Глава 8
На следующий день я встала пораньше, чтобы продолжить слежку за Кудряшовым — его вчерашний визит к Приходько насторожил меня. А сегодня была суббота, поэтому дежурство надо было начать с самого утра. Я быстро позавтракала, оделась и вышла из дома. Заняв исходную позицию у дома Кудряшова, я принялась ждать в надежде, что Саша еще не успел уйти из дома.
К счастью, мои надежды оправдались, Кудряшов вышел только около одиннадцати часов. Он был наряжен не хуже, чем вчера, но сегодня туалет был другим. Мой клиент сел в машину и снова покатил в направлении дома Приходько. Что за срочность такая, подумала я. Кажется, он готов едва ли не ночевать у дома Василия, только бы встретиться с ним.
Я снова оставила машину за углом, а сама, спрятавшись, принялась наблюдать за действиями Кудряшова. Вот он вышел из машины и вошел в подъезд. Я ждала. Прошло около пяти минут, а Кудряшов из подъезда так и не показывался. Похоже, ему сегодня улыбнулась фортуна, и он застал дома того, кого хотел видеть. Я подождала еще минут десять. Точно, Кудряшов разговаривает с Приходько.
Через полчаса объект моего наблюдения появился. Он вышел из подъезда, и на лице его явно были написаны разочарование, негодование и обида. Видать, не удовлетворил его разговор с Василием Приходько.
Саша в расстроенных чувствах доплелся до своей машины, открыл дверцу, сел почему-то на заднее сиденье и принялся там возиться. У меня было время, чтобы домчаться до своей машины и подготовить аппаратуру. Я опрометью понеслась за угол дома, даже не опасаясь, что Кудряшов заметит меня. Он был так поглощен своим странным занятием, что ничего не видел вокруг.
Я села в машину, достала прослушивающее устройство и подключила его. Надела наушники и включила магнитофон. В наушниках раздался голос Саши. Он что-то бурчал себе под нос, и нельзя было разобрать, что именно. Я прибавила громкость, и до меня донеслись слова Кудряшова:
— Скотина! Грубая, бестолковая скотина!
Эк он его! Я даже присвистнула. Надо же, слов-то понахватался. О чем же таком он беседовал с Приходько, что теперь едва ли не материт его? А Саша продолжал:
— Фу, дурак какой! — в сердцах произнес он.
Я услышала, как Кудряшов пыхтел и чем-то там шуршал. Но больше Саша меня не интересовал. Я сняла наушники и убрала аппаратуру. Теперь я намеревалась нанести визит Приходько. Хм, сегодня у Василия день гостей. Я вышла из машины и направилась к его подъезду.
Позвонив в квартиру, я сразу же услышала какой-то шум за дверью, потом дверь резко открылась, и прежде, чем я увидела самого хозяина, услышала его резкий голос:
— Я уже все сказал, чего опять приперся? — после этих слов передо мной, наконец, возник и сам хозяин квартиры и ошарашенно уставился на меня.
Я тоже стояла опешившая. Часто моргая, я так растерялась, что даже потеряла дар речи. Так меня еще ни разу не встречали. Первым от шока отошел Приходько. Он тоже начал часто моргать и проговорил, все время сбиваясь:
— Простите, пожалуйста, это я не вам. Тут приходили… Я подумал, что это снова… Извините… Здравствуйте.
— Здравствуйте, — кивнула я. — Можно мне войти, коль уж это высказывание относилось не ко мне?
— Да, конечно, — Вася посторонился и раскрыл пошире дверь. — Проходите, пожалуйста. Еще раз извините.
— Ничего страшного, бывает, — успокоила я его. Мне было даже на руку, что Приходько теперь чувствовал себя виноватым. Уж теперь-то он не выпроводит меня, как в прошлый раз. Придется ему выложить мне все, что я хочу узнать.
Я прошла и разулась. Василий предложил пройти в кухню, так как в комнате, по его словам, было не прибрано. Я села на табуретку и попросила разрешения закурить.
Василий тут же достал из шкафчика блюдце со следами пепла и поставил передо мной. Сам тоже взял с холодильника сигареты и закурил.
— Я вчера приезжала к вам, но не застала дома. Вот, решила сегодня навестить вас. Надеюсь, не отрываю ни от каких дел?
— Нет, я сегодня выходной, — просто ответил Василий, и мне показалось, что я ошиблась на его счет в прошлый раз, подумав, будто он принципиально не хочет разговаривать о брате. Сейчас Приходько был простым, дружелюбным и симпатичным парнем. Я снова почувствовала, что он мне импонирует.
— Я хотела бы все-таки поговорить с вами о брате. Вы не против?
— А что вы хотели узнать?
— Меня интересует его жизнь. Может, вы знаете, не было ли у Жени врагов. Или, скажем, он не поладил с кем-нибудь в последнее время…
— Я не знаю, — ответил Василий. — Мы с братом не были близки. Особенно в последнее время, — Приходько опустил глаза.
— Что же, вы совсем не общались?
— Почти не общались.
— А вы знали кого-то из его друзей?
— Да, кое-кого…
— Кого? — меня начало бесить то, что приходится едва ли не клещами вытаскивать слова из Василия.
— Ну, из тех, с кем он работал в салоне.
— А Александр Кудряшов вам не знаком?
— Я не знаю фамилий. Был у него какой-то знакомый Саша. Может, тот самый?
— Он приходил к вам вчера, — проговорила я.
Василий изменился в лице после моих слов.
— Откуда вы знаете? — Мне показалось, что он испугался.
— Он сам сказал мне. Он разговаривал с вами?
— Да, он приходил, — неохотно согласился Василий.
— О чем вы говорили?
— А почему бы вам не спросить у него самого, раз уж вы так хорошо его знаете? — Приходько-старший пристально посмотрел мне в глаза.
— Я не настолько хорошо его знаю. И потом мне бы хотелось услышать это от вас.
— Это допрос? — Василий исподлобья смотрел на меня.
— Нет, что вы. Просто я пытаюсь установить некоторые факты из жизни вашего брата. Мне это нужно для того, чтобы выяснить, кто убил его. Вы разве не заинтересованы в том, чтобы узнать имя убийцы и наказать его? — я стала говорить жестко, поняв, что сейчас Василий начнет наглеть и хамить мне.
— Заинтересован, — без особого энтузиазма произнес он.
— Тогда помогите мне. Вы единственный, кто хорошо знал Женю. Только вы можете помочь мне выйти на след убийцы вашего брата.
Василий замолчал и задумался, я не торопила его. Он докурил одну сигарету и сразу же от нее прикурил следующую. Потом сказал:
— Вы кого-то подозреваете?
— Пока у меня нет никаких серьезных подозрений. По крайней мере те, которые имеются, ничем не подкреплены. Но я надеюсь с вашей помощью все же найти виновного в смерти Жени, — Василий молча курил. — Скажите, а какие отношения были у Жени с мамой?
— Обычные, — ответил Приходько. — Как у всех родителей и детей.
— Женя часто бывал у вас? Я так поняла, что вы жили с матерью, а он отдельно.
— Да, так и было. Приезжал, конечно. Мама всегда очень переживала за него. Ей трудно было понять его. Да и мне тоже, — вдруг разговорился Приходько. — Она очень переживала из-за того, что он не такой, как все… Вы меня понимаете?
— Да, конечно. Я понимаю, это очень трудно понять и в особенности пережить. Но они ведь общались?
— Да.
— А матери он ничего не рассказывал о своей жизни? Возможно, она что-то знала и говорила вам?
— Может, и рассказывал, может, и знала, только я ничего не знаю. Она мне ничего не сообщала. Она чувствовала, как я отношусь ко всему этому, поэтому не напрягала меня зря, — Василий затушил бычок и отвел глаза. — Мне трудно об этом говорить. Столько всего сразу… Мать недавно умерла. Завтра будет девять дней…
— Еще раз извините, я не хотела сделать вам больно. Понимаю, что вам очень тяжело. Спасибо за информацию. И все-таки, зачем к вам приходил Кудряшов?
— Ну… — Приходько вновь напрягся и отвернулся к окну, — ничего особенного.
— По делу или выразить соболезнования?
— Да, знаете ли, ничего такого…
— Он долго пробыл у вас?
— Нет, минут пять. Просто зашел с визитом вежливости. Спросите лучше у него.
— Попробую, — проговорила я. Василий прокололся в первый раз. Сказал, что Саша заходил на пять минут, а на самом деле он пробыл в квартире значительно дольше. Приходько что-то скрывает? Или ему просто неприятно, что к нему приходил гомик? Боится, что я подумаю о нем плохо? Я поднялась с табуретки. — Спасибо, что уделили мне время. Еще раз извините, до свидания.
— До свидания, — буркнул Приходько и тоже поднялся, чтобы проводить меня.
Василий закрыл за мной дверь и одновременно открылась соседняя дверь — снова вышел лысый любопытный сосед. Мы столкнулись с ним буквально нос к носу.
— А, здравствуйте, — узнал он меня.
— Добрый день, — поприветствовала я его и поспешила поскорее убраться отсюда, пока он не начал приставать ко мне. А то не ровен час разозлюсь и прибью.
— Застали наконец-то дома Василия? — любезно спросил он, спускаясь по пятам за мной по ступенькам.
— Да, — не поворачиваясь, коротко ответила я.
Но прилипчивый сосед и не думал отставать от меня. Догнал, пошел рядом и никак не мог угомониться:
— Да-а, бедняга парень… Только у него мать умерла, а тут еще сразу такое… Хотя этот его братец еще при жизни никому житья не давал, они из-за него все нервы вымотали. Но две смерти сразу — это уж слишком.
— А вы знали его брата? — спросила я на всякий случай. Может, какие соседские сведения мне пригодятся.
— А как же! — довольно присвистнул он. — Я тут всю жизнь прожил, ну и они тоже. Всю жизнь, считай, соседями были. Как же мне не знать его?
— И что, он часто бывал здесь в последнее время?
— Женька-то?
— Да.
— Бывал иногда, — мы уже спустились по лестнице вниз и вышли из подъезда. Сосед крайне заинтересовал меня, и теперь он уже не казался столь противным и мерзким. Пожалуй, стоит поближе познакомиться с ним. По опыту знаю, что порой от таких вот словоохотливых соседей можно узнать гору полезной и нужной информации. — Он ведь жил отдельно. А к матери приезжал время от времени… — сосед посмотрел на меня, ожидая, что же я решу дальше.
И я решила:
— Скажите, вы куда-то собрались ехать?
— Да нет, в гараж решил сходить. А что?
— А ваш гараж далеко? Могу подвезти, — кивнула я на свою машину. — По пути и поговорим. Мне нужно кое-что узнать о вашем бывшем соседе Евгении… Если вы, конечно, не против? — будто бы робко спросила я и одарила этого жиртреста самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна.
— Я? Не против! — часто задышал дядька. — Конечно, не против. Гараж здесь недалеко, через два квартала. Отчего не прокатиться с такой красивой девушкой? Меня зовут Анатолий, — и он протянул мне потную ладонь.
Я, подавляя отвращение, слегка пожала ему руку и пошла к машине. Садясь в машину, заметила в окне на втором этаже какую-то тень, которая мелькнула и тут же исчезла. Я прикинула — кажется, окно Приходько. Наблюдает за мной зачем-то… Ладно, пусть видит, что я познакомилась с его соседом.
— Меня зовут Таня, — представилась я. — Показывайте, куда ехать.
Мы сели в машину и поехали в гараж к Анатолию. Устроившись рядом со мной на переднем сиденье, он принялся ерзать по креслу и часто задышал. Видимо, моя близость сильно возбудила его. Надеюсь, он не сексуальный маньяк?
— Что вы можете сказать про Евгения? — поинтересовалась я, чтобы дать дядьке понять, что ничего другого, кроме дружеской беседы, не планируется.
— Евгений? — он посмотрел на меня, потом спросил: — А вы сами-то знали его?
— Совсем немного, — уклонилась я от ответа. — Мне интересно ваше мнение, Анатолий.
Дядька прямо расцвел весь от моей лести. Откинулся на спинку сиденья и довольно засопел.
— А какое мое мнение? Педик, он и есть педик. Вы извините, конечно, Танечка. Но как тут по-другому скажешь?
— Но ведь потом он стал женщиной. После операции.
— Да какой женщиной? — фыркнул Толян. — Ну, как, скажите на милость, из мужика можно сделать женщину? Чушь собачья! Бред сивой кобылы и только! Мужик, он и есть мужик, а педик — это педик.
Я поняла отношение Толяна к представителям сексуальных меньшинств в целом и к Приходько-младшему в частности, надо переводить разговор в другое русло.
— Скажите, Анатолий, а может быть, вы знаете, не было ли у Евгения врагов? Может, он ссорился с кем-то?
— Да вы что, Танечка! За кого вы меня принимаете? Я ведь не друг был этому гомику. Просто соседи. Откуда же мне знать, были у него враги или не были?
— А в каких он был отношениях с братом?
— Да ни в каких, — категорично ответил Толян. — Они вообще не общались. Там такая история…
— Расскажите, — попросила я.
— Вам интересно?
— Еще бы! Конечно!
— Ну там все было плохо с самого детства. Отца у них давным-давно нет, поэтому за мужика в доме всегда был Василий. Он старше Женьки лет на пять, кажется. Всегда был серьезный, хозяйственный, домовитый, рано пошел работать, чтобы семью кормить. Мать-то у них учительницей была, а на учительскую зарплату много не поешь, сами знаете. Так вот, Васька работал, а Женька рос в свое удовольствие. Мать его баловала, холила, лелеяла. Вот он и вырос такой… Уже лет в пятнадцать стало ясно, что из него получится. Весь из себя такой нежный был, чувствительный. Любил очень прически делать, — Анатолий фыркнул. — Тоже мне работа — бабам волосы красить да парики завивать!
— Ну, зачем вы так? Есть ведь многие известные стилисты, которые неплохо зарабатывают. И потом профессия парикмахера вовсе не позорная. У нас, как известно, «все работы хороши, выбирай на вкус», — процитировала я известного русского поэта времен социализма.
— Да ладно, — отмахнулся Толян. — Это не мужская работа, и вы, Танечка, меня все равно не убедите. Так вот. Потом Женька вырос и стал жить отдельно. Постоянные трения с Василием, все такое… Васька всю жизнь старался сделать из него настоящего мужика. Да вот не смог, как видите.
— Каким же это образом он пытался из него мужика сделать?
— Ну, как? Разговаривал с ним, пытался внушить, даже бил иногда. Но Женька сразу в слезы и бежал маме жаловаться. А мама, царство ей небесное, жалела этого придурка, вместо того чтобы наставить на путь истинный. Потом-то, конечно, и сама поняла, что с сыном что-то неладное творится, но уже поздно было. Женька вырос не таким, как все нормальные парни. Вырос, выучился на парикмахера и ушел из дома. Говорят, зарабатывал прилично… Но я-то представляю, как именно он зарабатывал… — Мужик презрительно скривился и отвернулся к окну. — Мать сильно переживала, конечно, из-за того, что братья не ладят между собой и что Женька таким вырос. Она пыталась поговорить с ним, но бесполезно. Он все больше отдалялся от семьи. Мать под конец жизни вообще постоянно в шоке была. А тут еще прознали про него пацаны местные, начали тетю Таню дразнить, издеваться над ней. Ну, знаете, как это обычно бывает. Как в «Интердевочке». Похожая история. А мать что могла сделать? Только молчала да слезы лила. Васька, тот отлавливал особо ретивых пацанов да навешивал им иногда, но ведь все равно от народной молвы никуда не денешься. А один раз Васька так разругался с Женькой, что даже запретил ему появляться у матери дома. Они прямо на лестнице ругались, Васька ему потом еще тычков надавал.
«А ты небось у глазка торчал, — подумала я. — Наблюдал, как соседи сор из избы выносят».
Анатолий самодовольно продолжал:
— Женька на какое-то время пропал, а потом Васька уехал по контракту в армию служить, и Женька опять стал к матери наведываться. Мать-то не гнала его. Оно и понятно, сын ведь все-таки, какой ни есть… А как Васька вернулся, пореже стал появляться.
— Скажите, Анатолий, а что случилось с матерью? Отчего она умерла?
Дядька посмотрел на меня с видом посвященного в тайну, потом зевнул и проговорил:
— Сама себя она кончила.
— Что это значит? — не поняла я.
— А то и значит, — серьезно кивнул Толян. — Официальная версия, конечно, другая. Вроде как сердце не выдержало. Никому не говорили, почему на самом деле она умерла, но я-то знаю.
— А что именно случилось?
— Не смогла больше выносить то, что Женька такой непутевый.
— И что?
— А ничего. Тут недавно Женьку пригласили участвовать в какой-то передаче, не помню, как называется. Он согласился, приехал похвастаться матери, а Васька узнал, такой крик поднял… Я думал, он убьет его! Ругался на Женьку, запретил ему участвовать в передаче.
— Почему?
— Так ведь он же опозорил бы их семью на весь Тарасов. Мать в шоке была, уговаривала Женьку не ходить на передачу, отказаться от съемок, но Женька уперся…
— И что потом? — спросила я, заинтересовавшись этой историей.
— Ну, потом все и случилось… Мать поняла, что Женька все-таки собирается сниматься в передаче и весь Тарасов узнает об их позоре. Вот она и… — Анатолий провел рукой поперек горла.
— И после этого мать умерла? — на всякий случай уточнила я.
— Да. Вскрыла себе вены в ванной. Васька тогда, помню, пришел с работы и нашел ее. Начал кричать, звать на помощь. Растерялся парень… — сочувственно проговорил сосед Приходько. — Я услышал, прибежал. Васька-то просто не в себе был. Я пошел к себе, вызвал ментов и «Скорую» на всякий пожарный. Думал, как бы Ваське плохо не стало, но он парень крепкий, закаленный. Ничего, выдержал… Вот так все и случилось, — подытожил Анатолий и посмотрел на меня.
— Да-а, — протянула я. — Неприятная история.
— Да, — согласился со мной сосед. — Вот с тех пор Василий с Женькой вообще общаться перестал. Даже на похоронах матери не разговаривал. Женька, конечно, тоже подавлен был. А через несколько дней должна была состояться съемка передачи. Женька поехал туда, там его и пришили… Прямо у входа, — с видом знатока заключил он.
— Были какие-то подозрения у милиции? — как бы невзначай поинтересовалась я.
— Да нет… Так, пошерстили немного. Ко мне тоже приходили. А вы-то сами, Танечка, не из милиции? — вдруг спросил Анатолий.
— Нет, я не из милиции, — твердо сказала я. — Я по другому делу.
— А-а, — важно протянул он, как будто все понял.
Мы уже давно подъехали к дядькиному гаражу, но все еще сидели в машине, разговаривали. Потом Анатолий отправился в гараж, а я, погруженная в размышления, поехала домой.
По дороге я все время думала о том, как привязать все, что я узнала сегодня от соседа, к смерти Приходько. Так ничего и не придумав, решила вновь обратиться к своим мудрым «косточкам». Вытащив их из мешочка, я сжала двенадцатигранники в ладони, потом метнула на стол.
Выпала комбинация 5+20+27, она означала: «Грядущие трудности, но вы сумеете овладеть ситуацией».
Что хотят сказать мне «кости»? Какие трудности меня ожидают и откуда их ждать? Это как-то связано с моим расследованием или нет? К сожалению, на эти вопросы «кости» не могут мне ответить. Ну, что ж, попытаюсь найти ответы самостоятельно.