Глава 11
Улица Павлова, 39. Как я и ожидала, ничего хорошего эта улица мне не предвещала. Все дома какие-то неказистые, будто вросшие в землю. Последнего прохожего я видела еще до того, как въехала на разбитый временем и машинами асфальт улицы Павлова. Честное слово, будто в другой мир попала. Место казалось мне зловещим, несмотря на то что я пыталась себя убедить, будто у меня просто разыгралась фантазия. И света в грязных окнах однотипных двухэтажных домов практически не видно. Возникало стойкое ощущение, что район заброшен.
Поежившись, я сделала заключение — пора останавливаться. Мужичонка, у которого я спросила о местонахождении нужного мне строения, махнул рукой вдаль и не очень внятно из-за не вполне трезвого состояния сказал, что номер тридцать девять находится в самом конце улицы.
К моему большому неудовольствию, никому не пришло в голову повесить таблички, обозначающие номера домов. Как мне показалось, конца улицы я достигла, поэтому самое время выйти из машины и попытаться обнаружить злосчастный тридцать девятый.
Только я открыла дверцу, как, откуда ни возьмись, с громким визгом и лаем появилась настоящая собачья свадьба, состоящая, по моим несмелым подсчетам, особей этак из двадцати. Все это собачье месиво неслось прямо на меня. Со вступлением на путь, ведущий меня к разгадке тайны убийства Ксении Даниловны, пришлось повременить, и я быстренько юркнула в салон.
Только когда лай самого громкого пса перестал достигать моего слуха, я решилась снова выйти из машины… Собаки, собаки, кругом одни собаки! Сколько можно! Заставив себя успокоиться, я приняла решение ни на что больше не обращать внимания и отправиться на поиски места встречи с автором анонимного письма.
По логике, нечетные номера домов должны располагаться слева от меня, по этой стороне улицы я и двинулась. И без того редких фонарей становилось все меньше и меньше. Теперь, для того чтобы хоть что-то увидеть, мне пришлось достать из сумочки фонарик и включить его. Погодные условия мне благоприятствовали — небо было чистым и ясным, к тому же светила полная луна. Но все равно, для того чтобы разглядеть цифры на домах, если таковые все же окажутся, этого было недостаточно.
Где же искомый дом? Может, я его давно миновала? Мои часы показывали уже десять минут десятого, а я все еще не нашла места свидания. И хоть бы одна живая душа встретилась мне на пути! Так нет же, будто все сидят в бомбоубежище, как при газовой атаке. Мрачная улица.
При создавшейся ситуации, наверное, просто пора зайти в любой подъезд, позвонить в первую попавшуюся дверь и выяснить наконец, где стоит тщательно скрываемый от глаз посторонних прохожих «павловский дом», как я его для себя окрестила. Но в этот момент на одном из строений я заметила табличку с цифрой тридцать один, висевшую на одном гвозде и грозившую вот-вот упасть. Я была недалеко от цели. Но самое интересное ждало меня впереди.
Этот самый тридцать первый дом оказался последним жилым домом. Далее следовала череда полуразрушенных зданий все того же двухэтажного типа, без оконных стекол и дверей, имеющих настолько угрюмый и зловещий вид, что я невольно остановилась. Идти дальше или нет? Засунув руку в сумочку, я нащупала пистолет, а рядом с ним газовый баллончик, и мне стало немного легче. Оглянувшись и посмотрев на свою одиноко стоявшую у обочины и казавшуюся такой далекой «девятку», я с опаской подумала, что могу уже к ней не вернуться.
И все же двинулась дальше, просто подсчитывая строения, потому что табличек на них, естественно, никаких не наблюдалось.
Теперь у меня не было сомнений: убийца, почувствовав, что я подобралась к нему слишком близко, решил меня устранить. И выбрал для своих преступных целей вполне подходящее место.
А вот и тридцать девятый номер. Предпоследний дом. За ним последний, такой же, как и все строения напротив, нежилой и заброшенный. Дальше простирались посадки. И никого вокруг. Хотя нет. На противоположной стороне вдалеке я увидела огонь. Но свет происходил не от электрической лампочки, а от разожженного костра.
У павловского дома не наблюдалось кого бы то ни было, желающего со мной встретиться. Чтобы прозондировать обстановку и знать, на что рассчитывать при необходимости срочного отступления, я тихонько двинулась на свет, предварительно выключив свой фонарь. Освещенные языками пламени, вокруг костра сидели трое бомжей и трапезничали. Буханка хлеба, ходившая по рукам, и составляла предмет их ужина. И, конечно, не обошлось без пшеничного сока крепостью в сорок градусов, который они хлебали прямо из горлышка бутылки. Приятная компания, ничего не скажешь. Моя задача — не привлекать к себе внимания, иначе придется отстреливаться.
Вернувшись к дому тридцать девять, я прислушалась. Никаких признаков человеческого присутствия. Только облезлая кошка прошмыгнула мимо моих ног, что заставило меня крепче сжать рукоять пистолета. Я не знала, как мне встать, чтобы не оказаться жертвой нападения сзади. Слух у меня отменный, поэтому незамеченным ко мне подойти непросто, но… Стоять спиной к дому тоже небезопасно. Преступнику легче всего сбросить на меня из черного оконного проема предмет настолько тяжелый, чтобы размозжить мою голову. Нет, определенно, стоять без движения опасно, гораздо продуктивнее в данной ситуации двигаться. Может, тогда мне удастся застать преступника врасплох.
Стараясь производить как можно меньше шума, я двинулась вдоль дома. Единственный подъезд, зияющий как черная пропасть, не сулил вошедшему в него ничего хорошего. Как знать, может, там, в темноте, уже притаился убийца? Вынув пистолет наружу и сняв его с предохранителя, я услышала шум. Как будто под ногами идущего скрипнула половица. Хотя откуда половицы в этом разрушенном доме? Все, что можно, в том числе более или менее пригодную древесину, отсюда наверняка давно вынесли.
Звук шел сверху, со второго этажа. И я смело ступила во мрак подъезда. Необходимо быстрее покончить с неизвестностью и напряженностью ситуации. Чтобы не провалиться в какую-нибудь дыру, пришлось все-таки зажечь фонарь, хотя свет и привлекал ко мне внимание. Переступая через обломки кирпичей, клочки старых обоев и пригорки осыпавшейся штукатурки, я искала лестницу на второй этаж. Но, завернув за угол, увидела, что добраться до второго этажа практически невозможно — примерно половина лестницы, начиная с основания, была разрушена.
Кто-то когда-то сказал, что безвыходных ситуаций не бывает. Подсказал бы теперь мне этот умник, как забраться на второй этаж. Первая сохранившаяся ступенька лестницы находилась в двух метрах от моей головы. Тем временем шаги наверху слышались все отчетливее. Если человек, топтавший пол на втором этаже, задался целью меня уничтожить, то почему он не спускается? Или он устроил мне ловушку здесь, под собой, и теперь выжидает, когда я в нее угожу?
Как-то же он туда забрался… Значит, и я смогу. Нужно только найти как. Я вышла на улицу и пошла осматривать здание со всех сторон. Пожарную лестницу у этого двухэтажного строения я вряд ли обнаружу, но не на крыльях же ходивший поверху залетел, в самом деле!
Подойдя к торцу дома, я поняла, как злоумышленник пробрался на второй этаж. Вся торцовая стена была настолько выщерблена временем, что, ставя ноги в уступы, можно добраться чуть ли не до крыши.
Обойдя дом кругом, я не нашла никаких вспомогательных приспособлений для восхождения. Неужели придется лезть по стене? У меня было еще время одуматься и вернуться к машине, пока ее, одинокую сиротинушку, брошенную хозяйкой, не угнали бы те же бомжи. Но с моим упрямством тягаться бесполезно.
Прикинув на взгляд траекторию движения вверх, я осталась вполне удовлетворенной. Каждый раз, поставив в углубление ногу, я смогу держаться руками за кирпичные выступы, торчавшие на стене в изобилии. Оставалось последнее. Сделать так, чтобы не попасть преступнику прямо в руки. Скорее всего именно этого он и ожидает.
Для меня до сих пор оставалось непонятным, почему человек, назначивший мне свидание, рассчитывает, что я непременно буду добиваться встречи с ним? Я вполне могла вообще никак не отреагировать на анонимное письмо, приглашавшее меня прокатиться поздно вечером к черту на кулички. Или же сейчас, обнаружив, в каком подозрительном месте назначено свидание, я могла сразу же «сделать ноги». Может быть, он просто действует по наитию? Или… Или он хорошо знает мой характер. Второе наиболее вероятно. Значит, и я этого субъекта знаю неплохо. Остается выяснить, кто же он. Интересно, он уже догадался, что я явилась на свидание, или до сих пор пребывает в неведении?
Пора приступать к маневрам. Прежде чем заниматься альпинизмом, попробую выкурить этого антигероя из помещения. Пройдя к противоположной стене, я начала монолог со строчки из известной песни Пугачевой, правда, без разрешения автора заменив местоимение «вы» на «ты».
— Эй, ты там, наверху! Нехорошо так долго заставлять даму ждать!
Я стояла, прижавшись спиной к стене и напряженно вглядываясь, не появится ли в проеме второго этажа человеческая голова или фигура. Мои возгласы скоро привлекут сюда трапезничающих бомжей. При них преступнику гораздо сложнее будет осуществить свои коварные замыслы.
Ответом на мой призыв была тишина. Но, чутко прислушавшись, я таки уловила какое-то движение в мою сторону.
— Может, поговоришь все же со мной? — продолжила я вызывать второй этаж на разговор. — Мне так тоскливо здесь одной, ты не представляешь! Спустился бы, я жду.
«А почему я уверена, что наверху именно мужчина?» — задала я себе тут вопрос. Но никто — ни мужчина, ни женщина — не хотел показывать мне своего дивного личика. Этот «кто-то» своим упрямством не уступал мне.
— Как хочешь! — зевнув, небрежно произнесла я. — Тогда я, пожалуй, пойду.
Напомнив себе волка из сказки про трех поросят, который с помощью такого же обмана хотел пробраться в дом, я обежала строение, после чего стала карабкаться по уступам. И у меня это получилось довольно бесшумно. Пистолет, лежавший в сумке, я рассчитывала выхватить, добравшись до верха.
Но как только я достигла провала окна на втором этаже, откуда-то сбоку ко мне метнулась тень и костлявая ладонь накрыла мне рот. Затем меня втащили внутрь. Кто-то, кто был явно выше меня ростом, проговорил мне в ухо знакомым голосом: «Тише», хотя это было абсолютно излишне, после чего прижал меня к себе.
Только он переоценил свои силы. Несколько правильных и четких движений с моей стороны помогли мне освободиться от захвата. Скорчившись от боли, неизвестный прислонился к стене рядом и замычал. Делом секунды было достать и включить фонарик и направить его на стонущий объект.
Скопцов. Это был он. Неужели наконец развязка? Долговязая фигура моего давнего, несостоявшегося ухажера сложилась вдвое. Странно, но в руках у него ничего не было. Он что, хотел задушить меня, как Отелло?
— Жестоко… — выдавил Виталий, когда оправился от боли. А я стояла напротив и размышляла. Он в самом деле собирался меня убить? И это после того, как бросал на меня вожделенные взгляды, говорящие красноречивее всяких слов? После того, как предлагал мне быть его девушкой?
— Говори теперь, умник, зачем грохнул бабку? — с превосходством человека, раскрывшего страшное преступление, спросила я.
Взгляд изумленных глаз Скопцова распахнулся мне навстречу.
— Ты о Ксении Даниловне? — как бы не веря своим ушам, спросил Скопцов.
— Не строй из себя идиота и не заставляй меня думать о тебе совсем плохо!
Никаких активных действий, направленных против меня, вопреки моим опасениям, Виталий производить не пытался. Сел на корточки и, обхватив голову руками, тоскливо произнес:
— Как ты догадалась, что это я?
— Большого ума тут не нужно. Ты завлек меня в эту дыру, чтобы заставить замолчать? Я понимаю твое расстройство после того, как у тебя ничего не вышло.
Ответ Скопцова меня поразил.
— Какая же ты глупая! — Сокрушенно покачав головой, он театрально возвел очи к небу. — Можешь мне не верить, но я назначил тебе здесь свидание. Просто очень захотел тебя видеть. Я так ждал твоего звонка, но напрасно. А потом решил устроить романтическую встречу. Для тебя ведь романтика — не вздохи под луной, как ты сама мне объясняла, а рисковые ситуации вроде этой. Так, может, еще не все потеряно? Давай забудем про удар под дых, который ты так мастерски на мне продемонстрировала, и просто пообщаемся, а?
Как красиво поет! Просто соловей какой-то!
— Единственное, что я хочу сейчас знать, так это причину, по которой ты совершил убийство.
Голос мой звучал низко, и каждое слово, словно трехпудовая гиря, ударялось о стены.
— У меня не было никакой причины, чтобы убивать Ксению Даниловну. Глупо с твоей стороны обвинять меня в убийстве, даже не сочинив причины, по которой я мог его совершить.
— Ты мог быть сообщником Ромки. А потом вы создали друг другу алиби, — тут же парировала я.
Мое предположение выглядело довольно нелепо. Какая Скопцову выгода помогать Ромке? А теперь еще брать на себя устранение детектива Ивановой? Нет, если у Виталия и была причина для убийства бабки, то мне она неизвестна. Пока неизвестна. Но я еще до тебя доберусь, компьютерный гений…
— Совсем ты рехнулась, Татьяна! — воскликнул до глубины души обиженный Скопцов. Он, похоже, уже устал меня переубеждать. — Я же тебе говорил, и ты могла бы спросить у моего напарника: мы с Ромкой не отлучались из Интернет-кафе.
Да, действительно, мое упущение, что я не побеседовала до сих пор с напарником Скопцова. Сначала семейкой Делун занималась, потом Зуйко…
— Ладно, я вижу, моя затея потерпела полное фиаско, — разочарованно произнес Скопцов. — Мои доводы для тебя неубедительны, поэтому предлагаю выбираться отсюда.
Я оказалась в интересном положении. Тревога меня не покидала. Скопцов мог просто и откровенно заговаривать мне зубы, чтобы, улучив подходящий момент, избавиться от меня. С другой стороны, одолевали большие сомнения. Астеничный, не знающий, что такое физический труд и занятия спортом, Виталий никак не мог рассчитывать голыми руками со мной справиться. Он прекрасно знал, что я владею приемами карате, да к тому же имею немалый опыт как в защите, так и в нападении. Самое главное, я не могла постигнуть логическую суть его комбинации. Хотел меня запугать? Тоже бред. Как я и предполагала, аноним, которым оказался Скопцов, слишком хорошо знал мой характер. Поэтому наивно предполагать, что я испугаюсь его угроз, он бы не стал.
Так чего же он хотел? Как ни странно, но на фоне всего произошедшего, сообщение Виталия о том, что он просто таким идиотским образом назначил мне свидание, выглядело наиболее правдоподобно. И я не в состоянии, по крайней мере, в данный момент вычислить его мотив убийства. И хоть какие-то доказательства представить тоже не в состоянии.
Как дальше вести себя со Скопцовым, я еще не решила. Его алиби я, конечно, тщательно проверю, но это будет завтра.
Виталий перегнулся через оконный проем, привлеченный шумом, доносившимся снизу. Я присоединилась к нему и увидела тех самых бомжей, шныряюших вокруг дома, привлеченных скорее всего моими выкриками. Мне они напомнили падальщиков, которые рыскали в предвкушении скорой добычи. Хотя скорее всего ими двигало простое любопытство. Еще раз отметив про себя, что сегодня мое воображение заносит меня слишком далеко, я отодвинулась в глубь разрушенного дома, чтобы не привлекать внимания бомжей. Скопцов последовал моему примеру.
— Если эта троица воинственно настроена, нам не слезть отсюда, — сказала я шепотом. — Подождем, пока они уйдут.
— Откуда ты знаешь, что их трое? — так же тихо спросил Скопцов, но я приложила палец к губам, так как услышала окрик.
— Идите к нам! — раздалось снизу. Скрипучий голос говорившего еле связывал буквы в слова. — Будем меняться одеждой!
Так вот что им нужно! Вспомнив, какое тряпье покрывало тела этих асоциальных элементов, я не очень удивилась, услышав, что им захотелось переодеться.
— Скидывайте вещи вниз! — приказал другой голос. Его обладатель находился, кажется, в еще более тяжелом состоянии, чем первый.
Вот уж попали, так попали! И как теперь отсюда выбираться? Путь-то, собственно говоря, был один — по торцовой стене. Но теперь получается, что этот путь ведет прямо в объятия любителей легкой наживы. Хочешь или не хочешь, но оставалось только одно — ждать. Не думаю, что в таком состоянии кто-либо из бомжей рискнет лезть по стене.
Я ошиблась. Тот, который кричал первым, уже карабкался по кирпичам, чертыхаясь и вспоминая своих маму и папу. На что он надеется? Долезь он доверху — столкнуть его не составит большого труда. Но пьяному, как известно, море по колено, да к тому же у подобных личностей вообще соображения мало.
Я встала сбоку от оконного проема, чтобы иметь возможность наблюдать за поползновениями бомжа. Скопцов устроился напротив меня.
Бомж громко кряхтел, а товарищи подбадривали его одобрительными возгласами.
— Давай, давай! Покажи им, Колян, как нас нужно уважать!
Но Колян не рассчитал свои силы. Не одолев и половины стены, он как подкошенный рухнул на землю. Дернул рукой, потом ногой и совсем притих. Как дружки ни пытались растормошить его — все тщетно. Колян окончательно обессилел и заснул прямо тут же, где упал, под кустом одичавшего шиповника. Ему еще повезло, что он спланировал не на сам куст. В этом случае неизвестно, какой была бы развязка моего вечернего свидания.
Собутыльники Коляна были не столь активными, как он, поэтому оставили друга отдыхать на земле, а сами направились к месту своей последней дислокации. Путь был свободен.
Убедившись, что бомжи достигли пределов дома напротив, я заявила Скопцову:
— Ты будешь спускаться первым.
Он не противился, а сразу, лишь пожав плечами, перекинул ногу через выступ оконного проема.
Надо отдать должное Виталию — по стене он лез, как муха, уверенно и быстро передвигая длинными конечностями. Как только он оказался в центре стены, я тоже приступила к спуску, стараясь выбирать выщербленные места в стороне от своего нежеланного спутника. Время от времени я также не забывала поглядывать в сторону спящего бомжа. Если Колян не вовремя проснется, надеюсь, Скопцов сумеет его нейтрализовать. Хотя надежда была слабой, ведь полчаса назад от пары моих резких движений его скрючило, как засохший стебелек.
К моей радости, бомж и не думал просыпаться, даже, наоборот, судя по заливистому храпу, еще больше погрузился в сон. Теперь, когда Скопцов уже достиг твердой почвы, а я еще была на полпути, мне приходилось контролировать каждое его движение.
— Встань рядом с этим хануриком и не двигайся, — приказала я ему.
— Ты что, меня боишься? — опешил или просто сделал такой вид Виталий.
— Встань куда сказала, — повторила я приказ, прекратив спуск.
— Пожалуйста, — нехотя ответил Скопцов, после чего подчинился, остановившись у изголовья спящего бомжа.
Я подозрительно покосилась на Виталия. Слишком уж смирно он себя ведет! Может быть, действительно я имею дело лишь с неуклюжей попыткой старого знакомого привлечь к своей скромной персоне мое внимание? Что я давно ему нравлюсь, в этом не было никаких сомнений. Но какая же, однако, глупость — заставлять меня лазать по отвесным стенам в заброшенной и всеми забытой части нашего города! Просто бредовая идея!
Спуск прошел нормально.
— Пойдешь впереди меня, — все так же продолжала командовать я, кивнув в сторону дороги и давая тем самым понять, что Скопцову пора передвигать ногами.
Засунув руки в карманы, он неторопливо зашагал впереди. Пройдя не более двадцати шагов, он вдруг резко остановился и, не оборачиваясь, произнес:
— Ты знаешь, а ведь я тебя люблю.
Что-то запершило у меня в горле, и я закашлялась. Опять возник вопрос: что это? Ловкий ход, чтобы меня умилить и разжалобить, или откровенное признание? И тут вдруг, передо мной как будто кто-то написал большими красными буквами два слова: «компьютерный гений». Статус, который я присвоила Скопцову. Как же я сразу не догадалась! Мой файл, носящий название «убийца», и мой недавний выход в Интернет!
— Ты хакнул мой файл, когда я выходила в Интернет! — выплеснула я свое возмущение совершенно неожиданно для Виталия. — Ты видел, что я вычеркнула большинство подозреваемых и добралась до тебя!
После этого я была готова уже на все. А ведь чуть ему не поверила!
— Да, я ознакомился с тем файлом, о котором ты говоришь, — спокойно произнес Виталий. — Но…
— И ты решил усыпить мою бдительность лживыми признаниями в любви, — бесцеремонно перебила я его.
— Неправда, они вовсе не лживые… — вяло защищался мой спутник, но мне теперь бесполезно было что-либо говорить, так как моя уверенность в его виновности достигла апогея.
Всю дорогу до машины я молчала, а Скопцов пытался внушить мне, как я не права. Но, наталкиваясь на мой холодный презрительный взгляд, он все больше сникал, пока его доводы совсем не иссякли.
После того как я села в машину, сказала ему напоследок:
— Очень скоро я за тобой приду. Уже с готовыми доказательствами твоей вины. Посмотрим, что ты тогда запоешь.
Резко стартанула с места и рванула на полной скорости вперед, оставив Скопцова, совершенно потерянного, стоять посреди дороги.
