ГЛАВА 8

Клиентка захотела, чтобы я раскрыла Дмитрию Олеговичу все свои карты. Я могла себе представить, каково будет его удивление, когда он поймет, где и при каких обстоятельствах мы с ним раньше встречались. Хотя, «удивление» – не совсем подходящее слово. Скорее всего, Хохлов будет возмущен тем способом, каким я влезла в его душу и выведала все его тайны. Вряд ли после этого можно рассчитывать на конструктивный разговор с ним. Осознав это, я решила, что не стоит называть Дмитрию Олеговичу мою профессию, лучше снова присесть рядышком с ним на мосточке, забросить удочку, а дальше… Дальше возможна любая импровизация. Например, я могу оказаться жительницей Агафоновки или сотрудницей детского дома № 4. Не исключено, что случайное упоминание в разговоре имени Сергея Касаткина всколыхнет память Хохлова, и тогда у нас появится новая тема для продолжения беседы…

Размышляя о предстоявшей мне встрече с тренером по плаванию, я очень быстро доехала до дачного поселка, пересекла его и вскоре припарковалась неподалеку от рыбного местечка, где он коротал свои одинокие будни. Погода явно благоприятствовала хорошему клеву. Мне встретился пожилой рыбак, который за утро надергал на простейшую маховую удочку целое ведро рыбы, причем сверху лежала кольцом щука весьма внушительных размеров.

– Надо же, еще нет и десяти утра, а вы уже с таким уловом! – Я позавидовала ему белой завистью.

– Так я здесь с шести часов рыбачу. Что, хороша щучка? – гордо спросил подтянутый старикан и продемонстрировал мне свою добычу во всей ее красе. – То-то! Кто рано встает, тому бог дает. Не зря я в камышах несколько часов простоял.

Мы обмолвились еще двумя-тремя фразами, и удачливый рыболов пошел своей дорогой, а я – своей. Уже издалека я увидела, что мосток занят. Похоже, Хохлов уже на месте. Правда, подойдя поближе, я засомневалась, что вижу спину бывшего чемпиона Тарасовской области по плаванию. Уж больно узенькой она была, как у подростка. Да и велосипеда около мостка не наблюдалось. Подойдя еще ближе, я поняла, что там сидит какой-то другой рыболов. Только он уже давно вышел из подросткового возраста. Когда я стала устраиваться рядом с ним, сухонький мужичок смерил меня недружелюбным взглядом и беспардонно заявил:

– Нет, девка, даже не думай бросать здесь свой зад! Мне такое соседство ни к чему!

– А ты что, купил это место? – осведомилась я и, не дожидаясь ответа, продолжила раскладывать свои рыболовные принадлежности.

– Купил, не купил, не твое бабское дело! Я его первый занял, вот и вали отсюда! – и мужик приправил свою недружелюбную речь несколькими непечатными выражениями.

Я заметила на плече у этого матерщинника татуировку. Нетрудно было догадаться, что он сделал ее не в модном салоне тату, а в местах не столь отдаленных. Бороться с этим зэком за место под солнцем не было никакого смысла.

– Ладно, не буду вам мешать, – сказала я и стала собирать свои пожитки.

– Вот так бы сразу, – ухмыльнулся тот и подтянул леску поближе к берегу.

Я несколько замешкалась и стала невольной свидетельницей того, как он вынул из воды какую-то корягу. Рыбак вновь смачно выругался, причем именно в мой адрес, сделав меня виновницей своей неудачи. Пришлось мне и с этим смириться и сойти с мостка на берег. Конечно, я могла бы обидеться и запросто применить к этому наглецу пару приемчиков, чтобы искупать его в речной воде, но у меня здесь намечалась совсем другая миссия. Смирившись со своим поражением, я начала прогуливаться по берегу, создавая видимость, что ищу подходящее место для рыбной ловли. На самом же деле ждала появления Хохлова. Прошел час, но его все не было. Для пущей важности я несколько раз забросила удочку в заросли камышей и даже поймала какую-то рыбешку. Вроде бы красноперку. Она отчаянно трепыхалась на крючке, и мне стало ее жалко. Я сняла еще живую рыбку и незаметно бросила ее обратно в воду. Авось выживет. Сегодня у меня совершенно не было рыбацкого задора, а вот азарт сыщицы прямо-таки зашкаливал. Я не могла больше ждать «у моря погоды», точнее рыбака у реки, поэтому решила навестить его в той загородной вилле.

Через четверть часа я припарковала свой «Ситроен» около коттеджа, в котором жил Хохлов. Еще сидя в машине, я заметила, как колышутся занавески в открытом окне мансарды. Скорее всего, это была спальня, и Дмитрий Олегович находился там, возможно, не в одиночестве. Впрочем, это не имело для меня никакого значения. В моем воображении уже оформилась кое-какая легенда. Я вылезла из своего авто, подошла к воротам и нажала на кнопку звонка. Дверь открылась практически сразу.

– Здравствуйте! Вам кого? – спросил меня невысокий мужчина с седеющим ежиком…

– Добрый день! Я могу видеть Дмитрия Олеговича?

– К сожалению, нет, – ответил незнакомец, с интересом изучая меня.

– Он здесь больше не живет?

– Простите, а вы кто ему будете? – уточнил мой визави.

Легенда, которую я только что сочинила, была рассчитана исключительно на самого Хохлова, поэтому мне пришлось срочно придумывать что-то новенькое.

– Я… я адвокат по бракоразводным делам. Меня наняла Анастасия Валерьевна, супруга Дмитрия Олеговича.

– Вот, значит, как. Ну проходите, поговорим, – мужчина распахнул передо мной дверь.

Я уже собралась войти, но вспомнила, что забыла включить в машине сигнализацию. Оглянулась, щелкнула брелоком и только потом зашла в палисадник.

Незнакомец спросил:

– Как вас зовут?

– Татьяна Александровна. А вас?

– Геннадий Петрович. Мы с Хохловым когда-то вместе плаванием занимались, на соревнования ездили, а потом я ушел из большого спорта из-за травмы.

– Да? А я думала, вы тоже тренер.

Надо сказать, хозяин коттеджа имел вполне спортивную фигуру.

– Нет, я работаю в областной санэпидстанции, а Димка сына моего теперь тренирует. – Мы прошли по гаревой дорожке и остановились около дома. – Так что мы уже много лет поддерживаем дружеско-деловые отношения. Хохлов попросился временно пожить у меня, я, разумеется, сразу же согласился. Честно говоря, я думал, он вместе с семьей хочет отдохнуть на природе, а оказалось – как раз от семьи. Дмитрий мне не сразу сказал, что задумал разводиться, а только потом, когда перевез сюда все свои вещи. Знаете, я надеялся, что у него все еще образуется, а тут вы… Татьяна Александровна, я как раз обедать собирался. Не согласитесь составить мне компанию?

Вероятно, этот человек тоже встал с зарей, если решил пообедать еще до полудня. Конечно, я еще не проголодалась, но, чтобы расположить к себе друга Хохлова, сказала:

– Не откажусь.

– Тогда располагайтесь за столом, на веранде, принесу для вас столовый прибор, – Геннадий Петрович зашел в дом. Не прошло и двух минут, как он вернулся. – Ну что, ухи отведаете? Это Дмитрий рыбки наловил, а уж варил ушицу я сам.

Только я хотела спросить, где сам Хохлов, как его приятель продолжил свою ничего не значащую болтовню. Сначала я подумала, что он ждет возвращения Дмитрия Олеговича, вот и развлекает меня разговорами о природе, погоде и прелестях дачной жизни. Потом я поймала себя на мысли, что Геннадий Петрович все время говорит о своем приятеле в прошедшем времени. Это меня насторожило. В голове родилось множество вопросов, но я решила задать их после обеда. В конце концов, за столом не принято говорить на серьезные темы. А «несерьезные» неожиданно закончились. Гостеприимный хозяин вдруг погрузился в молчание. Так что доедали мы уху в тишине, точнее под пение птиц.

– Спасибо, все было очень вкусно, – сказала я.

– Да, мне и самому понравилось. Честно говоря, я уху самостоятельно варил первый раз в жизни. Три раза жене звонил, спрашивал, что да как. Рыбы ведь полный холодильник, что-то делать с ней надо… Так, сейчас я уберу со стола, тогда и поговорим, – Геннадий Петрович отнес грязную посуду в мойку, сел за стол и спросил: – Татьяна Александровна, я так понял, что Настя согласилась на развод, да?

– Понимаете, дело в том, что…

– Понимаю, Дима был настроен весьма решительно. А он из тех, кто не привык менять свое мнение. Настя, разумеется, это знает, вот и сдалась так быстро. Я даже понимаю, почему она наняла вас. Развод – дело непростое. Сам один раз через него прошел. Врагу не пожелаешь! Но видите ли, в чем дело, Татьяна Александровна, обстоятельства несколько изменились. Сейчас не время для бракоразводного процесса, совсем не время, – и Геннадий Петрович интригующе замолчал.

– В каком смысле – не время? Что-то случилось?

– Да, случилось, – подтвердил приятель Хохлова. – Дело в том, что Дима лежит в больнице.

– В больнице? – удивилась я. – А что с ним?

– Пищевое отравление. Хорошо, что я вчера заглянул к нему, иначе все могло бы уже тогда закончиться. Он был без сознания, когда я нашел его в спальне. Вызвал карету «Скорой помощи», и она увезла Дмитрия в город. Врачи сказали, что надежда на выздоровление есть. Вот такие дела, Танечка… Вы не возражаете, если я буду вас называть просто по имени? Вы ведь еще так молоды…

– Нет, не возражаю. Скажите, чем же он отравился?

– Предположительно, алкогольным суррогатом.

Я остановила взгляд на целой колонне пустых стеклянных фляжек, стоявших вдоль стены, и спросила:

– Неужели коньяк оказался поддельным?

– А, вы об этом? – приятель Хохлова перехватил мой взгляд. – Нет-нет, думаю, дело совсем не в этом коньяке. Хотя, я когда эту стеклотару увидел, сам был в шоке. Дима всегда был равнодушен к спиртному, а тут коньячком стал каждый день баловаться! Только отравился он, вероятно, не им.

– А чем же?

– Тут приятеля моего какой-то рыбак не то самогоном, не то паленой водкой угостил, и вот результат – сильнейшая алкогольная интоксикация.

– Какой рыбак? – Я моментально вспомнила о том недружелюбном зэке, который занял сегодня хохловское место на мостке.

– Нездешний какой-то. Сюда полно городских приезжает рыбу ловить, – пояснил Геннадий Петрович, – вот, наверное, тот парень тоже из Тарасова был. Во всяком случае, Иваныч его не знает.

– Иваныч – это кто? – уточнила я.

– Да сосед мой, – хозяин коттеджа махнул рукой куда-то вправо. – Он мне вчера вечером рассказал, что видел, как мой постоялец пил с каким-то парнем, прямо на берегу.

– Я хотела бы поговорить с вашим соседом.

– Нет проблем, – Геннадий Петрович достал из кармана брюк мобильник и набрал номер. – Иваныч, ты? Это Косицын тебя беспокоит. Ты не мог бы ко мне сейчас заглянуть?.. С тобой поговорить хотят. Одна очень симпатичная девушка. Да?.. О чем о чем! О вчерашнем инциденте. Нет, она вроде не из милиции. Приходи, сам у нее спросишь.

– Придет? – уточнила я, когда Косицын отключил мобильник.

– Придет. Куда он денется? Танечка, можно вам задать один вопрос?

– Да, конечно.

– Как вы узнали, что Дмитрий уехал из дома именно сюда? – запоздало поинтересовался приятель Хохлова. – Насколько мне известно, он Насте об этом не говорил, потому что не хотел, чтобы она сюда приехала и как-то попыталась повлиять на его решение. Вы точно адвокат?

Я и сама не знала, зачем представилась ему именно таким образом. Наверное, потому, что не считала нужным говорить правду незнакомому человеку. Но теперь ситуация изменилась. Я почувствовала, что могу довериться Косицыну. Его глаза смотрели на меня приветливо и доброжелательно.

– Геннадий Петрович, я буду с вами откровенна. На самом деле, я не адвокат, а частный детектив. А наняла меня действительно Анастасия Валерьевна. Если хотите, я покажу вам свою лицензию.

– Не надо. Если вы – сыщица, это многое объясняет.

– Что именно?

– У представителя вашей профессии наверняка имеются все ресурсы для того, чтобы определить местонахождение человека. Потом, ваш интерес к тому парню, с которым пил Дима. Вряд ли адвоката это так уж сильно озаботило бы. – Раздался звонок. – А вот и сосед тут как тут.

– Мы, кажется, с вами уже сегодня встречались, – произнес знакомый голос. Он принадлежал тому самому удачливому рыбаку, который хвастался пойманной им щукой. – Я смотрю в окно и вижу – красный «Ситроен» стоит. Думаю, где-то я его уже видел… А тут как раз Петрович звонит, говорит, что девушка какая-то Дмитрием интересуется.

– Девушку зовут Татьяной Александровной. Она частный детектив, – представил меня Геннадий Петрович. – А это мой сосед, Александр Иванович Васильков. Между прочим, кандидат экономических наук.

– Очень приятно, – сказала я.

– А вы, значит, не рыболов, а сыщица? – пожилой дачник посмотрел на меня с нескрываемым интересом. – Не думал, что среди представителей этой профессии встречаются такие молодые и красивые девушки.

– Да погоди ты, Иваныч, комплиментами разбрасываться. Раз Татьяна сюда пожаловала, значит, на то были свои причины. Боюсь, что Димкино отравление – вовсе не несчастный случай…

– Гена, а ведь я тебе говорил: шибко подозрительным был тот паренек, – не без упрека напомнил Косицыну сосед.

– Ну ты же ничего толком не объяснил, – развел руками Геннадий Петрович.

– Александр Иванович, расскажите, пожалуйста, все с самого начала, – попросила я.

– Извольте, – кивнул Васильков. – Я только вчера приехал на дачу, поэтому пошел на рыбалку ближе к обеду. Танечка, помните место, где мы с вами сегодня утром встретились?

– Да, конечно.

– Так вот, там есть кусты боярышника…

– Я помню.

– Как раз за ними неумело прятался какой-то паренек с биноклем. Я не придал этому особого значения даже тогда, когда увидел его уже вместе с рыболовом на мостке. Они разговаривали как хорошие знакомые и даже выпивали. Это потом уже, когда Гена своему другу «неотложку» вызвал, я впустил в свою голову крамольные мысли – а что, если тот паренек был вовсе и не приятель Дмитрия, а как раз наоборот?

– Александр Иванович, вы описать того молодого человека можете?

– С виду обычный городской парень, никаких особых примет. Рост средний, телосложение нормальное…

– А серьги в ухе у него случайно не было?

– Издалека не разглядел. Врать не буду.

– Танечка, – встрял в наш диалог Косицын, – может, вы нам наконец расскажете, что происходит вокруг персоны моего друга? Неспроста, видимо, Настя наняла вас.

Настал момент, когда следовало как-то объяснить, зачем супруга Хохлова обратилась к моим услугам. Мужчины смотрели на меня, ожидая услышать нечто экстраординарное.

– Что происходит? Странный вопрос, – сказала я. – Геннадий Петрович, разве вы не знаете, что вокруг Хохлова уже давно сгущаются тучи?

– Откровенно говоря, я обратил внимание на то, что Диму стали чередой преследовать неприятности. Сколько ему нервов одна история с допингом попортила! Его ведь чуть с тренерской работы не сняли. А потом эта семейная драма…

– Про семейную драму не надо, лучше про допинг расскажите подробнее, – попросила я.

Мне без особых усилий удалось перевести стрелки с себя на хозяина коттеджа. Косицын охотно принялся вещать о сомнительных биодобавках, на которые подсел самый перспективный пловец-юниор, тренировавшийся у Хохлова. По сути, эта история мало чем отличалась от версии, которую мне рассказала Анастасия Валерьевна. Разница была лишь в том, что в интерпретации Геннадия Петровича этот инцидент коснулся Дмитрия Олеговича гораздо глубже, нежели его супруга представляла себе. Моя клиентка вообще не вспомнила о том ЧП, пока я не задала ей несколько наводящих вопросов. Похоже, проблемы в ее бизнесе затмили для нее все остальное. Супруг видел это и решил не добавлять своей жене-бизнесвумен лишних хлопот, поэтому умолчал о том, что может лишиться работы. Анастасия Валерьевна углядела в этой истории только тот аспект, что было уязвлено профессиональное самолюбие ее супруга, ведь его воспитанники не заработали золотых медалей.

– Хохлову было очень непросто доказать, что это не он заставлял Игоря Масленникова принимать запрещенные препараты. Ведь мамаша этого мальчика не только не сразу призналась, что сама «проявила инициативу» по поддержанию здоровья своего сына, и приписала эту инициативу его тренеру! Только поддержка других детей, их родителей, а также некоторых коллег помогла Дмитрию Олеговичу вернуть свое доброе имя. А знаете, что самое непонятное во всей этой истории? – спросил Геннадий Петрович и сам же ответил: – Хохлов не смог найти ту даму-дистрибьютора, у которой госпожа Масленникова приобретала биодобавки, ее телефон постоянно был отключен. Зато он вышел на другого распространителя продукции фирмы «Оушен-клуб» и отдал мне на анализ новую упаковку БАД «Суперфорс» и ту, что осталась у Масленникова. В нашей лаборатории провели сравнительный анализ. Как вы думаете, что из этого вышло?

– Это оказались совершенно разные препараты, – предположила я.

– Абсолютно! – подтвердил Косицын.

– Выходит, кто-то сознательно подсунул Игорю левую упаковку, – размышляла я вслух. – Этот кто-то знал, что Масленников будет проходить медкомиссию, что у него обязательно возьмут кровь на химанализ…

– Я не понял: так это Дмитрия хотели подставить или его воспитанника? – уточнил Васильков.

– История темная, никто в ней так до конца не разобрался, – признался Геннадий Петрович.

– Скажите, может, у Дмитрия Олеговича имелись какие-то собственные догадки по этому поводу? – осведомилась я.

– Он решил, что это просто недоразумение. Я был того же мнения, – признался Косицын.

Василькову кто-то позвонил на мобильник.

– Ничего сама не трогай, я скоро вернусь, – сказал он в трубу, потом обратился ко мне: – Жена ничего без меня сделать не может. Танечка, если ко мне вопросов больше нет, я пойду?

– Да-да, конечно, идите, Александр Иванович, больше вопросов к вам нет. Спасибо за помощь.

– Обращайтесь, если что. Гена даст вам номер моего телефона, – Васильков попрощался с нами и поспешил к себе.

– Танечка, неужели тот случай как-то связан с тем, что случилось вчера? – поинтересовался Косицын.

Я ответила в обтекаемой форме:

– Не исключено. Тем более что в обоих случаях использовались какие-то химикаты.

– Не понимаю, кому все это нужно? А Настя, она-то что думает? Вероятно, она кого-то подозревает, раз наняла вас?

– Нет, Анастасия Валерьевна сама теряется в догадках. Кстати, Геннадий Петрович, вы случайно не знаете Сергея Касаткина?

– Нет, впервые слышу это имя. Кто это? – поинтересовался приятель Хохлова.

– Возможно, этот человек причастен ко всему, что происходит вокруг семьи Хохловых. Не исключено, что он увлекается химией. Да, вот еще что: вы не в Агафоновке раньше жили?

– Нет, я почти всю свою жизнь прожил в центре Тарасова. А при чем здесь Агафоновка?

– Может, и ни при чем. Геннадий Петрович, в какую больницу положили Дмитрия Олеговича?

– В третью городскую. Знаете, Танечка, у меня там сестра работает. Она как раз в ночь дежурила. Утром она мне позвонила и сказала, что Хохлов еще в реанимации, его состояние стабильно тяжелое. Естественно, к нему пока никого не пускают. Жену, наверное, пустили бы, но я не стал звонить Насте. Вы ведь понимаете почему?

– Да, конечно, но я буду вынуждена все ей рассказать.

– Понимаю, это ваша работа.

Я уточнила у Косицына кое-какую информацию и попрощалась с ним. Сев в машину, я набрала номер Хохловой. Ее мобильник был в зоне действия, только ответа не последовало. Это меня насторожило. На всякий случай я позвонила ей в офис.

– Дизайнерская фирма «Агафон», – сказала секретарша.

– Здравствуйте, я могу поговорить с Анастасией Валерьевной?

– Ее нет.

– А когда она будет?

– Я не знаю. А вы по какому вопросу? Может быть, вас соединить с заместителем директора?

– Нет, спасибо, – сказала я и отключилась.

Домашний телефон Хохловой тоже молчал. Я завела машину и поехала в Тарасов. Уже в центре города я попала в пробку и, воспользовавшись этим, принялась эксплуатировать свой мобильник. Набрав номер сотового телефона своей клиентки, я начала считать длинные гудки. После десятого надеяться было уже не на что, и я отключилась. Молчание Анастасии Валерьевны показалось мне странным. Более того, в свете всех последних событий в мою голову полезли самые мрачные мысли. Как бы этот Химик не подобрался вплотную и к Хохловой! Почему она не отвечает? Забыла мобильник дома? Отключила звук и не слышит моих звонков? А почему секретарша не может сказать ничего вразумительного? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Пробка потихоньку рассосалась, и я поехала в сторону третьей городской больницы. У меня имелось несколько способов справиться о состоянии Дмитрия Олеговича. Можно было выяснить, кто лечащий врач Хохлова, найти его, представиться близкой родственницей больного или даже его женой и задать интересовавшие меня вопросы. Можно позвонить моему бывшему однокласснику Петьке Родионову, ныне нейрохирургу, и попросить его раздобыть для меня информацию о пациенте из другого отделения. А можно сразу же пойти к главному врачу, моему бывшему клиенту. Надо сказать, Николай Арнольдович Шторм был очень благодарен мне за то, что я для него сделала несколько месяцев тому назад, и даже сказал на прощание, что я всегда могу рассчитывать на его помощь. Наверное, он имел в виду помощь медицинского характера, но я была уверена: Шторм не откажет мне и в информационной поддержке. Увы, главврача на месте не оказалось, Родионов был на операции, а в отделение, где лежал Хохлов, меня не пустили из-за отсутствия белого халата и бахил. Вот не везет так не везет!

Если бахилы я купила в аптеке, находившейся в другом корпусе, то с халатом получился облом. Правда, мне подсказали, как найти санитарку, которая делает бизнес на аренде халатов, но и там меня ждала неудача. Какой-то мужик забрал у нее последний халат прямо у меня из-под носа.

– Дочка, да ты не расстраивайся так, – сказала мне предприимчивая санитарка приемного отделения, – сейчас кто-нибудь вернет халатик. Одна женщина уже часа два как в терапию ушла, наверняка она скоро вернется за своей сумкой. Кстати, ты уже решила, что мне в залог оставишь?

– В какой залог?

– Думаешь, дашь мне двадцатку и уйдешь с халатом? Как бы не так! У меня так две штуки уже увели. Ладно, один халатик совсем старенький был, а вот второй почти новый. До смерти жалко! Зимой хорошо – посетители одежду в гардероб сдают, она и является залогом, а вот летом сложнее. Если решишь мобильник в залог отдать, то выключи его. Поняла? Мне звонки тут не нужны.

– Бабуля, а это ничего, что мой мобильник почти пятнадцать тысяч стоит, а ваш застиранный халатик – копейки?

– Так что же, ты мне не доверяешь? – обиделась санитарка и даже отвернулась от меня.

Разумеется, я ей не доверяла. Нет, дело было не в мобильнике, а в той информации, что в нем содержалась. Я вышла на улицу и снова позвонила в приемную главврача.

– Скажите, Николай Арнольдович еще не подошел?

– Подошел. Как вас представить?

– Иванова Татьяна Александровна.

– Минуточку, – сказала секретарша.

После некоторой паузы мужской голос ответил:

– Алло! Я слушаю вас, Татьяна Александровна.

– Николай Арнольдович, я нахожусь около вашей больницы. У меня есть к вам один важный разговор. Вы сможете уделить мне минут десять вашего драгоценного времени?

– Даже больше, если потребуется.

Вскоре я уже сидела в кабинете главного врача.

– Меня интересует состояние здоровья одного вашего пациента и перспективы его выздоровления, – я назвала фамилию и отделение.

– Очень хорошо, Татьяна Александровна, что лично у вас со здоровьем все в порядке, – сказал Шторм. – Что касается состояния вашего знакомого, то я сейчас позвоню в токсикологию и все выясню… Нонна Витальевна? Добрый день! Скажите, как там у вас Хохлов себя чувствует? Все еще не пришел в сознание? Какие перспективы? Да, я понял. Скажите, а каков анамнез? Да, я понял. Нонна Витальевна, я беру этого пациента под свой контроль. Да уж будьте добры… Ну что вам сказать, Татьяна Александровна? Буду с вами откровенен. Случай тяжелый, но не безнадежный.

– Но ведь он почти сутки не приходит в сознание?

– И вы знаете, что яд попал в организм Хохлова едва ли не в критической дозе? Другой мог бы и часа не протянуть.

– А что это за яд? – осведомилась я.

– Метиловый спирт. Как же вашего знакомого угораздило его выпить? Он, случаем, не собирался свести счеты с жизнью?

– Нет, похоже, его угостили каким-то спиртным напитком.

– Значит, это покушение на убийство? Тогда надо поставить об этом в известность правоохранительные органы.

– А может, не надо? Я ведь уже веду расследование.

– Ну если вы настаиваете, будем считать, что это несчастный случай и Хохлов принял метиловый спирт по ошибке. Татьяна Александровна, я поначалу решил, что у вас личный интерес к этому человеку. Но раз уж вы интересуетесь Хохловым по роду своей профессиональной деятельности, то я вынужден признаться…

– Признаться в чем? – не поняла я.

– Дело в том, что я несколько преувеличил шансы на благоприятный исход. Даже если Хохлов придет в себя, он может так и не вернуться к полноценной жизни. Третьи сутки будут критическими.

– То есть если Дмитрий Олегович не выйдет из комы в течение трех суток, то шансов на его полное выздоровление не останется?

– Вы знаете, Татьяна Александровна, я еще не перестал верить в чудеса. Довольно часто случается, что даже самые безнадежные больные встают на ноги, причем это происходит не только благодаря медицине, но и благодаря поддержке близких. Скажите, у Хохлова есть родственники?

– Да, жена, дочь.

– Я распоряжусь, чтобы им позволили находиться рядом с ним. Конечно, не постоянно, но я уверен, что даже пять минут общения могут благотворно повлиять на больного.

Я поблагодарила Шторма и вышла из кабинета. Уже в коридоре я достала из сумки мобильник и набрала номер клиентки.

– Алло! – отозвалась она.

– Анастасия Валерьевна, нам надо срочно увидеться.

– К сожалению, это невозможно. Я сейчас еду на встречу с клиентом, отменить или перенести ее нельзя, никак.

– Но у меня есть для вас очень серьезная информация! Чем раньше вы все узнаете, тем лучше.

– Татьяна Александровна, мы встретимся с вами сегодня вечером или завтра утром.

– Вы не поняли, это очень важно!

– Нет, Татьяна Александровна, это вы не поняли – у меня встреча с клиентом в селе Курдюмское! Я уже в трех километрах оттуда. Не возвращаться же обратно? Тем более что я не могу рисковать таким выгодным контрактом. Если все срастется, то для «Агафона» это станет спасением. Знаете, у меня сегодня такой удачный день! Орлов наконец-то вернулся из командировки. Я рассказала ему, что нас выселяют, и Константин Павлович обещал мне посодействовать, увидеть арендодателя и продлить договор.

– Анастасия Валерьевна, послушайте меня внимательно, нам сегодня обязательно надо повидаться! Это касается вашего мужа. Он… – Я не успела больше ничего сказать, потому что Хохлова отключилась.

Похоже, ей вновь было не до супруга. Бизнес стоял на первом месте. С какой радостью она сообщила мне, что в Тарасов вернулся Орлов! Теперь мне стало понятно, почему клиентка игнорировала мои звонки. Оказывается, она общалась с другом семьи. Впрочем, «друг семьи» – это уже не актуальное определение. Само существование семьи Хохловых в прежнем варианте находилось под большим вопросом. Дело даже не в том, что Дмитрий Олегович с некоторых пор не считал Константина своим другом – в настоящее время он уже ничего не считал, ни о чем не думал. Хохлов лежал в коме, и было еще неизвестно, выкарабкается он из нее или нет.

Я села в «Ситроен» и уже хотела ехать домой, но звонок мобильника меня задержал. Надо же, Анастасия Валерьевна соизволила мне перезвонить!

– Слушаю!

– Татьяна Александровна, извините, я была вынуждена прервать наш разговор. Дело в том, что меня остановили неизвестно откуда появившиеся гаишники. Пришлось заплатить штраф за разговор по мобильнику за рулем, – поспешила оправдаться Хохлова. – Я поняла, что вы съездили в Уткино не зря. Мы с вами обязательно сегодня встретимся и все обсудим. Я только что позвонила в ресторан «Сакура» и заказала столик на семь часов. К этому времени я постараюсь вернуться в город. Извините, я не спросила, у вас этот вечер свободен?

– Свободен, – подтвердила я.

– Тогда до встречи, – сказала Хохлова и отключилась.

«Ну хоть так, – подумала я и собралась было убрать мобильник в сумку, но передумала: – Хотя, стоит сделать еще один звоночек». Я нажала на кнопку быстрого набора.

– Папазян слушает! – раздалось в самом моем ухе.

– Гарик, привет! Как твои дела? Как Былинкина?

– Танечка, я так рад тебя слышать! Только зачем ты сразу же об этой женщине спрашиваешь?

– Как зачем? Я за тебя волнуюсь.

– Это очень приятно, но для волнений больше нет повода. Вопрос с Былинкиной, точнее с ее сыном, уже закрыт.

– Вот и хорошо. Очень за тебя рада, – сказала я, хотя для меня было бы предпочтительнее, если бы эта корпулентная дама продолжала морально воздействовать на Папазяна. Я помогала бы Гарику от нее отделываться различными способами, а он регулярно предоставлял бы мне за эту услугу важную информацию. Я немного помолчала, а потом пожаловалась: – А вот у меня – край! Опять адресок один понадобился.

– Раз, понадобился, значит, достану и вечерком скажу тебе его на ушко. Танюша, мы ведь встретимся сегодня вечером, да? – спросил Папазян, окрасив свой голос самыми сексуальными оттенками.

– Да, конечно, встретимся, – подтвердила я. – Только ты мне адресок пораньше шепни, и не на ушко, а по телефону, ладно?

– Ой, Танечка, ой, обманщица! Я тебе скажу адрес, а ты сразу передумаешь со мной встречаться.

– Гарик, я даже не знала, что ты так плохо обо мне думаешь. Обидел ты меня своим недоверием, сильно обидел…

– Ну прости, родная, я не хотел. Говори, чьи координаты тебя на этот раз интересуют?

– Сергея Касаткина. Отчества его, прости, я не знаю. А год рождения приблизительно тот же, что и у Волгарева.

– Хорошо, Танюша, как пробью этого человека, сразу же тебе перезвоню.

– Гарик, я буду ждать, – ласково пропела я и отключилась.

Я успела доехать до дома, сварить кофе, выпить чашку крепкой «Арабики», налить вторую и только после этого услышала звонок Папазяна.

– Танюшенька, у тебя ручка с бумагой под рукой?

– Конечно.

– Тогда записывай! – И Гарик продиктовал мне парочку адресов.

Оказалось, что в Тарасове проживают два Сергея Касаткина. Валерьевич – на улице Мира, а Дмитриевич – в Кавказском переулке.

– А какого они года рождения? – уточнила я.

– Представляешь – одного и того же! Как раз того, что тебя интересует. Оба – ровесники Волгарева.

– Ну что ж, два адреса – это лучше, чем десять или совсем ничего. Спасибо тебе, Гарик!

– Танечка, а больше ты ничего мне сказать не хочешь?

– Хочу, но скажу только при встрече, – я опять-таки подарила Папазяну надежду. – Давай договоримся так: я сейчас быстренько смотаюсь на улицу Мира, это поближе, чем Кавказский переулок, кое-что там разузнаю, а потом перезвоню тебе и сообщу, где мы увидимся и во сколько.

– Душа моя, а сейчас ты мне этого поведать не можешь? – в голосе Папазяна угадывалось радостное предвкушение скорого свидания.

– Конечно, нет. Я ведь не знаю, во сколько точно освобожусь. Извини, мне звонят по второй линии. Пока! Жди моего звонка.

Разумеется, по второй линии мне никто не звонил. Мне просто надо было поскорее отделаться от назойливого Папазяна. Он свою миссию на сегодня выполнил, а встречаться с ним я не собиралась. У меня не было для этого ни времени, ни желания. Впрочем, никакого стыда за свой обман я не испытывала. Я в очередной раз без всякого зазрения совести динамила Папазяна.

Итак, один из двух адресов наверняка принадлежал парню с серьгой в ухе, или Химику, как я его про себя окрестила. Может, действительно рвануть на улицу Мира? Я посмотрела на часы – до встречи с Хохловой оставалось чуть меньше двух часов. В лучшем случае я могла бы за это время всего лишь смотаться по всем пробкам туда и обратно. Времени на то, чтобы тесно пообщаться с подозреваемым, уже не оставалось. Хорошенько взвесив все «за» и «против», я решила несколько повременить с поиском отчаянного детдомовца. Прежде всего мне следовало повидаться с Анастасией Валерьевной, рассказать ей о том, что произошло с ее мужем, а уже потом предпринять следующие шаги.