Франклин старательно работал над текстом будущего романа. Он только что закончил писать главу, сюжет которой родился под впечатлением первой встречи с Бозом, и остался весьма доволен собой. Фрэнк даже начал подумывать о том, чтобы приступить к работе над следующей главой.

Однако его новая встреча с Бозом в следующую субботу оказалась совсем не такой, как он ее представлял, сидя за столом в своем кабинете.

Во-первых, день был ясным, даже солнечным, а не пасмурным, как в прошлый раз. Во-вторых, когда Франклин вышел из своего «фольксвагена», он не увидел Боза, стоящего в ожидании у двери. Более того, рядом с особняком Франклин сразу же заметил полицейский автомобиль и пожарную машину!

К Бозу нагрянула полиция?!

Франклин услышал доносившиеся из-за дома голоса, а еще почувствовал едкий запах гари. Он решил обойти особняк и посмотреть, что же там происходит. На грядках рядом с домом рос лук, по фахверковой стене начал карабкаться плющ, а ухоженный газон уже вовсю зеленел. В глубине сада Франклин заметил полицейского и двух пожарных. Рядом с полицейским стоял Боз. А еще Фрэнк увидел, как в небо вздымался огромный, но, по всей видимости, тщательно контролируемый костер, за которым внимательно наблюдали муниципальные пожарные.

— Франклин, идите сюда! — крикнул Боз, повернувшись к Фрэнку. — Позвольте познакомить вас с шерифом Донахью — уважаемым блюстителем порядка в городе Довингтон. Шериф, это Фрэнк Франклин, преподаватель университета «Деррисдир», штат Нью-Хэмпшир.

— Очень приятно, мистер Франклин.

— Мое почтение, шериф.

На Бозе была классическая одежда лесоруба — большая шляпа, рубашка в крупную клетку, сапоги, — вполне подходившая для его высокой и широкоплечей фигуры. Он, похоже, пребывал в веселом настроении и был даже склонен шутить.

— А что здесь происходит? — поинтересовался Франклин, показывая на костер.

— Сегодня день избавления от всякого барахла, — ухмыльнувшись, ответил Боз. — Большая весенняя чистка!

Он стал объяснять, что в Вермонте — точно так же, как и в Нью-Хэмпшире, до сих пор позволяется сжигать мусор в собственном саду, но при условии, что местные власти будут оповещены об этом заранее и что за процессом сжигания приедут наблюдать пожарные. Подобная практика, узаконенная еще давними постановлениями времен Конфедерации, постепенно уходила в прошлое. Однако в этом округе для получения такого разрешения по-прежнему было достаточно всего лишь предоставить полиции список подлежащих сжиганию предметов, чтобы полицейские могли убедиться, что среди них нет опасных химических соединений или взрывчатых веществ.

Боз внутренне ликовал: в центре разгоревшейся огромной кучи старых документов, поломанных стульев, велосипедных шин, черновиков и мешков со всевозможным мусором находились и спрятанные им кости Джексона Паундса. Шериф и пожарные Довингтона были друзьями Боза, и для него они не пожалели топлива. А еще они не стали осматривать те предметы, которые он собирался сжечь. Сколько же удовольствия получил Боз, осознавая, что его последняя жертва превращается в дым прямо под носом у полиции! К тому же это был единственный способ развести большой костер, способный испепелить кости Джексона, которые не удалось скормить собакам.

— Знаете, шериф, — сказал Боз, — а ведь мистер Франклин пишет книгу о моем творчестве.

— Ну, признаться, я ничуть не удивлен, — серьезно ответил полицейский. Он повернулся к Фрэнку. — Мистер Боз — чертовски искусный романист, скажу я вам! О нем можно написать очень много интересного. Лично я являюсь большим поклонником его детективов. Я прочитал все его книги. Он пишет очень и очень правдоподобно! — Шериф, усатая физиономия которого нагнала бы страху на какого угодно правонарушителя, заискивающе улыбнулся. — Это, позвольте заметить, уж романы так романы, — сказал он, имея в виду творчество Боза. — Я не очень-то разбираюсь в литературе, но, тем не менее, могу утверждать, что произведения мистера Боза — не сказки и не фантазии какого-нибудь халтурщика. Мистер Боз разбирается в повседневной работе полицейских лучше, чем кто-либо другой во всей нашей стране. Мне никогда не удавалось уличить его в халтуре. Никогда!

Боз украдкой улыбнулся Франклину, как бы показывая, что к подобной лести он равнодушен.

— Знаете, — продолжал шериф, — я иногда пытался предложить ему сюжеты, связанные с реальными местными событиями. В них фигурировали довольно гнусные типы, о которых я узнавал от своих коллег-шерифов. Однако он неизменно их отвергал. И вполне резонно: в своих книгах мистер Боз выдумывал гораздо более красочных персонажей! Более того, он описывал их очень подробно и реалистично…

— Шериф…

— Нет-нет, мистер Боз, вы не заставите меня молчать. Как-то раз мне даже пришлось обратиться к тексту одного из романов мистера Боза, чтобы проконсультироваться относительно норм закона, касающихся педофилов! Предварительно я, конечно, заглянул в кодекс, однако ничегошеньки там не понял, а вот благодаря книге мистера Боза все сразу уразумел.

Боз заранее накрыл в саду стол, поставив на него тарелки с нарезанной колбасой и бутылки вина. Франклин мысленно усмехнулся, подумав, что, по всей видимости, этими людьми руководило не столько чувство профессионального долга, сколько закуска и вино. Именно это заставило полицейского и двух пожарных в субботнее утро явиться сюда и наблюдать за тем, как сжигается чужое барахло…

Боз достал из внутреннего кармана свернутую в трубочку распечатку и протянул одному из пожарных.

— Дайте почитать своим товарищам. Это мое последнее произведение. Оно будет опубликовано в сентябре в общенациональном журнале. Надеюсь, им понравится.

Шериф прочитал заглавие: «Пироман».

— О-о! Мистер Боз, вам не откажешь в чувстве юмора. Дать такое пожарным! А можно мне взглянуть?

— Ну конечно.

— Благодарю. Для меня это честь…

Боз сказал шерифу, что им с Франклином нужно поговорить о работе, и они ушли из сада в дом.

— Ну и как обстоят ваши дела? — поинтересовался Боз.

— У меня уже есть кое-что из того, о чем вы просили, — ответил Франклин, — а именно контракт и даже чек от издателя!

— Замечательно!

Боз провел Франклина в свой кабинет. Фрэнк тут же пришел в восторг от находившейся там коллекции пишущих машинок.

— Восхитительная коллекция! — искренне похвалил он.

— А вы в них разбираетесь?

Франклин показал на пишущую машинку «Ремингтон-3Б».

— Вот на такой я работаю уже довольно много лет.

— О! Это прекрасная машинка, — сказал Боз, усаживаясь за свой рабочий стол. — А я вот их предал, — вздохнул он. — Пересел за компьютер. Ну а как тут не пересесть: и быстрее, и удобнее… Поневоле поддашься соблазнам прогресса.

Франклин протянул ему чек и контракт.

— Как вам удалось убедить своего издателя? — осведомился Боз.

— Да так, как вы мне и посоветовали: я рассказал ему об эксперименте со скелетом и собаками.

— Да? Наверняка это сразу же сломило его сопротивление, я прав?

Франклин кивнул и, не удержавшись, спросил:

— А вы часто проводите подобные эксперименты?

Боз широко улыбнулся.

— Время от времени.

Взглянув на имя и фамилию издателя — Альберт Дорффманн, — Боз прочитал текст контракта и сразу же подписал его. После этого он положил переданный ему Франклином чек в ящик своего рабочего стола.

— А список авторов?

— Он еще составляется. Я не хочу называть никаких имен, пока у меня не будет в них уверенности. Но я надеюсь, что сумею привлечь к своему проекту выдающихся писателей.

— Я тоже на это надеюсь.

Боз поднялся.

— Здесь слишком мрачно, — сказал он. — Пойдемте-ка лучше в библиотеку. Там нам будет удобнее.

Франклин шел вслед за Бозом по довольно унылым коридорам и удивлялся тому, что совсем не испытывает страха. Его вдруг охватило странное чувство собственной неуязвимости — чувство, которое сразу после предыдущей встречи с Бозом могло бы показаться ему немыслимым.

— Вы живете один? — поинтересовался Франклин. — Этот дом просто огромен. Вас это не пугает?

— Нет, этот дом мне вполне подходит.

Из колонок тихо лилась музыка — «Финляндия» Сибелиуса.

— Знаете, Диккенс совершенно правильно говорил, что писатель-романист должен быть своего рода домом с привидениями. Ему нужно позволить привидениям, вымышленным персонажам, микромирам, разным существам и сюжетам, которые затем будут выходить из-под его пера, поселиться в самом себе. Этот большой пустой дом — своего рода питательная среда для моего творчества. — Боз широко улыбнулся и добавил: — Я здесь — свое собственное привидение…

Библиотека Боза была огромной. Забитые книгами полки от пола до потолка, низенькие столы из красного дерева, удобные кожаные диваны, два больших чучела головы американского лося на стенах и репродукция с картины Рембрандта «Урок анатомии доктора Тюлпа». Три высоких окна выходили в сад — как раз туда, где пожарные развели большой костер. Через окно было видно, как шериф, перелистывая «Пиромана», бойко опустошает тарелки с закуской и бутылки с вином.

Боз прильнул к оконному стеклу, чтобы посмотреть на то, что происходит в саду.

— Вы у меня только что спрашивали, часто ли я в своей работе провожу эксперименты — вроде того опыта с повешенным. Видите огонь? Ну… я имею в виду право сжигать у себя во дворе свой мусор… Я узнал об этом праве только через несколько лет после того, как поселился здесь, и оно натолкнуло меня на кое-какие интересные идеи. Я написал роман, в котором говорится о некоем типе, убившем свою жену и троих детей и затем — кусок за куском — сжег их разрубленные на части тела прямо под носом у полиции и пожарных. И при этом присутствовали все ближайшие родственники, которые пришли его утешить в связи с исчезновением жены и детей.

Боз повернулся к Франклину.

— Многие идеи пришли мне в голову именно таким образом, то есть совершенно случайно. И я, признаться, отстаиваю подобный подход к творчеству. Точно так же, как журналисты гоняются за сенсационными новостями, писатель-романист должен искать новые идеи!

Франклин сел в кресло и, доставая из сумки блокнот, чтобы записать туда слова Боза, увидел на дне черный «ЗИГ-Зауэр». Быстро закрыв сумку, он стал внимательно осматривать комнату, стараясь запомнить даже мельчайшие детали, чтобы потом рассказать о них фэбээровцам.

— Итак, — произнес Боз, отходя от окна, — скажите, как вы представляете себе наше дальнейшее общение? Каким образом оно будет проходить?

Каким образом? Фрэнк хотел только одного: как можно быстрее закончить это общение. Вмешательство сотрудников ФБР, свидетельские показания и… и Боз попадает сначала за решетку, а затем — на электрический стул.

— Мне кажется, что четырех встреч по два часа должно, в общем-то, хватить для того, чтобы я успел задать вам все интересующие меня вопросы, — ответил Франклин. — Основную часть работы я выполню уже сам — еще раз прочитаю ваши романы и напишу к ним комментарии.

— Понятно, — скупо обронил Боз.

— Будьте готовы к сюрпризам и к тому, что вам могут не понравиться первые выводы, сделанные мною. В этом и заключается главная трудность моего нового проекта: при написании предыдущего эссе я не рисковал тем, что меня обругают джеймсы или хемингуэи за то, что я якобы написал о них какую-то чушь.

— Мы обо всем этом еще, конечно, потолкуем.

Боз сделал себе коктейль и принес бутылку содовой для Франклина. Видимо, помня, как Фрэнк во время прошлой встречи пил прямо из горлышка, хозяин на этот раз не стал предлагать ему стакан. Затем Боз сел в кресло, из которого был хорошо виден сад. Похоже, его что-то беспокоило.

Франклин задал ему свой первый вопрос:

— Стремление стать писателем зачастую возникает у человека еще в юности, когда он читает литературные произведения. При этом решающую роль может сыграть произведение какого-то определенного жанра, а то и личная встреча с его автором. Было ли так и у вас?

— В некотором роде… У меня все началось в шестнадцать лет. В этом возрасте я прочитал мало кому известный фантастический рассказ Джордана Кроу о солдате, в одиночку защищавшем отдаленный форпост. Война в его вымышленной стране уже давно закончилась, однако никто не удосужился сообщить об этом солдату, и тот в течение всей своей жизни напряженно ждал появления врага, чтобы суметь вовремя поднять тревогу. В конце концов этот человек немного тронулся умом. Как-то вечером, когда солнце зашло за холм, он увидел движущийся вдалеке батальон! Сжимая в руках оружие, старый солдат припал к земле. И только тут заметил, что огромный холм — не более чем маленький пригорок, а наступающие на него вражеские солдаты — цветы, покачивающиеся из стороны в сторону на ветру. Автор еще в начале рассказа мельком упомянул, что в этом месте росла мандрагора. Мне показалось забавным, что солдат бросается на землю, приняв за врагов растения из семейства пасленовых… Однако затем я решил заглянуть в энциклопедию и нашел там рисунок с изображением мандрагоры. Этот цветок, как оказалось, уникален тем, что его корень по форме очень часто напоминает фигуру человека. И тогда видение старого солдата предстало передо мной уже совсем в другом свете! У меня словно бы открылись глаза: я понял, что слова могут нести глубокий подтекст, скрывать множество тайн, а то и сыграть с читателем злую шутку. Все произведения, которые я затем читал, отбирались мною с учетом моего открытия. Я старался оценивать содержание книг с критической точки зрения, ожидая снова натолкнуться на те или иные «заросли мандрагоры». Однако я очень быстро разочаровался.

— Разочаровались?

Боз посмотрел Франклину прямо в глаза.

— К сожалению, я понял, что писатели зачастую относятся к своему повествованию поверхностно и не уделяют должного внимания правдивости. Их произведения изобилуют неточностями и даже ляпсусами, потому что они недостаточно хорошо знают то, о чем пишут. Короче говоря, многие авторы создают лживые произведения, и это касается даже самых великих писателей. Меня это потрясло!

— Мне кажется, что вы уж слишком суровы, — заметил Фрэнк. — Писатель, безусловно, не является высококлассным специалистом в том, о чем он пишет, и…

— А по-моему, — бесцеремонно перебил его Боз, — именно таким специалистом писатель и должен быть! И это убеждение, возникшее у меня еще в юности, является определяющим во всем моем творчестве. Все, о чем мне хочется рассказать читателю, я пишу подробно, правдиво, опираясь на документы и на проверенные мною факты… Вот так-то! Как и шериф Донахью, вы не сможете уличить меня в халтуре. Это — единственное, что я считаю «делом чести» в работе писателя. Мои произведения изобилуют мандрагорами. Их нужно всего лишь суметь заметить.

Боз говорил все энергичнее, его глаза яростно сверкали — похоже, он не на шутку разволновался. Франклин подумал, что если такой вот великан начинает нервничать, то уж лучше дать ему возможность успокоиться. Помолчав, он попытался сменить тему, в которой, кстати, было очень много спорных вопросов. Франклин умело перевел разговор на школьные и университетские годы Боза, на его первого издателя Саймона Абелберга. Однако он не стал расспрашивать Боза о его матери.

— Абелберг заставлял меня писать для других. Я в то время был очень плодовитым литературным «негром». Абелберг говорил, что подобная практика сформирует мой стиль, который пригодится мне в дальнейшем литературном творчестве. Однако в действительности это была лишь пустая трата времени.

Затем Боз рассказал об эпизоде из своей жизни, который был неизвестен Франклину, потому что в заведенном на Боза в ФБР досье о нем ничего не говорилось.

— В двадцать один год я стал ходить по тюрьмам и беседовать с сидящими там убийцами, насильниками и прочими душегубами. Мне хотелось узнать, как выглядит насильственная смерть с точки зрения преступника, а не с точки зрения судебно-медицинского эксперта, который видит жертву лишь после того, как преступление уже совершено. Именно благодаря этим беседам я теперь могу смело заявить, что хорошо знаю, как натягивается кожа на шее человека, которого душат веревкой, и как звучит последний вздох. Благодаря этим злодеям мне стало известно, что миф о том, будто ногти и волосы продолжают расти и после смерти, — не более чем выдумка и что данная иллюзия вызвана лишь тем, что кожа мертвеца постепенно сжимается. Эти типы подтвердили, что данное явление можно наблюдать в течение нескольких часов после смерти жертвы. То же самое можно сказать и о крови, приливающей кое к каким органам, и о вздутии от газов, о выделении летучих кислот… Все это я узнал не на занятиях по криминологии, а услышал из уст самих убийц! Точка зрения судебно-медицинского эксперта для меня вторична, поскольку я интересуюсь прежде всего точкой зрения убийцы, образ которого создаю в своих произведениях. С какими неожиданностями сталкиваются преступники во время совершаемых ими убийств? Что нового они узнают, совершая одно преступление за другим? Надо вам сказать, Франклин, что в проработке данных вопросов я, как мне кажется, далеко опередил всех своих коллег.

Фрэнк мысленно отчитал себя за то, что не взял с собой какое-нибудь записывающее устройство. Зычный и надменный голос этого, по всей вероятности, не совсем психически здорового человека, который хвастает своими достижениями, делает зловещие намеки и даже приоткрывает занавес над своей порочной методикой, нужно было бы обязательно записать на пленку.

Последовало долгое молчание. Франклин пытался подавить охватившее его волнение тем, что делал подробные записи в блокноте. И вдруг Боз — без какой-либо связи с их беседой — резко поднялся на ноги. Похоже, он увидел в саду что-то такое, что ему явно не понравилось.

— Подождите, я сейчас вернусь.

Когда Боз вышел, Франклин тоже поднялся и, подойдя к окну, посмотрел в сад.

Костер уже начинал затухать.

— Что они делают? — крикнул Боз и поспешно подошел к шерифу, показывая рукой на пожарных, которые достали из своей машины лопаты.

— Мистер Боз, — начал объяснять уже слегка захмелевший полицейский, — мы решили вам кое в чем помочь. Пожарные соберут оставшийся от костра пепел и вывезут его с вашего двора. Это будет стоить вам, как вы знаете, совсем недорого.

Пожарные уже начали бойко орудовать лопатами.

— Не надо этого делать! — громко возразил Боз. — Не трогайте ничего. Я… я пока что оставлю пепел у себя. Хочу отдать его в качестве удобрения одному своему приятелю. Он приедет за пеплом немного позже.

— Вы уверены?

— Да, уверен.

Боз подошел к догоравшему костру.

— Да, я уверен, — повторил он.

Он наступил сапогом на пепел, скрывая от посторонних глаз слишком заметно выступившее из него дымящееся ребро Джексона Паундса.

— Благодарю за помощь, — сказал он. — Дальше я и сам справлюсь.

Полицейский и пожарные не стали возражать и, попрощавшись, удалились. Боз еще раз украдкой взглянул на кость, лежавшую под его каблуком.

Проклятый прах, не желающий обращаться в прах!

Наблюдая за этой сценой из окна, Франклин догадался, что сейчас что-то произошло. Но что?