Глава 5 История Сони К

Утром я, покормив Сергея завтраком, отвезла его на работу и поехала в морг.

Как я и предполагала, кроме Валентина и Шапошникова (того самого, которого Валентин называл шефом), в зал набились человек пятнадцать патолоанатомов, врачей, экспертов и даже студентов… И действительно, им было на что посмотреть. Это был редчайший случай в анатомии человека. Что там Маркес, когда здесь, в провинциальном городе, жила ТАКАЯ женщина и никто не подозревал, что у нее есть хвост. Как же она скрывала его? Когда он у нее появился и насколько он прочен? Валентин, увидев меня, поприветствовал как старую знакомую. Я отозвала его в сторону.

— Послушай, сегодня ночью тебе должны были привезти еще одну девушку. С простреленной спиной. В свадебном платье…

— Ну и страсти ты мне рассказываешь… Какое еще свадебное платье? Так, привезли страхолюдину какую-то, но без ничего… Хочешь взглянуть?

Мне стало нехорошо. Неужели после того, как мы с Сергеем отвезли Соню в сквер, ее там раздели?

— Ты посмотри сначала на ЭТУ! Никогда еще не видел бабы с хвостом… — Я поняла, что Валентин уже принял с самого утра коньячку и теперь чувствовал себя на все сто.

Я обошла стол, на котором лежала женщина без головы, но с хвостом, и почувствовала, как и тогда, в кинотеатре, легкое головокружение.

У этой женщины было прекрасное, стройное тело. Сейчас она лежала на животе, чтобы все присутствующие могли увидеть этот довольно плотный отросток длиной сантиметров двадцать пять — тридцать, покрытый шерстью. Он брал свое начало примерно там же, где у любого животного, но смотрелся, конечно, противоестественно.

И в эту минуту я вдруг поймала взгляд одного человека. Он был старше всех присутствующих. Наверняка какой-нибудь профессор медицины. Мне показалось, что он смотрел на лежащую женщину не так, как все. У него на лице было написано отвращение, но обращенное не к распростертому на столе телу, а именно к присутствующим в зале людям, которые пришли сюда, словно в цирк, чтобы поглазеть, к примеру, на бородатую женщину…

Я незаметно подошла к Валентину, он в прилегающей к залу комнатке грыз лимон, и спросила его, кто этот седой человек в белом халате.

— Профессор Прозоров.

— Хирург?

— Нет, психиатр.

— Ты покажи мне ТУ женщину, о которой я тебя спрашивала…

Он привел меня в небольшую комнатку-холодильник и выдвинул из специального шкафа металлическую доску с лежащей на ней Соней. Да, это была без всякого сомнения она. Но только абсолютно голая. Этот акт вандализма был совершен прямо рядом с церковью, и я даже подозреваю, что раздевали покойницу те самые старухи или старики, которые вечером клянчили у меня милостыню. Вот уж действительно нехристи!

— Когда тебе ее привезли?

— Да почти утром. Дворник убирал сквер около церкви, там и нашел ее… Слушай, чем вы все занимаетесь, мать вашу! Девок убивают просто пачками. Куда это годится? Да еще такие экземпляры…

— Послушай, Валентин, у меня к тебе просьба. Не в службу, а в дружбу… Когда у вас назначено ее вскрытие?

— Часа через два, не раньше. Вот как все разойдутся…

— У меня есть кое-какие предположения относительно этого тела. Можно я тебе позвоню вечером, ты будешь здесь?

— Не знаю. Хотя я в последнее время вообще здесь живу. Жена меня домой не пускает. Но это мои проблемы. А что тебя конкретно интересует?

— Те пули, которые вы извлечете из этого тела и из тела вчерашнего Виталия, помните, я приходила с его братом…

— Ладно, если смогу, узнаю в лаборатории все, что касается пуль. Хочешь еще посмотреть на хвостатую?

— Нет. Мне безумно жаль ее. Но интересно было бы поговорить с теми, кто ее знал при жизни. И что же такого она могла натворить, чтобы ее убили вот таким зверским способом? Самое трудное мне сейчас видится в установлении ее личности. Мне почему-то кажется, что она не местная.

— Хочешь выпить? — спросил Валентин, протягивая мне стакан с коньяком.

— Нет, спасибо. Значит, мы договорились?

Я вернулась домой, позвонила Александре Коробко и попросила ее приехать.

На этот раз на ней был темно-красный костюм и белая блузка с длинными кружевными манжетами. Я еще подумала тогда, что как бы она ни относилась к своей сестре, но ночи проводила беспокойно, действительно переживала за нее. Так часто бывает среди близких людей: когда человек рядом, он как будто раздражает, а стоит ему уйти, как сразу становится ясно, что без него ты себе уже и жизни-то не представляешь.

— Вы нашли Соню? — с порога спросила она.

— Да, нашла, — сказала я как можно спокойнее.

— Вы не будете возражать, если я закурю?

— Курите на здоровье, — ответила я плоской шуткой и поставила перед ней пепельницу. И подумала при этом, что надо бы сразу достать водку: уж больно нервный предстоял разговорчик. Она сидела напротив меня, и взгляд ее был полон тревоги. Неужели она что-то предчувствовала?

— Вы считаете себя мужественным человеком?

— Но почему вы так спрашиваете? С Соней что-нибудь случилось?

— Случилось.

— Она… она… хотя бы жива?.. — Руки Александры затряслись, она смотрела на меня и ждала моего последнего слова. Но я лишь покачала головой.

— Она утонула?

— Нет, а почему вы так решили?

— Потому что она не умела плавать… Не молчите, — она сжала кулачки, затем взяла из пепельницы тлеющую сигарету и затянулась, — я готова выслушать всю правду… Значит, Сонечки нет в живых?

— Вам сейчас надо будет съездить в центральный морг, знаете, где это находится?..

— Знаю.

— Вы опознаете свою сестру и позвоните мне, хорошо?

Я подождала, пока она уйдет, после чего позвонила ее мужу, Эдуарду Александровичу Васильеву, отметив про себя, что Саша почему-то отказалась взять фамилию мужа и предпочла оставаться Коробко.

— Эдуард Александрович? Вас беспокоит частный детектив Татьяна Иванова. Нам необходимо с вами встретиться.

— Что-нибудь случилось? — услышала я низкий и чуть хрипловатый мужской голос.

— Я все расскажу вам при встрече. Вам как будет удобнее, если я приеду к вам или вы сами ко мне подъедете?

— Если вас не затруднит, то приезжайте сами… У меня здесь люди, и как раз через полчаса я освобожусь. Вы знаете, где находится мой офис?

— В блокноте вашей жены есть название фирмы, которую вы возглавляете… Мало кто в городе не знает «Терминал»…

Я приехала, поднялась на лифте на восьмой этаж и попросила секретаршу доложить о моем приходе.

— Он ждет вас, — сказала она, откровенно рассматривая меня.

Эдуард Александрович сидел за большим столом, заваленным бумагами, и разговаривал с кем-то по телефону. Я решила сразу же взять быка за рога.

— Скажите мне, чем вас так раздражала Соня? Что за драки вы устраивали у себя дома, вы, достойный и известный в городе человек… Вы что, упрекали ее в куске хлеба? Неужели вы сами, такой влиятельный человек, не могли помочь ей трудоустроиться? Это же бред! Вы занимаете три этажа здания и хотите сказать, что у вас были с этим проблемы? Да ни за что не поверю. Вам, очевидно, доставляло удовольствие издеваться над ней…

В ответ на мою тираду Эдуард Александрович только улыбнулся.

— Хотите кофейку?

— Хочу. Только вы не уходите от ответа.

Он позвонил секретарше и попросил два кофе.

— Понимаете, это она сама во всем виновата. Она не хотела, чтобы я ее устраивал. Ненормальная какая-то. А что касается того, что я упрекал ее, как вы изволили выразиться, в куске хлеба, это не так. У нас случались порой обычные стычки, как это бывает у людей, которые долгое время живут бок о бок… У нас были простые отношения. Мы не то что дрались, а скорее дурачились… Она была вспыльчива, задириста…

— А почему вы говорите о ней в прошедшем времени? Вам что-нибудь уже известно?

— Конечно. Мне только что, еще до вашего звонка, позвонила Саша и все рассказала…

Значит, она позвонила ему прямо из автомата в подъезде. Опередила меня.

— Да, кстати, вы можете забрать большую часть аванса, поскольку дело обернулось вот таким, печальным, образом…

— Нет-нет, об этом даже не может быть и речи… Вы же нашли ее, а это было единственной нашей целью.

— Но ведь в любом случае вам сообщили бы о смерти вашей свояченицы… Хотя хозяин — барин, так ведь? Ответьте мне, пожалуйста, не было ли у вас попыток соблазнить Соню?.. Я понимаю, что мой вопрос звучит не очень-то корректно, и все же…

— Нет. Никогда, — жестко ответил он. — Это не в моих правилах.

— Мне очень жаль… Да, кстати, а ваша жена сказала вам, от чего умерла Соня?

— Нет… Вот черт, а я и не спросил… Расстроился, знаете ли…

— Вашу свояченицу убили.

— Соньку? А я почему-то подумал, что она утонула.

— Почему вы так подумали?

— Потому что она плохо плавает, вернее, практически совсем не умеет плавать.

— Ее убили выстрелом в спину. А труп ее нашли утром в церковном скверике, возле набережной. Вы не знаете, кому это понадобилось? Что такого могла сделать Соня, за что ее могли бы убить?

— Не имею представления.

Я подумала, что было бы естественным в этой ситуации нанять меня, чтобы найти убийцу, но Эдуард Александрович поступил по-другому.

— Послушайте, вы сегодня сильно заняты вечером?

— Конечно, у меня много работы.

— И все-таки не могли бы вы выкроить для меня пару часов? Мы бы поужинали вместе, помянули Соню, поговорили, покатались на машине…

Дежурный набор охмурения. Это меня-то он решил покатать на машине? Да я сама кого хочешь покатаю и накормлю ужином. Но отказываться от встречи я не стала. А вдруг в приватной беседе с этим Эдиком я узнаю что-нибудь важное. Найти убийцу бедной девушки стало для меня просто делом чести.

— Хорошо. Подъезжайте ко мне часов в восемь, устроит?

— Я и сам хотел предложить в восемь. Отлично. Послушайте, Таня, я много слышал о вас, но не подозревал, что вы такая…

— Я обыкновенная.

Мне надо было возвращаться домой, потому что вот-вот должна была позвонить Саша.

Я успела как раз вовремя: телефон в моей квартире надрывался.

— Да, я слушаю.

— Это она, — услышала я подавленный голос Саши Коробко. — Это ужасно. Нам необходимо встретиться.

— Тогда подъезжайте. Только поторопитесь, у меня сегодня много дел.

— Буду минут через двадцать. — И она повесила трубку.

Я легла и закрыла глаза.

Итак, в последние пару дней убито трое:

1. Виталий Болотников — электронщик.

2. Неизвестная женщина (с хвостом и отрубленной головой).

3. Соня Коробко — безработная.

Что общего у этих людей? Знакомы ли были они? Кому была выгодна их смерть? И связаны ли эти три убийства между собой? На первый вопрос я могла бы ответить так: они некрасивы. Пока это все. Не густо.

Раздался звонок. Он привел меня в чувство, и я пошла открывать.

Но это была не Саша. Это пришел Сергей.

— Ты извини, но я себе места не нахожу. Был сейчас у отца Виталия, старик совсем потерял голову от горя. А у тебя что нового?

— Проходи, не оправдывайся. Помнишь, ты мне что-то говорил о женщине, которая встречалась с Виталием? Как бы узнать что-нибудь о ней? Ты не мог бы дать мне адрес или телефон его отца? Может, он что-нибудь знает?

— Конечно. Пиши. Улица Рахова, дом 7, квартира 35. Телефона у него нет.

— А теперь адрес Виталия. Мне надо осмотреть его квартиру, это обязательно, если ты хочешь, чтобы я помогла тебе… Ты сможешь взять у его отца ключ, и мы с тобой съездим туда…

Я все записала. И в этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз это была Саша.

— Таня, вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? — начала она прямо с порога, но, увидев в дверном проеме Сергея, сидящего в кресле, сразу же замолчала. — Я и не думала, что у вас гости…

Сергей ушел на кухню, ему было не привыкать. А я приготовилась выслушать просьбу Саши.

— Понимаете, теперь, когда Сони нет, я могу вам кое-что рассказать. Как вы уже знаете, Соня некоторое время работала бухгалтером в одной конторе. Директор, как это водится, вляпался по самые уши в какие-то махинации, наделал долгов, а в результате крайней оказалась моя сестра. Такое часто случается. Люди, которым он задолжал, устроили ему — так, во всяком случае, думаем я и Эдик — автокатастрофу и на том успокоились. Но для налоговой службы эта история продолжала висеть в воздухе. Соня почти не спала, постоянно что-то пересчитывала, до обморока просиживала за счетной машинкой, но так и не нашла ничего, что могло бы привести к такой крупной недостаче… Она подозревала о существовании поддельных документов, но доказать ничего не могла. И вот тогда она обратилась к нам, то есть к Эдику. Она все ему рассказала и попросила дать ей в долг эти деньги. Речь шла о тридцати миллионах наличными. И это четыре года назад. Представляете, какая колоссальная сумма! Обычное дело: взяли на реализацию видеомагнитофоны, компьютеры, а потом не отдали… Так вот, Эдик ДАЛ ей эти деньги, она перечислила их производителям или посредникам, этих подробностей я уже не знаю, а потом, сдав годовой отчет, сразу же уволилась. Мысль о том, что она должна моему мужу такую крупную сумму, терзала ее. Мы это видели, но ни разу ее ни в чем не упрекнули. Эдик же понимал, когда давал эти деньги, КОМУ он дает. Но ведь мы с ней сестры… И буквально через пару месяцев она устраивается в другую фирму, работает там сдельно, готовит баланс и что-то еще, но с ней, представьте себе, не расплачиваются. Кидают попросту. Она пишет заявление в суд, но за несколько дней до суда к ней приезжает директор этой фирмы и предлагает разойтись полюбовно. Его семья уже на чемоданах, они вот-вот должны уехать в Германию. Зачем ему суды. И он предлагает Соне акции какой-то неизвестной тогда газовой компании «Криптон», приблизительно на миллион рублей. Он настолько затуманил ей мозги, приехал с коробкой конфет, коньяком, цветами, с французскими духами, о которых она мечтала всю жизнь, и все обставил так, что она сдалась. Она знала, что у него двое детей, короче — сжалилась, они вместе съездили в суд и забрали заявление. Больше она, конечно, этого директора не видела. Но, будучи человеком аккуратным, хранила эти акции в банке, и ни одна душа не знала, в каком именно. А однажды летом, когда мы втроем отдыхали в Сочи и она чуть не утонула… Это отдельная история… Словом, она испугалась и, приехав домой, составила завещание, в котором говорилось, что в случае ее смерти эти акции перейдут ко мне.

— Позвольте, но было бы куда естественнее отдать эти акции вашему мужу, ведь она должна была ему кучу денег!

— Правильно. Но она оказала нам некоторую услугу. Вернее, хотела оказать, но у бедняжки ничего не вышло.

— И какую же, если не секрет?

— Я не могу вам этого рассказать. Это наша семейная тайна. И она не имеет никакого отношения к убийству Сони.

— А вам совершенно неинтересно, кто убил вашу сестру?

— Интересно, конечно. Но Соню все равно не вернуть. Я думаю, что ее либо с кем-то спутали, либо она оказалась свидетелем какого-то преступления. Она была безобидным человеком, и я уверена, что в городе не найдется никого, кто желал бы ей смерти. Это просто какая-то нелепость, случайность, если хотите.

— Вы ведь видели вашу сестру. Ее УБИЛИ выстрелом в спину. Подло. Но вы не знаете самого главного. В момент убийства на Соне было белое свадебное платье… А в руках — букет роз. А на голове, черт вас подери, парик с черными локонами. Так откуда мне знать, связана ваша семейная тайна с ее убийством или нет! Вы много на себя берете, утверждая, что не связана. Не вам об этом судить.

— Какое еще свадебное платье? Я ничего не знала… У нее был парень, но я уверена, что ничего такого между ними не было. Так, обменивались книжками, как школьники. Я видела его. Игорь, кажется. А вы у него ничего не спрашивали?

— Зачем вам это знать? Ведь вас ничего, кроме акций, не интересует. Как и вашего мужа. Я уже поняла, о какой услуге с моей стороны идет речь. Вы хотите, чтобы я взяла на себя хлопоты по передаче вам этих акций, так? Но я не возьмусь за это. Для этого существуют адвокаты, доверенные лица, я вам для такого пустяка не нужна. Вот если бы вы наняли меня, чтобы я нашла убийцу вашей сестры, тогда другое дело. Но вам это даже не пришло в голову. А может, это вы и убили Соню. Или ваш муж. Наняли человека, который инсценировал эту жуткую картинку в церковном скверике… Мне даже страшно подумать о том, что чья-то безжалостная рука поднялась на такое безобидное существо, как Соня.

Саша встала, лицо ее было красным. Наша вяло текущая беседа перешла в поток обвинений с моей стороны. Но мне просто было противно слушать все ее россказни, когда речь шла о смерти близкого человека, сестры. Как же можно вот так наплевательски относиться к этому? Пусть бы она сказала, что у нее мало денег, но хотя бы словом обмолвилась о том, что ей хочется, чтобы убийца был наказан… Нет! Какое там! Ей акции подавай.

— Как вы можете говорить такие вещи! Я любила свою сестру. Да если бы не я, не Эдик, она давно бы сидела в тюрьме!

— Возможно, что я погорячилась… — мне вовсе не хотелось скандала. Я постаралась взять себя в руки и даже предложила Александре кофе. — Вы извините меня. Но вашим делом я все равно заниматься не буду. Это для меня неинтересно.

— Но ведь мы бы оплатили все ваши услуги. Вы все-таки подумайте…

— А вам не пришло в голову, что Соня могла изменить свое завещание? — вдруг подумала я, вспомнив Веру и ее слова о том, что Соня перед своим исчезновением отдала ей на хранение какой-то сверток.

— Нет. У Сони, кроме нас, никого не было. Так вы отказываетесь?

— Не понимаю, почему вы настаиваете на этом? Ведь речь идет об обыкновенных акциях, о завещании… Для решения таких проблем существуют нотариальные конторы и адвокаты… Зачем же мне отбирать у них хлеб? Если хотите, могу порекомендовать вам порядочных людей, профессионалов…

— Понимаете, мне не хотелось бы, чтоб кто-нибудь узнал об этих акциях. Раз уж вы в курсе наших семейных дел, то было бы идеальным вариантом, если бы и решение остальных проблем находилось в ваших руках.

— Хорошо, я подумаю, — сказала я скорее для того, чтобы выпроводить навязчивую посетительницу. Она еще не знала, что на сегодняшний вечер у меня назначено свидание с ее Эдиком. Заодно скажу ему о своем отказе. Хотя, если честно, работа была пустяковая, а судя по тому, как меня упрашивала Саша, они бы выложили кругленькую сумму за то, чтобы никто в городе не узнал об их «семейных делах». Да и вообще, такие люди, как Коробко, предпочитают не выполнять грязную или хлопотную работу, а действуют через профессионалов. В принципе они правы. Кому нужна лишняя головная боль?

После ее ухода я почувствовала, что похудела килограмма на два. Утомила меня эта нахальная дамочка. Но, надо отдать ей должное, подумала я, она не проронила ни единого лишнего слова. Интересно, что же за услугу собиралась оказать им Соня, чтобы расплатиться за тридцать миллионов? Я могла только догадываться. Из кухни шел дразнящий запах жареного мяса: это Сергей отыскал в морозилке бифштексы и решил, не тратя времени даром, приготовить на скорую руку обед.

— Я уж думал, что она останется здесь жить, — сказал он, накрывая на стол. — Послушай, сыщица, а ты не боишься, что когда-нибудь умрешь с голоду?

— Боюсь. Но номер твоего телефона я знаю наизусть, поэтому будем надеяться, что в трудную, в гастрономическом плане, минуту ты придешь ко мне на помощь. Я не ошибаюсь? Кстати, а чем ты сейчас занимаешься?

— Так, все в проекте. Ничем серьезным. Налаживаю контакт с французской фирмой по производству экологически чистой косметики. Один мой знакомый уехал в Париж, если ему удастся выйти на нужных людей, он вызовет меня, и тогда мы возьмем ссуду и откроем магазин… Но это все тебе неинтересно.

— Нет, отчего же, интересно. Только ты предупреди меня, когда поедешь в этот сказочный город, я тебе закажу что-нибудь, идет?

— Конечно.

— Ты не хочешь прокатиться со мной на набережную?

— Хочу. Только вот посуду помою.