Книга: Любовь кончается в полночь
Назад: 7
Дальше: 9

8

– Татьяна, а кто же тогда его отравил?!.
Хороший вопрос! Вот как бывает: шла я, приближалась к убийце, а пришла… Но она сделала попытку, и никуда от этого не деться. На ее счастье, попытка не увенчалась успехом. Хотя слово «успех» здесь явно не к месту. Но все-таки Ирина положила отравленные грибы в сковороду, и только по счастливой случайности никто не пострадал. Да, ее можно понять: она хотела отомстить своему обидчику, который поступил с ней предельно подло. Во все времена так было и так будет: люди хотят отомстить за свои обиды. Это чувство часто толкает их на преступление… Честно говоря, не знаю, как бы поступила я, окажись на месте Ирины. Возможно, я бы Чайникова грохнула сразу, прямо в больнице. Поэтому хоть Ирине я сочувствовала, но Родиону обо всем доложить просто обязана. Он заказал мне расследование, оплатил его и потому имеет право знать всю правду. В конце концов, он сам настаивал на проведении этого расследования.
– Ирина, я буду вынуждена рассказать вашему мужу… – начала я.
Она посмотрела на меня испуганно:
– Чайников был такой мразью!.. Вы хотите, чтобы я пошла в тюрьму из-за этого… этой…
– Я не защищаю и не оправдываю его. Наверное, он понес заслуженную им кару. Но, Ирина, вы – не судья. Не вам было решать, какое наказание ему назначить, и уж тем более вы не палач, чтобы приводить приговор в исполнение. Поверьте, я очень вам сочувствую. Но я вынуждена рассказать Родиону всю правду. А как с этой правдой поступить – он решит сам. А я продолжаю расследование. Надо же, в конце концов, найти настоящего убийцу – того, у которого получилось…
Зазвонил мой сотовый, пришлось прервать.
– Алло? – ответила я.
– Татьяна, здравствуй, это Игорь. Я освободился и хочу встретиться с тобой.
– Вообще-то мне сейчас некогда.
– Все еще расследуешь смерть Виктора?
– Расследую.
– Ну и как успехи?
– Потребности растут по мере их удовлетворения, – буркнула я.
– Не понял?
– Я говорю: хорошо, Игорь, я готова встретиться! Где и когда?
– Давай там же, где мы обедали вчера. Устроит?
– Тебе так понравилось сорить деньгами? – заметила я.
– Я просто хочу произвести на тебя впечатление. Так как ты насчет обеда? А то я страшно проголодался, в клинике сегодня был трудный день…
– Хорошо. Через полчаса, в том же кафе. Я еду.
– А я жду!
…Через полчаса мы с Игорем уже сидели в кафе. К моему приходу он вновь заказал, как и в прошлый раз, всяких вкусностей и теперь развлекал меня разговорами. Он рассказывал, какой у него сегодня был тяжелый день, как много было пациенток, а одну пришлось срочно госпитализировать: у нее оказалась внематочная беременность.
– При таком диагнозе срочно кладут в больницу? – спросила я.
– Да, конечно. И срочно делают операцию.
– Опасный диагноз?
– Очень! Если не прооперировать, случится разрыв трубы, что приведет к смерти женщины.
– Какой ужас! Операцию ты будешь делать?
– Нет, сейчас у нас оперирует Тамара Георгиевна.
– Игорь, скажи-ка, вот если врач делает операцию по поводу некой… несуществующей болезни?
– Это как?
– Ну, допустим, врач ставит диагноз: рак матки. Но на самом деле рака нет. Он вырезает женщине все детородные органы…
– Татьяна, что за страсти ты рассказываешь! Это из фильма ужасов? Или ты детективов начиталась?
– Да нет. Такое и в жизни бывает…
– А зачем врачу-то это надо?
– Как зачем?! Что за вопрос, Игорь! А деньги? Доктору нужны деньги! У него есть цель в жизни: поменять свою хижину на выселках на приличную квартиру в центре. А потом и машину купить… Я же говорю: потребности растут по мере их удовлетворения! А за ту операцию ему хорошо заплатили. И еще остались довольны: спас, мол, доктор женщину от смертельного диагноза.
– Неужели бывают такие твари?
– Скажу больше: они были в вашей клинике. Вернее, был. Ты не догадываешься, о ком я говорю? – Я прищурилась.
Игорь посмотрел на меня очень внимательно:
– Виктор?!
– Да. То, что я узнала о нем, более чем интересно. Вообще, мне кажется, что делать аборты с большим сроком стало для него чуть ли не хобби. Но он на этом не остановился, пошел дальше. Стал удалять несуществующие опухоли.
– Татьяна, ты, мягко говоря, преувеличиваешь. Виктор был хорошим доктором…
– Ты просто защищаешь честь мундира, – огрызнулась я.
– Татьяна, хочешь совет?
– О! Внештатный консультант дает бесплатные советы!
– Ну, не совсем бесплатные…
– Так, так, это уже интересно! Значит, бесплатно ты ничего не делаешь: консультируешь, ставишь диагноз – все за деньги. И во сколько же мне обойдется твой совет?
– Дорого. Я возьму с тебя… два поцелуя.
– Почему именно два? Что за странная цифра? – удивилась я.
– Потому что советов будет тоже два.
– Понятно. Слушаю вас внимательно, – строго-шутливо сказала я и, сделав озабоченное лицо, приготовилась слушать.
– Совет первый: брось это дело! Ну, не пристало такой красивой девушке копаться в этом, пардон, дерьме. Подпольные аборты, левые операции, убийства, оскверненные могилы – зачем тебе все это? Ты должна разъезжать в дорогом авто, ходить к массажисту, стилисту, на маникюр-педикюр, в солярий, бассейн, фитнес… Твоя задача – быть красивой!
– Так, это уже интересно. А второй совет?
– Переезжай жить ко мне. Прямо сегодня.
Я медленно откинулась на спинку стула. Похоже, он сказал это вполне серьезно. Отчаянный мужчина! Второй раз видит девушку – и делает подобное предложение… Нет, мне, конечно, нравятся такие решительные и смелые мужчины. Просто в мои ближайшие планы отнюдь не входило менять место жительства.
– К сожалению, Игорь, я не могу воспользоваться ни одним твоим советом. За приглашение, конечно, спасибо, но, пока идет расследование, я буду жить у себя.
– Ну почему, Татьяна? Я живу один, у меня хорошая квартира, в центре, большая кухня… тебе понравится…
– Дело не в квартире. Просто я как ищейка: если уж взяла след, пока не дойду до конечной цели, не могу бросить все на полпути, а я чувствую, что дело идет к завершению… Вот если бы ты, Игорь, мне помог…
– Я? Чем? Сидеть с тобой в засаде и выслеживать преступника? И между делом развлекать тебя, чтобы не стало скучно?
– Как ты примитивно понимаешь суть моей работы! По-твоему, именно так ловят преступников?
– А как же? – удивился он.
– Между прочим, схватить его – как раз не проблема. Но до того, как хватать, надо знать, того ли ты хватаешь! А то потом придется его отпускать, да еще и извиняться. Преступника надо вычислять! А для этого нужны определенные умственные способности.
– Скажите пожалуйста! Как все сложно в этом мире! Ну, и как же я, по-твоему, могу помочь тебе в твоем умственном труде?
– Игорь, в вашей клинике наверняка хранятся старые карточки пациенток, ну, тех, кто лечился давно, несколько лет тому назад.
– Хранятся. И что? Предлагаешь мне сжечь архив?
– Наоборот! Проникнуть в него! Вернее, помочь мне проникнуть туда. Я должна кое-что там почитать…
– Татьяна, вообще-то в мои планы не входило оказаться срочно уволенным из клиники, – заметил он.
– Хорошо, тебе самому не придется туда забираться, но ты поможешь мне сделать это.
– Интересно, каким образом? Мне убрать охранника и выкрасть ключи у… А ведь я даже не знаю, у кого ключи есть от архива! – воскликнул Игорь.
– Охрану я беру на себя, это не проблема. А вот с ключами ты действительно мог бы мне помочь. Узнай хотя бы, где они находятся.
– Охрану ты берешь на себя?! Ты видела того амбала, который стоит при входе? Ты хочешь сказать, что ты его… Как это?.. Нейтрализуешь? Или что ты с ним сделаешь?
– Это не твоя головная боль. Не бойся, он останется жив.
– Да я как раз не за него боюсь!
– За меня? Конечно, это мне очень приятно, но напрасно: со мной ничего не случится. Не с такими разбиралась…
– Ну, ты авантюристка! – Игорь посмотрел на меня не то с восхищением, не то пытаясь утаить свое заветное желание – сбежать из кафе, и побыстрее.
– Игорек, милый, ну, пожалуйста, узнай, где находятся ключи от архива! И еще: завтра я приду к тебе на прием, ты найдешь у меня какую-нибудь болячку, мне все равно, какую, хоть беременность сроком в десять недель, и положишь меня в клинику на сохранение…
– У нас на сохранение не кладут.
– Тогда пусть это будет угроза выкидыша или что-нибудь еще. Мне надо остаться у вас в клинике на ночь! – заявила я.
– На ночь ты можешь остаться у меня дома…
– Игорек, это – потом. Мне надо закончить расследование! Я человек обязательный: если уж взялась за дело, то доведу его до конца. Мне и самой уже интересно: кто же кокнул вашего Чайникова? Хотя я уже могу сказать, что это – женщина…
– Откуда ты знаешь?
– Почерк. Травят обычно женщины. Хотя бывают и исключения. Но здесь – девяносто девять процентов за то, что убийца – женщина.
– А если все-таки – тот… один процент?
– Я надеюсь, ты не себя имеешь в виду?
– А я похож на убийцу? – Игорь, похоже, обиделся.
– Никто не похож, пока его за одно место не взяли… Ну, ладно. Значит, так! Узнаешь, где хранятся ключи, а я завтра с утра приду к тебе на прием. Тапочки свои брать?
– Татьяна, как я тебя положу? Ты уже была в клинике, тебя многие видели, знают в лицо… – Он растерялся.
– Не беспокойся, Игорь, все будет о’кей! А сейчас – извини, но мне пора.
– Тапочки не бери, у нас – свои, одноразовые! – успел крикнуть Игорь мне вслед убитым голосом.

 

Я села в машину и позвонила Родиону. Оказалось, он только что пришел домой и собирался поужинать.
– Родион, пригласите к себе, пожалуйста, Ивана. А я через час подъеду, вы как раз успеете покушать, – сказала я.
– Татьяна, может, и вы с нами поужинаете?.. Ирина такую овощную икру приготовила и еще курицу…
– Нет, спасибо, я только что встала из-за стола. Так не забудьте Ивана позвать, мне нужно кое-что рассказать вам обоим, – попросила я.
Я заехала домой, приняла душ и выпила кофейку. Переоделась и отправилась к Родиону. По дороге я размышляла, правильно ли делаю, что собираюсь сообщить Ивану такие сведения о его сестре? Ведь все равно уже ничего не исправить. Нет, все-таки это будет правильно. Человек должен знать правду. А уж как с этой правдой поступать – пусть решает сам.
Дверь мне открыл Родион:
– Добрый вечер, Татьяна!
– Здравствуйте еще раз.
Мы прошли в кухню. Иван с Ириной пили чай. Я поздоровалась с ними, села за стол.
– Татьяна, вы чай будете? – спросила Ирина.
– Да, с удовольствием.
Ирина налила мне чай и поставила на стол варенье в вазочке. Она была немного бледна, но уже почти оправилась от нашего недавнего разговора. Родион тоже сел к столу, Ирина и ему налила чай. Все выжидательно смотрели на меня. Конечно, мне очень не хотелось огорчать их неприятными известиями, но деваться было некуда.
– Иван Матвеевич, вы говорили, что фамилия вашей сестры – Четвергова?
– Да.
– В прошлом году, весной, ей был поставлен диагноз: рак матки, так?
– Да, а к чему все это?
– Кто поставил ей такой диагноз?
– В поликлинике по месту жительства. Вернее, она проверилась там, и ей сказали, что хорошо бы лечь в больницу, на обследование, так как диагноз вызвал сомнение у врача.
– И тогда вы повезли ее к Виктору, в клинику?
– Да.
– Это он поставил ей такой диагноз?
– Да. Почему вы задаете эти вопросы? – Он заволновался.
– Иван Матвеевич, пожалуйста, ответьте мне. Итак, диагноз поставил Чайников, и он же сделал ей операцию? Правильно?
– Да.
– А после операции признаков рака больше не обнаруживали?
– Нет. И чувствует она себя хорошо. Я всегда знал, что Чайник – хороший хирург…
– Ну, еще бы! А сколько он взял с вас, денег, я имею в виду?
Иван замялся:
– Это имеет какое-то значение?
– Имеет, – сказала я.
Иван растерянно посмотрел на Родиона:
– Шеля, ты можешь мне объяснить, что это за допрос…
– Борода, не суетись, сейчас Татьяна, думаю, все нам объяснит. Правда, Татьяна?
– Правда, Родион. Конечно, вряд ли вам понравится то, что я скажу. Дело в том, что у вашей сестры, Иван Матвеевич, не было никакого рака… – Я вздохнула.
– Как?! Этого не может быть! Чайник сказал… – Он вскочил со стула.
– А вот что мне сказала медсестра вашего Чайникова: что она ассистировала ему во время операции и хотя она не врач, но, как опытная операционная медсестра, знает, как выглядят органы, пораженные раком. Так вот, у пациентки Четверговой рака не было и в помине! Она была здорова! Ну, разве что у нее имел место небольшой воспалительный процесс…
В кухне повисла гнетущая тишина. Все растерянно переглядывались, не зная, как реагировать на мои слова.
– Я не верю, – сказал наконец Иван, – слышите вы, все, не верю!
– Вы можете спросить об этом у медсестры вашего друга, Алины. Она еще работает в клинике. Кстати, это она мне все рассказала. И еще много чего некрасивого она поведала мне из жизни доктора Чайникова. Про левые операции, про аборты с большим сроком… Ваш незабвенный друг имел очень рискованное хобби! И, конечно, неплохой доход со всего этого безобразия. На его вкладе лежит очень не хилая сумма – и в рублях, и в валюте… Он был близок к тому, чтобы обзавестись хорошей квартирой в центре, и на машину бы еще хватило.
– Я ему тогда тридцать тысяч заплатил, – еле выговорил Иван, – и он еще клялся, что эти деньги пойдут на лекарства и ассистентам, а ему, мол, ничего… мол, он по дружбе, за так… Да будь он сейчас жив, я б его… своими руками!..
– Ну, что, теперь вы понимаете, что вашего друга отравили не просто так? – спросила я. – И на могиле его набезобразничали – тоже?
– Он же мою сестру инвалидом сделал! Хорошо, что она успела родить одного ребенка, а если бы… Гад! Мразь!.. Да я его могилу взорву к чертовой матери!.. Дашкин муж… Да знал ли он, гадина, как им эти деньги дались?! У них ведь ребенок маленький! Ну, его счастье, что он уже сдох, я б ему…
Иван метался по кухне, не будучи в силах успокоиться, садился и тут же опять вскакивал. Хватал чашку с чаем и с грохотом ставил ее обратно на стол.
– Вот видите, как реагирует человек на подобное сообщение? – сказала я. – Теперь вы понимаете чувства того, кто убил вашего Чайникова? Очевидно, у этого человека произошла похожая ситуация.
– Знаете, Татьяна, я думаю, вам больше не надо искать убийцу, – сказал Иван тихо, но очень твердо.
– Ну, это не вам решать: не вы мне заказали расследование. – Я повернулась к Родиону. – Вы все еще хотите, чтобы я нашла отравителя?
Он молчал, сцепив руки в замок. Я обратилась к Ирине:
– А ваше мнение?
– Не ищите, – сказала она тихо, но очень взволнованно, – этот человек отомстил за многих…
Родион с удивлением взглянул на жену.
– Что ж, решайте, мне-то все равно. Я могу прекратить поиски… – сказала я.
– Нет! – вскричал вдруг Иван. – Татьяна, найдите его, этого благородного человека, и я первым пожму ему руку!
– Убийце? – спросил Родион с сомнением.
– Мстителю! – Иван сел наконец на стул и залпом выпил чай из чашки Родиона, даже не заметив этого. – Убийцей в данном случае был Чайник, а тот, кто его отравил, – благородный мститель… Ир, дай мне водки, а? Есть у тебя?
Ирина достала из шкафчика бутылку водки и две рюмки.
– Почему две? – спросил Родион.
– Я тоже выпью, – сказала она, – пятьдесят грамм, можно?
– Тогда дай и мне рюмку, – Родион покачал головой, – черт бы побрал этого придурка!
– А я ему еще долг вернул… хорошо, что не полностью. – Иван все никак не мог успокоиться. – А какие мы речи о нем говорили на похоронах и поминках, а?!
Ирина достала из холодильника закуску, и они, все трое, выпили.
– Татьяна, а вы? – спросил Родион.
– Я за рулем. Ну, так как мы решим с расследованием?
– Татьяна, давайте сделаем так, – сказал Родион, – раз уж мы это дело начали, доведем его до конца. А там посмотрим…
– Чайник предал нашу дружбу! Мы ведь пятнадцать лет были вместе!.. Мы… он… – все никак не мог успокоиться Иван.
– Борода, остынь! – попросил Родион. – И так тошно… В общем, Татьяна, мы договорились, да? Это вам еще один гонорар, те деньги, как я понимаю, уже закончились…
Родион достал из кошелька и положил на стол несколько крупных купюр. Я взяла их. Продолжать так продолжать. Лишь бы платили. А я за деньги кого угодно могу найти!
Иван в скором времени ушел домой, продолжая бормотать что-то о предательстве и двуличии Чайникова. Мы остались в кухне втроем. Я посматривала на Ирину, но она отводила глаза. Наконец я поняла, что тянуть больше не имеет смысла.
– Родион, – сказала я, – сегодня я собираюсь дать вам отчет о проделанной работе.
Он отодвинул от себя бутылку и рюмку, откинулся на стуле, всем своим видом давая понять, что готов выслушать меня очень внимательно. Он выпил совсем немного, одну рюмку, и я не думала, что это могло повлиять на его способность соображать.
– Родион, по ходу расследования я пришла к выводу, что на жизнь вашего друга в тот день покушался не один человек, – начала я.
– Как это? – удивился он.
– Да очень просто. Один покушался, но – неудачно. Второму повезло больше, ему-то и удалось осуществить задуманное. Но кто этот второй, я еще не выяснила, а вот первый… вернее, первая…
– Татьяна, можно, я расскажу все сама? – умоляющим тоном сказала Ирина.
– А ты-то тут при чем? – удивился Родион. – Откуда ты можешь знать, кто и как его отравил?
– Я знаю об этом даже больше, чем Татьяна. – Ирина немного помолчала и продолжила севшим голосом: – Родя, дорогой, мне очень не хочется огорчать тебя! Ты был очень добр ко мне, и те годы, что мы прожили вместе, – это лучшие годы в моей жизни. Но за все, похоже, приходится платить, а уж за счастье – тем более. Эта история началась много лет тому назад…
– Нет, нет… – забормотал Родион, почувствовав что-то недоброе, – ты здесь ни при чем, ты его даже не знала…
– Извини. Знала! И именно с той стороны, о которой вы, его друзья, тогда даже не подозревали…
– Ну, что ж, я думаю, Ирина вам сама все расскажет, – перебила я ее. – А мне пора. Поиски убийцы я продолжу, как мы договорились. И скоро вы узнаете, кто был тот, второй…
Я попрощалась и ушла. Что ж, так даже лучше. Пусть объясняются между собой без третьей лишней. А у меня еще дел полно.

 

Сев в машину, я направилась к своей подруге, Светке-парикмахерше. Она сегодня как раз работала. Припарковав машину около входа, я вошла в светлый зал с четырьмя креслами. В двух креслах сидели дамы, им делали прически, а два пустовали. Администратор проводила меня и усадила в одно из этих кресел.
– Маша! – крикнула она в коридор, где, как я знала, имелась комната отдыха для сотрудников салона.
– Светлану можно пригласить? – быстро спросила я.
– Маша, отбой! Света! – позвала администратор и вернулась на рецепшен.
Светка выскочила из комнаты отдыха, на ходу дожевывая пирожок. Увидев меня, она обрадованно вскрикнула и расплылась в улыбке:
– Привет, подруга! Как это ты решила ко мне заглянуть?
– Да вот соскучилась. Еду мимо, дай, думаю, проведаю тебя. Как ты?
– Ничего, нормально. А ты?
– И я неплохо. Слушай, Свет: я решила покраситься в рыжий цвет.
Если бы я сообщила Светке, что претендую на английский престол, она бы удивилась меньше, чем моей идее стать рыжей.
– Ты что, спятила?! Тебе не пойдет! – воскликнула она.
– Свет, дело не в том, пойдет или нет. Мне надо изменить свою внешность до полной неузнаваемости, – объяснила я.
– А-а… Ясненько. Тогда можно и ресницы приклеить…
– Можно и ресницы, и конопушки нарисовать… Что еще?
– Брови покрасим в светло-коричневый, – заявила она, окидывая меня опытным взором.
– Давай, я согласна, что еще?
– Я пока начну, а там видно будет. Может, брови тебе немного выщипать?..
Когда часа через два я посмотрела на себя в зеркало, я поняла, что во мне пропал талант шпиона. Так перевоплотиться за пару часов! Сейчас я сама себя не узнавала.
– Ну, как? – спросила Светка, снимая с меня накидку. – Довольна?
– Ха! Еще бы!
– И куда ты теперь двинешься в таком обличье? – поинтересовалась Света.
– В гинекологическую клинику.
– Куда-а?! Ну, подруга, с тобой не соскучишься! У тебя что, проблемы?
– Не у меня… Впрочем, долго рассказывать. Сколько я тебе должна?

 

Я ехала в машине и старалась не нарушать правила дорожного движения ни на грамм. Если инспектор остановит меня, он решит, что я угнала чужую машину и что я – это не я. Мое лицо разительно отличалось от фотографии в моих правах. Но меня никто не остановил, и я благополучно добралась до дома.
Спать я легла, не снимая макияжа. Нарисованные веснушки и приклеенные ресницы – это еще полдела. Светка сделала мне такую прическу, с которой спать можно было только сидя. Я подложила под шею специальный валик и таким образом сохранила в целости это произведение парикмахерского искусства, созданного Светкиными умелыми руками.
Утром я быстро собралась, оделась весьма экстравагантно, собрала в пакет кое-какие вещички, которые могли пригодиться мне в клинике, и поехала на улицу Гончарова.
За стойкой регистратуры сидела моя старая знакомая Соня. Она меня, конечно, не узнала.
– Здравствуйте, рады видеть вас в нашей клинике. Какие у вас проблемы?
– Какие у меня проблемы – я расскажу доктору. Позови-ка мне его, слышь, – произнесла я развязно, стараясь предельно изменить свой голос. – И не любого доктора, а Ревякина, мне его рекомендовали…
– Хорошо, присядьте, пожалуйста, и подождите, он скоро освободится.
– А долго ждать? – спросила я недовольно, вспомнив особу, которая вчера таким же тоном об этом спрашивала, и пытаясь подражать ей.
– Нет, буквально пару минут.
Недовольно ворча что-то невнятное себе под нос, я прошла к креслу и плюхнулась в него. В фойе я была не одна, еще какая-то женщина, сидя на диване, листала журналы. Через минуту за ней пришел врач и забрал ее. А еще через пару минут в фойе появился Игорь. Он проводил до регистратуры какую-то особу, положил, как обычно, перед регистратором листок бумаги.
– Игорь Сергеевич, это к вам, – сказала ему Соня, указав глазами на меня.
Игорь повернулся ко мне:
– Здравствуйте. Пойдемте со мной.
Не узнал! Так, фейсконтроль я прошла. Я встала и довольно-таки развязной походкой направилась к нему. Мы двинулись по коридору к кабинетам.
– Вы у нас в клинике в первый раз? – спросил он меня, пропуская в свой кабинет.
– Второй, – сказала я лениво.
– Значит, карточка у вас уже есть? – Игорь закрыл дверь.
– Нет. Не заводили. – Я сказала чистую правду. Я действительно была в клинике во второй раз: первый был вчера. И карточку на меня действительно никто не завел. Но Игорь очень этому удивился:
– Да? Странно! Ну, хорошо, садитесь на кушетку. Я вас слушаю.
– Мне че, спеть?
– Ну, зачем же петь? Расскажите, на что вы жалуетесь?
– На жизнь! – Меня начал донимать смех. Игорь не узнавал меня! А мне хотелось разыграть его, покуражиться. Ну, почему он такой серьезный? Растерялся, бедняга, не знает, что ему делать с такой взбалмошной пациенткой.
– Ну, на жизнь надо жаловаться не мне, а, скорее, психологу…
– Или, лучше, психиатру… – сказала я уже своим обычным голосом.
Игорь округлил глаза. Несколько секунд он смотрел на меня очень пристально, а потом до него дошло.
– Татьяна?! Ты?!
– Тс-с… – я приложила палец к губам. – Я не Татьяна! Разрешите представиться: Петрова Ольга Викторовна. Не забудь! Я же тебе обещала вчера, что приду ложиться в клинику. Диагноз мне напиши, с которым меня срочно госпитализируют!
– Тань, это авантюра… – прошептал Игорь, – мы рискуем… ты не представляешь себе…
– Представляю. Заводи карточку!
Игорь машинально взял чистый бланк и записал на нем мою новую фамилию.
– Тебе придется оплатить хотя бы прием, иначе тебя к нам не положат.
– Оплачу, не волнуйся. Ты пиши, пиши… И еще. Я у тебя оставлю здесь кое-какие вещички. Вот этот пакет. Спрячь его куда-нибудь подальше от чужих глаз.
– А что здесь?
– Не бойся, взрывать вашу клинику я не собираюсь.
– И на том спасибо! – Он покрутил головой, еще не вполне оправившись от изумления.
Через десять минут я уже подходила к дверям своей палаты на втором этаже в сопровождении медсестры. Она открыла дверь, и мы вошли в двухместную палату. Ничего, здесь вполне можно полежать. Довольно-таки просторно, есть маленький холодильник, телевизор, две тумбочки и даже кресло. На полу – ковер. Мне предложили переодеться и унесли куда-то мой экстравагантный наряд, а взамен вручили весьма приличный халат, который я надела поверх нижнего белья. Выдали мне и белые гостиничные тапочки без задников. Я села на заправленную кровать. На другой кровати, не заправленной, лежали книга и косметичка. Я поняла, что она занята. Действительно, вскоре появилась хозяйка этих вещей, молодая женщина, и обрадованно воскликнула:
– Да у меня пополнение! Вот и хорошо, а то одной так скучно! Давай знакомиться: я – Валентина. А тебя как зовут?
– Ольга.
– Ничего, что я на «ты»?
– Даже хорошо, я люблю, когда без церемоний.
– Ну и правильно. Ты здесь с чем?
– В каком смысле – «с чем»?
– Ну, диагноз какой? Ты на аборт?
– Нет. У меня что-то непонятное, размытые симптомы, как сказал доктор. Вообще, низ живота болит. Доктор сказал, меня будут обследовать… – Как бы мне не завраться!
– А-а… А у меня воспаление придатков. Сильное. Я сюда три дня назад с такими болями поступила! Колют что-то три раза в день, плюс процедуры, плюс витамины… Жуть! Но зато уже острой боли нет, так, тянет немного. Хорошо тут лечат! Мне в поликлинике по месту жительства даже диагноз не могли поставить. Сказали: может случиться выкидыш! Срочно в больницу! Я сюда приехала, меня грузинка эта… Тамара Георгиевна посмотрела. Умница баба! Сразу, влет, диагноз поставила. Нет, говорит, у вас беременности, даже и в помине! Воспаление есть, сильное и запущенное. Будем лечить. И вот я здесь…
Мы сидели на своих кроватях и болтали. Валентина была очень словоохотлива. А мне это было даже на руку. Пусть говорит. Лишь бы меня поменьше спрашивала, кто я да что я. А под ее болтовню я размышляла: как бы мне пробраться в архив? Игорь сказал, что он находится в цокольном этаже. Как туда пройти он знает, а вот ключ… Он обещал что-нибудь об этом выведать. А мое дело пока что – ждать, ждать и размышлять, как туда проникнуть. Лучше, конечно, это сделать ночью, когда почти весь персонал уйдет домой, а больные лягут спать. Да, придется дожидаться ночи.
Валентина болтала без умолку. Рассказывала про свою семейную жизнь, про мужа, свекровь и еще каких-то родственников. Кто на ком женился, кто с кем развелся, у кого сколько любовниц и кто кем ей доводится по родственной линии… Когда дело дойдет до соседей, подумала я, я повешусь! Или лучше задушу Валентину. Ее болтовня становилась все невыносимее. Я сказала себе: «Татьяна, все не так страшно». И попыталась отключить сознание и думать о чем-то другом. Но у меня это не очень хорошо получалось, так как Валентина, как выяснилось, имела обыкновение время от времени спрашивать у меня – поняла ли я, о чем идет речь? Я заверяла ее, что внимательно слежу за ходом ее повествования, что мне все это страшно интересно и я готова слушать ее сутки напролет, позабыв даже про сон и еду.
Часа через полтора за мной пришла медсестра, Алина, и пригласила в процедурный кабинет. Я чуть не расцеловала ее на радостях. Алина меня, естественно, не узнала. Я сказала, что сама могу пройти вниз, на первый этаж, но она ответила, что таковы правила: стационарные больные передвигаются по клинике только в сопровождении медперсонала. Ну, что ж, в сопровождении так в сопровождении… Открыв мне дверь в процедурную, Алина повернулась и ушла. Я шагнула в кабинет и увидела там Игоря.
– Это ты? – удивилась я.
– Как видишь. В общем, так. Ключ от архива – в кабинете управляющего. Как ты собираешься его оттуда добыть? – спросил он шепотом.
– Пока не знаю. Надо подумать. Игорь, ты здесь до которого часа пробудешь?
– До двух. Если ничего не случится…
– Понятно. Дай мне свой сотовый, на всякий случай. И скажи, куда унесли мою одежду?
– В гардеробную. Это там же, где архив, в цокольном этаже.
– Нарисуй мне план. Я должна знать расположение кабинетов и вообще всех помещений.
– Тань… – замялся он.
– Ну что? – Встревоженный голос Игоря меня забавлял. Он смотрел на меня так, как будто я собиралась войти в клетку к голодным тиграм.
– Я все-таки переживаю за тебя… Как ты все это собираешься провернуть?
– Пока не знаю. Война сама подскажет план действий… Так, а управляющий сейчас здесь?
– Да, он в своем кабинете.
– Игорь, вот что: где в его кабинете лежит ключ от его кабинета? – не очень вразумительно спросила я.
– Господи! Понятия не имею! Я что, ключник?! – Игорь вытер со лба испарину.
– Мне надо проникнуть в его кабинет. Подумай, как это сделать, – велела я.
– А что тут думать? Свой ключ он всегда сдает охране, когда уходит.
– Что же ты сразу не сказал! Где комната охраны?
– При входе. Когда заходишь в первую дверь, надо повернуть направо, увидишь серую железную дверь. Это она, комната охраны.
– Как у вас тут все сложно! Ладно, у меня на крайний случай отмычки есть.
– Отмычки?! Настоящие?!
– А ты как думал? Игрушечные, что ли? Все по-взрослому…
– Тань, это же опасно…
– А что делать? Работа у меня такая. Давай так: когда управляющий уйдет, ты дашь мне знать.
– А как? – Он, помимо своей воли, заинтересовался.
– Ну, не знаю… пригласишь меня на укол или на осмотр. Короче, придумаешь!
– Тань, лучше провернуть все ночью. Днем по клинике все время кто-то ходит. А ночью здесь народу мало. А?
– Да, наверное, так и придется сделать. Так, ты план нарисовал? Рисуй! Это что такое?
– Гардеробная. А дальше, в конце коридора – архив.
– Запасной выход там есть?
– Есть, но ключ от него – у охраны.
– Укажи, где этот выход. Так, на всякий случай. А здесь что? – спросила я.
– Склад медикаментов, халатов и прочее.
– Это все? Хорошо. Игорь, еще такой вопрос: нет ли у тебя пары таблеток снотворного? Обычного снотворного, безобидного, но чтобы человек уснул как убитый?
– А почему таблетки? Давай я тебе укол сделаю… – предложил он.
– Да не мне! Мне-то как раз спать нельзя.
Игорь вышел на минуту и, вернувшись, вручил мне две таблетки в бумажной упаковочке.
– Хорошее снотворное, действует быстро, привыкания не вызывает, – сказал он.
– Последнее – это самое главное! Я вовсе не хочу сделать человека наркоманом, – улыбнулась я.
– Тань… пожалуйста… осторожнее… – Игорь смотрел на меня с беспокойством, и мне это было приятно. Всегда приятно, когда за тебя кто-то волнуется, переживает…
– Все будет хорошо. Ну, все, я пошла к себе.
Я вышла из процедурной и направилась на второй этаж, в свою палату. Но по дороге передумала и прошла по коридору до конца. С обеих сторон были двери кабинетов, за некоторыми слышались голоса. В конце коридора две лестницы вели: одна – наверх, другая – вниз. Я двинулась по той, что шла вниз, и очутилась в цокольном этаже. Здесь был коридор с маленькими окошками, расположенными довольно-таки высоко. Я прошла по этому коридору до конца, изучила все таблички на дверях. Подергала ручки. Все двери были заперты. На потолке тускло горели два светильника, это был дежурный свет, так как сюда заходили не часто. Осмотрев все очень внимательно, я пошла к лестнице. Но едва я поставила ногу на первую ступеньку, как увидела, что сверху спускается Алина.
– Вы что тут делаете? – спросила она меня строгим тоном.
– Я, наверное, заблудилась, мне надо в палату… – залепетала я, прикинувшись дурочкой.
– Палаты на втором этаже, а сюда посторонним вход воспрещен, это технический этаж, – уже чуть мягче сказала она.
Я быстро поднялась по лестнице, прошла мимо нее и направилась на второй этаж.
– Ты уже? Так быстро? – обрадовалась Валентина, увидев меня. – Что тебе делали?
– Анализы брали, – соврала я, не моргнув глазом.
– А-а… Ну, так вот, я тебе не дорассказала… Эта моя сестра вышла замуж за нашего соседа сверху. А у него от первого брака есть сын. Мальчику было уже десять лет. И жил он со своей мамой. А когда у них родился совместный ребенок, этот сын перестал ходить в гости к отцу. Обиделся, видите ли, что он теперь не единственный ребенок! Вот паршивец! А бывшая теща мужа моей сестры…
Я старалась не слушать всю эту ахинею. Я пыталась думать о своем. Как проникнуть в архив? Ключ у управляющего… Думай, Таня, думай: как его добыть, этот «золотой» ключик?
– …А эта его бывшая жена вышла замуж за бывшего мужа первой жены моего двоюродного брата… тети… дяди… моя двоюродная тетка… родились… женились…
Я огляделась: нет ли тут под рукой чего-нибудь тяжелого? Чтобы раз и навсегда избавить человечество от Валентины!
– Валентина, кто здесь лежал до меня? – спросила я, перебив это бесконечное описание разнообразных (и тоже каких-то бесконечных) похождений ее многочисленных родственников.
– Женщина одна… Вера. Ее вчера увезли…
– На кладбище? – машинально спросила я, почти не соображая, что говорю.
– Почему на кладбище?! Домой! Муж ее забрал… Она выздоровела, – ошеломленно ответила Валентина.
– Живучая оказалась! – с восхищением сказала я и легла на кровать. «Помираю», – подумала я.
– Так вот, я не дорассказала… Моя двоюродная тетка познакомилась в санатории с одним мужиком. А он – ну, умора! – работает ветеринаром. Это что за работа для мужика: кошкам клизьмы ставить?!
Что же это такое?! У нее в языке – вечный двигатель и совсем нет костей?!
– Извини, Валентина, где здесь можно кофейку попить? – спросила я с отчаянной надеждой – смыться из палаты.
– Кофе в буфете есть. Это здесь же, на этаже. Только какой смысл туда идти? Через полчаса – обед… Ну, вот… А его отец сошелся с ее матерью… И теперь они вроде как родственники вдвойне: и муж с женой, и брат с сестрой… А мои родители…
– Лучше бы ты была круглой сиротой, – еле слышно пробормотала я себе под нос. – Пойду в буфет, – объявила я громко, – очень кофе хочется.
Я взяла из сумочки кошелек и быстро покинула палату. По коридору шли две девушки в таких же, как у меня, халатах.
– Девчонки, где здесь буфет? – спросила я.
– Вон, дверь открыта, – показала одна из них.
– Спасибо!
Буфет представлял собой небольшое помещение с прилавком и двумя маленькими столиками. На прилавке красовались соки, минеральная вода, бутерброды с сыром, пирожки и еще какая-то съедобная мелочь. Девушка за прилавком была мне знакома, ее звали Рита. Это она приносила чай Царице Тамаре, когда я с ней разговаривала. Рита поздоровалась со мной и спросила, чего я хочу.
– Можно приготовить кофе? – спросила я. – Только настоящий, я растворимый не пью.
– Да, конечно, посидите, я сейчас…
Рита начала готовить мне кофе, а я уселась за столик и принялась ждать. В буфете было довольно мило. Даже цветочки в маленьких вазочках стояли на столах. Салфетки бумажные в стаканчиках. Столы – безукоризненно чистые. Зашумела большая кофеварка. Рита быстро подставила чашку. В это время в буфет заглянула какая-то девушка и сказала Рите:
– Тамара Георгиевна закончила операцию. Рит, быстро неси в комнату отдыха крепкий чай с лимоном и бутерброды с сыром.
– Да, я сейчас. – Рита поставила передо мной чашку кофе, положила на тарелочку упаковку сахара и спросила: – Вы больше ничего не будете?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Сколько с меня?
Получив деньги, Рита занялась приготовлением чая для Тамары, а я пила мой любимый напиток, наслаждаясь его ароматом и царившей в буфете тишиной. Рита поставила заварочный чайник и чашку на поднос и ушла. Через несколько минут она вернулась, и я попросила ее повторить мой заказ. Я готова была бесконечно тянуть время, лишь бы не появляться в палате. Но вот в коридоре кто-то крикнул: «На обед!» Я встала и вышла.
Столовая была намного просторнее, чем буфет. Здесь не было прилавка, зато стояло штук шесть больших столов, за ними сидели женщины в таких же халатах, как у меня. Мы взяли с раздаточного стола по подносу и сели. На каждом подносе стоял маленький салатник с помидорами и огурцами, в меню имелись также вермишелевый суп, гречневая каша с котлетой на второе и компот. Мы сели вместе с Валентиной за один стол. Даже за обедом она пыталась продолжить бесконечную сагу о жизни своих родственников, но я словно вскользь заметила, что у нее все остывает, и она быстро заработала ложкой. Улучив момент, когда Валентина отвернулась, я бросила в ее компот таблетку снотворного.
После обеда все разошлись по своим палатам. Валентину вызвали на укол. Я, свернувшись калачиком, лежала в своей постели и делала вид, что уже сплю. Соседка вернулась, увидела, что она лишилась слушателя, повздыхала немного, а потом тоже улеглась на свою кровать. Через несколько минут я услышала ее мерное посапывание. Уснула! Интересно, надолго ли воцарилась эта благословенная тишина?
Я полежала какое-то время, размышляя – как же мне добыть ключ от кабинета управляющего? Войти к нему сейчас? Под каким предлогом? А если попытаться открыть архив отмычками? Я не знаю, какой там замок, если это что-то серьезное, то, боюсь, взломать его будет непросто. Конечно, мне приходилось открывать разные двери отмычками. Но ключи как-то надежнее…
Время тянулось нестерпимо медленно. Вдруг я увидела, что дверь тихонько открывается. В палату заглянул Игорь. Он посмотрел на мою соседку и вошел.
– Это для нее предназначалось снотворное? – спросил он.
– Да. Ты что-нибудь узнал? – прошептала я.
– К сожалению, ничего. Извини. Эдуард Генрихович только что уехал. Мне тоже пора домой, мое рабочее время закончилось. Вот твой пакет. Сейчас в моем кабинете ведет прием другой врач. Так что мне пришлось уйти. Что будешь делать?
– Пока не знаю. Думаю. Надо бы наведаться в кабинет управляющего…
– Только не сейчас, Татьяна! Там, внизу, много народу. В восемь вечера все уйдут, тогда…
– До вечера еще далеко, я что-нибудь придумаю. Давай иди домой, – велела я ему.
Игорь немного потоптался на месте и ушел. Я лежала и думала. Размышляя над планом проникновения в архив, я сама не заметила, как уснула.
Проснулась я оттого, что в комнату заглянула какая-то женщина и пригласила нас на ужин. Как! Уже ужин?! Сколько же я проспала? Я встала, поправила свою экстравагантную прическу и отправилась в столовую. Быстро перекусив винегретом и какой-то запеканкой, я взяла поднос Валентины и отнесла его в палату. Она мирно спала, посапывая носом и иногда бормоча что-то нечленораздельное. Должно быть, она и во сне пересказывала кому-то похождения своих бесчисленных родственников. Я поставила поднос на ее тумбочку и уселась с ногами на кровать. Взяв пульт, я включила телевизор, громкость установила самую маленькую и принялась просматривать все каналы. Ничего интересного ни по одному не показывали, но это помогало убить время.
Часов в восемь вечера в коридоре стихли голоса и шаги. Так, это ушла вторая смена врачей. Я выглянула из палаты – никого. В соседней комнате работал телевизор, на первом этаже, в фойе, еле слышно играла музыка. Я достала из своего пакета отмычки, сунула их в карман и вышла из палаты. Пройдя по коридору до лестницы, я спустилась в цокольный этаж. Здесь было тихо и пусто. Вот и дверь с табличкой «Архив». Я достала отмычку и вставила ее в замочную скважину. К моей радости, ковыряться в ней мне пришлось недолго. Через пару минут замок поддался, и я вошла в комнату. Щелкнула выключателем и осторожно закрыла дверь.
Так, что у нас здесь интересного? Вся комната была заставлена стеллажами. На одних лежали медицинские карточки, на других – какие-то журналы. Ну, они меня не интересуют, а вот в карточках покопаться придется. Я отобрала те, на которых была пометка «Врач Чайников В.В.». Просматривала их, читала диагнозы, время поступления и выписки больных, результаты лечения… Через час примерно я почувствовала, что устала. У врачей жуткий почерк, но у Чайникова, к моему великому удивлению, он был более или менее разборчивым. Я присела на стул, стоявший тут же, наверное, для того, чтобы было удобнее доставать карточки с верхних полок. Да, сидя работать легче. Итак, продолжаем… Больная Сазонова…. бесплодие… это не то… Больная Муромцева… осложнение после операции… не то… Больная Максимова… Господи! Бедные мы, женщины! Сколько болезней, которые создала природа или кто-то там еще, чтобы наша жизнь не казалась нам медом! Так, еще больная… непроходимость маточных труб… не нужно…
Передо мной мелькали фамилии, названия болезней, сведения о лечении, назначенном Чайниковым. Но все это было не то, что мне требовалось. И вдруг я увидела на одной из полок коробку, на которой было написано фломастером: «Смертельный исход». Так, так, вот это как раз то самое!.. Я достала коробку и начала читать карточки, хранившиеся в ней. На одной карточке с пометкой «Врач Чайников» стояла фамилия больной: Яловенко Галина Аркадьевна. Так, поступила… диагноз… внематочная беременность… смерть! Вот как! Внезапная смерть. Диагноз патологоанатома: «Разрыв маточной трубы…» Интересно! Я отложила эту карточку. Порывшись в коробке, я не нашла больше ничего интересного. Пожалуй, эту карточку мне стоит прихватить с собой. Я сунула ее под мышку и вышла из архива. Захлопнув дверь, подергала ручку: закрыто.
Так, теперь – в гардероб. Эта дверь тоже поддалась довольно легко. И через минуту я осматривала одежду, висевшую на вешалках в полиэтиленовых мешках. На одной бирке я увидела надпись: «Петрова Ольга Викторовна. Поступила двенадцатого августа». Я сняла мешок с вешалки, переоделась и повесила больничный халат вместо моего наряда. Белые тапочки поставила под вешалкой. Так, теперь наверх, в палату. Там у меня остались сумка и пакет. Я на цыпочках вышла из гардеробной.
В коридоре было темно, горел только дежурный свет. Везде было тихо, вся клиника спала. Я посмотрела на часы: ого! Уже глубокая ночь. В моей палате было темно, я включила настенный ночник, нашла свои вещи и направилась к выходу. В это время в коридоре послышались шаги. Я остановилась у двери и замерла. Кто-то прошел по коридору, шаги затихли. Выждав для верности еще пару минут, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Тихо. Полумрак… Было слышно, как где-то по улице, недалеко от клиники проехала машина. Снова все стихло. Я на цыпочках пошла по коридору, прислушиваясь к каждому звуку. Спустилась на первый этаж. Еще один коридор, он ведет в фойе. За стойкой регистратора никого не было. Красивые часы, висевшие на стене, показывали четверть третьего. Полумрак, тишина. Свет сюда проникал только из коридора, да и то дежурный, тусклый. Я подошла к выходу. Дернула дверь за ручку. Закрыто. Ну, еще бы! Кому придет в голову отправиться в клинику в третьем часу ночи? Я положила сумку и пакет на пол и достала отмычку. Да, этот замок оказался посложнее. Похоже, мне придется с ним повозиться. Я орудовала отмычкой, как заправский медвежатник, но дверь не поддавалась. Подняв на минуту голову, чтобы немного перевести дух, я с ужасом увидела, что за дверью в тамбуре стоит охранник и, уперев руки в бока, смотрит на меня через стекло. Вот так номер! Я попалась!
В фойе вспыхнул свет. Охранник приоткрыл дверь со своей стороны. Я подхватила сумки и побежала по коридору к лестнице. Я успела прыгнуть на ту, что вела вниз, и, перепрыгивая разом через три ступеньки, сбежала в цокольный этаж. Прислушалась. Шаги охранника удалялись куда-то наверх. Он решил, что я рванула на второй этаж. Через секунду я бегом вернулась на первый, пробежала по коридору до фойе, выбежала через открытую дверь в тамбур и увидела, что охранник оставил ключи в двери. Должно быть, он был слишком самоуверенным, считал, что быстро догонит и схватит меня. Я повернула ключ в замке, заперев таким образом первую дверь, подбежала ко второй (дверь в комнату охраны была открыта, я увидела, что там больше никого нет, значит, охранник в больнице один). Я подбирала ключи, пытаясь открыть ее… один ключ не подходит, второй… третий, нет! Какой дурак додумался надеть на связку целый десяток ключей?! Но четвертый ключ повернулся в замке. В это время я увидела через стекло, как охранник подбежал ко внутренней двери, которую я успела закрыть. Он дернул за ручку, ударил по стеклу кулаком, но это ничего ему не дало. Я открыла наружную дверь, выскочила на улицу и помахала охраннику рукой:
– Пока! Тренируйся в беге, а то мышцы накачал, а ноги – нет!
Я уселась в свою машину, припаркованную возле клиники, и поехала к себе домой, по дороге одной рукой расправляя всклокоченные волосы и стирая носовым платком веснушки на щеках и носу.
И хорошо, что я это сделала! На одном из перекрестков меня остановил сотрудник ДПС. Он представился и попросил мои права.
– А что случилось, – спросила я, удивленно хлопая ресницами, – я что-то нарушила?
– Нет, просто подозрительно, что вы едете так поздно.
– Задержалась в гостях, – сказала я невинным голосом.
– Надеюсь, вечеринка была без излишеств? – спросил он, наклоняясь ко мне как можно ближе и пытаясь уловить запах спиртного.
– Конечно, – сказала я, пытаясь дышать прямо ему в лицо, чтобы он понял, что я трезва, как младенец.
– Хм! А это ваши права? Вы здесь на себя не похожи…
– Разве вы не видите, я волосы покрасила, – сказала я, кокетливо поправляя прическу и улыбаясь ему как можно обаятельнее. Он с минуту рассматривал меня. Еще раз «просканировал» мои права и козырнул мне:
– Все в порядке, – он вернул мне права, и я поехала своей дорогой. Дома я разделась, приняла душ и рухнула в постель. Было уже три часа ночи.
Назад: 7
Дальше: 9