Зря я пытался подобрать слова, поскольку часть истории Ольга знала от Альбиноса. Оказалось, что он нагрянул на базу сразу после нашего ареста и эвакуировал Ольгу раньше, чем туда наведался Гэбриэл. О нашей стычке Альбинос ей не рассказал, пришлось мне выдать подробности наших взаимоотношений с возможным европейским партнером. Но пронесло, вроде она не очень перепугалась. Или научилась все же держать внутри проявления своей паранойи.

Меня поражало, как в одном человеке сочетались несвойственная многим женщинам храбрость и патологическая трусость на грани клинических фобий. На деле Ольга могла прыгать с гравилета в воду, могла вести батиплан на огромной скорости у самого дна, не падала в обморок во время перестрелок. Но когда дело касалось мыслей, планов, проблемы выбора и принятия решений, тут ее храбрость давала сбой и менялась на столь же яркую паранойю.

Под конец беседы, уже засветло, Ольга меня огорошила. Оказывается, с первого дня нашего плена Альбинос строил подводный корабль. Точнее не строил, а переоборудовал один из своих подводных роботизированных комплексов в пилотируемый.

Ольга в этой работе принимала активное участие. Она, не моргнув глазом, передала чертежи вооружения, установленного раньше на «Коче», рассказала о реактивной установке и принципах парового тоннеля, в котором двигался батиплан.

Я был в шоке от такого поступка, но понимал, что в сложившихся обстоятельствах это было единственно верным ходом.

По ее словам, корабль получился меньше нашего бывшего, но в чем-то даже лучше. На симуляторе вел себя более маневренно, да и скорость развивал большую. Управление было рассчитано на одного пилота, а огневой комплекс на одного или двух стрелков.

Это было важной новостью, но обдумывать ее уже не было сил. Едва коснувшись головой подушки, я вырубился, как выключенная машина.

Ольга разбудила меня на закате. Оказывается, Альбинос устроил нечто вроде праздничного ужина и приглашал нас на него. Пришлось срочно приводить себя в порядок, потому что выспавшимся я себя все еще не чувствовал.

В моем распоряжении оказался более чем сносный гардероб, все в точности моего размера. Я умылся, оделся, подождал когда соберется Ольга, и мы с ней, в сопровождении охраны, перебрались в холл главного корпуса.

Там уже Алекс с Урманом разминались джином со льдом. Я тоже себе налил. Стол был полон холодных закусок. По сравнению с сырой крысятиной это было натуральное пиршество. Но я решил на еду не сильно налегать, а то с непривычки разморит сонливостью.

Я поспешил пересказать Алексу все, что узнал от Ольги. Урман, похоже, мало что понял. Он не разбирался в технических терминах и ничего не знал о нашем затонувшем корабле. Пришлось вкратце просветить и его.

Минут через тридцать к нам присоединился Альбинос.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

Мы дружно кивнули в ответ.

— Уверен, что Ольга уже передала вам главные новости, — улыбнулся хозяин, наливая себе джину и разбавляя его тоником. — Поэтому надеюсь, сегодня беседа будет много предметнее предыдущей.

— Допустим, — ответил я.

— Не нужно никаких допущений! — Альбинос покачал стаканом. — Давайте все расставим по местам. Вы, Андрей, не так давно заявили, что готовы выполнить ряд поручений по специальности за вполне конкретную плату. Как мне помнится, за подводный корабль. Так?

— Так. Но для меня есть разница, что это за поручения.

— Была разница, — уточнил хозяин. — Ситуация изменилась. И, заметьте, не по моей вине. Вы сами связались с муниципалитетом… Нашли союзников… Не в обиду вам, Урман.

— Моя цель, работать на государство, — хмуро заметил я.

— На какое? — улыбнулся Альбинос.

Этот вопрос меня озадачил. Больше того, поставил в тупик. Я не нашелся с ответом и промолчал.

— Андрей, не будьте наивным. Вы почти всю жизнь провели на Суматре, мечтая вернуть человечеству океан. Но человечество, это много больше, чем Суматра. И не столь однородно, как Суматра. Вы понимаете?

— Пока не очень, — признался я. — Но насчет величины и разнородности населения Земли вы правы. Только мне кажется, что это не имеет кардинального значения.

— Тогда я поясню. В мире есть целый ряд стран. Вы привыкли думать, что человечество инертно, что ему проще подождать, когда биотехи передохнут сами собой. Но это тут. На Суматре. На краю, можно сказать, цивилизации. В этом-то вы отдаете себе отчет?

— В чем именно? — на всякий случай уточнил я.

— В том, что на Суматре вообще маловато типичных представителей человечества. И то, что вы думаете о людях вообще, касается, по большей части, именно этой захолустной части мира. Это край Ойкумены, дорогой мой. Со всей ее коррупцией, беззаконием, бюрократией и въевшимся в сознание страхом. Тут море близко, оно тут каждый день маячит на горизонте, и это формирует определенную психологию. Психологию фронтира, если угодно. А центр в другом месте. И мыслят в центре иначе. Европа, например, развивается. И она не пропитана страхом так, как эти земли, потому что мы живем далеко, очень далеко от моря. В тысячах, порой, километров. Мы спокойно купаемся на речных пляжах, гоняем на катерах по озерам, ловим и едим рыбу…

— Рыбы я бы тоже поел, — признался я, вспомнив детство, когда отец привел полную лодку рыбы, рискуя жизнью.

— Речную, конечно, — уточнил Альбинос, — но вода нас не пугает так, как здешних. Мы не привыкли ждать с моря погоды, мы привыкли создавать ее сами. Война и так откинула нас назад, мы ценим время и хотим вернуть себе океан. Я уже говорил, что специалисты нашей корпорации вели работы в этом направлении. Но… Надо отдать должное — вы преуспели больше. В силу ряда причин, которые мы тоже имели честь обсудить. А раз так, то корпорация, которую я представляю, приняла решение воспользоваться вашими услугами. Государственная корпорация, попрошу заметить. Вы хотели государственной поддержки? Я вам ее гарантирую. И на совсем другом уровне, чем мог ее предоставить муниципалитет. Что вас не устраивает?

— Методы, — честно ответил я. — Вы хотите установить контроль над биотехами, а не уничтожить их.

— Это как получится, — не стал возражать Альбинос.

— На самом деле ни я, ни вы, ни мое начальство не может предположить, каким образом будет развиваться ситуация. Это вопрос исследования. Как вам такое слово?

— Нормальное, — ответил я.

— Тогда лучше использовать его. Понимаете, Андрей, я не предлагаю вам совершать каких-то активных, тем более необратимых, действий. Я предлагаю вам подводный корабль в качестве платы за проведенное в океане исследование. Никто, кроме вас, не в состоянии его провести. Исследование должно быть беспристрастным, а отчет должен содержать максимум фактов и минимум догадок. Это, как вы понимаете, научный подход. Таким образом, я делаю вам более чем пристойное предложение. Европейский союз, в лице государственной корпорации, которую я представляю, заказывает у вашей команды научное исследование в океанских глубинах…

— Погодите, — прервал я его. — Это чушь. Прошлый наш разговор начался с того, что вы меня прямым образом предупредили о полной незаконности нашего соглашения. Так что ваше предложение пристойным трудно назвать.

Мне таки удалось чуть отклонить собеседника от намеченной им траектории. Я это заметил.

— Нда… Вы правы, — без всякой охоты согласился Альбинос. — Скорее я выдаю желаемое за действительное.

— Или хотите меня успокоить, или притупить бдительность…

— Скорее первое. Ладно. Назовем это предложение непристойным. Да, в Европе касательно биотехов законы не отличаются от здешних. Любые исследования в этой области запрещены. И результаты, полученные любым способом, должны быть уничтожены. Но вы ведь понимаете, что так будет не всегда. Мы уже активно лоббируем отказ от этой постапокалиптической дикости. И когда юридические вопросы будут решены, мы окажемся вне конкуренции. Пока другие только начнут исследования, у нас уже будут все результаты. Напомню, что конечной целью нашей корпорации является открытие нескольких трансокеанских транспортных коридоров. Задача идентична вашей, не так ли? Как вы ее называете? Операция «Караван»?

— Пока, кроме ваших слов, у меня нет никакой информации, — спокойно возразил я. — И пока я вижу только то, что вам для какой-то цели нужны личинки торпед. Но мне не составит труда вывести вас на чистую воду. Верите? Вот, допустим, я предложу вам услуги в открытии трансокеанских путей своими методами? Что вы на это скажете? Если это ваша конечная цель, то вам должно быть без разницы, как это достигнуто.

— Если это не прожект…

— Прожект это, или же нет, можно понять только в результате исследования, — довольно произнес я. — В этом мои методы равны вашим. Их эффективность можно оценить лишь по конечному результату. Дайте нам возможность, и я покажу, на что способна моя команда. Если у вас есть корабли, я готов после недолгой подготовки провести их через весь Индийский океан.

— Разово, — кивнул Альбинос. — А мне нужны постоянно работающие рейсовые коридоры. Это вы можете гарантировать?

Этого я гарантировать не мог. Пришлось в этом признаться.

— Так вот. — Альбинос развел руками. — Скажу больше… Овладение личинками торпед не является главной задачей. Главной задачей все же является прокладка транспортных коридоров. Но я не мечтатель, я прекрасно понимаю, что для обеспечения их бесперебойной работы у вас нет не только оборудования и сил, но информации, на основе которой могут быть сформированы подобные силы. И я предлагаю вам провести независимое исследование в месте, где эта информация есть. На шельфовой военной базе. Уверен, вы и для себя найдете там не мало интересного.

— Да, возможно… — Я понимал, что инициатива в переговорах начинает от меня ускользать. — И все же… Все же я хотел бы начать с другого. Если у вас есть корабли…

— Да откуда у меня корабли? — Альбинос раздраженно пожал плечами, чуть не расплескав джин из стакана. — Вы как маленький, честное слово. Корабли надо строить. Это серьезный бюджет. А кто его инвестирует, если не будет уверенности, что корабли отойдут хоть на милю от берега?

В этом он был решительно прав.

— Но и для меня экспедиция на полумифическую подводную базу тоже является серьезным риском и серьезным вложением сил, — парировал я. — Просто вы владеете одними средствами, и не считаете разумным разбазаривать их, а я владею другими средствами и тоже их берегу. Это нормально.

— Полумифическую? — усмехнулся хозяин.

— То, что у вас есть координаты баз, еще не гарантирует их существования, — с нажимом закончил я. — Мы уже говорили об этом. С момента консервации подобных объектов прошло более двадцати лет… Все шельфовые базы могли быть уничтожены биотехами.

Ничего вроде не изменилось. Внешне… Но я вдруг отчетливо осознал, что Альбинос стал сильнее. Что я сам, в какой-то мере, подставился, дал ему возможность в самом красивом виде использовать припасенные им козыри.

Альбинос перестал улыбаться.

— В чем-то вы правы, — согласился он. — Но вы же знаете, что я один из немногих людей, имеющий доступ к наблюдениям Земли с орбиты. И у меня есть ряд снимков… Как раз той части океана, куда предлагаю отправиться вам…

Альбинос взял с каминной полки контроллер и включил монитор на стене. После недолгого поиска в папках данных, на экране появилась первая фотография.

— Это океан, снятый со спутника. Если не знать, где искать, то ничего не заметишь. Но я знал и что искать, и где. Пришлось сделать несколько снимков в разных участках спектра, в том числе и поляризованных.

Фотография на экране сменилась, теперь она выглядела весьма необычно, стало видно некоторые детали рельефа дна. Альбинос выделил нужный квадрат и увеличил. Я разглядел мутноватое пятно правильной формы.

— Это законсервированная шельфовая военная база, — прокомментировал Альбинос. — Как видите, не уничтоженная. Я располагаю координатами еще нескольких подобных объектов, но ни один из них не удалось вот так заснять. Поэтому будем считать, что он единственный. Но главное, что речь идет не о предположении. База существует. И по каким-то причинам не уничтожена биотехами. Даже сами эти причины могут стать открытием в интересующей нас области знаний.

Это меня заинтересовало. Это давало делу иной оборот. В любом случае там могли оказаться важные для меня ответы. А вот окажутся ли там личинки торпед, это как раз вопрос. И даже если окажутся, то узнаем об этом только мы. И, поскольку мы там будем одни, без соглядатаев, сможем урегулировать ситуацию сразу, на месте.

В какой-то мере мне стало стыдно. Я сразу, заранее решил вести нечестную игру. Да, это действительно было непристойное предложение. Хотя, еще не известно как все повернется. Одно я знал точно. Если на базе отыщутся личинки торпед, то в руки Альбиноса я их не передам. Просто уничтожу, и все. Возможно, я был не прав. Возможно… Но у меня были свои принципы.

— Раз база действительно существует, мы принимаем ваше предложение, — сказал я, коротко глянув на Алекса.

— Прекрасно, — снова улыбнулся Альбинос. — Ужинайте. У нас есть несколько дней для того, чтобы оговорить подробности операции. Кроне того, вам нужно время, чтобы познакомиться с кораблем.

— А где он, кстати? — поинтересовался Алекс.

— В Европе, на заводе, принадлежащем корпорации. Это один из роботизированных подводных разведывательных комплексов, которые мы намеревались использовать в океане. Но в беспилотном варианте их эффективность оказалась крайне низкой. Можно сказать, нулевой. Ольга мне рассказала о том корабле, который у вас был, мы привезли с вашей базы чертежи вооружения, в результате родился проект, который завтра к вечеру у вас будет возможность оценить.

— Завтра? — Я невольно вздернул брови.

— Ну, вы же не думаете, — с довольным видом ответил Альбинос, — что у человека, имеющего доступ к сателлитам, нет доступа к баллистическим лайнерам.

— Лайнеру такой грузоподъемности тут негде приземлиться, — заметил Урман. — Разве что на восточном побережье. Но как вы будете транспортировать такой груз через горы?

— А зачем? — в глазах Альбиноса запрыгали веселые чертики. — Вы же уничтожили ближайшую к городу ракетную платформу. Новая вырастет еще не скоро. Значит, небо у побережья можно условно считать безопасным. Не так ли?

Он глянул на меня. Коротко, но так жестко, словно острие ножа перед моим носом остановил.

— Так, — ответил я.

— Ну и отлично. — Альбинос растянул губы в улыбке. Переход от одного выражения лица к другому был столь резким, что у меня мурашки пробежали по коже.

— Ужинайте. А завтра я покажу наши методы борьбы с биотехами. Они не столь изящны, как ваши, но при локальном применении достаточно эффективны. И завтра у нас будет подводный корабль. Есть где его припарковать?

— Затопляемая штольня… — кивнул Алекс. — На нашей базе.

— Ну да… Что-то в этом роде я и предполагал. А теперь позвольте откланяться. Дела.

Он встал, поцеловал Ольге руку, подмигнул нам и широким шагом покинул холл. Ольга украдкой вытерла запястье.

— Неприятный тип, — хмуро заметил Алекс.

«Тут подслушка может быть повсюду», — ответил я ему жестами.

«Возможно, — ответил напарник. — Кстати, он мог показать поддельный снимок. Да и не видно на нем ничего».

«Откажемся?» — спросила Ольга.

«Дудки, — отрезал я. — Займем корабль, опробуем, там разберемся».

— Хороший джин, — произнес Урман.

Умница. Долгая тишина подозрительна, а мы увлеклись.

— Ну, так налейте и нам, — пробурчал я.

У меня не было никакого желания напиваться вдребезги, но чуть подлечить нервную систему не помешало бы.

Мы выпили, поговорили о пустяках. При попытке выйти во двор освежиться, столкнулись с вежливым, но настойчивым отказом со стороны охранников. Альбинос предпочитал держать нас в поле действия своих микрофонов и камер. Но толку-то с того? Нашего языка жестов он не знает все равно. Любезность на любезность. Если нельзя во двор выйти, так мы и тут побеседовать можем. Самым наглым образом.

Рассевшись за столиком и попивая джин, мы жестами принялись обсуждать возможные варианты развития событий. Жаль, Урман не мог поддержать нашу беседу. Похоже, покидать нашу команду и возвращаться в город он не собирался, так что рано или поздно придется ему входить в курс всех дел. Но учить его языку Охотников мы будем позже, а пока он оказался в довольно неловкой ситуации. Переживет.

Первое, что я донес до Ольги и Алекса, так это отсутствие сомнения в существовании законсервированной шельфовой базы. Точнее отсутствие сомнений в отсутствии сомнений у Альбиноса.

И дело не в снимке. Снимок, возможно, и был подделкой. Возможно, Глаз Небесного Зверя не способен различить объекты на такой глубине. Мне это было попросту неизвестно. Не хватало компетенции. Тут мне можно было пудрить мозги. Тут, но не касательно самого Альбиноса.

Если бы он хотел нас угробить, были способы и полегче, чем посадить в дорогущий подводный корабль и отправить в первом попавшемся направлении. Нет. Альбиносу определенно было что-то нужно на шельфовой базе. Скорее всего, личинки торпед и программатор к ним.

Алекс, подумав, выразил сомнения, мол, и это мог быть не факт. Возможно, Альбиносу там нужно вовсе другое, но истиной информацией он делиться не собирается, ибо тип мутный. В этом случае Альбинос, по его мнению, попытается внедрить в команду своего человека. Я ответил, что этого нельзя допускать в любом случае, после чего высказал свои соображения по поводу возможного плана действий.

Алекс согласился, что если мы обнаружим личинки торпед, то их надо будет уничтожить, а сообщить, будто их не было.

Ольгу больше волновали перспективы. Она была крайне недовольна ограничением нашей свободы, и я видел, что это пугает ее. Она понимала, что если мы впряжемся в это задание, то дальше работать придется на Альбиноса, и жить скорее всего у него, а если он все время будет держать нас взаперти, то ее это не устраивает ни под каким видом.

Если исключить контекст паранойи, свойственный Ольге на этапе планирования и обсуждения, она была права. Но мы пока были не в том положении, чтобы ставить ультиматумы.

Две эти ветки дискуссии, сомкнувшись, привели нас к заключению, что все мы находимся в полной заднице, и выходов из нее не много. Единственным положительным моментом было обретение подводного корабля, но если раньше в этом был смысл с точки зрения привлечения муниципальных инвестиций, то теперь эту тему можно было похоронить всерьез и надолго. И для чего нам тогда корабль?

Ольга выразила идею, что работа на европейскую корпорацию по организации транспортного трансокеанского коридора была бы ничем не хуже работы на местный муниципалитет, скорее даже лучше, но только если бы корпорацию представлял не Альбинос.

Алекс выразил сомнение. А если Альбинос не худший представитель? Может даже лучший, скорее всего в этих корпорациях все уроды, как на подбор.

Я в свою очередь заметил, что в муниципалитете с подбором кадров дела обстоят не лучше. Хорошо, что Урман нас не понимал, хотя его это и не касалось. В любом коллективе найдется белая ворона. Идею про белую ворону Алекс подхватил, даже развил, мол, Альбинос, возможно, тоже белая ворона в своей корпорации, потому и связался с нами.

Я решил дискуссию на этом прервать, чтобы не деморализовывать команду. А то куда ни кинь, всюду клин. Меня это самого напрягало, но падать кверху лапками я не собирался. Из любой безвыходной ситуации есть выход. Главное, чтобы он лежал подальше от крематория.

На самом деле, если обо мне говорить, то комфортно я мог себя чувствовать только в одном случае, когда сам являлся хозяином положения. Это можно было назвать недостатком, я это и считал недостатком, но бороться с ним было выше моих сил.

И вот же в чем ирония! Я уже несколько лет пытаюсь начать работать не на себя, а на человечество, точнее на государство, являющееся легитимным представителем человечества. Мне кажется это правильным. Но когда доходит до дела, я понимаю, что попросту не способен на кого-то работать, и уж тем более не способен работать на государство. Смешно?

По большому счету, тут Алекс прав, что на Альбиноса работать, что на его корпорацию, что на муниципалитет. Разницы большой не было. В любом случае это зависимость. Но тут уж кто что выбирает. Если я решил работать на все человечество, то временами придется работать на отдельных его представителей.

И тут можно согласиться с Ольгой, что европейская корпорация в этом аспекте все же круче, чем муниципалитет города Бенкулу. Я признавал это не только по велению логики и здравого смысла, но и еще по одной причине. По той, что мысль исходила от Ольги, а она имела прямо-таки звериную способность прибиваться к самой жизнеспособной стае. Значит сейчас вожаком самой жизнеспособной стаи был Альбинос.

Через пару часов я, незаметно для себя и других, надрался. Не то чтобы в сосиску, но как следует. Мне захотелось прилечь. В кресле было неудобно, поэтому я прилег на полу. Алекса же наоборот разобрало, он пошел втолковать охранникам их глубокую неправоту.

Ни уговоры Ольги, ни уговоры Урмана уже не работали. Началась потасовка. Алекс вынес охрану у входа, потом гонял кого-то по зданию, пару раз грохнули выстрелы. Потом все утихло.

Алекс вернулся, помог мне подняться, и мы, обнявшись, выбрались во двор, под полыхающее звездами небо Суматры. Дул легкий ветер, было хорошо и легко. Громко звенели цикады. Вскоре к нам присоединились Урман и Ольга. Завыла сирена.

— Сейчас нам надерут задницу… — Урман поежился.

— Не сегодня, — возразил Алекс. — Сегодня моя милость отдыхать изволит. Пошли все к дьяволу.

Звон цикад мне нравился больше, чем вой сирены. Мы с Алексом переглянулись и пошли посмотреть, где она выключается.