Глава 6 Женщина в окне

Я оставила машину возле летнего кафе с развевающимися на ветру полотняными разноцветными зонтиками, и мы с Сергеем зашли в прохладный вестибюль кинотеатра «Экран». Здесь было пусто. Больше того, по дороге к лестнице, ведущей вниз, мы наткнулись на металлические жалюзи, запертые на замок. Очевидно, вчера они были просто подняты, поэтому я и не обратила на них внимание.

— Скажи, а зачем ты привезла меня сюда?

— Я тебя не привозила, ты сам поехал. Просто у меня здесь дела. Но они, как мне кажется, связаны с гибелью твоего друга.

Я не стала ему рассказывать о кошмаре, который увидела вчера возле бассейна. Может, я ошибаюсь. Я принялась колотить ногами по этим импровизированным воротам, чтобы привлечь к себе внимание. Поднялся страшный шум, откуда-то прибежала запыхавшаяся уборщица и сказала, что никого из начальства нет и не будет.

— Послушайте, к вам наверняка сегодня уже приезжали из прокуратуры, — я старалась говорить громко, тоном, не терпящим возражений. — Они уже уехали?

— Недавно уехали. Я им тоже ворота эти открывала, они что-то фотографировали, измеряли, все расспрашивали меня про Павла Алексеевича, директора кинотеатра. А что я могу сказать? В отпуске он.

— Кинотеатр уже давно не функционирует. Вы не могли бы мне сказать, кто арендует нижний этаж?

— Да кто ж мне докладывать будет. Мне вообще ничего не велено никому говорить. Снимают помещение, но только в ночное время.

— А чем занимаются здесь ночью? Ведь это вы убираете здесь?

— Если бы только я! Целый штат уборщиц, вот как. Они как насвинячат, бутылки побьют, наблюют, извините. Развлекаются господа «новые русские»… А то кого-нибудь оставят, девку какую, так и приходится в чувство приводить, одежду искать… А вы кто такие будете?

Хороший вопрос. А главное — своевременный. Когда наболталась вдоволь, решила спросить, с кем разговаривает. Вот люди! С такими коммунизм не построишь.

— Из ЦРУ, слыхали?

Уборщица, женщина неопределенного возраста, какая-то серенькая, в выгоревшей желтой футболке и черной юбке-гофре, вытаращила на меня глаза.

— Я вам больше ничего не скажу. И так могу вылететь в любое время, у нас тут конкурс…

— Вы только скажите, где живет ваш директор, или хотя бы фамилию. Как вы говорите, Павел Алексеевич…

— …Дробышев. Но его сейчас дома нет, я и милиции то же самое сказала, а дачу его никто не найдет, где-то на островах…

— И еще, когда у вас тут начинается светопреставление с выпивкой, девицами и всем остальным?

— Часов в десять. Но сегодня навряд ли что-то будет. Сами знаете, что произошло… Утром бассейн от крови отмывали. Так у меня от волнения голова закружилась… Хорошо хоть я эту хвостатую, прости господи, не видела… Ее Надька нашла. Была Надькина смена.

Мы вышли на улицу.

— Знаешь, чувствую, что мешаю тебе. Опять кровь, трупы… Я, пожалуй, поеду домой. Если потребуется моя помощь — звони, хорошо?

Я посмотрела на Сергея. Приятно иметь дело с умными людьми. Все понимает с полувзгляда. Если так и дальше пойдет, я, пожалуй, изменю свое мнение о мужчинах.

— Хорошо, договорились. У меня сегодня действительно дел невпроворот. Извини, — я поцеловала его в щеку. — Пока.

Мне, конечно, стыдно, но как только он ушел, я сразу почувствовала облегчение. Словно меня кто-то подтолкнул в спину. Как же все-таки я дорожу своей свободой! Я села в машину и помчалась в городскую администрацию, к одному своему знакомому помощнику депутата, который был ко мне неравнодушен и наверняка исполнит любую мою просьбу. С ним вообще, по-хорошему, надо бы дружить, да все времени нет. А ведь что может быть проще: сходить с человеком в кино, ресторан, поболтать по душам.

…Когда я вышла из здания администрации, голова моя гудела от выпитого шампанского, а ноги попросту подкашивались. Вот так встречают простой народ помощники депутатов. А что тогда говорить о самих депутатах? Конфеты, шампанское, комплименты — это я еще вытерпела, но когда мой знакомый стал запирать двери, я взбунтовалась и достала пистолет.

— Все-все, сдаюсь! — захохотал он. — Ну и хитрая же ты, Танька!

— Я не хитрая, просто я на работе. За информацию спасибо, но за остальное не обессудь. Я постриг приняла, не могу себе позволить ничего такого…

Уже в машине я взглянула на мятый клочок бумаги с драгоценными фамилиями. Итак. Директором кинотеатра «Экран» является действительно Дробышев Павел Алексеевич. Он в настоящее время находится на даче, где-то в районе Шумейки. А арендует весь первый этаж кинотеатра некий Цветков Анатолий Николаевич. И адрес: улица Соляная, дом 8, квартира 26.

На Соляную я приехала где-то часа в два. Старый дом сталинского образца с хрупкими балконами, но высокими потолками. Зеленый тенистый двор, чистые, ухоженные палисадники с флоксами и люпинами. Я вошла в подъезд и очень удивилась, увидев на подоконниках горшки с цветами. Как-то все по-домашнему, уютно и свежо. Навстречу мне спускался высокий рыжий парень в зеленых джинсах и черной майке. «Счастливый, — подумала я, — в таком доме живет, с такими горшками и такой геранью». Я поднялась еще на этаж и позвонила в квартиру номер 26. Конечно, что делать хозяину ресторана, господину Цветкову, в такой час дома? Он тоже наверняка отдыхает где-нибудь на даче, приходя в себя от вчерашнего ЧП. Я хотела уже уйти, но мои предательские руки сами полезли в сумочку за отмычками. Я достала целую связку и с удивлением посмотрела на нее, словно и не мои это были руки, и не мои отмычки, и вообще я тут ни при чем… Мне показалось странным, что квартира такого человека, как Цветков, заперта всего на один поворот ключа. Может, Анатолий Николаевич вышел за хлебом или сигаретами? Ситуация — знакомая до боли. Внутренняя дверь так и вообще была незаперта. Я спокойно вошла в квартиру. Вернее, не так. Неспокойно. Спокойно в такой ситуации могут себя вести лишь идиоты. Конечно, мне было немного не по себе. В квартире было пять комнат. Анатолия Николаевича я нашла в спальне. Он лежал на полу в луже крови, а на спине расплылось красное пятно. Его тоже убили выстрелом в спину. В сердце. И наверняка тоже бесшумно. Чтобы вывести закономерность, мне необходимо было перевернуть его на спину, чтобы посмотреть на его лицо. Если и он окажется каким-нибудь уродом, то мне придется скорректировать дальнейший план действий. Я взяла его за плечи, перевернула и увидела совершенно нормальное, я бы даже сказала симпатичное лицо. Все мои догадки рушились. От того стержня, вокруг которого и строились мои предположения, не осталось и следа. Однако пора было уходить отсюда. С бьющимся сердцем я захлопнула за собой дверь и, оглянувшись еще раз на табличку «26», сбежала по лестнице до первого этажа. И в это самое время услышала короткий сухой щелчок. Мне был отлично знаком этот звук. ВЫСТРЕЛ. В меня стреляли. Со стороны лифта. Я метнулась в сторону. Еще один выстрел. Пистолет с глушителем. Только этого мне не хватало. Меня-то за что? За то, что я увидела мертвого Цветкова? Я чувствовала, что убийца где-то за моей спиной, и боялась пошевелиться. А потом ноги сами понесли меня наверх. Я, перепрыгивая через две ступеньки, добралась до пятого этажа и увидела, на свое счастье, выход на крышу. Люк был открыт. Но разве крыша — не ловушка? Я стояла на самом краю крыши и понимала, что, не случись сейчас какого-нибудь чуда, меня подстрелят в два счета. И этим чудом оказалась пожарная лестница. Я уже слышала какой-то металлический шорох со стороны люка, из которого только что выбралась: это был ОН. Я поняла, это был тот самый рыжий тип в зеленых джинсах и черной майке. И это ОН убил Цветкова. Крепко ухватившись руками за лестницу, я спустилась на несколько перекладин и увидела распахнутое окно. А в нем — обнаженную женщину, которая, глядя куда-то в пространство, курила, меланхолично поглаживая свободной рукой полную грудь. Увидев меня, она открыла рот, сигарета выпала из ее пальцев, глаза расширились от удивления.

— Ты чего здесь делаешь? — спросила она наконец.

— Вообще-то меня как будто собираются убить. Мне срочно надо куда-нибудь спрятаться, иначе вы будете свидетельницей, а может, и соучастницей убийства… Не смотрите на меня так, лучше помогите залезть в ваше окно.

Она машинально протянула мне руку, я за нее зацепилась, переставила одну ногу на подоконник, и когда собиралась уже присоединить к ней и вторую (благо, у меня их всего две), снова раздался выстрел, только на этот раз совсем рядом, пуля просвистела возле моего виска. Я не помнила, как очутилась в комнате. Я и женщина, которая только что спасла мне жизнь тем, что курила возле открытого окна, бросились на пол. Что-то темное мелькнуло в окне, должно быть преследовавший меня человек ринулся вниз по пожарной лестнице. Не будет же он врываться в квартиру и палить во всех подряд. Внизу, с улицы, стали доноситься какие-то голоса, похоже было, что люди, услышав выстрелы, бросились к своим окнам, чтобы узнать, в чем дело. Я услышала чей-то крик: «Вон он, побежал к гаражам…» И вскоре все стихло. Женщина подняла голову и посмотрела на меня в упор.

— И часто на вас так нападают?

— Случается, — я поднялась и отряхнулась. — Извините меня, ради бога. Вообще-то вы спасли мне жизнь, теперь просите что хотите.

Женщина, накинув на себя какой-то шелковый балахон, смачно выругалась, тяжело вздохнула и произнесла с чувством:

— Между прочим, из-за тебя я не докурила свою последнюю сигарету.

— Такие устроят? — Я протянула ей пачку «Мальборо». Мне бы ее заботы.

— Не то слово.

— Если возникнут какие-нибудь проблемы, позвоните мне вот по этому телефону. Я теперь ваша должница.

— Да будет тебе… Тоже мне, геройский поступок… — Она разглядывала мою визитную карточку, а потом присвистнула: — Ничего себе, частный детектив? Кому расскажу — не поверят.

— А вы не можете мне рассказать что-нибудь о Цветкове?

— Могу. Да ты присаживайся. — Она подвинула ко мне стул и достала из серванта бутылку сухого вина. — А что тебя интересует?

— Все. Кто такой и чем занимается?

— Арендует «Экран» и устраивает там разные «бордельеро», слыхала? У него там и стриптизерши, и малолетки, короче, деньги зарабатывает почем зря.

— Вы так спокойно об этом говорите, словно он занимается этим легально и все соседи в курсе его дел… Ведь официально, насколько мне известно, он снимает помещение в кинотеатре под закусочную.

— Ты меня слушай, — низким, гортанным голосом произнесла моя спасительница. — Если бы я не знала, кто ты, я бы и рта не раскрыла, но у меня зуб на этого Цветкова. Никакая там не закусочная. Правильно, один зал под ресторан отведен, а внутри, там, где кассы были и буфет, — сплошные номера.

— Ну а вам-то он что плохого сделал?

— На работу не взял. Старая, сказал.

Я посмотрела на нее: высокая, бедрастая, какая-то породистая, яркая, сильная… Нет, Цветков ее явно недооценил. Я почему-то была уверена, что она хотела устроиться к Цветкову не уборщицей.

— Сегодня или завтра к вам обязательно придут из милиции, — сказала я уставшим голосом. — Не говорите, что я была у вас, пожалуйста.

— А с какой это стати они придут ко мне?

— А с такой стати, извините, не знаю, как вас зовут…

— Марина.

— Так вот, Марина, парень, который только что стрелял в меня, примерно с полчаса назад убил вашего лучшего друга, Цветкова.

— Цветкова? — Она всплеснула руками. — Вот это да!.. А ты откуда знаешь?

— Знаю, раз говорю. Марина, а вы не знаете, Цветков позавчера вечером где был? Может, вы его видели?

— Видела, конечно. Позавчера он мне и отказал. А я уже полгода без работы. В парикмахерской работала, маникюршей, а парикмахерскую в магазин продуктовый переделали, вот я и стала к нему проситься…

— Но вы ведь сами сказали, что он вечером в своем борделе должен находиться, а говорите, что видели его…

— То-то и оно, что видела. Я еще спросила его, что, мол, на больничном, что ли, мозоли кровавые на руках от денег? А он засмеялся в ответ и сказал, что от денег мозолей не бывает.

— И во сколько происходил этот разговор?

— Часов в девять. Я как раз вышла, чтобы купить сигарет. По телевизору «Новости» начинались. А у нас тут за углом ларек. Так я не только сигареты купила, но еще вот это вино.

— Не знаю, как вас благодарить, Марина. Звоните, если что, не стесняйтесь…

— А вы тоже на всякий случай мой номер запишите, вдруг и я вам еще пригожусь.

Я вышла от нее, а у меня в ушах еще звучал ее необыкновенный голос. Мне было жаль эту красивую, но слегка увядшую женщину, которую жизнь заставляет иногда заниматься таким неблаговидным делом, как продажа собственного тела. И ведь проституткой в общепринятом смысле этого слова ее не назовешь. Идет борьба на выживание. Но что это я опустилась до социальных проблем? У меня были дела поважнее. Перед свиданием с Эдиком Васильевым, мужем Саши Коробко, у меня были запланированы походы в цветочные магазины. В машине, на заднем сиденье, лежал небольшой целлофановый пакет с букетом. Свадебным букетом. Я снова вспомнила Соню, сидящую на скамейке в сквере… Кто же так посмеялся над ней?