Глава 11
Владельцев красных «Пежо» в Тарасове оказалось ровно двадцать. Из них более половины принадлежало мужчинам и только восемь – обладательницам прекрасного пола. В первую очередь меня, конечно, интересовали женщины, причем достаточно молодые, хотя не исключено, что Инга пользовалась автомобилем по доверенности.
Мои предположения полностью подтвердились – хозяйки «Пежо» с инициалами Семенова Инга в списке не оказалось.
Но грош цена была бы детективу Тане Ивановой, если бы она не справилась с такой задачей! Поэтому я решила искать свидетеля по словесному портрету, а именно: молодую стройную девушку невысокого роста, симпатичной внешности, с шикарными темными волосами.
Молодых особ, владеющих красными «Пежо», было три. Портреты их к списку, конечно, не прилагались, но адреса указывались.
Начать я решила с двадцатипятилетней Кукушкиной Инны Дмитриевны по двум причинам: слишком уж созвучно имя Инна с вымышленным именем Инга, и проживала девушка в ближайшем районе.
Из-за двери квартиры Кукушкиной доносились протяжные звуки скрипки. Игра то и дело прерывалась, и все начиналось сначала.
Не могу сказать, что я презрительно отношусь к смычковым инструментам, но более пяти минут находиться в компании с таким музыкантом у меня не хватило бы терпения.
Я позвонила. Дверь открылась, и высокая дородная женщина, приложив палец к губам, поманила меня за собой на кухню. Несмотря на габариты, ступала она очень мягко, передвигалась на цыпочках, а умиротворенная улыбка на ее лице, по-видимому, означала, что назойливое вождение смычка по скрипке доставляет ей неимоверное удовольствие.
– Дочка играет. Ей всего пять, а она уже знает ноты! – шепотом похвалилась хозяйка.
Лучше бы она их вообще не знала!
– Вундеркинд! – не очень искренне поддержала я даму. – Мне нужна Кукушкина Инна.
Дородная дама придвинула к себе вазу с печеньем, долила в стакан кипятка и, сообщив, что Кукушкина Инна – она и есть, принялась надуваться чаем.
Я разочарованно вздохнула. Такие габариты никак не могли принадлежать стройной любительнице велотренажера.
– Вы насчет «Пежо»? – продолжая трескать печенье, поинтересовалась Инна.
– Да, – кивнула я. – Скажите, кроме вас, кто-нибудь еще имеет доступ к машине?
– О чем вы, девушка? Машина совсем новая. Неужели вы думаете, что я доверю кому-то пользоваться такой дорогой игрушкой? На ней ни единой царапинки, и пробег всего ничего! Кстати, если решите покупать в течение двух дней, немного сбавлю в цене.
– Спасибо, – поблагодарила я и попятилась к выходу.
– Что, даже не посмотрите?
– Как-нибудь в другой раз.
Вычеркнув Кукушкину из списка, я поехала к следующей владелице крутой тачки – Прониной Людмиле Захаровне. Названная особа привлекла мое внимание своим юным возрастом, и я надеялась, что в восемнадцать лет она еще не успела достигнуть массы Кукушкиной. Хотя это еще не факт!
Пронина жила в высотном, недавно сданном в эксплуатацию доме, подобраться к которому без ущерба для здоровья оказалось не так-то просто. Дороги и тротуары вокруг этого самого дома специально были спланированы таким образом, чтобы снег и талая мартовская вода непременно концентрировались именно там, где ходят люди. Одним словом, все пространство вокруг дома занимали топкие болота, в которых увязли бы танки, не то что российский автомобиль. Вдоль дома шли узкие тропки, по которым с грехом пополам можно было ходить, придерживаясь за кирпичную стену.
Как выяснилось, лифтом жильцы все еще не разжились, и мне пришлось пешком подниматься на шестой этаж.
Старания мои оказались напрасны – Прониной дома не оказалось, а надежды на то, что соседи успели перезнакомиться друг с другом, я не питала.
– Так можно и полгода искать! – произнесла я вслух.
– Кого вы ищете? – в подъезд заглянула женщина неопределенного возраста. – Если Людочку, так она еще на работе, а если Виктора...
– Я к Людочке.
– Тогда зайдите к ней в парикмахерскую.
– Это где?
– Как, вы не знаете? Так ведь она в нашем доме. Людочка только что сделала мне маникюр. Правда, красиво? – женщина вытянула вперед веснушчатые ручки с зелеными, как у кикиморы, ноготочками.
– Обалдеть! – ответила я и поспешно вышла во двор.
Шикарный пафосный салон располагался в соседнем подъезде. Он был абсолютно пустой, если не брать в расчет скучающих маникюрш и парикмахеров. Я мельком взглянула на прейскурант, и мне стало нехорошо. Не то чтобы жалко денег, просто ни одна из перечисленных услуг того не стоила. Интересно, кто из этих девушек Пронина?
– Вы на укладку или в косметический кабинет? – подскочила ко мне бойкая администраторша.
– Я к Людмиле Прониной.
– А... – разочарованно протянула девушка. – Люд, на маникюр пришли!
– Иду, – раздался веселый голос из подсобки. – Проходите, пожалуйста.
Девушка оказалась хорошенькой – пухлощекая, с большим нежным ртом и темными шелковистыми волосами до плеч, она чем-то напомнила мне Наташу Ростову из знаменитого фильма Бондарчука «Война и мир». Различие состояло лишь в том, что у Наташи лицо было восторженное, а у Людочки – наивно-глуповатое. Она приготовила ванночку с ароматными компонентами и попросила меня опустить в нее руки.
– Ваша соседка порекомендовала обратиться мне к вам, – вступила я в разговор.
– Еще бы! Целый час с ней возилась.
– Что вы говорите? А я надеялась минут за двадцать уложиться, в спортклуб хочу записаться, боюсь опоздать.
Ноль эмоций!
– Говорят, в спорткомплексе «Зебра» отличный тренажерный зал, даже велотренажер имеется. Вы случайно спортивный клуб не посещаете – очень у вас фигура подтянутая?
– Да ерунда все эти тренажеры, – махнула рукой Людочка. – Мне больше нравится ходить на дискотеки. Жаль только, муж не любит такие мероприятия. Тесно ему, понимаете ли, там и шумно. А одну меня не отпускает.
– Ревнивый?
– Не то слово! Шагу без него ступить не дает! Купил мне машину, а самостоятельно водить не разрешает. Думаете, что я в этой дыре сижу?
Я пожала плечами.
– Потому что этот салон находится в нашем доме.
– Понятно, – разочарованно вздохнула я.
– Так что делать будем? – вытирая мягкой салфеткой мои пальцы, спросила Людочка.
– Думаю, обойдемся массажем.
Выходя из зала, я чуть не столкнулась с крепким, высоким мужчиной в спортивной куртке «Найк».
– Людмила, заканчивай свою канитель! Хватит на сегодня работать, – распорядился мужчина, словно был директором этого заведения.
Во второй раз закинула Таня невод. И вышел невод с травою морскою!
Я заглянула в список и порулила по следующему адресу.
В добротном довоенном доме на проспекте Октября жила, по данным ГИБДД, Мария Владимировна Златорева.
«Ловись, ловись, рыбка, мала и велика», – подумала я и позвонила в квартиру.
Дверь, по-видимому, оказалась не заперта, и навстречу мне, виляя хвостом, выскочила такса. Пес попытался подпрыгнуть, чтобы лизнуть гостью, но не сумел и закружился неуклюжим волчком.
– Плохо ты стережешь свою хозяйку. – Я погладила собачку по гладкой шерстке.
– Жуля! Кто там к нам пожаловал?
На запоздалое погавкивание пса вышла поджарая, строгого вида женщина лет пятидесяти. Властность и непоколебимость чувствовались в каждом ее шаге и жесте.
– Вы ко мне? – очень сдержанно спросила она, отстраняя от меня таксу.
– Я хотела бы поговорить с Марией.
– Проходите в комнату, – вежливо, но по-прежнему холодно предложила хозяйка.
Я прошла, уселась на предложенный стул и принялась ждать Марию. В комнате стояла тишина. Похоже, кроме меня, строгой дамы и таксы, в квартире никого не было.
– Так зачем вам нужна Мария? – спросила меня дама.
– Я веду расследование по делу об убийстве, и мне хотелось бы задать Марии несколько вопросов.
– Соответствующие документы у вас при себе?
– Да, конечно.
– Можно взглянуть?
Я протянула женщине лицензию.
– Полина Степановна, – представилась она и тут же обеспокоенно спросила, какое отношение к этому имеет ее племянница.
– Думаю, Маша оказалась случайным свидетелем совершенного преступления. Своими показаниями она могла бы помочь расследованию.
Мне показалось, что Полина Степановна облегченно вздохнула.
– При каких обстоятельствах Мария оказалась свидетелем преступления? – тревога вновь охватила хозяйку квартиры.
– Ваша племянница посещала спортивный клуб «Зебра»?
– «Зебра»? Не знаю. Кажется, раньше она занималась в «Лотосе». Очень может быть, что Маша поменяла клуб. Это в ее характере.
– Убийство произошло в здании напротив спортивного клуба.
– Да, да, понимаю... но ведь это может быть опасно для Марии! Что, если преступник тоже обратил внимание на девочку?
– Вот поэтому я и хочу срочно поговорить с вашей племянницей.
– Даже не знаю, что делать, – растерянно произнесла Полина Степановна. – Дело в том, что Маша уже два месяца тут не живет. Характер у меня строгий, а Маша – девочка ранимая. Все понимаю, что надо бы с ней помягче, понежнее, но сделать с собой ничего не могу. Всю жизнь я проработала на ответственных должностях: сначала в райкоме партии, дошла до должности первого секретаря. А когда партии не стало, мне предложили место начальника отдела кадров в паспортном столе нашего района. Пришлось наводить порядок там. Маше, конечно, было трудно со мной ужиться. Она и без того немало натерпелась.
– С ней что-то случилось? – больше из уважения, чем из любопытства спросила я.
Оказалось, в свои двадцать лет Мария имела богатое прошлое и смерть двух мужей за плечами. Она приехала в Тарасов к своей тетушке из крошечного городка Пластунец, единственным достоинством которого было то, что он находился в часе езды от Сочи и теплого Черного моря.
Еще недавно, какие-то два года назад, Маша жила вместе с алкоголичкой матерью и инвалидом отчимом. Она, школьница старших классов, не могла себе позволить даже такую мелочь, как целые, нештопаные колготки. Одноклассницы над ней посмеивались и не хотели дружить.
После окончания школы жизнь Марии резко изменилась. Она устроилась горничной в богатую семью высокопоставленного чиновника. Огромная квартира, где чиновник жил со своей женой и сыном, обставленная современной мебелью и набитая множеством электронной техники, казалась Марии дворцом, а хозяин Борис Маркович – сказочным принцем.
Скоро Маша поняла, что Борис Маркович к ней неравнодушен. К месячной зарплате стали прилагаться импортные кофточки и модные юбочки. Потом последовало недвусмысленное предложение провести выходные вдвоем на яхте.
Мария оказалась честной девушкой. Предложение Бориса Марковича отвергла и уволилась с работы.
Однако влюбленный чиновник с чувствами справиться не смог, развелся с женой и сделал Марии предложение.
Квартиру с шикарной мебелью он оставил жене, а молодожены начали свою совместную жизнь, снимая небольшую однокомнатную квартирку у одного из друзей Бориса Марковича.
Прожили они вместе всего полгода. Борис Маркович был за руку пойман на взятке, и его осудили на четыре года с конфискацией имущества. Правда, конфисковать у чиновника особо было нечего – квартиру молодожены снимали, а денег на счетах не оказалось, за полгода молодые ничего не успели нажить.
Мария окончила краткосрочные курсы секретаря и устроилась на работу в издательский дом «Фурор». Оклад девушке назначили небольшой, но работа была не пыльная, к тому же издательство иногда посещали знаменитые авторы, от которых пахло вкусной жизнью. Там Мария и познакомилась со своим новым мужем Романом Златоревым – прославившимся своими кровавыми детективами о неуловимом маньяке-убийце Башиле, что по Толковому словарю Даля можно перевести как баловник или шалун.
Узнав о новом увлечении Марии, Борис Маркович очень осерчал, объявил голодовку, а затем подцепил какую-то тюремную хворь и скончался.
Мария перебралась к Златореву. Начался новый этап ее жизни, с банкетами, вечеринками и презентациями. В издательство она уже не ходила, носила одежду только из дорогих бутиков и ездила на шикарном красном «Пежо».
Но семейное счастье длилось недолго. Не прошло и года, как шалун и баловник Златорев увлекся балериной из местного театра. Браку грозил развал. Но закончился он совсем по другой причине.
На турбазе, где Златорев отдыхал со своей новой пассией, случился пожар. Кемпинг, в котором Роман и балерина крепко спали после страстных объятий, прилегал к деревянному строению столовой. По халатности кого-то из поваров, забывших выключить газовую плиту, и в силу природных явлений, позволивших ветру поиграть с тонкой занавеской, вспыхнуло пламя. С деревянного корпуса столовой пожар переметнулся на близлежащий кемпинг и буквально за полчаса расправился с домиком и его обитателями.
– Бедная девочка, – вздохнула Полина Степановна. – Она ведь надеялась на мою поддержку, а я не сумела согреть ее душу.
– Не расстраивайтесь так, Полина Степановна. Все у вас наладится, – как могла, постаралась утешить я хозяйку.
– Да, да. Может быть, – не слишком уверенно согласилась она.
– Скажите, а где снимает квартиру ваша племянница?
– Ох, если бы я знала, – пожала плечами женщина. – Маша как съехала от меня, так больше и не появлялась. Прописана здесь, а где живет, неизвестно.
– И не звонила ни разу? – поинтересовалась я.
– Один раз. Позвонила недели три назад, обещала зайти, да так и не зашла.
Строгое лицо Полины Степановны сделалось напряженным.
– А телефон племянницы у вас есть?
– Телефон-то есть, только никто по нему не отвечает. Попробуйте поискать Машу в спортклубе. Если не найдете в этой самой «Зебре», то обратитесь в «Лотос». Не думаю, что она бросила теннис.
– Теннис? – удивленно переспросила я.
– Ну, да. Она увлеклась игрой еще при Борисе Марковиче.
Я попрощалась с Полиной Степановной и вернулась в машину.
Ничего не понимаю! Неужели выстрел опять холостой? Да уж, всю жизнь любила такие вот приколы! Однако история Марии очень настораживает. Придется потрудиться и отыскать эту теннисистку, которая вполне могла бы оказаться той самой посетительницей фитнес-клуба.
Ужасно хотелось курить, я потянулась за сигаретами и обнаружила, что пачка пуста. Запасной в бардачке тоже не оказалось. Неужели я выкурила все сигареты? Смяв с досады ненужную пачку, я раздраженно швырнула ее в урну, стоящую у дороги. Не попала. Комок картона, стукнувшись о железный бок, отлетел в лужу.
«Отоварюсь в первом попавшемся магазине», – решила я.
Большой торговый зал самообслуживания был забит всевозможными продуктами и товарами – от мягких булок и аппетитных колбас до китайских салатов и чистящих средств. Милые девочки со значками «продавец-консультант» проворно орудовали за кассами, а умные устройства машин-компьютеров безостановочно считывали данные с наклеек и этикеток баночек и пакетов. Но несмотря на быстрое обслуживание и наличие в зале пяти касс, в каждую из них выстроилась огромная очередь. Рабочий день закончился, и тарасовский люд с голодным блеском в глазах принялся крушить прилавки магазина.
Я пристроилась за усатым мужчиной кавказской национальности. По моим наблюдениям, очередь к этой кассе двигалась наиболее проворно.
У входа в магазин бойкий паренек с рупором зазывал покупателей поучаствовать в беспроигрышной лотерее. За пятьдесят рублей можно было выиграть ящик пива, коробку бананов или пачку зеленого чая.
«Снова этот зеленый чай!» – подумала я и тут увидела проходящую мимо зазывалы Вику.
Везет же мне сегодня на секретаршу Малышеву! Опять жди беды!
На минуту паренек оторвался от громкоговорителя – похоже, нашелся желающий приобрести залежалый товар. Вика тоже остановилась, достала из кармана телефон и поднесла к уху.
– Артем? – удивленно переспросила она и испуганно окинула взглядом толпу у кассы.
Я метнулась за широкую спину кавказца. Вика не заметила моего присутствия и, прикрыв аппарат ладошкой, прошла в торговый зал. В считаные секунды я вытащила из сумки наушник и воткнула его в ухо. Тишина. Только тут я заметила, что сумки, в которую я подложила Вике «жучок», у нее с собой нет.
С трудом протискиваясь против течения очереди, я выбралась обратно к прилавкам. Вика продолжала разговаривать по телефону с Артемом. Однако единственное, что мне удалось расслышать, это ее обещание подъехать.
Закончив разговор, девчонка резко повернулась в мою сторону. Я юркнула за холодильный ящик с мороженым, неудачно задела коленкой металлический корпус и, чуть не взвыв от боли, сползла на пол.
– Вам помочь? – спросил проходивший мимо мужчина.
– Не надо! – затрясла я головой и, отлепившись от пола, выглянула из-за прилавка.
Краем глаза я увидела, как Вика таращится на холодильник, и нырнула обратно вниз.
– Давайте-ка я вам все же помогу. Вы, наверно, сильно ушиблись? – не унимался сердобольный мужчина.
– Спасибо, не стоит. Я просто устала и хочу здесь посидеть!
Мужчина подозрительно на меня посмотрел, но все же переместился в другое место. Пригнувшись, на полусогнутых коленях я добралась до высоких стеллажей с винно-водочными изделиями и стремглав вылетела из магазина, забыв расплатиться за сигареты.
«Потом заплачу», – решила я и, чтобы заглушить боль в колене и снять напряжение, закурила.
Скоро в дверях магазина показалась Вика Малышева с огромным пакетом в руках. Вела себя она очень странно: переходила с одной стороны улицы на другую, то шла неторопливо, то вдруг начинала ускорять шаги и едва не бежала. Возможно, Вика подозревала о том, что за ней следят, и пыталась сбросить «хвост». Она напоминала плохо подготовленного шпиона, провалившегося на первой же явке.
Скоро девчонка убедилась, что «хвоста» за ней нет, и спокойно зашла в аптеку.
Вика не появлялась довольно долго.
Я терпеливо ждала. Интуиция подсказывала мне, что скоро произойдет очень значимое событие в моем расследовании – Вика выведет меня на курьера Скороходова. Собственно, дело было даже не в интуиции, которую я не считаю непогрешимой, а в логических соображениях и услышанных фразах телефонного разговора Малышевой с курьером. Ведь где бы ни скрывался Артем, ему необходимо было поддерживать связь с внешним миром. А кому он мог довериться, если не любимому человеку, которого знал со школьной скамьи?
Вика выскочила из здания в тот момент, когда к остановке напротив аптеки подкатил какой-то автобус и загородил мне обзор. Я потихоньку проехала мимо, но девчонки и след простыл. На табличке за лобовым стеклом я прочитала маршрут движения автобуса: «Автовокзал – Дачный поселок» – и догадалась, что Вика успела запрыгнуть в переполненный салон.
Автобус тронулся, за ним не спеша поехала я.
На город давно опустились сумерки, высветив неоновыми огнями вывески магазинов и нарядные витрины. Фасады домов, серые и невыразительные днем, теперь, залитые ярким светом, заметно преобразились.
Покачиваясь из стороны в сторону, автобус продолжал двигаться по намеченному маршруту.
Жизнь за пределами городской черты протекала значительно медленнее, напрочь лишенная освещения дорога теперь петляла вдоль корпусов бывших заводов и низких, по пояс ушедших в землю домиков.
Автобус ехал осторожно. Водитель, вероятно, не забывая о русской традиции оставлять ямы в середине проезжей части, несколько раз останавливался перед большими рытвинами и, реально оценивая перспективы сгинуть в преисподней, предусмотрительно давал задний ход. С тем же успехом продвигалась и я.
Народу в общественном транспорте значительно поубавилось, и я уже видела Вику, сидящую на заднем сиденье ко мне спиной. Она дремала. Похоже, монотонное покачивание автобуса и приглушенный гомон в салоне ее успокоили.
В Дачном поселке Вика вышла одна, на остановке – ни души. От зыбкого света мигающего в ночи фонаря ей стало не по себе. Я увидела, как она испуганно озирается вокруг, как что-то ищет в пакете.
Миновав автобусную остановку, Вика свернула на узкую тропинку, ведущую к домикам поселка, и быстро зашагала, почти побежала вперед.
Выждав несколько минут, я тоже выехала на проселочную дорогу. Темно. Кроме моей «девятки», ни единой машины в округе. Свет фар выхватывал из темноты ближайший участок дороги, череду неказистых домиков да общие очертания ландшафта, тающих в черной пустоте.
Я остановила машину у последнего жилого строения. Фары погасли. Дальше начинались дачи. Решительным щелчком отправив в окно сигарету, я стала выбираться из машины – хочешь не хочешь, а все равно дальше придется идти пешком.
Вику уже не было видно, только где-то вдали отчетливо звучали ее шаги. Я старалась идти в том же ритме, нога в ногу, чтобы хрустом замерзшей к ночи слякоти не выдать своего присутствия. Шаги делались то тише, то слышней, но мне казалось, что они не только мои и Викины, но и чьи-то еще.
Луна, выскользнув из облаков, на минуту осветила девичью фигурку, идущую по дороге. И вдруг я заметила, как фигурка нырнула в ближайшую калитку дачного домика. Борясь с искушением перелезть через ограду прямо сейчас, я бросилась к калитке.
