Глава 8 «МОРСКОЙ КОНЕК»
Я вошла в ресторан и увидала множество морских раковин, кораллов, декоративных морских чудовищ, окна-иллюминаторы и большой штурвал в центре зала, возле которого стоял, застыв, как манекен, официант в белом кителе. Все было оформлено весьма живо и занятно; надо полагать, неведомый хозяин страдал фантазией и претензиями. В полукруглом зале, наполненном вкрадчивой музыкой, витал в воздухе аромат... мягко говоря, соблазна.
Мне как-то сразу больше всего на свете захотелось забыть о всей детективной чепуховине, как следует выпить, основательно закусить, а затем улететь в объятиях какого-нибудь красавца в желтых джинсах на «Ягуаре»... Виделся мне какой-то пошлейший медленный танец среди раковин и морских коньков. Однако мой «Ягуар» совсем не собирался бегать за мной по пятам в ходе расследования. Делать ему, что ли, больше нечего?
Однако что за чушь появляется в моей замороченной событиями и париками усталой голове? Передернувшись от глупых мыслей, я уселась за стол и стала глядеть в оба. В эту пору в данном весьма недешевом заведении посетителей было негусто.
Небольшой банкетик в углу, состоящий из группки теток весьма преклонного возраста, отличающихся еще и явной принадлежностью к правительственным высотам, плюс троечка депутатствующего вида товарищей. Несколько стильных молодежных парочек в другом углу... Да я – одинокая египетская кошка со своими таинственными целями – сидела в укромном местечке вроде небольшого грота.
Никто из вышеперечисленных субъектов явно не имел отношения к вору в законе Дато и его команде. Так-с, здесь явно имелся где-то еще зальчик поукромнее. Официант, подсунувший меню, подтвердил мои подозрения.
Так как салаты и блюда, выбранные мною, были не из дешевых, да и мой вид с этим черным каре наводил на определенные мысли, сей джентльмен конфиденциально сообщил:
– Если дама желает – есть мужской стриптиз, в отдельном зале! За отдельную плату, разумеется!
Так-с, мужской стриптизик! Сомневаюсь, что на него пойдет глазеть бандитский авторитет грузинской национальности. Ничего, конечно, не исключено в наше время, но все же будем исходить из традиционной сексуальной ориентации Дато.
– А женский стриптиз у вас есть? – огорошила я официанта. Но он быстро взял себя в руки, не дав челюсти отвиснуть до пупка.
– Есть и женский, в другом зале, но сегодня этот зал закрыт. Приходите завтра – будет открыто!
– А почему сегодня этот зал закрыт? – спросила я требовательно и настырно. Все равно от моей репутации сегодня остались уже одни лохмотья.
– Н-ну, – протянул официант неуверенно, – не знаю. Занят кем-нибудь. А завтра все будет. А если желаете – в четверг в том же зале шоу трансвеститов. И недорого!
От шоу трансвеститов я отказалась решительно и бесповоротно. Зато теперь мне ясно, кем занят этот зальчик.
Я коротала времечко за салатом из морских чуд, потом за сигаретками и кофе. Меня развлекали вдруг неожиданно затанцевавшие банкетные тетки, которые высоко поднимали ноги, задирая длинные ажурные юбки, гребя каблуками и повизгивая. Их обпрыгивали вокруг два щупленьких мужичонки с развевающимися галстуками.
Но я дождалась и своего счастья. В окно-иллюминатор я увидела, как остановился возле входа в ресторан совершенно беспрецедентный белый джип с ослепительными боками – это был высшего класса «Лексус». Рядом притулился знакомый «Крайслер».
Из джипа тяжело выгрузился и пошел в сопровождении охраны старый, седовласый, килограмм на сто двадцать грузин в белом костюме. Даже издалека от блеска перстня на его пальце хотелось зажмурить глаза, а от выражения его лица появлялось неудержимое желание сползти под стол и вообще скорее бежать куда глаза глядят, а еще лучше – надеть шапку-невидимку.
Это был старый витязь в тигровой шкуре, Давид и Голиаф в одном лице, а главное – это был самый известный и неприкосновенный бандитский авторитет, чье слово было решающим на всероссийских сходках. Совершенно не верилось, что его могли так уж прельстить пусть даже ценные антикварные штучки. Хотя, наверное, в последнее время Дато играл роль высшего судьи во всех бандитских склоках, сам не участвуя в них. Ведь его внуки давно уже учатся в колледже в Америке – всплыли в моей памяти слухи, относящиеся к его устрашающей фигуре.
За ним следовал белобрысый и длинноносый лысоватый мужик, не похожий ни на охранника, ни на соратника. И вообще по его идиотски блуждающей улыбке и любопытному озиранию по сторонам я заключила, что он – лицо иностранное. А из «Крайслера» вылезла совершенно потерявшая весь понт и даже какая-то облезлая парочка – Абзац и Света, которые робко потрусили следом за сиятельным грузином.
Вся компания вошла в зал, пересекла его, притягивая взгляды негустой публики, и скрылась в коридоре, ведущем, видимо, в зарезервированный зал.
Мне мешкать больше некогда – начинается работа! Подождав минут пятнадцать и суча под столом ногами от охватившего меня нервного мандража, я затем тихой мышью проскользнула в заветный коридорчик. Узкий коридор с двухцветными бело-голубыми стенами шел полукругом и был пуст. Удивляясь его протяженности, я наконец увидела заветные двойные двери с ручками в виде грудастых сирен. Возле них стояла охрана и глядела на меня, словно направив дула автоматов. Да, серьезная гвардия. Подслушивание через замочную скважину отменяется. Я не дошла до них десяти метров, а эти гаврики напружинились и закаменели рылами. Тут меня нагнал мой официант:
– Девушка, сюда нельзя, я же вам сказал, что завтра здесь будет открыто!
Он что, серьезно думает, что я свихнутая дамочка, рвущаяся на женский стриптиз? Я пробормотала что-то про туалет и была в него любезно препровождена.
В туалете я тупо уставилась в зеркало, исходя раздражением. Настырный официант, видимо, решил довести меня сегодня до белого каления. Что бы придумать такое?
Так ничего и не придумав, я вышла из туалета. Официанта уже не было. Фу-х, слава богу. И я отправилась продолжать нелегальную экскурсию по злачному местечку. Неведомый хозяин заведения отхапал под это логово разврата колоссальную площадь – понять, что тут где, можно было лишь ориентируясь по карте.
Я пошла бродить в противоположную сторону от заветного зала, рассчитывая на случайную удачу. Меня вел совершенно идентичный коридор, создающий полукруг. Не соединяются ли они в круг? Мне встретилось несколько закрытых дверей. Я дернула одну, и меня окатило невероятно всепроникающей музыкой, сиянием огней и дымом столбом.
В небольшом помещении была сцена, где демонстрировал свои выпуклые достоинства этакий Рикки Мартин тарасовского разлива. Студент, наверное, вымазанный тональным кремом с ног до головы. Из-за плохо различимых в темноте столиков раздавались шаловливые женские выкрики и веселое ржание развлекающихся баб. Я поскорей закрыла дверь, пока меня туда не затащили.
Следующую дверь я поостереглась распахивать, а чуть-чуть приоткрыла – это была огромная, ослепительно сверкающая кухня с самым современным оборудованием. Там метался один довольно хлипенький поваренок и больше не было никого! Кухня была совершенно круглой формы и находилась в центре всего заведения.
Поваренок – нет, наверное, он все же повар, только субтильный – скрылся за шкафчиками, а я, не зная толком, зачем мне это надо, проскользнула внутрь на цыпочках, чтобы не стукнуть каблуками о кафель. Кто не пробовал передвигаться на цыпочках, будучи обутым в ботинки на высоченных каблуках, – пусть поэкспериментирует! Занятие, я вам скажу, не из легких.
Но опыт многолетних тренировок помог мне бесшумно проскользнуть и, прижавшись спиной к стене, спрятаться за толстой трубой, начинающейся в полу и выходящей на крышу. Назначение ее было мне непонятно. Короче, там я стояла, вжав живот, прилепив его к позвоночнику и не дыша.
Поваренок бегал по кухне и что-то там кудесничал. Я осторожно выглядывала за его спиной, изучая обстановку. На мое счастье, он был всецело поглощен накладыванием снеди на тарелочки, при этом его руки мелькали так, что я засомневалась: у него их две или все-таки шесть? Приглядевшись, я поняла, что это был китаец. Выписанный небось специально для нового заведения.
Да хоть негр! Какого хрена я тут торчу, когда великая разборка Дато с Абзацем по поводу неправильно убиенного врача уже идет полным ходом! Ага! Я узрела на противоположной стороне еще одну дверь. Благодаря топографическому воображению и многолетнему опыту изучения местности у меня в голове уже сложился примерный план помещений.
По моим расчетам, именно та дверь должна была выходить куда-то в район того самого зала, если не в сам зал, чтобы удобнее было подавать блюда. И действительно, китаец, посмотрев на часы, схватил поднос, уставил его тарелочками и нырнул в ту самую дверь. За ней я смогла разглядеть только непроглядную темноту. Так как китаец тут же вынырнул обратно без тарелок на подносе и стал нагружаться снова, я поняла, что там у него блюда скорее всего принял официант.
Но если за дверью темно, то это явно не тот белый коридор и не главный зал, где горели все огни...
Китаец повторил процедуру несколько раз. Затем затанцевал у печки.
Его мельтешня мне уже порядком надоела, и я раздумывала: как дальше быть? Что-нибудь весьма невинное сделать с этим китайцем? Пусть бы он отдохнул за этой трубой, а я покамест за него блюда буду в темноту давать. Авось не разберут! Вон он их все приготовил – мудрить не надо! Зато суну в тот зал «жучок», может быть...
В какие-то определенные жизненные моменты, когда мне надо добиться своего любой ценой, меня начисто покидает здравый смысл в его общепринятом понимании, и я откалываю совершенно невероятные номера. Зато они-то и приносят настоящую пользу!
Такой номер я и отмочила в данный момент.
Китаец не услышал моего приближения из-за адского шума своей печки.
– Извините, пожалуйста, – тихо сказала я, обнажив ствол «макарова».
Глаза китайца, увидевшего оружие, стали вполне европейского разреза, а его маленькая смуглая рука змеей поползла к кнопке звонка. Еще секунда, и здесь была бы охрана. Но Таня Иванова пока не страдает замедленной реакцией. Хотя мне было его откровенно жалко, китаец все же получил удар острым каблуком в коленную чашечку, отчего на ногах устоять не смог, а затем ощутил кадыком неумолимый ледяной холод пистолета. По собственному опыту знаю – впечатляющие ощущения. А поэтому и возражений с его стороны не поступило.
– Вякнешь – убью, – сказала я неумолимо. А что было делать? Вежливо просить его поменяться одеждой и тихо помолчать в уголке?
Китаец в немом ужасе смотрел на меня. Ничего, переживет. Все мы на работе!
– Быстро снимай пижаму и колпак, понял? – сказала я, вытаращивая глаза, и для убедительности подергала его за ворот. Может, он по-русски не понимает?
– Сейчас, сейчас, снимаю, – забормотал китаец без малейшего акцента. Наверное, он просто какой-нибудь нанаец, или как их там... И повар быстренько скинул свое обмундирование.
Мне оставалось сделать немного. Извлечь из своей сумки, настоящего волшебного сундучка, веревку и кляп. Китаец-нанаец разумно покорился судьбе, поняв, что убивать его я не собираюсь. Насчет кляпа он пытался протестовать, но я была неумолима, и сей предмет был установлен по месту назначения.
Порядок – я отряхнула руки, испытывая легкие угрызения совести. Затем заперла дверь, выходящую в коридор. Вся операция с поваром заняла не больше трех минут – отлично, Таня!
Довольная собой, я скинула куртку и ботинки, облачилась поверх своих брюк и кофты в поварскую пижаму, нахлобучила на голову колпак, заправив под него кукольные черные пряди парика. Затем я положила пистолет в сумку и спрятала все свои манатки под раковину за дверцы. Плиточный пол леденил мои пятки через тонкие носки, но я же не могла выступать на своих каблуках в роли повара. Китаец слабо мычал и дико вращал глазами.
– Потерпи, родимый, скоро выпущу! – сказала я, уставляя поднос чашечками с салатами. – Вот эти, что ли, заказывали? Или эти?
Он закивал, и я поставила нужные чашки. С горячим мне придется сложнее – в кастрюльке что-то плавало, должно быть, соус. Я, конечно, большим кулинарным опытом не обладала, но могла допетрить, что соус идет ко второму.
Затем я с подносом и замирающим сердцем нырнула в темноту за дверью. Там оказался небольшой предбанник, где у меня тут же выхватили из рук поднос и недовольно проворчали:
– Шевелись быстрее, второе пора подавать!
Затем невидимый официант отдернул занавеску, и в полоске мелькнувшего света я мгновенно узрела всю компашку, сидящую за длинным столом. Во главе восседал Дато. Я успела заметить, что Абзац с видом побитой собаки сидел без тарелки в дальнем углу. Мелькнула еще какая-то знакомая фигура, но я не успела ее толком разглядеть. Возвращался официант, и я пошла за вторым.
Вторых блюд было приготовлено и разложено четыре порции. Все их я щедро полила соусом из кастрюльки, причем китаец задергался в страшных конвульсиях и попытался что-то там замычать.
Я поняла, что сделала что-то не то, – видимо, соус надо было подливать не сюда, или это вообще не соус, или его вообще не надо. Но не могу же я его вылить обратно с тарелок? Сойдет и так. Не отравятся. Хотя хорошо бы было! А я вовсе не обязана услаждать вкусовые ощущения Дато!
Возня с переставлением тарелок навела меня на мысль прилепить «жучок» ко дну тарелки, немного сбоку, под возвышающейся ее частью. А чтобы ушлый бандит его не обнаружил, я отлепила с новенькой кастрюльки лейбл «Цептера» и закрыла им «жучок» на тарелке.
Тарелки с подгаженным горячим и «жучком» благополучно были отправлены на стол, причем, наблюдая за официантом, я поняла, что «жучок» достался именно главарю. Хотя я и так всех отлично услышу. Официант занял свое место за занавеской и бросил мне:
– Рыбу через полчаса. В соусе.
Ах вот для чего соус! А я, интересно, куда его налила? Однако хрен с ним, с соусом, теперь у меня есть восхитительные полчаса в наушниках!
Я уселась на стул, наладила приемник и надела наушники. Конечно, был риск, что сюда запрется официант, но без риска мою профессию не представишь никак. И без подобных парадоксальных ситуаций! В уши полился низкий голос с грузинским акцентом:
– Плохо паступаешь, Абзац. И ты, дарагая, плохо! Бог вас накажет – молодые еще, глупые! Я даверие аказал – тебя, бабу, взял в дело! Никагда не брал! Бабе место дома, с детьми.
– Ну, Дато, – раздался голос Светы. – Ну ты же знаешь, на меня можно положиться! А все этот говнюк, все он!
– Свэта, что за лэксикон! – раздался бас этого грузинского филолюба. – Нэльзя же вэчно оставаться торговкой из пивного ларька, откуда я тэбя выцепил. Нэ забывай, дэвочка!
– Я ничего не делал! – раздался испуганный глас Абзаца.
– Вот именно, дарагой, вот именно! Ты задание получал не мокрухой заниматься! – сказал Дато. – Твое дело было въехать на доверии в квартиру врача и уж потом любой ценой доставить нам наш заказ. И ты, Свэта, должна была ему в помощь также получить законный доступ в квартиру. А что надэлали вы? Одын спит с женой, другая спит с мужем, а что в итоге? Кто убил врача? Теперь ваше дело – это узнать! Теперь будут мэнты, шумиха, его баба все барахло вывэзет и спрячэт, и ваабще канцов не найдешь!
– Мы все исправим, Дато, все найдем! – сказала Света.
– Нэ знаю, как уж тэперь вам вэрить. Асобэнно тэбе – сабака наемная, – проревел грузин, относя последние слова, видимо, к Абзацу.
Мое сердце давно трепыхалось где-то в животе, ухая и проваливаясь. Я была пока не в состоянии анализировать услышанное. Благо работала запись.
– Тэбя, Абзац, я взял на чистое дэло, а ты его своими грязными руками замарал, – продолжал делать вливания вор в законе. – И дело-то было фиговое: войти в доверие к жэне врача и доставить нам всэ их статуэтки. Ну что сдэлать с тобой после этого?
– Дато, ты не забывай, – вставила Света, – это же именно я сообщила вам об этой коллекции! Я вытрясла всю информацию из Целикова! Я старалась, но и Абзац не виноват! Мы сами обалдели, когда его крякнули!
– Кароче, – мне в ухо опять врезался грузинский бас. – У вас абоих есть сутки, чтобы доставить нам всю каллекцию вместе с тем, кто убил врача и пасмел пэрэбэжать нам дарогу! Панятно гаварю?! А если нэ будет, то ты, Абзац, рой сэбэ яму. Сам рой на Кумысной палянэ!
– Почему только себе? – возмутился Абзац.
– Патаму что я с жэнщинами нэ ваюю! – И тут Дато разразился жутковатым глухим хохотом, отчего я мурашками покрылась изнутри и снаружи. А Света довольно подхихикнула. У нее-то, похоже, все было схвачено. Вот что случается с женщинами, у которых муж уезжает на три дня. А может, у нее и вовсе никакого мужа нет?
– Все сделаем, Дато, весь город перевернем, всех ребят на ноги поднимем, всех ментов на уши поставим, – заверила обнадеженная Света.
Да, не везло Целикову с женщинами, хоть ты плачь. Вот и эта ему как следует промывала мозги.
– А главное, знать, кто пасмел пэрэйти дарогу, кто замочил врача! – внушал главарь. – И все статуэтки найти до единой. Поняли, пан Кшиштоф ждет. Мой коллега из Польши, хозяин игорных домов в Европе, мой друг и коллекционер – я давно обэщал ему эту коллекцию в обмен на... Ну, у нас свой интерэс. Его рэбята так нэ работают плохо, как вы. Паэтому его рэбята много дэнег палучают, а вы получите кое-что пахуже! Да, пан Кшиштоф? – обратился Дато к невидимому пану. Видимо, это тот длинноносый. Вот кому позарез нужно это добро.
– Дорогой пан Дато, – с сильным акцентом сказал таинственный коллега Кшиш-тоф. – Я, конечно, еще подожду, но и ваши дела в Европе тоже пока подождут. Счета в банке пока заморожены. Пока... вы сами знаете что. Эта Диана – за ее головой я охотился по всему свету, Езус-Мария! Она была в прошлом веке во Франции, в доме барона де Лаваля, затем попала в Россию, и ее след затерялся. За ней охотились все коллекционеры. И вот вы мне показываете ее фотографию в доме обычного врача, о Езус-Мария!
Я чуть не свалилась со стула в наушниках: подумать только, какие у меня дома раритетные ценности!
– И заметь, Дато, – опять встряла Света, – фотографии доставила я. Я их стащила у Целикова.
– Тэперь ты должна прэдставить нэ фото, а оригинал! – прорычал Дато. – Слышала, что сказал пан Кшиштоф?
Видимо, пан Кшиштоф держал за глотку нашего грузинского тигра. У всех был свой шкурный интерес. Пока Диана и вся коллекция не будут у Кшиштофа, у Дато почему-то закрыты все счета. Абзац врача не убивал. Теперь они будут искать в двадцать четыре часа, как ищейки, – у меня с ними теперь одна забота! Главная их цель та же, что и моя, – найти того, кто убил. Главное – вещички-то из квартиры тю-тю! Обдумывать времени не было. В разговор вмешался дополнительный, очень приятный мужской голос:
– Да ладно вам, Дато! Лучше скажи, как тебе горячее?!
– Говно страшное, – весомо сказал Дато. – Твоего повара, Вэнька, надо за яйца повэсить за такое блюдо!
– Быть не может, Дато, – сказал неизвестный Венька, быть может, хозяин ресторана. – У меня чудный повар! Если он сделал что-то не так, я сейчас пойду выясню на кухне! Да-да, непременно иду!
Я обомлела. На кухне, куда собирался наведаться хозяин, царило, конечно, нечто неописуемое: чудный повар был привязан к трубе с кляпом во рту, а посреди кухни стояла я в наушниках и с приемником, прослушивая бандитскую сходку. Еще немного, и от Тани Ивановой может остаться на земле лишь воспоминание!
Судьба дала мне пару минут на спасение. Я уже давно сообразила, что железная дверь в стене с окошком вела в специальную морозильную комнату. Ножом я взрезала веревки на поваре и пинком под зад впихнула его, невзирая на протесты, в эту морозилку, где были развешаны рыба и мясные туши. Даже за несколько часов ему там ничего не сделается. Зато, может, он хоть не сразу оповестит хозяина о сумасшедшей террористке. В ледяной комнате я прикрутила его веревкой к ручке стола. Там ему, на мой взгляд, было не так уж и холодно, а главное – его не было видно из окошка в двери.
– Потерпи, родной, скоро выпустят, – шепнула я ему и заперла дверь.
Послышались тяжелые шаги где-то уже возле занавески, за которой начиналась подсобка. Еще несколько шагов, и он будет тут!
Моя сумка, куртка и ботинки лежали под мойкой, где за дверцами было еще порядочно места. Туда мне было ближе, чем до противоположной двери. Взвесив в долю секунды все шансы и расстояния, я проскользнула к мойке – благо мои ноги в носках ехали по гладкой плитке, как фигурные коньки по льду. Я сложилась вчетверо под мойкой, уткнувшись носом в мусорное ведро, и захлопнула за собой дверцы в тот момент, когда на кухню ворвались шаги и два голоса.
Главное, сидеть тихо, как мышка. Все мои вещи при мне – авось не полезут сюда!
Но мне казалось, что они должны были слышать стук моего сердца, таким он был оглушительным. К тому же в нос бил резкий запах рыбных очистков из мусорного ведра. Короче, непередаваемые ощущения.
– Вот моя кухня, – раздался голос невидимого мне Вениамина.
– Мощный рэсторан открыл. Молодэц, Вэниамин, – сказал Дато. И его сюда лешие принесли! – Дэловой ты парень, весь в отца, царствие ему нэбесное. А гдэ ж твой повар, я сам хочу с ним поговорить!
Думаю, повар сам с ним бы с радостью поговорил, да, слава богу, не имел такой возможности.
– Сам не знаю, – сказал деловой Вениамин. – Эй, Витька, где ты там?
Вот как зовут несчастного китайца. Хотя, конечно, он все-таки нанаец или что-то в этом роде, а у них часты такие имена.
Витька, понятно, не отозвался. Кляп, плюс морозильная камера, плюс толща железной двери.
– Где ты, мать твою! Тебя ждет высокий гость! Ты и так второе уже подпортил, этого мне еще не хватало! – возмущался хозяин. – Может, в кладовку пошел? Никуда он не денется! Смотри, Дато, покажу тебе пока свое хозяйство. Там у нас морозильная камера – видишь, целая комната. В ней и рыба, и мясо. Плита и все оборудование из Франции, посуда из Японии, продукты по спецзаказу и только первой свежести, – демонстрировал Веня свое хозяйство. Дато интересовался запасами специй и приправ и везде совал свой грузинский нос, весь в шишках и рытвинах.
Мне под мойкой стало крайне жарко. После двухдневной беготни по промозглому городу я, кажется, умудрилась простудиться, и у меня в тепле неожиданно захлюпало в носу. Мой нос не мог подождать более удобного момента – ему не терпелось хлюпать и свербеть! Я стала усиленно тереть переносицу, чтобы не чихнуть. На первый раз мне это удалось.
Хозяин и Дато переместились к разделочному столу перед мойкой. Между дверцами была крошечная щель, куда я уставилась во все глаза и... чуть не вывалилась из своего убежища! Рядом с белыми брюками Дато находились уже знакомые мне желтые джинсы и те самые ботинки «ферре» со скошенными носами! Физическое лицо в данных джинсах и ботинках – то бишь Вениамин, хозяин «Морского конька», – было тем самым утренним красавцем на «Ягуаре»!
И тут меня пробило на неудержимый чих! Я терла переносицу как заведенная, но все же фыркнула в кулак, ударившись макушкой о дно раковины. И замерла в ужасе...
– Что за черт! – сказал Дато. – Кто это?! Повар вернулся? – Они обошли кухню.
– Да нет! – сказал Вениамин неуверенно. – Никого нет!
– Это было где-то там, – сказал Дато, переместившись к мойке. – Там нэ мышь ли у тэбя?!
– Не должно быть, – сказал Веня, приближаясь к мойке.
– Там что-то есть, – сказал неугомонный Дато. И нюх-то у него как у собаки, и глаз как у орла.
– Да нет, – усомнился Вениамин. В щелочку я увидела, как он присел на корточки перед дверцами, а потом решительно раскрыл их.
В это мгновение в моей голове все смешалось, как в доме Облонских. Прямо передо мной был тот таинственный незнакомец. Он смотрел на меня секунду-другую, изучая мой парик, поварский наряд и мусорное ведро, с которым я сидела в обнимку. Не знаю, что он думал в тот момент, а я думала примерно следующее: «Ну и пусть, ну и наплевать, ну и ладно».
Неясно было только, на что именно наплевать. А потом... В мозгах воцарился некоторый вакуум. Вениамин быстро захлопнул дверцы и сказал Дато:
– Ничего там нет. Пойдем обратно в зал, видимо, повар вернется сейчас из кладовки и подаст нам рыбу. Может быть, рыба тебе понравится больше.
– Ну харашо, – согласился ничего не подозревающий Дато и удалился прочь с кухни.
А я сидела ни жива ни мертва, боясь пошевелиться, и слышала, как Вениамин за спиной Дато запер на ключ обе входные двери и также исчез. Я вылезла на свет божий, разгибая затекшую спину. Итак, я, кажется, пленница. Видимо, этот красавец по каким-то причинам решил разобраться со мной лично, без Дато. Также ясно, что он не смог бы признать во мне утреннюю девушку с белыми волосами. Признать теперь, когда я сидела в темноте, скрючившись, с волосами черными, к тому же в поварском наряде.
Однако чего я жду у моря погоды?
В подобных ситуациях мне бывать приходилось, здесь главное – выключить страх и включить пофигизм. Так, перво-наперво окна – обычное стекло, уже хорошо. Стеклорез у меня имелся при себе всегда.
Долго же ты будешь меня искать, мой морской конек в желтых джинсах! Все-таки не судьба нам с тобой свести нормальное знакомство! Вот так всегда в моей непростой детективной жизни!
В пять секунд я собралась: пошвыряла как попало всю прослушивающую дребедень в сумку, скинула пижаму горемычного повара, надела родную куртку, куда привесила «макаров» и ботинки. Подумав, сняла с головы черное каре и водрузила белокурые кудельки. Искать будут брюнетку, пока не догадаются! Кошкой запрыгнула на подоконник, и... в эту минуту вошел Веня и запер за собой дверь на ключ. Я застыла на подоконнике, не в силах произвести ни одного полезного движения. Увидев меня в несколько новом обличье и, естественно, теперь уже меня узнав, он немного обалдел, а затем странно улыбнулся:
– Ах вот ты кто! Интересно!
Мне самой было все ужасно интересно. И находилась я в крайне интересном положении, упираясь в подоконник коленями, оборотив к нему свой весьма обтянутый зад. Конечно, было не очень-то приличное зрелище, но, в конце-то концов, мне не приходилось жаловаться на свои формы.
Вениамин, казавшийся еще красивее и мужественнее в залитой светом кафельной кухне, приближался ко мне с неизвестными намерениями. Профессионализм во мне сработал молниеносно, и я уже стояла твердо на ногах, уперев в него ствол «макарова».
– Еще интересней, – сказал он, улыбаясь все шире.
– Стоять на месте, – скомандовала я, но как-то, видимо, недостаточно твердо.
Открывать пальбу по углам я не собиралась, да и законных оснований на это вроде бы не имела. Моей жизни, кажется, ничего не угрожало. Половой неприкосновенности тоже. Последнее подумалось мне уже с сожалением...
Мягко ступая, как снежный барс, улыбаясь проникновенно и иронически, проникая в душу своим взглядом, как хирургическим зондом, приблизился ко мне этот потрясающий экземпляр самца и плавно, но решительно опустил мою вытянутую руку с пистолетом, сказав:
– Брось эту игрушку. Не бойся, я бы мог тебя сразу за ногу оттуда вытащить. Я не собираюсь тебя никому сдавать. Ты вообще кто?
– Я?! Таня, – сказала я, совершенно пассивно и безвольно опустив руку, сжимавшую рукоять пистолета, и выглядя, наверное, при этом полной идиоткой.
– А я – Веня, – сказал он совершенно доброжелательно. – Вот и познакомились. А утром ты не хотела. Может, стоит продолжить знакомство дальше, если хочешь? Я вроде как хозяин этого заведения. А ты чем занимаешься?
Клянусь, если бы в интонации этого типа я уловила хоть малейшую издевку или неискренность, он бы получил от меня то, что положено, и долго потом бы соображал, как его одолела небольшая такая девушка нежного телосложения. Но красавец Веня был как алмаз чистой воды – многогранен и прозрачен. Его глаза лучились.
– Я – частный детектив, – сказала я, глупо улыбаясь.
– Ой, – сказал он, по-настоящему удивившись. – Ничего себе. Хотя я сразу понял, что ты совершенно необыкновенная девушка. А за кем ты следишь?
Я показала глазами на дверь, ведущую в ресторанный зал, где сидели Дато и компания.
– А-а, понятно. Боевая ты, подруга. А теперь, насколько я понимаю, ты хочешь покинуть это помещение?
– Да уж, желательно поскорее, – сказала я.
– Пожалуйста, в любой момент. Могу тебе окно открыть, зачем его резать? А могу и через дверь проводить. Ты мне что, не веришь? – Веня подошел к окну и поднял раму, устыдив тем самым мою сообразительность. – Ну, можешь лезть, давай я тебя подсажу!
Я стояла перед ним, совершенно офонаревшая, обмякшая, как сахарная вата, и мои глаза застила некая пелена. Он виделся мне в облике Робин Гуда – героя шервудского леса, чей великолепный торс украшали лук и стрелы, а длинноволосую голову – венок из листьев. Он пришел избавить меня из лап шерифа! Из застенков подземелья... и прочая чепуховина.
Тем временем Робин Гуд подхватил меня, как пушинку, за бедра и усадил на подоконник.
– Можешь прыгать, здесь первый этаж. – Он прожигал все мое женское естество своей улыбкой.
Он был совсем не сладкий красавец, а просто необыкновенно привлекательный, мужественный.
– Будешь прыгать? – спрашивал он, все так же улыбаясь, не снимая рук с моих бедер. И между нами заиграли электрические разряды. Это уже, собственно, было не только деловое знакомство...
Вместо того чтобы прыгнуть вниз, я положила руки на его плечи и сказала, не узнав своего охрипшего голоса:
– Спасибо, Веня, ты меня спас!
– Да не за что, – сказал Веня, взял одну мою ногу в ботинке и поставил себе на грудь.
– Может быть, ты все же возьмешь мой телефон? Про твой не спрашиваю – у частных детективов свои тайны! – При этом его рука скользнула под мою расклешенную брючину и стала наглаживать лодыжку и икру. От его прикосновений через тонкий капрон колготок меня словно пронзило током.
– Может быть... – сказала я слабеющим голосом и... почему-то съехала с подоконника, поддерживаемая его сильными руками.
Наши лица были так близко... Я чувствовала его дыхание, и за этим, наверное, должно было бы последовать логическое продолжение в виде потрясающего поцелуя, но такового не последовало.
Я отстранилась и стряхнула с себя наваждение. Что это я, в самом деле!
Не собираюсь же я действительно до такой степени терять голову от малознакомого типа. А малознакомый тип взял мои ненатуральные волосы, и они остались в его руке.
– Какая ты красавица без этой шапки!
Его взгляд говорил весьма красноречиво. Моя слабая женская душа отправилась в астральный полет и с потолка наблюдала за сценой совращения моего бренного тела с пути истинного.
Так, я иду по лезвию и, кажется, теряю голову, что в корне недопустимо!
Спасло мою пошатнувшуюся честь вовсе не провидение, и не орден католических монахинь, и не глас божий. А просто в дверь начали ломиться.
– Вэня! Кто у тэбя там? – раздался голос Дато.
Опять я попала в передрягу, которая, впрочем, избавит меня в данный момент от опрометчивых поступков и чересчур близкого знакомства с Вениамином.
– Никого нет, Дато! – крикнул Веня и шепнул мне: – Тебе пора.
Это я и без него отлично знала!
Я полезла на подоконник, задевая сумкой стоящие рядом кастрюли и вызывая тем самым дополнительный грохот.
– Вэня, открой, ты почему закрылся! Кто там у тэбя?! – ломился в дверь недоверчивый старый бандит.
Веня напоследок сунул свою визитку мне в карман куртки.
– Не забудь меня, детектив! – И громко крикнул: – Да сейчас открою.
– Повара выпусти, пока не замерз, – торопливо говорила я, вновь забираясь на подоконник.
– Будь осторожна, Танюша, хотя, по-моему, надо больше опасаться за твоих врагов. Лезь давай, пока мой повар там не околел.
Я кинула последний взгляд на место, где мне довелось пережить столько волнующих эмоций, и прыгнула вниз, в темноту, расшугав бродячих собак, увязнув каблуками в грязи и порвав брюки о карниз. Но это все были малые жертвы по сравнению с тем, какую информацию я получила и какой пережила взрыв волнующих эмоций в связи с этим новым знакомством...
...Как я ехала домой в такси, помню плохо. Умотавшись до почти полной потери чувствительности, до консервации мыслей и притупления всех оставшихся чувств, я ехала, тупо глядя впереди себя, отдавшись мягкому укачиванию и впав в прострацию. У меня наступил определенный предел, когда количество поступающей информации и сюрпризов, а также разных эмоций выше, чем способность их переработать и усвоить. Душа и тело просились в отключку. Мои ноги вопили, что их необходимо срочно разуть, согреть и поднять повыше. Голова клонилась ко сну.
С горем пополам добралась я до своей квартиры и даже с первого раза попала ключом в замок. Вся моя одежда вплоть до нижнего белья взросла горой в коридоре. В своей ненаглядной теплой спальне, дышавшей покоем, не нарушаемым даже присутствием бесценного чужого антиквариата, я на секунду задержалась у зеркала, прежде чем надеть пижаму. В голове прочно застрял красавец Вениамин и выходить оттуда не собирался. Да... ночные приключения всегда отдают чем-то немного нереальным, потусторонним, как свет полной луны. Днем все чары, как правило, развеиваются, оставляя лишь смутные воспоминания...
Свернувшись клубком в любимой пижаме под пуховым одеялом, я уснула блаженным сном без снов...
