую деревушку.
Благодаря рейнджерским талантам Степана и капрала Виллемса, бойцам Стрелкова удалось достичь эффекта полной внезапности. Танки прямой наводкой уничтожили несколько строений, вызвав панику среди чернокожих. Как оказалось, насильно мобилизованное боевиками «Боко Харам» местное мужское население не имело настоящего военного опыта, и не горело желанием гибнуть под огнём танковых орудий. Покинув вырытые вокруг их деревни окопы, десятка три негров разбежались по округе, поставив в критическое положение группу исламистов. Последних было всего одиннадцать человек, но они оказали яростное сопротивление, дрались умело и мужественно.
Со своей стороны, Стрелков сполна использовал огневое превосходство «пятьдесят пятых», не рискуя зазря личным составом. Расстреляв полтора десятка домишек, Т-55 проутюжили оставшиеся строения, превратив деревеньку в груду развалин. Штурмовые группы шли следом за танками, блокируя отдельные очаги организованного сопротивления, и добивая единичных боевиков. «Боко Харам» потеряли девять бойцов, ещё двоим либо удалось улизнуть в суматохе боя, либо их завалило обломками разрушенных строений. Имелись многочисленные жертвы и среди насильно мобилизованных негров, и среди баб с детишками, которыми пытались прикрыться отдельные «воины Аллаха».
Увы, не удалось избежать потерь и нашим — погиб сержант полиции Пётр Иванов, а ещё трое бойцов получили ранения различной степени тяжести. Оба танка «словили» по заряду из РПГ, причём на «немецкой» машине была пробита броня башни, и сержант Бертье получил ожог кожи на голове. Несмотря на повреждение, «пятьдесят пятый» сохранил боеспособность, а Мишель остался в строю. Разгромив врага, бронегруппа, не мешкая, двинулась дальше на юго-запад, по направлению к подмосковному кластеру.
Тем временем, с южного направления к подмосковному анклаву подошёл механизированный отряд под командованием капитана Робера Деларьена, состоявшая из «центуриона», «саладина», РСЗО на базе «витязя», и трёх грузовиков «буффель». Деларьену удалось запутать разведку противника, бросив маневренную группу сержанта Мортенсона в ночной рейд на юго-запад, в сторону техасского кластера. Враг заглотил эту наживку, видимо, посчитав, что наёмники пытаются совершить глубокий обходной рейд с выходом к «Техасу», либо к побережью залива между мысом Фоккер и Курским полуостровом (так с некоторых пор стал называться полуостров с базальтовой пирамидой на одноимённом мысе). Теоретически, Мортенсон мог идти на соединении с нами, но только не с погоней за спиной, буквально повисшей у него на пятках.
Выполняя задание командования, маневренная группа изменила направление своего движения, и вышла к побережью, где и произошло короткое боестолкновение с боевиками «Боко Харам». Один из «сарацинов» угодил под огонь из крупнокалиберного пулемёта, и был подбит, двое «диких гусей» получили очень тяжёлые ранения. Ответным огнём БТР «ратель» вдребезги разнёс внедорожник с «крупняком» на треноге в кузове, после чего обе стороны прекратили бой, и разошлись восвояси. «Солдаты удачи» поволокли подбитый «сарацин» в Данилово, а «воины Аллаха», сняв пулемёт с треноги, бросили свою изрешечённую «тойоту» в прибрежных зарослях.
Углубившись в джунгли спустя час после ухода группы Мортенсона, отряд капитана Деларьена избежал обнаружения противником, и к пяти утра оказался на южных подступах к анклаву «Подмосковье». Проведя доразведку местности, наёмники нанесли артиллерийский удар по зданию бывшего байкерского клуба, накрыв его залпом РСЗО. Затем, с помощью «центуриона», изобразили танковую атаку с выходом в тыл, и произвели повторный ракетный обстрел вражеского опорного пункта. В здании начался пожар, кавказцев охватила паника, в бой вступил «саладин», безнаказанно расстреливая противника с дальней дистанции. Прикрываясь огнём РСЗО и «саладина», «дикие гуси» блокировали бывший байкерский клуб, и принялись постепенно сжимать кольцо окружения.
Вырвавшись далеко вперёд, «центурион» домчался по трассе почти до поворота шоссе на север, где у танкистов, наконец-таки, произошла встреча с исламистами. Сначала из-за поворота выскочила пара джипов, забитых галдящими автоматчиками, а затем среди деревьев замелькали характерные приземистые силуэты Т-72, идущих на подмогу окружённым кавказцам.
Командир «центуриона» отдал наводчику приказ немедленно открыть огонь по бортам «семьдесят вторых», а сам принялся поливать внедорожники из полудюймового «браунинга», установленного на крыше башни. Спустя минуту оба джипа валялись в кюветах, изрешечённые крупнокалиберными пулями, а один из танков противника получил три попадания, был повреждён, и спешно покинут экипажем.
Здесь следует уточнить, что танкисты из отряда бельгийца никогда не сталкивались со столь мощной боевой машиной противника, каким являлся советский Т-72. В Африке «солдатам удачи» противостояли более старые танки советского и китайского производства, которых бойцы Жерара знали, как облупленных. Точнее, знали, на что они способны, и как с ними бороться. А вот «семьдесят вторые» не попадались на юге Африканского континента, и наёмники несколько нервничали от встречи с этой опасной машиной. Поэтому заряжающий «центуриона» перепутал типы снарядов, и наводчик засадил парочку осколочно-фугасных в борт идущего вторым Т-72. Один из этих снарядов угодил крайне удачно, снеся верхний поддерживающий каток, и перебил «семьдесят второму» правую гусеницу, второй ударил в броню, не причинив машине серьёзного вреда. Затем наводчик разобрался, что к чему, и следующий снаряд — бронебойный — приняла на себя динамическая защита башни. Три попадания подряд перепугали экипаж, состоявший из боевиков «Боко Харам», и негритосы в спешном порядке стали спасать свои чёрные задницы.
В следующее мгновение экипаж «центуриона» мысленно распрощался с жизнью — из-за поворота трассы показался головной Т-72, до этого момента скрытый придорожными деревьями. Головной танк не имел динамической защиты, что давало наёмникам призрачный шанс вывести его из строя до того, как «семьдесят второй» сожжёт старенького «британца». И «солдаты удачи» ухватились за этот шанс, как говорится, всеми четырьмя конечностями.
«Центурион» сходу открыл огонь с дистанции в восемь сотен метров, пытаясь поразить Т-72 в лобовую проекцию корпуса и башни. Попадание за попаданием — три подряд — остановили машину исламистов, заставив заглохнуть двигатель «семьдесят второго». Негритосы из «Боко Харам» спешно покинули танк, но угодили под обстрел крупнокалиберного пулемёта, и так и остались валяться на асфальте.
Учитывая, что со стороны противника не было сделано ни одного ответного выстрела, командир «центуриона» отдал приказ прекратить огонь, и высказал догадку, что враг не смог освоить сложную современную технику. Спустя четверть часа наёмники смогли установить настоящую причину молчания противника — ни в одном из «семьдесят вторых» не обнаружилось ни снарядов, ни патронов.
Информация о том, что захваченные исламистами танки лишены боеприпасов, стремительно облетела все отряды, вступившие в бой с негритосами. Вызвав нас, капитан Деларьен лично сообщил Вольфгангу эту новость, добавив, что оба повреждённых Т-72 уже захвачены рейнджерами сержанта Маллигана. Кроме этого, Робер проинформировал, что его подчинённые в ближайшее время завершат «зачистку» логова мотоциклистов, после чего «дикие гуси» намеревались войти в жилую застройку юго-западнее бывшего байкерского клуба. Мы, в свою очередь, предупредили Деларьена, что с западного направления к анклаву движется крупный отряд боевиков «Боко Харам», в составе которого имеется ещё один «семьдесят второй». Капитан поблагодарил за предупреждение, пообещав, что его парни захватят и этот танк.
Спустя десяток минут на связь вышел «адмирал» Сухонин, сообщив, что с борта сторожевика разглядели несколько автомобилей, катящих по пляжу откуда-то с северного направления. Расстояние пока что не позволяло однозначно утверждать, что к нам в гости вскорости пожалует очередная толпа «воинов Аллаха», но мы приняли решение подготовить черномазым достойный приём. Кроме того, существовала вероятность, что обнаруженные японцами машины являлись той самой погоней, которая так и не смогла догнать нас вчера.
Покинув позицию у подножья пирамиды, мы загрузились в «амтрэк», и с максимально возможной скоростью двинулись на север. Точнее, наш БТР проламывался сквозь местный кустарник, чтобы выйти к пляжу в трёх-четырёх километрах севернее от крайней точки мыса «Базальтовая пирамида». Мы рассчитывали, что успеем организовать засаду в прибрежной зелёнке, пропустим исламистов мимо себя, и ударим по ним с двух сторон. Согласно данному плану, наша небольшая группа должна была сыграть роль наковальни, а роль молота отводилась траулеру, вооружённому двумя крупнокалиберными пулемётами. Тем временем, «Дзуйкаку» двинулся вдоль побережья, держа курс на северо-восток, навстречу вражескому отряду.
— «Кракен», наблюдаю два грузовика и четыре легковушки, — вновь выйдя на связь, уточнил Эрик Робертович. — Колонна противника встала, все пялятся на нас… Слушайте, парни, а там куча народу — человек пятьдесят…
— «Эмден», можно уточнить, чем они вооружены? — сразу же поинтересовался я. — Пулемёты, «граники» есть?
— Нет, толком не разглядеть… Большая часть, вообще, вроде, с одними винтовками, — отозвался Сухонин. — И экипированы слишком пёстро.
— Чёрт, целых пятьдесят рыл, — почесал макушку капитан Барулин. — Командир, многовато будет.
— Фигня, если у них только винтовки и карабины, — отмахнулся Руденко. — Лишь бы не было «крупняков» и ПТУРСов.
— Сплюнь, — Александр с осуждением посмотрел на товарища. — И по голове постучи, за неимением дерева.
— «Кракен», тут такая фигня — наблюдаю ещё одну колонну, — вновь захрипела рация. — Пара-тройка машин, едут быстро, догоняют передовой отряд… (Цензура)…
— «Эмден», что там — «броня»? — не на шутку встревожился я. Если уж в одном кластере исламисты умудрились раздобыть самые настоящие танки, то почему бы в другом месте негритосам не обзавестись БТРами и БМП. Чисто для комплекта.
— «Кракен», противник шибко засуетился… Головная колонна поворачивает в зелёнку! — совершенно неожиданно выдал командующий нашими морскими силами. — Едрён-батон, да они удирают от преследователей!
— Ни черта не понимаю, — пробормотал я, оглядев насупленные лица товарищей. — Гельмут, долго ещё до берега?
Минут десять спустя «амтрэк» наконец-то добрался до песчаного пляжа, и остановился, в полной готовности выскочить из прибрежных зарослей. Чертыхаясь, мы покинули уютное десантное отделение, пробрались к краю кустарника, достали оптику. Всё это время Сухонин информировал нас о маневрах трёх внедорожников и одного грузовика, занятых преследованием первой по счёту колонны.
Обнаружив на встречном курсе корабль, идущий параллельно берегу, преследователи затормозили, прекратив погоню. Затем, видимо, посовещавшись, разделись — грузовик с парой джипов «нырнули» в прибрежные заросли, а третий внедорожник прокатился ещё с километр по пляжу, после чего остановился. Экипаж этой машины — четвёрка каких-то вооружённых типов — выбралась из салона, и принялась разглядывать японский траулер в бинокли, не предпринимая никаких агрессивных действий. В этот момент наш «адмирал» сообщил, что испанцы готовы накрыть незнакомцев из носового «браунинга», осталось лишь отдать соответствующий приказ…
— Не стреляйте пока, — приказал я, прикинув расстояние до потенциального врага. — И не приближайтесь к ним ближе, чем на два километра.
— Осмелюсь доложить, сэр, что майор не имеет права отдавать приказы адмиралу, — Руслан, похоже, ощутил резкий прилив адреналина, и решил малость поприкалываться. — Это не по уставу, сэр.
— Будем считать, что у нас здесь дедовщина, — отозвался я, аккуратно раздвигая ветки кустарника. — (Цензура), лопухнулись мы: надо было Михаила с Пашкой оставить на пирамиде — сейчас бы знали, куда негритосы навострили лыжи.
— Правильно, что не посадили — «спалились» бы они, — возразил Барулин, и пояснил. — Чернов и Павел слишком сильно горят желанием отомстить всем чёрным, и могут накосячить в любой момент.
— Евпатий-Коловратий, — вновь выругался я, глянув на нашу самодёльную карту. Если верить масштабу этой карты, то и колонна беглецов, и их преследователи никак не могли проехать мимо бывшей российской территории, следовательно, визуально обнаружат базальтовую пирамиду. — «Жираф», ответь «кракену»…
— «Жираф» слушает, — почти сразу же отозвался Михаил.
— Быстро заводите кран, и езжайте по пляжу по нашим вчерашним следам, — приказал я, не вдаваясь в подробные объяснения. — Увидите чужую машину — не пугайтесь, она под нашим прицелом.
— Поняли, едем, — коротко отозвался Чернов.
— А чужаки-то сматываются, — неожиданно произнёс Марк. — Словно услыхали, что их «тачка» под прицелом.
— Может, и услыхали, — призадумался я, затем решительно выдернул «моторолу» из разгрузки. — Экипаж тёмного «гелендвагена», ответьте «кракену»…
— Слюшаем тэбя, «кракэн», — незнакомый мужской голос с характерным кавказским акцентом отозвался лишь после моего пятого запроса. — Что ты хочешь сказать, а?
— Предлагаю встретиться лично, и перетереть за жизнь, — честно говоря, я и сам не ожидал, что моя догадка окажется верна. — Даю слово, что это не «подстава», и не «развод».
— Слюшай, «кракэн», и запоминай: мы нэкого нэ боимся, — как я и ожидал, незнакомец ответил в достаточно типичной манере, свойственной выходцам с Кавказских гор. — Мы в лубой мамэнт можэм утопить то старое карыто, каторае крутится у нас пад носом…
— Стоп. Ответь мне всего на один вопрос: вы уже встретили местных аборигенов? — терпеть не могу безудержного бахвальства из уст абреков, да, и прочих чебуреков. — Великанов, которые метра четыре ростом?
— Нэ панимаю тэбя, «кракэн», — собеседник выждал минутную паузу, видимо, для того, чтобы сообразить, о чём идёт речь. — Гавари нармально, па-русски — чэго ты хочешь?
— А пепельнокожих туземцев встречали? — пустил я в ход следующий козырь. Краем глаза уловил жестикуляцию Мышкина — капитан нашёл частоту, используемую незнакомцами. — Тех, которые ростом с обычных людей…
— Слюшай, давай пагаварим лицом к лицу, как мужчины, — в голосе собеседника чувствовалось явная озадаченность заданными вопросами. — Вы биларусы, да?
— Так, внимание: мы имеем дело с чеченами, — громко, чтобы все услышали, произнёс Марк. Затем перевёл персонально для Гивинса, который с некоторым недоумением посматривал в мою сторону. За время нашего тесного сотрудничества Рэй потихоньку стал говорить по-русски, быстро осваивал ёмкие нецензурные обороты речи, научился понимать короткие команды. — Наслушался я в своё время ихней болтовни…
— Вольфганг, сообщи всем соединениям на общем канале о том, что мы пересеклись с чеченами, — приказал я немцу, высунувшемуся из люка башенки. — Главное: скажи, что они не из группировки «Боко Харам», а откуда-то издалека.
— С чего это такая уверенность? — воззрился на меня капитан Барулин. — Млин, Володя, чеченам верить нельзя.
— А я и не собираюсь им верить, я намерен с ними просто поговорить, — ответил я, нажимая тангетку рации. — «Жираф», притормози-ка через пару сотен метров, хорошо?
— Понял, сделаю, — всё так же коротко отозвался Михаил.
— Слушайте меня внимательно, — обратился я к своим боевым товарищам. — Есть такая хорошая поговорка: враг твоего врага — твой друг…
Изложив парням свой насквозь авантюрный план, я попросил у Гивинса дополнительно пару гранат, и, предупредив чеченцев, чтобы те сдуру не пальнули, вышел из-под прикрытия кустарника на пляж. К этому моменту самоходный кран уже несколько минут, как стоял метрах в пятидесяти от меня, Чернов дисциплинированно сидел в кабине, а остальные жители бывшего Подмосковья топтались за кормой «либхерра».
Чеченцы, разумеется, прекрасно видели, как остановился «жираф», и предупредили, что «расстрэляют этот бэтономешалка из эр-пэ-гэ», если мы выкинем какой-нибудь фокус. Это грозное предупреждение окончательно уверило меня в том, что горячие абреки, как говорится, «поплыли», и не представляют, с кем пересеклись их пути.
Капитан Мышкин продолжал прослушивать переговоры чеченцев, и сумел выудить из их базара один важный нюанс: оказавшись в кластере «Курский полуостров», горячие кавказские парни умудрились упустить колонну беглецов. Теперь, следуя логике, чеченцы должны были обнаружить, а затем и обследовать базальтовую пирамиду — единственный объект, возвышавшийся над окружающей территорией. Это давало нам некоторую фору по времени, и я решил, что предстоящая игра стоит свеч.
— Помнится, я предупреждал Вас, отче, что если последуете за нами, то Ваш земной путь может завершиться в любой момент, — произнёс я, глядя в глаза священнику. — Боюсь, этот момент вот-вот наступит… Вы нужны мне — полезайте в кабину, о деталях поговорим на ходу.
— Не будем торопить события, Володенька, — погладил седую бороду отец Гавриил. — На всё воля Божья.
— А нам куда — на платформу? — спросил Пашка, внимательно наблюдая за выражением моего лица.
— А вы все остаётесь здесь, пока вас не заберут мои парни, — приказал я, оглядев небольшую группу. — Так надо, объясню потом.
За судьбу этих четверых жителей бывшего Подмосковья можно было не волноваться. Во-первых, вряд ли чеченцы начнут палить с расстояния почти в полтора километра, заранее срывая переговоры. Во-вторых, наш «амтрэк» находился в полной боевой готовности, мог выкатить из кустарника в любой момент, прикрыть и эвакуировать группу Чернова. В-третьих, наше «старое карыто», как о нём отозвались абреки, в процессе маневрирования постепенно сближалось с выходцами с Кавказа, и уже держало горцев под прицелом уже двух «браунингов», а не одного, носового. В-общем, я со спокойной совестью сел за руль крана, и, пока мы ехали на переговоры, поведал священнику о своём плане, дважды уточнив, что нет никаких доказательств, что чеченцы являются союзниками «Боко Харам».
— Майор Владимир Иванников, командир даниловского разведотряда из конфедерации Жерара, — представился я, спрыгнув на песок пляжа. — Позывной «Кракен».
— Руслан Дадашев, — несколько озадаченно произнёс мужик лет тридцати пяти, вышедший встретить меня метрах в тридцати впереди от «гелендвагена». — Кто там, с тобой, в кабине?
— Отец Гавриил, православный священник, — ответил я, рассматривая Дадашева. Чеченец держался спокойно, с достоинством, не дёргаясь, и не хватаясь за автомат. В глазах горца горело плохо скрываемое любопытство, проявившееся, когда он бросил жадный взгляд на телескопическую стрелу «либхерра». — Я помогу старику выбраться из кабины.
— Старшим надо помогать, — кивнул мужик, обернулся к своим, и прокричал длинную гортанную фразу. — Идите к нашим, а я посмотрю кран поближе.
— Хорошо, — кивнул я в ответ, формально разрешая Дадашеву скрытый обыск машины. Вряд ли он найдёт что-нибудь ценное, что не успели стырить предыдущие любопытствующие товарищи. — Идёмте, отче.
Возле тёмного внедорожника нас поджидало ещё трое чеченцев: солидного вида мужик в возрасте около сорока, и двое юношей лет по двадцать. Все трое были вооружены автоматами «калашникова», пистолетами и ножами. Сразу же бросилось в глаза, что молодёжь явно необстрелянная — уж больно напряжённые взгляды выдавали их скрытое внутреннее волнение, а их пальцы буквально впились в рукояти оружия.
Сорокалетний мужик являл собой полную противоположность молодым бойцам: уверенный взгляд, плавность движений, обманчивая расслабленность — всё это выдавало в нём опытного товарища. Мне почему-то подумалось, что этот битый волк успел понюхать пороха и в Первую Чеченскую, и во Вторую, и оба раза он выбрал правильную сторону — сторону победителя. Все четверо чеченцев были облачены в разнотипный камуфляж, носили надёжные заграничные ботинки, у каждого в разгрузках имелось минимум по шесть запасных магазинов, экипировку довершали зелёные банданы на головах.
— А ты храбрый человек, майор Иванников, — оглядев меня с ног до головы, произнёс старший из чеченцев. — И не самый глупый — знаешь, что мы чтим и уважаем старших.
— А ещё я знаю, что ваш отряд упустил колонну беглецов, и сейчас ломится сквозь джунгли, чтобы окружить моих парней, — усмехнулся я. — А ты — командир всего отряда, хитрый и умный волчара, заговариваешь мне зубы, а сам считаешь минуты.
— Ха-ха-ха! Давно я так не смеялся! — старший захохотал во всё горло, запрокинув голову, и потрясая бородой. — А, ведь, ты угадал, русский — именно я командую преследованием африканских сынов иблиса! Ха-ха-ха!
— Я — Ахмед Мансуров, двоюродный брат Рамзана Мансурова, — вволю отсмеявшись, чеченец наконец-то снизошёл до того, чтобы представиться. — Мой брат Рамзан — правая рука генерала Левандовского. Слышал о таком?
— Нет, не довелось, — я отрицательно покачал головой. — Чем он командует, генерал Левандовский?
— Генерал управляет всей Москвой, — пафосно произнёс Мансуров, затем всё же уточнил. — Той частью Москвы, что оказалась в этом мире.
— Он из армейцев, да? — поинтересовался я, продолжая делать вид, что впервые слышу об этом генерале. На самом деле — слышал, и слышал о нём много раз, но собеседнику об этом знать не следовало.
— Нет, он из эм-вэ-дэшников, — судя по тональности этой фразы, данный факт несколько смущал Ахмеда. Видимо, в своём личном рейтинге чеченец ставил МВДшных генералов чуть ниже их армейских коллег. — Но он не какой-то паркетный шаркун, а настоящий, боевой генерал.
— Кхм… Господин Мансуров, разрешите старику задать вопрос: почему Вы преследуете тех, кого именуете «африканскими сынами иблиса»? — вступил в разговор отец Гавриил. — У Ваших людей произошёл с ними конфликт?
— Можно сказать и так, — прищурился чеченец, рассматривая священника, словно мартышку в зоопарке. У меня возникло ощущение, что Ахмед прикидывает, как лучше лишить старика жизни — застрелить, или зарезать. — Пару дней назад нам донесли, что пришлые негритосы вербуют бывших «гастеров» из Средней Азии, и Рамзан попросил меня решить эту проблему. И я почти решил её, если бы мне не помешали какие-то незнакомые разведчики из непонятной конфедерации… Не желаете поведать, кто вы такие на самом деле?
— Мы именно те, кем себя назвали, — я не обольщался особой надеждой, что Мансуров возьмёт, и сходу нам поверит. На его месте я бы вообще постарался захватить неожиданных гостей силой, и тотчас скрылся бы с пленниками в прибрежной зелёнке. Такой ход вывел бы из игры наш сторожевик — можно сколько угодно поливать очередями заросли кустарника на берегу, но нет никакой гарантии, что удастся поразить визуально не наблюдаемую цель. — И мы ведём войну с отрядом негров из «Боко Харам». Тебе что-нибудь говорит это название?
— Вас могли подослать, чтобы сбить с толку погоню, — подойдя, произнёс Дадашев. — Скажи честно, русский: чернозадые захватили твою семью, так? Скажи правду, и мы постараемся тебе помочь. Без гарантии, конечно.
— Я благодарен за желание помочь, но с моей семьёй всё в полном порядке, — ответил я. — А вот семьи множества россиян находятся в заложниках у исламистов. В их числе есть близкие ваших единоверцев из Дагестана.
— Так и есть: многие из дагестанцев не хотели воевать за африканцев, — подтвердил отец Гавриил. — Им был предложен простой выбор — либо встать «под ружьё», либо стать рабами новых хозяев. Я не могу осуждать тех, кто смалодушничал, и сделал не правильный выбор.
— Жалкие трусы, — сплюнул Ахмед, затем что-то произнёс по-чеченски. Молодёжь за его спиной словно ожидала нечто подобного — двое юношей дружно рявкнули, одобряя и поддерживая своего командира. Нисколько не ожидав подобного, я едва не схватился за гранату, чтобы выдернуть чеку, и взгляд Мансурова упёрся в мою разгрузку. — А скажи-ка мне, майор, где ты взял новенький натовский камуфляж и откуда у тебя бельгийские гранаты в карманах?
— Одёжку подогнал интендант ван Клейста, а гранаты я позаимствовал у мастер-сержанта Гивинса, — хотя я сказал чистую правду, собеседник, похоже, нисколько мне не поверил. Пришлось добавить, протянув чеченцу свою «моторолу». — Если не веришь — сам переговори с ним.
— Вова, нохчи идут по следу, поэтому мы подбираем «пляжников», и уходим, — неожиданно заработала рация. — Да, и объясни «нашим партнёрам», что Вольфганг не промахнётся…
— Кто говорит? Кто такой Вольфганг? — короткая гортанная команда, и двое молодых боевиков мгновенно вскинули автоматы, беря нас на прицел. — Немедленно отвечай!
Прослушав сообщения Марка, старший чеченец, похоже, несколько растерялся. В следующее мгновение кавказец растерялся ещё больше: из прибрежного кустарника выкатился «амтрэк», парни подобрали группу Чернова, и минуту спустя амфибия уже удалялась от берега, держа нас под прицелом своего башенного вооружения. Горцы явно не ожидали подобного развития ситуации, и вот-вот должны были сообразить, что их оставили в дураках. Точнее, они сами оказались в этой почётной роли, ибо слишком сильно уповали на своих товарищей, и не допускали мысли, что незнакомцам следует поверить на слово.
— Это был капитан Мышкин, а Вольфганг — оператор оружия, — ответил я, пожимая плечами. — Теперь мы все находимся под прицелом трёх пулемётов и одного автоматического гранатомёта.
— Ахмед, это какой-то плавающий Бэ-Тэ-Эр, скорее всего, американский, — глядя в бинокль, по-русски произнёс Дадашев, затем перешёл на чеченский.
— Опустите оружие, — выслушав соплеменника, после небольшой паузы приказал Мансуров. Бросил быстрый взгляд в сторону «амтрэка», немного нахмурился, вновь оглядел нас с ног до головы. — Я прощаю вам вашу военную хитрость, и будем считать, что верю на слово… Предлагаю начать знакомство заново. Расскажите, кто вы и откуда, и с кем ещё воюете, кроме негров?
— Вообще-то, нам и «бокохарамов» хватает выше крыши, — я незаметно перевёл дух, мысленно вознося хвалу создателям амфибийной техники и амфибийной тактики. — До сегодняшнего дня у исламистов было не менее двух сотен бойцов, половина из которых — бывшие российские граждане.
— Теперь понятно, зачем чернозадые организовали агитацию среди наших мусульман, — переглянулись между собой Ахмед с Русланом. — А сколько бойцов у вашей Конфедерации?
— А чёрт его знает. У нас воюют все, кто способен держать оружие, — честно ответил я. — Каждый день появляются новые и новые люди, приходят целыми кораблями, и вступают в ряды ополчения.
— Ладно, не хочешь — не говори, — вновь переглянулись между собой чеченцы. — У нас общий враг, и это самое главное… Расскажи про великанов и других туземцев. Где они обитают?
— Великаны живут на архипелаге к юго-западу отсюда, — махнул я рукой в сторону моря. — Лично я их не видел, но есть доказательства, что они жрут людей, как барашков… А пепельнокожих аборигенов мы встретили за рекой.
— Вы смогли пересечь реку? — Мансуров с Дадашевым, похоже, вновь мне не поверили. — На корабле, или с помощью амфибии?
— Вообще-то, и на том, и на другом. Но суть не в этом, а в том, что этот мир обитаем. Сейчас покажу фотки, — предупредил я, медленно доставая из разгрузки айфон. — Вот, смотрите, чего мы наснимали…
— Крупные звери, — покачал головой Ахмед, когда я перешёл к фотографиям «собаки Баскервиля». Чеченцы молчали, пока я показывал изображения убитых аборигенов и их оружия. — А тигромонстры вам не встречались?
— Леозавры встречались, — меня буквально передёрнуло от воспоминаний. — Сейчас покажу…
— Вот! Вот, это и есть тигромонстр! — увидев фотографию леозавра, тотчас воскликнул Руслан. — Я его на второй день увидел, когда он таджика пополам разорвал! Мгновенно, одним ударом лапы, напополам!
— Не думаю, что тебе встретился именно этот самец, — заметил я. — Этого мы едва завалили из пулемёта, да ещё и из «калашей» добавили.
— Кто-нибудь из твоих людей пострадал? — мгновенно поинтересовался Мансуров. Похоже, фотографии мёртвого леозавра пробудили охотничьи инстинкты горцев. — Ну, на охоте на этого зверя.
— Физически — нет, но мы тогда едва не обмочили свои штаны, — признался я. — Ещё эта тварюга настолько сильно помяла мою машину, что теперь мы катаемся на Бэ-Тэ-Эре.
В этот момент в разгрузке Ахмеда ожила рация, прервав наш мужской разговор об охоте и о местной фауне. Отойдя на пару шагов в сторонку, Мансуров выслушал чей-то доклад, вскинув бинокль, с минуту присматривался к чему-то, затем произнёс несколько коротких фраз, и сунул «моторолу» обратно в кармашек. Пользуясь моментом, я осмотрелся по сторонам, и увидел, что в паре километров от нас на пляж вырулил грузовик. Следом за ним из зарослей высыпала кучка людей, показался какой-то внедорожник, а ещё одна машина спешила от мыса «Базальтовая пирамида».
— Это наши, — коротко бросил Дадашев, оглянувшись на море. — Майор, передай своим, чтобы не стреляли — мы не враги.
— Если мы не враги, то мы, пожалуй, поедем, — прищурился я, наблюдая, как наша амфибия сближается со сторожевиком. — Мне надо перегнать кран, отбитый у негритосов.
— Подожди, нам надо договориться о связи между собой, — подойдя ближе, произнёс Ахмед. — У вас есть хорошая радиостанции? Что-нибудь типа «Северок-Кэ», например?
— Увы, нету, — на всякий случай соврал я, и задумался, пытаясь прикинуть расстояние между Данилово и частью Москвы, где обитали чеченцы. Даже навскидку получалось, что между нами будет не менее сотни километров по прямой. А сколько в реале — никто не знает. — Как далеко от вас до Амазонки?
— Точно никто не скажет, — пожал плечами Мансуров. — Между Москвой и рекой есть ещё один, как ты говоришь, кластер. Часть Польши с городом Познань. Но Познань находится юго-восточнее нас, и вокруг неё очень, очень густые джунгли. Я не слышал, чтобы кто-нибудь из поляков достиг реки — там совершенно непроходимые заросли.
— Т. е., по реке к ним не подойти? — уточнил я, про себя вознося хвалу в адрес Ахмеда. Чеченец и не подозревал, что он только что «нашёл» для нас город Познань, от одного лишь упоминание о котором некоторые паны из Бялобжегов впадали в экстаз, и грозились уйти на его поиски чуть ли ни всей деревней. Откровенно говоря, Дзенсикевич уже задолбал ван Клейста этой своей идеей фикс — поиском затерянного города, тьфу, пардон, Познани. Слушая прожекты пшеков, можно было подумать, что в этой самой Познани текут молочные реки с кисельными берегами, а стены тамошних многоэтажек сплошь намазаны мёдом.
— Не знаю. Если честно, я вообще не в теме, — отрицательно мотнул головой командир московского отряда. — Мы, русские, не особо ладим с поляками.
— Понятно… Что ничего не понятно, — задумчиво произнёс я, мысленно усмехаясь: чеченцы искренне считали себя русскими. Слышали бы сейчас эту фразу Мансурова капитан Мышкин с майором Стрелковым… Может, и хорошо, что Сергей Николаевич и Марк того не услышали. — Предлагаю поступить следующим образом — встретимся здесь же ровно через неделю, и установим нормальные дипломатические отношения.
— Хорошо, договорились. Как будем делить этот кластер с мысом? — ухмыльнулся в ответ Ахмед. — Я хочу, чтобы это была наша земля, московская.
— Договорились, — улыбнулся я, протягивая чеченцу руку. — С сотней-другой негритосов разбирайтесь сами.
— Нет, не договорились, — Мансуров успел отдёрнуть руку, его глаза на мгновение полыхнули гневом. — Ты слишком хитёр, майор. Хочешь загребать жар чужими руками?
— Тогда предлагаю не спешить, и не делить земли, занятые исламистами, — улыбка исчезла с моего лица. — Если мы хотим победить, то придётся объединять усилия ради одного общего дела.
— Да, нельзя делить шкуру ещё неубитого медведя, — Ахмед вновь блеснул знаниями русских пословиц. — Слушай, а что за радиостанция стоит на вашем траулере?
— А чёрт его знает, — пожал я плечами, нажимая тангетку «моторолы». — Сейчас спрошу у нашего «адмирала»…
Вызвав Сухонина, я поинтересовался, как у нас обстоят дела с дальней связью. Выдав солёную морскую руладу, Эрик Робертович сообщил характеристики УКВ радиостанции нашего сторожевика, затем назвал частоту для связи, которую можно выделить для общения с чеченцами. Наши новые «друзья» сделали вид, что не услышали ничего такого, особенного, и никак не отреагировали на ругательства «адмирала».
К этому времени к месту нашего саммита подтянулись «камаз» с парой японских внедорожников, из которых высыпали полтора десятка боевиков. Забронированный кустарным способом, грузовик был приспособлен для поездок по местным джунглям, а когда-то светлого цвета джипы были грубо перекрашены в какую-то жуткую вариацию на тему зелёного.
Я не заметил у чеченцев гранатомётов и тяжёлых пулемётов, зато у них имелось штуки три РПК и парочка СВД. Всё остальное — обувь бойцов, их экипировка — в целом мало чем отличалось от того, что имелось у четвёрки Мансурова. Возраст боевиков колебался от двадцати до сорока — сорока пяти, и, судя по всему, у большинства из них имелся реальный боевой опыт.
Распрощавшись с гражданами РФ чеченской национальности, мы сели в кабину «либхерра», и покатили к базальтовой пирамиде. «Амтрэк» некоторое время шёл параллельно берегу тем же курсом, прикрывая кран, затем выбрался на пляж, постепенно нагоняя нас.
«Дзуйкаку» продолжал маневрировать в полутора-двух километрах от побережья — Эрик Робертович опасался, что нохчи устроят нам какую-нибудь подляну, догонят, и вероломно нападут с тыла. Я сомневался в том, что подобное произойдёт, т. к. подозревал, что у московских горцев туго обстоят дела с боеприпасами. Куда больше я боялся встречи с исламистами, особенно встречи лоб в лоб, когда мы не сможем использовать козырь в виде сторожевика.
— Ну, млин, Володя, ты и навыдавал стране угля, — произнёс Александр после того, как я вкратце передал парням разговор с чеченцами. — Мы, уж, было, подумали, что без стрельбы не обойдётся.
— У нохчей, похоже, дефицит Бэ-Ка, да, и не ожидали они, что у нас припрятана водоплавающая «тачка», — я смахнул со лба пот, и оглянулся на территорию «Курского полуострова». — Я вот что думаю: может, они специально упустили колонну с неграми?
— Нет, не специально, — ответил капитан Мышкин. — Достигнув нашего ландшафта, колонна рассыпалась, и чечены не стали гоняться за одиночными машинами. Обозлились, конечно, много ругались по своему, но рисковать своими бойцами не стали.
— Командиры у них явно опытные, — со злостью процедил Руденко. — Хотя, я бы тоже не стал гнать молодняк на убой.
— Слушайте, а не тот ли это Рамзан Мансуров, который считается лучшим другом самого Кадырова? — неожиданно поинтересовался Марк. — Тот тоже был Рамзан, и этот — они тёзки с Кадыровым, и тот Мансуров всегда этим очень гордился.
— Может, и тот, — я пожал плечами. — Если это тот самый, то неудивительно, что нохчи скорешились с Левандовским — генерал работал в Чечне, где плотно дружил с Кадыровым.
— Но, ведь, всем известно, что Левандовский взяток не берёт, и, вообще, у него кристально чистая репутация. По крайней мере, на бумаге, — заметил капитан Барулин. — Его не случайно назначили начальником московского «гестапо» сразу же после Трушкина — хотели показать, что и у нас есть неподкупные генералы.
— Не грузите меня, парни, фигнёй из прошлой жизни, — взмолился я. — Хрен с ними со всеми — и с московскими, и с чеченами. У нас своих заморочек до одного места… Как выбираться будем?
— А зачем? — флегматично поинтересовался Саня. — Приказ всё тот же: держать оборону… Вот, держим, и ждём.
— А чего ждём-то? С моря погоды? — нервное напряжение последних пары часов трансформировалось в жажду активной деятельности. Мне, вдруг, захотелось просто сесть за руль, и укатить домой, в Данилово, и провести весь остаток дня вдвоём с Мариной. И пусть идут к чертям собачьим и негритосы, и нохчи, и москвичи, и даже Жерар со своими головорезами. — Что, вообще, слышно от наших?
Неожиданно выяснилось, что пока я базарил с абреками, наши ударные группировки заняли почти половину подмосковного кластера. Завершив ликвидацию опорного пункта «дагов» в бывшем байкерском клубе, отряд капитана Деларьена не стал входить в полуразрушенный посёлок, а двинулся следом за «центурионом». К этому времени экипаж сержанта да Косты (так звали командира танка) подбил ещё и грузовик противника, попытавшийся проскочить в пределах досягаемости танкового орудия.
Группа рейнджеров под командованием сержанта Маллигана нанесла визит к месту крушения железнодорожного состава, где наёмникам достались богатые трофеи: совершенно исправный самоходный кран грузоподъёмностью в пятьдесят тонн, грузовик, два трейлера и пара Т-72, повреждённых во время аварии поезда. Кроме того, имелась всякая «мелочь» в виде нескольких железнодорожных платформ и кучи искорёженного железа — всё, что осталось от головных вагонов состава. Враг почему-то не стал оборонять место крушения, и даже не попытался уничтожить танки и самоходные краны. Видимо, исламисты либо не имели боеприпасов и взрывчатки, либо посчитали, что своя шкура ценнее, чем неподвижные танки без снарядов и прочего вооружения.
Успешные действия отряда капитана Деларьена способствовали повторению успеха бронегруппы под командованием Стрелкова. Пройдя насквозь негритянскую деревушку, бойцы Николаича обнаружили практически прямую и хорошо наезженную дорожку, соединявшую африканский анклав с подмосковным кластером. Бронегруппа быстро двинулась по этой дороге, обгоняя отступавших через лес боевиков, чтобы совершенно неожиданно вынырнуть из джунглей прямо на окраине посёлка «олигархов».
Враг явно не ожидал столь стремительного рывка танков и мотопехоты, и появление Т-55 привело к паническому бегству части насильно мобилизованных кавказцев. «Солдаты удачи» сходу охватили посёлок с двух сторон, поражая исламистов фланкирующим ружейно-пулемётным огнём. Негритосы закрепились в нескольких капитально построенных особняках, и принялись оказывать упорное сопротивление. Видя это, Стрелков отдал приказ не жалеть боеприпасов, и танки стали прямой наводкой расстреливать один «дворец» за другим, а две штурмовые группы из ополченцев добивали тех, кто уцелел под огнём «пятьдесят пятых».
В самый разгар сражения в небе появился наш единственный самолёт, заложил вираж над полем боя, и с пологого пикирования нанёс первый удар НУРСами. Три-четыре реактивных снаряда не могли нанести противнику сколько-нибудь серьёзных потерь, но оказали на исламистов сильное моральное воздействие. Тем не менее, чернокожие постарались усложнить лётчикам их задачу, открыв огонь по двухмоторнику из автоматов и пулемётов.
За первым заходом последовал второй, затем третий, после чего НУРСы подошли к концу. Затем французы подняли «цессну» повыше, и какое-то время кружили над анклавом, совмещая аэрофотосъёмку кластера с ведением разведки в режиме реального времени. Спустя четверть часа самолёт ушёл на юго-восток, и, не долетев до «даниловского аэродрома», совершил посадку на полигоне морской пехоты неподалёку от глеймановского ангара. Причиной преждевременной посадки стали повреждения, полученные «цессной» при атаке позиций врага в посёлке «олигархов».
Тем временем, отряд капитана Деларьена двинулся по шоссе на север, занимая территории гаражного комплекса и автокомбината. В одном из ангаров автокомбината наёмники обнаружили ещё один «семьдесят второй», брошенный из-за неполадок с двигателем. Отступая, противник заминировал этот танк, но по какой-то причине самодельное взрывное устройство так и не сработало. Кавказцы практически не оказывали никакого сопротивления, стремительно откатываясь к своему посёлку, а небольшая группа чернокожих отступила к полузаброшенной промзоне. Туда же с Курского полуострова спешил отряд, ранее посланный с целью поиска и уничтожения нашей разведгруппы.
— «Кракен», исламисты стали использовать в качестве живого щита наших соотечественников — пытаются дать дёру в джунгли под прикрытием баб и детей. Мы, похоже, малость застряли, — выйдя с нами на связь, Стрелков несколькими ёмкими фразами обрисовал обстановку на данный момент времени. Новости, увы, нас не обрадовали: наступление ополченцев застопорилось, и никто уже и не вспоминал о давешних победных реляциях. — Сможете ли вы прорваться самостоятельно, без деблокады извне?
— Можем попробовать, но без гарантий, — ответил я, поразмышляв пару секунд. — Где-то в лесу между двумя анклавами бродит отряд в полсотни рыл, да ещё и с танком впридачу. Это, не считая той колонны с «чебуреками», которая улизнула из лап чеченцев.
— Хорошо, я разрешаю бросить, или уничтожить трофейный кран, и эвакуироваться морем, — командир бронегруппы предоставил нам полную свободу действий. — Главное — сохранность личного состава.
— Ну, кто желает накостылять неграм по заднице? — завершив разговор с Николаичем, я обвёл взглядом лица своих притихших парней. — Что, добровольцев нема?
— Володя, не до приколов. Чёрт, жара эта уже скоро задолбает вконец, — буркнул Александр, вытирая вспотевший лоб. — Если что-то придумал, то говори, и не тягай Яшу за (цензура).
— Я считаю, что исламистам сейчас не до нас, поэтому самое правильное решение — это наиболее простое решение, — я внимательно наблюдал за реакцией двух новичков, волею судьбы попавших в наш отряд. — А самое простое в данной ситуации — взять, и прокатиться по следам наших несостоявшихся загонщиков.
— Эффект внезапности, помноженный на несусветную ментовскую наглость, — усмехнулся Руслан. — Хорошо, я в деле. «Жирафа» взорвём, или просто бросим?
— Фигушки, — отрезал я. — Не для того наши товарищи проливали кровь, чтобы я оставил трофей хрен знает кому.
— Думаешь, снова пожалуют нохчи, и умыкнут? — хмыкнул Барулин. — Они могли отобрать сразу, но почему-то этого не сделали.
— Пожалуют, Саня, даже не сомневайся в этом, — вступил в разговор Марк. — А кран они не отобрали потому, что им была нужна информация о тех, с кем придётся иметь дело… Знаешь, какая в Москве плотность населения? Вот, и прикинь, сколько голодного народа вскорости придёт следом за чеченами.
Капитан Мышкин озвучил именно то, о чём я старался не думать с того самого момента, как узнал от Мансурова о переносе части «Нерезиновой». Катаклизм запросто мог закинуть в иной мир и сто тысяч жителей столицы, и двести, и даже полмиллиона. Недельку-другую эти люди продержатся на своих собственных продуктовых запасах, и на том, что добудут в разграбленных магазинах. А потом, что будет потом?
Даже если в чужом мире оказалась всего одна сотня тысяч москвичей, то в самое ближайшее время им придётся уходить прочь из огромного мёртвого города. Хотя бы для того, чтобы попытаться прокормить себя охотой и рыбалкой, если поблизости есть море. Если же ещё учесть, что народ фактически предоставлен самому себе, а с оружием у среднего обывателя дела обстоят крайне туго, то перед десятками тысяч людей вырисовывалось весьма печальное будущее… И перспектива близкой смерти от голода была не самым худшим вариантом этого будущего.
Спустя пару минут в эфире появился Сухонин, и проинформировал, что Жерар переподчинил нашу группу Стрелкову. Пожелав нам удачи, Эрик Робертович строго-настрого наказал вернуться живыми, иначе он сильно обидится. Пришлось заверить старого моряка, что мы постараемся изо всех сил, ибо сами уже давно дико хотим нормально пожрать, помыться в баньке, выспаться, наконец. Пара-тройка дней рейдерства по здешнему лесу в ежеминутном напряге вымотали личный состав так, что даже капитан спецназа Мышкин — эталон солдатского спокойствия и профессионализма — заметил, что усталость и климат могут сыграть с нами злую шутку. В-общем, через четверть часа сторожевик дал ход, взяв курс на Данилово, а мы покатили по тропе, проложенной Т-72 и колонной машин.
Учитывая складывающуюся вокруг подмосковного кластера обстановку, мы не опасались ни засад, ни внезапного обнаружения вражеским патрулём. Поэтому ехали с такой скоростью, которую позволяла развить свежепроложенная сквозь джунгли дорога. «Амтрэк» шёл впереди, за ним, метрах в двадцати, катил «либхерр». Т. к. народ крайне прохладно отнёсся к идее забрать наш трофей с собой, мне пришлось самому сесть за руль самоходного крана. Моим напарником вновь оказался Павел, добровольно вызвавшийся прикрывать «жирафа» и заодно мою скромную тушку.
— Внимание!!! Впереди танк! — мне показалось, что от вопля капитана Руденко «моторола» выскочит из кармана моей разгрузки. — Вовка, мы напоролись на танк!
— Пашка, вон из кабины! — рявкнул я, изо всех сил давя на тормозную педаль. Я трудился в поте лица, ведя «либхерр» по коридору, проложенному негритосами в чужом лесу, мы успели проехать около трёх километров, и вдруг — такое. — Быстро!!!
Не заставляя себя долго упрашивать, парень пулей выскочил наружу, и мгновенно спрятался за стволом ближайшего дерева. Секунду спустя я последовал примеру Павла, нырнув под какой-то куст на противоположной стороне от дороги, сразу же перекатился на пару метров в сторону, пока не упёрся боком в какую-то местную «пальму».
Щёлкнув предохранителем «калаша», изготовился к бою, напряжённо прислушиваясь и всматриваясь в зелёнку. Видимость оставляла желать лучшего: впереди виднелась лишь кормовая часть «амтрэка» с опущенным пандусом, а вокруг — целое море кустарника и деревьев. Тишину джунглей нарушал лишь один посторонний звук — шум работающего дизеля нашей амфибии. Ни стрельбы, ни грохота разрывов, ни криков команд.
— Руслан, где танк? — нажав на тангетку рации, я разглядел какое-то шевеление в десантном отсеке БТРа. — Почему не стреляете?
— В двадцати метрах вперёд по тропе, — секунду спустя отозвался мой товарищ. — Марк с Гивинсом держат его на прицеле… Они не промахнутся…
Сообразив, что до противника, по сути, рукой подать, я по-пластунски пополз вдоль тропы, не жалея обмундирования. Ежесекундно ожидая залпа из танкового орудия, автоматных и пулемётных очередей, я подобрался к левой гусенице «амтрэка», где и услышал негромкий оклик Чернова. Михаил прятался за деревом метрах в пяти от амфибии, прикрывая гранатомётчика. Судя по позе Гивинса, тот действительно держал танк на прицеле, но почему-то не торопился поразить врага.
— Почему не стреляете? — первым делом поинтересовался я, рассматривая стоящий впереди Т-72. — Чего ждёте?
— Нет приказа, — не отводя взгляда от «семьдесят второго», отозвался Михаил. — Марк приказал не стрелять без команды.
В этот момент я разглядел какое-то шевеление у кормы танка, а затем увидел, как Руслан быстро вскарабкался на броню, и спрятался за башней. В один из открытых люков боевой машины тотчас полетела граната без взрывателя, а секунд пять спустя Руденко осторожно заглянул внутрь. Дождавшись отмашки товарища, я приказал Чернову оставаться на месте, а сам со всех ног ринулся к корме Т-72. Закинув на броню ПКМ Руслана, который тот оставил на земле, залез следом, огляделся вокруг.
— Володя, ты не поверишь — негры бросили танк, и даже не подожгли его, — увидев меня, засмеялся капитан. — Не вру.
— Держи пулемёт, — вместо ответа я протянул Руденко его основное оружие. — Где остальные?
— Вольфганг с сыном где-то справа, а Рэй с новеньким — слева, — прояснил дислокацию Руслан. — Марк с Сашкой пошли вперёд — глянуть, удостовериться, что чёрных нема.
— А если это ловушка? — честно говоря, я не мог поверить, что исламисты вот так, просто, взяли, и бросили исправную «броню». — Зови Михаила — он, вроде, служил в танковых. Пусть всё осмотрит, и осторожнее.
Вскоре выяснилось, что опасался я не зря: чернокожие установили в боевом отделении танка пару растяжек, и, если бы внутрь сунулся какой-нибудь дилетант без должной подготовки… В-общем, Чернов сразу же обнаружил обе ловушки, а затем с помощью Нидеррайтера-старшего пополнил наши запасы парочкой бельгийских гранат. Затем Миша нашёл причину, по которой негры бросили «семьдесят второго», и долго ругался в адрес безмозглых криворуких обезьян, по недоразумению именуемых людьми. Кроме всего прочего, Т-72 стоял без капли топлива, и нам пришлось пожертвовать неприкосновенным запасом солярки, чтобы вернуть трофей в русские руки.
— (Цензура), Гельмут как заорёт: ахтунг, панцер! А затем как стартанёт из люка, будто ракета. Вольфганг за ним, а потом и мы, как подорванные, вон из бэтээра кинулись, за одну секунду выскочили, не больше, — не откладывая повествование в долгий ящик, Руденко в красках рассказал о происшедшем. — Плюхнулись, кто, куда, ждём, что сейчас ахнет — и капут нашей амфибии… Смотрю, Марк «базуку» свою вскинул, ещё секунда, и зафигачит в корму, не промахнётся… А ниггеры нас, похоже, в упор не видят…
— Короче, Володя, встречи с леозаврами и прочими тварями показались нам детской страшилкой, — заметил в конце рассказа Барулин. Александр прихлёбывал самогон из моей фляги, словно воду, левая рука слегка подрагивала, по поцарапанному лицу стекали крупные капли пота. Чёрная липкая грязь превратила обмундирование капитана в вариацию костюма трубочиста, но он совершенно не обращал на это никакого внимания. — До сих пор не верится, что пронесло.
— Сань, иди, закуси чем-нибудь, а то развезёт по такой жаре, — видя, что товарищу уже хватит, я забрал флягу обратно, сунул её в разгрузку. В этот момент танк взревел двигателем, выплюнув из своего чрева целое облако тёмного дыма — Чернов сумел-таки оживить машину. — Ну, слава тебе, господи, завёлся, наконец.
— Какой будет порядок движения? — подойдя, поинтересовался капитан Мышкин. — Кто пойдёт впереди?
— «Амтрэк» впереди, за ним — кран, замыкающим — «семьдесят второй», — распорядился я. — Людей мало, поэтому Михаил поведёт танк в одиночку. Дайте ему одну из раций. Если встретим врага, то действуем по обстановке.
Сложно сказать, каким местом думали исламисты, оставив в чужом лесу почти исправную боевую машину. Скорее всего, чернокожие сильно торопились, рассчитывая в скором времени вернуться, отремонтировать, и забрать Т-72. Иначе негритосы нашли бы и взрывчатку и время, чтобы хотя бы поджечь танк, либо повредить его двигатель, сорвать гусеницы, заклинить башню, и т. п. Ничего из этого сделано не было, поэтому мы потратили всего пятьдесят минут на то, чтобы захватить и починить трофей.
Так уж получилось, что эти пятьдесят минут, возможно, спасли наши жизни — мы опоздали, так и не угодив в самую гущу сражения в подмосковном кластере. Проиграв серию локальных боёв, враг быстро сделал соответствующие выводы, и уцелевшие боевики «Боко Харам» стали шустро уносить из анклава свои ноги. Это оказалось не сложно, т. к. немногочисленные отряды Стрелкова и Деларьена физически не имели возможности контролировать всю территорию бывшей РФ. Поэтому командиры противника смогли вывести в чужой лес более пятидесяти процентов личного состава: как своих собственных бойцов, так и насильно поставленных «под ружьё» единоверцев с Кавказа. Какое-то количество кавказцев — в основном, мужики в возрасте — дезертировали из рядов «воинов Аллаха», и в течении следующих двух суток сдались победителям.
Пока бойцы Стрелкова «дожимали» в посёлке богатеев остатки чернокожего воинства, «дикие гуси» Деларьена принялись обстреливать опорный пункт дагестанцев под номером два — семиэтажное административное здание в центре анклава. Без спешки и нервов наёмники засаживали в цель один 90-мм снаряд за другим, пока нижние этажи упомянутого здания не охватил сплошной пожар. Пламя поднималось всё выше и выше, сделав полностью безнадёжным положение вражеских снайперов, которые рассчитывали воспользоваться преимуществом своей высотной позиции. Океан огня вкупе с осколочно-фугасными снарядами «саладина» уничтожили всех, кто засел на верхних этажах семиэтажки, после чего наёмники «зачистили» ближайшие окрестности опорного пункта.
В то время как в центре кластера гремели пушечные выстрелы, в небо поднимался огромный столб чёрного дыма, рейнджеры сержанта Маллигана воспользовались любезно предоставленной нами информацией о подземном ходе, и вышли на подступы к полузаброшенной промзоне. В этот район стекались мобильные группы исламистов, действовавшие в кластере «Техас», в джунглях, в числе прочих подошёл и отряд, «подаривший» нам Т-72. Сюда же передислоцировались основные силы дагестанцев, покинувшие свой посёлок под впечатлением расстрела опорного пункта. Видимо, командирование «Боко Харам» рассчитывало использовать особенности застройки промзоны, и удержать этот район в своих руках.
Все надежды исламистов рухнули после того, как парни Маллигана подняли в воздух беспилотник, а затем выдали точное целеуказание командиру расчёта РСЗО. Артиллеристы не подвели — первая же серия ракет накрыла группу противника из полутора десятков голов. Вторая серия уничтожила два «джихадомобиля» вместе с их экипажами, после чего враг стал быстро отходить в джунгли. Канониры перенесли огонь на границу пересечения двух миров, дав ещё один ракетный залп, третий по счёту, и самый скромный по результатам — чуть позднее на том месте был обнаружен всего лишь один убитый чернокожий.
Проехав прежним курсом всего пару-тройку километров, мы услыхали где-то впереди грохот многочисленных разрывов снарядов, и сразу же ударили по тормозам. Связавшись с капитаном Деларьеном, выяснили, что наёмники наносят ракетные удары по скоплениям живой силы и техники противника. Попадание под дружественный огонь совершенно не входило в наши планы, поэтому после короткого разговора с Робером мы приняли решение немедленно повернуть на север. Уж лучше намотать на спидометр лишние километры по чужому лесу, чем в очередной раз рисковать своей жизнью и жизнями своих товарищей.
Учитывая, что на этот раз нам предстояло проламываться через джунгли в прямом смысле этого слова, небольшую колонну пришлось перестроить, поменяв местами Т-72 и самоходный кран. Скорость передвижения резко понизилась, несмотря на то, что Гельмут вновь проявил свой талант интуитивного выбора маршрута в лабиринте зелёнки. В-общем, повторилось наше вчерашнее путешествие от точки высадки на побережье до… момента, пока «амтрэк» едва не наехал на кучку гражданских.
Десять человек, в основном, женщины старшего возраста, отчаянно отбивались от небольшой стаи молодых динокур. Честно говоря, людям сильно повезло, что среди хищников не оказалось ни одной взрослой особи, иначе это противостояние завершилось бы довольно быстро и предсказуемо. Вооружившись длинными и толстыми палками, люди образовали плотный круг у одного из деревьев, и, словно заправские копейщики, отбивали поочерёдные наскоки ящеров.
Наверное, если бы динокуры напали разом, всей стаей, то судьба наших соотечественников была бы предрешена за несколько минут. Но хищники кружили вокруг, бросаясь в атаку поодиночке — то ли надеясь взять добычу измором, то ли просто выпендривались друг перед другом. Получая болезненные тычки палками, твари отскакивали назад, и вливались в круговорот своих сородичей.
Услыхав приближающийся рокот нескольких двигателей, люди заволновались, и едва не сломали строй на радость ящерам. Хищники, мало знакомые с земной техникой, практически не обратили на незнакомый звук никакого внимания, и продолжали охоту, как ни в чём, ни бывало. Динокуры бросились бежать лишь тогда, когда наш БТР подкатил к ним почти вплотную, на полтора десятка метров.
Ящеры не рискнули связываться с ревущим гигантом, и были вынуждены признать право жуткого железного монстра на территорию и на добычу. В отличие от животных, измученные и обессиленные люди прекрасно осознавали, что от пули не убежать, поэтому с мужеством обречённых так и остались стоять плотной группой, в ожидании неминуемой развязки.
Затем, по мере покидания парнями «амтрэка», произошло несколько немых сцен, описание которых можно опустить. Как позднее рассказывали сами спасённые, они ожидали увидеть перед собой чернокожих убийц и их пособников, но никак не своих, русских бойцов. И лишь когда из чрева амфибии выбрался отец Гавриил, а из люка танка показался Михаил Чернов, люди окончательно уверились, что мы не исламисты, не американцы, и даже не натовцы. А как только выяснилось, что среди спасённых оказалась троюродная сестра Валентины с дочерью, женщины всех возрастов чуть не передушили в объятиях личный состав, и едва не затопили джунгли целыми ручьями слёз. Поцелуев и обнимашек удостоились практически все, кто находился в БТРе, в т. ч. и обалдевшие от такого проявления чувств Гивинс и наши немцы. К счастью, «либхерр» шёл замыкающим, поэтому мы с Павлом отделались несколькими поцелуями, и на порядок меньшим числом объятий.
Вызволив из осады хищников восемь представительниц слабого пола и двух мужчин, сорока семи и шестидесяти трёх лет, мы по-быстрому распихали людей по машинам, и двинулись дальше. Позднее, уже на базе, анализируя данный эпизод разведрейда, мы пришли к выводу, что здесь не обошлось без вмешательства божественного Проведения. В самом деле, каковы шансы случайно выйти в густом лесу почти прямо на маленькую группу людей, причём, встретить их в тот момент, когда люди позарез нуждаются в вашей помощи?
Проехав ещё с километр с хвостиком, мы изменили курс, и спустя какое-то время подкатили к линии пересечения двух миров. Остановились, осмотрелись, прислушались к окружающей обстановке, после чего послали парочку местных на разведку за границу ландшафтов. Разведчики — Чернов с Пашкой — возвратились через полчаса, и в один голос заявили, что мы находимся в шестистах метрах от дороги, проходящей неподалёку от северо-западной окраины посёлка «дагов». По словам разведчиков, старая асфальтированная дорога вела вглубь анклава, и по ней можно было добраться и до гаражного комплекса с автокомбинатом, и до въезда на территорию промзоны.
Расстелив карту, мы быстренько определили, что сей путь просматривается и простреливается с территории промзоны, причём, как раз с крыши того самого здания, где мы просидели несколько часов в самом начале рейда. Данный маршрут нас категорически не устраивал, поэтому я попросил Павла и Михаила поднапрячь память: можно ли проехать к гаражному комплексу так, чтобы не угодить под обстрел с фланга? Увы, наши добровольцы-новобранцы лишь развели руками — дорога тянулась по сосняку с севера на юг, никуда не сворачивая.
Неизвестно, сколько бы мы ещё потратили время, пытаясь найти иголку в стоге сена, если бы в ситуацию вновь не вмешался Его Величество Случай. Грохот взрыва известил нас о том, что сражение не закончено, оно продолжается, и приближается к северной окраине кластера. Минуту спустя рвануло ещё один раз, затем, не особо громко, зазвучали автоматы и пулемёты. Стрельба оборвалась столь так же мгновенно, как и возникла, после чего установилась мёртвая тишина.
Выйдя на связь с командованием, мы выяснили, что авангард бронегруппы подошёл к посёлку дагестанцев, и в данный момент «зачищает» его окраину. Посёлок, судя по всему, был покинут жителями, но «солдаты удачи» не желали лезть на рожон, поэтому вели обстрел подозрительных домов из всего, что имелось на вооружении. Подтверждая сказанное Стрелковым, послышался ещё один разрыв танкового снаряда, а затем два-три более глухих хлопка. Судя по всему, наёмники прибегли к помощи «карманной артиллерии», чтобы зазря не рисковать своими шкурами.
Выяснив, что авангардом бронегруппы командует хорошо знакомый нам сержант Бертье, мы сразу же связались с ним по другому каналу. Мишель искренне обрадовался, узнав, что поблизости находится разведгруппа конфедерации, и пообещал, что «дикие гуси» постараются не накрыть нас дружественным огнём. Согласовав кое-какие детали, мы пересекли границу двух миров, и покатили к посёлку дагестанцев.
Минут двадцать спустя «амтрэк» подъехал к повороту дороги, ведущей в центр посёлка. Нашему взору предстало около десятка двух- и трёхэтажных домов, занимавших достаточно большую территорию. Практически каждый жилой дом с группой подсобных помещений был огорожен высоким забором, и, теоретически, мог быть превращён в самый натуральный опорный пункт. В нескольких дворах были разбиты фруктовые сады, благоухающие цветущими яблонями и прочими вишнями и сливами. Дорога огибала крайние дворы, после чего терялась где-то в глубине посёлка. С нашей позиции просматривалось несколько длинных и узких переулков, явно предназначенные для одностороннего движения.
Над противоположной окраиной посёлка поднимался густой тёмный дым, свидетельствовавший о том, что «дикие гуси» не теряют времени даром. Мы вновь услышали разрывы гранат, затем раздались три-четыре короткие автоматные очереди, ветер донёс до нас шум работающего танкового двигателя.
Оценив обстановку, мы решили не соваться в посёлок, чтобы не искушать Госпожу Удачу. Одно дело обещания сержанта Бертье, и совсем иное — реальная боевая ситуация. Наёмники вот уже почти сутки находились в стрессовой ситуации, и никакие гарантии не спасут, если кто-то случайно нажмёт на спусковой крючок. Поэтому мы информировали Мишеля, что сыграем роль наковальни, и готовы встретить противника, если тот попытается удрать из посёлка.
Мы провели, наверное, минут двадцать в полной готовности открыть огонь, пока Вольфганг не доложил, что наблюдает движение в одном из переулков. Запросив незнакомцев по рации, выяснили, что вступили в визуальный контакт с капралом Виллемсом и его бойцами, проникшими на северную окраину посёлка. Затем послышался нарастающий рокот мотора, и следом за группой «солдат удачи» из переулка выполз Т-55.
Присмотревшись, я опознал в нём тот самый танк, который ранее базировался в польском анклаве, и принимал участие в разгроме саудитов и сомалийцев. Развернувшись на месте, боевая машина принялась сокрушать очередной забор, пехотинцы Виллемса дали несколько коротких очередей по окнам, после чего двое из бойцов ворвались в дом через парадный вход. Спустя несколько минут на пороге появился один из наёмников, махнул рукой, давая понять, что в доме нет ни души.
«Пятьдесят пятый» приступил к демонтажу следующего забора, «дикие гуси» вновь открыли огонь из автоматов по окнам, где-то поблизости разорвалась очередная граната. Вопреки ожиданиям, мы так и не увидели никого, кто пытался бы покинуть захватываемый посёлок. Наёмники, кстати, в процессе «зачистки» так же не встретили ни одной живой души — все дагестанцы покинули дома, забрав свои семьи и личные вещи. Как позднее выяснилось, кавказцы боялись «солдат удачи» больше, чем исламистов и обитателей чужого леса.
— Рад видеть вас, товарищи русские полицейские, — с улыбкой произнёс Бертье, спрыгнув на землю. Голову танкиста украшала белая повязка, воротник его короткой рубашки обгорел и пропитался бурыми пятнами крови, правый рукав полностью отсутствовал. — Смотрю, у вас отличный трофей, на ходу. А вот мы не взяли ни одного танка — всё досталось да Косте и его сорвиголовым.
— Привет, Мишель, — пожав руку сержанту, я обернулся к капитану Мышкину. — Спроси, насколько большие потери у бронегруппы?
— «Двухсотых» вообще нет, а «трёхсотых» — пять человек, не считая его самого, — перевёл Марк. — Главное — нет ни одного «тяжёлого».
— Ну, хоть одна хорошая новость, — вздохнул я, и перевёл разговор на другую тему. — Так, посёлок «зачищен», и нам, похоже, придётся провести ночь в этом кластере… Какие дальнейшие действия танкистов? Что приказали Стрелков и ван Клейст?
— Командование приказало сжечь все дома. У нас нет сил, чтобы контролировать столь огромную территорию, — ответил сержант, и уточнил. — У меня всего два танка, грузовик, и дюжина пехотинцев.
— Хм, пустить «красного петуха» всегда успеем, — хмыкнул я, переведя взгляд на крайние дома посёлка. — Мишель, не поджигайте пока ничего… Вольфганг, дай-ка мне связь с бельгийцем!
Жерар подтвердил намерение окончательно уничтожить бывшее логово кавказцев, ибо конфедерация не могла наскрести сил для обороны освобождённого подмосковного кластера. Основываясь на собственном боевом опыте, ван Клейст полагал, что исламисты в самом ближайшем будущем перейдут к тактике партизанской войны, поэтому распыление наших скудных сил приведёт к неоправданным потерям в людях и технике. Уцелевших жителей — а таковых набралось уже несколько десятков — планировалось эвакуировать в Тордаташ и в Данилово. Вывозу подлежали все движимые материальные ценности, все обнаруженные в анклаве транспортные средства, а главное — танки Т-72, общим количеством шесть единиц. Бельгиец опасался, что боевики «Боко Харам» предпримут попытку отбить, либо уничтожить часть захваченных нами трофеев.
В свою очередь, я предложил не спешить с полной эвакуаций кластера, и повременить с тотальным уничтожением недвижимого имущества. Хотя в последних боях и было разрушено множество объектов, в трёх посёлках сохранилось некоторое количество неповреждённого жилого фонда, достаточное, чтобы приютить и уцелевших местных, и наш гарнизон. Кроме того, я считал, что нам следует организовать демонтаж всего, что только возможно — от дверей и окон, до электропроводки, розеток, и всего того, что мы не сможем производить в ближайшем и обозримом будущем. Столь масштабные работы требовали времени, рабочих рук, и постоянного присутствия в анклаве достаточно сильного отряда, чтобы отразить вероятное нападение чернокожих.
Наш спор в эфире продолжался минут десять, и грозил затянуться на неопределённое время — каждый отстаивал свою точку зрения. Неожиданно выяснилось, что наш разговор слушает командир бронегруппы, и Жерар предложил компромиссный вариант: переложить решение вопроса на начальника на месте, т. е., на майора Стрелкоффа. Пусть Николаич делает всё, что сочтёт нужным, лишь бы это не привело к потерям в личном составе и боевой технике.
Стрелков попытался, было, возразить, что у него недостаточно сил для выполнения столь масштабной задачи — что было чистой правдой — но ван Клейст был неумолим. Майору не хватает сил? Нет проблем — расформируем отряд Деларьена. Капитану и его людям всё равно пора возвращаться обратно в венгерский анклав, а заодно наёмники перегонят самые ценные из трофеев — два-три Т-72, грейдеры, трактора, лучшие из грузовиков.
В-общем, состав бронегруппы пополнился «саладином», рейнджерами сержанта Маллигана, и нашим БТРом. Кроме этого, Сергей Николаевич получил карт-бланш на приём в отряд всех уцелевших местных, кто изъявит желание взять в руки оружие. Причём, независимо от пола и возраста — лишь бы эти люди могли и хотели защитить себя и своих близких. Услыхав это распоряжение бельгийца, я удивлённо покачал головой: наш «команданте» явно переоценивал людские ресурсы подмосковного кластера. Оставалось надеяться, что нам с майором хватит трофейных стволов, чтобы вооружить всех новобранцев.
Тем временем «солдаты удачи» закончили прочёсывание посёлка дагестанцев, и сержант Бертье приказал своим бойцам отходить к месту общего сбора всех отрядов — к автотранспортному предприятию. Наша колонна присоединилась к наёмникам, мы проехали мимо продолжавшей полыхать семиэтажки, и спустя двадцать минут въехали на территорию автохозяйства. Здесь нас уже поджидали Стрелков и Робер, занятые формированием конвоя в Тордаташ. Здесь же нас поджидал очередной приятный сюрприз — на территории автохозяйства находилось около сотни местных жителей, среди которых мигом отыскались родственники и знакомые тех, кого мы спасли от стаи динокур.
Человек семьдесят местных — мужиков, баб, детей — были освобождены из плена бойцами бронегруппы, с полдюжины бывших байкеров подобрал в джунглях арьергард отряда Деларьена. Ещё какая-то часть аборигенов пряталась в подвалах и на чердаках в полуразгромленном посёлке, и вылезли лишь тогда, когда услышали характерные обороты русской речи — в рядах «диких гусей» воевали двое бывших охранников Еремеева. Кроме того, откуда-то со стороны промзоны подтянулись несколько бомжей, неизвестно каким образом разминувшиеся с исламистами и их пособниками.
— Володька! Живой, здоровый! — едва не раздавив кисть руки своим медвежьим рукопожатием, зять Никитина дружески похлопал меня по плечу. Ощущение, словно по плечу прилетело кувалдой. — Тут про вас такие слухи ходили, ажно жуть!
— И я рад видеть тебя, Георгий, — улыбнулся я, потирая ушибленное плечо. — Зацепило серьёзно?
— Это? Так, ерунда, рикошетом царапнуло, — отмахнулся здоровяк, ткнув пальцем в окровавленную повязку у себя на голове. — Руслан, дружище!
— Жора, итть… Пальцы раздавишь своей клешнёй! — следом за мной и Руденко ощутил на себе эмоциональный порыв Георгия. — Обнимашек не будет! Ты же все кости переломаешь, медведь этакий!
— Мужики, да я же от всей души! Мы тут за вас так переживали, — Марку и Александру повезло — бывший десантник умерил свою молодецкую силищу. — Гельмут, вылазь! Вот, он, незаметный герой, которого никто даже не поблагодарил!
— Найн, нет надо, — Нидеррайтер-младший моментально сообразил, что даниловский Геркулес в порыве эмоций раздавит его ладонь, и мгновенно исчез в люке водителя. Вольфганг оказался не столь расторопным, как его сын, и угодил в объятия здоровяка. Парни заулыбались, глянув на перекосившееся лицо бывшего офицера «штази».
— Жора, колись, чем отмечал победу? — принюхавшись, поинтересовался Мышкин. — Нам хоть оставили?
— И вам оставили, и с наёмниками поделились, — Стрелков подкрался совершенно неслышно, словно большой котяра. — Давайте, рассказывайте про Москву и тех чеченов на побережье.
— Николаич, будь человеком — мы же голодные, аки волки. Вон, смотри, как отощали на подножных кормах, — взмолился Руслан, скорчив соответствующую моменту физиономию. — Может, мы сначала хотя бы пожрём, а?
— Ты бы, товарищ капитан, кому-нибудь другому лапшу на уши вешал, ладно? — хитро ухмыльнулся командир бронегруппы. — Хочешь тяпнуть с приятелем по стопарику — так и скажи, прямо, без выкрутасов.
— Вообще-то, товарищ майор, после хорошего обеда не грех и пропустить рюмочку, другую, — Руденко, вдруг, взял, и наябедничал на меня. — С нохчами Володька один общался, с ним рядом был отец Гавриил, а допрашивать собрались всех… Где, спрашивается, справедливость?
— Чистая правда, Сергей, парни видели чеченов… через прицел, пока я базарил с ними, — подтвердил я, за спиной показав приятелю свой кулак. — Вот, кстати, и отец Гавриил идёт…
— Хорошо, идите обедать, и не забудьте хорошо закусить… Георгий, чтоб не больше наркомовской нормы, — махнув рукой, Стрелков прожёг бывшего десантника грозным взглядом. — А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Здравствуйте, отче. Майор Стрелков, Сергей Николаевич, командир тактической группы конфедерации.
— Млин, Николаич, дались тебе эти чечены, — в сердцах сплюнул я. — Ты пересекался с ними на Кавказе, так?
— Ты, Володя, хороший опер, догадливый. В Первую Чеченскую мы на всю оставшуюся жизнь наигрались в кошки-мышки с отрядом этого самого Мансурова-старшего, — в голосе командира бронегруппы зазвучал металл. — Целый месяц по горам и ущельям друг дружку выслеживали… Говоришь, он теперь хозяйничает в Москве на пару с вашим, ментовским генералом?
— А чёрт его знает, — пожав плечами, я обернулся назад. — Вольфганг, открой Эн-Зэ, собери чего-нибудь перекусить… человек на пять… Ладно, слушай, коли тебе так невтерпёж…
Стрелкова интересовало абсолютно всё, вплоть до того, что за ботинки обуты на ногах чеченских бойцов. Битый час я рассказывал, пересказывал, разъясняя, что, и как, отвечал на вопросы. Во время этой беседы я мысленно вознёс благодарность Всевышнему за то, что судьба свела с нашими немцами: Нидеррайтеры сноровисто организовали немудрёный обед на пять человек, состоявший из двух видов консервов, холодного чая, и чёрствого хлеба. Поэтому я так и не наорал на дотошного Николаича, хотя пару раз был готов сорваться — сытые люди, как хорошо известно, менее склонны к проявлению негативных эмоций.
Пока «высокое начальство» проводило форменный допрос командира разведгруппы, «солдаты удачи» формировали колонну, которой предстояло вывезти из кластера наиболее ценные трофеи. Пригнав от железной дороги два трейлера, бойцы Деларьена загрузили на них пару неисправных «семьдесят вторых», тех, что были эвакуированы с шоссе. Затем быстренько промчались по территории автокомбината, где раздобыли ещё три трейлера. Загнав на прицеп захваченную в ангаре машину, наёмники нацелились и на наш танк. Чернов стал решительно возражать, его протест поддержали мои парни, предлагавшие оставить трофей в качестве дополнительного бронированного средства передвижения.
«Дикие гуси» совершенно справедливо ссылались на указание ван Клейста, Михаил заявлял, что он сам поведёт Т-72, и никому не позволит сесть за рычаги. Хватит, мол, и того, что над машиной надругались бестолковые негритосы. Освобождённые из плена местные жители — в основном, представительницы прекрасного пола — окружили танк, и жадно внимали каждому новому оратору.
В какой-то момент одна из дамочек ахнула, и по толпе с быстротой молнии пронёсся слух, что освободители вот-вот покинут анклав, бросив безоружный народ на произвол судьбы. Этого оказалось достаточно, чтобы возник шум и гам, в котором все пытались перекричать всех. Перекричать женщин, естественно, не удалось, и во избежание распространения паники Марк нажал на клаксон в кабине тягача «скания».
Следующие полчаса мы — я, священник, Стрелков, и Деларьен — посвятили успокоению народа. Ввиду чрезвычайности ситуации до людей довели секретную информацию — конфедерация не имеет военных ресурсов, чтобы защищать подмосковные посёлки. Поэтому мы эвакуируем местных жителей, и вывезем всё и вся, что только сумеем. Если есть желающие вступить в ополчение, или помочь со сбором и демонтажём материальных ценностей — милости просим.
Сергей Николаевич коротко поведал о себе, о том, как он оказался в рядах вооружённых сил конфедерации, и зачем он это сделал. Робер толкнул речь о «солдатах удачи» — о милых и хороших парнях (так мы ему и поверили), защищающих безоружных обывателей любой национальности. Отец Гавриил призвал людей успокоиться, и проследовать на новое место жительства, чтобы начать новую жизнь.
