Глава 10
На квартиру, снятую Красавчиком на сутки, я явилась за час до приезда Грекова. Следуя своему неизменному принципу – береженого бог бережет, а бешеному мужику и море за лужу, – по дороге я испытала эффективность задуманного образа, то есть прошагала несколько кварталов Тарасова в костюме бомжа. Результат оказался потрясающим!
В своем районе меня знает каждая собака. Обычно соседские песики, завидев меня, игриво помахивают хвостами или миролюбиво проходят мимо, следуя команде своего хозяина. Обычно, но не в этот раз! Сегодня, казалось, они сорвались с цепи. Доберман из соседнего дома облаял меня трехэтажным матом на своем собачьем языке, он так натягивал поводок, что, казалось, не слишком надежный ремешок вот-вот лопнет. При моем приближении кокетка-болонка Пусенька испуганно шарахнулась в сторону и принялась истошно скулить, пока сердобольная хозяйка не взяла ее на руки. Лишь бездомные псы, привыкшие лазить по помойкам, признали во мне свояка и увязались следом, дружно провожая всей стаей до дороги.
Прохожие шарахались от меня в стороны, как от прокаженного, и морщили носы.
Испытать маскировку на прочность я решила в городском транспорте и, полная решимости, зашагала на трамвайную остановку. Честно признаться, в трамвае я не ездила давно и уже забыла, какая там бывает давка.
На остановке толпился народ. Обеспокоенные появлением бомжа, граждане молча расступились, принюхались и скучковались в дальнем конце. В надежде, что бомж уйдет с миром в другое место, один из мужчин выставил в сторону недопитую бутылку пива.
Упрямый бомж не двинулся с места.
Приближающийся трамвай плавно прошел поворот и подкатил к остановке. Задняя его дверь оказалась прямо передо мной. Толпа ожидающих дружно выстроилась у переднего входа в вагон. Не побрезговала обществом замарашки только восьмидесятилетняя бабка с тележкой, которая ближе своего носа, по-видимому, ничего не видела.
Слово «полезла» не слишком подходящее для описания погружения старушки в трамвай. Лезла она минут десять, причем по одну сторону поручней сама, а по другую тащила телегу. Бабка усердно кряхтела, пыжилась и не могла сдвинуться с места.
Бомж не бомж, а оказать помощь пожилому человеку я считаю своим долгом. Однако стоило мне подпереть отвисший зад старушки, как в мой адрес посыпались брань и упреки, намекающие на мое хамское поведение и посягательство на женские достоинства.
На задней площадке трамвая собралась небольшая толпа, в основном из женщин, сбежавшихся втянуть в салон застрявшую бабку. Мужчины смотрели в окно, будто ничего не происходит. Наконец пенсионерку втащили. Старушка протолкнулась к сиденьям и вместо благодарности начала бурчать и ругаться, что ей намяли бока и все руки повыворачивали.
Мне тоже удалось забраться в трамвай, устроиться в задней части вагона, выложив рядом с собой кучу бесполезного мусора. В руках я держала только пакет с одеждой, в которой собиралась проделать обратный путь. Запах от моей клади, готовый свалить с ног кого угодно и заставить уснуть вечным сном, довольно быстро расползался по салону. Народ недовольно роптал. Молодая особа глянула на «нечто», стоящее напротив нее, и, не удержавшись, закашлялась.
И тут трамвай тряхнуло. Я, то есть бомж, слегка навалилась на спину молодой особы. Девушка взвизгнула и отскочила за парня. Стоит сказать, по движению парня я поняла, что он сам хотел спрятаться за девушкой, но не успел.
На следующей остановке из соседнего вагона вернулась кондуктор. Одуревшая от регулярных сюрпризов, она с негодованием бросилась через весь салон к бомжу.
– Это еще что? – ткнула она в меня и мои пожитки пальцем. – Здесь же люди!
– Я, что ли, не человек? – промямлила я.
– А ну давай выходи отсюда!
Я попятилась назад.
– Вали, говорю! – вскипела кондукторша.
– Ва-ли, ва-ли, ва-ли! – поддержал ее хор пассажиров.
Довольная тем, что трюк удался, я выпрыгнула на улицу.
– И помойку свою забирай! – выкрикнула вдогонку мне кондукторша, после чего на землю полетели пакеты.
«Круто!» – подумала я.
Впрочем, жители нашего городка, бывало, откалывали номера и похлеще!
Оставшийся путь я решила пройти пешком. На свежем воздухе куда лучше!
Такую же бесформенную фигуру я заметила еще на подходе к мусорным бакам. На бомже была огромная шляпа с оттопыренными ушами, так что издали он напоминал Чебурашку из детского мультфильма. Интересно, где он живет – в телефонной будке или в «Голубом вагоне»? Пальтишко с потертыми локтями и сальным воротником сидело на нем не лучше, чем мешок из-под картошки на огородном пугале, так что рядом с помойкой оно смотрелось вполне органично.
Неторопливо раскладывая по кучкам дары гастрономических отходов, бомж не обращал внимания на проходящий мимо люд. В одноразовой тарелке аккуратными кучками лежали надкусанные кусочки сыра и колбасы, обувная коробка служила корзиной для подгнивших яблок. Но основную ценность его находок, безусловно, составляла недопитая бутылка водки, которая возвышалась над всем этим богатством, лаская взгляд бомжа. В очередной раз склонившись над мусорным баком, он извлек из него шуршащую упаковку с чипсами и тут же высыпал содержимое в рот.
Вдруг его взгляд остановился на мне. Бомж насторожился, затем протиснулся между баками и, засунув бутылку за пазуху, загородил собою «кормушку».
– Куда ползешь, падла? Не прописан ты в тутошном районе, – завизжал бомж.
По голосу я поняла, что в помойке копалась бомжиха. Она аккуратно поставила пакет рядом с баком, подобрала с земли ножку от стула и угрожающе потрясла ею в воздухе.
– Мне бы спичек, – мирно заметила я, – в обмен на сигарету.
Из широких карманов штанов я вытащила пачку «Дуката», купленного у слесаря дяди Пети вместе с «костюмом».
Что и говорить, подобное дружелюбие и приветливая улыбка несказанно подкупили даже бомжиху. Она пошарила рукой за пазухой, выудила зажигалку и поднесла пламя к моему лицу. Мы закурили. После третьей затяжки бомжиха покосилась на пачку «Дуката», достала бутылку с водкой.
– Примешь? – спросила она, решив по-братски поделиться с новым другом подарком судьбы.
– Чего-то не в кайф. Пойду к себе, – выдавила я и, вручив пачку с оставшимися сигаретами хозяйке помойки, поковыляла дальше.
Очень хотелось как можно скорее избавиться от дерущей горло сигареты.
– Ну, как знаешь, – радостно согласилась бомжиха и, бросив за пазуху «Дукат», снова полезла в бочок.
Итак, мой маскировочный костюм работает на все сто! Можно смело приступать к делу!
На месте я упаковала фуфайку в пакет, чтобы запах преждевременно не распространялся по комнате, и вместе с Красавчиком принялась изучать обстановку двора.
Было все спокойно. Никто не кучковался в районе двора, подозрительного автотранспорта с сидящими в нем пассажирами тоже замечено не было.
Вскоре к дому подкатил джип Грекова. Один из охранников выскочил из машины, метнулся к подъезду и скрылся внутри дома.
«Сейчас поднимется пешком до последнего этажа, спустится, проверит лифт. Это займет не более пяти минут», – решила я и поспешила на кухню.
Действительно, через пять минут послышался звук отъезжающей машины и звонок в дверь.
Приветливых фраз мне было не слышно, глухих ударов и крушения мебели тоже. Все произошло в считаные секунды.
Через узкую щель в двери я увидела сидящего в кресле Маэстро со связанными руками и ногами.
– И что ты теперь собираешься со мной делать? – донесся до меня голос Грекова.
– Не бойся, убивать не буду, – ответил Красавцев.
Греков неопределенно пожал плечами, что, очевидно, должно было означать – ну раз так, то другое дело!
– Ты, конечно, все ловко устроил, я и сам не прочь поизвращаться, – продолжил Греков. – Помятые ребра и брызжущая кровь некоторых возбуждает, но это не совсем в моем вкусе.
Греков, похоже, еще до конца не понимал смысл происходящего, а может быть, просто ломал комедию. Хотя какая уж тут комедия, когда перед ним вместо приветливого партнера по сексу стоял сам сатана.
– О вкусах не спорят. Послушай, Греков, ты же разумный человек, неужели не догадываешься, зачем ты здесь?
– Сука! – вырвалось у Грекова. – Ты, видно, не понимаешь, с кем имеешь дело?! В моей власти доставить тебе массу неприятностей!
– Теперь уже вряд ли. Сидеть тебе придется долго, а встречаться нам предстоит часто. Так что неприятности ожидают тебя.
– Кто ты такой, чтобы мне угрожать?
Красавчик достал из кармана пиджака красную книжечку и помахал ею перед глазами пленника. Греков отвел взгляд, сжал кулаки:
– Что ты против меня имеешь?
– Вижу, ты человек серьезный, и мне это уже начинает нравиться. О твоих махинациях мне известно достаточно: взятки, шантаж, подпольный бизнес. Но все это мелочь по сравнению с участием в убийстве директора московского Центробанка Соловьева.
– Какое убийство, майор? Это уже беспредел!
– Где Косого скрываешь? – взревел Красавцев.
Я отшатнулась от двери.
«Майор, убийство Соловьева, Косой! Что он несет?»
– Можешь везти меня в изолятор, майор. На твои вопросы я отвечать не буду! – решительно заявил Греков.
– Напрасно ты так думаешь. У меня и не такие кололись, просто к каждому надо найти подход.
Греков казался крепким малым – в глазах ни намека на страх, лицо – непроницаемая маска. Зато мое лицо явно перекосило. Красавцев – не иначе как майор какого-то отделения милиции – все это время водил меня за нос! Ну, погоди! Закончим операцию, я тебе устрою!
– Насколько мне известно, – продолжал тем временем Красавчик, – болтлив ты бываешь в постели с братьями сексуального меньшинства. Ты уж меня извини, дорогой, подушки я для тебя не взбил – недосуг как-то было, а вот охотника до мужских прелестей подыскать не поленился. Федор, заходи! – крикнул Красавчик, приоткрыв дверь на кухню.
Федор, то есть я, вымазанная землей из цветочного горшка, с бородой и усами, в вонючей до жути фуфайке и проеденной молью ушанке, шагнула в комнату, приблизилась к Маэстро и, словно купец на базаре, принялась осматривать со всех сторон Грекова.
– Брюки бы с него спустить да перевернуть вверх задом, – сказала я.
Резиновые вставки за щеками сделали мой голос низким и неузнаваемым, а гнев, кипевший в груди на Красавчика, придавал тембру возбуждающий колорит.
Греков, догадавшись, что с ним собирается сделать бомж, начал отчаянно сопротивляться, покрывая нас отборным матом.
Красавцев подхватил извивающегося гостя за грудки, приподнял, перевернул на живот. Затем привязал его покрепче к креслу и пристегнул руки наручниками к батарее. Дальнейшее сопротивление Грекова было бесполезно.
– Ты не посмеешь! – злобно шипел в истерике Греков.
От фуфайки в комнате стояла такая вонь, что я начала задыхаться. Пытаясь избавиться от мешающей моему существованию вещи, я начала расстегивать пуговицы. Греков, увидев раздевающегося бомжа, побледнел, нервы его не выдержали, и он завопил:
– Скажу! Отвечу на все твои вопросы, только убери от меня эту вонючую сволочь!
– Федя, отойди от него на пару шагов, пусть выскажется.
– Квартиру Косой снимает на окраине Тарасова. Три недели назад приехал, денег у меня взял, и все – больше мы с ним не встречались.
– Адрес диктуй!
Греков назвал улицу, дом, квартиру, где, по его словам, мог находиться Косой.
– Ну, вот и умница, давно бы так. А теперь ответь этому достопочтеннейшему бомжу на все его вопросы.
Настала моя очередь допрашивать подозреваемого.
Он все еще трясся, как осиновый лист на ветру, и отводил от меня глаза. Насмерть перепуганного Грекова, похоже, ни разу не посетила мысль о том, почему бездомного бомжа интересуют долги и причины гибели состоятельного владельца рекламной компании Прокопьева.
Из ответов Грекова вырисовывалась следующая картина.
Прокопьев действительно посещал подпольный игровой дом. Познакомились они с Грековым около года назад, и за это время Алик не раз оставлял в казино крупные суммы денег. Бывало, он занимал деньги в долг у кого-то из членов клуба, но проблем с возвращением не возникало. В последний свой приезд Прокопьев превзошел самого себя. Он проиграл все, что у него было, и занял у Грекова двадцать тысяч долларов под расписку сроком на семь дней. За ночь и эти деньги были спущены.
Теперь перед Прокопьевым стояла задача, где взять необходимую сумму. Через неделю Греков потребовал вернуть долг, но получил лишь часть – сто тысяч в рублях. Остальные деньги Алик поклялся отдать еще через одну неделю.
Греков терпеливо ждал, так как за Прокопьевым подобных казусов ранее не наблюдалось. В воскресенье между ними состоялся телефонный разговор, и Алик заверил Грекова, что положенная сумма у него имеется.
На следующий день, а именно в понедельник вечером, люди из охранной фирмы Грекова явились в рекламную компанию «Зебра», чтобы забрать долг, но Прокопьев почему-то деньги возвращать отказался. Убивать Прокопьева никто не собирался – Греков отдал приказ забрать у должника «Тойоту». Люди Грекова слегка перестарались, намяв для профилактики Прокопьеву бока. Однако сомнений, что в назначенное время Алик явится в ГИБДД для переоформления автомобиля, у охранников его состояние не вызывало. Со слов Грекова, подтвердить данный факт могла сотрудница «Зебры» Букина, которая до момента изъятия «Тойоты» находилась в салоне машины, а потом вернулась в офис рекламной компании. Однако, на счастье Грекова, один из охранников выронил в кабинете Прокопьева свои ключи и был вынужден возвратиться за ними. Он заметил, что форточка в кабинете хозяина компании была приоткрыта, что давало ему шанс проникнуть внутрь помещения. Каково же было его изумление, когда он обнаружил Прокопьева мертвым. Охранник отыскал свои ключи, уничтожил отпечатки пальцев на окне и через открытую входную дверь покинул рекламную компанию. «Тойоту», чтобы не было ненужных подозрений, вернули на прежнее место.
Стоило Грекову ответить на мой последний вопрос, Красавчик тут же достал мобильный и велел какому-то Ваську забрать задержанного. Тут же раздался звонок в дверь, будто этот Васек только и ждал команды, и передо мной предстал вчерашний Циркач.
«Как, и этот тоже здесь!» – ахнула я.
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся мне Васек.
«Похоже, лучшими друзьями этого парня были бомжи Тарасова!»
Грекова развязали, отцепили от батареи, и улыбчивый Циркач повел его к выходу.
– Что делать-то с ним? – обернулся с порога Васек.
– Пусть посидит в машине, пока ребята проверяют квартиру.
Я бросилась к окну, распахнула его настежь и выбросила во двор фуфайку. Холодный мартовский воздух уносил ароматы помойки.
Не откладывая дела в долгий ящик, я набросилась на Красавцева с кулаками.
– Аферист! Врун! Зануда! – оскорбления так и сыпались из меня. – Как ты посмел так со мной обойтись?
– Как? – уклоняясь от ударов, переспросил Красавчик.
– Устроил здесь шоу с бомжем! Твой сотрудник дни и ночи дежурил у Грекова в доме и наверняка был в курсе всего, что там происходило за последние две недели, а ты заставил меня влезть в эту вонючую фуфайку!
– Можно подумать, я знал, что тебя интересует? – оправдывался сотрудник милиции.
– Мог бы и спросить!
– Я спрашивал. И почему женщинам так нравится ругаться? Ведь все закончилось хорошо, – недоуменно пожал плечами Красавцев.
– Ты что, совсем отмороженный? Видеть тебя не хочу! – с укором заявила я и направилась к двери.
– Подожди, – окликнул меня мент. – У тебя листочка не найдется?
– Зачем?
– Повинную написать, – еле сдерживаясь от смеха, выдавил он.
– На, пиши, – вырвав страницу из записной книжки, велела я.
«Выходи за меня замуж!» – красивым ровным почерком вывел он на листе.
– Ты это серьезно?
– Еще как.
– Неужели ты влюбился в женщину-бомжа с криминальными наклонностями?
– Признаюсь честно: никогда не встречал более сексуального бомжа, более азартного игрока и более волнующего детектива.
– Мне надо подумать. Решение очень серьезное. Все-таки не каждый день моей руки просит майор милиции.
– Майор Московского уголовного розыска Красавцев Дмитрий Павлович, – поправил меня Красавчик.
– О, это существенно меняет дело! – развеселилась я.
– Хочу заметить, что в твоем замужестве будет масса преимуществ. Если вдруг на тебя нападут хулиганы, то тебе не придется звать на помощь милицию.
– Пожалуй, это будет самый решающий аргумент перед тем, как я приму окончательное решение, – хихикнула я.
Красавчик нежно провел ладонью по моей грязной щеке.
Сдерживать нарастающую страсть не имело смысла. Дмитрий подхватил меня на руки и отнес... в ванну.
– И все же не пойму, что ты делал в Тарасове месяц назад и как умудрился развести Елену на деньги? – допытывалась я, когда мы вышли из дома.
– Да ничего я не умудрялся – преступника ловил, того самого Косого! По оперативным данным, он находился в Тарасове. В ресторане, куда я пригласил твою подругу, у меня должна была состояться встреча с информатором, но в последний момент планы резко изменились. Кошелек я действительно оставил в такси. Разыскивать таксиста уже не было времени – через два часа улетал самолет на Москву. Кстати, Елена мне сама предложила деньги. Я свято верил, что через три дня все ей верну.
– Опять обстоятельства помешали?
– Работа такая. – Обычно ироничный Красавцев даже не улыбнулся. – Думал отправить Елене деньги переводом, только ни адреса, ни фамилии у нее не спросил.
– Ладно, Дмитрий Павлович, иди работай, а то Циркач, наверно, уже не знает, чем Грекова развлекать.
– Ничего, подождет. Целый месяц за Грековым следили, а ларчик-то, как говорится, просто открывался!
Я шла по улице и думала о том, почему каждый раз приходится разгребать целую тонну навоза, прежде чем доберешься до чего-то стоящего? Думаешь, все – зацепила, подобралась вплотную к разгадке, а она вдруг делает тебе ручкой, да еще усмехается на ходу. Веселенькое дельце, нечего сказать! У кого-то ларчик просто открывается, а у кого-то... Стоп! При чем тут ларчик, когда в кабинете у Прокопьева сейф?
Греков и его люди о существовании сейфа не знали, поэтому и деньги не забрали. Утром во время осмотра кабинета милицией сейф был открыт и пуст. При моем посещении кабинета дверца оказалась запертой. Со слов Букиной, ключи от сейфа имелись только у Алика. Однако у Прокопьева-младшего в карманах были обнаружены только ключи от квартиры. Напрашивается вопрос: кто же тогда запер сейф?
Тот, у кого оказались ключи, тот, кто имел доступ в кабинет Прокопьева, и тот, кто забрал деньги. После того как банда Грекова угнала «Тойоту», в офис вернулась Букина. Алик был еще жив. Потом в «Зебру» пришел Скороходов и увидел убийцу. Если убийцей и грабителем был посторонний человек, то вряд ли он вернулся бы через несколько дней в кабинет Прокопьева, чтобы запереть сейф. А при условии, что ключи от сейфа преступник оставил в офисе, их бы с остальными вещами Прокопьева изъяла милиция. Значит, преступником никак не может быть посторонний человек, и искать его надо среди сотрудников рекламной компании.
До стоянки, где я оставила сутки назад свою «девятку», было рукой подать – два квартала с гаком. Дыша, как марафонец на заключительном этапе дистанции, я добежала до площади. Оставалось лишь перейти дорогу и обогнуть забор стоянки.
Эта проезжая часть, пожалуй, одна из самых оживленных трасс в Тарасове, где огромный поток машин движется во всех направлениях города.
У перекрестка на другой стороне дороги в ожидании зеленого света стояла Вика Малышева.
Почему она снова не на работе? Может быть, девчонка знает, где скрывается курьер, и периодически его навещает? Признаться честно, я была не в состоянии круглосуточно контролировать секретаршу через прослушивающее устройство, подброшенное в первый день знакомства в ее сумочку. Артем мог позвонить подруге в то время, когда я завоевывала титул подпольного чемпиона по покеру и блек-джеку на «явочной хате» Грекова, или подать знак Виктории, пока я выступала в роли бомжа, как говорится, общаясь вживую со зрителями.
Загорелся зеленый. Вика в задумчивости побрела по переходу в мою сторону. Шла она медленно, совершенно не обращая внимания на обгоняющих ее пешеходов и не замечая меня. Когда она оказалась на середине широкой проезжей части, загорелся желтый. Вика шагнула вперед, продолжая движение. Водители нетерпеливо трогались с места, жестами показывая убираться девчонке с дороги. В метре от нее прогудел сигнал. Вика вздрогнула и шарахнулась назад, где как раз начинал движение лихой владелец новеньких «Жигулей» четырнадцатой модели. Скрипнули тормоза, мужчина выскочил на дорогу, схватил Вику за плечи, оттащил на тротуар и начал трясти:
– Тебе что, жить надоело?!
– Я просто не заметила, как переключился светофор, – оправдывалась Вика. – Отпустите меня, пожалуйста, мне надо идти.
– Ага! Прямиком на тот свет! Она будет под колеса бросаться, а я за решетку пойду? – не унимался водитель.
– Я больше не буду, – заныла Вика.
– Кретинка! – выругался мужчина и, оставив ее на тротуаре, вернулся в машину.
Виктория растерянно посмотрела ему вслед и зашагала дальше. Следом за секретаршей двинулась я. Из соображений конспирации близко к девчонке я не подходила, да она и не смотрела ни на кого. Напуганная последним происшествием с машиной, остаток пути она преодолела достаточно быстро, соблюдая все правила пешеходов и не «считая ворон».
А путь ее лежал во двор ближайшей пятиэтажки.
Виктория скрылась за домом, но вскоре появилась с другого его угла. Тем же маршрутом она снова прошла вдоль дома и вновь свернула во двор.
Я насторожилась. С чего это ей понадобилось описывать вокруг дома круги?
Девчонка подошла к подъезду, осторожно подергала за ручку дверцы.
В двери стоял кодовый замок, попасть в подъезд, не зная комбинации цифр, было невозможно. Вика поджала губы, отошла от двери и принялась рассматривать окна первого этажа. Не обнаружив ничего интересного, она прислонилась к стене и стала ждать, пока кто-то выйдет или войдет в подъезд.
Когда наконец дверь открылась и на улицу выскочил веселый мальчишка с ранцем на спине, Виктория проскочила в дом.
Я вышла из-за детской горки, служившей мне укрытием, и подошла к двери. Внимательно присмотревшись к кнопкам кодового замка, я заметила, что три из них отличались от остальных по цвету. Ежедневно нажимая одни и те же кнопки, жильцы подъезда отполировали их до глянцевого блеска. Не было сомнения, что код замка составляли именно эти три цифры.
Послышался щелчок. Я приоткрыла дверь, шагнула в подъезд и сразу увидела Викторию.
Девчонка обернулась, выронила связку ключей и с ужасом уставилась на меня.
– Я только хотела проверить, – залепетала Вика.
– Что? – не поняла я.
– Ну, деньги у Букиной, – опустив глаза, призналась секретарша. – Я знаю, что это она убила Алика Васильевича и выкрала из сейфа полмиллиона.
– Да ты, дружок, никак в тюрьму захотела?
Я подошла к Вике, подняла ключи и легонько подтолкнула ее к выходу.
– Что еще за детские игры в шпионов? И как только такое в голову могло прийти?
– Могло вот! – осмелела вдруг Вика, когда мы оказались на улице.
Она достала из сумочки свернутую газету и протянула мне:
– Букина собирается арендовать помещение на эти деньги, а может быть, и купить!
Я развернула газету и увидела обведенные ручкой объявления о сдаче и продаже нежилых помещений.
– Где ты взяла газету? – строго спросила я.
– В мусорной корзине, в кабинете Букиной, – гордо ответила Виктория.
– А ключи тоже у Букиной в кабинете взяла?
– Нет, – затрясла головой секретарша. – Я все свои старые ключи собрала в одну кучу, думала, может, какой-то из них подойдет к двери.
– Фантастика! – покачала я головой. – Кстати, а почему ты не на работе?
– Я на работе. Просто Ирина Константиновна заставила меня отнести предварительно составленный образец проекта заказчику рекламы. Курьера-то в компании нет.
– И вместо этого ты решила обыскать квартиру своей начальницы?
– Нет, не вместо. Проект я уже отнесла.
– Ладно, горе-детектив, на первый раз я тебя прощаю. Но если еще раз выкинешь нечто подобное – пощады от меня не жди!
Мы возвратились к площади, перешли дорогу и направились на стоянку.
Что же получается? Ирина Константиновна считает себя вполне самостоятельной фигурой и мечтает, освободившись из-под опеки начальства, открыть свое дело? Но для этого необходим первоначальный капитал. Возможно, тот самый понедельник она сочла подходящим, чтобы сделать нужный шаг на пути обретения независимости и единовластного управления новой компанией.
* * *
– Как, это опять вы? – скривив в презренной улыбке губы, удивилась Букина.
Право, приятно, когда тебе пусть даже ехидно, но улыбаются!
– У вас опять какие-то проблемы? – не меняя интонации голоса и не отрывая глаз от бумаг, продолжила финансистка.
– Проблемы у вас, – спокойно заметила я и плотнее прикрыла дверь кабинета.
Букина вздернула брови, на секунду в ее глазах промелькнул испуг, но она все же собрала волю в кулак и решила действовать испытанным методом:
– Сколько можно ходить? Делать вам больше нечего? Не мешайте мне работать!
Ее голос повышался на полтона с каждым словом, спина выпрямилась, руки уперлись в стол – того и гляди, она готова была сорваться с места.
– Сидеть! – рявкнула я.
Кожаное кресло приняло ее обратно в свои объятия, стойко выдержав нешуточный удар.
Букина мигом заткнулась и уставилась на меня немигающим взглядом.
– Ну так как? Сама все расскажешь или мне позвать присутствующий персонал фирмы и с подробностями поведать им о том, как ты обокрала и убила своего жениха? – швырнув на стол газету, припугнула я финансистку.
С минуту Букина хлопала ресницами, соображая, остаться ли ей в роли невиновной обиженной дамы или по полной программе выдать зубастой акуле Тане Ивановой всю правду? Благоразумие взяло верх и, покосившись на газету, она заявила:
– Убила? Я его не убивала! Когда я уходила, Алик был еще жив! Не надо никого звать, я все расскажу сама... Когда Алик попросил меня оформить в банке кредит, я еще не догадывалась, что он проиграл полмиллиона в карты. Как я уже вам говорила, мы собирались зарегистрировать отношения, и эта его болезненная привязанность к казино меня ужасно раздражала. Он словно не понимал, куда катится, что бывает с такими игроками-неудачниками. На первой стадии они проигрывают свои деньги, на второй – деньги родственников и друзей, а потом превращаются в казиношных бомжей, теряют лицо. Им уже не до семьи или бизнеса. Они все время стараются у кого-нибудь что-нибудь занять и тут же бегут к рулетке или карточному столу. Меня такая перспектива совершенно не устраивала. В общем, я пригрозила Алику, что если он хоть раз проиграет деньги, то я обо всем расскажу его отцу. Василий Сергеевич – человек строгих нравов, бывший спецназовец и такого безобразия не потерпел бы. Алик прекрасно понимал, что, узнай Василий Сергеевич о его увлечении, наличных денег ему больше не видать. Мы, конечно, поссорились. Но я и предположить не могла, что Алик снова в долгах. В понедельник мы задержались на работе. Алика раздражало, что я не иду домой. А меня бесило, что у него появились какие-то секреты. Я решила дождаться его в машине. И только когда меня попросили выйти из салона какие-то незнакомые парни, я поняла, что Алик снова побывал в казино. В состоянии нервного срыва я вернулась к нему в кабинет. Алик лежал на полу и не двигался. Мне показалось, что он мертв. В паническом состоянии я полезла в сумку за телефоном, но почему-то вытащила пачку с сигаретами и сунула одну в рот...
– Курить, конечно, не стали и отшвырнули сигарету за шкаф?
– Наверно. Потом увидела на полу связку ключей, – продолжила Букина.
– Там был и ключ от сейфа?
– Да. Я открыла сейф и... я не могла оторвать взгляда от денег.
– И вы их взяли, – подвела я итог.
– Взяла, – согласилась Букина. – Я давно хотела открыть свою фирму. В рекламном бизнесе я ас. А эта компания под руководством Алика потеряла свое лицо. Все, что было создано его братом, почему-то беспощадно уничтожалось. Казалось, Алику доставляет удовольствие выдирать с корнем проросшие ростки трудов Алексея Васильевича.
– Что было дальше?
– Я уже вышла из кабинета, когда услышала стон Алика. Но вернуть деньги назад у меня не было сил.
– И желания, – добавила я. – Но почему вы не вызвали «Скорую помощь»?
– Не знаю. Я думала только о том, как поскорее уйти из офиса.
– С деньгами разобрались. Непонятно только одно: зачем вы подставили под подозрение милиции Скороходова?
– Но ведь это он убил Алика! Он побывал в офисе после меня.
– А про кредиторов почему скрыли?
– Я их боюсь. – Букина вдруг отодвинула от себя бумаги, так, что они полетели на пол, и закрыла лицо ладонями. – Если бы я знала, что все так случится, – выговорила она глухо и стиснула пальцы, – Господи, если бы я только знала, то ни за что бы не ушла. – По щекам покатились слезы. Она вытерла их кулаком, размазав по щекам тушь. – Что же теперь будет?
– Вы должны немедленно вернуть деньги в банк. Даю вам на это один час. Ну а насчет того, останетесь вы в «Зебре» или нет, решать не мне.
– Да, я сейчас, я мигом! Только поймаю такси и все верну. – Глаза у Букиной засветились, как у кошки в свете автомобильных фар.
То, что Ирина Константиновна не убивала своего жениха и шефа, было похоже на правду. Убийца преследовал курьера Скороходова на машине. У Букиной своего автомобиля не было, а «Тойотой» Прокопьева она воспользоваться не могла по известной причине – в этот момент машиной временно владел господин Греков. Получается, что в короткий промежуток между отбытием из офиса Букиной и прибытием курьера преступник проник в здание компании и убил ее владельца.
Ну что, дорогой детектив Таня Иванова, можно смело сказать, что ты вернулась к тому, с чего начала! Все твои версии потерпели провал, «жучок» в сумке Вики Малышевой никакой полезной информации не принес. У тебя нет ни одного подозреваемого, нет кандидата в подозреваемые и кандидата в кандидаты – тоже нет. Даже возможного свидетеля под вымышленным именем Инга и адресом в Затонском переулке – нет. А почему, собственно, вымышленного? Смотреть в окно и в упор не видеть, что творится на расстоянии десяти метров, надо еще умудриться! Если при встрече она скажет, что не смотрела этого кино, то я решу, что родилась под квадратным солнцем!
Я набрала номер и позвонила своему стариннейшему другу подполковнику милиции Кирьянову Владимиру Сергеевичу. Именно его – моего дорогого Кирю – я озадачила вчера своим звонком и именно через него собиралась получить список владельцев красных «Пежо».
– Кирьянов слушает, – раздался в трубке знакомый голос.
– Володечка, привет, это опять я.
– Танюша, здравствуй! Долго жить будешь – я тебя только что вспоминал. Все утро тебе звонил, между прочим. У тебя ничего не стряслось?
– Тьфу, тьфу, тьфу! Извини, Володя, это я не тебе. Жива-здорова пока.
Володька наверняка понял, по какому поводу я звоню, чувствовал, насколько мне не терпится получить информацию, поэтому нарочно не торопился мне ее выдавать.
– Ну а как насчет моего запроса? – не выдержала я.
– Ах, это... Ты как раз вовремя позвонила, Танюша. По поводу запроса полный порядок, можешь хоть сейчас приезжать забирать.
– Спасибо тебе, бесценный ты мой.
– Всегда рад тебе помочь, Танюша.
– Я уже в пути, – весело прочирикала я.
– Заодно и пообедаем вместе, а то все только по телефону общаемся, – предложил Кирьянов.
– Не вопрос. Через десять минут буду.