Глава 4 Следы невиданных зверей
Дождь не прекращался до глубокой ночи. Как мы ни старались, ни на мне, ни на Сергее Анатольевиче не осталось ни одной сухой нитки.
Если бы не моя кожаная куртка, я наверняка подхватила бы воспаление легких.
Развести в таких условиях костер было невозможно, и вот тут-то и пригодился «НЗ» моего мудрого проводника.
Он не без удовольствия припоминал все мои возражения по этому поводу и отказывался уделить мне даже глоток спасительной жидкости, пока я не признала свою вину.
Ко всем нашим бедам налетело столько комаров, что они чуть не сожрали нас заживо.
Ночка обещала быть веселой, и, стуча зубами, мы уныло обсуждали свое положение.
На наше счастье, неподалеку от того места, где застал нас ливень, росли сосны. Сергею Анатольевичу удалось нарезать колючих веток и в конце концов развести костер.
Через несколько минут от нас повалил пар, а когда с помощью топорика мы нарубили побольше дров, то окончательно согрелись и даже избавились от гнуса. Хотя подлые создания уже успели напиться нашей крови, и все открытые участки тела были в укусах и расчесах.
Тем не менее меня неудержимо потянуло в сон, но слишком свежи были воспоминания о душераздирающем вопле в двух шагах от нас, чтобы окончательно расслабиться.
Сергей Анатольевич предложил спать по очереди и вызвался первым заступить на вахту.
Я не стала с ним спорить и тут же провалилась в небытие, прикорнув на куче колючих сосновых лап.
Когда я открыла глаза, Сергей Анатольевич клевал носом у полупотухшего костра.
Посмотрев на часы, я убедилась, что давно наступил час моего дежурства. Жалея меня, Сергей Анатольевич, сколько мог, боролся со сном и просидел так почти до самого утра.
Мы поменялись с ним местами, и я с благодарностью обнаружила, что мой благородный спутник не только дал мне возможность как следует выспаться, но и приготовил царское угощение.
Рядом с костром лежало несколько теплых печеных картофелин и пара огурцов.
Я хотела поблагодарить его за заботу, но он уже храпел.
Как ни странно, аппетит у меня нисколько не пострадал, и я съела все до последнего кусочка.
Через пару часов я разбудила своего благодетеля и позвала его в путь.
Прежде всего Сергей Анатольевич попытался разыскать какие-нибудь следы вокруг нашего лагеря, но дождь не оставил ему такой возможности.
Мы отметили на карте место своего ночлега и пошли дальше.
Сергей Анатольевич предложил осмотреть одно «любопытное местечко поблизости», где, по его словам, он собирался переночевать, выходя из дома. Только проливной дождь не позволил ему вчера реализовать это намерение.
— Может быть, это спасло нам жизнь, — неожиданно сказал он.
Догадываясь, что могут означать эти слова, я достала пистолет и снова сняла его с предохранителя. Судя по всему, мы направлялись в «логово зверя».
«Местечко» оказалось действительно любопытным.
Это была самая настоящая пещера, довольно глубокая и просторная. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, насколько удобнее было бы нам расположиться в ней, особенно во время дождя.
Но как только мы проникли внутрь, я убедилась в справедливости подозрений своего спутника.
Это было похоже на стоянку первобытного человека, как я ее себе представляю, или берлогу хищного животного.
На земле валялись многочисленные кости мелких животных, обглоданные до белизны, и клочки шерсти.
В воздухе стоял омерзительный запах тухлятины и испражнений, и всякое желание оставаться здесь у меня тут же пропало.
Можно было себе представить, как встретил бы нас хозяин пещеры, заявись мы сюда под вечер.
— Он был здесь недавно, — сказал Сергей Анатольевич.
В подтверждение своих слов он осветил угол пещеры, где в своей омерзительной обнаженности моему взгляду предстала ободранная тушка какого-то зверька.
Взяв останки в руки, Сергей Анатольевич рассмотрел их со всех сторон и даже понюхал.
— Совсем свежая, — радостно заметил он.
Я почему-то вспомнила то безмятежно-возмущенное состояние, в котором находилась после прочтения громовского послания.
Теперь мне уже не пришло бы в голову шутить по поводу существования неведомого лесного существа: я не только слышала его вопль, но и побывала у него в гостях. И визит этот не доставил мне никакого удовольствия.
В том же углу Сергей Анатольевич обнаружил кучу окровавленного тряпья. При ближайшем рассмотрении в нем можно было распознать растерзанный мужской пиджак, и оставалось только гадать, как он сюда попал и кому принадлежал раньше.
Эта находка не подняла нам настроения, и мы поспешили на свежий воздух.
Но не успели мы выбраться из пещеры, как ее хозяин напомнил нам о своем существовании самым бесцеремонным образом…
На наши головы обрушилась груда камней. Только чудом мне удалось отскочить в сторону.
Сергею Анатольевичу повезло меньше — огромный булыжник свалился прямо ему на голову и на некоторое время лишил сознания.
Не раздумывая, я выхватила пистолет и разрядила в ту сторону, откуда пришла беда, половину обоймы.
Стреляла я наугад, скорее инстинктивно, и рассчитывать на то, что стрельба будет результативной, не приходилось. Но по звукам, последовавшим за выстрелами, я поняла, что вспугнула лесное чудовище. И некоторое время могла рассчитывать на произведенный эффект.
Я наклонилась над Сергеем Анатольевичем, чтобы оказать ему необходимую помощь.
Насколько я могла судить, рана была неопасной, и через некоторое время Сергей Анатольевич начал приходить в себя.
— У меня там немного осталось в бутылке, — было первыми его словами.
Я порылась в рюкзаке и обнаружила там полную бутылку настойки. Я молча протянула ее хозяину.
Пока он приводил себя в чувство, я внимательно смотрела по сторонам, чтобы не быть застигнутой врасплох еще раз. Кем бы ни было это существо — оно объявило нам войну.
Между маленькими глотками настойки пострадавший занялся просветительской деятельностью — прочитал мне небольшую лекцию о повадках диких животных и особенно о защите ими собственного жилища.
— Так вы считаете это существо животным? — попыталась я поймать его на слове.
— Во всяком случае, ведет оно себя совершенно по-скотски, — невесело пошутил Сергей Анатольевич, осторожно касаясь огромной шишки на голове. Но то, что к нему возвращалось чувство юмора, обнадеживало.
Поначалу мне показалось, что мой проводник надолго, если не навсегда выбыл из строя. И я серьезно испугалась не только за него, но и за себя. Мир леса не любит новичков и жестоко мстит за дилетантизм.
— А так как оно проявляет вполне животные свойства, то, думаю, с нашей стороны будет небольшой натяжкой предположить у него и некоторые другие «зверские» качества.
Прислонившись спиной к скале и с бутылкой в руках, Сергей Анатольевич мало напоминал лектора, но интонации у него были менторские.
— Меня в этой ситуации прежде всего интересует причина его нападения на нас. Правда, сегодня он имел на это полное право.
— В каком смысле?
— Вы, Юлечка, как работник правоохранительных органов, должны это понимать, — улыбнулся Сергей Анатольевич. — Мы ведь покусились на неприкосновенность его жилища и предприняли обыск без санкции прокурора. Так что в определенном смысле — являемся правонарушителями. Если наш противник человек. А если он животное, то не уйдет отсюда, пока мы покушаемся на его логово. И время от времени будет пытаться нас отсюда выкурить.
Последние слова Сергея Анатольевича оказались вещими. Не успел он их произнести, как новая порция камней посыпалась на наши головы.
На этот раз они не принесли нам никакого ущерба, так как теперь мы находились под защитой естественного навеса — скалы, выступающей над нашими головами.
Сергей Анатольевич с сожалением посмотрел на свою бутылку и спрятал ее обратно в рюкзак.
— Или нам нужно убираться отсюда подобру-поздорову, или взять инициативу на себя и предпринять ответную атаку, — подытожил он свои размышления и попытался подняться. Это удалось ему, хотя и не без труда.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я.
— Неплохо, — ответил пострадавший. — И чтобы доказать это, готов отправиться на вылазку, а вы тем временем должны будете отвлекать чудовище всеми доступными средствами.
Мы немного поспорили, так как подобное распределение обязанностей показалось мне нецелесообразным, если не сказать обидным, особенно, учитывая состояние здоровья моего напарника.
Но Сергей Анатольевич скоро убедил меня, что выступать в роли приманки для подобного существа дело не менее, а может быть, и более опасное, чем небольшая прогулка по лесу.
Кроме того, в качестве следопыта я сильно уступала своему проводнику, и это соображение сыграло решающую роль в нашем споре.
— Возьмите хотя бы мой пистолет, — предложила я, с сомнением посмотрев на его старенькую двустволку, но Сергей Анатольевич наотрез отказался сменить оружие и через пару минут скрылся между стволами деревьев.
Оставшись в одиночестве, я прислушивалась к каждому шороху, но минут пятнадцать ничто не нарушало тишины, если тишиной считать обычный лесной фон, состоящий из птичьих трелей, шума листвы и стрекота кузнечиков.
Опасаться мне было нечего, спиной к скалам и с пистолетом в руках я была практически неуязвима. И если бы противник решился на прямое нападение, то в исходе единоборства я не сомневалась.
Но он был достаточно осторожен, чтобы не совершить подобной ошибки.
Тогда я специально вышла из укрытия и стала прогуливаться под горой, стараясь выглядеть как можно беззащитнее и привлекательнее для страшилища.
Но то ли я была не в его вкусе, то ли по какой другой причине, но я так и не дождалась нападения, хотя, честно говоря, отпуская Сергея Анатольевича на разведку, рассчитывала именно на это.
Первый выстрел раздался неожиданно и совершенно не с той стороны, откуда можно было ожидать. Видимо, хозяин пещеры решил обойти нас с другой стороны, а мой бывалый проводник устроил на него засаду.
Я пока могла только предполагать, как развиваются события, и надеяться на опыт своего компаньона.
Мое нетерпение достигло предела, когда раздался второй выстрел. Последовавший за ним вопль никак не мог принадлежать Сергею Анатольевичу, но мало ли что могло произойти между ними.
Я бросилась напролом через заросли кустарника к тому месту, откуда послышались выстрелы.
Не успела я преодолеть нескольких десятков метров, как услышала свое имя.
— Далеко собрались, Юлечка?
Сергей Анатольевич произнес это у меня за спиной. Я пробежала мимо него, не заметив, что лишний раз доказывало, что в одиночку выходить на поиски лесных обитателей мне не стоило. И что мне бесконечно повезло с моим «Зверобоем».
— Что произошло? — спросила я.
— Если позволите, я расскажу об этом по дороге.
— Он жив?
— Ранен.
Только тут я заметила свежую кровь на лице и одежде у Сергея Анатольевича. И поняла, почему выстрелов было два.
К моему удивлению, Сергей Анатольевич снова направился к пещере.
— Куда мы идем? — спросила я.
— За вещами. Неизвестно, сколько времени нам предстоит провести в пути…
Я не смогла сдержать нетерпеливого вздоха. Мало того, что охота вопреки моим ожиданиям еще не закончилась. Но Сергей Анатольевич еще и не торопился посвящать меня в ее детали.
— Сейчас я все расскажу, — с досадой проговорил он и поморщился.
— Так это ваша кровь? — с опозданием поняла я и поспешила как следует осмотреть раны.
Они оказались серьезнее, чем я думала, и прежде всего необходимо было их обработать. Что я и сделала, как только мы добрались до пещеры. И только тогда вновь повторила вопрос.
— Я догадывался, что он обойдет нас с другой стороны, и решил устроить ему засаду… — Сергей Анатольевич перевел дыхание и протянул руку: — Будьте добры, передайте мне бутылку.
Отхлебнув большой глоток и вернув мне бутылку, Сергей Анатольевич закурил и продолжил:
— И мой замысел оказался верным. Я не учел одного. Что противник окажется хитрее меня. Я не знаю, человек он или животное, но если он сочетает в себе ловкость зверя с человеческим умом, то я должен благодарить бога за то, что остался в живых.
«Мутант» использовал старый как мир трюк. Но именно потому, что Сергей Анатольевич не ожидал от него такой хитрости, трюк этот сработал. Ловко брошенная палка на миг отвлекла его внимание, и тварь набросилась на него со спины.
Чудом Сергею Анатольевичу удалось не выронить из рук ружье и даже выстрелить в воздух.
— Он очень испугался выстрела… И это спасло меня. Он отскочил на несколько метров, и второй ствол я разрядил ему прямо в грудь. Он завопил и бросился наутек. Хотя третьего выстрела я сделать не мог при всем желании…
— Куда же он побежал?
— Не знаю. Но думаю, что найти его будет несложно. Да и долго он не протянет…
Сергей Анатольевич был подавлен и старался не смотреть на меня. Вероятно, впервые в своей жизни он стрелял в человека. Дикого, лесного, но все-таки человека. Он познакомился с ним достаточно близко, чтобы в этом сомневаться.
Я хорошо понимала его состояние и дала ему время, чтобы прийти в себя.
Через полчаса мы были на месте схватки. Вся трава была помята и перепачкана кровью.
— Он побежал туда, — устало сказал Сергей Анатольевич, махнув рукой на северо-восток, в сторону хорошо видных с этого места холмов.
Выглядел он неважно. Рана на его шее подсохла, но временами кровоточила. Я еще раз продезинфицировала ее и сменила повязку.
— Может быть, вам лучше прилечь отдохнуть? — предложила я. — Попробую догнать его без вашей помощи.
— Раненый зверь — самый опасный, — покачал головой Сергей Анатольевич. — Ничего, не так уж я слаб…
И мы пошли по кровавому следу.
Поначалу не нужно было быть следопытом, чтобы идти по нему, потому что крови было много, и не заметить ее на траве было почти невозможно. Но с каждой сотней метров след становился незаметнее и наконец совсем пропал. Для меня, но не для Сергея Анатольевича.
Он продолжал идти по нему, не снижая скорости. Настолько, насколько позволяло ему собственное состояние.
Я посмотрела на часы. Наше преследование продолжалось уже больше часа.
Как же силен и вынослив был наш противник, если продолжал идти так долго, несмотря на рану в груди. А она была несравненно опаснее, чем у Сергея Анатольевича.
Будто подслушав мои мысли, мой спутник произнес с мрачным удовлетворением:
— Он начинает уставать.
Я поняла, что он имеет в виду, когда увидела примятую траву на нашем пути. Кто-то сидел или лежал здесь буквально за несколько минут до нашего появления.
Но прошло еще не меньше часа, прежде чем мы настигли своего противника.
— Осторожнее… — прошептал Сергей Анатольевич, заметив его под одним из деревьев.
Но опасался он уже напрасно. Жизнь покинула тело этого несчастного существа. Мы поняли это в первую же секунду по его открытым, но неподвижным глазам, глядящим в небо.
Тело было еще теплым, смерть наступила совсем недавно, но я не скоро смогла рассмотреть обезображенный выстрелом труп во всех подробностях.
К виду смерти никогда не привыкнешь. Она по-прежнему потрясает, хотя мне приходится частенько заглядывать ей в глаза.
Единственное, что я сразу поняла, что это был мужчина лет тридцати-сорока — хотя о возрасте уродов судить всегда трудно, — сильно заросший волосами, очень грязный и отвратительно пахнущий.
Для более серьезного анализа необходима была экспертиза и участие профессионалов. И как доставить им побыстрее тело, предстояло решить в ближайшие часы.
А пока нужно было немного прийти в себя и осознать, что эта сумасшедшая гонка за оборотнем наконец закончена. Что его остывающий труп лежит во всей своей бесстыжей неприглядности посреди леса и никогда уже не сможет причинить кому бы то ни было никакого вреда.
Как всегда в таких случаях — на душе было пусто.
Не наступил еще тот момент, когда можно осознать свою пусть небольшую победу над представителем мирового зла, кем бы он ни являлся на самом деле, и почувствовать в связи с этим если не радость, то хотя бы удовлетворение.
Я сидела на земле и думала, что, несмотря на эту «победу», ни на йоту не приблизилась к ответу на вопрос, почему Гром послал меня сюда и какую угрозу для общества он разглядел в этом странном, омерзительном, но не таком уж опасном существе.
С ним вполне мог справиться если не отряд милиции, то артель охотников уж наверняка. При этом практически ничем не рискуя.
И если это какое-то уродство или мутация, то какое ко всему этому могут иметь отношение спецслужбы?
Рискуя жизнью случайного энтузиаста, я добилась того, что это существо ликвидировано. И что теперь?
Уезжать домой?
Ведь этот оборотень был едва ли не единственным официально зарегистрированным представителем тех странных аномальных явлений, что описывались в громовском послании. Поэтому я и занялась им с первого дня. Тут, во всяком случае, были свидетели и пострадавшие…
Все остальное можно было спокойно отнести к области слухов и домыслов, рожденных в результате обычных человеческих страхов и суеверий.
Какие-то уже совершенно немыслимые существа — то ли кикиморы, то ли русалки, похищенные ими дети и прочая чушь, в существование которой я поверю не прежде, чем сойду с ума или повстречаюсь нос к носу. Да и в этом случае…
От этих размышлений меня отвлек удивленный возглас Сергея Анатольевича.
Я даже не заметила, как он поднялся со своего места и опять подошел к трупу. Оглянувшись, я обнаружила его сидящим на корточках рядом с телом, он с удивлением что-то там рассматривал.
Усталость давала себя знать. Усилием воли я заставила себя подняться с земли.
— Ну, что еще случилось?
Энтузиазм Сергея Анатольевича начинал меня утомлять.
«Пора бы успокоиться в его-то годы, — подумала я. — Еле в живых остался и опять за свое…» — и присела с ним рядом.
— Посмотрите-ка сюда, — голосом Циолковского, открывшего новую галактику, произнес мой следопыт и показал мне на голубые иероглифы татуировки на груди у трупа, сильно пострадавшие от выстрела.
— Ну, и что это значит? — спросила я уже без раздражения. Какой-то вывод вертелся у меня самой в голове, но никак не хотел формулироваться.
— Это значит, что покойный не был мутантом. Вернее, был таковым не всегда, — торжественно заявил мой научный консультант.
— Почему? — удивилась я, поскольку никак не могла понять, почему бы мутанту не украсить свое тело татуировкой, особенно в наше время, когда разрисовывать себя стало модным.
— Потому что часть жизни он провел в тюрьме, — уверенно заявил Сергей Анатольевич.
Он уже успел разобрать, что было изображено на татуировке, и мне оставалось только удивляться его эрудиции. Воистину энциклопедической.
А те символы и слова, что мы вместе с ним самым тщательным образом изучили чуть позже, неоспоримо свидетельствовали именно об этом.
Покойный сидел в тюрьме не менее трех раз и, судя по всему, за серьезные преступления. Мое замечательное образование позволяло мне не хуже моего спутника ориентироваться в «нательной живописи».
Теперь мне ничего не стоило найти в тюремных архивах его личное дело и узнать всю историю его жизни. И я собиралась уже для облегчения задачи снять у трупа отпечатки пальцев, но тут мой неистощимый на сюрпризы «коллега» преподнес мне неожиданный подарок.
Главный результат своего обследования, оказывается, Сергей Анатольевич оставил напоследок. Насладившись моими комплиментами по поводу его наблюдательности и эрудиции, он приподнял спутанные грязные волосы на голове трупа и с самым невинным видом спросил:
— А не угодно ли вот сюда поглядеть?
Сергей Анатольевич был прирожденным исследователем. Его глаза горели юношеским задором.
Нехорошее предчувствие мелькнуло у меня в душе.
С таким торжествующим видом настоящий ученый может подсунуть только неразрешимую проблему или невероятный парадокс.
Действительность превзошла все мои ожидания. На голове трупа были следы хирургической операции.
— Знаете, как это называется? — прищурился Сергей Анатольевич.
Я уже не сомневалась в том, что за слово он произнесет, но на всякий случай спросила:
— Как?
— Лоботомия, — выговаривая каждую букву, сказал он, тем самым подтвердив мою уверенность. — И сделана эта операция совсем недавно.
И с этим я тоже вынуждена была согласиться.
Отсюда сам собой напрашивался вывод. «Мутантом» этого уголовника сделала не матушка-природа, а люди в белых халатах.
Я начинала догадываться о цели моей командировки в Башкирию…
