Глава 13
К своим я добралась минут через десять. Плюнула на внезапность и спецэффекты, пошла напролом, но получилось как нельзя лучше. Меня заметили, только когда я остановилась перед костром и бросила сумку на траву.
— Таня! — ахнуло сразу несколько голосов.
Я быстро окинула присутствующих взглядом. Тут собрались все, кроме Ромы. На лицах застыло одинаково удивленное выражение, но с самыми разными оттенками. У Ани и Нади — удивленно-безразличное. У Льва — удивленно-радостное. У Марии Сергеевны — удивленно-сердитое, а у ее мужа, невысокого кругленького мужичка, потрясающе похожего на Гольдберга, — виноватое. Петя сразу отвел глаза, стоило на него взглянуть. Две рыжие девицы, предположительно Рита и Вика, дочери Марии Сергеевны от второго брака, смотрели на меня, потрясенно открыв рты. Непосредственные девочки. Самое младшее поколение — два розовощеких карапузика — не обратили на мое появление никакого внимания: один спал, второй мучил кошку.
— А мы уже и не ждали, — всплеснула ручками Аня.
Она мне не рада, но привычно лицемерит. Я молчала, улыбаясь и давая им возможность высказаться.
— Ну конечно! — прогремела Мария Сергеевна. — Нельзя было не опоздать! Что за отвратительные манеры?!
Представляю, с каким удовольствием она перемывала мои косточки, пока я отсутствовала.
— Меня зовут Иван Васильевич, — подошел, семеня, ее муж и мягко пожал руку. — Бесконечно рад познакомиться.
Приятный человек, но какой-то слишком обтекаемый, гладкий, неуловимый. Хотя при такой супруге выживет разве что невидимка. Я молча улыбнулась ему.
— А это наши доченьки, — продолжил он, нарушив неловкую паузу. — Риточка и Викочка.
Я посмотрела на них. Рита была повыше, потолще и ярче накрашена, а Вика, соответственно, тоньше, ниже и симпатичнее. Девочки закрыли рты и начали по-детски толкаться и щипать друг друга.
— Ромка твой уехал, — с удовольствием сообщил Лев.
Пришлось экстренно прервать великую актерскую паузу.
— Куда?
— К трассе. Тебя искать.
— А я никак не могла машину поймать, — соврала я, в который раз оглядывая народ. Но многие уже отвлеклись и занимались своими делами.
Я села на разложенную подстилку, скинула ветровку.
— Где ты так руки ободрала? — полюбопытствовал Лев.
— С кошкой воевала, — брякнула я первое, что пришло на ум.
— С кошками постоянно проблемы, — подхватил Иван Васильевич. — Мы должны перед вами извиниться. Из-за нашей Мусеньки вам пришлось разлучиться с Романом. Но дело в том, что наша кисонька плохо переносит поездки, а теперь, когда она стала мамочкой, требует к себе крайне бережного и трепетного отношения.
Болтлив и вежлив, однако, как китайский чиновник, этот второй муж.
— Рома давно уехал?
— Только что. Пытался дозвониться по сотовому, но ты не отвечала. Он себе места от беспокойства не находил, а потом сел в «Тойоту» и умчался.
К нам подошла Рита. Вблизи она выглядела даже менее привлекательно, чем издали. Волосы немытые, ногти обломанные, и брюзгливое выражение лица. Оно делало Риту похожей на мать, но голос у девушки был тихим и мелодичным.
— Мечтала с вами встретиться, — сказала она серьезно. — Мне кажется, вы удивительная женщина. А правда, что Роман Яковлевич вас безумно любит?
— Кто его знает, — легкомысленно ответила я, но, взглянув на Льва, добавила: — Говорит, что безумно, а сам, может, с умом не расстался.
Подскочила Вика.
— Что, уродина, передумала к парням идти?
Рита смерила сестру недобрым взглядом, резко повернулась и, гордо выпрямившись, направилась в ту сторону, где я только что распрощалась с владельцами топора и ножа.
— Правда, она страшная? — спросила Вика. — Особенно по сравнению со мной.
— Не ссорьтесь, девочки! — взмолился Иван Васильевич.
— Вика! — оглушил нас окрик Марии Сергеевны. — Иди сюда, поможешь на стол накрыть.
— Всегда так! — возмущенно фыркнула девица. — Ей гулять, а мне работать.
Но ослушаться маму не посмела.
Я опять осмотрелась. Что же не дает мне покоя? Что?.. Петя куда-то смылся, женщины хлопотали вокруг импровизированного стола, Иван Васильевич занялся шашлыками: поливал их вином и переворачивал, Лева сидел рядом и травил анекдоты.
Ну конечно! Как я могла не заметить отсутствие одного из «родственников»! Нигде не видно Аниного мужа, Димы. Я задала вопрос о нем бородатому «брату».
— Его еще с утра теща достала. Он даже ехал не с семьей, а на другой машине. А тут опять психанул и ушел бродить в лес.
Странно. Я ожидала, что не обнаружу какой-нибудь женщины, а сбежали почти все мужчины. С другой стороны, логично, если у Дины Пушиной есть сообщник, он скорее всего мужчина. Неужели я все-таки подозреваю Романа? Ох!.. После того что со мной сегодня приключилось, страшно довериться даже близкому другу, страшно ошибиться.
Я посмотрела на свои израненные кисти. Если убийца в курсе, что я спаслась, надо готовиться к новым испытаниям.
Единственный способ предотвратить покушения — чистосердечно признаться в своей истинной роли. Как только мои «родственники» соберутся вместе, я достану свидетельство о рождении и «корочки» частного детектива.
Мучительно захотелось посоветоваться с магическими многогранниками, но не стоило сейчас привлекать к себе всеобщего внимания. Пока.
— Жаль, Виолка не решилась объявиться. — Лев достал сигареты и предложил мне. Так они еще не знают?! Мне предстоит преподнести им и эту новость.
Я обернулась на раздавшийся вдруг шум: на сумасшедшей скорости к нам неслась, высоко подскакивая на ухабах, «Тойота».
— Твой явился, — сумрачно откомментировал «брат».
Из машины выскочил Роман. Я направилась к нему, обняла и чмокнула в щеку. Он отстранился.
— Я чуть инфаркт не получил, так беспокоился! Почему ты не отвечала по сотовому? Что вообще случилось? На тебя снова покушались? Так дальше продолжаться не может! Надо обратиться в милицию, пусть дадут тебе охрану, постоянное сопровождение. Ты понимаешь, что ведешь себя крайне легкомысленно?
Если он притворяется, то весьма профессионально. По своему обыкновению, многословен, не дает никому и слова вставить.
— Ты мне ответишь или нет?
— Я не слышала сотового, потому что была без сознания, — кротко вздохнула я. — Не подошла, так как за ноги была привязана к дереву.
— За ноги?!
— И за руки. Не могла с тобой поговорить, ведь рот у меня был заклеен скотчем.
— А я подумал, ты с кем-то целовалась.
— Так заметно? — всполошилась я. — В доказательство сказанного могу показать окровавленные веревки.
Рома поморщился.
— Верю, верю. Звоним в милицию?
— Попозже. Сначала мне надо разобраться в двух маленьких вопросиках.
— Эй! Жених и невеста! — закричала издалека Вика. — Идите! Стол накрыт! Хватит миловаться — пора питаться.
— Тише, детонька, — закудахтал Иван Васильевич. — Тебя слышно на несколько километров. Лучше сбегай за сестрой.
— Почему я? — заканючила девчонка. — Запах унюхает, прибежит. И вообще, пусть с мужиками пообщается, а то ей в любви не везет.
— Иди-иди, — рявкнула ее мамаша.
Вику как ветром сдуло.
Мы с «женихом» подошли к импровизированному столу. На расстеленной клеенке рядочком стояли тарелки, пластиковые стаканчики, бутылки с «Буратино», вином и кетчупом. В центре на блюде горкой возвышалось прокопченное на костре мясо, лук и помидоры. Вокруг в мисках и тазиках покоились салаты, вареная картошка и фрукты — яблоки, груши, виноград.
По правую руку от меня устроился Рома, по левую — Лева. Как раз напротив оказалась чета молодых Гольдбергов — Петя с Надей. Их старший отпрыск тихо-тихо сидел на коленях у бабушки, которая гранитным монументом восседала на складном стульчике, как на пьедестале, и посматривала на прочих свысока. По бокам Марии Сергеевны расположились муж и дочь.
Прибежали запыхавшиеся Вика с Ритой, плюхнулись на свободные места рядом со Львом.
Мужчины разлили дамам и Пете вино, а себе лимонад.
— Ну, — грозно нахмурилась Мария Сергеевна. — За здоровье всех присутствующих.
— И отсутствующих, — мягко напомнил ей муж об Александре Самуиловиче.
— Ты о Диме? — проигнорировала его намек жена. — Так семеро одного не ждут.
Я осторожно пригубила. Кто знает, что могли подмешать в вино или намазать на стенки стаканчика? При первом же удобном моменте надо поменяться с кем-нибудь посудой.
Где-то через полчаса, когда съели половину наготовленного, выпили большую часть вина и предложили тосты за всех и все, что смогли припомнить, я почувствовала: момент настал. Постучала вилкой по стеклянной салатнице, привлекая к себе внимание. Минут через пять моего стучания разговоры наконец смолкли, и лица пока еще «родственников» обратились ко мне.
— Я хочу сделать очень важное заявление, — начала я, потом помолчала, собралась с духом и продолжила: — Я не дочь Александра Самуиловича. Я — частный детектив, нанятый им для расследования покушений на его жизнь.
Над столом повисла тишина. «Родственники» словно окаменели. Принять в семью еще одно внебрачное дитя их папаши, мужа, дедушки оказалось куда проще, чем смириться с мыслью, что их обманули, использовали, подозревали в страшных преступлениях… А может, раскаивались в том, что хотели меня убить?
— Отличный ход! — прошептал Роман, легонько дернув меня за рукав.
Он мне не поверил! Думал, я изобрела способ избавиться от преследований.
Аня, сидевшая за ним, услышала высказывание моего «жениха» и громко и отчетливо проговорила:
— Она врет! На нее тоже кто-то стал покушаться, вот она и решила притвориться чужой, словно не претендует на наследство.
— Ну и дура, — сердито заключила ее мать. — А почему частным детективом назвалась?
— Надо же ей как-то объяснить свое появление среди нас.
Вот ведь как перевернули все с ног на голову! Я полезла в сумку за удостоверением.
— Про какие покушения ты упомянула? — спросил сестру Петя.
— Помните, она нам историю про отказавшие тормоза рассказывала? Ясно, машину ей кто-то специально испортил, чтобы она врезалась в столб или в стену и разбилась в лепешку. И вообще, она постоянно спрашивает, кто где когда был, и ходит нервная и озабоченная.
Я уставилась на «сестру». Какая наблюдательность и рассудительность! Остальные тоже со мной общались, но подобных выводов не сделали.
— А кто же преступник? — продолжал допытываться Петя.
Аня обвела всех нас снисходительным взглядом.
— Естественно, — пауза и новый взгляд, уже торжествующий, — Виолетта. Или Дина Пушина.
Петя дернулся, уронил стаканчик и облился. Вместо него вопрос задала Надежда:
— Про Виолетту понятно, она бы всех нас убила, появись такая возможность. А при чем тут Дина?
— А при том, что Танька про нее всех спросила: и тебя, и Леву, и нас с мамой. Значит, она должна быть замешана в покушениях.
— Анечка, ты боевиков насмотрелась, — мягко заметил Иван Васильевич. — Они пагубно действуют на твою психику.
Я наконец отыскала удостоверение и подняла его на вытянутой руке.
— Полюбуйтесь! Частное сыскное агентство, руководитель Татьяна Иванова.
— Александровна! — разглядел отчество Лев.
Вика от восторга захлопала в ладоши. Мария Сергеевна строго прикрикнула на нее:
— Веди себя прилично! Профессия не хуже, чем другие.
— Твоя невеста, наверное, прилично зарабатывает? — толкнул Романа за моей спиной бородатый «братец».
Тот в ответ лишь вежливо улыбнулся.
— Пойду прогуляюсь, — пробормотал Петр и неловко поднялся.
Завопил его младший сыночек, и Надежда тоже сорвалась с места. Завозился Лев.
— Мне придется вас ненадолго покинуть, — сказал он с ухмылкой, хлопнул меня по плечу. — Молодец, сестра, не ожидал от тебя такой прыти.
— Возьмешь с собой? — поднялся мой «жених».
— Нет уж. Иди в другие кусты, а не то подсмотришь какие-нибудь мои интимные подробности.
Я напряглась. Один из уходящих вполне может быть сообщником моей таинственной убийцы. Но не могу же я расстроиться! «Надо немедленно выбрать самого подозрительного. Лев не отходил от меня весь день, пусть погуляет. Рома на бандита не похож, нутром чую — не он. А вот Петенька…»
Я дождалась, пока мужчины скрылись, и последовала за Гольдбергом-младшим, предоставив возможность женщинам вволю посплетничать.
Петр зашел недалеко, сел на поваленное бревно и призадумался. Я полюбовалась на него пару минут, затем тихонько подсела рядом. Он вздрогнул и смутился.
— Что ты от меня скрываешь? — напрямик спросила я.
— Ничего… — промямлил он.
— Я действительно не дочь Александра Самуиловича, а детектив. И я выясню истину, это моя работа, от которой зависит моя репутация. Так что, с одной стороны, можешь вздохнуть спокойно, без наследства не останешься, а с другой — берегись! Я из тебя душу вытрясу.
— Но я…
— Кто такая Дина?
Он затравленно молчал.
— Ты давно ее видел?
— Я ничего не скажу! — истерически вскрикнул Петр и вскочил. — Вы не имеете права!
— Имею. И не только право.
Он бросился прочь, а у меня в сумке звякнул сотовый.
— Да.
— Татьяна? Никак не дозвонюсь до тебя.
— Мельников! — обрадовалась я, услышав голос знакомого следователя. — Есть новости?
— И еще какие! Мы по воскресеньям не мотаемся черт знает где…
— А пьете водку на работе, — продолжила я.
— Ясновидящая, что ли? Держи свою конфетку: девушка из саркофага, Виолетта Дмитриевна Шугова, в замужестве Гольдберг…
— Не тяни! — взмолилась я.
— Была на втором месяце беременности.
— Вот это да! — присвистнула я, прикидывая по срокам, не Роман ли отец ребенка. Если он не врет и они расстались в марте, то нет.
Словно по заказу на полянку вышел мой «жених».
— Я перезвоню.
— А спасибо?
— С меня бутылка.
— Мне скоро придется бар заводить для обещанных бутылок, — печально вздохнул следователь и отключился.
Рома садиться не стал. По выражению его лица я поняла: последует очередной выговор за несоблюдение мер безопасности, поэтому задала отвлекающий вопрос:
— Ты связывался со своим другом в Министерстве здравоохранения?
Обвести вокруг пальца опытного юриста на сей раз мне удалось.
— Стоило мне отлучиться на минуту, как ты сбежала в лес! Неужели так сложно понять, что среди множества людей находиться намного безопаснее, чем в одиночестве? Не спорь! — не дал он мне и рта открыть. — Нужно было позвонить? Отошла бы на десяток шагов, но в пределах видимости, и звонила бы на здоровье!
Я смотрела на Рому с нескрываемым умилением. И как я только могла в нем сомневаться, подозревать его? Подобные зануды и моралисты встречаются нередко, но почти никогда среди преступников. И потом, он столько раз был со мной наедине, пил, ел и спал, что вполне мог бы меня убить или обезвредить, выполняя волю своей сообщницы Дины.
В любом преступлении должна быть логика. Если следовать логике моего дела — Роман невиновен! Это умозаключение привело меня в прекрасное расположение духа.
— Милый, ты — чудо! Кстати, я кое о чем тебя спросила… Помнишь?
— Я помню. — Голос «жениха» немного смягчился. — Дина Пушина в настоящий момент работает в гинекологическом отделении первой клинической больницы — там, где лежит сейчас твой отец.
Фраза «он не мой отец!» застыла у меня на губах, я кашлянула и сиплым от волнения шепотом произнесла:
— Так она гинеколог?
— Нет! — насмешливо фыркнул Рома. — Окулист! Кто же еще может работать в гинекологическом отделении?
— Я уже не понимаю шуток! Говори серьезно! Она гинеколог?
— Да. Но почему этот факт тебя так взволновал?
— У Виолетты должен был быть ребенок! Она рассчитывала выдать его за позднее дитя Гольдберга. А Дина должна была ей в этом помочь, но…
Роман побледнел.
— Почему должен был быть? Она что, его потеряла? Сделала аборт?
Я сочувственно взглянула на него — он боится, что Виолетта была беременна от него.
— Ее убили. При вскрытии эксперты обнаружили беременность сроком около полутора месяцев.
Роман быстро успокоился.
— Бедная девушка! Когда же она умерла?
— Вчера.
— Надо немедленно сообщить остальным. Пойдем! А старик Гольдберг знает?
— Да, я с утра заехала к нему, потому и опоздала. Давай новость про Виолетту сообщишь ты, а то мне опять не поверят.
— Задумка была хорошая, — попытался утешить меня Роман. — Если бы не Аня…
— Последний раз повторяю! — вскипела я. — Александр Самуилович — не мой отец! Он попросил меня на время расследования изображать из себя его дочь, чтобы без проблем войти в его семью. Проверь по своим каналам, у меня хорошая репутация, почти стопроцентная раскрываемость. Ради пользы дела кем мне только не приходилось становиться! Веришь?
— Не знаю, — неуверенно пробормотал Рома. — Весьма неожиданный поворот…
— Или я тебе нравилась, пока была наследницей Гольдберга?
— Глупости! Просто я не люблю, когда мне морочат голову. Особенно девушки. Но наши с тобой отношения обсудим потом. Идем к остальным.
Мне не понравилась перспектива будущего обсуждения наших отношений, но что я могла ответить? За любую ложь рано или поздно приходится платить. Роман ушел вперед, а я понуро поплелась следом.
Нас, оказывается, заждались. Тарелки вновь были наполнены, в руки нам сунули стаканчики с вином. Пикник продолжался.
Я поймала себя на мысли, что приятно ощущать себя среди родственников, в большой дружной семье. Я слишком долго прожила одна, пока работала и училась, слишком редко навещала родителей, привыкла быть чужой в любой компании.
Стоп! Не расслабляться! Сейчас Роман сообщит сенсационную новость о гибели Виолетты. Я должна проследить реакцию присутствующих. Кто мне наиболее интересен? Безусловно, Петр, который скрытничает, темнит и нервничает.
Я осторожно приблизилась к «братику» и встала рядом. Он снимал с шампура очередную порцию шашлыка, на меня глянул искоса, но не отодвинулся.
— Минуточку внимания! — Разговоры мгновенно стихли. Интересно, за какие такие заслуги «родственники» уважают моего «жениха»? — Я вынужден сообщить вам прискорбное известие. Последняя жена Александра Самуиловича, Виолетта, вчера была найдена мертвой. Проводится следствие.
У большинства членов семьи непроизвольно вырвался вздох облегчения.
Петр уронил шампур, покачнулся, обернулся ко мне. Глаза у него были сумасшедшие и несчастные.
— Боже!.. — простонал он с непередаваемой мукой.
Затем выхватил из моих рук стаканчик с вином и залпом выпил, провел тыльной стороной ладони по вспотевшему лбу и всхлипнул.
— Ты знаешь, кто ее убил? — спросила я тихо.
— Я! Я ее убил! — истошно завопил Петя. — Давно надо было набраться мужества и бросить…
— Перестань!
К нам спешила Надежда, оставившая сыновей на попечение свекрови.
— Не дотрагивайся до меня! — закричал Петр жене.
Она и не успела.
Петр страшно закричал, упал на спину и забился в судорогах, затем захрипел и выгнулся дугой. Мы замерли, остолбенев. Через минуту на его губах выступила пена, а тело обмякло. Надя встала на колени и приложила ухо к груди мужа, хотя по виду его легко было определить: в неестественной позе лежащий на земле человек мертв, и ему уже ничем не помочь.
