Глава 5 Терем-теремок
Скоро на теле убитого не осталось ни одного участка, не изученного нами с дотошностью криминалистов.
Вывод напрашивался сам собой: покойный стал жертвой либо неудачного хирургического вмешательства, либо «удачного эксперимента».
Кому и для чего нужно было вызывать подобную метаморфозу, мне еще предстояло выяснить, теперь же надо было подумать о том, что делать с телом.
Зимой можно было бы сохранить его в течение долгого времени, хотя для этого пришлось бы закопать его глубоко в землю. Мы находились на территории заповедника, и диких зверей, охочих до падали, здесь было предостаточно.
А перевезти сейчас тело в поселок при всем желании было невозможно.
Сергей Анатольевич так не считал и горел желанием во что бы то ни стало передать труп компетентным органам.
Тщательно взвесив все аргументы за и против, я пришла к выводу о нецелесообразности такого самоотверженного поступка.
И не только потому, что сомневалась в возможности измученного Сергея Анатольевича транспортировать семьдесят с лишним килограммов в течение нескольких десятков часов, но и потому, что вмешательство каких-либо «органов» на этом этапе могло сильно осложнить мою собственную задачу.
Теперь она уже не казалась мне такой абсурдной, и я начинала догадываться о намерениях начальства.
Скорее всего, оно обладало более убедительной информацией, но почему-то не желало посвящать меня в детали.
Такое уже бывало раньше. Гром сообщал мне лишь необходимые оперативные сведения, оставляя за мною право на собственные выводы, которые могли отличаться от сделанных в тиши московского кабинета.
Теперь я совершенно по-другому воспринимала все те «страшилки», о которых подробно сообщалось в шифрограмме.
Каждый из этих слухов мог натолкнуть меня на неожиданное решение, а в конечном итоге — привести в то место, где производятся сомнительные операции.
Я немного забегала вперед, но то, что оперируемый оказался бывшим заключенным, казалось мне подтверждением существования подобного объекта.
Слишком удобен он был для безнаказанного вмешательства в его судьбу и здоровье.
Рецидивисты обычно очень одинокие люди. Все их знакомства и связи ограничиваются криминальным миром или даже тюрьмой. И в случае исчезновения кого-то из них — чаще всего не находится желающих начать по этому поводу серьезного расследования: одним рецидивистом меньше…
Фантазия подкидывала мне и другие полуфантастические версии. И я не успевала отметать их одну за другой.
Мне рисовалась подпольная лаборатория в стенах пенитенциарного заведения, в которой у беззащитных рецидивистов забирают необходимые органы… Тюремные врачи-садисты, маньяки всех сортов…
Чтобы окончательно не отправиться в мир виртуальных преступлений, я запретила себе делать какие-то выводы до тех пор, пока не буду располагать более полной информацией.
И переключилась на то, чтобы убедить своего добровольного помощника предать земле уже начинавшее портиться тело.
После небольшого сопротивления здравый смысл все-таки возобладал, и с помощью топорика и саперной лопатки мы совершили обряд погребения.
На своей карте я незаметно для Сергея Анатольевича пометила место захоронения крестом. На тот случай, если мне или моим коллегам потребуется эксгумация.
Дело шло к вечеру, а у нас во рту с утра не было ни крошки.
Приведя себя в порядок у ближайшего лесного ручья, мы приступили к трапезе, совместившей в себе завтрак, обед, ужин и поминки.
Мы съели большую часть оставшихся припасов и допили всю настойку.
Наша экспедиция на этом заканчивалась, во всяком случае, для Сергея Анатольевича, поэтому последний тост мы выпили именно за это.
После еды нас потянуло на разговоры. А может быть, нам просто не хотелось так быстро расставаться. За короткое время похода мы уже привыкли друг к другу, а с завтрашнего дня могли не встретиться уже никогда.
Торопиться нам все равно было некуда, так или иначе мы не рассчитывали до ночи выйти из леса, поэтому приняли мудрое решение заночевать на этом самом месте.
Расположившись в тени огромного дерева, мы обменивались неторопливыми фразами.
Единственная тема, которой мы избегали, — это участие Сергея Анатольевича в умерщвлении «оборотня».
Теперь уже не имело значения, в какой степени убитого можно было назвать человеком.
В любом случае это событие еще долгие годы будет преследовать бывшего учителя в кошмарных снах.
Подсознание или совесть, не мне судить, время от времени напоминает человеку о преступлении им универсального космического закона «не убий». И ничего с этим не поделаешь.
Начали мы с подведения итогов экспедиции, потом незаметно перешли к ее «научному обоснованию», то есть все той же проблеме мутантов и прочих аномальных явлений.
Не помню по какому поводу, но так случилось, что я вспомнила те байки, которыми угощал меня в дороге водитель грузовика, и поделилась ими с Сергеем Анатольевичем.
К моему удивлению, он воспринял их на полном серьезе, в том числе и самые неправдоподобные. И пытался оправдать с точки зрения науки.
— Вы меня удивляете, Сергей Анатольевич, — рассмеялась я. — Неужели вы всерьез можете говорить о какой-то бездонной щели в земле, рядом с которой излечиваются все болезни?
— Напрасно сомневаетесь, дорогая, — рассердился Сергей Анатольевич. — Поправить здоровье у этой, как вы говорите, «щели» еще недавно приезжали первые люди страны. Это, разумеется, делалось с соблюдением определенных мер секретности, и простой народ туда не допускался.
— Насколько я понимаю, первые люди страны никогда не испытывали недостатка в самых дорогих лекарствах, — возразила я. — И участие в сомнительной с точки зрения идеологии процедуре…
— Как вы наивны, — с сожалением покачал головой Сергей Анатольевич. — Все идеологические барьеры существовали для рядовых коммунистов. Себе же в безобидных буржуазных удовольствиях они никогда не отказывали…
Я вам больше скажу, — помолчав, добавил он, — если дело касалось их драгоценного здоровья, члены Политбюро готовы были обратиться хоть к шаману, а если совсем припечет — то и к черту. А тут всего-навсего не до конца изученные испарения, что-то наподобие грязелечебницы. Так что даже их сугубо материалистическое мировоззрение не могло пострадать.
— Так почему же никто не изучал все это?
— Почему не изучал? — вопросом на вопрос ответил Сергей Анатольевич. — Там работали серьезные специалисты.
— А вы часом там не были? — поинтересовалась я.
— Не имел счастья, хотя мне бы не помешало, — неожиданно игриво подмигнул он.
— Откуда же такая осведомленность?
— Так мы же находимся в двух шагах от этого места, — кивнул он головой в сторону холмов. — Кроме того, там работал одно время ваш знакомый.
— Это который же? — удивилась я.
— А Владимир Егорыч.
— Какой Владимир Егорович? — не сразу сообразила я.
— Ну, как же, вы с ним до меня беседовали. Он мне о вас и рассказал.
Теперь я вспомнила этого не слишком симпатичного мужчину, ради которого, собственно, и приехала к ним в поселок и чуть было не вернулась назад на его машине.
— Он им там целые хоромы выстроил, — добавил Сергей Анатольевич.
— Хоромы? — переспросила я.
— Санаторий, по-другому не скажешь.
— И что же, теперь — все это заброшено?
— Уже нет.
— В каком смысле «уже»?
— То есть после перестройки им было не до санаториев, заколотили досками и уехали, но пару лет назад кое-кто из них вернулся…
— Из членов Политбюро?
— Ну, зачем же… — с обидой покачал головой Сергей Анатольевич. — Из персонала. По старой памяти Владимир Егорович им там ремонт делал.
— Давно?
— Года два назад.
— Значит, теперь там опять санаторий?
— Скорее — частная клиника. Похоже, они ее приватизировали.
Идея, пришедшая мне в голову, была до такой степени неожиданной, что я не сразу рискнула задать на первый взгляд совершенно безобидный вопрос.
Для начала я достала из сумки свою изрядно потрепанную карту и попросила Сергея Анатольевича определить на ней наше местонахождение. А потом как бы невзначай спросила:
— Так это, говорите, где-то рядом?
— Да вот, — ткнул он своим прокуренным пальцем почти в ту же точку на карте.
Теперь мне достаточно было провести прямую от пещеры до этого места, чтобы убедиться, что все три точки находятся практически на одной прямой.
Только между пещерой и нашим лагерем было около десяти километров, а от нас до «санатория» было действительно «рукой подать», особенно по лесным масштабам, то есть не больше двух километров.
И раненый бежал точно в этом направлении.
Тогда я не удержалась и все-таки спросила:
— Сергей Анатольевич, а как вы думаете, куда бежал…
Мне не пришлось обозначать покойного каким-то именем, потому что Сергей Анатольевич перебил меня. Видимо, ему в голову пришла та же самая мысль.
— Но что ему там понадобилось? И зверь и человек бегут в таких случаях…
Он замолчал, подыскивая нужное слово.
— Куда же они бегут в таких случаях? — потребовала я продолжения.
— Наверно, в безопасное место… — пожал плечами Сергей Анатольевич.
— Или на свое место жительства, — подумала я вслух и сразу же пожалела об этом.
Дальнейшие предположения и намерения мне не хотелось сообщать Сергею Анатольевичу. И в том случае, если они окажутся моими домыслами, и тем более, если подтвердятся.
Я не возражала против его участия в поисках и уничтожении лесного существа, но никак не собиралась использовать в дальнейшей работе.
Во-первых, она могла оказаться значительно опаснее, чем «охота на оборотня», а во-вторых — задание у меня было секретное, и всякое участие в нем посторонних лиц допускалось лишь в крайнем случае.
В идеале о нем не должна была знать ни одна живая душа. Так и бывает обычно. Но Сергей Анатольевич при всей своей эксцентричности был далеко не глупым человеком и уже сейчас понимал значительно больше, чем мне бы хотелось.
За время нашей экспедиции я не раз ловила на себе его задумчивые взгляды, а вчера вечером он заявил, что я совершенно не похожа на милиционера.
Но мне не терпелось приступить к проверке своих подозрений, а просто взять и отправить его домой без всяких объяснений я уже не могла.
И я начала подыскивать уважительную и, главное, правдоподобную причину для расставания.
Еще полчаса назад мы планировали завтра утром вместе вернуться в поселок, где Сергей Анатольевич посадил бы меня на первую попавшуюся машину и помахал бы на прощанье ручкой.
Это был бы идеальный вариант, но сейчас, когда я находилась в получасе ходьбы от нужного места, уходить от него за десятки километров, чтобы сразу же (причем уже без проводника) повернуть назад, мне, как вы догадываетесь, было совершенно не с руки.
Я посмотрела на Сергея Анатольевича. Уже смеркалось, и я не могла понять — то ли он задумался, то ли заснул.
— А что, к санаторию, наверное, ведет приличная дорога? — спросила я негромко.
Он не спал.
— Да какая там приличная… — задумчиво ответил он. — Начальство прилетало туда на вертолете, а проселочная дорога давно не эксплуатируется, да и раньше не отличалась качеством.
Признаюсь честно, если бы он в эту минуту спал, я бы ушла по-английски, не прощаясь и не испытывая при этом угрызений совести.
— Странно… — неожиданно продолжил он. — Я как-то не задумывался об этом, но туда ведь давно никто не ездит, и Владимир Егорович что-то темнит…
И он рассказал мне, что не далее как две недели назад они выпивали — прораб иногда заходит к бывшему учителю пропустить по стаканчику и поболтать о том о сем — и разговор зашел об этом самом «санатории». Владимир Егорович сразу же стал серьезным и отказался обсуждать эту тему.
— Я тогда не обратил внимания, — признался Сергей Анатольевич, — Егорыч любит напустить туману и намекнуть на знакомство с сильными мира сего. А сейчас думаю — неспроста он это. Что-то там не то…
«Точнее не скажешь, — подумала я. — Что-то там действительно „не то“.
И если бы могла, то напомнила бы своему собеседнику, что все те странные вещи, о которых он сам рассказывал мне недавно, начались именно тогда, когда «обитатели санатория» вернулись в эти места, около двух лет тому назад.
А чуть меньше года назад в лесу объявился «оборотень». Странное совпадение…
Теперь, когда у меня изменилось отношение ко всему происходящему, я могу рассказать о том, что же было в том самом письме, над которым я так издевалась (каюсь) по приезде в Уфу.
Если коротко, то содержание его сводилось к следующему. В последние годы во всех регионах нашей страны стали наблюдаться различные аномальные явления. Более того, об этом стали писать в прессе.
До недавних пор любая подобная информация принималась в штыки. Огульно отрицая все подряд, мы зачастую отметали действительно происходившие, но пока не объяснимые наукой явления.
Теперь мы ударились в другую крайность, книжные прилавки ломятся от оккультной и мистической литературы, и люди рассказывают друг другу о таких вещах, о которых еще несколько лет назад побоялись бы рассказать и самому близкому человеку.
Аномальные явления встречаются по всей стране, но отдельные регионы отличаются прямо-таки рекордной плотностью «чудес» на душу населения.
Таким регионом стала Башкирия, большей частью — за счет имеющегося на ее территории заповедника.
К посланию прилагался целый список лиц, пострадавших в результате «контакта» физически, пропавших без вести и даже погибших.
В числе пострадавших были и дети.
Учащиеся дома-интерната пошли в лес, и несколько человек не вернулось, другие получили серьезные психические травмы и до сих пор не могут прийти в себя после встречи с «нечистью».
Вспоминая сейчас свое недавнее веселье по таким невеселым поводам, я объясняла его только тем, что страницы пестрели такими словами, как «леший», «оборотень» и даже «кикимора» и «покойница».
Только теперь я обратила внимание, что пропадали в основном люди одинокие и социально незащищенные. И ни одного человека преклонного возраста, кроме перепугавшейся до смерти старухи, которую чуть не уволок с собой сам сатана.
После возвращения из леса она была на грани безумия, а потом и вовсе преставилась.
Много чего случалось в башкирских лесах, и явления эти наверняка имели различную природу, но в сумме вырисовывалась такая мрачная, под стать средневековью картина, что невольно возникало недоверие ко всей ситуации в целом.
Может быть, я пытаюсь оправдаться, но посудите сами, каково серьезному секретному агенту участвовать в охоте на ведьм.
Такие мысли не давали мне спать в эту ночь, и время от времени я слышала, как беспокойно ворочается и кашляет Сергей Анатольевич.
Ему тоже не спалось, и неизвестно, у кого из нас было тревожнее на душе.
Под утро я забылась коротким сном, а по ощущению — не спала совсем. Потому что расценила предложение Сергея Анатольевича как продолжение своих вечерних мыслей.
— Ну, что же, пора нам наведаться в санаторий, — произнес его бодрый голос, и, осознав реальность происходящего, я подскочила от неожиданности.
Я так и не придумала вчера, как мне избавиться от него поделикатнее, а он, оказывается, не спрашивая моего согласия, принял самостоятельное решение. И теперь предлагал мне составить ему компанию.
Самое забавное то, что у меня не было никакого формального права ему этого не позволить.
И я вынуждена была сделать вид, что ничуть не обескуражена таким поворотом событий.
С самым добродушным видом я умяла пару холодных картофелин, запила их водой из ручья и стала собираться в дорогу.
Если на карте санаторий был совсем рядом, то в реальности до него надо было добираться несколько часов. Лесные дорожки обманчивы, и если бы не Сергей Анатольевич, то я бы вообще дошла туда только к вечеру.
Заметив, что я больно ударилась о корягу и начала хромать, он забрал у меня сумку, предложив взамен почти пустой и легкий теперь рюкзак.
По пути нам пришлось переправляться через довольно широкий и холодный ручей. А встреча с огромным кабаном чуть было не закончилась для меня трагически…
Но это отдельная история, и мне не хочется теперь о ней вспоминать.
Скажу только, что еще не раз в этот день вынуждена была признаться себе, что присутствие рядом Сергея Анатольевича — настоящий подарок судьбы для меня.
Наконец мы поднялись на один из холмов, откуда открывалась широкая панорама. И Сергей Анатольевич показал мне несколько спрятавшихся между деревьями строений.
Даже отсюда было понятно, что строились они на широкую ногу, для дорогих гостей. Теперь они немного обветшали, но это только прибавило им очарования, создавая впечатление романтической запущенности.
Вокруг «санатория» не было никакого забора, что обычно отличает все правительственные «фазенды», видимо, строители понадеялись на многие километры дремучего леса в качестве естественной защиты он нежданных гостей.
Ничто не напоминало здесь о присутствии человека: ни шум голосов, ни собак, которых так любят нынешние владельцы дорогих особняков.
Спустившись вниз, мы оказались на дороге.
Она действительно была не в лучшем виде, но не до такой степени, чтобы по ней нельзя было проехать. Во всяком случае, на «Ниве» или тем более на «газике». Хотя для большей части иномарок оказалась бы непроходимой.
Только на территории санатория дорога была покрыта асфальтом и имела цивилизованный вид.
Еще на холме мы с Сергеем Анатольевичем разработали варианты контакта с местными обитателями. У нас в запасе было несколько тактик, вплоть до вооруженного захвата.
Все зависело от того, как нас примут.
Но хозяева не торопились встречать дорогих гостей. Во всяком случае, никто не появился на пороге с хлебом-солью и не приветствовал нас пушечной стрельбой.
Казалось, даже птицы замерли от напряженного ожидания грядущих событий, и в этой звенящей тишине я слышала удары собственного сердца.
— Может быть, они уехали в город? — предположил Сергей Анатольевич.
Он заметно нервничал, да и у меня на душе было неспокойно. Все мои предположения рассыпались, как карточный домик. Люди, у которых совесть нечиста, ведут себя по-другому.
— Как в сказке… — пробурчал Сергей Анатольевич.
— Какую вы имеете в виду? — вполне серьезно спросила я, потому что мне самой пришло на ум царство заколдованного принца из «Аленького цветочка».
— Красную Шапочку, — хмуро ответил Сергей Анатольевич, и я неожиданно развеселилась. Меня почему-то рассмешили его слова, и, периодически вспоминая их, я всякий раз не могла удержаться от смеха.
Видимо, от этого на душе стало легко, и захотелось скинуть с себя все заботы и вытворить что-нибудь совершенно хулиганское. Я понимала всю неуместность таких шалостей, но ничего не могла с собой поделать.
Сергей Анатольевич поглядывал на меня с недоумением, и это еще больше заводило меня. Я старалась не встречаться с ним взглядами, пока не сообразила, что потупленный взор и блаженная улыбка делают меня похожей на дебилку. Эта мысль доконала меня, и я расхохоталась во весь голос.
Этот звук, скорее всего, и привлек внимание маленького человечка, неожиданно появившегося на крыльце одного из корпусов.
— Что вы здесь делаете? — сердито спросил он.
Он был совершенно не похож на владельца шикарного комплекса, и я решила с ним не церемониться.
— Гуляем. Хозяева дома? — как можно развязнее ответила я. И это подействовало.
Есть категория людей, которая органически не переносит интеллигентного обращения. И моментально перестает хамить, как только встречает достойный отпор.
Человечек наморщил лоб и уже вежливо поинтересовался:
— Как доложить?
«Как в лучших домах», — подумала я и выбрала мирный вариант «захвата» территории.
— Скажи — по делу, — бросила я и отвернулась к Сергею Анатольевичу, давая понять, что разговор окончен.
Еще несколько секунд помявшись на крыльце и так и не решившись на дополнительные вопросы, человечек скрылся за дубовой дверью.
Воспользовавшись паузой, мы с Сергеем Анатольевичем обсудили некоторые подробности выбранной мною тактики. Но жизнь в очередной раз оказалась значительно интереснее любого заранее придуманного сценария.
— Это какими же судьбами? — услышала я знакомый голос и не поверила своим глазам.
На пороге стояла одна из жертв «оборотня».
Все наши планы летели к чертовой бабушке.
