Тихо-тихо постреляем
— Ненастье прямо как по заказу. — Батяня покосился на небо, основательно затянутое тучами.
Ни звезд, ни луны, лишь частые сполохи молний.
— Наверное, до самой границы такая погода стоит. Мрачная, ветреная и дождливая.
— Дождь — хорошая штука. Он наши следы смоет. — Свешников закончил проверку оружия и принялся рассовывать магазины по карманам разгрузки.
Он тоже посмотрел вверх и продолжил:
— Да и собак собьет с панталыку. Ни одна не унюхает, не поймет, где мы прошли. А то, понимаешь, приходилось сигареты на этих лохматых подлюк тратить, нервы дергать, прочие неприятности испытывать.
Андронова поплотнее застегнулась, поежилась и возразила:
— Ничего хорошего. Попомните мои слова. Тут вам не Россия с ее жиденькими дождиками. Мне кажется, что дело пахнет целым месяцем жутких ливней. Как бы нас самих не смыло.
— Ты что, Наталья Максимовна, промокнуть боишься? — Капитан Свешников удивленно посмотрел на старшего лейтенанта Андронову. — Вроде с Сибири родом, а там мужики всегда крепкие были, закаленные и выносливые. И в мороз, и в грязь по тайге ходили, не жаловались.
— Так то мужики, усатый!
— А ты кто, Наталья Максимовна? Сама же говорила, что являешься мужиком в юбке. — Свешников с излишним вниманием оглядел Андронову и поправился: — На данный момент, правда, в камуфляже, но совсем недавно я тебя в юбке видел. Так что не отнекивайся. Могу даже десятерых свидетелей привести, как в часть вернемся. Капитан Горгадзе с особенным удовольствием подтвердит. Он до сих пор, наверное, в ступоре ходит после такого дивного зрелища. Помню, отозвал меня в сторонку и говорит: «Вай, Антон-джан, а что это Наташа ваша так нарядилась? Вроде бы всегда в штанах ходила, а сейчас в юбке».
— Усатый, ты опять за свое?
— Молчу, Наталья Максимовна, как рыба об лед.
— Вот и молчи.
Батяня недовольно глянул на них, еще и фонариком посветил.
— Завязывайте хохмить! — заявил он. — Не время сейчас. Как дети малые, честное слово. — Майор направил луч в глубину укрытия и добавил: — И Сергея разбудите, а то чего-то дрыхнет до сих пор так спокойно, словно не в командировке, а на курорте находится.
Капитан и старший лейтенант замолчали. Искоса поглядывая друг на друга, они растолкали Никифорова, встряхнули даже, чтобы полностью согнать остатки сна. Потом сунули ему в руки сумку с оружием. Поднимайся, мол, труба зовет, сейчас воевать пойдем.
Никифоров мигом проснулся, проморгался и стал собираться. Свои хитрые приборы он заранее убрал подальше. При штурме объекта в них надобности не было. Потом, уже на обратном пути, опять пригодятся.
В расщелине появился капитан Кузнецов, отлучавшийся по вполне понятным неотложным делам, и сразу же проворчал, словно подслушивал:
— Не нравится мне эта погода, товарищи дорогие. В прошлый раз когда здесь был, приходилось аж к деревьям привязываться во время стоянок. Чуть зазеваешься, так сразу же смывает на хрен. Потом глазами хлопаешь спросонья и понять не можешь, где оказался. Вроде деревья только что повыше были, а теперь кусты какие-то кругом торчат.
— Да ладно, нормально все, — заявил Свешников и безразлично хмыкнул. — В горах не смоет. Главное, по низинам не ходить. Там во время дождей целые речки текут, да еще и с водопадами.
— А где ты еще собрался ходить? — Андронова не удержалась, сама начала перепалку. — Будешь свои усы на всех пригорках светить? Да тебя сразу же продырявят в нескольких местах, едва высунешься. А то и вовсе молния слетит с небес. Тогда из твоих усов получится черная вздыбленная щетка под носом.
— Наталья Максимовна, не трогай мои усы. Они на местности неразличимы. А вот твои светлые волосы — прекрасный ориентир.
— Я их прикрою, не беспокойся. А вот два твоих пышных веника спрячет разве что противогаз, но куда ты в нем? Людей только смешить.
Батяня вновь одернул эту парочку, на сей раз уже строже:
— Кто-то давно норматив при полной выкладке не сдавал? Кому-то весело? Что ж, в родной части я обеспечу вам развлечения по полной программе, товарищи офицеры. Неделю буду гонять. А то и две. Упали, отжались и все прочее.
— Молчим, командир.
Батяня нацепил на голову прибор ночного видения, давая понять, что пора выдвигаться. Перехватил автомат поудобнее, намотал ремень на руку.
Десантники убрали все следы своего присутствия в расселине и бесшумно покинули ее. Они начали осторожно подкрадываться к намеченному участку спуска в ущелье, которое вело к пещере, занятой бандитами. Веревки были наготове, оружие десять раз проверено. Оставалось только надеяться, что все пройдет гладко.
Теперь никто не разговаривал. Офицеры соблюдали тишину. Они перешли на внутреннюю связь, при которой слова и вовсе не нужны. Достаточно условных постукиваний по микрофону, чтобы каждый понял, что и кто хочет ему сказать.
Десантники приблизились к месту спуска, выглянули из-за скалы и сразу же заметили полусонного головореза. Тот, как и предсказывал Кузнецов, торчал на посту на этом самом месте. Да, все верно. Отсюда открывался хороший обзор в обе стороны. Часовой мог заблаговременно поднять тревогу в случае приближения к пещере посторонних личностей.
Все правильно. Только вот на посту не положено зевать и выпускать оружие из рук. Этот тип развалился в укрытии, почесывал пузо и поглядывал на ночное небо, затянутое плотными тучами. Автомат и вовсе лежал в стороне. Сразу до него не дотянешься.
Вот из-за таких лентяев и погибают военные люди. Какой дурак додумался его часовым выставить? Неужели в этой банде все такие? Если данное предположение верно, то штурм надолго не затянется.
Лавров сделал знак Андроновой. Остальные на время пригнулись и затаились.
Наталья некоторое время оглядывала проход, выискивая другие посты, потом не спеша прицелилась. Она с минуту выбирала, куда выстрелить, и решила бить в голову. В этом случае при попадании не бывает нечаянных вскриков и шумных конвульсий. Андронова аккуратно нажала на спуск, и часовой умер мгновенно, без единого движения.
— Спускаемся. Наталья, следи за подступами.
Не совершив ни единого лишнего движения, четверо десантников оказались сначала на наблюдательном посту, а потом и на самом дне прохода, ведущего к пещере. Они дождались Андронову и, соблюдая все меры предосторожности, подобрались к самому подземелью.
Свешников заглянул туда и показал жестами, что головорезы расслаблены. Некоторые спят, остальные сидят у костров и смотрят в огонь, чего делать как раз не рекомендуется. После этого занятия человек некоторое время ни черта не видит в темноте. В общем, ничего серьезного, обычные расслабленные олухи, коих и убивать-то противно. Не банда получается, а стадо несмышленых баранов.
— Наталья, на тебе спящие. Чуть дернутся, сразу же укладывай их обратно, — проговорил Батяня. — Мы остальными займемся.
— Хорошо. — Андронова устроилась поудобнее напротив входа, изготовилась к стрельбе. — Уж я их уложу, спать будут крепко, вечно.
Батяня строго глянул на нее и произнес, обращаясь ко всем:
— Работаем!
Четверо десантников бесшумно скользнули в пещеру. Дружно заработали автоматы, оснащенные глушителями, сея среди головорезов панику и смерть.
— Ну что, Виктор Николаевич, подумали? — Улыбчивый тип возник рядом с клеткой довольно неожиданно, чем заставил пленника вздрогнуть. — Надеюсь, что вы все тщательно взвесили и готовы к честному сотрудничеству.
Виктор за прошедшее время немного остыл. Он уже понимал, что поддался эмоциям, но в то же время и осознавал, что этот субъект во многом прав. Слащавый мерзавец может особо не напрягаться. Он получит информацию, а потом выпустит отсюда пленника на все четыре стороны, с деньгами в кармане и гражданством любой страны по выбору.
Да и намеки мучителя на то, что он оставил узника целым, тоже много чего говорили в его пользу. Ведь, если подумать основательно, палач вполне мог бы содрать с Виктора шкуру или медленно растворить его в ванне, наполненной теплой присоленной водой. Однако же не стал этого делать.
Узник прислонился лбом к клетке и попытался выяснить все до конца:
— А какие у меня гарантии, что я останусь жив, после того как все расскажу о программе, управляющей действиями спутника? Мне придется просто поверить вам на слово? Или как?
Улыбчивый тип закурил, уселся на подлокотник кресла, пожал плечами и заявил:
— Ну да, именно так. Просто поверить мне на слово. Я не стану искать свидетелей, которые могли бы заверить своими подписями нашу сделку. Их просто нет в радиусе сотни километров, а те, что есть, даже читать толком не умеют. Да и составлять бумаги с подписями и печатями тоже не имеет никакого смысла. Виктор Николаевич, вы давайте-ка просто рассказывайте. Если я поверю в вашу искренность, то выпущу вас из этой клетки и дам доступ к компьютеру. Будете вольготно сидеть в кресле, вытянете ноги, закурите сигарету, кофейку хлебнете, уставшие кости распрямите. Просто благодать полнейшая, почтеннейший Виктор Николаевич. Все для вас, если и вы ответите нам взаимностью. Можно даже массажистку вызвать из ближайшего городка. В течение пары-тройки часов она обязательно прибудет сюда и очень квалифицированно разотрет все, что вам надо.
Виктор аж затрясся, представив, как наконец-то выпрямится.
Его язык задвигался сам собой, и арестант начал выкладывать государственные тайны:
— Спутник обладает большим запасом топлива, рассчитанным на двести стандартных смен орбиты. Кроме того, он может скачивать топливо с захваченных аппаратов, лишать их возможности сменить орбиту. Достаточно лишь отдать ему такую команду.
Улыбчивый поганец оживился, вскочил с подлокотника, начал ходить туда-сюда и уточнил:
— Иными словами, Виктор Николаевич, эта механическая тварь может запросто пиратствовать на всех орбитах, воровать чужое топливо и тем самым оставаться в рабочем состоянии практически несколько лет, так?
Виктор мысленно проклинал себя, но уж если начал рассказывать, то останавливаться нет смысла. Достало все. Убьют, ну и ладно. Выпустят… что ж, тогда можно будет тайком отослать на спутник команду о смене режима работы, предупредить российский центр управления полетами.
Ну а если Родина не озаботилась прислать помощь, значит, она на все плюнула, растерла и забыла. Стало быть, пора менять ее на иную, по-настоящему заботливую. Хоть в ту же Америку можно податься. Программисты там и в самом деле очень нужны. Да и платят янки не в пример больше. В этом маньяк тоже прав. Они не бросают своих граждан в беде, а сразу высылают авианосец на помощь.
Виктор махнул рукой и ответил:
— Конструкторы рассчитывали, что этот спутник будет действовать очень долго. В случае истощения топливных баков на орбиту можно вывести запасные. Аппарат сам к ним подключится. Достаточно лишь отправить ему соответствующую команду.
Улыбчивый тип уважительно кивнул, остановился и осведомился:
— Как же вы до такого додумались-то, Виктор Николаевич?
— Жизнь на месте не стоит. Когда-нибудь эта возможность все равно была бы реализована. Не в России, так в любой другой стране.
— Эта ваша Россия, Виктор Николаевич, постоянно преподносит мировой общественности весьма неприятные сюрпризы. То ракету новую изобретет, то химическое оружие, потом компьютерный вирус, вслед за ним вот такой, слов нет, жуткий спутник-пират. Разве это дело? Неужели нельзя порадовать человечество иными изобретениями, куда более мирного характера? Плохие мысли вам, русским, в голову приходят. Очень нехорошие. Разрушительные.
— А вы разве не русский? — поинтересовался пленник, намекая на чистейшее произношение своего мучителя.
— Моя родина там, где больше платят, Виктор Николаевич. — Улыбчивый тип развел руками. — А что касаемо произношения, то тут во всем виноваты предки. Лично я являюсь гражданином Соединенных Штатов Америки. Уж поверьте мне, Виктор Николаевич, на старости я не останусь полуголодным и всеми покинутым, не буду выстаивать очереди за своей крохотной пенсией. У меня будет возможность жить в нормальных условиях. — Он немного помолчал, попыхивая сигаретой, потом перешел непосредственно к вопросам о спутнике: — Как этот орбитальный робот отыскивает чужие аппараты?
Виктор хотел было ответить, но вовремя одернул себя и заявил:
— А об этом я вам расскажу, когда вы выпустите меня из этой гребаной клетки.
Улыбчивый палач загнал брови на лоб, явно удивился и проговорил:
— Я еще не поверил в вашу искренность, Виктор Николаевич. Да и не поведали вы мне толком ничего. Вот когда расскажете, тогда…
Договорить этот садист не успел. Внезапно потух электрический фонарь на столике. Из соседней пещеры донеслись приглушенные вопли. Потом что-то просвистело в кромешной темноте, прозвучали глухой удар и протяжный стон. На камни упало и лязгнуло что-то металлическое.
В лицо Виктору ударил луч ручного фонарика и сразу же ослепил его.
— Это тебя, что ли, спасать-то надо? — Свешников остановился у клетки, посветил фонариком. Он тут же сморщился, проявил нечто вроде чисто человеческой жалости и заявил: — Настоящие изверги! Надо же было до такого состояния человека довести!
Батяня заглянул в пещеру, подошел, мельком посмотрел на субъекта, лежавшего без сознания после удара капитана, и спросил у человека, сидящего в клетке:
— Лымарев Виктор Николаевич? Программист?
— Да, это я. — Голос арестанта оказался таким слабым, словно его неделю голодом морили.
Состояние пленника было плачевным, Лавров это прекрасно понимал. Судя по всему, бедолагу долгое время держали в этой клетке. Стало быть, передвигаться нормально он не сможет несколько суток. Но ничего, это дело поправимое. Свежий воздух и здоровый сон в нормальном положении быстренько вернут его в прежнюю физическую форму.
Майор осмотрел замок, приставил к нему дуло автомата и на всякий случай предупредил арестанта:
— Отодвинься и глаза прикрой. Сейчас вылетит весьма своенравная птичка.
Пленник кое-как пошевелился, прикрыл лицо руками. Батяне видно было, что он совсем затек.
Звонко лязгнул металл. Пуля разворотила замок, вдобавок повредила еще и петли. Лавров подергал их, потом попросту сбил прикладом.
При помощи капитана он выволок программиста из клетки, заметил его попытки выпрямиться и предупредил:
— Не дергайся, Виктор Николаевич. Хрящи порвешь. Потом вытянешься как следует, а пока так полежи.
Свешников указал на тело, лежавшее совершенно неподвижно, и спросил командира:
— А с этим что делать? Вроде на других не похож, одет куда приличнее. Скорее всего это дознаватель.
— Пристрелить бы его, да, может, чего расскажет интересного? — Батяня перевернул помянутого субъекта на спину, увидел, что все его лицо в крови, укоризненно глянул на капитана и осведомился: — Ты чем его так шарахнул, Антон? Прикладом?
— Кулаком. Прикладом не успевал. — Капитан развел руками. — Еще чуть, и он выстрелил бы.
Батяня огляделся, посветил фонариком по сторонам, увидел пистолет среди камней, направил луч на программиста и спросил:
— Что за хрен с тобой был, Виктор? Дознаватель?
— Это самый натуральный маньяк. — Программист постепенно отходил, чувствовал, что по его телу прокатываются волны колючек и мурашек, попробовал выпрямиться, но тут же почувствовал боль во всех мышцах. — Его надо расстрелять! В живых такого зверя оставлять опасно!..
Свешников хохотнул и заявил:
— Ты, мужик, настоящих маньяков еще не встречал. Один такой скоро перед тобой предстанет. Натальей Максимовной зовут. А кого расстреливать, это мы сами решим. На досуге.
В пещеру зашел Кузнецов. Он чуть заметно прихрамывал.
— Что тут у вас? Все целы?
— Да вроде. — Лавров кивнул. — А ты чего хромаешь? Ранен?
— Да урод один в дальней пещере за навесом прятался, зараза, наугад шмальнуть успел. Хорошо, что лишь чуть шкуру царапнул, а то был бы мне презент на весь обратный путь. Или сразу на небо.
— А Сергей как?
— Нормально. Холодный пот с лица до сих пор вытирает и матерится нещадно.
Десантники немного помолчали. Каждый знал, что от случайностей полной страховки нет. С любым может произойти все, что угодно. Шальная пуля прилетает всегда неожиданно.
— Ладно, — проговорил Батяня. — Собираемся. К утру надо уйти как можно дальше. Этого маньяка-дознавателя с собой возьмем, расспросим на досуге, что к чему. Он наверняка много интересных вещей знает.
Лавров взвалил программиста на плечо, чем вызвал протяжные стоны бедолаги. Кузнецов отправился за Никифоровым. Свешников бесцеремонно ухватил вырубленного мастера пыток за шиворот и потащил волоком по камням, мало заботясь о его самочувствии.
Андронова увидела, что все целы, программист жив, и обрадовалась. Она хотела было помочь Батяне тащить освобожденного пленника, но майор строго указал ей на то, что прикрывать группу некому. Мол, на твои хрупкие женские плечи ложится самая ответственная задача, а двух пассажиров мы сами как-нибудь донесем по очереди.
В небесах уже вовсю гремело, горы озарялись вспышками молний, вот-вот должны были упасть первые капли дождя. Десантникам следовало поторапливаться.
* * *
— Тебя как звать-то? — Мартинес отвалился от проститутки, расслабился, только теперь вспомнил, что так и не знает ее имени, и решил поиграть в предположения. — Хуанита? Ракель? Или как?
— Не угадал, — сказала девица, спустила ноги на пол, прикрылась простыней.
Хаска притащил знатную особу. Все как полагается. Высокая, стройная, рыжая, в красном кружевном белье, распутная как пять демонов, своенравная.
Она упрашивала отпустить ее домой до наступления темноты, но Мартинес уперся. Уж больно ему понравилась эта красотка. Он приплатил сверху, и девушка осталась у него до утра. Всех ее товарок, приведенных из города, Хаска уже отвел обратно и вернулся в лагерь.
Мартинес уединился с проституткой в дальней пещере, располагавшейся в таком месте, что не сразу и найдешь. Он решил немного расслабиться и почувствовать себя человеком. Почему бы в конце концов не поваляться в постели до самого утра?
Бригада все сделает сама. Об охране можно не беспокоиться. Тем более что начинается сезон дождей. Через сельву вскоре не пролезет даже гусеничный трактор и вездеход на воздушной подушке, настолько она станет непроходимой и затопленной. Куда-то попасть можно будет лишь тайными тропами да вертолетом. Ну, еще лодка пригодится.
Пещерка была отлично оборудована. Тут имелись все удобства, удобная широкая кровать, запас спиртного и курева, отхожее место за занавеской, генератор в уголке, даже небольшой камин с мудреным дымоходом. В общем, практически квартира, где никто не побеспокоит, не прервет в самый ответственный момент.
Стало быть, можно валяться в постели, обнимать рыжую красавицу, пить виски, пускать дым в потолок и ни о чем не думать. Пусть этот самый мистер Стоун пытает русского подольше. Мартинесу и так хорошо. Надоело, понимаешь, вторую неделю торчать в этих пещерах, на нервах, без баб и возможности спокойно выпить.
Мартинес притянул девицу поближе, погладил по спине и спросил:
— Ну а как же все-таки тебя зовут, красавица?
— Джессика, — нехотя ответила красотка. — А ты что, жениться на мне надумал?
— Господь с тобой! — Мартинес аж вздрогнул, но потом попытался загладить невольное оскорбление: — Рано мне еще жениться, понимаешь? Надо сперва прилично заработать, дом купить, машину, яхту, прочее.
Девица критически оглядела Мартинеса, хмыкнула и заявила:
— Рано? В твои годы уже внуков пора нянчить, а ты такое говоришь. Вон седина в волосах уже пробилась, да шрамы по всему телу.
— Шрамы украшают мужчину, Джессика.
Тут до их слуха вдруг донеслись едва слышимые автоматные очереди и приглушенные вопли.
— Что это там? — встревожилась барышня. — Почему стреляют?
Мартинес отмахнулся, полагая, что ничего опасного не случилось.
— Не слушай. Парни, наверное, опять на спор бутылки расстреливают. Или издеваются над кем обкуренным. Обычное дело. Сама посуди, две недели тут сидеть! Всякой разной херней маяться начнешь, лишь бы скуку убить.
— Да? — Джессика не успокоилась. — А чего они орут так, будто их всех режут?
Вставать и проверять подчиненных Мартинесу очень не хотелось. Но девчонка была права. Эти пронзительные вопли показывали, что в основной пещере не все ладно.
Мартинес нехотя оделся, рывком подхватился с кровати, принялся обуваться и проворчал:
— Если все зря, то ты мне еще по разу сделаешь все то же самое, но уже бесплатно.
Автоматные очереди не смолкали, грохотали куда более явственно. До убежища Мартинеса доносились яростные крики.
Он заученными движениями потушил фонарь, вытащил из-под кровати прибор ночного видения, надел его, на ощупь отыскал автомат и приказал девушке:
— Сиди тихо и не двигайся!
— Куда ты?! — Ей явно не нравилась такая смена обстановки. — А как же я?!
— Тихо, сказал! Посмотрю пойду, а потом вернусь. Сиди здесь молча, а лучше всего под кровать залезь. Так надежнее будет. — Мартинес чуть попривык к прибору на глазах, поудобнее перехватил автомат и осторожно двинулся к выходу из пещерки.
Он никак не мог взять в толк, что заставило его подчиненных устроить такую пальбу посреди ночи. На пьяную потасовку не совсем похоже. Да еще вопли эти, словно его парней кто-то в натуре резал тупым зазубренным ножом.
То, что Мартинес увидел через несколько минут, повергло его в самый настоящий шок. Искрили, исходили дымом потоптанные костры. Тут и там лежали убитые, кое-кто даже в пламени валялся. Где-то рядом протяжно стонал раненый. Длинный стол с выпивкой и посудой был опрокинут. Стулья и лавки лежали рядом.
Из соседней пещеры, где должны были находиться пленник и дознаватель, доносились сердитые голоса. Мужчины разговаривали по-русски, но это были вовсе не арестант и мистер Стоун.
Мартинес мигом покрылся холодным потом, вжался в камни, стрелять пока не собирался, лишь молча наблюдал. Он отчетливо понимал, что наниматели в чем-то просчитались. Русский спецназ нагрянул раньше срока, положил всех его людей и вот-вот уведет пленника.
Пытаться в одиночку воспрепятствовать им — это лишь зазря погибнуть, но так ничего и не сделать. Мартинесу очень не хотелось умирать. Поэтому он затаил дыхание, еще сильнее вжался в камни и смотрел.
Через несколько минут показались двое здоровенных парней. Они тащили пленного программиста и Стоуна, причем последнего явно прихватили в качестве языка, да и волокли-то его как мешок, нисколько не церемонясь.
Потом к ним присоединились еще двое. Они вышли из другой пещеры и двинулись к своим, а по пути пристрелили двоих-троих раненых, чтобы те не мучились. Вся эта компания исчезла за поворотом. Спустя пару секунд оттуда донеслись голоса, среди которых Мартинес отчетливо различил женский, а потом все стихло.
Он выждал немного, осторожно поднялся и вернулся к девице. Тащить ее с собой смысла не имелось, но и бросать здесь было жалко. Красотка сдохнет с голоду или попадет на обед к местным хищникам, едва попробует выбраться отсюда.
— Одевайся! — приказал Мартинес и посветил фонариком. — Уходим.
Джессика расширила глаза.
— А что случилось? Почему стреляли?
Мартинес поморщился, не стал ничего пояснять и просто рявкнул:
— Одевайся, я сказал! Не то голышом пойдешь!
Повторять не пришлось. Девушка поспешно схватила свою одежду и кое-как нацепила ее, все время попадая не туда.
Потом она замерла, посмотрела на мрачного клиента и спросила:
— Что теперь?
— Пошли, провожу малость. Укажу тебе тропу и ориентиры, а там сама доберешься.
— А ты?
Мартинес сердито сплюнул и ответил:
— А я пойду мстить.
Он проводил девицу до начала тропы, объяснил ей, как не сбиться с пути, и вернулся в пещеру. Немного постоял, скрипя зубами и глядя на трупы своих парней. Запасся оружием, медикаментами и всем необходимым для долгих переходов по сельве.
Вскоре Мартинес уже осматривал следы, оставленные русскими, в душе радуясь, что ливень немного подождал и не смыл их. Окрестности он знал как свои пять пальцев. В свое время ему довелось немало побродить в этих местах. Сельва, раскинувшаяся внизу, тоже была отлично известна Мартинесу, так что он не боялся потерять след.
Русские могли пойти только по одному пути — вниз, к бразильской границе. На этих тропах Мартинес их не упустит.
Главарь уничтоженной шайки, прикрыв глаза мертвому часовому, стал подниматься по ущелью. Чуть погодя, как успокоится, он собирался позвонить нанимателям, разъяснить им ситуацию и попросить помощи. Мартинес не собирался драться в одиночку с русским спецназом. Он планировал просто не упускать противника из виду, навести на него полицию, армию и вообще кого угодно.