Глава 9
Оптовый склад производил впечатление бывшего лабаза. Ну, прямо по Жаку Брелю — «любой приказчик и лабазник ну просто вылитый Нерон!»
Вспомнив строчку из «Быков», я невольно усмехнулась. Поднявшись по высокой лесенке, я толкнула массивную дверь и восхищенно присвистнула.
Чего тут только не было! Ручки туалетов в виде львиных голов сверкали, на каждом столике торчал самоуверенный новехонький «Пентиум», а у дверей сидел толстоморденький охранник, который сразу же уставился на меня подозрительно, как, впрочем, и полагалось смотреть тому, кому доверили охранять свой покой владельцы этих сногсшибательных ценностей!
Ткнув ему под нос свою любимую ксиву, которая свидетельствовала, что я работник местной прокуратуры, я мрачно спрятала ее в карман: посмотрев на нее повнимательнее, охранник обнаружил бы, что я к прокуратуре уже лет пять не имею никакого отношения. Потом я поинтересовалась, на месте ли Гарнеев.
Парень явно был из тех, кто свято чтит власть, какова бы она ни была. Поэтому, вытянувшись передо мной, как младший по чину, он указал на самую красивую дверь и почему-то шепотом сказал:
— Там он. На месте. Доложить?
— Не стоит, — милостиво отмахнулась я. — Сама справлюсь.
Из-за двери раздавалась развеселая рекламная песенка про магазин «Патрон» и опустевшую Большую Казачью.
Я открыла дверь и увидела перед собой довольно приятного на вид мужчину лет пятидесяти с замаскированной залысиной. Его дорогой костюм был куплен, не иначе, в том самом «Патроне» на распродаже. Мужчина курил, напряженно глядя на экран дисплея, на котором почему-то мелькали голые дамы.
Он был так поглощен своим занятием, что не заметил меня. Я кашлянула. Нельзя же так увлекаться, черт возьми! А если бы это была не я, а убийца, вор, похититель, террорист, наконец?
Он дернулся, выключил компьютер и резко обернулся. От удивления у него округлились глаза. Посторонних он, видимо, не ждал.
— Здравствуйте, Василий Николаевич, — нежно улыбнулась я.
— Здравствуйте, — промямлил он в ответ. — А вы, собственно, по какому вопросу?
— По личному, — коварно усмехнулась я. — Дело в том, что я ищу одну особу. И, как мне известно, эта особа посещала вас не так давно.
Его глаза забегали.
— Кого это вы имеете в виду? — спросил он тихо, почему-то оглядываясь на дверь.
— Дарью Мещерякову, — сказала я, строго глядя ему в глаза.
Несчастный Гарнир заерзал на стуле, еще раз беспомощно оглянулся на дверь и, приложив палец к губам, попросил:
— Тише! А кто вы?
Я немного удивилась. Логично было предположить, что он начнет отпираться, кричать, что Даша к нему не приходила и что вообще он никакой такой Даши не знает.
Вместо этого Гарнеев, похоже, собирался во всем немедленно признаться! Правда, почему-то шепотом, но ведь не в этом суть! Зачем тогда было подкладывать ему свинюшку?
— Я детектив. Татьяна Александровна Иванова.
Я протянула ему лицензию.
— Вас нанял Мещеряков? — спросил он после того, как изучил мою лицензию.
— Нет, — покачала я головой. — Меня нанял другой человек. Но об этом мы поговорим позже. Сначала ответьте мне, зачем к вам приходила Даша Мещерякова и куда она потом делась?
— Я не знаю, куда она потом делась, — Гарнеев растерянно пожал плечами. — А приходила она… Как бы вам сказать…
— Скажите так, как было, — посоветовала я.
— Ну хорошо. Она считала, что киностудия принадлежит мне. Вы ведь, наверное, знаете про эти ужасные убийства? Тех девушек, которые снимались в порнофильмах?
Если он хотел меня поразить, то он это сделал успешно. То ли передо мной был такой прожженный негодяй, что, просчитав вперед все мои ходы, он старался меня опередить, то ли действительно не чувствовал себя виноватым.
— Так вот, Дарья заявилась ко мне и пробовала заставить меня перевести деньги на счет какой-то дурацкой партии, членом которой она является. Более того, она попыталась обвинить меня в убийстве Оли и Динары. Это меня-то! Оля была моей дочерью, пусть внебрачной, и я с самого начала был против ее участия в этих съемках, надеялся убедить ее бросить все! Но разве это возможно с такими друзьями, как Дашенька?
— Что? Даша…
— Она была Ольгиной подругой, вы не знали? Собственно, это я их познакомил. Хотел, чтобы девочку ввели в свет, чтобы она приобщилась к элите, так сказать, а получилось как раз наоборот. У Дарьи была связь с Зелинским, а вы знаете, кто он был?
— Знаю, — кивнула я. Новость о связи с Зелинским меня совершенно ошеломила. Ну и интуиция у Галазовой! Ведь и впрямь все вокруг нашей «девочки» крутится!
— Тем более смешно обвинять меня в том, что эта чертова киностудия — моя. Ее владельцем был Зелинский, и вы никогда меня не убедите, что Даша этого не знала! Конечно, она попортила мне настроение и изрядно потрепала нервы, но не более того! Я просто послал ее куда подальше и пригрозил все рассказать отцу. Она очень обиделась и сказала, что я пожалею. И еще ляпнула, что Зелинский был только одним из владельцев, а вот имя второго она непременно обнародует, если я буду упорствовать! Но я вообще не знаю ни о каком совладельце! Может быть, это вообще сам Мещеряков?!
Гарнеев нервно хрустнул пальцами и помолчал. Потом продолжил:
— Вот и вся история. Честное слово, я ничего не могу понять! И при чем тут я, и почему Даше понадобилось меня шантажировать?
«Не только вас», — хотелось мне его успокоить.
— Василий Николаевич, а где находится эта студия, вы не в курсе?
— Понятия не имею, — развел он руками. — Мне как-то никто не предлагал сниматься в этих фильмах.
— А фамилия Васильев вам ни о чем не говорит?
— Васильев? Это тот хлыщ, который увивался за Олей? Конечно. Но я не знаю, откуда он.
— А описать вы его можете?
— Да вы спросите у Леши. Это же его друг. Впрочем, высокий молодой человек, очень симпатичный, даже красивый. Особых примет нет. Длинные волосы сзади собраны в хвост. И две серьги в ухе — зачем только они их лепят?
Я почувствовала, как у меня внутри все покрывается инеем.
— Волосы светлые? — неожиданно хрипло спросила я.
— Да, рыжеватые такие, волнистые…
Та-а-ак… Обложили тебя, Татьяна, по всем статьям! Ладно, разберемся с тобой, милый! Я пообещала это с мрачной решимостью обманутой женщины. Вот гад-то, а?
— Спасибо, — проговорила я, поднимаясь. — Вы мне очень помогли.
В висках у меня так стучало, что я пошатнулась.
— Воды принести? — забеспокоился Василий Николаевич.
— Нет, ничего. Это пройдет.
«Светка сейчас с ним», — подумала я. И опять вспомнился сон: не ходи туда, Светка! Не ходи!
Черт, но откуда он знает Мельникова?
Я вышла в коридор. Мне было так плохо, что пришлось прислониться к стене.
Из соседнего кабинета долетали голоса. Сначала я только отметила, что голос какой-то странный — бесполый, что ли. И неприятный. Скрипучий.
— Что вы от меня-то хотите? — почти шипел этот голос.
— Мою девочку избили на вашей бензоколонке и пытались изнасиловать… А вы спрашиваете, чего я хочу?
Я невольно прислушалась.
Дверь приоткрылась. В щелку я увидела ту самую девчонку, которая в тот вечер работала на бензоколонке. Она стояла, потупившись, и то и дело дотрагивалась до огромного багрово-красного рубца на шее.
— Сучка не захочет, кобель, извините… — проговорил непонятный голос, и я наконец увидела, кому он принадлежит: женщина встала и почти вплотную подошла к несчастной девчонке. Та сразу съежилась, как цыпленок перед ястребом.
Это была та самая тетка, которую я уже видела в магазине рядом с Лидией Мещеряковой.
* * *
Наши взгляды встретились. Она немного сощурилась и подняла руку, будто пытаясь прогнать меня, как навязчивое видение. Рука была сухая и сморщенная, как шея у черепахи. Казалось, она не в силах отвести от меня взгляд, словно чувствуя неясную опасность.
Интересно, какую же?
Из соседней комнаты доносился ровный Пашкин голос. Он, кажется, объяснял кому-то, как работать на компьютере. Его голос вернул меня к реальности. Наваждение кончилось. Галина (это была она) подошла к двери и резко захлопнула ее.
«Да и бог с тобой, — усмехнулась я. — Не очень ты меня интересуешь. Пока я еще не могу понять, какую роль ты играешь в этой дикой истории. Какую-то играешь — это я чувствую».
Я развернулась и пошла прочь. Насчет Василия Николаевича я не обольщалась. Старый хитрец явно не зря изображал обезоруживающую откровенность — видимо, пытался скрыть от меня что-то важное. Но я до него еще доберусь…
Сейчас же я была полна решимости добраться до Корчинского.
А уж потом, когда я расставлю все точки над «i», когда моя мозаика сложится в целую картинку, я займусь выяснением того, что за таинственная личность свалилась на мою голову.
При мысли о нем я вздохнула. Ох, до чего мне не хотелось, чтобы именно он оказался этим таинственным лже-Васильевым!
* * *
Складское помещение выглядело куда проще, чем офис.
По углам валялись кучи коробок, где-то в глубине мерцал монитор плохонького компьютера.
Я вошла и осмотрелась. Сначала мне показалось, что на складе никого нет. Но вот от стены отделилась чья-то тень.
— Вам кого?
— Сергея.
— Это я. И зачем я вам понадобился?
Парень был довольно симпатичный. Правда, не в моем вкусе, но ведь не я же собиралась за него замуж.
— Я детектив Иванова. Меня интересует Оля Лебедева. И ваши отношения…
— Ага, — кивнул он. — Вы, наверное, думаете, что я ее убил…
С чего он это взял, интересно?
— Я ничего подобного не думаю.
— А тогда чего вам здесь надо?
Он явно был навеселе и настроен весьма агрессивно. Почему-то он заранее настроился на то, что от меня можно ждать любого подвоха, и твердо решил не сдаваться. Воинственный юноша, ничего не скажешь!
— От вас мне нужно только одно: побольше узнать о вашей невесте.
— Моей невесте… — раздраженно повторил он. — Жалко, что теперь я ни черта не получу.
— А чего вы хотели?
Он хмыкнул.
— Так чего же вы не сможете получить?
— Ладно, давайте я вам быстренько расскажу, какой замечательный человек была моя «невестушка», и на этом мы закончим. Я не знаю, кто мог ее убить, и, по правде говоря, меня это не слишком интересует. Возможно, у него были причины.
Странное, однако, отношение к девушке, на которой собирался жениться.
— Вы ее любили? — не выдержала я. — Говорите о ней, как будто она вам совсем чужая была, честное слово!
— Она и была чужая, — фыркнул парень. — И никаких человеческих чувств ни к кому не испытывала. Единственное ее желание — доказать всем на свете, какая она крутая. А на самом деле — просто испорченная девчонка. И Динара такая же, и их подруга Дашенька. Правда, эта хотя бы «дао» имела.
— Что имела? — переспросила я. Странно было слышать подобные речи от пьяного кладовщика. Может, он между делом философский факультет окончил?
— Внутреннее содержание, тщательно скрытое от посторонних глаз, — пояснил он. — Не могу сказать, что Дашкино «дао» мне нравилось, но интерес она способна вызвать.
— А вы знаете, что Даша пропала?
— Да. Но это ведь не в первый раз.
— А вы не знаете, где ее нашли в прошлый?
— Спросите у ее любовника, — пожал он плечами.
— Насколько я знаю, она была любовницей Зелинского. А Зелинский убит.
— Зелинский? — вытаращился на меня Сергей и расхохотался. — Вы что, правда думаете, что это был он? Старый козел, который их снимал?
— Вы знали, что Оля…
Я не договорила.
— А вы думаете, что я дурак, да? Конечно, знал. Меня же купили. Оля меня увидела, ткнула пальчиком и сообщила папеньке: хочу такого мужа. Купишь мне его, папик? Если купишь, я перестану тебя позорить… Правда, меня ей купили за очень хорошие деньги, и жалко, что я не потребовал задаток. А Дашин любовник, простите, — это фотограф. Фамилию его я не знаю, вроде работает в газете. Красавчик, от которого вся троица тащилась. Хотя, на мой взгляд, он слишком похож на гея.
— Имя? Вы знаете его имя?
— Они называли его Сэнди. У них вообще были приняты птичьи клички. Олли, Динни. Если честно, мне даже наплевать, кто ее убил. Вся эта тусовка — жуткая гадость. Слава богу, меня это все теперь не касается.
Он посмотрел на меня с легкой насмешкой: «Можете считать меня подозреваемым…»
Больше я ничего от него добиться не смогла. Мое внимание привлекла только его фраза о том, что у Олиного убийцы могли быть причины…
В кого же, черт возьми, играли наши девушки?
* * *
Да уж, ситуация!
Я усмехнулась, набирая в машине телефон Светки. Только бы эта дуреха была дома! Мне повезло, Светка подняла трубку сразу и радостно затараторила:
— Тань? Это ты?
— Я.
— Мы были у Мещерякова. Слушай, он вполне приличный дядька, правда, здорово злится на доченьку. Он сказал такое, что у меня уши завяли. Ты знаешь, что она была в весьма недвусмысленных отношениях с Зелинским?
— Подожди, — притормозила я ее. — Как это вы умудрились втереться к нему в доверие? Ты опять изображала из себя мисс Марпл?
— Нет, — проговорила Светка таким тоном, как будто разговаривала с неразумным ребенком. — Я прикинулась тобой.
— Как это мной?
— Просто. Сказала, что я детектив Иванова, он сначала не очень поверил, но Сашка ткнул ему в нос удостоверение сотрудника Интерпола, и тогда Мещеряков все выложил, то есть то, что знал. Ты когда приедешь?
— Куда? — не поняла я.
— Ко мне, — как само собой разумеющееся сказала Галазова. — Потому что у нас сейчас сведений вагон и маленькая тележка, и мы все это перевариваем и пытаемся сложить твои пазлы. Не хватает только тебя и твоих косточек. У нас уже просто мозги трещат по швам, слишком много информации!
— Мне надо заехать еще к одному человеку, а сведений у меня самой много, — сказала я. — Ты там с Сашей?
— Ну естественно… Ты что, ревнуешь?
— Нет, просто… Светка, будь осторожна. Если можешь, отправь его куда-нибудь…
— Куда? За пивом, что ли?
— Хотя бы и за пивом. Или… дай-ка ему трубку, я, пожалуй, возьму его с собой. От греха подальше.
— Ах вот как? Ты меня называешь грехом? Какая ты ревнивая, просто невыносимо!
— Светка, дай ему трубку!
Я уже плохо сдерживалась. Надо же быть такой доверчивой дурехой!
Впрочем, сама-то хороша…
Сашка взял трубку.
— Танечка?
— Саш, ты мне нужен. Можешь сейчас подъехать к остановке «Детский парк»?
— Таня, мне вообще-то не хотелось говорить об этом при Свете, но я не рискнул бы ее сейчас оставить одну… Может, возьмем ее с собой?
Так. Пронюхал, гад. Чутье у мошенников весьма развито, ничего не скажешь. Сразу опасности начал придумывать… Одной меня в качестве «заложницы» ему явно не хватает!
— Ничего с ней не случится! — рявкнула я. — Пусть лучше сидит дома! И не выходит никуда! Что там у вас за фигня?
— Тань, ты успокойся, но… У меня было такое ощущение, что за нами следят. И, мне кажется, нас вели до самой Светкиной квартиры. Понимаешь? Как я ее оставлю?
Ах, какой же ты артист, просто гениальный! Следили? Кто же, интересно?
Пока он был там, я не могла быть спокойна за Светку. А тащить ее к Корчинскому, неизвестно куда, не зная, что там за «бомба» нас всех ожидает?
— Так, — решительно сказала я. — Дай ей трубку. А потом я все-таки жду тебя у остановки.
Он что-то пробурчал, но сделал, как я сказала.
— Тань? Все в порядке?
Светкин голос был спокоен и безмятежен. Она даже не представляла себе, что сейчас находится в клетке с… койотом!
— Светочка, ты можешь денек побыть серьезной?
— Могу.
— Тогда запри дверь и никому не открывай, кроме Пафнутия. И не выходи из дома.
— Не подходи к окнам и не бросай окурки в унитаз, — вздохнула Светка. — Что, бандиты наконец-то поняли, что именно я представляю для них угрозу?
— Нет, просто игра у нас серьезная. — Я кусала локти, потому что не могла даже объяснить Светке, как нас обложили со всех сторон.
У меня мелькнула мысль позвонить Мельникову, чтобы он организовал Светке охрану, но, представив, куда он меня отправит, я поняла, что это полный бред. К тому же я не очень-то верила в «васильевские» фантазии о слежке. Просто он скорее всего не хотел сам выпускать Светку из виду. Знала-то она теперь достаточно, чтобы стать нежелательным свидетелем…
Повесив трубку, я опять почувствовала, как в сердце забралась тревога, прямо-таки Великое Предчувствие Беды.
— Пошла бы ты, — сказала я этому нездоровому чувству. — И без тебя тошно.
Ах, если бы я в тот момент прислушалась к ее голосу!
* * *
Сашку я увидела сразу, как только подъехала к воротам парка. Он задумчиво курил и смотрел куда-то вдаль. Красивый профиль у скотины, подумала я. Какой же красивый профиль! А глаза хищные. Только такая влюбленная дура, как я, могла этого не заметить сразу.
С каким бы наслаждением я его сейчас ударила! Впрочем, злиться-то следовало на себя! Не по возрасту уже трепетать, как девчонке.
Он будто заметил мой взгляд и обернулся. Некоторое время смотрел, прищурившись, как если бы уловил мое настроение. Я нажала на гудок. Он кивнул и, торопливо оглянувшись, пошел ко мне. Как в насмешку над моими чувствами, по радио начали передавать Гребенщикова: «Кто любит, тот любим…»
Я почувствовла, как к глазам подступают злые слезы. Он шел, как нарочно, медленно. «Кто светел, тот и свят», — пел мягкий голос.
«Господи, и почему ты, именно ты, тот самый гад?»
А в глубине души еще жила идиотская надежда, что это окажется не он. Конечно, надежда была слабенькой, слишком хорошо мне его описали, но…
Я подняла глаза. Небо было унылым и тусклым. Оно отказывало мне в праве даже на самую глупенькую надежду.
* * *
Я распахнула дверцу, впуская его.
— Ну, что у вас там за «слежки»?
— Не знаю, мне показалось. Понимаешь, у меня было такое ощущение, что нас с твоей Светкой пасут два крепышка.
О боже! Он что, меня совсем идиоткой считает? Если бы он придумал каких-нибудь оригиналов в пенсне, я бы и то ему больше поверила… Но вешать мне лапшу про двух типичных «крепышей» — увольте!
— И как же это выглядело? — спросила я, не скрывая своего скептицизма. — Они прятались за деревьями, а когда ты оглядывался, быстро прыгали в кусты? На обоих были кепочки, и один из них сильно и конспиративно картавил?
— Вообще-то я говорил серьезно, — Сашка посмотрел на меня такими честными глазами, что я даже усомнилась на мгновение в своих «гнусных» подозрениях на его счет. — Нас действительно пасли. Я не настаиваю, но, когда ты оборачиваешься и снова и снова встречаешь все те же две рожи, возникает ощущение, что они здесь маячат не случайно…
— Не спорю. Если даже и так, Светке ничто не угрожает. Только бы она сдуру не открыла дверь. Кстати, она-то это заметила?
— Именно она первая и заметила. И была в диком восторге. Сомневаюсь, что она будет выполнять твои указания. Слишком много энергии в ней, так и хочется…
— Ее поцеловать, — не выдержала я этого неуемного восхищения Светкой.
Он замолчал и отвернулся. Потом пробормотал:
— Иногда я тебя не понимаю, Таня. Ты умная, ироничная, склонная рассуждать логично. Откуда в тебе вдруг эта первобытная ревность? Я вообще не имею права признавать достоинства твоей подруги. Да, она мне нравится. Она своеобразная, забавная, умненькая — ну и что? Кажется, я не давал тебе повода думать, что я в нее влюблен. Впрочем, даже если бы это было и так, у тебя что, есть права на мою особу?
— Никаких. На меня просто налетело минутное раздражение. Забудь. Есть дела поважнее…
Я чувствовала себя очень противно, как будто меня поймали за руку, когда я воровала варенье. Щеки заливала противная горячая краска стыда.
Надо сдерживаться. Впрочем, пусть думает, что мое раздражение вызвано исключительно ревностью, так даже лучше.
* * *
Мы тронулись с места. Корчинский жил недалеко от парка, и мы довольно быстро добрались до его дома. Домишко был ветхий, четырехэтажный, похожий на заплесневелый барак. Одним боком он упирался в парк, а другим — в соседний дом, так что между ними было подобие глубокого и темного колодца.
Войдя в подъезд, я быстро прикинула, что двадцать девятая квартира, в которой обретался мой «коллега», находится на четвертом этаже.
Мы поднялись. На лестничной площадке было довольно темно, так что мне не сразу удалось разглядеть номер квартиры. Впрочем, я сразу решила, что самая обшарпанная дверь должна быть именно у Корчинского.
Я позвонила. Сашка, все еще обиженный, стоял рядом, но со мной не разговаривал. Похоже, Корчинский открывать нам не собирался.
Осмотревшись и убедившись, что, кроме Сашки, меня никто не видит, я достала свои «фенечки». Открыть допотопный замок особого труда не составило, а свою совесть я успокоила, вспомнив, как влезли в мою квартиру.
Мы вошли. Сашка был немного испуган и шепотом спросил:
— Ты всегда так проникаешь за закрытые двери?
— Нет, только если мне это очень нужно, — ответила я.
Компьютера у Кретинского не было. В квартире омерзительно пахло дешевым пивом и плохими сигаретами. Видно, с заработками у бедного «детектива» было совсем плохо…
На столе валялась куча листков, исписанных быстрым мелким почерком. Ничего особенно интересного я не обнаружила, поэтому швырнула бумаги обратно на стол.
Пройдя по комнатам, заглянув в ванную, я немного успокоилась — по крайней мере, я не нашла его трупа. А то ведь случалось и такое. Нервы, знаете ли, от этого начинают сдавать…
Неужели все-таки не удастся найти ничего существенного?
Впрочем, впрочем, впрочем…
Мой взгляд уперся в книжную полку. Там стояли две видеокассеты. Поискав глазами видеомагнитофон, я убедилась в его отсутствии. Интересно…
Взяв обе кассеты с полки, я положила их в сумку.
— Это воровство, — прошептал Сашка. Глаза у него стали совсем круглыми.
— И что? Дяденька будет ругаться?
— А если за нами следят?
— Откуда?
Я выглянула в окно, выходившее как раз во двор-колодец.
— Ау! Отсюда ничего нельзя увидеть. Если не веришь, посмотри сам.
Внизу были заросли шиповника и еще какого-то густого кустарника. Стена напротив была глухая, без окон. Я уже собралась отойти от окна, как вдруг краешком глаза заметила что-то белое, зацепившееся за кустарник.
Как будто кто-то выкинул мужской шарф.
Белый шелковый шарф…
Я же видела как раз такой на Корчинском!
Не мог же он сам выкинуть свой шарф.
— Интересно, — пробормотала я. — Что же это такое?
Сашка выглянул тоже и вздрогнул.
— Что с тобой?
— Мне показалось, что в кустарнике… Там же кто-то есть, Таня!
Я присмотрелась. Сначала я ничего не видела, кроме этой белой тряпки. Я даже была готова поиронизировать по поводу крайней Сашкиной подозрительности. Но, присмотревшись, я вскрикнула.
Из кустов виднелся желто-коричневый ботинок. И этот чертов ботинок не шевелился. Более того, почему-то я поняла, что и шарф, и ботинок принадлежат одному и тому же человеку, хозяину этой квартиры.
Частному детективу Корчинскому…
— Ну вот, — сказала я, — наверное, это моя судьба.
— Что там такое?
— Да так, ничего особенного, — нервно усмехнулась я. — Если Татьяна Александровна Иванова не обнаружила труп в квартире, значит, труп найдется в другом месте…
— Что?!
Сашка так резко наклонился над подоконником, что я испугалась, как бы он не вылетел из окна, и вцепилась в пояс его плаща.
— Знаешь, хватит мне и одного трупа. Если хочешь покончить с собой, пожалуйста, не у меня на глазах. Меня и так сейчас стошнит.
И я отвалилась к стене, хватая ртом воздух. Сразу разболелась голова — более подходящего момента она просто не могла выбрать!
— Где у него телефон? — спросил Сашка.
— Его нет. И вообще мне почему-то ужасно хочется поскорее отсюда убраться.
Голова у меня гудела и звенела, горло словно сдавливала холодная рука.
— Что с тобой?
Сашкино лицо оказалось прямо передо мной, но оно почему-то расплывалось в дрожащем красном мареве.
— Все нормально, — проговорила я и провалилась в черноту.
* * *
Мне казалось, что я плыву в темной глубине океана, а вокруг меня резвятся маленькие юркие рыбешки. Глаза у меня были закрыты очень тяжелыми веками, и я слышала тихое журчание воды. Моего лба касался чей-то плавник, холодный и поэтому неприятный.
Я знала, что на самом деле я вовсе не в океане…
Но где?
Я попыталась все-таки открыть глаза. Они почему-то были мокрыми… Океан… Да какой, к черту, океан?
Сев рывком, я все-таки разлепила веки. Это было непросто. Тушь смешалась с водой, получилось не хуже клея!
— Черт возьми, да где же я?
— У Светки, — услышала я Сашкин голос. Впрочем, я и сама уже догадалась, что я в квартире Галазовых.
— А как я тут оказалась?
— Пришлось тащить тебя на руках до машины. А потом я по мере сил делал вид, что умею ее водить. К счастью, удалось добраться без аварий.
— Не считая кучки невинных детишек, которых ты подавил, — пробормотала я.
— Да брось, это мелочи, — усмехнулся он. — Но ты меня ужасно напугала.
— А милиция? Ты вызвал милицию? — вспомнила я.
— Вызвал. Сразу позвонил Мельникову.
Я откинулась обратно на мягкую подушку.
— А Светка?
— Ты только не волнуйся, — попросил Сашка.
— Так… Что с ней случилось? Ее похитили?
— Нет. Кажется, она похитилась сама. Звонил Пафнутий, а ему перед этим звонила Светка. Уверяла, что у нее все в порядке. Приедет, расскажет, что произошло.
— Откуда она приедет?
Я попыталась встать. Голова отчаянно кружилась, перед глазами мельтешили световые пятна, я буквально «хваталась за воздух», чтобы удержаться и не провалиться вновь в спасительную темноту обморока.
— А как мы сюда попали?
— У меня был ключ, — пожал плечами Александр. — Так что на этот раз обошлись без взлома.
— Надо же ее искать!!
— Тань, успокойся, а? Уж если ее муж не волнуется, наверное, она жива и здорова.
— Ладно. Хотя я не так уж в этом уверена.
Мы подождали еще какое-то время, а потом я снова начала нервничать.
Если за ними следили, то на Светку запросто могли напасть. Ее могли вынудить позвонить Пафнутию и заверить его, что все в порядке!
Меня успокаивала только моя уверенность, что я бы почувствовала, случись с ней несчастье! Наверняка бы почувствовала, а сейчас я была внутренне удивительно спокойна. Беспокойство, которое меня томило, было каким-то внешним, рассудочным.
Заметив, что я нервно ерзаю по дивану, Сашка спросил:
— Танюша! Ну что сделать, чтобы ты перестала так волноваться?
«Немедленно привести сюда Светку», — хотелось мне ответить.
— Дай мне кисет, — попросила я. — Там, в сумочке.
Он нашел его сразу. Кстати, надо посмотреть кассеты, — равнодушно отметила я, увидев свой трофей, похищенный из квартиры Корчинского.
Но сначала я должна узнать, все ли в порядке со Светкой?
32+1+13. «Проверьте: если покинете сейчас свой дом, очень скоро убедитесь, что совершили ошибку».
Кажется, меня просят остаться? Можно ли это расценивать как свидетельство того, что с моей Светкой ничего не случилось?
Поразмыслив, я решила внять совету косточек. Голова у меня была тяжелой, да еще эти кассеты…
— Включи видеомагнитофон, — попросила я.
Сашка послушался. Вообще вел он себя на удивление достойно — как будто и не был «Васильевым» — подлецом…
С первых кадров я поняла, что мне повезло! Я даже вскочила и закричала:
— Yes! Yes! Yes!
— Тебе так нравится порнуха? — Сашка смотрел на меня так удивленно, что мне захотелось показать ему язык.
— Эта — нравится до безумия. Присмотрись-ка, кто у нас тут в главных ролях…
Он присмотрелся. Сначала были только девочки. Три наших «бутончика». Включая и небезызвестную Дашу Мещерякову.
Что они там творили — описать я не в состоянии.
Но куда больше меня интересовал мужчина, который появился на экране в самый неподходящий момент.
И, хотя мне ужасно хотелось рассмотреть его получше, я остановила кассету и перемотала дальше.
Потом посмотрю. Без ненужного «свидетеля»…
