Глава 7
Телефона у брата Приходько не было, поэтому я не могла предупредить его о своем визите. Пришлось ехать наудачу, и как следствие, я напоролась на пустую квартиру.
Позвонив три раза в дверь, я так и не дождалась, чтобы мне открыли. Постояв на лестничной площадке и прикидывая, что же мне делать, я уже собралась было вниз, как дверь рядом с дверью Приходько открылась, и из нее вышел мужчина. Он посмотрел на меня оценивающим взглядом и принялся запирать свою дверь на ключ.
— Простите, — проговорила я, — вы не знаете, когда Василий Приходько бывает дома?
— Вечерами обычно, — живо отозвался сосед. — А иной раз и целыми днями дома сидит. Но если уж его нет дома сейчас, то значит, появится только поздно вечером. А зачем он вам нужен?
— Поговорить, — коротко ответила я. Сосед мне не понравился. Его цепкий сальный взгляд быстро обшарил мою фигуру и впился в грудь.
— Придется подождать до вечера, — растягивая слова, произнес он. — Я бы вас пригласил к себе подождать, но, к сожалению, тороплюсь. Ухожу, — с сожалением проговорил он и снова осмотрел меня с ног до головы.
Я осталась на лестничной площадке, а сексуально озабоченный сосед медленно пошел вниз. Спустившись на пролет ниже, он обернулся и снова бросил на меня похабный взгляд. Ну и гадкий же тип, подумала я. Невысокого роста, лысоватый, с жирными волосами, зачесанными на проплешину. Несвежая рубашка, неглаженые брюки… Он вызвал у меня только отвращение.
Постояв еще немного и дождавшись, чтобы назойливый сосед ушел, я тоже спустилась вниз и решила посидеть пока в машине — вдруг все же брат Евгении появится. Я достала пачку сигарет и приготовилась к длительному ожиданию.
Я не знала, как выглядит Василий Приходько и не имела возможности позвонить, чтобы проверить, не вернулся ли он домой, поэтому вынуждена была сидеть в машине и пялиться на всех проходящих мимо людей. Но в нужный мне подъезд за время ожидания не вошел ни один молодой мужчина. В него вообще заходили редко — дом старый, четырехэтажный, на лестничной площадке всего по три квартиры, поэтому жильцов было не так уж и много. За три часа в подъезд прошествовали только три бабульки, один старичок да вернулся неприятный сосед Приходько. Хорошо, что он не заметил меня в машине, не то стал бы зазывать к себе в гости.
Стало уже довольно темно, и я боялась пропустить Василия Приходько. На всякий случай даже вышла из машины. И тут заметила вдалеке одинокую мужскую фигуру. Мужчина шел через двор и направлялся явно к этому дому. Более того, он шел прямиком к подъезду, у которого я заняла наблюдательный пост.
Я почему-то нисколько не сомневалась в том, что это и есть Василий Приходько. Когда мужчина почти поравнялся со мной, я шагнула к нему навстречу и проговорила:
— Извините, вы Василий Приходько?
Мужчина резко остановился — он, видимо, не заметил меня в темноте — и тихо сказал:
— Да, это я. — По голосу и по тому, как четко и кратко он ответил, мне почему-то показалось, что он военный. Или бывший военный.
— Меня зовут Татьяна Иванова. Мне необходимо с вами поговорить.
— Очень приятно, — спокойно отозвался Василий. — А о чем?
— О вашем брате.
Приходько промолчал. Я, не дождавшись ответа, снова повторила просьбу:
— Так мы можем поговорить?
— А нельзя ли перенести разговор на завтра? Сейчас уже очень поздно, я с работы и устал.
— Нет, нельзя. Нужно поговорить сегодня. Я ждала вас три с лишним часа. Прошу вас. Я обещаю, что не займу у вас много времени.
Василий, поколебавшись секунду, произнес:
— Ну, хорошо, пойдемте. Только вы уж простите, много времени уделить вам не могу.
— Я ненадолго, — пообещала я, и мы вошли в подъезд.
Мы поднялись на второй этаж, и Василий принялся искать ключ. Наконец, он нашел нужный и отпер дверь. В квартире были, видимо, открыты окна, так как на нас сразу же пахнуло свежим воздухом, и я услышала, как где-то хлопнула оконная рама.
— Входите, я сейчас, — бросил Василий и быстро прошел в глубь квартиры. Я услышала, как он начал закрывать окна. Я разулась и нерешительно прошла в комнату. Из дверей показался Приходько и сказал: — Извините, сквозняк. Вы проходите, — он указал на диван.
Я прошла, села, Василий зажег свет, устроился на стуле у окна, посмотрел мне прямо в лицо и спросил:
— Что вы хотели узнать?
— Прежде всего я бы хотела представиться, — начала я. Василий мне понравился. Спокойный, уравновешенный, невозмутимый и вежливый. — Я частный детектив. Меня наняли, чтобы я расследовала убийство вашего брата, — я увидела, как после упоминания о Евгении Василий сразу же как-то сник и потух. — Мне необходимо поговорить с вами, чтобы создать полную картину жизни вашего брата. Вы не против, если я задам несколько вопросов? Я понимаю, что вам тяжело говорить об этом, но это необходимо сделать именно сейчас, иначе потом может быть поздно.
— Я слушаю вас, — резко сказал Василий, и я даже удивилась, какая перемена произошла в нем: он вдруг стал напряженным и замкнутым.
— Меня интересует личная жизнь вашего брата. Наверное, вы лучше всех знали о ней.
— Вы ошибаетесь, — коротко ответил Василий. — Мы не были близки с братом.
Мне показалось, что Саша был прав, когда говорил, что Василий не захочет говорить со мной о Евгении. Приходько-старший занервничал, когда речь зашла о личной жизни его брата. Судя по все — му, он весьма отрицательно относился к странностям своего родственника, но ведь не мог же он не знать о том, чем жил его брат…
— Скажите, Василий, у Жени были враги? Кто бы мог желать его смерти?
— Я понятия не имею. Мы почти не общались в последнее время. Я не знаю ни его врагов, ни его друзей… Тем более что я не принимал его… отношения к жизни, — запнувшись, закончил фразу Приходько.
— Ну, может быть, вы в курсе, не произошло ли в последние месяцы его жизни чего-нибудь неприятного? — продолжала настаивать я.
— Вы извините… Таня, кажется? — Я кивнула. — Но я не совсем хорошо себя чувствую. Мне сейчас не хочется говорить обо всем этом… У меня не так давно умерла мать, так что сейчас не самое лучшее время для подобных разговоров.
— Да, я знаю. Приношу вам свои искренние соболезнования… — проговорила я. — Тогда, может быть, мы пообщаемся в другой раз? — со слабой надеждой спросила я. — Когда вам будет удобно…
— Может быть, — равнодушно ответил Василий.
— Я оставлю вам свой телефон. Если вспомните что-нибудь, позвоните мне. В любое время, — я протянула Приходько свою визитку. Он взял ее и не глядя положил на стол.
Я поднялась.
— Еще раз извините за столь поздний визит, да еще и без предупреждения, — сказала я. — Буду ждать вашего звонка. До свидания.
— До свидания, — с облегчением произнес Василий и вышел в коридор проводить меня.
Когда я ехала домой, размышляла о брате Жени. Странный он какой-то. Поначалу я прониклась к нему симпатией, но потом мне показалось, что ему не просто не хочется говорить о брате. Ему в какой-то степени неприятна эта тема. Все понятно, человек за несколько дней потерял всех своих родственников — и мать, и брата… Но неужели же он сам не заинтересован в том, чтобы разыскали убийцу Жени? Или он настолько осуждал образ жизни брата, что ему теперь все равно, кто и за что убил его?
Внешне, я была уверена, братья были абсолютно непохожи. Я не видела Женю, но мне почему-то казалось, что они совершенно разные с Василием. Василий был настоящим мужчиной в смысле внешности. Резко очерченные, чуть грубоватые черты лица, мужественность проскальзывает во всем его облике. Да, он был мужчиной на все сто процентов. Не думаю, что если бы Женя был таким же, он бы смог стать полноценной женщиной, пусть даже внешне. Нет, наверняка они ничуть не похожи друг на друга. Подумав об этом, я решила попросить у Кудряшова фотографию Евгении. До операции и после. Просто так, из любопытства.
Я приехала домой уже за полночь. Первым делом отправилась в душ, потом выкурила пару сигарет и завалилась спать. Завтра решу, что делать дальше, а пока… Пока глаза слипались, и я провалилась в глубокий сон без сновидений…
* * *
С утра было прохладно. Похоже, бабье лето закончилось. Я проснулась рано оттого, что замерзла. Встав и взяв из шкафа теплое одеяло, я снова легла в постель и накрылась с головой, но сон уже не шел. Пролежала в кровати еще час, но уснуть так и не смогла. Натянув одеяло до подбородка, я решила, что буду лежать в постели до тех пор, пока не придумаю, чем заниматься сегодня.
Я снова прокрутила в голове вчерашнюю встречу с Василием Приходько и пришла к выводу, что вряд ли мне удастся вытянуть из него какие-нибудь сведения о брате. Он вчера ясно дал мне понять, что не желает разговаривать на эту тему. И причиной тому была вовсе не усталость.
Что же делать? Я уставилась в потолок и принялась рассматривать трещинки в побелке. Ох, пора бы уже ремонтом заняться…
Я вздохнула. И чего лежу? Мной овладела какая-то хандра. Ничего не хотелось делать, никого не хотелось видеть, вообще ничего и никого не хотелось…
Нет, так продолжаться не может! Если так пойдет и дальше, то скоро я совсем раскисну. «А ну-ка встряхнись, Татьяна свет Александровна! — приказала я самой себе. — Дел полно, а ты тут разлеглась, как барыня! Вставай, сделай зарядку, и — за дела!»
Я крепко зажмурила глаза, потом открыла их и рывком поднялась с кровати. Действительно, так нельзя. Сделав несколько физических упражнений, я почувствовала, что мне стало немного лучше. Я уже не чувствовала себя такой разбитой, слегка взбодрилась. Теперь — в душ.
Проведя под струями прохладной воды почти полчаса, я вышла из ванной совершенно другим человеком. Я была бодра, свежа, готова к любым активным действиям. И тут как раз зазвонил телефон.
Я пошла к нему, гадая, кто же это звонит в такую рань, но потом посмотрела на часы и поняла, что уже вовсе не такая уж и рань: десятый час. Выходит, пока я валялась в постели, незаметно пролетело два часа.
— Алло, — произнесла я.
— Танечка, доброе утро! Я не разбудил вас?
Я сразу узнала жеманный голос своего клиента.
— Доброе утро, Саша. Нет, вы меня не разбудили, я уже встала.
— Вы вчера не позвонили после встречи с Василием… — робко начал Кудряшов. — Вы не виделись с ним вчера? — настороженно спросил он.
— Виделась. А что, я разве должна была позвонить? — удивилась я.
— Да нет, просто я подумал… — Саша был явно растерян, и я не могла понять из-за чего.
— Мы поговорили немного, но, к сожалению, он очень устал после работы и попросил меня приехать в следующий раз.
— Когда?
— Не знаю. Мы созвонимся. Возможно, сегодня.
— Я же вам сказал, что он не будет с вами разговаривать о брате. А может, я сам расскажу вам все, что вас интересует? — спросил Кудряшов.
— Мне хотелось бы пообщаться именно с Василием. Вы, Саша, все же не настолько в курсе их домашних, семейных, так сказать, дел.
— Да нет, все, что мог бы рассказать вам Василий, я знаю. Я вам советую не ездить больше к нему, все равно ничего не добьетесь.
Доводы Кудряшова еще больше разожгли во мне любопытство. Почему это, интересно, он не хочет, чтобы я разговаривала с Василием Приходько? Странно.
— Нет, Саша, уж позвольте мне самой решать, что делать, с кем встречаться и так далее, — оборвала я его.
— Да нет, я ничего… — забеспокоился Кудряшов. — Просто вы только зря потеряете время с Василием, я так думаю.
— Ничего. Не беспокойтесь. Я сегодня поговорю с ним, а если мне понадобится еще что-то выяснить, то побеседую и с вами, — успокоила я Сашу.
— Вы позвоните мне после встречи с Василием? — осторожно спросил Кудряшов.
— Хорошо. Позвоню, — пообещала я и положила трубку.
Кудряшов стал вести себя как-то странно. Раньше он вообще не интересовался ходом расследования, а тут вдруг забеспокоился. Что-то тут неладно… Надо бы спросить у своих магических «косточек», что к чему, решила я и направилась в комнату.
Достав из ящика бархатный мешочек с двенадцатигранниками, я сжала их в кулаке и задумалась. Постаралась сосредоточить свои мысли на расследуемом деле и… «Кости» покатились по столу врассыпную с тихим стуком.
На сей раз выпала комбинация цифр 4+36+17. Я помнила это сочетание, оно означало: «Несмотря на трудности, ваши дела пойдут так, как надо». Это радует. Мне кажется, мои верные «косточки» пытаются сказать мне, что я на верном пути. А это значит, что не следует терять время, а нужно решать вопросы быстро и продуктивно. Только в этом случае возможно добиться успеха и достигнуть цели.
Я не стала откладывать дела в долгий ящик и принялась собираться. Мне хотелось понаблюдать за действиями Кудряшова. Его поведение сегодня мне совсем не понравилось.
Я села в машину и решила проверить, на работе ли Саша. Позвонила в салон, но на городской телефон. Мне ответила девушка, которая представилась администратором. Я спросила, на месте ли Кудряшов, она ответила, что сегодня как раз его смена и если я желаю попасть к нему на прием, то могу приехать после обеда. Девушка, видимо, приняла меня за клиентку. Я поблагодарила ее и отправилась в салон.
По дороге заехала в супермаркет и купила несколько баночек с салатами, йогурт, яблоки и бутылку лимонада. Думаю, мне хватит, чтобы не остаться голодной, ведь ждать, возможно, придется долго.
Устроившись в машине, которую я поставила в весьма удобном месте — за углом здания, где располагался салон, я разложила на соседнем сиденье съестные припасы и принялась неспешно жевать. Мне почему-то казалось, что Саша непременно должен куда-нибудь пойти сегодня именно в рабочее время и с кем-то встретиться. Но мое предположение оказалось ошибочным. Я прождала весь день, а Кудряшов так и не появился. Я посмотрела на часы, они показывали без четверти семь. Взглянула на вывеску на фасаде салона, он работал до девятнадцати часов. Значит, ждать мне осталось совсем недолго.
Хорошо бы поставить в машине Кудряшова прослушивающее устройство. Действительно, почему бы и нет? Это совсем нетрудно. Я вышла из машины и принялась прогуливаться около выхода из салона, поглядывая на часы. Ровно в семь показался Кудряшов. Увидев меня, он не заулыбался, как раньше. Напротив, брови его сползлись у переносицы, он озабоченно оглянулся, не видит ли кто нас, и только после этого подошел ко мне.
— Могу я поговорить с вами? — спросила я.
— Сейчас?
— Да. Или вы торопитесь?
— Нет-нет, конечно, мы можем поговорить. Только, наверное, не здесь. Давайте посидим где-нибудь в тихом уютном местечке.
— Да нет, не стоит. Разговор недлинный, буквально пара слов. Может, просто посидим в вашей машине?
— Ах да, конечно! — всплеснул руками Саша. — Пойдемте, — он махнул рукой куда-то в сторону.
Мы прошли немного пешком — Сашина машина стояла на общей платной стоянке, расположенной неподалеку от салона красоты. Машина у Кудряшова оказалась вполне соответствующей облику хозяина — серебристая BMW пятой серии. Кудряшов открыл дверцу и предложил мне сесть. Я устроилась на переднем сиденье, осматривая салон и прикидывая, куда бы поудобнее пристроить «жучок». Кудряшов сел на водительское место и воззрился на меня.
— Я слушаю вас, — сказал он.
— Мне хотелось бы узнать, в каких отношениях были Приходько с братом?
— Ни в каких, — коротко и с обидой в голосе ответил Кудряшов. — Они не общались.
— Что, совсем?
— Да.
— Так не может быть.
— Я же вам говорил, что Василия сильно раздражал образ жизни Жени. Из-за этого они и не ладили. А после смерти матери их отношения совсем испортились. Василий даже на похоронах матери не стал разговаривать с Женей.
— А что случилось с их матерью? — спросила я.
— Она умерла, — потупил глаза Саша.
— Из-за чего?
— Покончила с собой, — совсем тихо, едва слышно произнес Кудряшов.
— Боже, какой кошмар! А что случилось? Из-за чего? Она была нормальной?
— Она была вполне нормальной, — проговорил Саша. — Но вы знаете, я не могу об этом говорить. Вам лучше спросить у кого-нибудь другого.
— Почему? Вы ведь сказали, что сможете рассказать мне все, что меня интересует о семье Приходько.
— Ну, значит, не совсем все… — замялся Саша. — Понимаете, я даже толком и не знаю, из-за чего она умерла. Женя не говорил, а спрашивать было неудобно. К тому же через несколько дней его самого не стало… — Кудряшов всхлипнул, и я тысячу раз пожалела о том, что снова завела разговор на тему Приходько. Я все время забывала, что Саша — натура сверхчувствительная, и каждый раз, когда речь заходит о его покойном друге, он начинает рыдать.
— Понятно. Тогда скажите мне, чем занимается его брат. Где его можно разыскать, кроме дома.
— Я не знаю, — ответил Кудряшов и обиженно отвернулся. — Да и зачем вам его искать? Он все равно не будет с вами разговаривать! — вскрикнул Саша.
— У него тяжелый характер? — спросила я.
— Нет, — запальчиво возразил Кудряшов, — Василий замечательный человек. Просто он не понимал Женю. Вот и все. Но это вовсе не говорит о том, что он плохой…
— Я и не говорила, что он плохой, — удивленно сказала я. — Всего-навсего спросила, что он за человек.
— Я вам ответил: Василий очень хороший. Но немного настырный, и он не хотел понять Женю.
— Хорошо, спасибо. Да вы не нервничайте так, Саша. Я не хотела обидеть вас, — я едва сдерживала улыбку, глядя, как жеманно Саша вытирает вышитым носовым платком глаза и нос. Мне повезло: Кудряшов на какое-то мгновение отвернулся, и я воспользовалась этим, чтобы пристроить маленький, едва заметный «жучок» под переднюю панель.
— Ничего, — шмыгнул он носом. — Так вы не передумали поговорить с Василием?
— Нет, конечно. Мне нужно составить полную картину. Я позвоню вам вечером.
— Буду ждать вашего звонка.
— До свидания, — я открыла дверцу и вышла из машины.
Подождав, пока Саша тронется, я направилась к своей не столь шикарной, но от этого не менее любимой мною «девятке», села и поехала следом за Кудряшовым.
Сначала он отправился, как мне показалось, домой. Подъехав к новому двенадцатиэтажному дому, Кудряшов вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и, покачивая бедрами, пошел к одному из подъездов.
Я закурила, ожидая, что будет дальше. Неплохо было бы поставить еще и дома у Саши «жучок», но напрашиваться в гости было как-то не с руки. Ничего, посмотрим, куда он ездит, с кем общается, а там видно будет. Может, придется и в гости к нему сходить.
Ждала я недолго — минут пятнадцать. Выйдя из подъезда, Кудряшов направился к своей машине. Он переоделся и выглядел просто сногсшибательно. Причем в прямом смысле. Если бы я не сидела в машине, а стояла, то наверняка бы упала.
Кудряшов и так одевается не слишком скромно, но сейчас он вырядился просто невероятно. На нем были ярко-желтые джинсы-клеш в обтяжку выше колен, коротенькая белая маечка без рукавов, едва прикрывающая пупок, и босоножки, почти женские, на невысокой платформе, розового цвета. Я едва не вывалилась из машины, когда увидела столь необычный прикид своего клиента, который годился скорее для эстрадного шоу трансвеститов, нежели для прогулок по городу.
Саша, по-прежнему виляя бедрами, прошествовал к машине и, прямо-таки театральным жестом открыв дверцу, сел в нее. Я заметила, как две бабульки, стоявшие у соседнего подъезда и тоже наблюдавшие эту сцену, смачно сплюнули на асфальт и принялись переговариваться, все время косясь в сторону Сашиной машины. Да, у бабок появилась тема для разговоров на ближайшее время, подумала я.
Саша завел двигатель и медленно выехал со двора. Я не ожидала столь скорого возвращения Кудряшова, поэтому не наладила аппаратуру. Теперь приходилось делать это на ходу: одной рукой вести машину — хорошо хоть ехали мы не быстро — а другой доставать из сумки наушники, магнитофончик для записи разговоров и прочие причиндалы.
Когда я все же справилась с подслушивающей аппаратурой, мы уже успели выехать на одну из центральных улиц Тарасова. Я натянула наушники и прислушалась. Первое, что я услышала, была негромкая музыка, которая играла у Кудряшова в машине. Пела какая-то зарубежная певица, и Саша ей подтягивал. Но в отличие от Бакаева, который голосил, как мартовский кот на крыше, Кудряшов пел вполне сносно, я бы даже сказала, хорошо. У него был приятный тенор, он не фальшивил, кроме того, и с английским произношением тоже было неплохо.
Я послушала немного Сашины песнопения, потом по радио начались новости, и Кудряшов умолк. Оглядевшись, я заметила, что двигаемся мы в знакомом мне направлении. По этой дороге я ездила к Приходько. Интересно, не к нему ли направляется мой клиент?
Оказалось, к нему. Я не ошиблась — Саша подрулил именно к дому Приходько. Я поостереглась подъезжать слишком близко, боясь, что Кудряшов меня заметит. Оставила машину за углом, а сама пошла пешком. Выглянув из-за угла дома, я увидела, как Саша входит в подъезд, где живет Приходько.
Но буквально через пару минут он вышел обратно. Это могло означать, что либо Василия нет дома, либо он не пожелал разговаривать с Сашей. Я дала возможность Кудряшову сесть в машину и отъехать — явно в направлении его дома. И только после этого поехала сама. Тоже решила отправиться домой, раздумывая о том, зачем понадобилось Кудряшову встречаться с Приходько, что могло их связывать и почему Саша захотел увидеть Василия именно после нашего с ним разговора.
Весь вечер я провела за размышлениями, сопоставляя все мне известное. Но так и не придумав ничего интересного, решила, что утро вечера мудренее, и легла спать.
