Глава 13

Сердце Линнет пропустило один удар. Ее охватила паника.

– Я не могу этого сделать! – воскликнула она.

– Почему?

Девушка посмотрела по сторонам, потом, устремив взгляд на Джека, тихо сказала:

– Если кто-нибудь выйдет на террасу, нас заметят.

Граф тут же отошел на несколько шагов, пробрался между кустов самшита и скрылся из виду.

Линнет долго всматривалась в темноту, поглотившую Джека, и прекрасно знала, что должна принять решение, должна совершить абсолютно правильный поступок – то есть вернуться в гостиную. Именно так поступила бы на ее месте любая благовоспитанная девушка.

Но Линнет по-прежнему стояла на ступеньках. Да, конечно, Федерстон – совершенно невыносимый человек. А поцелуй в пагоде стал для нее позором, запятнал ее репутацию. Более того, тот поцелуй все изменил, все спутал в ее жизни, однако же… По какой-то непонятной причине теперь ей казалось, что игра стоила свеч, и Линнет готова была снова рискнуть своей репутацией. Да-да, ей очень хотелось спуститься по ступенькам, удалиться в темноту самшитовых зарослей – и оказаться в объятиях графа. Интересно, что она при этом почувствует?

При мысли об объятиях Линнет охватило возбуждение… и какое-то странное, доселе неведомое ей желание. Медленно, очень медленно она спустилась по ступенькам и направилась к просвету между кустами, где скрылся Джек.

Линнет то и дело осматривалась, но ничего не видела – темнота была почти абсолютной. Наконец она разглядела какое-то белое пятно и поняла, что это сорочка Джека. Через несколько секунд глаза ее привыкли к темноте. И теперь Линнет увидела высокую фигуру графа – он стоял, прислонившись к каменной ограде сада. А в следующее мгновение она увидела и его лицо; причем глаза казались во тьме каплями смолы.

Линнет в растерянности остановилась. Что же она теперь должна делать?

– Что же вы стоите? – тихо спросил Джек. – У нас не так уж много времени. Очень скоро вас хватятся и начнут искать.

Линнет молчала. И по-прежнему стояла в нескольких футах от графа. Внезапно ее сердце замерло, а потом отчаянно зачастило, словно наверстывая упущенное. Собравшись с духом, она осторожно сделала шаг, потом – еще один и еще… И остановилась, лишь приблизившись к Джеку почти вплотную. Чуть помедлив, она приподнялась на цыпочки и потянулась губами к его губам. Причем предвкушение поцелуя было настолько острым, что даже казалось болезненным.

Наконец губы их слились в поцелуе, и Линнет сразу же оказалась во власти наслаждения – сладостного и совершенно неожиданного. Но тут Джек шевельнулся и даже чуть-чуть отстранился. Линнет решила, что он собирался обнять ее покрепче, может быть – и оттолкнуть. Но он не сделал ни того, ни другого, и Линнет поняла: он ждал от нее чего-то еще. Но чего именно? Легкое прикосновение губ к губам – вот все, что она знала о поцелуях. Но отстраниться и уйти она пока не была готова. Поэтому в порядке эксперимента скользнула губами по его губам. И сразу же почувствовала, как усилилось ее возбуждение. Вспомнив розовый сад, Линнет легонько провела пальцем по щеке графа. Его ответ был моментальным, словно именно этого прикосновения он и ждал. Джек нежно обнял ее и привлек к себе. А Линнет, конечно, не сопротивлялась, – напротив, постаралась как можно крепче прижаться к графу. Наслаждение разливалось по всему ее телу, и на мгновение ей показалось, что кости у нее стали… какими-то мягкими. И почему-то подгибались колени.

Линнет бессознательно обвила руками шею Джека и еще крепче прижалась к нему. Голова у нее кружилась, и тело теперь было охвачено огнем – совсем как в Ньюпорте. И в то же время все было иначе – возможно, потому, что в этот раз она хотела поцелуев и объятий. Или, возможно, потому, что сейчас они уже не были абсолютно незнакомыми людьми. Во всяком случае, Линнет не испытывала ни гнева, ни стыда – только приятное волнение и смутное желание чего-то большего…

Тут Джек, чуть наклонив голову, взял инициативу в свои руки. Он коснулся языком ее губ, словно хотел, чтобы она пошире приоткрыла их. Линнет так и поступила. И сразу почувствовала вкус портвейна. Только у нее не было времени насладиться новым ощущением, потому что язык Джека тотчас же скользнул в ее рот. Она вздрогнула от неожиданности, впрочем, как выяснилось, – весьма приятной. Язык мужчины у нее во рту? Никогда еще, даже в самых смелых мечтах, она не представляла себе такого…

Словно почувствовав ее удивление, Джек немного отстранился. А Линнет, напротив, подалась к нему и неуверенно тронула языком его язык. В тот же миг Джек снова прижал девушку к груди, почти оторвав от земли. Теперь она всем телом ощущала его мускулистое тело. Правда, оно оказалось не во всех местах одинаково твердым. Воистину каменным оно было там, где его бедра прижимались к ее бедрам, и интимность этого ощущения шокировала Линнет. Она прервала поцелуй и уперлась ладонями в грудь Джека.

Он сразу отпустил ее и отступил на шаг – для верности даже убрал руки за спину. Линнет вздохнула, но, к своему немалому удивлению, не почувствовала ожидаемого облегчения. Она пребывала в смятении; голова по-прежнему кружилась, дыхание было прерывистым, а сердце билось часто и гулко. Да, она не почувствовала облегчения, освободившись от объятий Джека. Пожалуй, даже наоборот – ее охватило чувство утраты, разочарования, незавершенности…

Дыхание графа тоже было частым и прерывистым, а лацканы смокинга почему-то казались прохладными… Тут Линнет вдруг вспомнила, с какой легкостью он нес ее, перекинув через плечо, и только теперь окончательно поняла, что этот мужчина был необыкновенно силен. Ах, пьянящее ощущение!..

Прошло несколько секунд, и Джек, кашлянув, заговорил:

– Черт побери, теперь я могу считать себя самым счастливым человеком на свете. – На его губах играла улыбка, но голос чуть дрожал. – Немногие люди могут похвастать тем, что их дважды ударила молния.

Девушка хотела ответить, но не успела.

– Линнет! – раздался голос ее матери.

Улыбка Джека тотчас померкла, и он прижал палец к губам, призывая Линнет к молчанию. Та утвердительно кивнула, а Джек осторожно выглянул из-за куста и шепотом проговорил:

– Она вернулась в гостиную. Идите за ней. Скорее.

Линнет в панике прикрыла рот ладонью.

– Не могу, – прошептала она.

Джек почему-то снова заулыбался.

– Не беспокойтесь. – Он отстранил ее руку и, наклонившись, чмокнул в губы. – С вашей внешностью все в полном порядке. Нам обоим повезло. Слуга побрил меня прямо перед ужином.

Линнет не поняла, при чем тут бритье. И ей никак не удавалось собраться с мыслями. Но времени на раздумья не было – Джек уже вытолкнул ее из самшитовых зарослей на дорожку, ведущую к ступенькам.

Остановившись, Линнет сделала глубокий вдох. Чувствуя, как сильно бьется сердце и горят губы, она медленно пошла к ступенькам, затем, так же медленно, поднялась по ним. Несмотря на заверение Джека, она была уверена: что-то в ее внешности изменилось. Но как скрыть то, что должно быть очевидным для всех?

О боже, если она немедленно не превратится в хорошую актрису, тайное обязательно станет явным. Расправив плечи, Линнет высоко подняла голову и постаралась придать лицу самое невинное выражение.

– Ах, значит, ты все же передумала и решила вернуться к нам? – спросила Хелен. Голос матери был веселым и беззаботным, и Линнет поняла, что эти слова предназначались для гостей, заметивших ее длительное отсутствие в гостиной.

– Мне нравится на террасе, – пробормотала девушка. Стараясь не встречаться взглядом с матерью, она села рядом с ней. – Сегодня такой хороший вечер…

Быстро оглядев комнату, Линнет отметила, что другие дамы не обращали на нее внимания – их оживленная беседа продолжалась. Но Хелен была бдительна – как всегда. Склонившись к дочери, она тихо спросила:

– Так где же вы были, юная леди?

Повернувшись к матери, Линнет попыталась изобразить удивление.

– О чем ты, мама? Я никуда не уходила!

– Ты говоришь правду?

Девушка почувствовала угрызения совести и отвела глаза. Стараясь говорить как можно спокойнее, она ответила:

– Конечно, мама.

Хелен нахмурилась и строго сказала:

– Ты не должна уходить с террасы. – Но было ясно, что она не могла не принять объяснение дочери.

Линнет с облегчением вздохнула. Никто не видел ее с Джеком. Значит, ничего не произошло. И, следовательно, Джек был прав – с ее внешностью все в порядке. Ни одна из дам не бросала на нее вопросительные взгляды, так что можно было не беспокоиться.

Едва лишь Линнет пришла к столь утешительному выводу, как ее взгляд остановился на леди Трабридж, и девушка внезапно насторожилась. Она не знала, что ее встревожило – ведь маркиза даже не смотрела на нее, – но что-то было не так. Словно почувствовав взгляд Линнет, Белинда повернула голову, и их глаза встретились. Маркиза смотрела на нее как бы в задумчивости, смотрела безо всякого выражения, но тревога Линнет почему-то превратилась в страх.

Стараясь держаться непринужденно, Линнет отвела глаза и попыталась успокоиться. В конце концов, она тут – самое заинтересованное лицо. На карту поставлена не только ее репутация, но и вся будущая жизнь. К тому же здесь не Ньюпорт и она уже не была невинной простушкой, которую поцеловали против ее воли. Сегодня это было ее собственное решение. Она выбрала поцелуй сама и даже наслаждалась им. Но это не должно повториться. Если, конечно, она не согласится выйти за графа замуж. Но, несмотря на его восхитительные поцелуи, Линнет чувствовала, что не готова принять такое решение.

В отличие от Линнет, которой сразу же пришлось вернуться к дамам в гостиную, Джеку повезло – он мог позволить себе роскошь отдышаться, прежде чем присоединиться к мужчинам. Это было весьма кстати, поскольку желание казалось нестерпимым – ему никак не удавалось отвлечься и взять себя в руки.

Когда же граф наконец вернулся к мужчинам, ему оставалось только надеяться, что он выглядел как человек, совершивший небольшую ночную прогулку и ничем предосудительным не занимавшийся.

Предложив Линнет спуститься по лестнице и поцеловать его, Джек вовсе не рассчитывал, что она это сделает. Но надеялся, конечно, – ведь Линнет, как и он, никогда не отступала, если ей бросали вызов. Однако он знал, чем она рисковала, приняв такой вызов, потому и замер в тени кустарников. Когда же она появилась перед ним – золотоволосая нимфа в белом платье, – Джек в мгновение ока оказался во власти жгучей страсти, и ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не броситься ей навстречу и молча ждать, когда она приблизится. Ожидание длилось целую вечность, а потом, когда он наконец ощутил прикосновение ее нежных невинных губ, Джек едва не рухнул на колени. И он понял, что любой выдержке есть предел. Когда же Линнет погладила его по щеке… О, и это было словно удар молнии! Желание, с которым он все время пытался бороться, охватило его целиком, пронзило каждую клеточку тела – вплоть до кончиков пальцев.

Он мог овладеть ею там же, прямо в кустах, но, к счастью, Линнет сумела вернуть его на землю. Вспомнив сейчас об этом, Джек почему-то не почувствовал облегчения. Теперь он мог думать лишь о том, как занимается с Линнет любовью. Благо он не успел дать волю своему воображению, которое начало с готовностью рисовать ему сладостные картины – одна восхитительнее другой; внезапно поднявшись, Ник дал понять, что пора присоединиться к дамам. Наверное, Джеку следовало бы мысленно поблагодарить друга за очень своевременное вмешательство, но, следуя за джентльменами в гостиную, он никакой благодарности не испытывал.

Войдя в гостиную, Джек тотчас же перехватил взгляд Белинды; невестка напоминала кошку, дежурившую у мышиной норки и изготовившуюся к прыжку. Он увидел, что она подошла к мужу, после чего они о чем-то заговорили – у него были все основания полагать, что именно о нем и его временном отсутствии. Минутой позже она направилась к нему, и он понял, что не ошибся.

– Джек, – проговорила Белинда, проплывая мимо, – на несколько слов.

Маркиза пошла в угол комнаты, свободный от гостей, и Джек, шагая следом, искренне обрадовался, заметив в том же углу столик с напитками. Если Белинда заговорит о Линнет – а она непременно заговорит, в этом можно было не сомневаться, – ему понадобится еще одна порция спиртного.

На его предложение налить ей хереса Белинда ответила отказом, поэтому он взял графин с портвейном, но едва успел вынуть пробку, как услышал вопрос:

– Джек, ты подходил к мисс Холланд, когда она стояла на террасе?

– Не совсем, – честно ответил граф.

– Она отсутствовала в гостиной десять минут. Примерно столько же не было и тебя. Что случилось?

Он не мог допустить, чтобы Белинда в чем-то обвинила Линнет.

– Ничего особенного не случилось, – ответил Джек, но в глаза невестке не посмотрел и сосредоточился на портвейне.

Наполняя свой стакан, он чувствовал, как Белинда сверлит его взглядом, и следующие ее слова показали, что ему не удалось развеять подозрения маркизы.

– Я всегда знала, что ты дикарь, Джек, несдержанный и дерзкий возмутитель спокойствия, – тихо проговорила она. – Но мы с тобой знакомы уже много лет, и раньше ты мне не лгал.

Джек тяжко вздохнул. Уж лучше бы Белинда его ударила.

– Ты хочешь сказать, что я – как Чарлз? – Он отставил графин и заставил себя посмотреть невестке в глаза.

– Если нет – не смей мне лгать. Когда мисс Холланд была на террасе, ты говорил с ней?

– Да.

– Ее мать вышла, чтобы позвать ее, но вернулась одна. Девушки не было на террасе? Она была с тобой?

– Я не назначал ей свидание, если ты об этом. Я вышел, чтобы подышать свежим воздухом. Так получилось, что она сделала то же самое. Мы встретились. Это произошло случайно. Вот и все.

– Ох, Джек!.. – воскликнула Белинда. Осмотревшись, понизила голос. – Ты не должен задерживать молодую леди, когда она без сопровождения. Тем более ночью. Не знаю, почему я должна тебе об этом напоминать. Что случилось с сэром Роджером? Его неожиданный отъезд как-то связан с тобой?

Столь внезапная смена темы не могла не порадовать Джека.

– Боюсь, что да, – кивнул он в ответ.

– Что ты натворил?

Джек вкратце пересказал события того дня. Белинда в ужасе уставилась на него.

– Ты перебросил юную леди – незамужнюю юную леди – через плечо и унес ее в присутствии двух свидетелей? – прошептала она. – И потом устроил пикник с ней наедине? Ты спятил?

Джек потер ладонью лоб и нахмурился.

– Похоже, что да.

– Ты навязывал ей свое внимание… таким же образом, как в Ньюпорте?

Джек поморщился, но вопрос, хотя и грубый, был справедливым и обоснованным.

– Нет. Ни вчера, ни сегодня.

– Спасибо хотя бы на этом. И будем надеяться, что сэр Роджер и его сестра будут держать язык за зубами. А что касается тебя… Такое поведение неприемлемо. Ты должен остановиться.

– Ты права. И вся ответственность за случившееся – только на мне.

– Так и должно быть. Ты мужчина, а она – молоденькая девушка. Совершенно невинная к тому же.

– Все так, Белинда, но я… – Джек поморщился и со вздохом пробормотал: – Но я хочу ее.

– Твоя похоть, – строго ответствовала маркиза, – не имеет никакого отношения к делу. Мы говорим не об актрисе и не о танцовщице.

Джек снова вздохнул.

– Да знаю я, знаю… Но дело в том, что я… Я действительно ее хочу, но все намного сложнее.

Маркиза несколько секунд всматривалась в лицо Джека, потом кивнула.

– Да, я понимаю. Но тогда ты тем более обязан относиться к ней с надлежащим уважением. Ты должен ухаживать за ней честно и открыто – или оставить ее в покое.

Джек поморщился и пробормотал:

– Но я не понимаю, как мужчина может ухаживать за женщиной… при таких обстоятельствах. Компаньонки и дуэньи проходу не дают. Скажи, как людям узнать друг друга настолько хорошо, чтобы решить, хотят ли они стать мужем и женой, если они даже поговорить без свидетелей не могут?

Тут Белинда вдруг улыбнулась и проговорила:

– Именно так мужчины ухаживали за женщинами веками, Джек.

– Никогда не думал, что эти глупые правила коснутся и меня тоже, – пробурчал граф. – Ты же знаешь, мне никогда не удавалось быть благовоспитанным джентльменом.

– Значит, придется быстро научиться. Имей в виду: до того как она примет твое предложение – если примет, – ты больше не останешься с ней наедине. Это ясно?

– Куда уж яснее… – Белинда уже сделала шаг в сторону, но Джек ее остановил: – Может быть, ты дашь мне какой-нибудь совет?

– Любому другому я бы посоветовала просто быть самим собой, вести себя естественно, однако… Зная про твои дикие выходки, тебе такой совет я дать не рискну. Могу сказать только одно: не теряй головы, Джек.

Граф молча кивнул. Уже глядя в спину невестки, он пробормотал себе под нос:

– Но как, черт побери, сохранить ясную голову, если чувствуешь, что теряешь рассудок?

На следующий день мужчины позавтракали очень рано и отправились на охоту. Вернулись же только к ужину. Проводя целый день вдали от Линнет, Джек кое-как сумел восстановить душевное равновесие и даже, как ему казалось, избавился от эротических фантазий – во всяком случае, они его не изводили ни за аперитивом, ни во время ужина. Но, увы, когда он после портвейна вошел в гостиную и увидел Линнет, весело болтающую с другими дамами, все вернулось. А когда она через несколько минут подошла к нему, Джек едва не бросился наутек.

Что ж, сбежать, конечно, было бы проще и легче, но на это у него не хватило духу – ужасно хотелось находиться рядом с Линнет. А она, внимательно посмотрев на него, проговорила:

– Я видела, как леди Трабридж вчера выговаривала вам. Это из-за того, что случилось?..

– Отчасти, – буркнул Джек.

– Я боялась, что так и будет. – Линнет прикусила губу. – Поверьте, мне очень жаль.

– Не стоит огорчаться, – сказал Джек. – Это я должен сожалеть – именно на это и указала мне Белинда. Но я ни о чем не жалею.

Девушка взглянула ему прямо в глаза и прошептала:

– Я тоже.

От ее улыбки ему вдруг стало больно – сердце сжалось, и нахлынула какая-то странная тоска. Джек усилием воли заставил себя не думать о том, чем мог бы заняться с ней наедине. И он почти обрадовался подошедшему Хансборо.

– Решили присоединиться к нам? – спросил он.

– Да, если я не помешал, – с усмешкой ответил Хансборо, и стало ясно, что он отлично понимал, что помешал.

– Конечно, нет. – Джек указал на столик с напитками. – Я как раз собирался предложить что-нибудь мисс Холланд.

– Примеряете на себя ливрею, Федерстон? – Виконт снова усмехнулся.

– Почему бы и нет? – Джек пожал плечами и повернулся к Линнет. – Что вам предложить, мисс Холланд?

– Спасибо, ничего. Я очень люблю херес, но сегодня я уже выпила один бокал. – Она указала на пустой бокал, стоявший на столике возле ее матери. – Девушка не может себе позволить пить больше одного бокала за вечер. А если я выпью еще один… Боюсь, мама будет чрезвычайно мной недовольна.

Хансборо улыбнулся.

– Ваша рассудительность, ласковый нрав и приятность делают вам честь, мисс Холланд.

– Ласковый нрав? – Граф презрительно фыркнул. Какой же тошнотворно сладкий комплимент. – Линнет вовсе не ласкова, – заявил он. – Она – Львица.

Джек был вознагражден улыбкой девушки, но Хансборо этого не заметил, поскольку сосредоточил все внимание на сопернике.

– Что вы говорите, Федерстон? Мисс Холланд не может понравиться такое сомнительное сравнение. Львица – дикое и непредсказуемое хищное создание. Мисс Холланд совсем не такая.

– Тем не менее лорд Федерстон прав в одном, – вмешалась Линнет. – Поверьте, во мне нет ничего ласкового.

Хансборо окинул девушку внимательным взглядом. Прочитав его мысли словно открытую книгу, Джек импульсивно рванулся к виконту, но вовремя остановился. Драка в гостиной могла стать последней каплей, переполнившей бы чашу терпения Белинды.

– Не могу с вами согласиться, мисс Холланд, – ответил наконец Хансборо. – Я думаю, вы очень ласковая… и сладостная, словно мед.

Теперь девушка улыбнулась лорду Хансборо, и Джек с такой силой сжал свой бокал, что едва не раздавил его.

– Итак, Линнет, – сказал Джек, из последних сил удерживая ревность в узде, – вы уверены, что я не смогу соблазнить вас еще одним бокалом хереса? Это же ваш любимый напиток!

– Мисс Холланд уже отказала вам однажды, Федерстон, – нарочито вежливо проговорил виконт. – Не думаю, что стоит на нее давить.

Линнет вспыхнула, посчитав эти слова завуалированным намеком на Ньюпорт. Джек уже открыл рот, чтобы ответить резкостью, но тут Линнет проговорила:

– Все совсем не так, как вам показалось, лорд Хансборо. Лорд Федерстон вовсе не давит на меня. Он всего лишь проявляет любезность. А сейчас, джентльмены… Если позволите, я должна вернуться к маме.

– Да, конечно, – сказал Хансборо. Чуть поджав губы, он поклонился.

Джек промолчал, но тоже поклонился. Линнет тотчас ушла, оставив соперников наедине, а через несколько мгновений ее вниманием уже завладел лорд Тафтон.

– Вот видите, Хансборо? – сквозь зубы процедил Джек. – Теперь мы оба лишились ее общества на радость Тафтону. Очень умно, ничего не скажешь… – Он отвернулся и уставился на графины. Джек считал, что Хансборо покинет поле боя и оставит его в покое, но виконт оставался на месте.

Невольно вздохнув, граф взялся за графин с портвейном, но передумал. Если уж он не может заполучить Линнет, то уж наверняка сможет вспомнить ее вкус. Поэтому он взял бутылку хереса.

– Херес? – Виконт презрительно хохотнул. – Вы собираетесь пить ее любимый напиток, когда ее нет рядом? Кого вы хотите этим впечатлить, Федерстон?

Джек мечтательно улыбнулся, представив, что подумал бы виконт, если бы знал причину его выбора.

– Вас что-то удивляет, Хансборо? – поинтересовался он, поставив бутылку на столик. – Вы что-то имеете против любимого напитка мисс Холланд?

– С ней все понятно. В конце концов, херес пьют все дамы. Но это не самый подходящий напиток… – Хансборо ухмыльнулся и добавил: – для мужчины.

Джек рассмеялся. Попытка виконта задеть его показалась ему неуклюжей. Бросив взгляд на Линнет, находившуюся в другом конце гостиной, он многозначительно проговорил:

– А я привык к хересу в Ньюпорте.

Хансборо дернулся и сжал кулаки.

– Давайте снимем перчатки, Федерстон.

– Если вы настаиваете… – Граф выпрямился и взглянул на соперника в упор. – Говорите.

– Неужели вы считаете, что после столь постыдных действий в Ньюпорте у вас остались шансы?

Джек в удивлении приподнял брови.

– С чего это вас так разбирает, старина?

– Из-за вас, что ли? Ну, это вряд ли… – Виконт рассмеялся. – Мужчина, который ведет себя так, как вы, недостоин того, чтобы получить в жены настоящую леди. Тем более – такое восхитительное создание, как мисс Холланд. Хотя… Признаюсь честно, услышав о ваших приключениях, я был в немалой степени удивлен. Федерстоны обычно проявляли больше сноровки в совращении богатых дам… Позорите честь семьи, старина.

Хансборо удалился, прежде чем Джек сумел придумать достойный ответ. Скажи он еще хоть слово – и в гостиной Белинды все-таки началась бы драка, после которой им обоим предложили бы покинуть поместье, а победителем, за неимением соперников, стал бы Каррингтон.

Нет, пусть уж лучше Хансборо будет считать, что сегодня одержал верх. Что же касается завтрашнего дня… «Виконт ведь сам предложил отбросить церемонии», – с ухмылкой подумал Джек. Решив выпить за это, он одним глотком осушил стакан и поморщился – вкус хереса на губах Линнет был намного приятнее.