Глава 7
Дед Андрея Рубальского был личностью героической, выдающейся. Одаренный от природы различными талантами, он шестнадцатилетним пацаном сбежал на фронт и, не имея толком образования, кроме сельской семилетки, проявил недюжинные способности в разведке. Он обладал не только замечательным актерским талантом, но и фантастическим чутьем, без которого любой, даже очень хорошо обученный разведчик ни на что не годится. Он водил за нос немцев прямо под ним – носом, если можно так скаламбурить. Простоватого вида веснушчатый парень не вызывал никаких подозрений и часто служил у немцев объектом для шуток, в ответ на которые лишь глуповато хлопал ресницами и улыбался. А сам замечал абсолютно все и передавал полученные сведения в штаб. Ни разу не попался, прошел всю войну, отпраздновал вместе со всей страной День Победы, но возвращаться к гражданской жизни не захотел. Он очень любил риск, практически был лишен чувства страха и не чурался различных авантюр.
После войны дед, конечно, восполнил пробелы в образовании, но штабная карьера его не слишком-то прельщала, и он в основном лично принимал участие во всякого рода боевых операциях. При этом неугомонный характер постоянно заставлял его нарушать дисциплину и резать правду-матку всем в глаза, за что он неоднократно подвергался взысканиям. Никто ему был не указ, хоть и сам генерал! Высоких чинов дед в итоге не достиг, да и особо не стремился к этому, но своим боевым путем был вполне доволен. Сейчас, когда ему было уже изрядно за восемьдесят, дед, конечно, утихомирился и сидел дома, периодически вспоминая свое славное боевое прошлое с оставшимися в живых сослуживцами. А в свое время, в конце сороковых, он попал в Эстонию и на протяжении десяти лет гонял «лесных братьев». В те годы он обзавелся кое-каким оружием, которое не стал потом сдавать, оставил себе. Среди его арсенала был и старый пистолет «ТТ», особенно им любимый. Он мечтал подарить его сыну, но тот не пошел по военной стезе, стал врачом. Расстроенный дед обрадовался рождению внука и понадеялся, что хотя бы тот пойдет по его стопам. Но и тут его ждало разочарование: Андрюша с детства увлекался музыкой и с гораздо бо́льшим воодушевлением лупил по клавишам фортепиано, чем интересовался игрой в войну. Дед обиделся – надолго – и решил оставить пистолет у себя.
Однако прошли годы, дед ослаб здоровьем и почувствовал, что недолго уже ему осталось радоваться этому свету… Забылись все прошлые обиды, вернулось желание подарить внуку пистолет – хотя бы просто так.
И вот наступил день, когда дед торжественно выложил перед слегка ошеломленным Андреем тяжелый пистолет. Внук-музыкант, хоть и был далек от военного дела, сразу определил, что пистолет, несмотря на то что старый, но самый что ни на есть настоящий, боевой. Это был старый «ТТ» времен Отечественной войны, с поцарапанным стволом, но в целом – в отличном состоянии. Видимо, дед бережно ухаживал за ним все это время. Пистолет был тщательно смазан и протерт.
Вместе с ним дед выложил и коробку с патронами. Честно говоря, Андрей никак не ожидал подобного подарка и даже не знал, рад он ему или нет. С одной стороны, пистолет – штука, конечно, полезная. С другой – совершенно бесполезная, поскольку Андрей по роду занятий и складу характера не слишком-то интересовался подобными вещами и, признаться, даже не знал, что ему делать с дедовым презентом. В душе он даже побаивался брать его в руки. Дед же, с явной гордостью поглядывая на внука, ожидал реакции.
Андрей, поборов сомнения, осторожно взял ствол в руки. Он не ожидал, что тот окажется таким тяжелым. Дед тут же кинулся все ему объяснять, показывать, рассказывать, после чего предложил внуку обмыть подарок, выудив из пакета припасенную бутылку водки. Андрей организовал закуску и через несколько минут уже сидел на кухне с дедом, слушая рассказы последнего о лихих послевоенных событиях, заметно сдобренные художественным вымыслом…
Андрей положил пистолет на шкаф и забыл о нем. Однако прошло некоторое время, и он достал его, рассмотрев уже более внимательно. Ощущение ему понравилось. С пистолетом в руке Андрей вдруг почувствовал себя всемогущим. Теперь он уже радовался подарку деда. Что ни говори, а быть обладателем боевого оружия – это круто! Владелец такового поневоле становится объектом всеобщего внимания и уважения. Да, Андрей Рубальский был личностью демонстративной. Ему нравилось быть в центре внимания, привлекать поклонников и становиться объектом зависти – во многом еще и поэтому он стал музыкантом, а не только благодаря своим способностям и образованию. Однако при этом Андрей отлично понимал, что ствол – не та вещь, которой можно запросто крутить перед носом у каждого встречного. Он и деду-то достался не слишком законным путем, а уж у него и подавно нет юридических прав на ношение оружия. И по-хорошему надо ему об этом стволе помалкивать. Именно так Андрей и решил поступить, клятвенно заверив деда, что будет очень осторожен с пистолетом. И честно держал слово. Целых две недели…
Возможно, он продержался бы и дольше, если бы в тот вечер все не сложилось так, что… Словом, вот как все вышло. У Андрея состоялся очередной концерт, на котором он был особенно в ударе. Голос его лился легко и гладко, аккомпаниаторы не лажали, техника работала слаженно – все шло великолепно. Поклонники и поклонницы восторженно визжали, приветствуя своего кумира, и Андрей под конец концерта чувствовал себя звездой уровня по меньшей мере Джастина Тимберлейка. Он даже уступил просьбам присутствующих и спел на бис четыре раза подряд, хотя обычно под конец чувствовал себя разбитым и усталым и бывал рад переадресовать вокальное исполнение кому-нибудь из членов группы. В перерывах между отделениями он, правда, подкреплялся кофе с коньяком, особенно налегая на последний, однако опьянения не чувствовал. Он весь исходил энергией, выплескивая ее в зрительный зал…
…Реакция наступила позже, сразу после концерта, когда Андрей, выложившись полностью, уже сидел в комнате отдыха и мог позволить себе расслабиться. Перед ним стояла чашка кофе, из которой он лениво отхлебывал по глоточку, и бутылка коньяка, к которой он явно испытывал сейчас больший, чем к кофе, интерес. Его уже поздравили и коллеги, и поклонники, которые постепенно начинали расходиться, и он больше не должен был поддерживать имидж звезды. Рубашка его была расстегнута, он расслабленно откинулся на спинку стула, когда в дверь аккуратно постучали. Поморщившись – принимать кого бы то ни было и снова напрягаться не хотелось совершенно! – Андрей крикнул:
– Да!
В комнатку вошел Игорь Минаев, и Рубальский сразу же с облегчением выдохнул.
– Приветствую, Андрюша, приветствую! – с чувством произнес тот, пожимая протянутую руку Рубальского, который вновь вальяжно развалился на стуле, убедившись, что пришел человек, что называется, свой и это избавляет его от необходимости напрягаться и выдерживать имидж. – Вы сегодня превзошли самого себя!
– Да ладно! – снисходительно махнул рукой Рубальский, не будучи в силах, однако, скрыть, что ему приятно. – Пустяки!
– Не скажите, Андрюша, не скажите! – поднял указательный палец Минаев. Манера обращаться иногда на «вы» к давно и хорошо знакомому человеку была ему свойственна. Это означало, что наступил момент, когда Минаев хочет либо поиронизировать над кем-то, либо подчеркнуть торжественность момента. Рубальский с подозрением покосился в его сторону, пытаясь определить, что происходит сейчас. Кажется, Минаев был искренен. И вполне серьезно он продолжил: – Вы человек талантливый. Пожалуй, в нашей стране найдется не так уж много людей, сопоставимых с вами по силе таланта, не говоря уже о нашем городе!
– Гоша, вы меня смущаете, – засмеялся Рубальский, чувствуя себя, тем не менее, польщенным. – Ты присаживайся, – благодушно кивнул он на свободное кресло, куда Минаев опустился с присущей ему аккуратностью, тщательно расправив отглаженные брюки на коленях.
Весь вид Рубальского свидетельствовал о том, что он готов и дальше выслушивать льстивые речи в свой адрес, однако Минаев замолчал, думая о чем-то своем. Рубальский сам продолжил беседу:
– Фух, хорошо, что это ты! А то я уж думал, что снова придется раздавать автографы неугомонным поклонникам и рассказывать им о своих творческих планах и перспективах. Ты знаешь, как я терпеть этого не могу! – Рубальский поморщился, хотя Минаев отлично знал, что певец все это просто обожает.
Игорь продолжал молчать, словно думая о чем-то своем. Уже изрядно подвыпивший Рубальский, казалось, этого не замечал. Он вытянул длинные ноги и, прихлебывая коньяк из горлышка бутылки, пустился в рассказы о предстоящих гастролях и связанных с этим планах. Минаев слушал его вполуха, глядя в сторону.
– …В общем, через три недели вернемся, тогда и видно будет, – долетела до ушей Минаева заключительная фраза Рубальского.
– М-да, – неопределенно кивнул Минаев, понимая, что должен как-то прокомментировать этот монолог, бо́льшую часть которого он пропустил мимо ушей. – А ты не боишься?
– Чего? – не понял Рубальский.
– Ну, другая страна. То-се… – неопределенно высказался Минаев и осторожно добавил: – Криминал возможный…
– Ха! – Рубальский хлопнул себя по коленке. Затем он поднял палец и снисходительно пояснил: – Швеция – это тебе не бандитская Россия. Это одна из самых благополучных и цивилизованных стран мира, к твоему сведению! Уж я-то знаю, о чем говорю, мне там приходилось бывать, и неоднократно.
– А ты не собираешься там насовсем обосноваться? – вдруг полюбопытствовал Минаев.
Рубальский постарался придать своему лицу туманное выражение.
– Вообще-то я уже думал об этом, – небрежно бросил он. – Но есть кое-какие сложности… В общем, все это еще нужно обдумать.
– Ну, во сколько там обходится месячное проживание? – спросил Минаев.
– Смотря где, – покачал головой Андрей. – Смотря какой отель, уровень…
– Да я не об этом! Если уехать туда на ПМЖ, снять квартиру, найти работу…
Рубальский посмотрел на Минаева с недоумением. Сам он не рассматривал подобный вариант – не в том плане, что у него не было мыслей переехать в Швецию, а насчет съема квартиры и работы. Он-то точно знал, чем хотел бы там заниматься в случае переезда. А если не музыкой, то и ехать незачем. Что он, посуду, что ли, будет мыть в кафе? Андрея Рубальского куда больше интересовали перспективы творческого развития, чем просто жизнь в экономически благополучной стране на вполне приличное пособие.
– Не знаю, – протянул он. – А ты что, свалить хочешь?
– Нет, это я просто так, в порядке общего развития, – сказал Минаев. – Да, в плане криминала – точнее, его отсутствия, – это одна из самых спокойных стран. Правда, там встречаются психопаты-одиночки, любящие раз в пять лет навести шухер на всю страну…
– Ну, на этот случай всегда можно приобрести пистолет! – махнул рукой Рубальский. Он уже дошел до той стадии опьянения, когда, что называется, море становится по колено и любой проект кажется легко осуществимым. – Там оружейные магазины на каждом шагу. И разрешение получить – пара пустяков. Не то что у нас – одна травматика или охотничьи ружья!
– А ты что, хотел себе купить пистолет? – поинтересовался Минаев, с любопытством глядя на друга.
– Я? Нет, – тут же ответил Андрей. Потом, чуть помявшись, он склонился к уху друга и прошептал: – Вообще-то раньше у меня была такая идейка, но теперь в ней нет нужды. Смотри!
Он соскользнул с кресла и взял со стола небольшую сумку. Открыв ее, Рубальский с многозначительным видом сунул в нее руку и достал пистолет – большой, увесистый «ТТ». Рубальский с гордостью смотрел на Минаева, любуясь произведенным эффектом.
– Круто, – сдержанно ответил тот. – Откуда?
– Дед подарил, – небрежно бросил Рубальский. – На день рождения. Так что я теперь при полном боевом комплекте!
Минаев не спешил рассыпа́ться в восторгах. Он внимательно смотрел на пистолет, вновь углубившись в свои мысли. Рубальский принялся рассказывать историю о том, как пистолет этот попал к его деду, перекинулся на советскую историю, после чего, утомившись, умолк. Минаев же, словно решившись, вдруг поднял на Андрея глаза и произнес:
– Слушай, одолжи мне его, а?
– Зачем?! – Рубальский не ожидал ничего подобного.
– Ну… На всякий случай. Понимаешь, у меня никогда не было пистолета, а всегда хотелось его иметь… Да я не собираюсь из него стрелять, не бойся! – принялся он убеждать Рубальского. – Я просто так, «погонять». Тебе-то он все равно без надобности? Тебе он в твоей сытой Швеции все равно не пригодится!
– А тебе? – с подозрением в голосе спросил Рубальский.
Минаев рассмеялся.
– Мне, скорее всего, тоже. Я же говорю – стрелять не собираюсь! Ну, мне просто психологически важно знать, что у меня есть эта штуковина. Ну и… – Минаев тоже понизил голос: – Хочу попробовать его с Леркой – ну, ты понимаешь, о чем я. Мы любим разного рода игры…
– Вообще-то это неподходящая игрушка для постельных игр, – заметил Рубальский, зная, что Минаев с Валерией любят практиковать занятия любовью в духе «брутальный мужчина – беззащитная девушка».
– Ну это же понарошку, – продолжал настаивать Минаев.
Андрей колебался. Несмотря на принятую дозу коньяка, он отдавал себе отчет, что пистолет – вещь довольно опасная. Особенно когда он достался тебе не совсем легальным путем и разрешения на его ношение тебе никто не давал. Но Минаев продолжал просить и убеждать, и мягкий по натуре Андрей в конце концов сдался.
– Ну хорошо, – наконец проговорил он. – Но только ненадолго!
– Само собой! – заверил его Минаев. – Как только вернешься из Швеции, я сразу тебе его отдам.
– Ладно, бери, – со вздохом протянул ему Рубальский оружие.
…Однако по возвращении из Швеции Андрей не получил пистолета. Более того, выяснилось, что и самого Минаева тоже нет, и непонятно, где он находится. Эта новость настигла Рубальского в первый же вечер после приезда из Швеции, она буквально обрушилась на него, вогнав певца в состояние полной растерянности. Поначалу он еще надеялся, что все скоро образуется, Минаев объявится и вернет ему ствол, но… Вмешательство в дело частного детектива показало, что ситуация сложилась не столь радужная.
* * *
– И вы запаниковали, – подсказала я.
– Разумеется! Сами посудите, что я должен был подумать?! Минаев исчез, пистолет вместе с ним… Я вообще, признаться, решил, что его могли грохнуть из него. Из моего ствола то есть! Представляете, в каком бы я оказался положении?! Я пытался выявить по поведению Валерии, известно ли ей что-нибудь об этом. Но она вела себя так, словно ни сном ни духом. И я подумал, что Минаев просто насвистел мне о том, что ствол ему нужен для каких-то там ролевых игр.
– Значит, поэтому вы так и рвались ночью удрать из моей квартиры? – сказала я. – Надеялись найти его у Валерии?
Рубальский немного помолчал.
– Ну да, надеялся, – признался он. – Это был единственный шанс! Слабый, но все-таки… Поэтому я и решил – во что бы то ни стало проникнуть сюда, к ней, и поискать его. Вдруг Минаев не забрал его с собой?
– И что? Не нашли?
– Увы. – Рубальский со вздохом развел руками. – Хотя я уже все тут перевернул.
– Понятно. Что ж, а теперь дайте возможность профессионалу продолжить вашу работу, – сказала я. – Хотя, если честно, я совсем не думаю, что мы обнаружим здесь ваш пистолет.
Я начала методично обыскивать комнату Валерии, потом перешла в другую и завершила поиски на кухне. Для очистки совести проверила и ванную с туалетом. Никакого пистолета нигде не было. Рубальский ходил за мной по пятам, не сводя с меня глаз. Когда он понял, что поиски завершились, не дав положительного результата, выражение его лица стало совсем поникшим.
– Ну вот, – обреченно констатировал он. – Я погиб…
– Погодите раньше времени себя хоронить-то, – остановила я его. – Давайте лучше сосредоточимся, и вы мне кое-что расскажете.
– Так я уже все рассказал!
– Не спешите, не спешите. Вспомните, какое у вас создалось впечатление от настроения и намерений Минаева? Вы не поверили, что пистолет ему нужен просто так, без особых причин?
– Честно говоря, нет, – признался Рубальский. – Мне просто неудобно было ему отказывать, ну и я успокоил себя тем, что меня не касаются Гошины замыслы.
– А вам не приходило в голову, что они могут иметь криминальный оттенок?
– Я старался не думать об этом, – виновато произнес Рубальский. – Да и пьян уже был. Хотелось поскорее домой, растянуться на постели… А тут Гоша надо мной навис со своей просьбой!
– Он спешил? В смысле, не возникло ли у вас впечатление, что он собирается скрыться как можно скорее?
Рубальский задумался. Поперечная складка прорезала его высокий лоб.
– Нет, – наконец ответил он. – Было очевидно, что он чем-то озабочен – это да. Просто я тогда не придал этому значения. Я же не знал, как разовьются события дальше! Тогда ничто не говорило о том, что у Гоши имеются какие-то серьезные проблемы.
– Когда вы передали ему пистолет? Какое было число?
– Третье января, – ответил Рубальский. – Я это помню хорошо, потому что на следующий день мы улетели.
– И с того момента вы больше не разговаривали с Минаевым – ни лично, ни по телефону? – уточнила я.
Рубальский ответил отрицательно. Я присела на диван и задумалась. Похоже, сейчас нужно уходить отсюда, вернуться домой и после тщательного анализа ситуации принять решение – что делать дальше? В дальнейшем общении с Рубальским смысла больше не было.
– Ну вот что, Андрей, – сказала я. – Давайте-ка приводите в порядок весь этот бардак и отправляйтесь к себе.
– А пистолет? – жалобно спросил Рубальский.
– Вы же убедились, что его здесь нет?
– А вы поможете мне его… вернуть?
– Я не фокусник, – развела я руками. – Думаю, найти его удастся после того, как я найду Минаева. Так что в ваших интересах – сотрудничать со мною в расследовании.
– А я что делаю?!
– Пока что вы заботитесь только о себе, – заметила я. – Причем делаете это весьма неумело и кустарно. Доверьтесь лучше профессионалу. А пока – приступаем к уборке.
После того как Рубальский кое-как привел квартиру Валерии в относительный порядок, мы вышли из нее, и я заперла дверь. Попрощавшись с Рубальским и посоветовав ему ни с кем не делиться поведанной мне историей, я отправилась к себе.
Дома я приготовила двойную порцию кофе, с удовольствием выпила его и погрузилась в размышления. Итак, Игорь Минаев зачем-то нуждался в оружии. Это может означать только одно – он знал, что ему грозит опасность. Лапшу, навешанную им на уши Рубальскому, я даже не стала принимать в расчет.
Далее. Минаев интересовался укладом жизни в Швеции. А это уже может говорить о том, что он искал подходящее место жительства за пределами России. Значит, все настолько серьезно, что дело не ограничилось бы просто сменой города. Минаев уже покинул в свое время родной Екатеринбург, но, как показывает опыт, ему это не помогло.
А что, если все совсем просто? Если Минаев действительно уехал в Швецию и преспокойно устроился там? Такая версия отлично все объясняет! Он вовсе не собирался уходить от Валерии к другой женщине. Возможно, он был бы рад жить с нею до старости, если бы не возникшие препятствия – в виде опасности, грозившей ему с чьей-то стороны. А то, что опасность Минаеву грозила, и вполне реальная, – факт. Не зря его ищут сразу несколько человек, причем довольно-таки мутных. И вот он таким радикальным образом разрубил этот узел, пожертвовав отношениями с Валерией, друзьями и родными. Впрочем, может быть, он надеется восстановить их впоследствии, когда все утихнет?
Но эта сторона вопроса сейчас не так важна. Если Минаев в Швеции, то достать его там будет весьма проблематично. Кости, конечно, предупреждали меня о длительном путешествии, однако ехать в Швецию сейчас – невозможно. Во-первых, это накладно. И даже моя клиентка, сгорающая от желания поскорее найти своего возлюбленного, вряд ли согласится оплатить эту поездку плюс расходы плюс мой гонорар.
Во-вторых, шанс найти там Минаева практически равен нулю. Швеция хоть и не Россия, однако городов и деревень в ней предостаточно. Неизвестно еще, под каким именем Минаев там поселился.
И в-третьих, я вообще не уверена, что он там. Несмотря на то что подобный вариант укладывается в логическую цепочку, он маловероятен. Ведь Минаев исчез почти сразу после этой беседы с Рубальским. Допустим, расспрашивая его о Швеции, он лишь прощупывал почву. Но ведь для того чтобы осуществить переезд в другую страну, требуется долгая подготовка! Он просто не сумел бы так скоро все организовать! Или он пока что просто покинул Тарасов, чтобы переждать где-то поблизости, а уже потом отправиться в Швецию? Или все же – не отправиться? Тьфу!
Я почувствовала, что у меня голова уже пошла кругом. Гадать, что было на уме у Минаева и куда он мог податься, можно до бесконечности, строя одну версию за другой. Может, он вообще уехал куда-нибудь в Воркуту – вот уж поистине дальнее путешествие! И что мне теперь – весь земной шар объехать в его поисках?
В сердцах я достала мешочек с костями и высыпала их на журнальный столик, рядом с чашкой из-под кофе.
«36+9+18 – Гнев – плохой советчик. Спокойствие и терпение – и вы непременно достигнете цели».
Ах вы, мои мудрецы! Вот так просто, без затей – и в то же время в точку. То, что надо успокоиться, я и сама прекрасно понимала, но предупреждение костей подстегнуло меня. Я не спеша сделала несколько дыхательных упражнений, после чего постаралась убедить себя в том, что, даже если Игорь Минаев сейчас находится в Антарктиде, я должна дойти до такой точки в расследовании, когда смогу с чистой совестью заявить – я сделала все, что смогла! А ресурсов у меня еще хватает. Кстати, полученная сегодня в череде прочих событий информация от Гарика Папазяна очень актуальна. Просто в этой круговерти она как-то смазалась и я не уделила ей должного внимания. Пожалуй, сейчас самое время для этого.
Итак, мы имеем некоего рыжего неуклюжего субъекта по имени Сергей Кузнецов, который проживает в Екатеринбурге. Именно проживает, а не просто зарегистрирован, судя по ебургским номерам его автомобиля. Далее, существует еще и его земляк с колоритной фамилией Теймуразов, чья машина тоже засветилась в нашем городе и тоже – по душу Минаева. Мой клиент очень популярная личность, оказывается! А это значит…
Я побарабанила пальцами по крышке столика. Это значит, что меня ждет вояж на историческую родину исчезнувшего Минаева. Если бы в этом не было смысла, кости не стали бы подсказывать мне необходимость этой поездки. Правда, не такая уж она и дальняя – около полутора тысяч километров. Но это опять же как посмотреть… До Швеции, к примеру, две тысячи… Далась мне эта Швеция!
Прежде всего стоит запастись адресами родственников и других близких Минаеву людей. Я проанализировала круг его здешних знакомых и пришла к выводу, что лучшим источником информации в этом смысле является Андрей Рубальский. Пришлось мне во второй раз за сегодняшний вечер общаться с ним. Рубальский поведал мне по телефону, что мать Минаева умерла несколько лет тому назад и из близких родственников у него остался отец, которого зовут Александр Иванович. Еще есть младшая сестра, которая, правда, давным-давно вышла замуж и переехала жить в Санкт-Петербург, редко поддерживая связь с отцом и еще реже – с братом. Так что ее можно вообще не брать в расчет.
Существует, правда, еще и такая личность, как его бывшая супруга, с которой Минаев развелся больше десяти лет тому назад. Брак их был бездетным, и кажется, впоследствии бывшие супруги не общались и не имели взаимных претензий – во всяком случае, по мнению Рубальского.
На мой вопрос, слышал ли он когда-либо такую фамилию – Кузнецов, Рубальский хмыкнул и сказал – огромное количество раз, и на настоящий момент он имеет аж трех знакомых с такой фамилией. О Сергее же Кузнецове из Екатеринбурга Рубальский ничего не мог мне сказать. Он даже не смог вспомнить, слышал ли когда-либо эти имя и фамилию от Минаева.
– Это же как Смит у американцев и англичан, – не преминул блеснуть он эрудицией.
Я посмотрела на часы. Было уже очень поздно. Теперь оставалось продумать, как добираться до Екатеринбурга. Вариант с машиной я отмела сразу же – почти двадцать часов за рулем я просто не выдержу. Да и ни к чему это. Прямого самолета из Тарасова – по причине неразвитости в нашем городе авиации – туда, к сожалению, нет, посему я вышла в Интернет и принялась изучать железнодорожные расписания. Поезд Тарасов – Екатеринбург отправлялся по нечетным дням в полдень, что меня мало устраивало. Имелись еще несколько проходивших через наш город, и на них-то я и сосредоточила свое внимание. Наконец я выбрала самый подходящий вариант, после чего позвонила в кассу и заказала билет. У меня оставалось время только на то, чтобы собрать вещи. Так как поездка была деловой и, как я надеялась, кратковременной, я положила в сумку лишь самое необходимое. Буквально через двадцать минут я была готова. Единственное, что я еще сочла нужным сделать, это связаться с Валерией и уведомить ее о своем отъезде.
Для начала мне стоило неожиданно больших трудов отговорить мою клиентку от поездки в Екатеринбург вместе со мной – она отчаянно настаивала на том, чтобы сопровождать меня, мотивируя это тем, что считает своим долгом посмотреть на те места, где прошло детство ее Игоря. Решительно оборвав эту лирическую ерунду, я задала ей вопрос в лоб – насчет пистолета. Валерия очень сильно удивилась и сказала, что никогда не видела оружия – ни в своей квартире вообще, ни у Игоря в руках. Как мне показалось, она была искренней. Вдобавок это совпадало с моими логическими выводами – Игорь Минаев вряд ли стал бы ставить в известность Валерию по поводу наличия у него пистолета. Я подхватила сумку, спустилась вниз, завела машину и отправилась на железнодорожный вокзал. «Ситроен» я оставила на платной стоянке, дабы воспользоваться им сразу по возвращении из Екатеринбурга, которое должно было состояться самое раннее послезавтра.