Глава 6. Шпик толстогузый
Утром я проснулся не то чтобы с похмелья, а еще пьяный. Бока болели, локти тоже. Видать пол холла, на котором я провел ночь, оказался тверже, чем я решил поначалу.
Вспомнилось, что после отключения сирены в караульном помещении особняка мы с Алексом еще выпили, и нам стало стыдно за содеянное. Мы вернулись в караулку просить прощения у пострадавших, но там еще мало кто пришел в себя, поэтому пришлось распить принесенный джин самим.
Потом мы вернулись в холл, Алекс принялся втолковывать порядком уставшей от наших выходок Ольге азы виндсерфинга, используя пустую бутылку и обрывки салфеток для описания ветровых курсов. Я устроился на полу. Урман храпел в кресле.
Это было последнее, что я помнил про вечер.
Разлепив глаза, я с трудом поднялся и поискал на столе хоть что-нибудь жидкое и безалкогольное. Ничего не нашлось. Пришлось хлебнуть джина, поскольку не выпить ничего я не мог, так как сухость во рту перешла все мыслимые пороги. Сначала чуть не стошнило, потом стало лучше.
Вся команда была в сборе. Алекс валялся в траве у входа, Ольга посапывала в кресле, Урман тоже храпел, уронив голову на стол. Во двор мне выходить было лень. От автоматически открывающихся акриловых дверей мало что осталось, так что и в холле было хорошо. Над ковром гулял свежий ветер, пахнущий океаном.
Я перемахнул через стойку бара, порылся в холодильнике, нашел много чего интересного; в том числе и пять литров ледяной, чуть солоноватой минеральной воды.
Став обладателем такого сокровища, я подумал, что мог бы шантажировать Алекса, когда тот проснется. Да что с него взять?
Кроме воды нашлись и продукты. Я запустил кофейный комбайн, накидал в высокочастотку сэндвичей и устроился попивать воду. Вскоре, учуяв аромат кофе, проснулась Ольга. За ней Урман. Я, как заправский бармен, обеспечил их порциями кофе, сэндвичами и водой.
— С таким капитаном я готов хоть в ад, — с усмешкой заявил Урман.
— Можешь собирать вещички, — серьезно кивнул я. — Именно туда мы и направимся в ближайшее время.
Минут через сорок раздался свист турбин, на лужайку перед особняком приземлился гравилет. Алекс перевернулся на другой бок и натянул куртку до ушей. Видимо звук его тревожил, и это ему не нравилось.
Со стороны караульного помещения, прихрамывая, к гравилету поспешил начальник охраны. Когда люк открылся, Альбинос спрыгнул в траву, выслушал охранника, посмотрел на Алекса и выбитую дверь. Мне интересно было, как дальше станут развиваться события. Я уселся за стол и откусил сэндвич.
Альбинос не спеша проследовал в нашу сторону, едва не переступив через Алекса.
— Доброе утро! — поприветствовал я хозяина. — Кофе хотите?
— Не откажусь.
Я уступил ему кресло, поскольку то, в котором он сидел с нами вчера, было использовано в качестве тарана при выносе двери, так что комфорт хозяину подарить уже не могло.
Приготовив еще порцию кофе, я подал ее Альбиносу.
— Спасибо, — кивком поблагодарил он. — Вы всегда так отдыхаете?
— Нет, — честно ответил я. — Просто нервное напряжение накопилось. Арест, тюрьма, крах всех планов… Ваше непристойное предложение.
— Понятно. Охрана вам чем помешала?
— Мы хотели выйти во двор, освежиться…
— Понятно, — остановил меня Альбинос. — С вами будет не просто работать. Возможно, это одна из причин, по которой ваша затея до сих пор не претворена в жизнь. И дело не в том, что вы тут учинили ночью… Все хуже. Вы, Андрей, не способны работать в команде. Точнее работаете лишь в той команде, которая вам подчиняется. Это такой психотип… Психотип мелкого лидера. К тому же вы, как типичный мелкий лидер, ставите перед собой глобальные задачи. А они вам не по силам, Андрей. Ловите мою мысль? Отсюда внутренний конфликт…
— У вас психологическое образование? — скривился я.
— Нет. Я бизнесмен. Любой бизнесмен обязан разбираться в людях. Это одна из моих сильных сторон. В любом случае мне будет трудно вам доверять. Это не моя вина. Ваша. Отсюда некоторые исключительные меры. Вроде домашнего ареста. Это хорошо, что вы тут отдохнули. А если бы в городе? Ладно. Вечером у нас выгрузка корабля, так что приходите в порядок. Особенно это касается Алекса.
Никогда не думал, что придется работать с пиратами…
— С кем? — напрягся я, вспомнив свои мысли на болоте.
— С пиратами, — жестко ответил Альбинос. — Вы ведь настоящие пираты. Беспредельщики. Это касается и психологии, и воспитания, и поведения… Как ни прискорбно. Ладно, пойду посмотрю, что вы еще разрушили. Но в следующий раз охранники получат приказ применять шокеры. Это понятно?
— Они их и в этот раз применяли, — вздохнул я. — Без приказа.
— Тогда у них будет приказ стрелять по ногам, — сухо ответил Альбинос.
Вместо ответа я достал из кармана несколько свежих стреляных гильз, собранных на посадочной площадке после отступления охранников, и с безразличным видом швырнул на ковер. Это было весомее слов. Ярче. Альбинос понял, что по ногам нам тоже пытались стрелять. Да и не только по ногам, думаю. Он поджал губы, встал и скрылся за дверью, снова обойдя спящего Алекса.
— Я вас вчера пыталась остановить, — со вздохом сказала Ольга.
— Помню, — хмуро ответил я. — Ладно, чушь это все. Можно выкинуть из головы. Мы Альбиносу нужны. Кроме нас никто не доберется до шельфовой базы. Может все даже к лучшему.
— Почему?
— Он будет знать, что нас не остановить стрельбой по ногам. И попробует договариваться.
— Это так, — согласился Урман. — Но в данном случае мы дали Альбиносу лишние козыри в руки.
— Думаешь? — скривился я.
— Я не знаю, — пожал плечами Синх.
Вернувшись из караулки, Альбинос не стал к нам заходить, молча забрался в гравилет и куда-то отбыл. Я попросил Ольгу достать из аптечки в баре обезболивающее, а сам отправился будить Алекса.
Растолкав напарника, я молча всучил ему стакан с водой. Алекс осушил его залпом. Подоспела Ольга с инъектором. Я вкатил дозу алкостопера ему и себе. Через минуту голову отпустило, да и тонус начал приходить в норму.
Алекс выглядел, как заболевший орангутанг. Он опух, обмяк и сгорбился. От его вчерашней разудалой энергичности не осталось ничего ровным счетом. Но через полчасика сделаем ему вторую инъекцию, придет в чувство. Не смотря на сопротивление, Ольга заставила его поесть. В общем, реанимационные мероприятия шли полным ходом.
Часа через полтора, когда Алекс уже мог говорить, на лужайку снова приземлился гравилет Альбиноса, а следом еще один, тяжелый транспортник.
— Кажется, начинается, — сказал я. — Скоро Альбинос покажет нам свой стиль работы в океане.
— Наверняка это будет круто, — с иронией пробурчал Алекс, не убирая ладонь со лба.
— Уж не круче вашего ночного выступления, — поддела нас Ольга.
Алекс поморщился. Ему было плохо.
Когда хозяин присоединился к нашей компании, я снова уступил ему кресло, а сам присел на подлокотник Ольгиного.
— Ну что… Охотники… — Альбинос обвел нас взглядом. — Собирайтесь, через час нам надо быть на берегу океана. Катером кто-нибудь в состоянии управлять?
— Чем? — удивленно переспросил Урман.
Вряд ли он не знал слова «катер», но все же слова Альбиноса прозвучали более чем странно. Уже добрых двадцать лет катера использовались только в пресноводных водоемах. Употребление слов «катер» и «океан» в одной фразе было несколько непривычным.
— Справимся и с катером, если надо, — ответил я. — Хотите спуститься на нем по реке?
— Нет, — произнес Альбинос. — Я хочу использовать катер, как рейдовое судно, чтобы вы на нем добрались до подводного корабля. Не хочется десантировать вас с гравилета, а то, неровен час, кто-нибудь ногу сломает.
— Мы пойдем на нем по поверхности океана? — на всякий случай уточнил я.
— Именно так.
— А почему бы тогда просто не выпить яду? — спросил Алекс. — Результат будет идентичным.
— Не будет. Я же говорил вам, что у меня есть свои методы. И мы тоже проводили операции в океане.
— Было бы любопытно увидеть, — негромко произнесла Ольга.
— Увидите. Собирайтесь. Жду вас у гравилета.
Это было мило. Даже очень. В чем заключалась методика Альбиноса, я понятия не имел, но мне сложно было представить, как можно работать в океане без нашего снаряжения. В любом случае, я не собирался рисковать командой, втравливая ее в сомнительное предприятие. На месте будет видно все И сам метод, и степень риска.
Сборы не заняли много времени. Побитые ночью охранники проводили нас в жилой флигель, мы с Ольгой по очереди приняли душ и переоделись. Среди вещей, предназначенных нам, нашлись добротные легкие куртки, вроде тех, какие используют телеоператоры на натурных съемках. В комплекте с брезентовыми штанами они показались мне оптимальным вариантом для работы. Из того, что имелось в наличии. Я бы предпочел наши гидрокостюмы, но за неимением лучшего, сойдет и так.
Переодевшись, я навестил Алекса и Урмана, посоветовал им надеть то же самое. Хотелось, чтобы мы выглядели командой. В том числе и Урман.
Кому-то может показаться странным, какого дьявола я уцепился за Урмана. Какой с него толк? Боец никакой, пригодных в нашем деле специальностей не имеет, о связях в муниципалитете можно забыть…
Да, он нас выручил. Сильно. Но если бы он не угонял гравилет, а удосужился раздобыть его более законным образом, мы бы еще пожили на свободе и не вынуждены были бы выкручиваться из серии щекотливых ситуаций. И с Альбиносом был бы другой разговор.
В общем, его человеческим качествам можно и нужно было отдать должное, но его непрофессионализм был безусловно опасен. Особенно при работе в команде. Но я был твердо намерен в команду его включить, даже с учетом возможных возражений Алекса. Почему? Потому что я предполагал кое-какой ход Альбиноса и мне нужен был хоть вшивенький козырь, чтобы побить его карту.
На лужайку мы вышли все вместе. Четверо, в одинаковых куртках. Альбинос это отметил, я видел.
— Давайте на борт, — приказал он.
Пропустив нас вперед, Альбинос залез сам и устроился рядом с Алексом. Люк закрылся, гравилет оторвался от земли.
— Насколько близко к океану можно летать после уничтожения ракетной платформы? — спросил он.
— Теперь можно летать над самим океаном, — ответил я. — Полностью безопасная зона примерно пятнадцать километров от берега и по столько же в каждую сторону от Бенкулу.
— Я летал, — весомо произнес Урман.
Нет, все же он умница. Надо с ним поработать, и будет из парня не малый толк.
— Опасность представляют только тяжелые мины, — добавил я. — Но это если опускаться ниже пятиста метров.
— Я не собираюсь летать над водой. — Альбинос скривил губы. — Но к воде мне нужно подобраться как можно ближе.
— Патрульные торпеды, если чуют цель у воды, могут выбрасываться на берег и там взрываться. Совсем безопасная зона, с учетом отсутствия ракетной платформы, те же пятьсот метров от линии прибоя.
— Отлично, — кивнул Альбинос. — Мне хватит.
Это было уже совсем интересно. Я начал догадываться, что задумал наш новый компаньон. Способ, похоже, был мне известен. Именно его мы применили для спасения на «Принцессе Регине». Только средств для его достаточно эффективного применения у нас тогда не хватило. Альбинос же тут был вне конкуренции.
Он связался с пилотом по селектору и указал номер квадрата для посадки. Разметка его карты была мне неведома, а потому я представления не имел, куда мы должны приземлиться. Я набрался терпения, но уже минут через двадцать полозья машины коснулись грунта.
Когда люк распахнулся, стало ясно, что для посадки выбрана большая, метров двести радиусом, поляна в джунглях. Она представляла собой идеальный круг, по краям темнели заросли фикусов, которые становились все выше и выше по мере удаления от поляны. Не было сомнений, что она возникла после взрыва биотехнологической ракеты. Кто-то, не так давно, рискнул слишком близко подлететь к океану.
— Выгружаемся! — приказал Альбинос.
Мы по очереди спрыгнули в густо растущий молодой бамбук, поднявший тонкие стебли нам по пояс. Рядом опустился транспортник.
Приглядевшись, в центре поляны я обнаружил доказательство ее ракетного происхождения. Это были заросшие лианами лимонника останки подбитого гравилета. От него мало что осталось, попадание было удивительно точным, хотя при такой мощи заряда этого и не требовалось. Ударной волной машину в буквальном смысле впечатало в землю. Незавидная участь.
Из транспортника высыпало десять человек обслуживающего персонала и два бригадира. Все в черных куртках и кепках с длинными козырьками. Четверо облачились в погрузочные экзоскелеты и слаженно принялись выносить через рампу крупногабаритные пластиковые ящики.
Остальные быстро их распаковывали, выкладывая на примятый бамбук металлические трубы, решетчатые фермы и желтые баллоны со сжатым воздухом. Я уже понял, что прав. Метод Альбиноса был мне известен. И в его эффективности у меня не было сомнений. Правда годился он лишь для локального и очень кратковременного выхода в океан. Но это тоже не дурно.
Да, опыт работы в океане у Альбиноса был. Весьма своеобразный опыт, но другим он и не хвастался.
Завизжал подсоединенный к баллонам пневмоинструмент, рабочие начали сборку конструкций. С каждой минутой из груды металла все больше вырисовывались тяжелые крупнокалиберные залповые минометы.
— Ничего себе… — присвистнул Алекс. — Стволов двести…
— Калибр миллиметров сто, — прикинул я.
Чем дальше, тем очевиднее становилось, что мы немного недооценили Альбиноса, и попусту над ним подшучивали. Через полчаса на поляне были изготовлены к бою четыре ракетно-залповых установки по сто стволов в каждой. Это было серьезно. Даже с запасом.
Не знаю как Алексу, а мне стало совершенно понятно, что никто в Бенкулу не мог бы так быстро мобилизовать столь внушительные средства. Да и мало кто на Суматре. Недавний разговор о преимуществах европейского подхода, в сравнении с местным, не казался уже пустой болтовней и попыткой усыпить нашу бдительность.
— Что это за орудия? — спросил Урман.
Ольга ему разъяснила вкратце.
После сборки самих минометов, начали выгружать боекомплект. Судя по виду тары, это были стомиллиметровые ракетные глубинные бомбы, как мне думалось.
— Как далеко может бить эта хрень? — задумался Алекс.
— На двадцать километров с гарантией, — уверенно заявил я. — Плюс, наверняка, еще километров пять.
Я прикинул, что если увеличить дистанцию поражения километров до пятидесяти и иметь несколько тонн боекомплекта, то с помощью подобных установок можно было бы попытаться уничтожить даже ракетную платформу. Но не факт, потому что торпеды охранения без труда будут подрывать медленно погружающиеся глубинные бомбы. Причем сразу десятками, учитывая детонацию.
Но если хоть парочка снарядов достигнет цели, оно того может и стоило бы. Может быть. Но снаряды надо будет подвозить грузовиками, колотить непрерывно и очень прицельно.
В небе показались еще два гравилета, тоже тяжелые транспортники. Едва они приземлились на поляне, из них десантировалось человек сто общим числом, все в такой же черной униформе, как у первого десятка. Под выкрики командиров отряд разделился на четыре расчета, которые начали слаженно снаряжать стволы реактивными глубинными бомбами. Альбинос смотрел на происходящее, как Наполеон на поле битвы, то и дело поглядывая на часы. Выглядело это действо очень внушительно. Что сказать — корпоративный стиль. С европейским размахом.
По мере готовности установок к бою командиры расчетов давали отмашку красным флажком. После четвертого взмаха стрелки заняли места у огневых пультов. Я усмехнулся — картинка была как на довоенных пропагандистских плакатах. Пафосу больше, чем толку. Хотя в эффективности ракетно-бомбовых установок я не сомневался нисколько. Просто обставлено все было в духе игры в солдатики или батальной сцены в дорогущем спектакле. Был ли это театр только для нас, или таков вообще стиль нашего нового партнера, сказать я бы пока затруднялся.
Альбинос подошел к нам.
— Баллистический лайнер с грузом в воздухе, — сообщил он. — Скоро увидите свой корабль.
Я обратил внимание, что каждый огневой пульт был оборудован отдельным монитором. Изображения с такого расстояния было не разобрать, но я примерно представлял какую функцию выполняют эти приборы.
— У вас есть локаторы обнаружения биотехов? — спросил я.
— Да. — Альбинос кивнул. — Военная разработка. Мы клонировали микросхемы и сделали на их базе то, что нам было нужно.
Я ничего не ответил. Забавно, что мы не одни пошли подобным путем. Не удивлюсь, если микросхемы огневых пультов Альбиноса были полностью идентичны микросхемам из наших локаторов. В принципе логично. При полном запрете на изучение биотехов, а следовательно и испускаемых ими сигналов, легче было взять, пусть и несовершенную, разработку военных, чем пытаться создать систему заново.
Альбинос снова глянул на часы, забрался в гравилет и, не закрывая люка, перекинулся с кем-то десятком фраз по коммуникатору. Вышел он с пневматической сиреной в руке.
— Сейчас начнется, — предположил Алекс.
Альбинос в последний раз взглянул на часы и нажал на клапан сирены. Огневые расчеты отреагировали молниеносно, дали слаженный залп из всех четырехсот стволов. Надо отдать должное, это и на меня произвело серьезное впечатление. Честно говоря, я ожидал хлопков и шипения, как от ракетных ружей, но стомиллиметровые реактивные бомбы уносились в пространство с таким сатанинским воем, что мы невольно присели от неожиданности.
Залп длился секунд десять, потом все стихло. Тут же бойцы бросились заново снаряжать еще не остывшие стволы.
— Интересный способ… — сдержанно произнес Алекс.
Сдержанность была напускной, я это видел прекрасно, не первый день знал Алекса.
— За двадцать минут мы полностью расчистим прилегающую акваторию, — уверенно заявил Альбинос.
— А затем, до завершения операции, сможем держать периметр квадрата десять на десять километров.
— С таким количеством снарядов… Не сомневаюсь, — согласился я.
— Боезапаса хватит на час сдерживания, — продолжил Альбинос. — За это время вам надлежит занять корабль и перегнать его в безопасное место.
— Если вы имеете ввиду наши штольни, то это относительно безопасное место, — сказал я. — И дело не в биотехах, от них мы устроили достаточно надежную защиту. Дело в комиссаре Гэбриэле. Наверняка наша база под наблюдением. Особенно после побега.
— Думаю, да, — согласился Альбинос. — Но вряд ли он контролирует подход со стороны океана. Кишка тонковата. Я бы и сам не стал подбираться так близко к берегу, если бы вы не убили ракетную платформу.
Она бы нас тут неизбежно накрыла. Вот только Гэбриэл не разбирается в этом как вы или я. И муниципалитет вы напрасно пытались удивить. Вы можете уничтожить хоть десять платформ, но уничтожить страх обывателей перед океаном намного сложнее.
— Попробуем… — с иронией произнес я.
Он не ответил. Я чувствовал, как его раздражает мое упрямство. Но еще больше его раздражало мое нежелание играть по его правилам. Мне кажется, он был уверен в том, что сумеет склонить меня на свою сторону, точнее к своим методам достижения цели.
— В любом случае Гэбриэла я возьму на себя, — закончил Альбинос. — Вам же рекомендую сосредоточить усилия на главном.
Грянул второй залп. Реактивные бомбы густым роем унеслись в сторону океана. Взрывов не было слышно — слишком далеко.
Вскоре расчеты произвели третий залп. Затем четвертый. Я заметил, что промежуток между залпами с каждым разом становится все длиннее. Очевидно, канониры не в первый раз делали такую работу, у них был навык и наработки. Да и сами бомбовые установки созданы явно не на один раз. Интересно, где и в каких целях их применяли до этого? И в каких еще собираются применять?
Время, разделенное залпами на неравные промежутки, шло своим чередом. Где-то через полчаса уши начали различать басовые вибрации воздуха, характерные для приближающегося баллистического лайнера. Вообще-то этот звук лежал очень близко к нижнему частотному пределу человеческого восприятия, но я его слышал много раз, хотя не все в это верили.
Замысел Альбиноса был очевиден, но меня интересовало его техническое воплощение. Расчистка акватории от биотехов при помощи ракетных минометов говорила о привычке действовать с размахом, без оглядки на финансовый и человеческий ресурс.
Финансовый меня интересовал мало, не привык я заглядывать в чужой кошелек, а вот о манере обращения с человеческим ресурсом стоило призадуматься. Просто потому, что какое-то время нам самим придется стать этим ресурсом.
Размышления на данную тему я отбросил в фоновый режим, а сам начал всматриваться в небо. Альбинос удалился в свой гравилет. Я так понял, что он начал корректировать работу пилотов баллистика, начавших снижение.
На самом деле батиплан сюда можно было доставить только двумя способами. Либо посадить баллистический лайнер на воду, а потом снять груз, либо сбросить груз на малой высоте.
Каждый из методов обладал своими достоинствами и недостатками, поэтому мне любопытно было, какой путь выберет Альбинос. Если лайнер посадить на воду, то взлететь уже не получится, нет тут и намека на разгонные сооружения.
В этом случае придется гарантированно отдать лайнер на растерзание биотехам. Если же сбрасывать груз, то рисковать придется грузом. В принципе, хороший батиплан обязан выдержать такие нагрузки, а плохой и не жалко. Но меня интересовало, как к вопросу подойдет хозяин положения.
Командиры расчетов не отрывались от мониторов. Я прекрасно представлял, что сейчас делается в океане. После первых бомбовых ударов акватория осталась чиста, как совесть младенца, но от столь нахального человеческого вмешательства биотехи не могли не забить тревогу. Теперь они подтягивали силы со всех сторон, и будут напирать, пока могут. В задачу канониров теперь входила защита периметра.
Судя по имеющейся огневой мощи они с этим делом справятся. Для меня же тактика Альбиноса была неплохим опытом, интересно было, насколько упрямо поведут себя биотехи. Точнее, насколько у них хватит сил при столь массовом истреблении.
В теории должен быть определенный предел опасности, выше которого алгоритмы тварей должны не давать им идти в бессмысленную атаку. Потому что если иначе, кто-нибудь догадался бы уже их вычистить таким способом хотя бы на некоторое время. В принципе, Альбинос, возможно, как раз догадался. И не просто в теории, а на практике, извлекая для себя вполне конкретную пользу.
Это было яркой иллюстрацией моей идеи о том, что человечество может проводить как минимум локальные операции в океане. Операции, ограниченные во времени и в пространстве. По большому счету задуманная мной операция «Караван» была именно такого рода, мне хотелось без особых затей провести караван судов по узкому коридору за кратчайшие сроки.
И я уже понимал, что Альбинос, являясь в отношении меня идеологическим противником, в то же время может стать весьма полезным тактическим союзником. Надо лишь не давать садиться себе на голову. А там поглядим.
Но главный плюс моего знакомства с Альбиносом заключался все же в надежде. Я теперь физически ощущал, как эта надежда меня поддерживает. Надежда на то, что не мне одному это надо. Пусть Альбинос был далек от идеи возвращения океана человечеству, пусть он действовал из глубоко корыстных побуждений…
Хотя, что я мог знать о его побуждениях? Человеку в голову не заглянешь. Я просто привык предполагать худшее.
Теперь заходящий на снижение лайнер было видно уже отчетливо. Он выпустил все аэродинамические органы управления, не нужные на крейсерской траектории, но необходимые при посадке. Кроме основных крыльев это были закрылки, предкрылки, тормозные щитки и еще какие-то пластины, названия которых я не знал. Упираясь в плотную атмосферу всем, чем можно, он гасил суборбитальную скорость. Пережатый плоскостями воздух оставлял за кромками крыльев белые турбулентные полосы конденсата.
Похоже, для доставки нашего груза Альбинос использовал крупный тяжеловоз. Я вообще в своей жизни видел не много баллистических лайнеров, так что зрелище меня впечатлило.
— Эй, — окликнул меня Альбинос, высунувшись из люка своего гравилета. — Готовь команду на катер!
— Где катер-то? — спросил я.
Альбинос махнул в сторону грузового гравилета.
— Справитесь? — уточнил он.
Алекс зыркнул на него нехорошим взглядом.
— Не кипятись, — одернул я напарника. — Ты катера этого даже не видел. А вдруг что спросить придется?
— Да я этих катеров… На закрытых водоемах…
— Затихни, — попросил я.
Забравшись в люк транспортника, мы увидели вполне обычный катер, из тех, какие можно встретить в городе на реке. Он был три метра длиной и имел две водородных турбины. Никакого подвоха со стороны Альбиноса не было.
— В океан… На катере… — негромко сказал Синх. — Кто бы мне сказал…
— Ты на берегу останешься, — отрезал я.
— С какой стати? — возмутился Урман.
— Незачем катер перегружать. Неизвестно как все повернется.
Ольга глянула на меня искоса.
— Да, его весом сильно ты перегрузишь, — фыркнул Алекс, не скрывая иронии.
То ли у меня печень шалила с похмелья, то ли нервничал я перед предстоящей операцией, но раздражало меня буквально все. Я чуть было не психанул.
— Короче, — Алексу удалось меня остудить. — Бери парня, и не строй из себя большого начальника.
Мне пришлось открыть предохранительный клапан в собственной эмоциональной регуляции, и выпустить немного пара. Бессмысленные ссоры были нам теперь ни к чему. Пар вышел со слышимым только мною шипением. Стало легче.
— Ладно. — Я кивнул. — Алекс на управление. Ольга и Урман обеспечивают швартовку с батипланом.
В отсек вскарабкался Альбинос.
— Так, все сели. Взлетаем, — сказал он и закрыл люк.
— Гравилет снизится за кромкой прибоя, спустим на воду катер. Дальше сами, тут ваша компетенция больше моей.
— Сил-то хватит держать периметр? — спросил я.
— А вот тут моя компетенция больше вашей, — невозмутимо ответил Альбинос.
Гравилет качнуло. Я глянул в иллюминатор и понял, что мы двигались в направлении океана. Не убей мы с Алексом ракетную платформу, от нас бы уже мало что осталось. А так ничего, продвигаемся в выбранном направлении.
— Как бы там ни было, — продолжил Альбинос, — время не тяните. Принимайте груз и давайте напрямик в свою штольню. Все вооружение батиплана в порядке, боекомплект на месте. Но мы вас еще прикроем по возможности. Вот рация для связи и кодовый ключ от шлюза. Катер можете бросить, он в сравнении с остальным ничего не стоит.
— Годится, — кивнул я.
Гравилет пошел на снижение, под нами был океан. Грузовая рампа гравилета тронулась с места и пошла вниз. До воды осталось метра полтора, не больше.
— В катер! — скомандовал я.
Алекс прыгнул в пилотское кресло, я рядом с ним, а Ольга с Урманом на боковые сиденья. Клацнули фиксаторы, освобождая катер.
— Турбины! — крикнул я.
Зашипели газогенераторы, продувая турбины, запустилась сначала левая, за ней правая. Одной из безусловно положительных черт характера у Алекса была та, что он не трепался попусту. Сказал, что справится с катером, и справлялся.
Гравилет чуть стангажировал на корму, и мы вместе с катером плавно выскользнули по рампе в воду, шлепнувшись с метровой высоты.
Алекс тут же дал газу, турбины взвыли, толкнув нас вперед. Гравилет взмыл в небо за спиной, а еще выше пронесся рой реактивных глубинных бомб, выпущенных канонирами.
Это было действительно круто. Уж насколько я всего навидался, в том числе и в операциях против биотехов, но тут было другое. Не под водой, не во тьме, разрезаемой бессмысленным лучом фонаря, не ориентируясь только по меткам локатора…
Мчаться на катере по океану было столь необычно, столь ярко по всем ощущениям, что сердце у меня невольно перешло на повышенный ритм пульса. Волны глухо били в карбоновое днище на скорости, сотрясая весь корпус, турбины свистели, раскручивая трансмиссию на почти полные обороты, ветер вперемешку с солеными брызгами бил в лицо. Обтекатель перед консолью покрылся крупными каплями, собирающими сеет, словно линзы. Ольга сощурилась и вцепилась в бортовой рейлинг, Урман вытянул шею, чтобы ничего не пропустить. Алекс легко, непринужденно, почти небрежно вел катер между волнами, словно в этой головокружительной гонке не было ничего необычного. Но в его глазах я видел огонь, и понимал, что Алекс мысленно визжит от восторга.
Мы начали описывать широкую дугу так, чтобы выйти на курс снижающегося баллистика, который со свистом рвал воздух, выравниваясь вдоль береговой черты. Было уже ясно, что он не сядет на воду, поскольку не был оснащен необходимыми для этого глиссирующими шасси. Он вообще не выпускал шасси, зато включил на малую тягу маневровые двигатели, чтобы не потерять снизившуюся вместе со скоростью подъемную силу. Под брюхом лайнера начали раскрываться створки нижнего погрузочного люка, похожего на бомбовый отсек древнего бомбардировщика. Пилоты готовились произвести сброс.
Алекс держал ровный курс, по касательной приближаясь к траектории баллистика. Мы отставали по скорости примерно втрое, но поскольку вышли навстречу раньше, то лайнер все еще нас не догнал.
Нос катера рассекал волны, но они все равно заставляли судно содрогаться при каждом столкновении. Фонтаны брызг взлетали в воздух, создавая над нами персональную радугу. Через несколько секунд разноцветное сияние пропало, это баллистик заслонил солнце широко разведенными крыльями.
— Смотри, что бы нам на голову груз не скинули! — крикнул я Алексу.
Тот показал мне неприличный жест. Да уж, не я один сегодня не в духе после бурной ночи… Но, если честно, от похмелья в океане почти и следа не осталось. Стихия словно выдавила из нас все лишнее.
Транспортник прошел, как мне показалось, чуть ли не над нашими головами. От свиста заложило уши. Восторг от скорости, солнца и соленых брызг не отпускал меня, дурное настроение потихоньку срывало набегающим потоком ветра.
Пилоты баллистика произвели сброс. Наш новый подводный корабль вынырнул из чрева лайнера, сверкнул, подобно гигантской рыбе, и, описав вытянутую кривую, ушел глубоко под воду. В небо взметнулся высокий фонтан брызг. Мы неслись точно на него, а пилоты лайнера включили маневровые двигатели на полную мощность, чтобы разогнаться и набрать высоту. Конечно, суборбитальная траектория им после такого снижения не светила, но оно и не надо, им хватит дотянуть на турбинах до восточного побережья, а там есть подходящая посадочная полоса. Похоже, Альбинос идеально просчитал операцию.
Алекс не сворачивал, так что мы на полном ходу проскочили точку сброса. С неба рушилась поднятая столбом вода. Ольга закрыла лицо рукой. Я сощурился, глядя на снова возникшую в небе радугу.
— Давай на нос! — крикнул мне Алекс. — Что там под нами?
Борясь с тряской и хватаясь руками за все, что можно, я перебрался на нос и распластался, стараясь заглянуть через борт. На такой скорости сверкающая водная рябь не давала никакой возможности заглянуть хоть немного вглубь.
— Тормози! — крикнул я на всякий случай.
Алекс сбросил газ, катер заскользил по инерции, его перестало трясти и начало мерно раскачивать. Мне показалось, что внизу, под водой, возникла трудноразличимая тень. Но с каждой секундой она проявлялась все резче. Это был вытянутый темный овал, обгоняющий нас по скорости вдвое.
— Вижу! — выкрикнул я.
— Далеко? — спросил Алекс.
— Впереди. Обгоняет вдвое. Можешь чуток поднажать.
Турбины взвыли, нас толкнуло вперед. Тень под водой становилась все более отчетливой и все больше убегала вперед. Похоже, батиплан глубоко нырнул с высоты, а теперь полого всплывал, набирая скорость.
— Не выскочить бы за периметр! — обернувшись, сказал я. — Урман, дай рацию!
Бывший муниципал, хватаясь за рейлинги, подал мне выданную Альбиносом станцию. Словно в ответ на мои опасения, над нашими головами пронесся рой реактивных снарядов.
— Они не могли стрелять, пока маневрировал лайнер, — предположила Ольга.
Видимо так. На всякий случай я все же вызвал Альбиноса.
— Работайте! — успокоил он нас. — Канониры с вас глаз не спускают!
Метрах в ста впереди нас из воды выпрыгнул батиплан, похожий на невиданного морского зверя. Что-то странное было в его пропорциях, точнее неожиданное. Но что именно, я не понял. Корабль снова нырнул, швырнув в небо потоки воды. Но в этот раз нырок не длился долго. Батиплан всплыл и закачался на волнах.
— Готовность швартовочной команде! — выкрикнул я.
— Когда окажусь на борту батиплана, кидайте концы! Алекс, давай самым малым ходом вдоль борта!
Мы быстро теряли ход. Алекс ловко работал трансмиссией, включая то реверс, то тягу. Я присел на корточки, готовясь к прыжку. Наконец серебристый горб батиплана приблизился на достаточную дистанцию. Я прыгнул и уцепился рукой за край технологического отверстия в борту. Рейлингов, естественно, на подводном аппарате не было, они бы создавали слишком сильную турбулентность в среде.
Тут же прилетели два брошенных с катера конца. К чему их вязать, я не имел ни малейшего представления, кругом был лишь гладкий металл корпуса. В небе с воем пронеслись реактивные глубинные бомбы. Через пару секунд на юге взметнулся десяток фонтанов от взрывов.
— Давайте сюда! — выкрикнул я, чудом удерживаясь на гладком боку сам, да еще один из швартовых сжимая в свободной руке. — Долго не удержу!
Алекс сообразил быстро, первым перескочил на батиплан, и помог удержаться прыгнувшей следом Ольге. Урману повезло меньше. Сильно полегчавший катер ушел у него из под ноги, и Синкх плюхнулся в воду, не пролетев и половины нужной дистанции.
Алекс бросил ему свободный конец и вытянул муниципала на палубу батиплана. Катер, оставшись без экипажа, медленно отходил по ветру. Нас он больше не интересовал. Всеобщее внимание было уже сосредоточено на новом подводном корабле.
— До чего же уродливый! — поморщилась Ольга, разглядывая батиплан.
Ей сложно было отказать в правоте. Корабль действительно был крайне далек от изящества нашего «Кочи». Было ощущение, что он состоял из двух разных конструкций, настолько широкая сферическая корма отличалась от сплюснутого узкого корпуса спереди.
На борту красовалась черная надпись «SpyBot-2346» В общем нам, как и было обещано, достался переделанный глубоководный робот-шпион. Но я был рад. За неимением лучшего.
— Шпик толстогузый, — скривился Алекс, разглядывая корабль.
— Ладно, хватит эмоций! — сказал я, и приложил кодовый ключ к гнезду люка.
Шлюз послушно распахнулся. Изнутри пахнуло искусственным воздухом и запахом гидравлической жидкости. У меня мурашки пробежали по коже от осознания свершившегося чуда. У нас снова есть вооруженный подводный корабль. Пусть не такой совершенный, как «Коча», но все же… Все же это вооруженный подводный корабль.
Внутри было тесно. Во много раз теснее, чем на «Коче». До рубки по коридору добирались чуть ли не в притирку к переборкам. В самой рубке тоже не потанцуешь, она скорее напоминала кокпит баллистического лайнера, чем капитанский мостик. Два кресла стояли почти вплотную, перед ними ходовая панель, три стереомонитора и еще небольшой пульт управления сбоку.
У него тоже было кресло, складное, но уж точно не под задницу Алекса. Я так понял, что это упрощенный альтернативный пульт управления огнем. На случай выхода из строя основного, наверное. Им можно было управлять и с места второго пилота, настолько тесной была рубка.
— Это была моя идея, — сказала Ольга. — Мне показалось, что второй огневой пульт не помешает.
— Молодец, — похвалил я. — Давай садись первым пилотом. Алекс, разведай, что с основным огневым пультом. Урман, за мной.
Мы с Урманом выбрались через шлюз наружу.
— Мы на борту, — сообщил я Альбиносу по рации. — На радаре нас видно?
— Видно, видно. Можете двигать.
— Есть, командор! — весело ответил я.
Мы спустились вниз и задраили шлюз. Урмана я отправил на огневой пульт, к Алексу. Не потому, что там с него толк будет, а просто не было места в ходовой рубке. Сам я занял кресло второго пилота.
— Как у тебя? — спросил я Ольгу.
— Полный порядок. Все системы под полным контролем. Держи гарнитуру.
Я взял у нее и сунул в ухо горошину внутренней связи.
— Алекс! — позвал я. — Проверка связи.
— Связь норма. Огневой пульт контролирую частично. Почти все как на симуляторе, который от «Кочи» остался, но есть ряд дополнительных девайсов.
— Работай с тем, что знаешь, — порекомендовал я.
— Да уж разберусь, — ответил стрелок.
— К погружению готова, — отрапортовала Ольга.
— Средним ходом вперед! Глубина двадцать. Курс на два румба зюйд-вест.
Батиплан чуть качнуло, картина на стереомониторах показала, как мы полого ушли под воду.
— Тут есть внешняя связь, — сообщила Ольга. — Видишь, индикатор?
Я тронул мерцающую клавишу. В гарнитуре послышался голос Альбиноса.
— О, додумались включится. Мы вас видим отлично, будем смещать периметр.
— А дальности поражения хватит?
— Не делай из меня идиота, — пробурчал Альбинос. — Я же не с потолка взял точку установки батареи. Как раз до вашей базы добиваем. Доведем, как первоклашек до школы.
— Принял, работаем, — ответил я. Затем отключил внешнюю связь и вызвал Алекса. — Огневой пульт?
— На связи.
— Что можешь сказать о радаре?
— Отличный радар. Дальность на пределе разрешения аж десять километров. В нормальном режиме пять, тоже не шутки. Постарался твой новый друг.
— Чисто?
— Как в операционной, — фыркнул Алекс. — По курсу до базы две мины. Глубина десять и пятнадцать, удаление три километра. Альбинос их снимет. С запада заходит четыре патрульные стаи, но это в пяти километрах, за границей периметра. Надо себя проявить?
— Пока нет. Держи отсечку в двух километрах. Там поглядим, как Альбинос справится. Но попусту боезапас тратить не стоит. Все. Турбины на полный ход!
Ольга перевела ручку управления газом вперед, нас чуть вдавило в спинки кресел. По ощущениям энергонасыщенность у нового корабля была значительно выше, чем у «Кочи», хотя так и должно было быть при меньших габаритах.
На винтах все отлично. Но меня куда больше интересовал реактивный двигатель в исполнении Альбиноса. Без значительного преимущества перед биотехами в скорости хода, в океан соваться было нельзя. Хотя сомнений в корабле было мало. Чем ближе я узнавал Альбиноса, тем больше убеждался в его основательности. Новый батиплан был далек от совершенства по форме, но внушал большие надежды в плане содержания.
— Вот это да! — раздался в гарнитуре голос Алекса. — Тут ракето-торпеды какие-то продвинутые заделаны! Написано, с гидротурбинными реактивными движками. Дай пальнуть разок! Должны же мы знать характеристики вооружения!
— Ладно. Погоди, дай с радаром разобраться.
Я развернул кресло и активировал альтернативный огневой пульт. На нем был отдельный монитор-прицел, но мне стрелять не надо было, так что я перекинул изображение на основной монитор второго пилота. Разрешение радара действительно было сверх всяких похвал. В радиусе пяти километров косяки рыб было видно в сонарном режиме. А в пассивном только метки биотехов. Красота.
— Огневому пульту, — сказал я. — Цель — патрульная стая, сорок градусов по полярным, удаление четыре триста.
— Есть!
Пуск на такой скорости прошел незаметно, но на мониторе четко проявилась стремительная трасса подводной ракеты.
— Скорость снаряда девяносто узлов! — с восхищением передал Алекс. — Сто узлов!
— Вижу… — на меня такой разгон тоже произвел впечатление. — Сто двадцать узлов! Сто пятьдесят!
Это почти триста километров в час! Под водой! Было очевидно, что торпеда мчится к цели в тоннеле из пара, который сама и создает. Иначе никак. Подобную скорость не набрать, испытывая сопротивление плотной и вязкой среды. Но хотя я сам и придумал этот принцип четыре года назад, я все равно был поражен его столь продвинутым воплощением.
— Тридцать секунд до цели!
В алгоритмах биотехов ничего не было сказано о столь скоростных объектах. Поэтому, не тратя времени на подробный анализ, патрульная стая начала рассредотачиваться с максимальной для тварей скоростью.
— Десять до цели! Подрыв!
На мониторе из точки поражения разбежались изумрудные концентрические окружности ударных волн, вызывая у торпед цепь вторичных детонаций. Одна, три, пять…
— Семь целей поражено! — отрапортовал Алекс.
Остальные стаи, не сообразив, что произошло и почему все так плохо, начали отклоняться от выбранного курса.
— Еще? — не унимался Алекс.
— Хватит, — ответил я. — Пусть канониры Альбиноса работают.
Испытанием нового вооружения я был удовлетворен в полной мере. Можно было включать внешнюю связь. Я тронул клавишу.
— … вам палить! — тут же раздался разгневанный голос Альбиноса. — Сейчас есть более дешевый способ! У меня тоже бюджет не резиновый! Не можете дождаться автономного плавания?
— Проверка вооружения в ситуации приближенной к боевой, — спокойно доложил я.
— Это вы бросьте! — Альбинос только еще больше распалился. — Все параметры корабля и вооружения есть в документации. Не поленитесь потратить время на ознакомление.
Монитор осветился хаотичным мерцанием множества взрывов прямо по курсу, это дали залп с береговой батареи. Тут же полыхнул взрыв вторичной детонации, ясно, что рванула одна из мин. Следом за ней вторая. Через пару секунд нас ощутимо тряхнуло ударной волной.
— Средний ход! — скомандовал я. — Приготовиться к переходу на реактивный!
— Сейчас. — Ольга пробежала пальцами по сенсорам.
— Продувка турбин. Старт. Стабилизация фронта пламени…
— Вы и сюда турбины воткнули? — удивился я.
— Альбинос предложил, — пожала плечами Ольга. — Сказал, они эффективнее, чем газово-реактивный движок. Есть, фронт стабильный. Носовые парогенераторы включены.
Изображение ходового монитора побелело от множества пузырьков пара. Именно в нем, а не в воде, будет двигаться наш батиплан на реактивной тяге.
— Обороты рабочие, — сообщила Ольга.
— Малый ход! — скомандовал я.
Меня так вдавило в кресло, что в глазах помутнело. Чего угодно я ожидал, но не такого старта на малом ходу.
— Эй!!! — раздался голос Алекса. — Предупреждать надо!
— Сами не ожидали, — пробурчал я в ответ.
Цифры скорости на ходовом мониторе показали шестьдесят узлов и быстро раскрутились до восьмидесяти. Для «Кочи» это был почти предел, он на маршевом двигателе в экстремуме выжимал девяносто. До базы оставалось около семи километров.
— Средний ход!
Кресло снова толкнуло в спину, цифры скорости размазались, затем показали сто двадцать узлов.
— С ума сойти… — прошептал я. — Вот вам и шпик толстогузый. Полный ход!
На этот раз в кресло вдавило не так сильно, но цифры скорости быстро достигли запредельного значения в сто пятьдесят узлов. Это двести семьдесят восемь километров в час! Самолетная резвость под водой… Уму не постижимо… При всех наших стараниях «Коча» был просто жалким самопалом в сравнении с этим чудом корпоративных технологий.
— Есть еще и форсаж, — сообщила Ольга.
— Форсаж отставить, — остановил я ее. — Гаси турбины. На винтах полный ход.
— Набаловались? — раздался в эфире насмешливый голос Альбиноса.
— За топливо волнуешься?
— Нет. Турбины-то прямоточные.
— Что?! — не сдержался я. — Как это прямоточные?
— Да так. Ты из кресла только не выпадай. Это сюрприз вам такой. Прямоточная двухконтурная гидротурбина с резонансным каталитическим гидролизом забортной воды. Одна из секретных разработок корпорации. Потом подробнее объясню, но по описанию сильно смахивает на вечный двигатель, хотя им и не является, понятное дело. Просто в качестве топлива используется сама забортная вода, диссоциированная на кислород и водород. Пока весь океан не израсходуете, имеете неограниченную дальность хода. По электричеству тоже, его турбины накручивают.
— Вы серьезно?
— Серьезно, — ответил Альбинос. — Там еще огневой пульт чуть модернизирован, в сравнении с вашим предыдущим. Ладно, часть объясню, часть прочтете в инструкции. Как вообще впечатления от машины?
— Трудноописуемые, — признался я.
— Это хорошо. Мнение профессионала передам разработчикам. Заходите на базу и сидите там тихо. Мне надо еще батарею будет свернуть. Потом к вам подскочу. На случай, если господин Гэбриэл решит вмешаться в ход нашей кампании.
— Подходим! — сообщила Ольга.
Она послала кодовый сигнал в систему затопления штольни, чтобы можно было в нее войти. Новый батиплан был скромнее по габаритам, так что загнать его в залитый водой бетонный коридор не составило никаких проблем. Клавиша внешней связи замерцала рубиновым светом. Теперь радиосигнал не пробивался через скалу.
— Добро пожаловать домой, — сообщил я по внутренней связи.
— Как бы нас тут не накрыли… — со вздохом ответил Алекс.
— Альбинос обещал прикрыть.
— Да я слышал. Он пока доберется, тут уже спецназ из нас все дерьмо вышибет.
— Вряд ли инспектор будет охранять штольню. Глубоко. Вот главный вход наверняка обложен. Но это проблема Альбиноса, не наша. На таком кораблике мы ноги от любого спецназа сделаем.
— От Альбиноса, кстати, тоже… — задумчиво произнес Алекс.
— И куда тогда?
— В том и вопрос…
— Вопрос пока снимается с обсуждения, — отрезал я.
— В связи с бесперспективностью.
Через несколько минут мы добрались до конца штольни. Ольга отправила кодовую команду на слив воды, и вскоре мы легли брюхом на бетонное дно. Можно было вздохнуть свободнее, теперь инспектор представлял для нас большую опасность, чем биотехи.
В рубку протиснулся Алекс. Ему тут и одному было бы мало места. В общем, он не протиснулся даже, а так, по плечи засунулся.
— Можно и не вылезать, — сказал он. — Под броней как-то надежнее. Только тесновато. Урмана я на огневом пульте оставил, он там какие-то файлы нашел, что-то вроде инструкции.
— Неужели тут не предусмотрено ни одного помещения, где можно вчетвером за одним столом уместиться? — спросил я.
— Это к Альбиносу, — усмехнулся Алекс. — Но вообще по дороге от огневого пульта еще двери в переборках имеются.
— С этим потом разберемся, — мне не хотелось задерживаться на базе дольше необходимого. — Нам сейчас главное забрать свое оборудование. Корабль хорош, но его мало. Нужен дыхательный грибок, костюмы, оружие. Ольга остается на борту, остальные со мной.
Выбираться из-под толстого бронированного панциря корабля было тревожно. Я прекрасно понимал, что эта тревога от головы, а не от интуитивных и инстинктивных предчувствий, которым я привык доверять. Просто я знал, что за нами охотятся, предполагал, что Гэбриэл от нас не отстанет… Почему, кстати? У меня не было ответа на этот вопрос.
Кто он, этот инспектор? Борец за букву закона, фанатик? Или орудие в руках кого-то, о ком мы не имеем представления? Или одиночка, преследующий собственные цели, непонятные нам? Для меня это был человек-загадка.
В штольнях стояла непроницаемая тьма. Фонарями мы обзавестись не подумали, точнее не знали где они сложены на корабле, так что приходилось пробираться вперед, пользуясь подсветкой коммуникатора на руке. Толку от нее было мало, только чтобы лбом в стену не стукнуться, но мы с Алексом хорошо знали путь, а потому двигались достаточно быстро.
Отсутствие света меня успокаивало. Вряд ли отряд спецназа будет караулить нас во тьме. У них, конечно, есть инфравизоры, но инфравизор совсем не то, что глаза. Особенно в бою. Особенно в бою на чужой территории. Гэбриэл понятия не имел о планах Альбиноса, а потому не знал, что у нас теперь есть подводный корабль. И не ждал нас снизу.
Меня больше волновало, насколько глубоко он вообще спускался вниз со своими ребятами, и не разорил ли наши запасы. Но волноваться пришлось напрасно. Как минимум склад нижнего уровня был нетронут, а имевшегося на нем нам за глаза хватит, еще и с избытком. Так что не было никакой необходимости рисковать и подниматься на более верхние уровни.
Мы с Алексом быстро надели разгрузочные жилеты, закрепили на них наплечные фонари, надели шлемы с инфравизорами и кратко объяснили Урману, как этим пользоваться.
Дальше было проще. Бери больше, носи быстрее. Для организации цепочки у нас не было достаточного числа людей, так что нам пришлось совершить с десяток челночных рейсов, прежде чем мы решили, что нам хватит спасенного снаряжения. Всего по-любому не унести, это точно, да и объем корабля не позволял разогнаться в этом плане.
Закончив погрузку, мы вернулись на корабль. Чтобы не тяготиться пустым ожиданием, решили подробнее осмотреть корабль. Точнее, чего его там было осматривать, просто открыли двери, о которых говорил Алекс.
За одной, к моему великому удовольствию, оказалась кают-компания на шесть человек. За другой склад снаряжения. С ним разбираться и разбираться, пока было не до того. Еще три помещения представляли собой крошечные спальные каюты на два места каждая. И последняя дверь была люком, ведущим в технологическую заднюю часть корабля. Скромненько, без излишеств, но большего я и не ждал.
На погрузку и осмотр у нас ушло больше часа, а от Альбиноса не было никаких вестей. Системе связи не хватало мощности пробиться через сеть бетонных конструкций, что уж говорить о выданной рации. Что делается на поверхности мы не знали. Хотя предположить можно было, что Гэбриэл устроил там засаду со спецназом. Вопрос в том, насколько масштабную. И целесообразно ли Альбиносу через нее пробиваться? А главное — зачем?
Мы загрузили все, что необходимо, нас на базе ничего не держало. Координаты места назначения были заранее занесены в компьютер и светились напоминанием в углу главного монитора рубки.
Просто досвиданьица Альбиносу сказать? Глупо. Мы могли просто затопить штольню и двигаться к цели. Но Альбинос приказал его ждать. Сглупил? Не сильно на него похоже…
Я уселся в кресло второго пилота и тут до меня дошло. Ну, не то чтобы озарило, а просто возникло серьезное подозрение, зачем нашему новому партнеру нужно, чтобы его тут дождались. Причем, он даже готов был заслон спецназа ради этого ликвидировать.
В общем, мне показалось очевидным, что Альбинос собирается подсунуть нам в команду еще одного человека. Соглядатая. Это бы с лихвой окупило его усилия и риск.
Корабль рассчитан на еще двух пассажиров, ведь в каютах шесть мест, а не четыре. И, зная мое к нему отношение, Альбинос не отпустил бы нас одних. Но не проще ли ему было сразу прикрепить к нам шпиона? Посадить его в катер, и все дела…
Но я прекрасно понимал, почему это не было сделано. Мы бы его не взяли. Альбинос считал, что я бы скорее отказался от сотрудничества, чем взял бы на борт шпиона. До осмотра корабля, естественно. А вот после, можно и поторговаться… Хитер же европеец, ой, хитер! Психолог, дьявол бы его забрал…
Передо мной встал нешуточный выбор. И решать надо быстро. Я понимал, что шпика в команду не возьму ни при каких обстоятельствах. Если мы найдем личинки торпед и попытаемся их уничтожить, шпик нас самих перестреляет. Скорее всего.
Конечно, можно его сразу и ликвидировать, но вряд ли Альбинос не допускал такой возможности, и, скорее всего, как-то бы подстраховался. А если не взять соглядатая, то Альбинос может отобрать у нас корабль, ввиду неисполнения условий договора. Этого допускать тоже не хотелось. И что я должен был делать в такой ситуации?
— Алекс! — позвал я по внутренней связи.
— Слушаю.
— Надо сваливать. Нельзя ждать Альбиноса.
— Рехнулся? Мы же, типа, на него работаем. Он приказал, мы ждем.
— А зачем ему нас провожать, не думал? — язвительно спросил я.
— Есть соображения?
— Шпика к нам прикрепить.
— Резонно, — согласился Алекс. — Я-то готов слинять, ибо шпика под боком не хочется. Но отмазываться тебе.
— Скажем, нервы не выдержали. Больше часа ждали, связи нет…
— Я за.
— Ольга? — я глянул на женщину.
— Как ты.
— Тогда затапливай штольню! — уверенно скомандовал я. — Будем выходить.
— Эй, ребята… — раздался по связи голос Урмана. — Как-то неэтично. А если он сейчас бой ведет со спецназом?
— Можем тебя тут оставить, — предложил я.
Синх обиженно промолчал.
Вода быстро затопила штольню, Ольга медленно повела батиплан к выходу. Два серповидных винта усердно работали за кормой, рассекая воду лопастями. Я включил камеру внешнего вида и смотрел, как расходится за нами волновой след.
Мы покидали землю и уходили в океан. Надолго. Так надолго давно уже никто не уходил. Не оказалось бы это билетом в один конец… Но во мне не было страха. Почему? Трудно сказать. Скорее всего, я просто устал бояться.
— Мы корабль не назвали, — произнесла Ольга. — Примета дурная, не дать ему имя перед выходом в море.
— Алекс уже дал, — с усмешкой ответил я.
Ольга с непониманием глянула на меня.
— Шпик толстогузый, — пояснил я. — Чем не имя?
— Подходящее во всех планах, — хмуро отозвался Алекс по связи. — Не удивлюсь, если в бортовой компьютер сюрпризов понатыкано, и Альбинос знает каждый наш шаг.
— Я тоже не удивлюсь, — со вздохом ответил я. — Но русские говорят в таких случаях, что волков бояться, в лес не ходить.
— Мудрые у вас были предки, — хохотнул Алекс.
Когда «Шпик толстогузый» покинул затопляемую штольню и вышел в океан, стало ясно, что Альбинос обеспечил нам внушительную фору. Ни одной мины или торпеды не было на удалении свыше пяти километров. Но как только скала и бетон перестали экранировать радиоволны, нам пришлось выслушать все, что думал о нас новый европейский партнер.
Он вышел в эфир и начал с таких слов, что мне стало неловко перед Ольгой. Но вскоре, перестав непрерывно браниться, Альбинос приказал:
— Возвращайтесь немедленно!
— Погодите… — Я попробовал ему возразить. — Мы все забрали… Какой смысл оставаться? Лишний риск…
— Я, а не вы, в этом предприятии оцениваю риски! — окончательно вскипел Альбинос. — И вы на меня работаете! Причем плату в виде корабля вы получили вперед, еще ничего не сделав! Я приказываю вернуться и взять на борт еще одного человека! Это условия договора!
— Ах, вот оно что… — процедил я сквозь зубы. — Но тут вы, извините, перетопчетесь.
Отпустив клавишу внешней связи я приказал Ольге.
— Турбины на запуск. Алекс, будь готов к ракетно-бомбовому удару!
— А что я могу против него?
— Уж подумай, ты за пультом!
— Есть!
Снова прижав клавишу, я сказал:
— Никаких шпионов и соглядатаев на моем корабле не будет. Точка. Конец абзаца.
— Бунт? — не без иронии поинтересовался Альбинос.
— Я же говорю, вы пираты. Я вас затоплю сейчас, к дьяволу… Я не привык иметь дело с неуправляемыми людьми!
— Привыкайте, — спокойно ответил я.
— Фронт пламени в турбинах стабильный! — доложила Ольга.
— Глубина тридцать, — приказал я. — Средний ход. Курс на запад.
Она кивнула и вывела вперед ручку управления газом. Нас крепко пихнуло спинками кресел, а я продолжил в эфире:
— Мы к вам не нанимались. Мы с вами партнеры. Вы инвестировали корабль, я инвестирую свою жизнь и жизни моих людей. Если вы считаете этот вклад меньше вашего…
Альбинос промолчал. Ему нечем было крыть такой аргумент. А чего он хотел? Двойных стандартов? Это уж хрен ему.
— Ладно, Андрей, я дам вам уйти.
«Блефует, ой блефует, — подумал я. — Разобрал он батареи, наверняка разобрал».
— Мы не уходим, — уточнил я. — Мы выполняем ваше задание. Но мы не собаки, чтобы держать нас на поводке. И я не дам вам за этот поводок дергать. Только и всего. Наше соглашение в силе. Мы идем к шельфовой базе и проводим исследования. Затем возвращаемся и передаем результаты вам.
— И материальные ценности с базы тоже, — напомнил Альбинос.
— Похоже, только они вас и интересуют, — начистоту выдал я. — Но если речь идет о личинках торпед, то я их уничтожу. Это вот как на духу. Со всей ответственностью вам заявляю. Именно поэтому никакого человека я на борт не возьму. Если у нас общие цели, как вы уверяете, то мы вместе достигнем их без биотехнологической мерзости. А если вы врете, то уж простите тогда. Как говорят у нас, русских, кто ходит за шерстью, возвращается стриженным. Если сами лукавите, то нечего других в нечестности обвинять.
— Ладно. Буду ждать от вас известий на этой частоте. Кроме того, на борту имеются импульсные передатчики для одноразовой отправки донесений. Разберетесь.
— Разберемся, — уверил его я.
Наш батиплан, «Шпик толстогузый», стремительно удалялся от Суматры курсом на запад. Я откинулся в кресле и со всей отчетливостью осознал, что все теперь кардинально изменится. Назад дороги не было, а что ждало впереди — не известно.
«Это называется, сжечь за собой все корабли» — подумал я.
Но ничего другого мне просто не оставалось.
Конец первой части
