Глава 8

Каждое новое расследование начинается с чистого листа. Я помещаю курсор в начало первой строки и описываю поставленную задачу, намечая пути и средства достижения необходимого результата. Как только план составлен, наступает время приводить его в действие. Каким бы ни было задание, оно сводится к поиску самой разнообразной информации о людях, событиях, вещах. Словно увлеченный коллекционер, я собираю небрежно оброненные фразы, детали, несоответствия. От взгляда опытного сыщика не ускользнут элементы будущей головоломки.

Когда же каждая драгоценная деталь расследования упадет в закрома моей памяти, придет время анализа и приведения в систему, пока все не будет расставлено по своим местам. Тогда наступит кульминация. Потоки сознания объединятся в один сияющий луч, ведущий меня к разгадке. Волнение, трепет, покалывание в кончиках пальцев – и вот наступает восхитительный момент победы. Не бывает идеальных преступлений, а значит, нет права на неудачу.

Холодные светлые глаза Натальи Яковлевой будоражили мое воображение. Хладнокровная отравительница была близка к своей цели. Влад умирал от яда, известного ей одной. Женщина, терпевшая его похождения долгие годы, угадала намерение развестись и решилась на жестокую месть. Будь у меня способ надавить на нее и заставить рассказать о том, как именно она отправляла мужа в мир иной, я бы так и сделала, но логический вывод – не достаточная причина для того, чтобы привлечь к ответственности злоумышленника. Нужны доказательства.

Подтвердить вину Натальи мог только злополучный яд. Стоило лишь выяснить состав вещества, погубившего здоровье Влада, и до финишной ленты рукой подать. Пока медики занялись бы противоядием, я сумела бы связать его с отравительницей. Ведь эта женщина должна была где-то купить или приготовить его, хранить, возможно – тестировать. Знание формулы яда, использованного Натальей, приводило к долгожданной разгадке. С тем, что было у меня на руках сейчас, идти в полицию смысла не имело.

– Таня, ты в порядке?

Я почти забыла о том, что сижу в ресторане неподалеку от дома в компании Юли Савенковой, которая сейчас была встревожена моей отрешенностью и молчаливостью.

– Да, все в норме.

– Ты будто выключилась, – посетовала девушка, качая головой, – а я все звала тебя, звала…

– Задумалась, – улыбнулась я, чтобы снять напряжение.

Время работало против меня. С каждым часом состояние Влада ухудшалось, и Наталья становилась ближе к цели. Я должна была не просто раскрыть преступление – моим моральным долгом становилось спасение жизни клиента, доверившегося мне. Любое промедление могло стоить Владу жизни.

– Юля, мне нужно идти.

– Хорошо, – растерялась девушка.

Я выложила на столик купюру достоинством в пятьсот рублей и взяла сумочку.

– Расплатись за меня, – Юлия кивнула, – нужно спешить.

– Таня, ты же мне…

– Позвоню, как только появятся новости, – перебила я, покидая зал.

– До свидания! – крикнула девушка мне вслед.

– Пока! – бросила я через плечо, едва обернувшись.

На улице начинался ливень. Через дорогу было припарковано такси, и я стремительно преодолела пешеходный переход, прикрываясь сумочкой от тяжелых крупных капель воды, сыплющихся с неба под грохот грома. По счастью, водитель оказался свободен, и мы помчались ко мне домой.

Ни одна минута не должна была быть потрачена впустую. Уже в машине я извлекла из сумочки телефон и отыскала в нем номер своего знакомого хакера Кости, который отказывался откликаться на это имя и предпочитал, чтобы его называли Шрайком, в честь зловещего бога из вселенной, описанной в одной из его любимых книг. «Абонент не отвечает или временно не доступен. Попробуйте позвонить позднее», – ответил холодный автоматический голос. Такси остановилось как можно ближе к подъезду, и я выскочила под дождь. Лужи перед входной дверью кипели, полыхали молнии. Свежую зелень срывало с деревьев горстями и несло по ветру. Апокалипсис.

Преодолевая лестничные пролеты за считаные секунды, я думала о том, как повезло, что майский вечер выдался ненастным. Такое серьезное дело, как незаконное проникновение в чужой особняк, лучше затевать в непогоду, когда на улице шумно от грозы, а по черепичной крыше изо всех сил барабанит ливень. В таких условиях, если одна из камер наблюдения отключится, это вызовет меньше подозрений, и охранник не станет слишком торопиться ее проверять…

Оказавшись в квартире, я быстро сбросила одежду, швыряя вещи куда ни попадя, и устремилась к шкафу. Такси ожидало меня на улице, чтобы отвезти в следующий пункт назначения. Я надела черные брюки и легкую куртку с капюшоном. Этот костюм был из непромокаемой ткани особой прочности, разработанной американскими военными. Зашнуровав ботинки, я убрала волосы в тугую косу, чтобы ни в коем случае не закрыли мне обзор и не зацепились ни за что. Швейцарский складной нож с тысячей и одним приспособлением, мобильный телефон на беззвучном режиме, портативный фонарик… Очередной набор номера Кости ничего не дал: «Абонент не отвечает…» Придется заехать к нему домой, а значит, стоит поторопиться. Захлопнув окно в гостиной, под которым за время моего отсутствия образовалась лужа дождевой воды, я вылетела из квартиры, как пробка из бутылки шампанского. Лестница, завеса дождя, дверца автомобиля.

– Едем в центр, на пересечение Ленина и Октябрьской.

Водитель секунду потратил на изучение перемен, произошедших в его клиентке за столь короткий срок, загадочно улыбнулся и кивнул. Колеса зашуршали, соприкасаясь с мокрым асфальтом. Подвинувшись на сиденье, я заглянула в зеркало заднего вида и сама удивилась лихорадочному блеску в глазах. Игра началась.

Прежде чем навещать Шрайка, следовало заехать еще в одно место. Время перевалило за девять вечера. Машина остановилась возле пекарни с пирожными на вывеске. Здесь готовили лучшие чизкейки в городе. Я накинула капюшон и смело шагнула под дождь.

За стеклянными дверями в желтых и лиловых вензелях пахло хорошим кофе, карамелью, клубникой, шоколадом и бананами. Я попала в маленький, идеальный рай завзятого сладкоежки.

За годы знакомства с Константином, предпочитающим, чтобы его называли Шрайком, я усвоила несколько правил, которые делали наше сотрудничество взаимно успешным. Во-первых, товарищеская услуга не требует оплаты, но подарок благодарного частного детектива хакеру за труды – вещь обязательная. Во-вторых, нет на свете лучшего подарка, чем малиновый чизкейк. Учитывая срочность дела и его исключительную важность, я купила торт и не смогла себе отказать в удовольствии взять кофе навынос – уж больно чарующий запах наполнял помещение. Тем более, что путь предстоял неблизкий.

Шрайк вел образ жизни вампира. Надомная работа на многих людей оказывает такое действие: они путают день с ночью. Костя укладывался в постель около одиннадцати часов утра и просыпался ближе к восьми вечера. Его официальным способом зарабатывать на жизнь было производство компьютерных игр. Взломом электронной почты, сайтов и страниц в социальных сетях Шрайк занимался из любви к искусству.

Пока такси двигалось в потоке машин к далекой цели, я думала о том, насколько очевиден был ответ с самого начала. Наталья Яковлева не хотела пускать частного сыщика в особняк, а когда супруг настоял на своем, потребовала, чтобы визит ограничился кабинетом Влада. Для нее было настолько важно, чтобы я не обследовала дом, что несчастный Василий, охранник, провел весь день у двери, карауля меня неотлучно, как пленницу.

Я готова была поставить на то, что яд, чем бы он ни был, хранился в супружеской спальне. Застав там назойливую гостью, Наталья пришла в ярость, за которой скрывалось другое чувство. Страх. Пока не стало слишком поздно, нужно было раскрыть преступные секреты хозяйки дома, светской женщины, на поверку оказавшейся хладнокровной убийцей.

Этим дождливым вечером только тепло лучшего друга согревало мое сердце: кофе в бумажном стакане был настолько хорош, что на несколько минут все мысли улетучились, как дурной сон. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Передышка подошла к концу, стакан был пуст, а такси остановилось у подъезда нового красно-оранжевого кирпичного дома, сданного в эксплуатацию около года назад. Деревья в зеленой зоне еще не преодолели высоты человеческого роста, а асфальтированные дорожки были ровными и гладкими, без ям и луж. Расплатившись за поездку, я устремилась к домофону.

Я провела по меньшей мере две минуты, пытаясь дозвониться до Шрайка по телефону и домофону, но мне не ответили. Квартира хакера находилась на девятнадцатом, верхнем этаже. Накинув капюшон, я вышла под дождь, обогнула угол дома и обнаружила, что в окнах горел свет. Повторные трели домофона результата не принесли. Что ж, я слишком долго была хорошей девочкой.

Замок домофона на двери в подъезд открывался ключом-таблеткой. Взламывать такие меня научила девочка-подросток, еще в бытность сотрудницей тарасовской прокуратуры. Как оказалось, для этого было достаточно обычной скрепки. Проникнув в подъезд, я вызвала лифт и в скором времени оказалась у двери в квартиру Кости. Под номерным знаком в паутине граффити горел кислотно-оранжевым какой-то символ, похожий на руну, на коврике у порога был изображен сиреневый кролик с отечными красными веками, трещинами сосудов в круглых глазах и папиросой. Даже если бы у меня не было номера квартиры, узнать, где живет Шрайк, не составило бы труда. Дверной звонок прозвучал достаточно громко, чтобы услышать его даже из подъезда, но хозяин квартиры никак не проявил себя. Время переходить к решительным мерам. Сорвав пломбу со щитка, я отключила в квартире электричество.

Шрайк не заставил себя ждать. Несколько секунд спустя из квартиры донеслись сдавленные ругательства, щелкнул замок, и дверь в святая святых распахнулась. Молодой мужчина, вышедший из квартиры, замер на пороге, замер в недоумении, подпрыгнул и захохотал, звонко и заразительно. Костя был стройным, привлекательным парнем с красивой улыбкой и серо-зелеными глазами. Он выглядел немного сонным, как человек, который недавно встал с постели. Его густые темно-русые волосы, волнистые, блестящие, как всегда, пребывали в состоянии художественного беспорядка. На белой футболке фигурировала надпись на английском, перевод которой я никогда не решилась бы озвучить в приличном обществе, а серые джинсы были ему немного велики. Симпатичный вампирчик.

– Таня! – проговорил он красивым голосом, нараспев, раскрывая объятия.

– Шрайк!

После короткого приветствия электричество в квартире Кости было включено, а меня наконец впустили внутрь. В прихожей, как всегда, пылился дорогой гоночный велосипед. На полке, рядом с кроссовками, стояла полупустая бутылка абсента, рядом лежал стакан, пол покрывали грязные следы.

– Не разувайся, – рассеянно махнул рукой Костя, – я не наводил марафет после вечеринки.

Споткнувшись о скейтборд, я проследовала в пятиугольную комнату с двумя окнами, которая служила хозяину гостиной, столовой и кабинетом. Никогда прежде мне не доводилось видеть настолько захламленное помещение.

– Зачем тебе столько спортивного инвентаря, Шрайк?

– Ты меня недооцениваешь, – погрозил пальцем хакер, и в его взгляде заиграли шаловливые искорки, – смотри.

Костя сделал жест, указывая в центр комнаты, и я обнаружила там новый тренажер.

– Поздравляю с покупкой, – кивнула я.

В ворсе ковра, покрывающего часть комнаты, можно было, наверное, найти множество интересных вещей. Журнальный столик был заставлен посудой, рядом лежали коробки из-под пиццы. На диване и в креслах валялись свитер, футболки и брюки разной степени несвежести.

– Стиральная машинка сломалась? – съязвила я. Шрайк хмыкнул, не удостоив это замечание ответом.

Огромный телевизор на стене был включен в беззвучном режиме, стену напротив покрывало граффити в том же стиле, что и на входной двери.

– Новый дизайн? – улыбнулась я.

– Да, девочка одна предложила разрисовать, ну я и… О, чизкейк!

Он понял по упаковке, какое угощение принесла ему незваная гостья.

– Это тебе, – присела я в реверансе.

Костя просиял.

– Могу я попросить тебя об услуге?

– Не раньше, чем я его попробую. Присаживайся, – сделал хозяин неопределенный жест.

Пока Шрайк искал вилку в горе посуды на журнальном столике, я побродила среди кресел и выбрала то, на котором не оказалось одежды – только пушистый банный халат, наполовину свалившийся на ковер. Костя сел напротив, открыл коробку, отделил небольшой кусочек любимого лакомства и отправил его в рот с таким наслаждением, что я почувствовала, как усилилось слюноотделение.

– Время работает против меня, – сказала я тихо, изображая виноватое выражение на лице как можно более убедительно.

– Между прочим, я не сохранился, – погрозил вилкой Шрайк, – прежде чем ты вырубила свет.

– Прости, мне очень жаль, – сложила я ладони в молитвенном жесте, – но на звонки ты не отвечал.

– Да я не работал, решил поиграть. Был в наушниках, ничего не слышал.

А я-то подумала, что угробила чужой труд, но оказалось, что речь шла о компьютерной игре. В дальнем, пятом углу комнаты находилось рабочее место Шрайка. Здесь располагался огромный компьютерный стол с несколькими широкоформатными мониторами и массой всевозможных устройств. Рядом стоял белый кожаный трон – кресло, сидя в котором, Костя работал, ел, развлекался, общался и иногда нарушал закон. Это была единственная часть комнаты, не тронутая хаосом. Вещи на столе казались разбросанными в произвольном порядке, но на самом деле каждый предмет занимал свое место. Я выяснила это, подшучивая над ним – сдвигая и перекладывая что-то на столе, как только оставалась в комнате без присмотра. Вернувшись в кресло, Костя первым делом возвращал первоначальное расположение с точностью до сантиметра.

Оставив коробку с тортом на диване, хакер вернулся на свой трон. Я заняла место за спинкой его кресла. На одном из мониторов на фоне полуразрушенного кладбища качались в петлях зомби. Это была какая-то компьютерная игра.

– Над этим работаешь сейчас? – указала я на монитор.

– Ага, – кивнул Костя, ероша волосы.

– В чем цель игры?

– Нужно сбить зомби, чтобы они убрались в могилы до восхода солнца.

– А иначе?

Шрайк снял игру с паузы, горизонт начал светлеть, над склепом поднялось малиновое солнце, и зомби с мерзкими хлюпающими звуками начали взрываться в своих петлях, пачкая экран с внутренней стороны.

– И только?

– На каждом уровне зомби больше, а ветер, раскачивающий веревки, сильнее, – прокомментировал Костя. Я подала ему переносной жесткий диск, и он принялся подключать устройство. – Игра простая, анимации забавные – народу нравится.

– Очень… мило, – согласилась я, выдавливая из себя дружелюбную улыбку.

– Итак, – содержимое моего жесткого диска открылось нашему вниманию поверх игры, – что дальше?

Я перехватила мышку и открыла папку «Счета», в несколько кликов обнаружив в ней искомое – документы компании, которая установила камеры видеонаблюдения в особняке Влада. Среди них был план территории, на котором было указано расположение камер, а также технические данные установленной аппаратуры.

– Если вор захочет проникнуть в спальню хозяев, – начала я заговорщическим тоном, указывая курсором на нужную комнату, – гипотетически, разумеется, как этот вор станет действовать?

– Сегодня?

– В самое ближайшее время.

– Я так и понял по размеру торта, – засмеялся Костя. – На месте вора я использовал бы пластиковый черный пакет.

– Что? – удивилась я.

– Техника примитивная, камеры направлены в одну точку, обзор небольшой. Если обогнуть пруд и приблизиться к этой лестнице, можно обойти все, которые расположены на территории, – Шрайк указал на ту самую лестницу, которая вела к бассейну. – Стоит только теснее прижаться к стене с внешней стороны бассейна. Если перебраться через ограду за флигелем и двинуться по заданному маршруту, единственная камера, которая представляет опасность, находится над гаражными воротами. Отключить ее дистанционно не получится. В такую погоду, когда ветер несет всякий хлам по улицам, грязный пакет, зацепившийся за камеру, не вызовет серьезных подозрений. Нужно обойти гараж с другой стороны, накинуть полиэтилен, и проход открыт.

План Кости оказался простым и действенным. Перебраться через ограду за флигелем труда не составит, а деревья и кустарники на территории, прилегающей к особняку, сослужат хорошую службу для того, кто захочет проникнуть в дом незамеченным.

– Ты думала, я отключу их через Интернет, как программисты в кино? – хихикал Шрайк, рассматривая меня с умилением, как спаниеля, который научился есть спагетти, не кусая себя за уши.

– А ты бы не сумел? – улыбнулась я злорадно.

– Это примитивная техника, – ответил Костя, просматривая счет-фактуру. – Камеры статичные, видео пишется на какой-то носитель в комнате охраны, там же стоит дешевый монитор. Чтобы их отключить, нужны скорее руки, чем мозги – бросить камень, перерезать провода. Так что…

– Еще две вещи, – я вытащила ручку из карандашницы и написала на стикере номер Ряжского. – Этот мобильный должен быть выключен сегодня ночью.

– Проще простого, – ответил Шрайк, откидываясь в кресле.

– Каким образом?

– Мой одноклассник работает на этого оператора мобильной связи, – улыбнулся Костя, – попрошу его об услуге. Вторая вещь?

– Мне нужен твой голос.

– Баллотируешься на выборах, Иванова? Давно пора, – рассмеялся Шрайк.

– Не совсем, – улыбнулась я, записывая на той же бумажке номер Натальи. – Как только первый мобильный будет отключен, позвони на второй и скажи, что у Влада Яковлева открылось внутреннее кровотечение и его срочно отправляют на операцию.

– А если меня спросят о деталях?

– Ответишь, что звонишь по поручению Аркадия Степановича Ряжского и информацией не владеешь. Основная мысль: Влад Яковлев умирает, и его супруге стоит поспешить в больницу.

Костя открыл текстовый редактор, его пальцы забегали по клавиатуре, набирая сказанное мной.

– Сколько времени тебе понадобится на это? – уточнила я.

– Около пятнадцати минут.

Дорога от особняка до больницы занимала около часа, но в такую погоду можно рассчитывать на пятнадцать-двадцать дополнительных минут. Какое-то время уйдет на то, чтобы выяснить, что Наталью дезинформировали. В лучшем случае, я получала три с половиной часа.

– Займись отключением номера сейчас, а я, когда прибуду на место, дам знать, что пора звонить Наталье Яковлевой.

– Наталье, – записал Костя. – Расскажешь после, как все пройдет?

– Ты же знаешь, милый, – потрепала его по волосам я, – в договоре есть пункт о конфиденциальности.

– Очень жаль, – Шрайк улыбнулся, хитро прищурившись. – Тебе надо приехать на одну из моих вечеринок. Это весело.

– Непременно. Костя, я оставлю у тебя жесткий диск?

– Да, положи где-нибудь.

Я прошлась по комнате в поисках подходящего места, но оставлять вещи здесь казалось не самой лучшей идеей. Из опасений, что жесткий диск утонет в этом катастрофическом беспорядке, я вышла на кухню. В отличие от огромной, захламленной гостиной, эта комната выглядела почти опрятной. Один из шкафов был открыт, а на столешнице под ним стояли пачка риса и банка оливок. На холодильнике пестрела стопка журналов, и я просто сунула диск под них.

– Ой, привет, – пролепетал у меня за спиной девичий голосок.

В дверном проеме стояла длинноволосая нимфа откровенно помятого вида, в мужской рубашке, надетой на голое тело. Осыпавшаяся тушь и местами стертые черные тени подчеркивали ее бледность и белизну локонов. Судя по мутному взгляду и по тому, что нимфа слегка покачивалась, она была пьяна.

– Воу-воу, малыш, это Таня, – Шрайк поспешил в кухню, где нетрезвая нимфа встретила его улыбкой, объятиями и поцелуем. – Тебе лучше одеться.

– Шрайк, пойдем в кроватку, – промурлыкала девица.

– Все в порядке, я ухожу, – улыбнулась я.

Перепрыгнув скейтборд и обогнув гоночный велосипед, я пробралась-таки к выходу. Костя следовал за мной, чтобы закрыть дверь.

– Шалун, – хихикнула я, наслаждаясь его смущением. – Купи своей девушке трусики, у тебя же куча денег.

– Удачного взлома с проникновением, острячка, – проворчал Константин.

Я вышла из квартиры. «Детка, иду тебя искать!» – зазвучал за спиной, по ту сторону двери, веселый голос Шрайка. Похоже, он предпочел виртуальным играм плоть и кровь, поставив на паузу фантастические сражения… Это ставило под сомнение мой план. Что, если, увлекшись прелестями нетрезвой нимфы с размазанным макияжем, хакер решит отложить блокировку мобильного номера Ряжского и звонок Наталье? Сорок минут спустя, стоя напротив особняка Яковлевых со стороны флигеля, я написала сообщение Косте: «На месте», и он не заставил себя ждать. Через полминуты пришел исчерпывающий ответ: «Едет в больницу. Номер заблокировал сам. OFF».

Я прислонила к забору какую-то доску и, крепко держась за верх стены, перемахнула двухметровую преграду с кошачьим изяществом. Хорошая физическая форма – обязательное условие работы в частном сыске. Дождь не стихал ни на секунду. Спрятавшись в тополях, я наблюдала, как из комнаты охраны, расположенной во флигеле, вышел человек и отправился к гаражу. Это был мой шанс обойтись без пакета на объективе камеры, пусть идти к дому сейчас и рискованно.

Охранник кутался в плащ и тихо матерился. Я двигалась параллельно ему, в полосе зеленых насаждений. Мужчина нажал на большую кнопку в стене, та засияла зеленым, и гаражные ворота начали медленно подниматься. Наверное, Наталья попросила его подогнать машину ко входу. Охранник вошел в гараж, а я лисицей скользнула к окнам гостиной. Единственная камера, в зону покрытия которой попадал мой путь, осталась позади. Она зафиксировала, как кто-то метнулся к дому, но у мониторов сейчас никого не оказалось.

Я обогнула гостиную и прижалась к стене. Из гаража выехала машина, ворота начали опускаться. Вспышка молнии осветила двор. Я увидела последнюю камеру на пути. Автомобиль уже обогнул дом и стоял у входа. Подставляться под объектив уже было неразумно: я не могла быть уверена, что охранник еще не вернулся к мониторам. Пришлось двигаться осторожно, вплотную к стене. Автомобиль сорвался с места и поехал к воротам, быстро набирая скорость. Костя был убедителен.

Лестница осталась позади. Я стояла у бассейна, кипящего от ливня. В супружеской спальне горел свет, в расстеленной постели лежала ночная сорочка из тонкого голубого итальянского кружева. Я подошла к стеклянной двери, повернула ручку и просто вошла в комнату. Чтобы не оставлять грязных следов, пришлось надеть пару полиэтиленовых бахил. У меня было мало времени и очень много дел. Достав телефон из кармана куртки, я принялась искать.

С Натальиной стороны постели находилась полка с книгами, и я сделала телефоном снимки корешков, чтобы проверить их дома на предмет описания какого бы то ни было способа отравления. Я прощупала матрац, осмотрела кресла и софу. Тумбочку Натальи я исследовала в прошлый раз: на экспертизу отправились пробы каждого ее крема, пилюли из каждого пузырька с таблетками. Снотворное, успокоительное, обезболивающее – препараты, отпускающиеся без рецепта врача. Новым в тумбочке была бутылка виски и стакан. Жидкая печаль. Запаха алкоголя в комнате не чувствовалось: этим вечером супруга моего клиента была трезва. Удача для пешеходов – ведь эта женщина села за руль взволнованной. В одном из гнезд удлинителя было зарядное устройство для электронной книги, но самой «книги» здесь не оказалось. Либо она принадлежала Владу, либо лежала в сумочке, которую взяла с собой в больницу его жена.

В ноутбуке рядом с кроватью – ничего интересного. История браузера была, за неимением другого слова, скучной. Наталья каждый день смотрела погоду, по вечерам включала клипы депрессивных западных групп, иногда баловала себя сериалами: «Однажды в сказке», «Хорошая жена» и «Доктор Хаус» – восемь сезонов медицинских историй, часть из которых наверняка была о диковинных способах избавиться от супруга. Если сегодня я не сумею отыскать в комнате яд, придется стать киноманом. Наталья не выходила в социальные сети, каждый день играла на одном из сайтов в тетрис и не читала о ядах – или же эти запросы из истории браузера были удалены.

Чего здесь не было вовсе, так это блужданий по медицинским сайтам с вопросами о том, какую болезнь могут скрывать симптомы угасающего супруга. За полгода Наталья ни разу не использовала Интернет, чтобы прочесть о процедурах, которые ожидали Влада, чтобы обратиться за консультацией или найти новую клинику для обследования. Вопрос здоровья мужа интересовал ее меньше, чем сюжет многосерийного фильма. Потому что она одна точно знала, что с ним происходит. Как близка она была к своей цели сейчас, направляясь в больницу посмотреть на долгожданный результат своих усилий! Уже скоро она узнает, что состояние Влада не изменилось, и, возможно, станет разыскивать того, кто посмел потревожить ее сон, среди персонала. Будет ли она скандалить или молча покинет больницу, отправившись сюда, чтобы приложиться к стакану и уснуть?

Я вошла в гардеробную. Здесь ничего не изменилось с прошлого моего визита. В шкафах царил образцовый порядок, среди вещей Натальи не было ни нового крема для обуви, ни средства от моли. Также отсюда ничего не пропало. Я принялась обследовать комнату на предмет потайных ниш и убила на это полчаса. Как оказалось, ни в гардеробной, ни в ванной, ни в инфракрасной кабине, ни в самой спальне тайников не было.

В этой комнате, во всем этом доме не было ничего странного или необычного, за что мог бы зацепиться взгляд, и ничего не изменилось с того дня, как я проникла в спальню впервые. Яркая вспышка молнии осветила небо и деревья за окном. Я опустилась на софу, обессиленно сжимая ладонями виски: «Думай, Таня!» То, что всегда на виду, то, что не нужно прятать. Ни муж, ни прислуга этого не обнаружат, но частный детектив – другое дело. Встретив меня в комнате, Наталья испугалась, значит, я могла заметить и понять.

Еще одна вспышка и далекий раскат грома за нею вслед сотрясли реальность. Я провела ладонями по волосам, потерла пальцами все еще холодные мочки ушей. Перед проникновением в чужой дом серьги я сняла. На секунду я почувствовала себя голой без них. Женщины привыкают к своим украшениям.

– Футляры, – прошептала я сама себе.

Единственным несоответствием, приковывающим внимание, были пустые футляры на полках гардеробной. Я вернулась к шкафам, открыла отделение для ювелирных изделий и взяла бархатную коробку с верхней полки, с которой начала осмотр в прошлый раз. Внутри ничего не было, как и тогда. Я взяла следующую и не обнаружила украшения в ней тоже. Все футляры, которые были пусты во время предыдущего визита, остались таковыми, а вот в этой фиолетовой коробке я нашла тогда золотое ожерелье из продолговатых пластин.

Сердце замерло… Я протянула руки к футляру, подняла его и не почувствовала прежнего веса. Ожерелья не было. Я просмотрела все коробки, но не нашла его. Сет с рубинами лежал на прежнем месте, но дорогого, тяжелого украшения из золотых пластин в гардеробной не было. Не было его и на туалетном столике, в ящике стола или рядом с постелью. Футляр оказался на месте, как и остальные, но теперь он был пуст.

Если бы Яковлевых обокрали, остальным вещам тоже было бы не уцелеть. Не так уж сложно оказалось проникнуть в охраняемый особняк, но делать это ради одного ожерелья никто бы не стал. В том, что его взяла сама хозяйка, не было никаких сомнений. Ожерелье не было подарено, продано или отправлено в чистку, потому что для любой из этих целей его не нужно выносить из гардеробной, оставляя футляр на прежнем месте.

Зачем ей делать это? Оставлять пустые коробки на полках для отвода глаз и забирать содержимое? Она продавала их тайком, чтобы купить яд? Решение, очевидное и простое, пришло в тот же миг. Что, если ожерелье и было ядом? Можно ли отравить золотом? Я села на постель Натальи, не заботясь о такте, и снова включила ее ноутбук.

«Отравление», – набрала я в поисковике, и браузер тут же подсказал: «Отравление золотом» в качестве варианта верхнего. Наталья уже делала такой запрос. Я нажала «Найти» и погрузилась в мир медицинских консультаций. Несколько минут спустя стало очевидно, что отравление золотом дает весь спектр симптомов Влада. Но я поняла, что попала в яблочко, когда нашла описание сюжета эпизода из сериала «Доктор Хаус», в котором жена пыталась избавиться от мужа этим способом. Вот откуда Наталья взяла эту идею. Я сунула руку в карман куртки за телефоном, с ходу вызывая Папазяна с помощью опции быстрого набора, и в этот момент услышала щелчок предохранителя.

– Держи руки на виду, – сказала Наталья спокойным голосом.

Она стояла у двери, наставив на незваную гостью пистолет, в мокром плаще стального цвета, без макияжа, спокойная, уверенная и красивая, как никогда. Я вытащила ладонь из кармана и выставила руки перед собой. Режим громкой связи был включен. Я прижала телефон локтем, стараясь заглушить динамик.

– Наталья, – проговорила я тихо, – уберите пистолет.

– Отойди к окну, – ответила жена моего клиента, делая шаг вперед. – Живо. Считаю до трех. Раз…

– Хорошо, – я встала с постели и попятилась к окну, шурша полиэтиленовыми бахилами по паркету.

Наталья подошла к компьютеру, продолжая держать меня на мушке, и пробежалась взглядом по вкладкам браузера. На ее лице отразилось понимание. Я подавила желание проверить, так ли хорошо эта женщина владеет оружием, с удивлением отмечая крепость ее руки и точность движений. Сонный голос Гарика в трубке вот-вот должен был зазвучать в комнате, и я заговорила, заглушая его собственным:

– Наталья, давайте поговорим. Вы же не станете убивать меня в собственной спальне и портить кровью этот замечательный ковер?

– На самом деле я давно подумываю о ремонте, – улыбнулась Яковлева, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Наталья нажала несколько клавиш и, удовлетворенно улыбнувшись собственным мыслям, резко захлопнула ноутбук.

– И все-таки ты догадалась, – покачала головой она.

– Да, – согласилась я, все еще держа руки перед собой и не шевелясь. – Отравление золотом – не самый дешевый способ кого-то убить, но довольно действенный. Вы заимствовали его из сериала?

– Ты уже знаешь, что да, – сказала Наталья раздраженно. – К чему притворство? И можешь обращаться ко мне на «ты» в последние минуты своей жизни. Тем более, что ты спала с моим мужем. Да мы почти родственницы.

Наталья коротко рассмеялась, и в ее взгляде мелькнуло безумие. Меня держала на мушке спятившая от ревности женщина, которая уже решилась на одно убийство.

– У меня никогда ничего не было с Владом, – сказала я спокойно, – только отношения клиента и частого детектива. Я не встречаюсь с женатыми мужчинами.

– Похвально, – кивнула Наталья. – Жаль, что так поступают не все женщины. Большинство из них не в состоянии пройти мимо красивого богатого мужчины, с которым к тому же интересно беседовать.

– Адюльтеры Влада станут смягчающим обстоятельством, – начала я вкрадчиво. – Присяжные отнесутся к вашей ситуации с пониманием. Если вы сдадитесь сейчас, раскаяние, чистосердечное признание повлияют на приговор. О том, что вы мне угрожали оружием, никто не узнает, обещаю.

– Такое будущее ты спланировала для меня? – улыбнулась Наталья. – Боюсь, дорогая, ты кое-чего не учла. Видишь ли, я полгода подмешивала в еду и напитки мужа яд, наблюдая сначала за его недоумением, потом – за попытками излечиться. Ему диагностировали системную красную волчанку. Кто угодно другой на его месте просто смирился бы, но только не Влад. Он чувствовал подвох. Природа наделила его отличным здоровьем… Состояние аффекта не длится месяцами, Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, бывшая сотрудница прокуратуры. И кому, как не тебе, знать об этом!

Наталья расстегнула плащ. Ее щеки зарумянились. В комнате было душно, кондиционер не работал.

– Все будет не так, – сказала она, глядя мне в глаза холодным, немигающим взглядом убийцы. – Я застрелю тебя в этой комнате как вора, проникшего в особняк под покровом ночи, а потом знакомства и средства помогут мне доказать необходимую самооборону.

– Я безоружна, – произнесла я, шире разводя руки. – И у меня много друзей в прокуратуре, которые не поверят в то, что я пыталась напасть на домохозяйку из пригорода. К тому же я уже сообщила о том, что это вы отравили Влада золотом, в тот самый момент, как выяснила это. В больнице сейчас готовят состав, который выведет избытки золота из его организма. Мое убийство ничего уже не решит, но оно усугубит ваше положение.

Наталья смотрела на меня, оценивая перспективы. Я стояла под дулом пистолета и слушала шум дождя, стараясь освободить голову от лишних мыслей, чтобы сосредоточиться на действиях в случае, если палец Натальи начнет приводить в действие спусковой крючок. Самым простым и безопасным решением будет резко пригнуться. В этом случае пуля разобьет стекло. Звук выстрела вряд ли услышат в соседних домах сквозь шумовую завесу дождя, но охранник его услышит. Возможно, он даже увидит на мониторе, как в бассейн полетят осколки. После этого Наталья, скорее всего, станет стрелять снова. Как бы крепко она ни держала пистолет, в ближнем бою это ничего не значит. Расстояние, разделяющее нас, можно преодолеть за секунду, но шанс получить пулю в корпус в этом случае слишком велик. В качестве другого варианта можно было бы воспользоваться тактикой отвлечения и бросить в стрелка какой-нибудь предмет. Это тоже даст мне возможность приблизиться к Наталье и сделает пистолет в ее руках бесполезной вещью. Разоружить ее труда не составит. Если же я попытаюсь скрыться, мне никак не успеть уйти от выстрелов по пути к лестнице.

Руки Натальи начинали дрожать – слишком долго она целилась. Памятуя о том, что лучшее сражение – несостоявшееся сражение, я решила продолжить разговор. Если это не поможет избежать нажатия на спусковой крючок, то хотя бы позволит выиграть время до приезда полиции.

– Сегодня Влад придет в себя, – сказала я тихо. – Вас обвинят в покушении на убийство, это другая статья и другой срок. Учитывая доступные вам средства и знакомства, вполне возможно, что заключение закончится, едва начавшись. Жизнь продолжается, Наталья.

– Жизнь? – произнесла Яковлева с печальной улыбкой. – Знаешь, я познакомилась с Владом в пятнадцать лет. День, когда он поцеловал меня возле кинотеатра, стал самым счастливым из всех, и с этого момента я не представляла другого будущего, кроме того, в котором мы были вместе… Я любила его двадцать пять лет…

Голос Натальи дрожал. По ее щеке скатилась слезинка. Женщина стерла ее кончиками пальцев. Нет ничего опаснее, чем плачущая женщина с заряженным пистолетом в руках.

– Двадцать пять лет – целую жизнь, – продолжила она. – Когда он нуждался во мне, я всегда была рядом. Влад работал не покладая рук, чтобы поднять свою фирму на сегодняшний уровень, и его талант бизнесмена – признанный факт. Но у него ничего не было бы, если бы не я. Все эти годы я помогала ему… Я простила ему каждую женщину, целовавшую его губы, каждую ложь, когда он ночевал в отелях, в объятиях любовниц, прикрывая романы деловыми поездками. Мне так хотелось верить, что он говорит правду, и я – единственная женщина в его жизни, но я слишком умна, чтобы позволить себе такие заблуждения. И после всех этих лет, всех испытаний, пройденных рука об руку, он решил развестись, предварительно ограбив меня. Как будто я не заслуживала половины того, что мы нажили вместе. Как будто я – чужой человек. Как будто двадцать пять лет любви, поддержки, заботы ничего не стоят!

– С чего вы взяли, что Влад собрался разводиться?

Лицо Натальи исказила злость.

– Не оскорбляй меня очередным враньем, – предупредила она голосом, от которого кровь стыла в жилах. – Вся собственность, нажитая после регистрации брака, продана! Я хорошо знаю своего мужа. Знаю, что он влюбился. Двадцать пять лет знакомства позволяют узнать человека со всех сторон.

Наталья утерла слезы, порывисто вздохнула и крепче сжала пистолет обеими руками.

– Ты говоришь, что жизнь продолжается, – сказала она окрепшим голосом, – преданной женщине с разбитым сердцем и оружием в руках. После всего, что сделали со мной, эти слова утратили свой смысл, Татьяна. Жизнь серьезно переоценивают.

– Мне очень жаль, – я сказала это совершенно искренне, и, кажется, Наталья почувствовала это.

– Да, мне тоже, – произнесла она. – Мне тоже очень жаль.

– Вы молоды, красивы и умны, – заговорила я мягким голосом. – Не ставьте на себе крест. Прошлого не изменить, но еще не поздно создать другое будущее.

Яковлева смотрела на меня холодным изучающим взглядом, и было невозможно понять, о чем думает эта женщина. Внезапно она опустила пистолет, продолжая держать палец на спусковом крючке.

– Когда приедет полиция? – спросила она тихо, почти шепотом.

– С минуты на минуту, – ответила я.

Наталья медленно села на постель и положила пистолет на покрывало рядом. Бледная, подавленная, красивая, совершенно сломленная, она напоминала сейчас электронную куклу, отключенную от сети.

– Я так устала, – произнесла Наталья сдавленным голосом. – Наконец-то все закончится.

Теперь можно было опустить руки. Мы ждали полицию вместе, она – сидя на постели, в мокром плаще, я – стоя у окна, в полиэтиленовых бахилах поверх армейских шнурованных ботинок. Ливень стихал. Весенние дожди не бывают долгими, зато щедры на громы и молнии. Я извлекла из кармана куртки телефон и обнаружила, что Папазян все еще на линии.

– …налево здесь, да, – говорил он кому-то, а на заднем фоне работал двигатель автомобиля. – Газ в пол, говорю…

– Гарик? – позвала я осторожно. Наталья не шевельнулась.

– Таня! Таня, ты в порядке?! – заорал Папазян.

– Все хорошо, товарищ капитан, – ответила я подчеркнуто спокойным голосом.

– Мы подъезжаем к воротам, Таня. Где Яковлева?

– Рядом.

– У нее пистолет?

– Находится поблизости.

– Ты в опасности? – Голос Гарика звенел от волнения.

– Нет.

Я не была уверена в том, что более красноречивые ответы не спровоцируют Наталью снова взять в руки оружие. Оставалось быть лаконичной. В трубке послышался визг тормозов, хлопнула автомобильная дверца, раздался сигнал домофона на воротах особняка и настойчивые требования немедленно впустить полицейских.

Наталья не сделала ни единого движения до того самого момента, как ей надели наручники и заставили подняться на ноги. Ее ярко-голубые глаза, прежде такие чарующие, были теперь абсолютно пусты. Она не отвечала полицейским, не фокусировала взгляд, как будто весь мир утратил свое значение и смысл.

Жестокость рождает жестокость. Сегодня я раскрыла преступление, но эйфории, сопутствующей победе, не было и в помине. Женщина долго и методично травила своего супруга золотом, наблюдала за тем, как ухудшалось его самочувствие. Страх и страдание Влада не заставили ее раскаяться и остановиться, пощадить свою жертву. Она покушалась на жизнь человека – и понесет за это наказание согласно действующему законодательству нашей страны.

Сегодня преступница будет передана следственным органам, но это не означало победу добра над злом. Никто не заплатит за изувеченную душу Натальи, ее разрушенную жизнь. Не полгода – двадцать лет ее отравляли предательством и ложью, отказывая в простом и естественном праве на верность. Влад не понесет наказания за то, что убивал чувство собственного достоинства, гордость, покой своей жены.

Игра окончена, но никто не выиграл. Влад потерял самого верного союзника, которым наделила его жизнь. Даже если ему повезет выжить, отравление не пройдет бесследно для его здоровья. Наталья потеряла себя.

Подозреваемую вывели из комнаты, и я наконец отключила исходящий вызов. Гарик вернулся в комнату. Несколько секунд он внимательно осматривал меня, будто боялся, что я получила какие-то повреждения, затем порывисто обнял.

– Как же ты меня напугала, Таня, – выдохнул Папазян мне в волосы.

Я позволила себе расслабиться, уткнувшись носом в холодную влажную куртку Папазяна. На секунду оставив в стороне принципы независимой женщины, обладательницы черного пояса по карате, я повела себя как женщина слабая. Когда же объятия Гарика стали чуть теснее, а дыхание – чаще, наступила пора возвращаться в реальность.