Глава 5
Через час я уже стояла перед дверью квартиры, в которой некогда жил Леонид Митрохин, и безуспешно жала на кнопку звонка.
Окончательно убедившись в том, что там никого нет, я решительно шагнула в сторону соседней двери и вдавила кнопку звонка. Прислушалась, еще раз позвонила, потом посмотрела на часы и вздохнула. Чего я хочу? Сейчас самый разгар рабочего дня, понятно, что мне никто и не откроет. Надо было приезжать вечером.
Я окончательно расстроилась и хотела уйти, совсем позабыв о том, что на лестничной клетушке, кроме митрохинской, расположены еще две квартиры, а я позвонила только в одну. Так вот, в тот самый момент, когда я вызывала лифт, дверь, которую я так опрометчиво проигнорировала, открылась, и из нее высунулась старушонка.
– Дочка, а ты к кому приходила? – спросила бабушка – божий одуванчик.
– К Леониду Митрохину, – на автомате ответила я.
Моя собеседница опустила глаза, вздохнула и констатировала:
– Так опоздала ты, родная, Леонид умер.
– Я знаю. То есть дело в том, что я не совсем к нему приходила. У него жила девушка – Лиза. Вот она-то мне и нужна.
– А ты ей кем будешь? – проявила бдительность бабулька.
– Я сестра ее мужа, – тут же нашлась я. – Лиза ушла от него к Митрохину. А он, бедный, совсем исстрадался. И приходил сюда, и звонил, а толку никакого. Вот я теперь решила прийти. Жалко мне смотреть, как брат мучается. Думала, может, Лиза просто ему не открыла, а со мной поговорит...
В глазах бабульки загорелся живой интерес.
– Муж, говоришь? Приходил тут один, спрашивал Лизу. Может, это и был твой брат, – протянула она и тут же засуетилась: – Ну, заходи в комнату. Что мы через порог разговариваем?
Я послушно протопала в темный коридор, а оттуда на кухоньку. Бабулька усадила меня на высокий табурет и начала хлопотать.
– Ну, будем знакомы. Меня Анастасия Павловна зовут.
– Таня.
– Знаешь, Танечка, что я тебе скажу, я сразу поняла, что с этой Лизой не все в порядке. Ну, странная она какая-то была.
– Так вы ее видели?
– А то как же! Она частенько Леонида навещала. Только ты убеди своего брата, что она ему не пара. Пускай ее не ищет. А если вдруг сама вернется, то выгонит.
– Почему вы так настроены? В свое время Леонид ей очень помог. Он был для нее почти как отец, – воспроизвела я информацию, некогда полученную от Андрея.
– Отец?! – Анастасия Павловна многозначительно хмыкнула. – Ну да, а как же! И твой брат в это верил?
Честно говоря, я была без понятия о том, верил ли в это Андрей, но на всякий случай утвердительно кивнула.
– Митрохин нашел себе молодую любовницу на старости лет – вот и весь секрет! До того с ума по ней сходил, что собрался все свое наследство ей оставить!
– Да вы что? – всплеснула я руками.
– Да. К нему нотариус все ходил. Леонид ведь сначала все свое имущество бывшим компаньонам отписал, а потом... Потом Лизка появилась и все карты перемешала. Толком и не знаю, что там к чему, да, видно, Митрохин в последний момент все же смекнул, что девица на самом деле вертихвостка. Так что по новому завещанию никто ничего не получил – все государству отошло.
– А Лиза?
– А что Лиза? Он когда при смерти был, она к нему даже не приходила!
– Разве? – насторожилась я. Насколько я помню, Андрей говорил, что Лиза не появлялась дома около двух недель, которые она якобы провела у постели умирающего. Но как теперь выясняется, здесь ее не было. Девушка решала свои проблемы где-то на стороне, а мужу врала, что присматривает за больным. Интересное получается дело...
– А то! Даже на похоронах не появилась.
– А что же с завещанием? Митрохин совсем ничего ей не оставил?
– Говорю же, ничего! Только какие-то мелочи распределил между друзьями – кому картину, кому статуэтку. Он же собирал все эти старинные вещички. Лизе тоже какая-то безделица досталась.
– Какая?
– Не помню точно... Ваза, что ли...
– Ваза?..
Память тут же выдала картинку из не столь далекого прошлого. Номер Димы, в кресле сидит Гарик, а двое верных горилл стоят рядом.
«– Может, он ее не в номере спрятал.
– А где?
– В камере хранения, например.
– Нет. Босс однозначно сказал, что в номере. Вот и ищи.
– Но тут и впрямь ничего нет. Мы уже все просмотрели.
– Придется говорить боссу, что вазы в номере нет».
Ваза! Они искали в номере Димы вазу. Вазу должна была получить по завещанию Лиза. А ведь нотариус перед смертью говорил о том, что Дима должен был передать что-то девушке. Так вот, значит, что это было!
– Но ведь Лиза не пришла на оглашение завещания. Как же она могла получить положенное ей по наследству? – спросила я, хотя теперь-то как никогда точно знала ответ на этот вопрос.
– А оно ей и не надо было. Говорю же, вертихвостка! Когда Леонид обещал, что все ей достанется, то бегала к нему. А потом, как узнала, что, кроме вазы, ничего не получит, то и бросила старика.
– А куда же ваза делась? – гнула я свое.
– Не знаю.
Я поняла, что больше мне тут ничего не узнать.
– А где может быть Лиза, вы не знаете?
– Откуда мне знать? Да и не ищи ты ее. Неужели не поняла, какая она – эта ваша Лиза?
– Поняла. Но все равно, мне бы с ней лично поговорить, – вздохнула я.
– Ой, милая моя, зря ты все это затеваешь. Зря, – твердила свое старушка. – Ну, может, Аристарх Петрович что знает. Он-то больше с ней общался.
– Аристарх Петрович? – оживилась я. – А кто это?
– Да вроде прислуги был у Митрохина. На все звонки отвечал, в квартире убирался, даже готовил. А потом с ним несчастье случилось: попал в аварию. Врачи-то его выходили, да только теперь он не ходок. Остался в инвалидном кресле, но Леонида не забывал. До последнего был с ним, все его секреты знает. И о Лизке наверняка ему известно – на его же глазах все было. Может, и про то, куда она делась, тоже в курсе.
– А где мне можно найти этого Аристарха Петровича?
– Сейчас посмотрю. Кажется, у меня где-то был записан адрес.
Анастасия Павловна вышла из кухни и вернулась через пару минут с листочком в руках.
– Вот, держи. Если не переехал, найдешь его.
Я от души поблагодарила старушку и, сжимая в руках адрес человека, который мог вывести меня на Лизу, покинула квартиру гостеприимной Анастасии Павловны.
Как оказалось, Аристарх Петрович жил совсем неподалеку от Митрохина. Мне даже не пришлось садиться в душный салон моего авто и колесить по улицам. Нужно было только пройти в глубь двора, пересечь детскую площадку, и пожалуйста – перед вами панельная пятиэтажка под номером 7.
Поднявшись на третий этаж, я остановилась перед нужной мне квартирой. Никакого звонка обнаружить не удалось, так что пришлось барабанить в дверь кулаком. Почти сразу же послышался голос:
– Сейчас-сейчас. Подождите минуточку.
Заклацала задвижка замка, дверь скрипнула и приоткрылась. Из темного коридора на меня глянул инвалид: старик, прикованный к креслу, смотрел внимательными глазами, очевидно, пытаясь понять, кто я такая.
– Простите, а вы к кому?
– Вы ведь Аристарх Петрович?
– Именно.
– Значит, к вам, – улыбнулась я и представилась: – Татьяна Александровна Иванова. Частный детектив.
Обманывать старика, который жил бок о бок с Митрохиным, не было никакого смысла. Начни я представляться дальней родственницей, племянницей, сестрой из богом забытой деревеньки – он бы тут же смекнул, что это обман, и захлопнул бы передо мной дверь. Так что это был тот редкий случай, когда честность – друг и товарищ всего человечества.
– Частный детектив? – удивился Аристарх Петрович, тщательно изучив мое удостоверение. – А я зачем вам мог понадобиться?
– На днях был убит Дмитрий Нуштаев – племянник Леонида Митрохина. Я расследую это дело. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для общения?
– Конечно, – тут же отреагировал мой новый знакомый. – Чем смогу, помогу. Проходите. Только дверь захлопните.
Старик поехал впереди меня на своем кресле, указывая дорогу. Я послушно следовала за ним по маленькой, тесно заставленной мебелью квартире.
Аристарх Петрович толкнул очередную дверь, заехал в комнату и остановился.
– Располагайтесь здесь, – предложил он.
Я присела на краешек старинного рассохшегося дивана, который от тяжести моего веса жалобно заскрипел. Собственно говоря, в квартире все было таким – старым и ветхим, хотя и содержалось в идеальной чистоте и порядке. Занавесочки на окнах были идеально выглажены, скатерть с длинными кисточками была аккуратно постелена на стол, а в серванте множество чашечек было расставлено в строго шахматном порядке и так же тщательно найдены места для фотографий на стенах.
– Так чем я могу вам быть полезен? – осведомился старичок.
Я перевела на него взгляд, собралась с мыслями и приступила к делу.
– Скажите, вы знали о том, что Диму убили?
– От вас услышал. Милейший был молодой человек. Несмотря на то что у его отца была вражда с Леонидом, он все равно навещал дядю. Кто же его мог убить?
– Это я и пытаюсь выяснить.
– Тогда я вряд ли вам смогу помочь. С Дмитрием я никогда не общался. В те редкие дни, когда он навещал Леонида, я старался им не мешать, в разговорах не участвовал.
– А ведь вы были на похоронах?
– Да.
– Значит, должны были видеть Диму.
– Разумеется. Он был там, но мы не общались.
– Скажите, а что-нибудь о завещании, оставленном Леонидом, вам известно?
– Только в общих чертах. Леонид говорил мне, как хочет распорядиться своим имуществом, и не более того.
– И как же?
– Он передал все государству. Своим немногочисленным друзьям он оставлял лишь малоценные вещи: копии картин или статуэтки.
– А вам он тоже что-то оставил? – бесцеремонно спросила я.
– Леонид еще при жизни постарался сделать все, чтобы мне не пришлось ни в чем нуждаться. После того как я попал в аварию и врачи сказали, что я не смогу ходить, он выхлопотал мне пенсию, потом купил эту квартиру.
– Понятно. А Лизе он тоже купил квартиру?
Аристарх Петрович изменился в лице.
– Лизе? С чего вы это взяли? Да и при чем тут Лиза? – как-то не на шутку забеспокоился он.
– Но ведь Леонид любил девушку! Неужели он совсем ей ничего не оставил?
– У Леонида к Лизоньке была отцовская привязанность – только и всего.
– Правда? А вот у меня другая информация.
– Это все глупые домыслы! Не знаю, кто вам такое наговорил! – Аристарх Петрович явно разнервничался. Он подкатил кресло к столу, схватил стакан с водой и залпом выпил его. – Не верьте тем, кто это говорил! На самом деле Лизонька была просто несчастная девочка. Когда она только приехала в город, то познакомилась с одним типом – криминальная личность, такими делами воротил, жуть! Он втянул Лизу в одно из таких дел: оформил на нее подставную фирму, которая занималась тем, что отмывала деньги от продажи наркотиков. Вот только на чем-то они прокололись. О махинациях стало известно милиции, и, естественно, все подозрения пали на Лизу. Ей грозил тюремный срок, и не маленький. Вот тогда-то она и встретила Леонида. Он помог ей: кому-то заплатил, кому-то пригрозил. С девушки были сняты все подозрения. После этого какое-то время она жила у Леонида, и то только потому, что тот подонок искал ее по всему городу. А потом их пути разошлись, но Лиза никогда не забывала Леонида.
Так вот, значит, что за страшная тайна, которую Лиза скрывала от своего мужа! При таком раскладе все вопросы отпадают сами собой. Я бы на месте девушки тоже не стала особо распространяться о своем криминальном прошлом. С такой репутацией и в старых девах запросто можно остаться!
– Скажите, а что за вазу Леонид хотел оставить Лизе?
– Я же говорил: всем своим друзьям Леонид передал, как память, какую-то из своих вещей. Он, знаете ли, был большим любителем всяких старинных редких штучек. Собирал репродукции известных картин, одно время увлекался марками. Возможно, он и хотел передать Лизоньке на память вазу. Я даже догадываюсь, о какой именно вазе идет речь. Леонид привез ее из Египта. Вещь была очень красивая. И Лизе тоже нравилась.
– А почему вы решили, что эта ваза ничего не стоит?
– Леонид сам говорил, что купил ее на развале за гроши, – отмахнулся Аристарх Петрович.
– Правда? А по одной из моих версий, именно из-за этой вазы и погиб Дима, ведь именно он должен был передать ее Лизе. Неужели из-за дешевой посудины могли убить человека? Скорее всего, вы ошибаетесь, и ваза на самом деле очень дорогая! – с самым непосредственным видом заявила я.
Мой собеседник как-то странно дернулся в кресле. Нервы у него явно пошаливали, и он опять потянулся за стаканом с водой, но нечаянно уронил его. По скатерти тут же расплылось пятно.
– Вот невезение! – пробормотал он.
– Не переживайте, я сейчас налью воды. Где у вас кухня?
– Прямо по коридору, правая дверь.
Я схватила стакан и быстрым шагом вышла из комнаты.
Кухня оказалась такой крошечной, что здесь уместился только самый минимальный набор мебели. Если инвалид заедет сюда на своем кресле, то, не совершая никаких перемещений, с одного места сможет легко дотянуться и до плиты, и до холодильника, и до стола.
Я открыла кран с холодной водой и наполнила стакан.
«А Аристарх Петрович содержит свое хозяйство не хуже любой домохозяйки», – отметила я, еще раз обводя кухоньку взглядом. Лично в моей кулинарной мастерской царит всегда один и тот же пейзаж – горы посуды в раковине и чашки с недопитым кофе на столе. И только редкие визиты гостей способствуют тому, что я вспоминаю о самом главном предназначении женщины в этой жизни – о роли домохозяйки...
Что и говорить, у моего нового знакомого таких сложностей явно нет. И только фартук, небрежно брошенный на стул, немного портил эту идеальную картину.
Фартук? Я вспомнила, что нахожусь в квартире одинокого инвалида, и мне стало как-то не по себе. Эта вещь здесь была явно лишняя...
Я тряхнула головой и быстро пошла обратно. Аристарх Петрович ждал меня на прежнем месте. Я передала ему стакан с водой и опять присела на краешек дивана.
– Скажите, а вы живете в этой квартире совсем один? – спросила я.
– Один. А что?
– Неужели к вам никто не приходит и не помогает?
– Приходит. Сейчас полно всяких служб – платишь деньги, и к тебе присылают женщину, которая убирается в квартире, готовит обед. А из родственников у меня никого нет.
– А чьи же это фото? – бесцеремонно поинтересовалась я, указывая на снимки, развешанные на стенах.
– Это... – Аристарх Петрович замялся. – Я взял эти фотографии из дома Леонида после похорон. Все равно бы их выбросили – они же никому не нужны.
Я поднялась со своего места и подошла к стене, увешанной фотографиями.
– Так, значит, это Леонид Митрохин? – спросила я, глядя на один из снимков, с которого на меня смотрел статный мужчина лет сорока.
– Да.
– А это?.. – я указала на фотографию, на которой объектив запечатлел красивую девушку в широкополой шляпе и с ромашками в руках.
– Это Лиза.
– Вот оно как... – я внимательнее уставилась на фото. Потом перешла к другому. На нем тоже была Лиза, но на этот раз с Леонидом. Мужчина сидел в кресле, а она устроилась на подлокотнике и, обняв своего кавалера, открыто улыбалась на камеру. Что-то тут не очень пахнет отцовской любовью.... Объектив захватил в кадр и часть стола, на котором стояла ваза с охапкой цветов.
– Это та самая ваза, – заметил Аристарх Петрович. – Видите, Леонид особо не дорожил ей. Она стояла на видном месте, где ее могли нечаянно разбить. Будь она действительно ценной, он бы не стал поступать так безалаберно. Это была просто красивая вещь, и только.
– А можете дать мне эту фотографию? – попросила я.
Инвалид удивленно на меня посмотрел. Кажется, ему не очень хотелось расставаться с фото.
– После того как я закончу расследование, я обязательно вам ее верну, – видя колебания, заверила я Аристарха Петровича.
Он поджал губы и сухо ответил:
– Возьмите, конечно, если это вам в чем-то поможет.
– Спасибо. У меня к вам будет еще одна просьба. Вот моя визитка. Там указан и номер телефона. На тот случай, если Лиза вдруг объявится. Передайте ей мои координаты, пусть свяжется со мной. Это очень важно.
От Аристарха Петровича я мчалась, не помня себя от счастья, перескакивая сразу через несколько ступенек и прижимая к себе сумку, в которой лежала фотография Лизы. Теперь я непременно выясню у Макса, эта ли девушка вчера днем искала Диму. Но главным было даже не это, а то, что у меня есть шанс узнать истинную стоимость вазы. Если я права и она стоит огромных денег, то версия о том, что Дима погиб из-за этой вещи, – верна. А если это безделица, в чем меня все пытаются уверить, то придется начинать все сначала и искать мотивы преступления совсем в других краях...
Я вышла на тот самый дворик, с которого, собственно говоря, и начиналось мое путешествие. Старушка-«Лада» одиноко поджидала меня под живым навесом из листвы. Я закинула сумку на заднее сиденье, запрыгнула в салон и включила сцепление. Машина плавно выехала со двора, помедлила на повороте и, помигав поворотником, свернула на переполненную автостраду.
В гостиницу я ворвалась, чуть не сбив Макса с ног, и тут же кинулась к администратору.
– Виктор Семенович, мне нужна ваша помощь, – выпалила я.
– Что-то случилось? – как всегда с самым невозмутимым видом спросил служащий гостиничного комплекса.
– Да. У вас есть знакомый антиквар?
– Нет.
– Неважно! – не растерялась я. – Тогда найдите мне по справочнику адреса всех антикваров, которые работают в Петровске. Мне очень нужно!
Не задавая больше ни единого вопроса, Виктор Семенович вытащил откуда-то из-под стола огромный гроссбух и принялся его листать.
– Пишите, – после непродолжительного изучения книженции сказал он, – Виталий Андреевич Гроховский, телефон... Лев Станиславович Разумовский, телефон... Алексей Алексеевич Цукарин...
– Кто? – я выронила ручку, услышав последнюю фамилию.
– Алексей Алексеевич Цукарин, – повторил администратор.
Вот это да! Так, значит, второй претендент на наследство Митрохина был антикваром. Очень любопытная история получается...
– Так вам нужен его номер телефона или нет?
– Нет, спасибо, у меня уже есть, – поблагодарила я и пошла к выходу.
Я вышла на улицу, пересекла дорогу и забралась в салон своего потрепанного авто. Голова отчего-то начинала болеть. Нет, эта жара просто невыносима. Если завтра будет такая же погода, я наотрез отказываюсь покидать номер!
– Танечка, только не раскисай. Вот потом можно, а сейчас – нет! – твердо сказала я самой себе. Руки тут же потянулись к сотовому, и я набрала первый номер, принадлежавший Гроховскому. Конечно, больше всего было интересно поболтать о том о сем с господином Цукариным, но мне нужна оценка лица незаинтересованного. А с этим товарищем еще успею повидаться, может быть, даже сегодня.
По набранному номеру мне ответила девушка.
– Простите, а Виталия Андреевича Гроховского я могу услышать? – спросила я.
– Нет. Виталий уехал в отпуск. Вернется только в конце недели. Тогда и звоните, – посоветовала моя собеседница и отключилась.
– Не очень-то и хотелось, – проворчала я, глядя на пищащую в руках трубку, и стала набирать второй номер. Ответил мужчина.
– Лев Станиславович? – уточнила я.
– Да.
– Вы ведь занимаетесь стариной?
– Именно. А с кем я говорю?
– Меня зовут Татьяна Александровна. Мне нужна ваша помощь – оценить одну вещь. Можно к вам подъехать прямо сейчас?
– Конечно.
Лев Станиславович оказался милейшим человеком. На звонок по домофону ответил сразу же и даже вышел встречать на лестничную клетку. Это был тучный господин преклонного возраста в смешной клетчатой жилетке.
– Добрый день еще раз, – приветствовал он меня. – Очень рад знакомству. Очень рад. Проходите. Будьте как дома.
Кудахтая вокруг меня, как курица над цыпленком, антиквар проводил меня в свой кабинет и усадил в кресло.
– Может, чай или кофе? В такую погоду спасают только горячие напитки, а от холодной воды нет никакого толка.
– Нет, спасибо, – пресекла я всяческие попытки Льва Станиславовича влить в меня что-нибудь горячее.
– Ну, как хотите, – пожал он плечами и тоже сел в кресло напротив меня. – Вы сказали, что у вас имеется ко мне какое-то дело.
– Да. Скажите, вы можете оценить стоимость вещи по фотографии?
– По фотографии? – с сомнением покачал головой антиквар. – Конечно, есть определенный набор артефактов, которые можно узнать при беглом взгляде. Но вот касаемо того, оригинал это или подделка, я не смогу ручаться. Ну, вот представьте, разве можно говорить, глядя на снимок, о том, фотографировали это с оригинала картин Пикассо или с репродукций?
На всю эту тираду я могла только пожать плечами.
– Но у меня не картина.
– А что?
Я вытащила из сумочки фото с вазой из комнаты Митрохина.
– Вот, – протянула я снимок Льву Станиславовичу.
Антиквар деловито нацепил на нос очки.
– Так-так, – забормотал он, но тут же осекся. По лицу пробежала тень.
– Что такое? – тут же отреагировала я.
Разумовский снял очки, аккуратно положил их на стол и внимательно на меня посмотрел.
– А знаете, вот эту самую вазочку мне довелось увидеть три дня назад в оригинале, – ровным тоном произнес он.
– Да что вы?!
– Да-да, и молодые люди, которые мне ее приносили, были озабочены тем же вопросом, что и вы, – о ее ценности.
Я тщетно пыталась привести мысли в порядок, но они разбегались как тараканы, и я никак не могла сообразить, что мне со всем этим добром делать.
– Вы говорите, два дня назад?
– Да. Именно так.
– А кто приносил вам эту вазу?
– Молодой человек и девушка.
Я откинулась на спинку кресла, все еще не в силах поверить, что это правда. Неужели какая-то случайность вывела меня на след убийц? Просто невероятно!
– А вы их запомнили?
– Ну... обычная пара.
– А имена? Их имена вы знаете?
– Они не пожелали представляться. И при мне друг друга по имени тоже не называли. Да и вообще они не особо долго у меня были, я только взглянул на вазу, назвал им ее стоимость, и они тут же ушли.
Я наконец смогла взять себя в руки и задала главный вопрос:
– Так какова ее стоимость?
– Красная цена этой вазы сто рублей, – твердо заявил Разумовский. – Но лично я даже таких денег пожалел бы за эту ерунду!
– Что? Сто рублей? Этого не может быть!!! – подскочила я на месте. – Вы ошибаетесь. Это наверняка очень дорогая и ценная вещь!
«Из-за нее убили человека!» – проглотила я конец фразы.
Антиквар прищелкнул языком:
– Вот то же самое кричала и та девица. Да что вам всем далась эта ваза? Кто вам вообще сказал, что она имеет какую-то ценность? Чушь!
– Скажите, а вы можете описать людей, у которых она была?
– Ну... девушка такая... среднего роста, с правильными чертами лица, только накрашена слишком ярко. Да и парик ей совсем не шел.
– Парик? А с чего вы взяли, что она была в парике?
– Да волосы у нее были ненастоящие. Может, конечно, девица их вытравила перекисью, но я почему-то, как только увидел ее, сразу подумал: «Зачем она напялила этот ужасный парик?»
Я вытащила из сумочки еще один снимок, на котором были запечатлены Лиза и Леонид, и протянула Разумовскому.
– Похожа на вашу клиентку?
– Нет, – покачал он головой. – Это точно не она.
– Ну хорошо. А что мужчина?
– А вот молодой человек с ней был самый непримечательный. Такой пройдет мимо тебя на улице раз сто, а ты даже не заметишь. Вот и все, что я могу про него сказать.
– Ну, может быть, что-то особенное еще вам запомнилось? Они не называли вообще никаких имен? Может, адрес? Или телефон вам оставили?
На каждый мой вопрос антиквар отрицательно качал головой.
– Так они были у вас три дня назад? Это точно? – переспросила я.
– Абсолютно.
Все сходится! Четыре дня назад ваза еще была у Димы, но вечером произошли небезызвестные события, в результате которых ваза оказалась у криминальной парочки. На следующий же день они пошли к Разумовскому и узнали, что ваза ничего собой не представляет. Очевидно, для них это было таким же шоком, как и для меня. Хотя нет. Им было хуже! Они-то пошли на убийство, чтобы сорвать большой куш. Тогда они без промедлений отправились к нотариусу. Им не верилось, что ваза – сущая безделушка, они были уверены, что в ней есть какой-то секрет. Этот секрет они и пытались узнать у Ташкова. Теперь-то я понимаю смысл слов, которые я сочла за предсмертный бред. «Они хотели знать секрет... Но я им его не сказал... Его знал только старик Митрохин, Лиза и я...» Митрохин мертв, нотариус тоже. Остается только Лиза. Только она в курсе того, чем так ценна эта ваза. А значит, она тоже в опасности. Хотя девушка скрывается и найти ее лично мне пока не удалось.
– Что ж, спасибо и на том. Вы даже не представляете, как помогли мне.
Я поднялась со своего места. Разумовский последовал моему примеру. Уже в дверях он неожиданно произнес.
– Хотя знаете...
– Что?
– Была одна странность у мужчины.
– Какая?
– Костюмчик у него был как будто с чужого плеча. Великоват ему вроде.
– Костюмчик? – я схватила Разумовского за рукав. – Такой бежевый? Льняной? Да?
– Точно. Так вы его знаете?
– Знаю-знаю...
Я попрощалась с антикваром и поспешила вниз по лестнице, по пути набирая номер Володьки Кирьянова.
Я же почти в одном шаге от того, чтобы раскрыть это дело! Тип в льняном костюме и некая дамочка в парике убили Диму и украли у него вазу, в надежде, что за нее можно получить большие деньги. О девушке мне совсем ничего не известно, но про мужчину-то я много какой информации успела нарыть. Например, точно знаю, что он работает на Игоря Солодова. Хотя похоже на то, что молодой человек и его спутница кинули своего босса. Иначе как объяснить, что ваза у них, а Солодов все гоняет своих людей на поиски злосчастного предмета? Впрочем, это уже их личное дело.
Есть у меня в руках и еще одна козырная карта – номер машины моего разлюбезного недоброжелателя, стрелявшего в меня на веранде. Нужно только, чтобы Володька пробил его по своей базе данных, и я получу адрес народного умельца!
Но сотовый у Кири был опять отключен, а незнакомый мужской голос сказал, что он уехал в командировку. Это известие поставило крест на всей моей гениальной идее по поимке убийцы Димы. Что же теперь делать?
Я забралась в свое авто, но ехать уже никуда не хотелось. Я положила руки на руль и опустила на них голову. Ну что за катастрофическое невезение?! Успех моего расследования зависит от того, когда Володька вернется из командировки. А что, если он будет в Тарасове только через неделю?! И что же мне теперь, сидеть и ждать у моря погоды? Нет, Танечка, надо как-то самой разруливать!
Я схватила мобильник и набрала справочную.
– Ждите ответа, – оповестил меня электронный голос, из трубки потянулась заунывная мелодия, потом что-то щелкнуло, и бодрый голос ответил:
– Вторая на линии. Добрый день.
– Не могли бы вы подсказать мне адрес одного человека, только имени его я не знаю, но зато у меня есть номерной знак его машины.
– Простите, мы не даем информацию такого рода, – отрезала моя собеседница и повесила трубку.
Я чертыхнулась и зашвырнула сотовый в бардачок. Ладно, это тоже не самое страшное, что может быть в моей работе. В конце концов, я могу поехать в редакцию и расспросить всех сотрудников об этом типе. Наверняка кто-то да вспомнит что-нибудь интересное.
Я посмотрела на часы. Начало седьмого. Значит, экскурсию в чертог злодея-Солодова придется отложить на завтра. Ничего страшного, я смогу занять и сегодняшний вечер. Например, пора бы вспомнить и о втором претенденте на наследство Митрохина. Вдруг он знает что-то про Игоря Петровича? А у меня такое чувство, что именно его персона вырисовывается за всеми этими убийствами... В моей работе никакая информация не будет лишней. С этими мыслями я снова схватилась за сотовый.
На этот раз по телефону, значившемуся за господином Цукариным, мне ответили.
– Добрый день. Могу я поговорить с Алексеем Алексеевичем?
– Это я.
– Ой! Правда?! – обрадовалась я. – А я вам все дозвониться не могла. Знаете, меня интересуют старинные монеты. И мне сказали, что именно у вас имеется широкий выбор. Это правда?
Я тут же подумала, что с монетами я загнула, нужно было что-нибудь попроще придумать. Но антиквар ответил:
– Вас не обманули. Если хотите, можете приехать прямо сейчас. Наш магазин работает до восьми.
Я, разумеется, хотела и, узнав адрес, тут же завела мотор. «Лада» кашлянула ржавым нутром и вползла на дорогу.
Длинная вереница из авто медленно текла по остывающей после полуденной духоты трассе, дружно замирала на светофоре, кружила по кольцевым улицам. В итоге поток из железных коней прибил мою машинешку к лавочке антиквара, расположенной на первом этаже многоквартирного панельного дома.
Я выбралась из салона и бодро зашагала к парадным дверям магазинчика, над которым красовалась зазывная вывеска «Мир чудес и подарков». Я усмехнулась. Ну, ладно, чудеса – еще куда ни шло, но назвать старое барахло, которое наверняка в изобилии представлено в местной лавочке, подарками?! Цукарин, конечно, большой оригинал!
Я распахнула дверь в магазинчик – над головой тут же затренькал колокольчик. Я поморщилась, сделала шаг вперед и провалилась на несколько ступенек вниз.
После яркого солнечного света здесь показалось совсем мрачно и неуютно. Повсюду стояли стеллажи с россыпями старинных вещиц. Чего тут только не было! Кубки причудливых форм, шкатулки, статуэтки и даже несколько курительных трубок. Интересно, и все это кому-то надо? В одном углу приютился резной стол и пара табуреток, очевидно, тоже выставленных на продажу. Но апофеозом всего этого был самовар огромных размеров. Вот уж точно крайне необходимая вещь в наш XXI век!
Я так и не успела как следует оглядеть все это добро, когда открылась боковая дверь, которой я раньше не заметила, и из нее вынырнул сутулый дядечка. Это и есть господин Цукарин?
– Добрый день, – разлюбезничался он.
– Добрый. А вы и есть Алексей Алексеевич? Я звонила вам недавно.
– Ах да, насчет старинных монет?
Я энергично закивала головой, мол, точно-точно, сплю и вижу эти монеты.
– А с какого года?
Вот незадача! А с какого года они считаются «старинными»?
– Мне самые редкие, – нашлась я. – Знаете ли, я-то сама не особо увлекаюсь, а вот муж... Хотела сделать ему сюрприз.
– Ну хорошо, – так и не получив вразумительного ответа, кивнул Цукарин. – Думаю, у меня есть кое-что для вашего мужа. Сейчас принесу.
Антиквар скрылся за той самой дверью, из которой так неожиданно появился. Я осталась одна в помещении, забитом всяким старьем, ломая голову над главным вопросом: «Как бы мне начать разговор о Солодове, Митрохине и его убитом племяннике?»
От нечего делать я уткнулась носом в один из стеллажей. «Может сказать, что мой муж Константин Нуштаев и это подарок для него? А потом плавно перевести тему на его брата – Леонида Митрохина, который, судя по рассказам, увлекался всем этим старьем?»
Мой взгляд бесцельно скользил от глиняных слоников к инкрустированным шкатулкам. В самом углу стеллажа приютилось семейство матрешек.
Или лучше не говорить, что я жена Нуштаева, а придумать что-то другое? Какая-то странная мысль пробежала у меня в голове, но я не успела поймать ее за хвост. «Хотя нет, лучше того, что я придумала, ничего нет. Ведь Цукарин не в курсе личных дел брата Леонида, зато сам Леонид ему очень хорошо знаком. Не будет же он молчать, когда услышит знакомое имя. Неприметно выдаст себя, а если нет...» Опять та же самая мысль вихрем скользнула мимо меня. Никак не пойму, что не так? Мой взгляд снова заскользил по полкам: все те же слоники, все та же тарелка и крошечные матрешки. По какому поводу сомнения? Я представляюсь женой Нуштаева, слоники, блюдо, матрешки – в чем проблема?
У меня в голове как будто зажглась лампочка. Матрешки!!! Совершенно одинаковые, крошечные сувениры в углу стеллажа – они были мне знакомы. Я уже видела точно такую же совсем недавно – несколько дней назад на пляже часть этой самой матрешки выпала у Димы из кармана! Я еще подобрала ее из песка и хотела вернуть, но потом события закрутили меня, и я совсем забыла. Да и некому уже было возвращать утраченный сувенир. Так что же получается – Дима виделся с Цукариным до оглашения завещания, он был в этом самом магазине и купил матрешку?
– Простите, что заставил вас так долго ждать, – прервал мои мысли Цукарин.
Я обернулась. В руках антиквар держал небольшой ящичек.
– Просто вспомнил, что у меня есть еще несколько интересных экземпляров, и пытался их найти.
– Я передумала, – заявила я. – Мне больше не нужны монеты.
– Нет? – Антиквар поставил свою ношу на стол. Внутри ящика что-то тихонько звякнуло.
– Нет. Мне нужно вот это, – я указала пальцем на матрешек.
– Простите, но это не продается.
– Как вас понимать? А зачем же тогда вы выставили их на витрину?
– Дело в том, что эти матрешки были изготовлены специально на заказ для одного человека. На днях он должен прийти за ними.
– А что это за человек? – уперев руки в боки, нагло поинтересовалась я.
– Имена клиентов не разглашаем, – расплылся в улыбке антиквар.
– Так, значит, не продаются? – еще раз переспросила я.
– Нет, – покачал головой мой собеседник.
– А почему тогда вы продали точно такую матрешку одному моему приятелю? – пошла я в атаку.
Антиквар изменился в лице.
– Какому приятелю?
– Дмитрию Нуштаеву. Вы продали ему эту самую матрешку. А мне теперь отказываете? – моему негодованию не было предела.
– Ах, Дмитрию. Ну, так бы сразу и сказали, – тут же засуетился антиквар.
«Так я и говорила!» – хотела возразить я, но не стала.
– Деньги у вас с собой, я надеюсь? В долг не даем!
– Конечно, с собой, – закивала я, а про себя думала: «Надо же, как он раскудахтался, едва заслышал имя Димы. Даже не стал отрицать, что они знакомы».
Цукарин вытащил из кармана связку ключей и открыл застекленный стеллаж. Его рука проворно пробралась мимо всякой всячины и схватила одну из матрешек.
– Сейчас запакую для вас подарочек.
– Сколько я вам должна?
Цукарин уронил матрешку в крошечный пакетик, протянул его мне и огласил сумму. Я еле сдержалась, чтобы не присвистнуть, когда услышала цифру. А неплохо устроился антиквар, однако, такие бабки сдирать за деревянную погремушку!!! Но пришлось держать марку «приятельницы Димы». К тому же я по опыту знаю, что разговор идет куда лучше, если твой собеседник получит некую мзду. Так что пришлось лезть за портмоне и расплачиваться за совершенно ненужную вещь.
– А сам Дима к вам давно заходил? – спросила я, когда пакетик с сувениром перекачивал ко мне.
Цукарин глянул на меня исподлобья.
– Давно что-то не был.
«Врешь!» – рвался с моих губ крик негодования, но вместо этого я нараспев протянула:
– Вот оно что...
В этот момент колокольчик снова противно зазвенел. В магазин явился очередной посетитель. Похоже, придется отложить разговор до лучших времен.
– Если вам понадобится что-то еще, можете заходить. Теперь-то мы знакомы, – промурлыкал антиквар мне на ухо.
Оно и понятно! Я бы на его месте тоже мурлыкала от счастья: втюхал мне разукрашенные опилки за баснословные деньги и радуется!
С чувством, что только что приобрела в собственность чугунный мост, я покинула лавку антиквара, который уже кружил над своей очередной добычей, опрометчиво решившей обзавестись здесь парочкой сувениров.
Я распахнула дверь, шагнула на улицу и тут же налетела еще на одного любителя старины.
– Простите, – буркнула я и хотела уже пройти мимо.
– Татьяна Александровна, – окликнула меня девушка, которую я только что чуть не сбила с ног.
Я обернулась и увидела перед собой Анну. Вот так встреча! Какая нелегкая принесла сюда дочь Солодова?
– Привет, Анечка. Кто бы мог подумать, что мы так скоро встретимся!
– Я тоже не ожидала вас здесь встретить. Любите старинные вещи?
– С некоторых пор...
– Что же приобрели? – полюбопытствовала девушка.
– Да вот, – я помахала пакетиком, в котором была спрятана матрешка. – Другу хочу подарить. А ты зачем сюда?
– А меня папа прислал.
– Он коллекционирует старинные вещи? – удивленно вскинула я брови.
– Не он. Его партнер по бизнесу, у которого на днях день рождения. Вот папа и попросил, чтобы я подобрала для него какой-нибудь сувенир. Знаете, многие думают, что в антикварных магазинах продается только никому не нужное барахло, а между прочим, там попадаются очень ценные вещи. Иногда продавцы сами не догадываются, какая редкость попала к ним в руки, и продают за сущие гроши.
«Только со мной почему-то все получилось с точностью до наоборот», – подумала я, а вслух сказала:.
– Может быть.
– Надеюсь, еще встретимся, – произнесла Аня и юркнула в магазин. Я посмотрела на закрытую дверь, пожала плечами и зашагала к своей машине.
В гостиницу я вошла чернее тучи. Ну никак у меня в голове не укладывалась вся та куча информации, которую на меня выплеснули за сегодняшний день. Странное дело – кого я ни спрошу о Диме, либо ничего не знают, либо откровенно врут. Ну ладно Солодов. Он еще тот жук. А Цукарин-то при чем? Почему бы честно не сказать, что не так давно видел Диму? Или он уже в курсе, что тот мертв, и не захотел травмировать подобной новостью меня – его приятельницу?
Боковым зрением я заметила, как Виктор Семенович провожал меня долгим взглядом. А я думала, что моя персона уже давно перестала его шокировать. Только что на этот раз не так?
Я получила ответ на этот вопрос, как только открыла дверь своего номера. Это мы уже проходили – ко мне опять вломились незнакомые типы. Один устроился в кресле и меланхолично поглядывал в окно. Другой курил на балконе. Мужики явно чувствовали себя как дома и на мое появление отреагировали более чем вяло, вроде как – а мы, пока тебя ждали, решили чайку попить.
– Добрый вечер, – улыбнулась я своим новым гостям.
– Думаю, для вас он не добрый, – парировал тот, что сидел в кресле. Он резко поднялся, сделал шаг в мою сторону и гаркнул: – Мы из милиции. Просим пройти за нами.
Я отодвинула наглого мужика в сторону, решительно прошла в комнату, села на кровать и, закинув ногу на ногу, заявила:
– Никуда я с вами не пойду. С какой это стати? Кто вам дал такое распоряжение?
– Майор Курбатов.
А-а-а, я так и думала. Если меня ищут менты, то, скорее всего, это происки господина Курбатова. Неужели соскучился? Или улик насобирал? Дело не хитрое. Если надо на кого убийство повесить, то тут они расстараются, будьте уверены!
– А по какому вопросу? – деловито осведомилась я.
– Он вам сам об этом расскажет, – пообещал он.
– Пройдемте. Это в ваших же интересах, – посоветовал мне второй дядька.
Я точно знала, что мои интересы никаким образом не пересекаются с интересами местного майора, но спорить с бравыми архаровцами не стала. На всякий случай... Поэтому послушно поднялась с места и потопала на выход.
Как известно, народ у нас падок на зрелища. Стайка постояльцев и администратор гостиничного комплекса «Заря» не были исключением. Они дружно собрались в холле и поджидали моего появления. Что и говорить, не каждый день увидишь, как милую и безобидную девушку уводят под белы рученьки двое людей в форме. И их цель отнюдь не экскурсия по городу.
Меня посадили в «уазик», угрюмый водитель завел мотор, и авто понеслось вперед по вечерним улицам города Петровска. Я отвернулась к окну и стала считать проносившиеся мимо фонарные столбы. Настроение было самое что ни на есть поганое. У меня есть некоторый опыт общения с людьми в форме. И я не понаслышке знаю, что если они являются за вами в час, когда у всех (и у них в том числе!!!) закончен рабочий день, – жди беды... Для меня эта самая пресловутая беда предстала в облике майора Курбатова.
Мои молчаливые конвоиры провели меня в кабинет Александра Петровича. Я оглядела сии хоромы и пришла в уныние. Шкаф, доверху забитый папками, пара стульев и письменный стол, на котором по законам жанра и для пущего устрашения несговорчивых подследственных стояла включенная лампа советских времен, никак не настраивали на лирический лад. Сам Курбатов стоял у окна и не повернулся до тех пор, пока мои сопровождающие не покинули кабинет. Только тогда он глянул в мою сторону и сурово констатировал:
– Ну, вот мы и снова встретились.
Я поерзала на колченогом стуле. Да уж. Надеюсь, никто не будет направлять свет от электрической лампы мне в лицо и орать: «Ты убила Дмитрия Нуштаева! Признавайся!»
Курбатов прошелся по кабинету, после чего сел напротив и уставился на меня. Я не осталась в долгу – состроила кислую рожу и тоже воззрилась на своего старого знакомого. Пусть даже не думает меня запугивать! Я на такие дешевые трюки не покупаюсь!
– Татьяна Александровна, скажите мне еще раз, в каких отношениях вы состояли с убитым Дмитрием Нуштаевым? – завел старую пластинку Александр Петрович.
– Мы были с ним соседи. Пару раз вместе обедали. Вот и все.
– Ага. А что-нибудь о своей жизни он вам рассказывал?
– Что именно?
– О работе?
– Нет.
– О родственниках?
– Нет.
– О друзьях?
– Нет.
– Тогда объясните мне, что вы делали вчера днем дома у Игоря Петровича Солодова?
Так вот, значит, кто на самом деле заказал для меня рандеву с майором! Игорь Солодов! Но это просто невероятно! У самого рыльце в пушку, и ведь хватило же наглости натравить на меня ментов! Видно, слова о том, что в его руках находится почти весь Петровск, вовсе не преувеличение, а жестокая реальность. Даже беспринципные блюстители порядка готовы исполнять любое его поручение. Дураку ясно – ситуация складывается вовсе не в мою пользу. И что с этим делать, я не имела ни малейшего понятия.
– Я повторю свой вопрос, – повысил голос Курбатов, видя, что на прежние его слова я никак не реагирую. – Что вы делали у Солодова не позднее вчерашнего дня? А также сегодня?
Я набрала в легкие побольше воздуха. Помнится, во время последнего нашего разговора с Александром Петровичем я усиленно изображала из себя недалекую дамочку. Так не будем отступать от намеченной по сценарию роли.
– Я хотела устроиться на работу в редакцию, – заявила я.
Курбатов явно не ожидал такого ответа. Он рассчитывал застать Татьяну Александровну врасплох! А вот фигушки!
– На работу?
– Именно, – подтвердила я с самым невозмутимым выражением лица.
– Простите, а напомните мне цель своего визита в Петровск?
– Подруга отдала мне свои билеты, потому что на работе случился форс-мажор, а я безработная и могу разъезжать куда угодно и когда угодно, – честно призналась я.
– Так зачем вам понадобилось искать работу у Солодова?
– Говорю же, – закатив глаза, бубнила я, – я безработная. Услышала, что в редакцию требуются журналисты, и решила попробовать.
– А от кого услышали?
– Не помню. Кажется, на пляже кто-то говорил, вот я и запомнила.
– Ага. И домашний адрес Солодова вам тоже на пляже подсказали.
– Ну да. Я так поняла, это какие-то близкие знакомые или родственники Игоря Петровича были, – гнула я свою линию.
В конце концов Курбатову надоест слушать весь этот бред, и он меня отпустит, ведь никаких конкретных улик у него против меня нет. Только жалоба от всесильного господина Солодова. Будь он неладен!
– Я могу привлечь вас к ответственности за незаконное проникновение на частную территорию, – поставил меня перед фактом майор.
– На какую еще территорию? – вполне серьезно растерялась я.
– Игоря Солодова.
– Но я никуда не проникала. Меня туда пустили!
– Чем докажете? У меня есть заявление от Солодова. На пару суток я точно могу вас засадить за решетку, до выяснения обстоятельств.
– Каких еще обстоятельств?
– Татьяна Александровна, – проникновенным тоном начал Александр Петрович.
Все, кажется, началось. Вот сейчас свет от лампы ударит мне в глаза и суровый голос майора возвестит: «Выбирайте! Либо вы по-хорошему подписываетесь под убийством Нуштаева, либо будем по-плохому, и тогда к делу еще пришьют и жалобу от Солодова!»
Но произошло нечто другое. Все в том же тоне Курбатов продолжил:
– Не лезьте не в свои дела. Я бы вам советовал собрать чемоданчик и уехать из города, пока чего плохого не произошло. Ищите работу в другом месте.
Майор откинулся на спинку стула и уже своим обычным тоном спросил:
– Понятно?
Я кивнула.
– Я вас предупредил. Еще одна попытка появиться в радиусе километра от Петровска, и я найду повод, чтобы из добропорядочной гражданки нашей страны превратить вас в уголовницу. Запомнили?
– Чего уж тут не запомнить... – буркнула я.
– Вот и хорошо. Думаю, мы с вами договорились. Пока вы свободны.
– Я могу идти? – уточнила я.
Майор кивнул.
Я встала со стула и медленно пошла к двери, открыла ее, сделала шаг за порог. Так же медленно я прошла по длинному коридору, спустилась по лестнице. Честно говоря, я думала, что меня остановят, заставят вернуться и допрос начнется заново. Но этого не произошло. Совершенно беспрепятственно я покинула здание милиции и остановилась у тротуара.
Только теперь я почувствовала, что голова у меня раскалывается. Хотелось немедленно оказаться в номере и лечь спать. Но машины на бешеной скорости проносились мимо меня и не думали тормозить. Я проклинала свою неудачливость, Солодова, Курбатова и всех жителей этого гнусного городишки! Еще с полчаса я размахивала руками, пытаясь поймать попутку. Потом плюнула на это бесполезное дело и пошла на остановку.
В холл гостиницы я вползала, как шпион в лагерь врага. Ужасно не хотелось сталкиваться с Виктором Семеновичем. Проскользнув через стеклянные двери, я юркнула за большую кадку с непонятным растением, обозрела территорию и, убедившись, что администратора поблизости нет, – семимильными шагами поскакала к лифту. Примерно таким же образом я добралась и до своего номера. Быстро вставила ключ в замочную скважину, повернула его несколько раз, толкнула дверь и шмыгнула в комнату. Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и медленно сползла на пол. Мысли в голове путались, мешались. То мне хотелось прямо сейчас поехать к Солодову и сказать все, что я о нем думаю, а потом – будь что будет. То приходила гениальная идея последовать совету Курбатова и убраться из этого города подобру-поздорову.
В итоге я поднялась на ноги, шатающейся походкой доковыляла до кровати и шлепнулась на мягкие покрывала. «Нетушки... – думала я, расстегивая ремешки на босоножках. – Даже не думайте, что от меня можно так легко избавиться. Я вам еще всем покажу, кто такая Таня Иванова». Потом я зашвырнула одну туфлю в правый угол, другую – в левый, откинулась на кровать и почти сразу уснула.
...Я проснулась посреди ночи от какого-то шороха. Открыла глаза и уставилась в темноту. Похоже, ночь выдалась совсем безлунная, так что можно было только с трудом различить черный квадрат окна и уловить легкое колыхание занавесок. Дверь на балкон широко открыта, и ночная прохлада медленно расползается по полу. Что-то шевельнулось в углу комнаты. Я напряженно всмотрелась в темноту. Сердце пропустило пару ударов, а потом бешено заколотилось. В моем номере кто-то был.
Бесформенный сгусток темноты переместился вдоль стены и замер у кресла. Кто это? Что он делает в моем номере?
И что делать мне?
Я вспомнила, что пистолет лежит в тумбочке, и по спине пополз озноб. Нужно срочно что-то предпринять. А вдруг у этого человека есть оружие? Хотя в темноте достаточно сложно прицелиться и выстрелить, но и убегать от шальной пули все в той же темноте тоже задача не из легких.
Человек еще какое-то время покопошился у кресла, потом что-то шлепнулось на пол. Он рыскал в моей сумке? Ночной гость тут же шмыгнул к открытой двери балкона, нырнул за занавески. Я только успела заметить, как мелькнула его фигура на фоне окна, и он исчез за балюстрадой балкона.
Я тут же вскочила и метнулась следом за ним. В тот момент, когда я оказалась на балконе, с парапета соскользнуло что-то белое. Снизу послышался легкий шлепок. Очевидно, это упала веревочная лестница, по которой незваный гость и попал в номер. Я перегнулась через балкон. Внизу чернели кусты сирени, но я смогла различить человека. Сухая длинная фигура закинула веревку в сумку, вжикнула «молния» замка на спортивной сумке. Человек шагнул в заросли кустарников и исчез.
С сильно бьющимся сердцем я вернулась в комнату, плотно закрыла дверь на балкон, включила свет и огляделась. На первый взгляд все было на своих местах. Я пошарила в шкафу, открыла верхний ящик стола, где лежал пистолет. Верный «макаров» был на месте. И все же что-то этот человек здесь искал и, судя по всему, нашел. Только что?
Стрелки на часах показывали три часа ночи. Я опустилась на кровать, но после пережитого сон как рукой сняло. Кто это был? Зачем приходил? Догадки сменяли одна другую. Но одна была самая навязчивая. Это опять происки Солодова. Он объявил мне войну и теперь не успокоится, пока не выживет из города.
Я свернулась клубочком на измятых простынях, крепко сжимая пистолет. О том, чтобы выключить свет, не было и речи. Мне так и пришлось уснуть с пистолетом в руках и при включенном электричестве. На войне как на войне...
