Глава 6 Лабиринты совести
— В общем, ты, Антон, это мне брось.
— Не понял.
— Скажи этому болвану Сардыке, чтобы он не путался под ногами со своими тупыми ментами. Я и сам разберусь, кто там и за что устроил преисподнюю Шкапенко.
— Твой Шкапенко…
— Я не понимаю, Антон, что ты мне этим хочешь сказать, — перебил вице-мэра Салихов. — У тебя что, на Шкапенко что-то есть? Накопали твои псы компромата?
— Успокойся, Ринат, — после довольно долгой паузы проговорил Калитин. — Ты сегодня явно не в духе. Оно, конечно, понятно, но все-таки… у тебя что, есть собственная версия случившегося? Возможно, ты знаешь даже имя того, кто устроил тебе такой пиротехнический сюрприз?
Ринат Ильдарович прошелся по кабинету вице-мэра, хрустнул нервно переплетенными пальцами и проговорил:
— Да… возможно. По крайней мере, у меня есть довольно правдоподобная версия.
— Ну?
— Видел девчонку, которая сегодня была со мной на заседании совета? Эту, черненькую, которая вместо Альфии теперь.
— Видел. Ничего баба. Умеешь ты себе, понимаешь ли, персонал подбирать. Но она-то ко всему этому каким боком?
— А ты знаешь, что именно она оттолкнула меня от машины в тот момент, когда произошел взрыв? Выпрыгнула откуда-то, как дикая кошка, и свалила меня на землю. Откуда сила только берется?
— Что же ты это так взял ее на работу, не проверив: откуда?
— Да все я проверил. Все чисто. Но понимаешь, Антон, сомнения меня берут… против воли, но никак не могу от них отмахнуться. Ведь мне все известно только с ее слов… что какого-то парня, который возился у машины, видела… потом она мину заметила и успела меня спасти. Как в кино, понимаешь?
— И что?
— Да вот мне иногда, грешным делом, и думается: а что, если это все подстроено? Что, если она сама эту мину и подложила, а потом разыграла счастливое спасение, чтобы влезть в доверие и внедриться в «Ратмир»? А?
— И когда тебя впервые посетили подобные мысли?
— Когда она попросила, чтобы я взял ее на работу в свою фирму.
— Да ну… по-моему, вполне естественное желание. Человек приехал в чужой город, а тут такой шанс…
— Человек, который приехал в чужой город, не станет ужинать в «Королевской кобре». Хотя… честно говоря, когда я смотрю на Ильмиру, я не представляю, чтобы она ужинала в ином месте. — Салихов провел рукой по лбу и вздохнул. — Наверно, я все придумал, но никак не могу убедить себя в том, что она тут ни при чем.
— А зачем себя убеждать? — подозрительно спросил Калитин. — Твоя гипотеза не лишена вероятия. Возможно, все не так просто, как ты думаешь.
Калитин почесал в затылке и продолжал:
— Может быть, имеет смысл провентилировать эту гипотезу. Вдруг она на самом деле имеет отношение к этому взрыву, а, Ринат?
— А как это проверить? — прищурился Салихов. — У меня такое ощущение, что ты хочешь мне что-то предложить.
— Хочешь откровенно? — Калитин закурил сигарету и выпустил дым несколькими кольцами. — В общем, посмотрел я на эту девушку. Честно говоря, по-моему, ты просто мудришь, Ринат. Такие хитроумные комбинации встречаются только в фильмах про Джеймса Бонда. Придумал тоже: взорвала твою машину, чтобы спасти тебя и влезть к тебе в доверие. А если бы какая накладка? Если бы не успела и порвало тебя в клочья? И вообще — как ты себе представляешь, чтобы какая-то баба провела всю твою охрану? Конечно, среди них много идиотов, но все-таки не до такой же степени.
Ринат Ильдарович вздохнул едва ли не с облегчением: вероятно, эти доводы показались ему вполне доказательными и весомыми.
— Сделал из нормальной бабы суперагента, — продолжал Калитин. — Иногда я тебя просто не понимаю, Ринат: вроде бы серьезный и умный человек, крупный бизнесмен, а иногда такое загнешь. Точно как тогда, когда мы с тобой в школе учились, а потом нас вместе из политеха выгнали.
Антон Павлович добавил со смехом:
— А в общем, я тебе советую: подпои-ка ты эту мымру, помири ее со своей Альфией… ведь они заочно поссорились, правда?.. Свози их в сауну… дальше понятно, да?
Салихов кисло улыбнулся.
— Вот у меня никогда нет никаких проблем с моими секретаршами и референтками, — продолжал Антон Павлович. — И это происходит по двум причинам. Во-первых, у них ума, как у моей домашней кошки. Причем у всех, вместе взятых. Да нет… у кошки все-таки больше. При этом они превосходно знают свое дело и безукоризненно справляются с обязанностями.
— А во-вторых?
— А во-вторых… я знаю их вдоль и поперек по той простой причине, что знаю вдоль и поперек. Тупой каламбур, правда? И все потому, что ежедневно трахаю вот на этом диване… или на этом столе… или… ну, да это не суть важно. Нет лучшего способа узнать подчиненную, чем натянуть ее по самые уши.
— Ты циник, Антон, — пожав плечами, сказал Ринат Ильдарович.
— Циник не циник, а всякой ерундой себе голову не забиваю. Впрочем, кому я советую? Человеку, у которого самый жесткий отбор на работу во всем городе. В общем, сделай ее своей любовницей, и она мигом станет ручной. Я же знаю, как на тебя бабы вешаются, Ринат. Еще со школы. А из института тебя турнули, если не ошибаюсь, за то, что ты вечером трахнул на подоконнике деканата дочку декана, а ее папаша в этот момент вышел из своего кабинета.
— Под ручку с ее мамашей, — нехотя улыбнувшись, дополнил Салихов, — которая была куратором моей группы.
— Вот видишь.
Салихов снова пожал плечами.
Впрочем, неофициальный тон вспомнившего о прошлом вице-мэра быстро сошел на нет. Он покачал головой и сказал:
— Ладно, Ринат Ильдарович. А что ты думаешь об этих ребятах из спецназа, которых алкаш в подвале нашел? В самом деле чеченцы или как?
— Задай этот вопрос Трубникову, Антон Павлович, — отозвался Салихов, — а мне пора. И так уже тут третий час просиживаю: сначала этот Совет безопасности, а потом у тебя в кабинете.
— Ну ладно. Всего вам хорошего, Ринат Ильдарович, — уже официально попрощался Калитин.
Шеф «Ратмира» в ответ буркнул что-то нечленораздельное и вышел из кабинета вице-мэра Тарасова.
* * *
Нет смысла говорить, что вышеприведенный разговор я прослушала с неослабевающим вниманием. Еще бы — я узнала много нового об Антоне Павловиче Калитине. Который, как оказалось, был старым другом и однокашником человека, к которому он меня подослал.
Двойная игра по рецептуре майора Сурова не замедлила дать плоды: мне следовало быть настороже. Но теперь я затруднялась сформулировать и хотя бы приблизительно определить, что от меня хотел Калитин.
Так. Мне нужен Суров. Он должен быть в Тарасове. Он всегда возле меня в те дни, когда я выполняю ответственное задание. Незримо. Я чувствую его присутствие, знаю, что ему известен почти каждый мой шаг, но не вижу его самого.
Но такое в моей карьере было едва ли не впервые: я не могла понять, что от меня хотели. Я не была ни подсадной уткой, ни разменной монетой. Меня явно собирались использовать как созидательное начало. Звучит высокопарно, но так сам Гром зачастую определял агентурную работу — в противопоставление разрушительной работе групп захвата и ликвидации.
Я должна встретиться с Громом. И существует ряд способов, с помощью которых я оперативно и безотказно могу найти его.
У меня еще была запись телефонных разговоров Салихова, прослушать которую я пока не имела возможности. Вероятно, через минуту-другую появится шеф, и еще неизвестно, что именно он мне предложит после такого содержательного разговора с вице-мэром Тарасова.
Прошу не понимать меня превратно. И наоборот — слишком уж прямолинейно.
…Салихов пришел сосредоточенный и мрачный. Точно такой, каким я и ожидала его увидеть. Впрочем, в глубине темных неподвижных глаз, которые, как я уже успела убедиться, могли становиться такими выразительными, тлело какое-то горькое удовлетворение. Вероятно, он все-таки поверил в то, что я не могла подстроить тот взрыв.
Действительно, он фантазер. Как с некоторым оттенком превосходства заявил Калитин.
— Я отсутствовал не слишком долго? — спросил он с холодной полуулыбкой.
Я покачала головой.
— На сегодня ваша работа окончена, — проговорил Салихов. — Официально. Но неофициально вы должны ехать в мой загородный дом.
Кажется, он принял рецепты работы с подчиненными от Антона Павловича Калитина к сведению. Да, господин Салихов не относится к числу людей, откладывающих дело в долгий ящик. Такие идут напролом.
Редкий тип мужчин, не правда ли?
— Это обязательно? — спросила я.
— Да, — серьезно ответил он.
* * *
Андрей Леонидович Суров задумчиво перечитал крупно набранный на экране телевизора текст. Этот текст он видел уже четвертый раз за день. На трех различных телевизионных каналах.
…
ГРОМУ
Мои приветы и поцелуи
в твой день рождения. Жду тебя
на том же месте в тот же час.
БАГИРА
Тупо и содержательно. В твой день рождения. У него день рождения двадцать третьего марта. Но так как сейчас ноябрь — неизменным остается только число: двадцать третье. На старом месте — в кафе «Восток». В тот же час — в десять минут восьмого.
…А я, Багира, в это время веселилась на даче Салихова. Причем глагол «веселилась» применим без всяких претензий на издевку или иронию. Мне действительно было весело.
Салихов, кажется, на самом деле поверил, что я не способна на то, что он мне приписал. Потому что в его обращении со мной не чувствовалось ни малейшей натяжки. Единственное, что смущало меня в этот шумный и беззаботный вечер, один из немногих таких в моей продуваемой всеми колючими ветрами судьбе… впрочем, об этом чуть позже.
Хотя мне грех жаловаться — работнице тихого и бесправного, а оттого спокойного комитета при правительстве области. Несмотря на то что мои будни с момента работы там спокойными назвать довольно сложно.
На загородной вилле Салихова собралась веселая компания: несколько бизнесменов из дочерних «ратмировских» фирм то ли с подругами, то ли секретаршами. Общество оказалось неожиданно милым и привлекательным: бизнесмены — остроумными и обаятельными мужчинами, их спутницы — заводными и в хорошем смысле этого слова стервозными. Своих мужиков, то бишь шефов, они костерили почем зря.
Каково же было мое удивление, когда в одном из гостей Рината Ильдаровича я узнала Виктора Сергеевича Путинцева. Нельзя сказать, что он был очень весел и разговорчив, но на убитого горем отца явно не походил.
К тому же сопровождала его совершенно ослепительная юная девушка. Кажется, теперь я понимаю, почему тетя Катя поспешила с ним развестись: уж больно привлекателен для других женщин.
Встреча с Путинцевым стала грандиозной проверкой «на вшивость»: узнай он меня, и я, как Штирлиц, была бы в шаге от провала. Но он меня не узнал: переменчивый лик Багиры снова оказался вне подозрений.
Меня беспокоило только одно: зримая перспектива переступить грань чисто деловых отношений с Салиховым. Если уж быть до конца откровенной, я была совсем не против: все-таки мало видела я мужчин, по привлекательности равных шефу ЗАО «Ратмир». А женская натура всегда останется женской натурой, несмотря ни на что.
Вот так.
А опасалась я вот чего: при всяких постельных сценах прямая опасность угрожала моему парику и моему гриму. Моей изощренной и такой естественной маскировке, которая позволяла мне оставаться неузнанной перед людьми, прекрасно знающими Юлию Сергеевну Максимову.
Хотя дом был такой огромный, что в нем можно было прекрасно затеряться и лишний раз не попадаться на глаза Путинцеву.
…Быстро же это вы отдались на милость босса, дорогая Юлия Сер… то есть Ильмира Маратовна! Пусть пока только морально. Приличные крепости нужно брать с боем. Так, как Суворов в бытность его еще генералом штурмовал Измаил.
От неизбежности не уйдешь. Особенно от той, которую всячески приближаешь. Поэтому я благополучно напилась, отметив для себя, что я не на работе, но что это не повод выключаться из игры. Все-таки Салихов — не невинный младенец. А его бывший телохранитель, о котором он, возможно, ничего не знал (именно это следовало из разговора Рината Ильдаровича с Калитиным), — так тот и вообще чеченский прихвостень и последний ублюдок.
… — Я помешал?
Я подняла голову и посмотрела сначала на часы — было четверть второго, — а потом на улыбающееся лицо Салихова. Такое впечатление, словно он ничего не пил. Трезвый как стекло. А ведь только при мне выпил раз десять со всеми из тех, кто уже давно вырубился.
В том числе — к счастью! — и Путинцев.
Что ж, теперь самое время рассеять последние его подозрения. Сыграть обыкновенную секретаршу.
— Нет, не помешал.
В процессе совместного распития алкогольных напитков, в том числе на брудершафт, игры в бильярд (я босса, кстати, обыграла), катания на настоящем бронетранспортере времен Адольфа Гитлера (подарок Салихову немецкого бизнесмена, его торгового партнера) — мы перешли с Салиховым на «ты». Конечно, это вовсе не означало, что мы и впредь будем культивировать эту опасную фамильярность.
— Ну как, не жалеешь?
— О чем? — недоуменно спросила я.
— Что согласилась на участие во внепроизводственных мероприятиях.
— Здрасти-и, — протянула я, — с чего это мне жалеть, Ринат?
Он мягко улыбнулся и, опустившись прямо на пол, положил голову на мои колени.
Уроки Антона Павловича Калитина.
Я тут же вспомнила, что человека, прильнувшего к моим коленям, в свое время выгнали из института за то, что он занимался любовью с дочерью декана прямо на месте работы ее отца, и звонко засмеялась…
Салихов поднял на меня мерцающие страстные глаза, показавшиеся особенно глубокими, его рука скользнула по моей груди — и все оборвалось в звенящей багровой пелене, застлавшей взгляд.
Словно выстрелили в затылок.
Такая приятная смерть…
* * *
— Ты хотела меня видеть?
Массивная фигура Сурова выросла передо мной и медленно опустилась на свободный стул у столика, за которым вот уже пятнадцать минут сидела я. Если бы он не пришел еще через несколько минут, у меня начало бы закрадываться подозрение, что Гром проигнорировал мое послание. Или просто не видел его вообще.
— Да, хотела.
— У тебя есть ко мне вопросы?
— Да.
— Тогда пойдем. Вероятно, ты собиралась пригласить меня к себе?
— Да, Андрей Леонидович.
— Угостишь новым кулинарным чудом?
— Как скажете, — примирительно отозвалась я.
Гром был явно не в духе, а от моих кулинарных шедевров он не раз приходил в восторг и сменял гнев на милость.
Я решила приготовить блюдо из раков (решительно в последнее время мне приходится возиться исключительно с водными тварями).
Признаться, мне очень нравится, когда напряженные разговоры проходят на кухне. Хотя Грома это никогда не впечатляло.
Однако приходилось мириться.
Я извлекла из холодильника целую кучу раков.
— Это что за жуть? — подозрительно оглядел моих клешнятых чудовищ Гром. — Ты решила довести меня до нервного срыва?
— По-моему, это вы решили довести меня до нервного срыва, Андрей Леонидович, — отпарировала я. — Зачем вы подсунули мне этого Калитина?
— А зачем ты подсовываешь мне этих… раков?
— Попробуете — и еще попросите.
…По мере того как я священнодействовала, Гром добрел. Сварила раков. Устранила панцирь, клешни и извлекла раков, на которых Суров смотрел уже с пробудившимся интересом.
Потом, смешав их с майонезом, на несколько минут поставила в холодильник. Пока это охлаждалось, я мелко порезала листья капусты и сладкий перец. Нарезала кубиками отварной картофель и сваренные вкрутую яйца, а также помидоры и огурцы.
Полив растительным маслом, тщательно перемешала. Охлажденные раки красовались сверху в центре салата. Добавила специи, зелень петрушки, сельдерея и кинзы. А потом сказала:
— Если не хотите, могу предложить взамен этого блюда куриный суп, блинчики с мясом, бифштекс и черную икру.
— Зачем же ты тогда столько возилась с этими раками? — удивленно спросил Гром.
— Да так, — лукаво ответила я, — для души. К тому же у вас аппетит всегда был превосходным, товарищ майор.
Гром явно подобрел. Вертикальная морщинка на его высоком лбу разгладилась, а светло-серые глаза утратили стальной оттенок и смотрели теперь с выжидающим доброжелательным любопытством.
— Что же ты хотела у меня спросить?
— А вам известно, Андрей Леонидович, что мой новый шеф, Ринат Ильдарович Салихов, давний друг и однокурсник его так называемого недоброжелателя и нашего заказчика, вице-мэра Калитина?
— Разумеется, известно.
— А почему же тогда меня держат за дуру?
— Потому что в роли секретарши Салихова нежелательно выказывать избыток интеллекта, — с тонкой иронией ответил Гром.
— Но ведь Калитин пудрит мозги не только мне, но и Ринату… Ринату Ильдаровичу. По-моему, он ведет какую-то непонятную и опасную игру. Причем опасную для меня. И для вас, Андрей Леонидович.
— Уверяю тебя, Калитин честный человек, — после долгой паузы проговорил Суров, — разумеется, в рамках того понимания честности, какое допустимо у госчиновника.
— Но меня более чем достаточно водили за нос! — проговорила я. — Я хочу знать, для чего именно меня так усиленно выдвигают фигурой прикрытия в игре, затеянной Калитиным и вами. Я не хочу и не умею быть марионеткой. — И после короткого, но довольно тягостного молчания добавила: — Вы сами прекрасно знаете, каких бед может наделать марионетка, не сознающая своей роли.
Суров широко улыбнулся и сказал:
— Как жаль, что мы не госструктура. Там бы ты не стала задавать подобных вопросов. Впрочем, ты права: тебе в самом деле предстоит кое-что узнать. Разумеется, тебе известна фамилия Шкапенко?
Я посмотрела в его спокойные серые глаза: знает. Все знает. И то, что произошло со мной, Салиховым и начальником его охраны у ресторана «Королевская кобра» — в подробностях. И то, что рассказал мне о Шкапе Калитин.
Похоже, он знает все.
— Андрей Богданович? — отозвалась я. — Конечно, он мне известен. Очень милый и обаятельный человек. А особенно гармонично он смотрится в компании с Русланом Базаевым.
Гром кивнул.
— Да, пожалуй, теперь можно, — проговорил он. По-моему, безотносительно к моим последним словам.
Я выжидательно посмотрела на его невозмутимое лицо. Да, что и говорить — хороши вы в компании с Калитиным, Андрей Леонидович! Конспираторы!
— Ну хорошо, — он хлопнул по столу своей большой массивной ладонью, — хорошо. Информация в обмен на один твой ответ. Неофициальный, но важный. Ты уже спала с Салиховым?
Я решительно выпрямилась.
— Ну, — спокойно проговорил Суров. — Ну так как?
Я кивнула: да. Мой шеф просто так вопросов никогда не задает. Даже вот таких…
— Вот и прекрасно, — отозвался Суров. — А теперь обещанная информация к размышлению и действию. Тебе известно, что такое было Пятнадцатое управление Минобороны СССР?
— Примерно… отрабатывали технологии новейших средств массового поражения.
— Ну… приблизительно так. Говоря конкретнее, это управление ведало наступательной биологической программой Советского Союза. Была такая. Здесь, в Тарасове, был один из НИИ, непосредственно курируемых Пятнадцатым управлением. Прекрасная база… великолепные ученые. А институтом этим руководил некто Шумилин. У этого человека была замечательная биография. Двадцати лет от роду уже окончил Московский мединститут имени Пирогова, причем три курса — экстерном, учился в аспирантуре… еще на втором курсе завербован КГБ и привлечен к работе в Пятнадцатом. Попутно стажировался на павловопосадской аппаратурно-технологической линии Пятнадцатого управления Министерства обороны.
Характеристика — блестящая. Прямо как у Штирлица в его Шестом управлении. Даже лучше. Феноменальные способности. Феноменальная память и трудолюбие. Я сам лично с ним не знаком, но по отзывам множества компетентных людей, с ним работавших, — это нечто. В восемьдесят первом, двадцати пяти лет от роду, получил собственный НИИ. Здесь, в Тарасове.
А дальше — больше. В Тарасов было направлено несколько зубров мозгового центра Минобороны. Ученых экстра-класса. Это будет рассекречено только в следующем веке, так что сама понимаешь… Одним словом, исследования под руководством Шумилина велись в области фундаментальной цитологии, молекулярной генетики и конкретно — генной инженерии. А потом — в составе группы советских микробиологов совместно с учеными Йельского и Гарвардского университетов, а также корпусом британских, японских и немецких специалистов принимает участие в разработке фундаментальной программы «Геном человека», заложившей основы теории биологического оружия избирательного действия. — Суров выдержал паузу и добавил: — Это предыстория. Понятно?
— В целом — да.
— Разумеется, все это было засекречено. Когда в девяносто втором Ельцин в одностороннем порядке покаялся перед Западом в наличии у бывшего Союза, а теперь по наследству — у России наступательной биологической программы, Пятнадцатое управление Министерства обороны — со всеми его лабораториями, технологическими линиями и так далее — было расформировано. Остатки его рассеялись по всей стране. Шумилин и его великолепные спецы тоже куда-то делись. Отследить всех не удалось, хотя этим занимались.
И вот теперь, — повысил голос Гром, — переходим, так сказать, к новейшей истории. К тому, что по идее надо было сообщить тебе еще перед твоим поступлением на работу в «Ратмир».
Я замерла.
— Два месяца назад разведкой были получены данные, что чеченские боевики под командованием ряда полевых командиров, в частности небезызвестного Руслана Базаева, получили в свое распоряжение новейшее биологическое оружие. Причем не оттуда, откуда они получают деньги, оружие и наемников — то есть от исламских экстремистов с Ближнего Востока. Там просто его нет. А получили они его непосредственно из России.
Андрей Леонидович хватил большой глоток крепчайшего кофе, который я приготовила ему по его просьбе, перевел дух и продолжал:
— Мы начали сбор информации. И вскоре удалось выяснить, что биологическое оружие нового поколения, запрещенное всеми международными конвенциями, у боевиков в самом деле есть. И одновременно нет. Звучит как парадокс? Согласен. Но чтобы понять, что это вовсе не парадокс, нужно знать, что такое биологическое оружие. Понимаешь, например, говорили об иракских ракетах с биологической начинкой, нацеленных на Вашингтон. Чушь. Этого не может быть, потому что биооружие — это очень хрупкая субстанция. Живет не более четырех часов, а потом распадается и отмирает. Это как блины — пекут непосредственно перед употреблением.
— Вы хотите сказать, что у боевиков есть, то есть были пробные образцы готового оружия… но технологии изготовления у них отсутствуют? — уточнила я.
— Вот именно. И были зафиксированы случаи, когда боевики применяли его. Локально. В опытном порядке, но применяли. И один из таких опытов частично зафиксирован на пленку.
— Это та, что у Калитина?
Гром смерил меня взглядом и кивнул.
— Нам удалось проследить, куда тянутся нити из Чечни. Сюда. В Тарасов. В фирму «Ратмир».
— Но «Ратмир» — это огромный концерн. Несколько десятков дочерних предприятий. По сути дела, это треть или даже половина всего коммерческого капитала города. Так что…
— Я так чувствую, что ты собираешься произнести защитительную речь в пользу татарской бедноты Поволжья, — прервал меня Суров, — оно, конечно, Ринат Ильдарович мужчина обаятельный, но зачем же так нервничать, Ильмира Маратовна? Ладно. Шучу. Хотя, откровенно говоря, не до шуток. Не исключено, что одно из предприятий «Ратмира» является секретной лабораторией для производства этого самого биооружия. При годовом обороте фирмы, во много раз превышающем годовой бюджет всей области, закупить новейшее оборудование в Германии и Штатах — дело нехитрое.
— Но зачем? — проговорила я. — Зачем руководству «Ратмира» сотрудничество с боевиками… да еще на такой базе? Если, конечно, допустить, что все сказанное вами правда.
— Есть много того, чего мы еще не знаем, — мягко проговорил Суров. — Именно для этого мы и внедрили тебя в фирму Салихова.
— «Мы внедрили»! — фыркнула я. — Черт знает что, Андрей Леонидович!
— По-моему, даже и он не знает, — покачал головой Гром. — Единственное, что я могу утверждать со всей определенностью, — это то, что Шкапенко, бывший украинский экстремист и чеченский наемник, был связан с Базаевым. Мы давно арестовали бы его, но все выжидали наиболее подходящего момента. Дождались… Шкапенко взорвали к чертовой матери его чеченские сообщники — и все! И еще это…
— Что?
— Убийство парней из спецназа. Тех, которым отрезали головы. Микульчика и Богрова.
— Вы считаете, что это имеет отношение к смерти Шкапенко и вообще… подозрениям в отношении фирмы Салихова? — воскликнула я.
— Да.
— Но ведь они сопровождали тело Саши Путинцева!
— Погоди, — проговорил Суров, — может, я чего-то не знаю? Какой такой Саша Путинцев? Это тот самый, который… но ты-то откуда его знаешь?
— Да, это тот самый мальчик, попавший в плен к чеченским боевикам и погибший невесть от чего. И теперь… м-м-м… как действует биооружие, разработанное вашим Шумилиным и его зубрами генной инженерии?
— Вредно для здоровья, — отозвался Гром. — Это генетическое оружие так называемого избирательного действия. Вирусы со смещениями в ДНК. Действует в зависимости от генотипа человека.
— Как-как?
— Ладно… проще говоря, все реакции организма закодированы в генетическом наборе. Скажем, у китайца, украинца или негра они отличаются в такой степени, что от одного и того же вируса белый человек умрет, а вот черный выживет. Или, например, кавказец выживет, а русский и вообще славянин умрет.
— Н-да…
— Вот совсем простой пример: здоровый русский мужик выпивает литр водки, и что ему от того будет?
— Соната в вытрезвителе.
— Вот именно. А от той же самой дозы, грубо говоря, скопытится целое японское или китайское семейство. И все оттого, что у азиатов в отношении алкоголя куда слабее рецепторное поле. А русский только пьяным будет.
— Что, по такому же принципу действует хваленое биооружие из вирусов со смещениями в их ДНК?
— Вот именно. И только один человек в России, а быть может, и на земле знает секрет такого оружия. Его создатель, академик Шумилин. Тот самый, который скрылся из поля зрения властей несколько лет тому назад. Имя которого упоминали на той самой пленке. И сдается мне, что Шумилин где-то здесь, в Тарасове. Быть может, даже работает в «Ратмире». Под чужой фамилией.
— И почему нельзя было рассказать мне все это сразу, не вынуждая меня чувствовать себя дурой?
— Потому что Антон Павлович Калитин…
— А кто такой Антон Павлович Калитин, чтобы указывать сотрудникам центрального аппарата ГРУ? — перебила я.
— Он координирует деятельность спецслужб в этой области, разве тебе это неизвестно? Это достаточный повод, чтобы прислушиваться к его советам. В конце концов, Шкапенко отследили именно его люди.
Я холодно улыбнулась.
— Да… — Суров о чем-то вспомнил и посмотрел на меня, — я хотел спросить тебя о Путинцеве. Откуда тебе известно, что…
— Дело в том, что его мать, тетя Катя, живет напротив меня, — опять довольно бесцеремонно перебила я (не люблю, когда меня держат за дурочку даже в деталях). — И она пришла ко мне с просьбой выяснить, что сделали с ее сыном, изуродованный неизвестно чем труп которого прислали ей в цинковом гробу.
— Что-о-о?
— И у меня создается впечатление, что он — один из тех, на ком испробовали опытные образцы биооружия.
Суров изумленно уставился на меня…
* * *
А пленку с телефонным разговором Салихова мы прослушали. Ему предлагали купить акции прогорающей компании. Очень настойчиво. Практически пытались всучить.
Реакцию шефа «Ратмира» я уже слышала. Она была очень экспансивной.
