Глава 9 Домик с красной крышей
Около моей машины во дворе крутились какие-то мальчишки. И чего они нашли в ней интересного? Ведь не джип же все-таки. Шуганув ребятню, которая стайкой разлетелась в разные стороны, я села за руль и поехала к проспекту. Найти эту Светлану будет нетрудно. Даже если ее нет на работе, можно выяснить у администрации ее домашний адрес. На этот случай у меня имеется удостоверение о том, что Татьяна Александровна Иванова является майором милицейской службы. Но это — радикальное средство, я постараюсь не прибегать к нему.
Оставив машину на соседней улице, так как проспект у нас в Тарасове является пешеходной зоной, я зашагала к кафе «Арфа». Несмотря на довольно раннее время, проспект был полон народу. Глядя на них, можно было подумать, что в нашем городе никто не работает. Люди выглядели нарядными и оживленными. Многие шли парами, смеялись и громко разговаривали.
Мне пришлось пройти два квартала, прежде чем я добралась до нужного мне места. Открыв с трудом поддавшуюся дверь (и почему в кафе часто встречаются такие тяжелые двери?), я оказалась в сумрачном зале, в котором тусклым светом горели настенные лампы. Очевидно, так было задумано, чтобы создать впечатление интимной обстановки. Посетителей было немного. Я села за столик у окна, закрытого жалюзи, и стала ждать, когда ко мне подойдет официантка. Она подошла минут через десять: в короткой мятой юбке, открывающей не очень стройные ноги, в кружевном фартучке не первой свежести, она выглядела весьма неопрятно. На вид ей было от силы лет девятнадцать. Я заказала чашку кофе и пирожное. Ждать пришлось еще минут пятнадцать. Неужели для приготовления кофе требуется столько времени? Когда же, наконец, она принесла заказ, я обнаружила, что кофе был еле теплым. Такое впечатление, что официантка специально трепалась с кем-нибудь все это время для того, чтобы он остыл и я не обожглась. Спасибо ей, родной, за заботу, но холодный кофе не в моем вкусе. К тому же он оказался некрепким и недослащенным. Короче, пить его было совершенно невозможно. От пирожного с кокетливым названием «Душечка» я также была не в восторге. Его середина была лишь на четверть заполнена кремом, да и тот представлял собой некую студенистую субстанцию с нерастворившимися крупинками сахара. С трудом проглотив это кулинарное творение и запив его уже совсем холодным кофе, я закурила. Здесь это не возбранялось. Посетители за соседними столиками так нещадно дымили, что в помещении явно чувствовался недостаток кислорода.
Когда мной было выкурено две сигареты, вернулась официантка и, пытаясь изобразить на лице улыбку Джоконды, спросила:
— Что-нибудь еще хочете?
Я вежливо отказалась, не забыв сказать, что все было настолько вкусно и сытно, что я долго не захочу есть. Последнее было чистой правдой.
— Скажите, пожалуйста, — полюбопытствовала я, — Светлана сегодня работает?
— Это какая Светлана? Добрикова, что ли?
— Да, Добрикова, — ответила я, от всей души надеясь, что другой Светланы среди официанток «Арфы» нет.
— Нет, она сегодня выходная. Дома поди отсыпается.
— Правда? — сделала я огорченное лицо. — Ну, надо же, какая жалость! Ехала к ней через весь город, чтоб повидаться, а ее нет. Давно мы со Светкой не виделись!
— Так вы подруги, что ли? — догадалась собеседница.
— С детства! — не моргнув глазом, соврала я.
— Так ты домой к ней съезди.
— Да вот беда, — пожаловалась я, — забыла совсем, где она живет. Давно у нее не была. Сейчас, наверное, и не найду.
— Ну, это ничего, я сейчас узнаю, — пообещала юная официантка и удалилась. Видимо, ей понравились мои отзывы о здешней кухне, и она решила мне услужить.
Вскоре она вернулась, неся в руках мятый листок с адресом.
— Вот, держи! — Она протянула его мне.
Я рассыпалась в благодарностях, поклялась заходить в «Арфу» каждый день и вообще не посещать больше никаких других кафе, кроме этого гостеприимного заведения. Молоденькая официантка расплылась в довольной улыбке. Я расплатилась по счету и вышла.
Заглянув в листок, я чертыхнулась: улица Новостроек! Да это же Заводской район! Теперь предстоит тащиться в такую даль и искать эту самую улицу Новостроек, о которой я лично никогда в своей жизни не слышала.
Позавидовав праздно шатающимся по проспекту тарасовцам, которым, в отличие от меня, по всей видимости, некуда было спешить, я вернулась к покинутой мной на время машине (вот она, золотая моя, стоит в тенечке и смиренно ждет свою хозяйку), чтобы отправиться на поиски некой Светланы Добриковой, моля бога о том, чтобы эта затея не оказалась пустой тратой времени, сил и бензина.
До Заводского района, самого глухого и удаленного от центра, я добиралась долго. По дороге мне пришлось много раз останавливаться, чтобы узнать у прохожих, как мне найти улицу Новостроек, но мне никто из них не смог помочь. Я несколько порадовалась тому обстоятельству, что в Тарасове не я одна слыхом не слыхивала об этой пресловутой улице. Потратив на поиски еще минут тридцать, я обнаружила, что забралась в невозможную глушь: многоэтажные дома закончились, начался частный сектор. Остановив машину, я вышла и, подойдя к первому попавшемуся дому, постучала. Пожилая женщина, открывшая мне дверь, вопросительно посмотрела на меня.
— Простите, пожалуйста, вы не скажете, где находится улица Новостроек? — взмолилась я.
Женщина, молча кивнув, скрылась за дверью, но тут же появилась вновь, обутая в старые, растоптанные туфли, и, взяв меня под руку, куда-то повела. Пройдя три или четыре переулка, мы вышли на узкую тропинку, которая, как оказалось, и была нужной мне улицей с громким названием. Совершенно непонятно, почему ее так именовали, так как новостройками здесь и не пахло.
— А кого вы ищите-то? — спросила женщина?
— Светлану Добрикову, — ответила я.
— Да она вон в том доме живет, — показала женщина на небольшой домик с красной крышей.
— А вы не знаете, она одна живет?
— Да когда как, — усмехнулась женщина.
— Это как же?
— Да когда одна, когда мужчина какой у нее живет. Поживет с недельку и уходит, потом другой появляется.
Света явно была не очень разборчива в связях.
— Дом-то ей этот от бабки достался. Когда та в прошлом году умерла, Светка и переселилась сюда. И как только ее родители отпустили? Совсем скатится девка! — женщина покачала головой. — Недавно у нее один был, здоровый такой, немолодой уже. Почитай, в отцы ей годился, только он у нее не жил: заезжал за ней, увозил куда-то. Светка-то почти и не была здесь. Может, и сейчас ее нет. Я ей говорю, на что он тебе? Посмотри, лет-то ему сколько! А она смеется только.
Поблагодарив словоохотливую женщину, я простилась с ней. Подойдя к домику с красной крышей, толкнула калитку, распахнувшуюся с протяжным скрипом, и, пройдя через запущенный садик, за которым, похоже, никто не ухаживал, поднялась на крыльцо, тоже грозившее вот-вот развалиться при каждом моем шаге, и постучала.
Никто не отозвался, и я уже было подумала, что Добриковой и в самом деле нет дома. Без всякой надежды на успех я постучала еще раз и вдруг услышала в глубине дома какой-то шум. Послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу, и хриплый женский голос из-за двери спросил:
— Кто там?
— Светлана? — поинтересовалась я.
— Танька, ты, что ли?
— Я! — абсолютно честно ответила я.
— Чего в такую рань приперлась! — раздалось ворчанье, но замок начал тем не менее открываться.
«Девушка явно любит поспать, — подумала я, — если время после полудня для нее рань».
Дверь открылась, и я увидела слегка припухшее ото сна, немного не свежее, но довольно миловидное лицо, принадлежавшее девушке лет двадцати двух — двадцати трех. Ее довольно длинные волосы могли бы быть красивыми, если бы девушка не обесцветила их перекисью водорода, напрочь уничтожающей здоровый вид волос. Кроме того, они были спутаны после сна. Придерживая одной рукой дверь, открывающуюся, как выяснилось, наружу, она испуганно спросила:
— Ой! Вы кто?
— Я Таня, — с улыбкой ответила я.
— Вы, наверное, ошиблись! Я думала, это Танька, подружка моя!
— Нет, это вы ошиблись, — поправила я ее. — Я хоть и не ваша подружка, но зовут меня Татьяна. Точнее, Татьяна Александровна Иванова, майор милиции.
Раскрыв сумку, я показала перепуганной девушке липовое свое удостоверение. Светлана еще раз ойкнула и отпустила дверь, которая, распахнувшись, чуть не смела меня с крыльца. Хорошо, что я вовремя опустилась на ступень ниже.
— Светлана, — поспешила я ее успокоить. — Мы ведем расследование, в котором только вы нам можете помочь. Поэтому вся надежда — на вас.
Я нарочно избрала такую тактику. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Светлана относится к той категории людей, с которыми, если хочешь чего-то добиться, лучше разговаривать по-хорошему. Если начнешь запугивать, она замкнется в себе, и из нее вообще ничего не вытянешь. Если же представиться кем-то другим, может вообще не пожелать разговаривать и выставит за дверь. Поэтому я решила сразу показать ей, насколько важна ее помощь. Моя тактика сразу же принесла плоды.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила Светлана. — Только в чем же я могу помочь? Меня в момент драки и в зале-то не было.
Понятно, она решила, что я пришла совсем по другому поводу — насчет какой-то драки у них в кафе.
Я прошла через темный коридор в комнату с низким потолком и перекосившимися полами. Видно, Светланины любовники не очень-то помогают ей в обустройстве быта.
Из-за недостатка света комната имела довольно мрачный вид и служила одновременно и гостиной, и спальней, и кухней. У стены стояла металлическая кровать наподобие той, на которой я лежала у Вени-Аякса.
— Вы уж извините, я с ночной смены, — смутилась Светлана, хотя вряд ли она отличалась избытком стыдливости.
Она указала мне на деревянный стул, стоявший около старого, покрытого голубой изрезанной клеенкой, стола, а сама села напротив и приготовилась отвечать на вопросы.
— Светлана… Как ваше отчество? — спросила я, доставая блокнот и делая вид, что приготовилась что-то записывать.
— Григорьевна, — стараясь придать своему голосу значимость, ответила Светка.
— Светлана Григорьевна, я сразу хочу вас предупредить, что пришла поговорить об одном вашем знакомом.
— О котором? — заинтересовалась Света.
— О Викторе Мясникове.
— Ах об этом, — махнула рукой Светлана, — да я его сто лет не видела.
— Почему? — спросила я.
— Да я его отшила!
— А что так?
— Нужен он мне тыщу лет, жмот! Сережки купить не может! Думает, ко мне за бутылку спрайта можно ездить! Видала я его спрайт!..
— Скажите, Светлана Григорьевна, а где вы с ним встречались?
— А что случилось-то? — вдруг спросила Света.
— Да ничего особенного, — уклончиво сказала я, решив пока не сообщать Свете о смерти Мясникова. — Так где вы с ним встречались?
— Он квартиру снимал.
— Где?
— В Краснопресненском районе, — ответила Светлана.
Краснопресненский район в Тарасове был чем-то сродни Заводскому. Во всяком случае, находился также далеко. Мясников, оказывается, даже на любовницах своих экономил, снимая ради них квартиру подальше от центра.
— Скажите, а как вы с ним познакомились?
— Да что случилось-то? — опять спросила Светка. — Если он что натворил, то я тут ни при чем. Я его сто лет не видела и видеть не хочу.
— Светлана Григорьевна, вы пока только отвечайте на мои вопросы, а уж потом я отвечу на ваши. Итак, как вы с ним познакомились?
— Да в кафе нашем, в «Арфе». Подрулил как-то ко мне. Поедем, говорит, со мной. Обещал часики подарить, да так и не купил. Я же говорю, жмот! Слушайте, у вас сигарет нету? Курить очень хочется!
Мне самой очень хотелось курить, но свои сигареты я забыла в машине. Света встала и, порывшись в шкафу, достала пачку «Примы», в которой лежали две сигареты. Взяв одну и жадно затянувшись, вторую она предложила мне, но я вежливо отказалась.
— Ну и куда же вы с ним поехали? — направила я ее мысли в нужное русло.
— Да в эту самую квартиру в Краснопресненском районе. Ушел он под утро — говорит: жена будет беспокоиться. Я даже пожалела его жену. С таким сквалыгой несладко, наверное, жить!
Я подумала, что слова Светланы недалеки от истины, вспомнив безрадостное Иркино существование в богатом мясниковском доме.
— Вы всегда встречались там?
— Да почти всегда. Здесь он не оставался — говорил, что эта дыра не для него. Как будто в Краснопресненском не дыра! Никуда меня не водил, деньги свои жалел. И на фига такой нужен?
— Светлана Григорьевна, а когда вы видели его в последний раз?
— Да я же говорю, сто лет не видела! — в третий раз повторила Светлана.
— Ну, а все же? Постарайтесь вспомнить поточнее.
Светлана задумалась. Оказалось, что сто лет, по ее меркам, составляет неделя. Именно семь дней назад она видела Мясникова в последний раз.
— Он в тот день на работу ко мне заехал. Я ему тогда и сказала, чтоб больше не приезжал. Я уж тогда с другим познакомилась. Тот нежадный! Колечко вот мне купил!
Вскочив со стула, Светлана подбежала к шкафу и достала из него зеленую коробочку. Открыв ее, она с гордостью продемонстрировала дешевенькое тоненькое колечко из польского золота низкой пробы.
— Вот! — торжественно сказала она, надевая кольцо на палец и крутя им перед моим носом. — Правда, прелесть?
— Изумительно! — восхитилась я.
— Ну, так вот, — пряча колечко обратно в шкаф, продолжила Света, — я и говорю: зачем, мол, ты мне нужен? Он разозлился, стал меня уверять, что у нас теперь все будет хорошо, но я все равно наотрез отказалась с ним встречаться. Тем более у него жена есть. У меня уж был один такой. Когда жена его узнала, приперлась ко мне на работу. Разоралась на все кафе, чуть глаз мне не выбила. Из-за синяка две недели на работу не ходила. Зачем мне такие неприятности? Правда, он мне денег обещал дать. Я потом ходила к нему, хотела напомнить. Доехала до Краснопресненского, поднялась в квартиру, а он там не один. Ну, это мне до лампочки, просто хотела сказать: мол, деньги гони…
— А с кем он был? — перебила я Светины излияния.
— Не знаю, с бабой какой-то. Я из-за двери голоса услышала. Хотела позвонить, да уж больно они орали друг на друга. Я даже испугалась.
— А что именно они орали, не помните?
— Ну, он на нее кричит: «Шизофреничка чокнутая! Отвяжись от меня!» А она ему: «Сволочь, ты мне всю жизнь поломал!» А он ей что-то вроде: «Пошла ты!» — и еще: «Не вздумай Ирке сказать — убью!» А она вдруг как заорет: «Это я тебя убью, понял? Не дождешься ты этого!»
— А чего «этого»? — спросила я.
— Не знаю, я не поняла. Я, как это услыхала, кинулась сразу вниз, на улицу выбежала, машину поймала и быстрее оттуда! Еще и правда убьет, а я потом в свидетели попаду. Надо больно!
— Когда это было, Светлана Григорьевна? Только точно!
— Да в прошлый четверг.
За три дня до дня рождения Ирины. И речь в разговоре Мясникова с незнакомкой шла, видимо, о ней. Вот теперь я не сомневалась, что иду по верному следу. Наконец-то.
— Светлана Григорьевна, постарайтесь вспомнить что-нибудь еще из этого разговора. Ну, может быть, он обращался к этой женщине по имени, как-то называл ее?
— Да он ее только дурой да шизофреничкой называл!
— И больше ничего не слышали?
— Ничего! Да я и слушать особо не стала, кинулась бежать скорее.
— А вы могли бы узнать эту женщину по голосу?
— Ну, не знаю, — неуверенно протянула Света. — Если б я знала, что это будет нужно… А так… Ну, вот если б она заорала что-нибудь, думаю, что узнала бы. А если б нормально говорила — то вряд ли. Я ее нормальный голос и не слыхала.
— Теперь последний вопрос, Светлана Григорьевна. Назовите адрес той квартиры в Краснопресненском районе, где вы встречались с Мясниковым и где произошел тот разговор.
— Улица Пустынная, а номер дома я не знаю. Пятиэтажный такой дом, на углу Пустынной и Весенней. Напротив магазин продуктовый. А квартиру я помню. Пятнадцатая квартира, в первом подъезде на пятом этаже.
— Большое вам спасибо, Светлана Григорьевна, вы нам очень помогли. Без вас следствие зашло бы в тупик, — рассыпалась я в благодарностях в адрес Светки Добриковой, при этом абсолютно не греша против истины.
— А что все-таки случилось-то, может, скажете? — спросила Света.
— Да ничего особенного. Убили вашего Виктора, — просто сказала я и вышла из дома, оставив стоять Светку с открытым ртом.
Я опять колесила по многочисленным переулкам, выбираясь из лабиринта заводских новостроек. Около одного из домов я увидела ту самую женщину, которая помогла мне найти дом Добриковой.
— Ну, что, поговорили? — поинтересовалась она.
— Да-да, спасибо вам большое!
— Ну, счастливо тебе, милая! И не забредай больше в нашу степь!
Я от души понадеялась, что больше не придется. Где же я оставила машину? Наконец, увидев свою «девятку», я села и, взяв из пачки сигарету, с удовольствием затянулась, обдумывая услышанное. Итак, за три дня до дня рождения своей жены Мясников ругался с какой-то женщиной и даже грозился ее убить, но через три дня был убит сам. Мясников кричал, чтобы женщина не смела о чем-то сообщать его жене и называл ее шизофреничкой. Из присутствующих на дне рождения Ирины дам так можно было обозвать, пожалуй, одну Елену Лещинскую. Еще та женщина говорила, что Мясников сломал ей жизнь. Если это Елена, то, может быть, она имела в виду ту операцию, на которую Мясников не захотел дать денег? Как бы там ни было, мне нужно съездить в Краснопресненский и пошарить в квартире номер пятнадцать в серой пятиэтажке на углу Пустынной и Весенней. Возможно, я найду там следы пребывания этой загадочной женщины. А еще нужно успеть побеседовать с профессором Малиновской по поводу операции, сделанной ею Элен Лещинской, да и с самой Элен нужно встретиться. Времени в обрез.
Улица Пустынная находилась на другом конце города, из Заводского района в Краснопресненский я добиралась довольно долго. Нужно было торопиться. Я выбросила недокуренную сигарету в окно и нажала на педаль газа. По пути я решила позвонить Иринке, чтобы узнать, как у нее дела, и, набрав номер телефона ее матери, я тут же услышала голос этой женщины:
— Алло! — раздался приятный женский голос.
— Здравствуйте! Попросите, пожалуйста, к телефону Ирину.
— Здравствуйте! А кто ее спрашивает?
Опять этот вопрос! Но на этот раз он меня порадовал. То, что Ирина и ее мать соблюдают осторожность, просто замечательно.
— Это Татьяна Иванова.
Женщина тут же передала трубку Ирине, стоявшей, наверное, рядом, потому что буквально через секунду я услышала ее взволнованный голос.
— Таня?!
— Ира, у тебя все в порядке? — немного нервничая, спросила я.
— Да, все хорошо. Никто не звонил и не приходил.
— Отлично! Сама к телефону не подходи. Если кто-то позвонит и спросит тебя, пусть мама скажет, что ты здесь не живешь. И дверь никому не открывайте. Будьте начеку!
— Хорошо, я все знаю и все сделаю так, как ты говоришь. — успокоила меня Ира, вернув мне хорошее расположение духа. В ее голосе звучали незнакомые мне раньше твердые и уверенные нотки.
— Вот и отлично! Будь умницей, и все будет так, как надо.
После разговора с Иркой я решила опять обратиться за помощью к моим гадательным костям и метнула их прямо на сиденье машины. Комбинация выдала не совсем то, что я ожидала:
13+30+2.
Не часто у меня случается такой расклад. Придется заглянуть в толкователь. Как хорошо, что я захватила его с собой, обычно я полагаюсь на свою память. Из толкователя я узнала, что выпавшее сочетание цифр означает следующее: «Разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе».
Значит, здесь замешано прошлое. Так я и думала. Как там дальше? Не нужно предъявлять претензий к людям. За что? За убийство? Значит, гадальные кости оправдывают этого человека? Выходит, что Мясников получил по заслугам. Но вот по каким? Кому он причинил такое зло, что тот человек не забыл обиды и решил отомстить? Я почти не сомневалась, что мотивом преступления была месть. Повод отомстить Мясникову был у Лещинских. У обоих. Скорее всего это кто-то из них. Он или она? Судя по тому, что в квартире, в которую я еду, Мясников ругался с женщиной, это сделала Елена. А муж мог и не знать о ее замысле. И я этот замысел разоблачу.
А вдруг Светлана Добрикова обманула меня? Ведь она запросто могла выдумать и эту женщину, и ее ссору с Мясниковым. Но вот вопрос: зачем ей это нужно? Ей могло быть выгодно это вранье, если у нее у самой рыльце в пушку. Но ее никто ни в чем не обвинял. Правда, она могла заранее придумать этот ход, чтобы себя обезопасить. Ладно, проверим.
Я уже въезжала в Краснопресненский район и теперь неслась мимо одинаковых серых девятиэтажных коробок. Наверное, снимаемая Мясниковым квартира для любовных утех находилась в одной из таких. Но до улицы Пустынной было еще далеко.
Краснопресненский невыгодно отличался от центральных районов Тарасова еще и тем, что коммерческие ларьки, встречающиеся в центре на каждом шагу, здесь попадались чрезвычайно редко, а уж цены в них были просто запредельные. Отыскав, наконец, один из таких, я вышла из машины и купила пачку «Мальборо», заплатив за нее примерно в два раза дороже, чем я могла бы это сделать в своем районе. Очень хотелось пить, и мне пришлось прикупить еще и бутылку фанты, что нанесло еще больший урон моему кошельку.
Я допивала вкусный апельсиновый напиток, ледяной от долгого томления в холодильнике, думая о том, как бы не подхватить ангину, когда за окном своего автомобиля на одном из домов я увидела табличку с надписью «Пустынная». Надо сказать, что лучшего названия для этой узенькой улочки нельзя было придумать. Народу на ней не было ни души, и если б я не знала, в каком месте она пересекается с Весенней, то рисковала проплутать по Краснопресненскому району до следующего утра.
Но, на мое счастье, мне было известно местонахождение этой улицы. Когда-то давно, еще в студенческие годы, мы отмечали здесь какой-то праздник: у одного из однокурсников родители уехали на дачу, и квартира оказалась свободной. Никогда бы не подумала, что через столько лет я смогу отыскать ее, но память меня не подвела, и уже через несколько минут я обнаружила долгожданный предмет своих поисков — кирпичную пятиэтажку на пересечении двух улиц. Выйдя из машины и оглядевшись, я заметила продуктовый магазин, про который мне говорила Светлана, и решительно направилась к дому напротив. Поднявшись на пятый этаж, я остановилась напротив квартиры номер пятнадцать с обитой коричневым дерматином дверью. На всякий случай позвонив и убедившись, что в квартире никого нет, я достала шпильку — мое любимое орудие для открывания чужих дверей, — вставила ее в замочную скважину, повернула… и через несколько мгновений незаметно проскользнула в узкий темный коридор. То есть коридора, как такового, и не было — так, небольшой закуток. Обычное явление для наших пятиэтажек. Одна комната. Ну, еще бы! Зачем Мясникову разоряться на две? Крохотная кухня. Туалет и ванная совмещенные.
Посреди комнаты стоял старый продавленный диван, покрытый полинявшим зеленым покрывалом. У окна — трюмо, стол и два стула. В углу — двустворчатый шкаф. Телевизора не было (сюда приезжали не программу «Время» смотреть). Судя по слою пыли, осевшей на мебели, здесь давно никого не было. По крайней мере, неделю. А может быть, здесь вообще никто никогда не убирался? Ведь вряд ли женщина, грозившая убить Мясникова, стала бы наводить здесь чистоту. Я попыталась представить себе Светлану Добрикову в этой квартире с тряпкой в руках, но отказалась от этой затеи.
Обследование комнаты я начала со шкафа. На верхней полке я обнаружила постельное белье: наволочки и пододеяльники, вышитые гладью. Сейчас таких нет. Ниже лежали полотенца, еще ниже — старенькие покрывала и платки. На вешалках висели старомодные пальто, ситцевые платья и вязаные кофты. Видимо, когда-то здесь жила одинокая старушка, и наследники теперь сдавали квартиру вместе с вещами.
Перетряся каждую вещь, я поняла, что ничего, что могло бы мне помочь пролить свет на смерть Мясникова, не найду. То же самое можно было сказать и о трюмо. Я присела на диван и вдруг заметила, что возле одной из ножек что-то блестит. Я нагнулась и подняла это «что-то». В руках моих оказалась симпатичная декоративная булавка, которую можно пристегнуть к воротнику платья или к легкому шарфику. На булавке висел обрывок какой-то цветной ткани. Кому могла принадлежать подобного рода вещь, я пока не знала. Положив ее в сумку, я проследовала на кухню, где увидела маленький холодильник. Открыв его, я убедилась, что Мясников не делал запасов еды для своих милашек. На полке сиротливо лежал старый, засохший кусок сыра. Внизу приютилась картонная коробочка с кефиром. Взяв ее в руки, я убедилась, что срок его реализации давно истек. Больше в холодильнике ничего не было. Любовницам Мясникова явно грозила голодная смерть.
Пошарив в кухонных шкафчиках, заглянув под стол и табуретки, я убедилась, что больше мне здесь делать нечего. И ждать некого. Если уж за столько дней предполагаемая убийца Мясникова не соизволила приехать сюда за своей булавкой, — значит, сейчас и подавно не приедет. По-видимому, она просто не знает, что вообще ее потеряла. Да и кто сказал, что булавку обронила именно убийца? И что убийца — женщина, а не мужчина? Украшение могла оставить здесь любая мясниковская пассия. Скажем, Света Добрикова. Хотя у Светы вряд ли могла бы быть такая изящная вещица. Это скорее Иринин стиль.
Признаться, от этой мысли мне стало как-то не по себе. А что, если Ирина морочит мне голову? Если она была здесь? Если она выследила своего мужа и пригрозила ему? Нет, ведь Мясников кричал: «Не вздумай Ирке сказать — убью!» А если Ирина была здесь тайно и, узнав о существовании любовницы, решила убить мужа? Но откуда тогда на булавке обрывок ткани? Впечатление такое, что ее сорвали с одежды. От наплыва замелькавших вопросов я почувствовала, что голова моя наполняется какой-то кашей, в которой перемешались все мои мысли.
Покинув любовное гнездышко Виктора Мясникова, совсем, кстати, не подходящее под такое определение, и выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула свежий воздух. Правда, в Краснопресненском районе он был не такой уж свежий, но все же лучше, чем затхлый запах пятнадцатой квартиры. Прежде чем отправиться в обратный путь, мне надо было определиться, чем заняться в первую очередь: то ли ехать к профессору Малиновской, то ли переключиться на Ирку. Последнее мне делать ох как не хотелось. Чтобы принять верное решение, я решила в очередной раз воспользоваться подсказкой своих магических помощников.
«И что бы я без вас делала», — вздохнула я и полезла в сумку.
Кости бесшумно покатились по кожаному сиденью машины. Выпала следующая комбинация:
18+4+34.
Толкование по ней гласило: «Ваши мысли заняты одной почтенной особой, от которой многое зависит».
Подумав, я пришла к выводу, что почтенная особа — это, скорее всего профессор медицины Малиновская, а не Ирина Спицына. Таким образом, мои дальнейшие планы вырисовывались очень четко.
Я развернула машину и поехала обратно в центр. Адрес, продиктованный мне Людмилой Колосовой, я помнила наизусть. Да уж, пришлось мне за сегдняшний день изъездить свой любимый город вдоль и поперек. Интересно, куда еще забросит меня судьба?
Я ехала к Александре Петровне Малиновской, и от усталости мне даже не хотелось курить, но одновременно с этим я чувствовала такой азарт, который настигает игрока, когда он чувствует приближение успеха. Я знала, что еще немного, и все встанет на свои места.
