Глава 9

Слушая Ивакина, я поражалась, какой же насыщенный выдался у меня этот денек. Оказывается, о происходящем с известными мне людьми я знала еще не все. За то время, что я занималась своим расследованием, случилось кое-что интересное, а именно: супруга Хорешко попала в больницу. И попала туда не по собственному желанию, а благодаря чьей-то помощи. Как поведал мне Ивакин, ее сбила машина. Номера ее никто не запомнил, зато вот марку…

Не стоит и говорить, что машину эту я узнала даже без номера, тем более что ею оказалась старая «Таврия» белого цвета. Ошибки быть не могло.

— Так что, если вам нужен Хорешко, он сейчас в больнице. Знаете клинику на Соборной, пять?

— Да, слышала о ней.

— Ну вот, она, кажется, лежит там.

— А вы откуда знаете? — не сумела скрыть своего любопытства я.

— Свои источники, — не раскрываясь, многозначительно ответил молодой коллега.

Я улыбнулась: ну свои так свои, главное, чтоб надежные. Поблагодарив парня за информацию, я распрощалась с ним и, остановив машину, которую я успела довезти до родного дома, вышла из салона.

«Вот так новости: бывший товарищ Артема по приюту пытается сначала сбить своего друга, а потом зачем-то проделывает то же самое с супругой того типа, за которым охотится Лиля. И ведь очевидно же, что эти молодчики работают вместе, стало быть, и планы у них едины. Не может быть, чтобы Труднов действовал самостоятельно, просто не может. Лиля во всем замешана, она все знает, и она же отдает распоряжения, как и было с теми, кто напал на меня. Кстати, спасение также было заранее спланировано, видимо, для того, чтобы Труднов все время совал нос в мои дела, а может, даже… — Я невольно рассмеялась вслух. — Господи, а ведь она наверняка надеялась, что он меня соблазнит, и тогда я стану ему рассказывать все, что делаю и что собираюсь делать. Он такая же игрушка в ее руках, как и все остальные.

Только вот цели ее непонятны. Предположительно одна из них — заполучить себе в мужья Хорешко Демьяна Николаевича. В этом случае понятно, зачем был совершен наезд на жену, которая слишком мешает, да еще и наняла детектива. О нем Лиля тоже могла узнать или же догадалась. Что касается брата — он не родной, а потому хочет его убить. — Я вздохнула. — Неужели в этой балованной особе столько ненависти, что она способна на такое: убить пусть и не родного, но все же брата. Он столько времени жил с ними, что можно было и привыкнуть. Да и зачем убивать, когда можно просто не общаться, если не хочешь. Причина в наследстве? Что-то я не заметила, что в их семье было что делить. Тогда в чем — в банальной неприязни? В таком случае она самая настоящая сумасшедшая, каких еще свет не видывал. Она жестокая, лицемерная, агрессивная особа, которую заботит только собственная персона и которая крутит и вертит, как ей хочется, знакомыми ребятами и мужчинами. Она просто стерва!»

Закрыв за собой дверь, я упала в кресло.

«Почему именно Хорешко? Что есть такого у него, чего она не нашла у других? Неужели он так богат? И что за навязчивая идея завладеть именно им? И от кого у нее ребенок? Вероятнее всего, что не от этого старца, а от кого-то помоложе. Возможно, от этого самого Труднова или кого-то из той банды, что напала на меня. Хотя нет, Петр больше подходит — выполняет все ее капризы. Вероятнее всего, он в нее даже влюблен, а она пользуется им, как и другими. Может, они вместе мечтают разорить Хорешко, используя для этой цели ребенка?»

От всех накативших на меня мыслей у меня даже голова разболелась. И, несмотря на это, я все равно продолжала думать о Лиле. Я умудрилась в собственном воображении сотворить из нее такую стерву, что даже самой стало страшно. Впрочем, стоило вспомнить пару-тройку прежних расследований, как накатывала грусть: бывали хуже. Да и потом, не такая уж она и маленькая девочка, учитывая современные темпы взросления.

Откуда-то с улицы ветром задуло в форточку ароматный запах какой-то выпечки, и я вдруг отчетливо почувствовала, как хочу есть. Забросив ненадолго мыслительный процесс, перешла в кухню и принялась готовить себе ужин. Когда же все оказалось на плите и от меня требовался лишь контроль, принесла в комнату телефон и, открыв блокнот, в который не так давно записала данные Демьяна Николаевича, принялась звонить.

Мой звонок оказался неудачным: автоответчик сообщил голосом хозяина, что сегодня его не будет и что по всем вопросам он просит звонить ему в офис завтра утром по такому-то номеру. Номер этот я, естественно, записала и окончательно расслабилась. Другого номера у меня не было, так как сотового клиентки Ивакин мне не дал, сославшись на то, что не имеет на это права, а сотовый ее мужа попросту не знал. Значит, этот вечер был свободен для отдыха, а уже с утра предстояло завершить то, что я сегодня начала. Тем более что утро вечера мудренее.

Перед тем как утром звонить Хорешко, я почему-то решила бросить свои двенадцатигранники и полюбопытствовать, что день грядущий мне готовит. «Косточки» дружно высыпались из мешочка на стол и образовали магическую комбинацию из трех чисел: 23+1+32. Ее расшифровка была следующей: «Прошлое постоянно дает о себе знать. В нем было всего по чуть-чуть: горе и радость, неприятности и удовольствия. Из него следуют и старые враги».

«Ничего себе заморочка, — едва не присвистнула я. — Любопытно, что все это значит? О чьем прошлом идет речь? Ну, разумеется, не о моем. Лиля еще слишком молода, чтобы в ее прошлом появились какие-то враги. Хотя при ее-то поведении, конечно, может быть всякое. Что-то интересное может иметься и в прошлом Артема, все же он интернатский ребенок, кто знает, кто его родители и какими генами они его наградили. В данном случае и старые враги имеются в лице якобы друга по фамилии Труднов.

И он каким-то образом связан с Лилей. По ее просьбе он сшиб на машине супругу Демьяна Николаевича, помогая девице заполучить себе богатенького муженька. Но вот интересно, по ее или по своему желанию он покушался на жизнь Артема? Вероятнее всего, что по собственному, тем более что Лиля вряд ли бы специально стала искать врагов неродного братца. А ведь верно, не стала бы. Тогда каким образом они встретились? Случайно свела судьба? Не верю. Скорее уж это Петр сам нашел семью своего бывшего товарища по приюту, познакомился с одной из сестер и…

Стоп, но тогда выходит, что это не она его, а он ее использует для своей мести, и Лиля, возможно, не в курсе его планов. И ребенок. Он может быть ребенком Петра. Вдруг с его помощью он решил влиться в эту семью, но перед тем убить друга, чтобы тот не мешался ему под ногами, не раздражал своим присутствием. А как же тогда Хорешко? Зачем они к нему-то липнут? Лиле он не нравится, она с трудом его терпит, но все равно продолжает упорно за него бороться. Петр ей помогает. Так кому из них он нужнее и для чего?»

Вопрос этот был не из легких, а потому я предпочла сделать себе чашечку кофе, прежде чем начать искать на него ответ.

«Единственное, что может привлекать в мужчине Лилю, так это его богатство. Петр ей в этом способствует, значит, надеется на собственную выгоду либо имеет в отношении Хорешко какие-то личные цели. Например, месть разорением. Только вот за что ему мстить незнакомому дяденьке? Или они все же знакомы? Любопытно, знает ли его сам Демьян Николаевич? Стоит это выяснить».

Решив так, я взялась за телефон и принялась звонить Хорешко. Сначала позвонила ему домой, но, так как там услышала все ту же песню, что и вчера, набрала номер офиса. Трубку сняла секретарша, приветливо представилась и поинтересовалась причиной моего звонка. Я назвалась ей работником милиции и пояснила, что желаю поговорить с ее начальством по поводу недавнего происшествия с его женой. Секретарша все поняла и поспешила передать мои пожелания боссу. Минуты через три трубку параллельного телефона снял он сам, и я услышала сначала хрипловатый кашель, а затем громкое: «Да, слушаю».

— Добрый день, Демьян Николаевич. Вас беспокоят из отделения. Следователь Иванова. Мне бы хотелось встретиться с вами. Вы можете уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени?

— Мне нужно куда-то подъехать? — нехотя переспросил мужчина.

— Если хотите, подъеду к вам в офис я. Только назовите адрес и объясните дорогу.

Этот вариант Хорешко устроил намного больше, и он выдал мне необходимые данные, чтобы самому не покидать удобного кресла и никуда не мотаться. Я пообещала быть минут через тридцать и, завершив разговор, сразу начала собираться. Сегодня выбор мой пал на черные джинсы, светлую майку и легкий пиджак, придающий моему виду некоторую солидность. Все же сейчас предстояло сыграть следователя, так что требовалось и выглядеть соответственно.

Собрав волосы в «ракушку», я завершила преображение неброским макияжем, после чего накинула на плечо сумку и вышла из квартиры. Минуты через четыре моя машина уже неслась по городским улицам в сторону офиса Демьяна Николаевича. В уме я прикидывала, какие следует задать ему вопросы.

Оказавшись на месте, я быстро отыскала кабинет Хорешко, попросила секретаршу доложить о себе и стала дожидаться приглашения. Демьян Николаевич вышел ко мне сам, молча кивнул и жестом пригласил пройти к нему. Как только дверь за нами захлопнулась, мужчина спросил:

— Вы сказали, что пришли по вопросу покушения на мою жену. Что-то уже стало известно?

— Да. Появился подозреваемый. И сейчас мне бы хотелось у вас узнать, не знаком ли он вашей семье.

— Кто такой? — хмуро переспросил Хорешко, морща свой и без того складчатый лоб.

— Труднов Петр. Вы его знаете?

— Впервые слышу. Имя мне ни о чем не говорит. Фотография и описание, боюсь, тоже. У меня плохая память на лица.

— Стало быть, даже не догадываетесь, кто мог это сделать.

— Почему же, догадываюсь, — протянул Хорешко. — Какие-нибудь ее собственные враги или просто пьяный придурок, купивший права на рынке. Сейчас машины водит кто ни попадя.

— А какие враги могут быть у вашей жены? — Я вдруг подумала о том, что супруга Хорешко запросто может оказаться матерью Труднова, парень каким-то образом узнал об этом и решил ей отомстить. Потому они с Лилей и взялись за эту семью. Кто знает, вдруг жена Демьяна Николаевича еще в юные свои годы родила, а затем оставила в роддоме ребенка, отказавшись от него по каким-либо причинам? Да и сам Хорешко может быть его отцом.

— Про врагов это вы у нее самой спросите. Говорить она может.

— Скажите, Демьян Николаевич, а у вас есть дети? — все еще не отпуская от себя недавней мысли, спросила я.

— Есть. Двое.

— Кто, если не секрет, и сколько им лет?

— Пацаны. Двадцать и двадцать пять. Со мной уже давно не живут. У обоих семьи.

— Скорые они у вас.

— Наверно, — без эмоций ответил мужчина, глядя на меня.

— У меня к вам одна просьба… — Я слегка замялась, не зная, как лучше ее преподнести. Хорешко безотрывно смотрел на меня, ожидая продолжения, позабыв даже кивнуть в знак согласия. — В общем, мне необходим ваш волос.

— Мой что?

— Ваш волос. Вы не волнуйтесь, это нужно для сравнения с тем волосом, что найден в салоне автомобиля и предположительно принадлежит преступнику. Мы просто хотим убедится, что вы к этому никак не причастны.

— Да вы что, думаете, это я ее…

— Думать можно по-разному, Демьян Николаевич, а верить все равно нужно только фактам. Тем более, если это не вы, вам не о чем и беспокоиться. Или же вы чего-то боитесь?

— Глупости, — фыркнул мужчина, пытаясь выдернуть волос.

— Позвольте мне. — Я подошла ближе и, аккуратно подцепив волосок, осторожно оторвала его посередине, постаравшись не вырвать с корнем. — Вот и все. Благодарю. Как только появятся какие-то новости, обязательно вам сообщим. До свидания.

Хорешко что-то пробормотал в ответ, я не разобрала, да и не пыталась, спешно покинув его кабинет и выйдя в коридор. Там аккуратно вложила волос в блокнот, слегка подогнув страницу, чтобы он не выпал, и зашагала к выходу. Взять у Хорешко волос мне пришло на ум в самый последний момент. Из головы почему-то не уходила мысль о том, что эта супружеская пара может оказаться родителями брошенного Труднова, который теперь вместе со своей пассией им мстит. И я желала проверить эту версию. Но сначала мне требовалось собрать остальной материал для анализов.

Супруга Хорешко, Ангелина Валентиновна, тоже не знала никакого Труднова Петра. Впрочем, это могло быть правдой, учитывая тот факт, что в приютах детям обычно дают новые фамилии и имена.

Я не стала напрямую спрашивать у Демьяна и Ангелины, были ли у них внебрачные дети и не сдавали ли они кого в приют. Во-первых, будь это даже так, мне, чужой тетеньке, они ничего вот так сразу не скажут. Скорее всего, они уверены, что об этом никто не знает. Во-вторых, просто не хотят, чтобы это выплыло и мешало им жить сегодня: к чему им ребенок, которого они когда-то бросили. И, наконец, в-третьих, зачем усложнять жизнь супругам, точно ничего не зная. Ведь после моих вопросов они начнут подозревать друг друга в обмане, а значит, я буду виновата в их расставании, которого так добивается Лиля. А ей помогать я не собиралась.

Прежде чем что-то утверждать, я желала убедиться, связан ли Труднов генетически с кем-либо из этих людей, включая родителей девочек тоже, а уже затем, исходя из результатов, разбираться, кто, кому и за что мстит и от кого, соответственно, у Лили ребенок: от Труднова или все же от Демьяна Николаевича. Или, может, вообще ни от того и ни от другого.

Беседуя с Ангелиной Валентиновной, я не стала просить у нее дать мне свой волос, а просто взяла один с ее подушки и так и оставила у себя в руках. Женщина хоть и заметила это, но ни о чем спрашивать не стала, видимо, решив, что я просто хочу его выбросить за пределами палаты. Далее мне требовалось раздобыть волосы Синявской Эллы Владимировны и ее мужа. Поэтому я вынуждена была поехать к ним домой. Благо, что никого в квартире, кроме вернувшейся старушки, не оказалось, так что придумывать причины, по которым я явилась, даже не пришлось. Я просто попросила у женщины разрешения осмотреть комнаты девушек, и та, не спрашивая, для чего мне это нужно, дала свое согласие.

Прежде чем отправиться в комнату к Лиле, которая интересовала меня, безусловно, больше всего, я наведалась в ванную и принялась изучать расчески. Их здесь было две, обе со множеством самых разных волос. Я сняла все волосы и сунула в отдельный бумажный конвертик, который успела изготовить в своей машине. После чего перебралась в спальню Лили и стала ее осматривать.

Помешать мне никто не мог, потому я не торопилась, изучая все медленно и тщательно. В комнате было много самых разных вещиц, но совсем не имелось фотографий, словно бы их Лиля не любила. Я нашла лишь несколько снимков, на которых она с целой компанией ребят и девочек, но снято это было года два, а может, и больше, назад. Мне же требовалось хоть какое-то подтверждение того, что она связана с Трудновым. Для меня-то, конечно, это было очевидно: слишком уж вовремя юноша оказался на месте нападения на меня, пытался сбить Артема, а затем жену Хорешко… Но это все равно пока оставалось только предположениями, а точных данных на этот счет не имелось. Нужно было хоть что-то, что подтверждало бы их связь.

Я перерыла все, что только было можно, заглянула даже между страницами книг, но ничего не попадалось. Встречаться ребятки тоже не встречались, зная, что их могут выследить. Лиля была осторожна и даже не звонила Петру, уж это я знала точно, так как все еще имела на прослушке ее сотовый. Но между тем каким-то образом они между собой общались, она как-то передала ему о том, что на меня должны напасть и что следует сделать. Посыльных у нее нет, я бы заметила. Ни в какие тайные места, если таковым не был какой-то почтовый ящик в собственном подъезде, она записки не клала. Тем более что этот способ общения сомнителен, никогда нельзя было строго подгадать время, а значит, он не годится. Как же тогда?

Есть еще домашний телефон, его я не прослушивала, а значит, вполне возможно, что им девица и пользовалась для своих целей. Нужно выяснить номер Петра, затем взять распечатку звонков с этого и на этот номер и просмотреть. Только так я смогу узнать, созванивались ли они. Другого способа, видимо, нет.

Я вышла из комнаты, немного поболтала с любопытной старушкой, пригласившей меня на чай. Сославшись на занятость, я отказалась. Сейчас было важнее добыть последний, главный материал, после чего отвезти все мои наработки на экспертизу и дождаться результатов. Но именно это и было самым сложным.

Вернувшись домой, я с большим нетерпением стала ждать звонка от Труднова. Я просто мечтала услышать его голос в трубке телефона, срываясь каждый раз, когда кто-то звонил. Пожалуй, так не каждая девушка своего возлюбленного ждет, как я ждала этого паршивца. И ведь дождалась! Он вновь мне позвонил и все тем же непринужденно-веселым голоском произнес:

— А я по тебе скучал. Честно!

— Ну надо же, — пытаясь успокоить волнение в груди, игриво откликнулась я. Я понимала, что мне нельзя вдруг резко менять свое отношение к нему и самой напрашиваться на встречу, иначе он может заподозрить что-то неладное. Необходимо было дождаться его приглашения, хотя так хотелось выдать его самой. Но я держалась, продолжая осторожно кокетничать. — И случается же такое. Может, еще скажешь, что я тебе снилась?

— Снилась, — ответил Труднов. — Но только ведь ты и в это все равно не поверишь.

— Нет, — честно ответила я. — Не поверю. А чего звонишь? Опять просто поболтать?

— Можно и просто. А вообще, хотел побродить где-нибудь, если ты, конечно, в хорошем настроении.

— У меня много работы, — буквально выдавила я из себя, боясь услышать: «Ну ладно, позвоню в другой раз». Но в любом случае сейчас следовало говорить именно то, что он ожидал от меня услышать.

— И куда она денется, если ты на час отлучишься? — оправдал мои ожидания Труднов. — Не сбежит небось.

— Да уж, наверное, не сбежит.

— Кстати, а кем ты работаешь? — послышался вопрос.

— А ты настырный, — не отвечая, заметила я.

— Еще и не такие бывают. Ну так что, может, все же погуляем — расскажешь мне про свою работу, чем занимаешься, что делаешь.

Я сделала вид, что задумалась, затянув длинное «ну-у-у», а затем с легким сердцем выдала:

— А почему бы и нет? Проветриться и подышать воздухом мне не помешает.

— Где тебе удобно? Извини, машины у меня нет.

— Тогда давай я заскочу, улицу твою я помню.

— Нет. Пока ты до меня добираться будешь, я уже в город доеду. Давай лучше в центре, скажем, у фонтана. Устроит?

— Хорошо. Буду там через полчаса.

— О’кей. Тогда увидимся! — Петр, радостный, повесил трубку. Я сделала то же самое и метнулась собираться.

У фонтана я была даже не через полчаса, а через пятнадцать минут. Словно это не он, а я кавалер, нервно зашаркала вокруг, озираясь в поисках знакомой фигуры. Труднов задерживался. Я взволнованно мяла руки, боясь, что он не придет. Но парень не обманул и явился, причем строго в установленное время, удовлетворенно улыбнулся и протянул мне небольшой букет из мелких красных розочек.

— Я подумал, он тебе понравится.

— Спасибо. Хороший букет, — заметила я на это. — Ну-с, кавалер, куда предложите пройтись? Это ведь ваша была инициатива.

— А пойдем к набережной, — немного подумав, предложил он. — Там сейчас прохладно. Кстати, я рад, что ты согласилась.

«Да уж, как же, — язвительно подмечал мой голосок. — Небось так и было запланировано, чтобы отвлечь меня от дел и дать Лиле возможность выкинуть еще какой-нибудь номер. Кстати говоря, почему я об этом раньше не подумала? Ведь в первый раз он звонил именно перед тем, как случился наезд на Артема, значит, проверял, не слежу ли я за мальцом. А что же они задумали сегодня?»

— Ты чего такая загруженная? — вновь прицепился ко мне Труднов. По его лицу сложно было поверить, что он неискренен и вообще что-то замышляет. — Знаешь, мне с самого первого дня нашего знакомства показалось, что тебе дали не то имя.

— Это почему же?

— Ну… Ты совсем другая. Тебе бы больше подошло имя Изольда.

— Как пиво, что ли?

— Почему сразу пиво. Просто Изольда — это холодная женщина. От одного только имени веет холодком. А Таня — имя доброе. Кстати, ты так и не сказала мне, кем работаешь.

«Ну вот, началось. Сейчас попытается раскрутить и все выяснить. Прикинется заинтересованным малым, начнет изображать удивление, восторг. Как мне надоели эти спектакли. Ладно, пусть старается, мое дело — раздобыть его волос».

— Ну, работа у меня самая обычная. Я психолог, — соврала я, пытаясь высмотреть упавший на плечо волос, чтобы взять его и тем самым выполнить план на сегодняшнее утро. Но на плечах паренька не было ни волоска.

— Психолог — это круто. Это значит, что ты в людях хорошо разбираешься?

— Могу определить черты характера по внешнему виду.

— Это как в хиромантии, что ли?

— Нет, в хиромантии читают по руке, а я по лицу.

— Ну и что ты, например, про меня прочла? — улыбаясь, спросил парнишка.

— Ну-у, — на ходу придумывая ответ, затянула я. — Глядя в твои глаза, можно точно сказать, что ты человек умный.

— Есть немного.

— Сообразительный. Слегка оттопыренные ушки, — я попыталась убрать за них волосы, естественно, стремясь вырвать хоть один, но с первого раза не получилось, — говорят о том, что ты стремишься к лидерству, не любишь подчиняться.

— Ушки говорят, — улыбнулся Петр. — Здорово. В точку, — согласился он.

— Губы… Ну, губы подчеркивают волевой характер, широкая улыбка — умение вливаться в любой коллектив. Ты оптимист. И, наконец, волосы… По ним я могу сказать… — Я оборвала речь, придумав способ и быстренько поменяв тактику. — А ну-ка дай мне один волосок.

— Зачем? — не понял паренек.

— Хочу проверить его на крепость. Если не смогу разорвать, это будет значить одно, смогу — другое.

— Интересная у тебя методика, — хохотнул Петр, но все же склонил ко мне голову, позволив: — Бери, не жалко.

Зная, что он сейчас не видит моего лица, я удовлетворенно улыбнулась, мысленно насмехаясь над его еще детской наивностью, и быстренько вырвала волос. Петр ойкнул, а затем спросил:

— Ну и… Что там за результат получился?

— Твой волос сказал мне, что ты человек мстительный и что с тобой лучше не ссориться, — пристально глядя на него и желая узнать, понял ли он, что я его раскусила, ответила я.

— Разговорчивый волос, — заметил Петр. — Что, так и сказал?

— Примерно так, — соврала я.

— Ладно. Оставим волосы в покое. — Он спешно взял меня за руку да так ловко скользнул по ладони своими пальцами, что добытый обманом волос выпал. — Пошли, покажу тебе свое любимое место на Набережной.

«Мелкий паршивец, он меня обыграл, — догадалась я. — Он понял, на что я могу пустить этот волос. Стало быть, от себя уже не отпустит, не попытавшись лишить жизни в какой-нибудь подворотне. Я слишком близко к нему подошла, и он это понимает, а значит, рисковать не будет. Нужно быть осторожнее».

И все же покинуть Труднова я сейчас не могла. Его покушение, которое я в любом случае бы отбила, было совсем некстати, так как могло спугнуть его окончательно и заставить исчезнуть и затаиться, а это совсем ни к чему. Избежать покушения можно было, лишь поспешно скрывшись, но как я могла уйти, если все еще не заполучила его волоса. Необходимо было как-то побыстрее это сделать и улизнуть.

Я попробовала его приласкать, погладить по волосам, но Петр неожиданно отстранился и, выпучив глазищи, удивленно протянул:

— Ты это чего?

— Да так, захотелось тебя взъерошить, — вновь запуская руку в его волосы, соврала я. — У тебя такие мягкие и послушные волосы.

— Терпеть не могу, когда так гладят, — отшатнулся Петр. — А хочешь сделать приятное — так поцелуй.

«Ишь чего захотел: а стриптиз тебе не показать, гаденыш? Все равно ведь я своего добьюсь, а тогда уж ты у меня по-другому заговоришь».

— У тебя что, нет девушки? — решив отвлечь его на что-то другое, спросила я.

— А что, это обязательное приложение? У кого-то есть, у кого-то нет, что такого-то?

— Да я не осуждаю, так просто спросила. И вообще я тебе про себя рассказала, теперь твоя очередь.

— Да ну, про меня неинтересно, — попытался было отмахнуться Петр, но я настаивала.

— Это тебе неинтересно, ты ведь все знаешь, а мне вот очень интересно. Хочу проверить, верно ли я твою характеристику нарисовала.

— Верно или нет, какая разница. Давай лучше в фонтане искупнемся — такая жарища.

— О нет, я на такое не отважусь.

— Не трусь, я же с тобой. — Труднов принялся стягивать с себя через голову майку. Затем швырнул ее в сторону и запрыгнул на край фонтана. — Ну что, идешь за мной?

— Нет. Пока просто посмотрю, — отказалась я, зацепившись взглядом за майку. Как только Петр прыгнул вниз и встал под многочисленные, налетающие одна на другую струи воды, спешно подошла к его майке, вывернутой наизнанку, и быстро заскользила взглядом по ней. И вот наконец попался волосок, застрявший между волокнами ткани.

Я радостно выдернула его и быстро сунула в карман, зажав так, чтобы он не смог выпасть. А майку расправила и протянула Труднову:

— Вылезай, а то еще заболеешь. Там вода леденющая, а ты плещешься.

— И ты будешь. — Он брызнул в мою сторону руками, но я успела отскочить. — Ну давай же, решайся. Тут классно!

— Будешь брызгаться, оставлю тебя одного.

— Ну, это ты можешь. Я даже не сомневаюсь. А вот в фонтан тебе слабо. Серьезно, залезай, иначе затащу силой.

«Ага… ты сначала попробуй, — язвительно добавила я про себя. — Затащит он. Тоже мне, нашел Дюймовочку. Да меня туда и четверо затащить не смогут, если они, конечно, не профессионалы в единоборствах, а уж ты и подавно. Самоуверенный кретин!»

Отступив еще чуть в сторону, я нащупала в кармане телефон и, сделав вид, что мне позвонили, принялась разговаривать с несуществующим абонентом. Труднов насторожился, даже перестал плескаться, внимательно вслушиваясь в каждое произносимое мной слово. Когда же закончила, повернулась к парню и сказала:

— Извини, планы изменились. Может, в другой день погуляем. Позвони завтра, если буду в хорошем настроении, возможно, соглашусь. — И, махнув небрежно рукой, я быстро зашагала прочь.

Петр меня не окликнул, не побежал следом. Его, похоже, устраивал такой поворот событий, словно бы то, что от него требовалось, он уже сделал. И тут вдруг в голове моей мелькнула мысль: а что, если он счел мой разговор сигналом о том, что их отвлекающий маневр удался, и то, что было запланировано сделать в мое отсутствие, успешно сделано? У меня даже конечности похолодели, и я заспешила набрать номер своей заказчицы.

Трубку сняла старушка. Представившись, я поинтересовалась, все ли у них в порядке, и в ответ услышала:

— А это смотря какое поведение этих стервятниц считать порядочным. Одна стрекоза забрала из больницы брата, даже ничего не сказав врачам, другая… Представляете, эта бесстыдница нонеча заявила, что, если родители не отзовут вас, она во всеуслышание заявит о том, что творится в их семье, и на семью падет позор. Мать на корвалоле, отец в бешенстве.

«Ну, это еще не самое страшное, — вздохнула я. — Хуже было бы, если б она заявила, что завтра познакомит всех со своим будущим мужем и отцом ее ребенка. Или вообще приволокла бы Хорешко к себе в дом уже сегодня, так сказать, знакомиться с родителями».

— Что ж, главное, что все живы, — заметила я в ответ и торопливо попрощалась.

В ходе разговора я успела дойти до машины, на всякий случай осмотрелась: не увязался ли за мной вслед Петр, желая сесть на хвост и наблюдать за каждым моим действием, но, никого не обнаружив, села за руль. Заведя мотор, тут же тронулась в путь, не забывая периодически посматривать в зеркало заднего вида: не доверяла я Труднову, и на то были причины.

Продвигаясь в сторону исследовательского института, где по анализу ДНК могли определить, кто и кому каким родственником доводится, я мысленно повторяла, где и чей волос у меня лежит, понимая, что если ошибусь, то окончательно запутаюсь. Но нет, вроде помнила я все хорошо, провалов в памяти не наблюдалось. Это радовало.

Впереди показался институт. Я припарковала машину на стоянке и направилась ко входу. Часы и порядок работы этого заведения я знала отлично, так как заглядывала сюда не в первый раз. За плату тут можно было сделать любое исследование. Вот и сейчас я объяснила регистраторше, что мне нужно, та выписала квиток и направила меня на оплату. Выложив энную сумму за анализ, я аккуратно переложила принесенный материал по выданным мне пакетикам, каждый подписала и передала в работу. Результат обещали дать уже утром.

Это меня вполне устраивало. Поблагодарив сотрудников, я покинула институт и заспешила в управление связи. Домчавшись туда, сделала запрос на распечатку всех телефонных звонков на собственный номер, а затем еще и попросила распечатку на номер телефона Синявских. А в ответ услышала:

— Этот материал мы не можем вам предоставить. Только по вашему собственному номеру.

— Почему? Насколько мне известно, закон о частной детективной деятельности гласит, что я имею право на просмотр интересующих меня материалов. В том числе и таких.

— Это где же вы такой закон видели? — переспросила недружелюбная операторша, восседавшая за пультом. По одному ее виду было понятно, что она из числа тех, кто спать ночью не будет, если кому-нибудь не испоганит день.

— Там же, где содержатся и все остальные законы, — спокойно ответила я ей. — Если не верите, можете проконсультироваться на этот счет у своего начальства.

— Ага… стану я его по всяким пустякам беспокоить.

— Тогда не морочьте мне голову и дайте распечатку. Как-никак, а моя работа выгодна всем: я ищу виновных и передаю их милиции, а вы, возможно, получите премиальное поощрение, и будет считаться, что преступление раскрыто общими силами.

— Не заговаривайте мне зубы, — нахмурилась та. — Премиальное поощрение… Выдумают же. Показывай лицензию!

Обрадовавшись, что дело сдвинулось с мертвой точки, я предоставила для обзора запрошенный документ, а после этого получила то, что хотела. С обеими распечатками я направилась к себе, чтобы не спеша их обе просмотреть и соотнести тот номер, с которого звонил мне последним Петр, с теми, какие фигурируют в числе звонков на номер Синявских. Дорогой этого я делать не стала, хотя и очень хотелось.

Уже у себя дома номер Петра я вычислила очень быстро, просмотрев собственную распечатку: он звонил мне всего дважды, не считая тех раз, когда я просто не снимала трубку. Затем отыскала его же в распечатке Синявских и убедилась, что ребята действительно постоянно созванивались между собой, и делали это довольно часто, особенно последнюю неделю, когда в их историю вмешалась я. Причем Лиля почему-то не общалась с ним по сотовому, хотя знать о том, что я его прослушиваю, точно не могла.

Она могла обмениваться с ним СМС-сообщениями, в распечатке они не выделятся никак, да и я ничего не получала. Это уж недоработка Дыка, который подключил только микрофон, забыв про все остальное. Видимо, боялся, что операторы тут же вычислят, что сообщения уходят в два адреса, вот и поостерегся. Правда, теперь это неважно: я все равно знаю, что они созванивались ежедневно и очень подолгу болтали.

Жаль, что я не сообразила поставить в домашний телефон Синявских «жучок», это ведь все намного упростило бы. А может, и нет: Лиля могла и проверять аппарат, догадываясь о моих возможностях, и все равно бы все вынула. Да к тому же я не слишком верила, что свои амурные беседы они стали бы вести с домашнего телефона. Что ж, в следующий раз буду умнее. А пока будем ждать результаты анализа ДНК.

Результат анализа ДНК был у меня в руках в восемь тридцать утра. Я с замиранием сердца открыла папку и принялась читать ответ специалистов на свой запрос. Ответ был кратким, но строго по существу: ничего лишнего и запутывающего. Из него ясно, кто чей родственник, кто кому кем приходится. Чтобы ничего не упустить, я даже прочла заключение дважды, но от этого ничего не изменилось. Теперь мне было понятно, кто, что и для чего делал. Я могла не знать только каких-то мелочей, но они уже существенной роли не играли. Фактически работа была выполнена, если не считать самого последнего акта, который и предстояло сегодня разыграть.

Я приземлилась на сиденье своей машины, возле которой стояла, и взялась за телефон. Перво-наперво позвонила Синявским. Мне повезло, моя клиентка оказалась дома.

— Элла Владимировна, это Татьяна, — представилась я. — Спешу сообщить вам, что работа выполнена и сегодня вы узнаете все. Но есть одно условие.

— Какое? — настороженно спросила женщина.

— Я хотела бы пригласить всю вашу семью в одно уютное кафе, всех в обязательном порядке. Сможете устроить так, чтобы все явились в «Фортуну» ровно к двенадцати?

— Я постараюсь. А вы и в самом деле все выяснили?

— То, что не успела, проясним на месте, — расплывчато ответила я.

— Хорошо. Мы обязательно будем.

— Попроситесь за столик пять, вас проводят. Если меня там еще не будет, не расходитесь.

Закончив беседу с Синявской, я набрала номер Хорешко. На этот раз мне наконец-то удалось услышать голос Демьяна Николаевича.

— Доброе утро, Демьян Николаевич, — мило поприветствовала его я. — Это вас снова беспокоят из милиции. Появились результаты по делу вашей жены и еще кое-что, что вас также наверняка заинтересует. Это касается некой юной особы, которую вы хорошо знаете.

— Я не понимаю, — слегка занервничав, откликнулся мужчина. — Какой особы? Что вы имеете в виду?

— Рада, что вы уже хотите все узнать. Приглашаю вас в кафе «Фортуна» к половине первого. Ждите меня за столиком восемь — не пожалеете. Да, и захватите с собой свою жену — ее это тоже касается.

Хорешко хотел было что-то сказать или возразить, но я уже отключилась, прекрасно зная, что заинтриговала его, а значит, он сам уж точно прибудет на место встречи.

И, наконец, последний звонок. Его я сделала уже на номер Труднова, который наверняка совсем не ждал моего звонка, а потому сильно удивился.

— Татьяна? — протянул он в трубку, едва взяв ее. — Не верю собственным ушам. Чего это с тобой?

— Да вот решила: почему все время ты да ты звонишь? Дай, думаю, и я наберу номер.

— Откуда ты его взяла, я ведь не давал?

— Ходила платить за телефон, ну и заглянула в распечатку, — почти не соврала я. — Правда, я сообразительная?

— Да уж… наверное. А чего звонишь?

— О! Так ты что — мне не рад? — удивленно воскликнула я. — Вот так номер! То работать мне не даешь совсем, а то сразу такой вопрос. Как же тебя понимать, голубь?

— А чего тут понимать: ты ж меня всерьез не воспринимаешь, поэтому звонить сама не станешь. А ты вдруг позвонила, значит, что-то нужно от меня.

— А ведь угадал, — не стала скрывать я. — Есть к тебе одно предложение. Ты, помнится, вчера меня про мою работу расспрашивал. Я тогда кое-чего не до конца рассказала.

— Ну и что? — настороженно спросил Петр. — С чего бы из этого проблему делать?

— Да нет, ты меня не так понял. Я вообще-то частный детектив, сейчас занимаюсь очередным расследованием, и мне понадобилась помощь. Я уже видела, как ты ловко дерешься, вот и решила, что могу тебя к этому привлечь. Ты же однажды намекал на помощь. Ну так что, могу я на нее рассчитывать?

— Да запросто. А что делать нужно?

— Мы с тобой встретимся, тогда все и обсудим. Как на это смотришь?

Как бы он на это предложение ни смотрел, но все же согласился: любопытство брало верх. К тому же Труднов наверняка был уверен, что всего знать я не могу, а значит, просто придумала новый план выведения Лили на чистую воду и хочу в нем его задействовать. Такого шанса он не упустит, тем более что только ради этого со мной и завязал отношения.

— Отлично, тогда я за тобой заеду! — обрадовалась я, пояснив, где и во сколько стану ждать его на своей машине. На том и порешили.

Теперь мне оставалось заглянуть еще в одно место, а затем отправиться за пареньком.