Я сидела в машине буквально в нескольких метрах от крыльца фитнес-клуба и наблюдала за входящими в него людьми. Время тянулось медленно, ничего не предвещало интересных событий, и я уже начала было подумывать о том, что напрасно я сюда притащилась в этот солнечный субботний день, такой ласковый и теплый.

Но в этот момент произошло одно интересное событие: во двор зарулил ветеран отечественного автопрома – старенькая «Волга», из нее, кряхтя, вылез Михал Михалыч, с самым деловым видом достал из кармана сотовый, прислонил к уху. Я не слышала, с кем он говорил и о чем, – мужчина пробормотал буквально несколько слов, и то невнятно, – но, убрав телефон обратно в карман, Михал Михалыч решительной походкой направился к дверям клуба. Едва он скрылся за ними, как во двор вплыла красавица «Тойота», доставив хозяйку сего заведения. Эмма Павловна, не торопясь, я бы даже сказала, с достоинством, выбралась из машины, одернула подол своего бордового плаща, и вот тут произошло нечто из ряда вон выходящее: к ней быстрым шагом подошел… тот самый щуплый молодой человек, который следил за ней из-за деревьев и с которым мне недавно удалось-таки познакомиться. Он тогда, помнится, назвался Митей. И вот теперь этот щуплый Митя в мешковатой куртке направлялся к нашей бизнесвумен с самым решительным видом! Эмма Павловна заметила молодого человека, но мне, к сожалению, не было видно выражение ее лица: она стояла ко мне практически задом. Зато я прекрасно видела Митю. И вот он подошел к дамочке довольно близко, и до меня донеслось:

– Ба! Эмма Павловна!

Я прямо опешила в своей машине: так они знакомы?! Наша бизнесвумен и этот невзрачный бедно одетый парнишка. Вот так номер! Хотя мне показалось, что молодой человек вскрикнул как-то неестественно, ненатурально, как плохой артист в провинциальном театре. Но опешила, как видно, не я одна, наша дамочка, помедлив несколько мгновений и, кажется, пожевав губами, негромко произнесла:

– Митенька? Э-э-э… Зачем ты здесь?

– Эмма Павловна, вы не думайте, я ничего… Я только хотел увидеть вас…

Женщина отвернулась от молодого человека, и тут я увидела ее лицо. Оно выражало что-то похожее на досаду. И какого черта ты сюда притащился, как бы думала она, медлив с ответом. Но молодого человека такой прием, кажется, не смутил, он продолжал стоять и преданно смотреть на дамочку, он прямо-таки пожирал ее глазами!

– Ты это… иди в клуб, – наконец выдавила та. – Иди, говорю, в мой кабинет, я сейчас…

Молодой человек покорно кивнул, повернулся и быстро направился к крыльцу. Мне показалось, что он был обрадован приглашением. Эмма Павловна немного помялась, подождала, пока из машины выберется ее братец Геночка, состроивший при этом какую-то недовольную рожу, затем брат и сестра тоже проследовали к дверям своего заведения. Перед тем как скрыться за ними, господин Вострецов оглянулся и окинул двор цепким взглядом. Я тоже вышла из своей, вернее, прокатной машины.

В коридоре перед кабинетом с шикарной табличкой «АДМИНИСТРАЦИЯ» я остановилась и прислушалась. За дверью шла, если можно так сказать, оживленная беседа, и я плотно прижалась к ней ухом. Первое, что я услышала, был крик хозяйка кабинета.

– …Миша, ты что, не видишь: нам сейчас не до тебя! Иди, говорю, домой, или ты оглох?! – Чувствовалось, что она сильно не в духе.

– Но, Эммочка, солнышко, я же вам не чужой! – отчаянно сопротивлялся Михал Михалыч. – Ты же обещала, ты же сама сказала, мол, приходи в гости…

– Потом как-нибудь притащишься в гости! – рычала дамочка. – «Я сказала»… Ты сам напросился!

– Но, Эммочка! Золотко…

– Да двигай ты свою задницу… Или тебе прямым текстом сказать куда?

– Н-нет, н-не надо, Эммочка, ну что ты! Я и сам… До свидания, я позвоню…

– Давай, давай, шустрее копыта передвигай! Конь педальный…

Через пару секунд дверь открылась, я успела отскочить в сторону и присесть, делая вид, что завязываю шнурок на кроссовке. Михал Михалыч прошаркал мимо меня, недовольно бормоча что-то себе под нос. Понятно, что ему было не до какой-то там девчонки, пришедшей на тренировку. Он был похож на побитого пса, шел, втянув голову в плечи. Так, интересно, и зачем старого друга выперли за дверь таким бесцеремонным способом? Едва мужчина скрылся за углом, я быстро вскочила и снова вернулась на свою позицию к замочной скважине. К счастью, находящиеся в комнате продолжили свою беседу.

– Зачем ты пришел? – негромко, но очень недовольно спросила Эмма Павловна. – Я же дала тебе денег…

– Я не за деньгами, – пробормотал Митенька торопливо. – Я… я хотел вас видеть…

– Ну, это я поняла, – грубо оборвала парня дамочка, – не дура.

Черт! Неужели этот юный следопыт тоже ее любовник?! – ужаснулась я. Сколько же их у нашей любвеобильной старушки?! Нет, ну, еще понятно, Ларик и Марик, молодые, симпатичные ребята, с довольно респектабельной внешностью, манерами любезных кавалеров и так далее. Но этот заморыш?! Школьник-доходяга, похожий на Гавроша, этот-то чем пытается завлечь богатую старушку? Своими стоптанными ботинками или торчащими в разные стороны вихрами? Между тем из-за двери послышалось продолжение их беседы:

– Я… я хочу быть с вами… – пробормотал Митенька так тихо, что я едва разобрала его слова.

Ну, так и есть! Набивается к богатой старушке в любовники! Ай да Митенька, ай да сукин сын! Нет, но каков наглец?! С такой-то внешностью…

В этот момент я услышала, как Геночка выругался так непристойно, что я невольно покраснела. Ну еще бы! Ему-то, наверное, до черта надоели все эти Ларики-Марики, тянущие деньги с его дуры-сестрицы.

– Митенька, ты же понимаешь, что сейчас ты никак не можешь быть с нами, – несколько смягчившись, сказала Эмма Павловна.

– Но почему???

– Да потому!!! Мать твою…

Тут опять в разговор встрял Геночка и сказал что-то, но так тихо, что я, как ни напрягала слух, не смогла разобрать его слов. К счастью, его сестрица и юный влюбленный никого не боялись и не стеснялись, иначе я зря торчала бы здесь, возле кабинета, в такой неудобной позе.

– Можно мне сегодня поехать к вам? – канючил между тем юный ловелас жалобным голоском.

– Митенька, ты что, идиот?! – взревела дамочка. – Тебе же русским языком сказали: сейчас ты не можешь быть с нами, со мной! Ты что, забыл, что произошло… Нет, Ген, я с него фигею!

– Может, дать ему пинка и вытолкать взашей? – предложил добрый Гена, нисколько не смущаясь присутствием того, о ком шла речь.

– Не надо, – должно быть, поморщившись, сказала его сестрица. – Тебе лишь бы кого-нибудь вытолкать или убрать!

– Это ты мне говоришь! – взорвался вдруг ее братец. – Ты? Мне??? А кто…

– Да успокойся, наконец!

– Эмма Павловна…

– Послушай, Митя, нам сейчас… как бы тебе попроще объяснить-то? Короче, не до тебя нам сейчас, понимаешь? Дела у нас. Важные, срочные. По работе…

– Я вам не буду мешать, я только…

– Нет, Эм, ты слышала?! Он не будет нам мешать! Артист!

– Нет, нет, Митенька, ты к нам потом, попозже приедешь. Я тебе сама позвоню.

– Эмма Павловна, я вы точно позвоните и позовете меня к себе?

– Митенька, да ты что?! – возмутилась дамочка. – Я же обещала!

– И квартиру мне купите, вы ведь не передумали?

– За базар отвечаю! И квартиру, и… Кстати, насчет квартиры… Я же тебе говорила: зря ты согласился на комнату, эти сволочи развели тебя, как лоха. Короче, тебе надо пойти и потребовать квартиру!

– Да я требовал…

– Требовал он! – снова встрял в разговор Геночка. – Представляю, как ты требовал!

– Требовал, – стоял на своем Митенька. – Но, э-э… Эмма Павловна, если вы обещали мне квартиру, если купите… может, тогда и не надо больше никуда ходить?

– Да куплю я тебе квартиру, вот увидишь… Так, короче, дело к ночи… Митенька, давай ступай домой или куда там тебе надо… Ты сегодня работаешь?

– Да.

– Тебе хоть исправно платят в этой твоей фирме занюханной, не обижают?

– Нет.

– Если тебе платить не будут или там конфликт какой, ты нам скажи, ладно? Мы с ними разберемся…

– Да платят мне…

– Ну и хорошо. Конечно, и работу тебе со временем подыщем, нормальную работу, а то что это за специальность такая – промоутер? Ходи полдня по улице и в мороз, и в дождь, навязывай всем листочки эти дурацкие с рекламой. А пока… Вот тебе от меня… тысяча… да, пока хватит, потом дам еще.

– Эмма Павловна…

– Все, все, дорогой, иди!

– Слушай, ты, парень, не наглей! А то ведь, знаешь, и по шее получить недолго…

– Ген, перестань!

– Эмма Павловна!..

– Что Эмма Павловна? Ты видишь, что здесь из-за тебя творится?! На вот тебе еще… пятьсот, только не путайся под ногами, не до тебя мне сейчас, работы много…

– Эмма Па…

– Эм!..

– Да заткнитесь вы оба, черт побери! Митька, паршивец, дергай отсюда! А ты иди работать! Надоела мне эта свистопляска до… У меня и без вас голова кругом.

Послышались шаркающие шаги, я привычно отскочила в сторону и нагнулась к развязавшемуся шнурку кроссовки. Открылась дверь, вышел молодой человек и, опустив голову, как побитый пес, почти так же, как Михал Михалыч, побрел в сторону выхода. Следом в дверях показался Гена, он стоял и смотрел пацану вслед…

Сев с ногами на диван, я придвинула к себе чашку с кофе, откусила кусочек заварного пирожного и задумалась. Мне предстояло обмозговать все, что я увидела и услышала сегодня в злосчастном клубе. Итак, что же мы имеем, Татьяна Александровна?

Есть некий ушлый молодой человек Митенька, который, как и другие Марики-Ларики, ухлестывает за богатой дамочкой в надежде получить от нее какие-то материальные ценности. В данном случае квартиру, ни больше ни меньше! Силен, заморыш! Интересно, что же такое-этакое он ей сделал, какие особенные услуги, так сказать, оказал, что она обещала ему квартиру?! Нет, то, что Эмма Павловна у нас дамочка щедрая, это мы уже поняли, но подарить какому-то занюханному юнцу недвижимость – это же неслыханно! Да, похоже, этот Митенька не просто ее любовничек, этот у дамочки на особом счету… На особом…

Черт, а вдруг пацан узнал что-то такое, огласки чего она очень боится, и в награду за его молчание… Молчание ягнят… Ягнят? Почему ягнят? Потому что этот заморыш действительно похож на ягненка: тихий, забитый, робкий. Помнится, когда его шпана дубасила, так он даже сдачи им дать не мог, пришлось мне вмешаться. И вот этому тихоне наша богатая дамочка собирается подарить квартиру? Да, Татьяна Александровна, история становится только еще темнее, никаких просветов, черт бы их там всех побрал!

Но что же такое мог узнать Митенька? А если он был свидетелем того, как в доме Эммы Павловны держали Олега Кирсанова? Вот черт! А ведь это и вправду могло быть, ведь, как я поняла, юный ловелас бывал в ее доме! Он же сегодня опять напрашивался к ней в гости, стало быть… Да, да, она и своего старого ухажера потому выставила, чтобы он, не дай бог, не узнал чего лишнего. А Михал Михалыч еще не хотел уходить, и она так настойчиво его выпроводила и при этом была сильно не в духе. Не в духе? Да, как мне показалось, увидев на улице Митеньку, она если не разозлилась, то уж как минимум огорчилась.

Итак, примем за версию то, что убийство произошло в доме мадам Полянской, а молодой ловелас был тому свидетелем или как минимум свидетелем того, что массажиста там держали, и теперь дамочка пытается купить его молчание. А если не купит? Еще одно убийство? А действительно, не проще ли ей взять и убрать этого Митеньку, чем покупать ему квартиру? Во всяком случае, это обошлось бы ей дешевле. Тогда мне надо охранять этого заморыша или предупредить его, чтобы он не ездил к этим людям, а наоборот, спрятался от греха куда подальше…

Мои размышления прервал телефонный звонок, я подняла трубку:

– Алло?

– Татьяна? Это Игорь.

Ага, объявился! Что-то давненько не было тебя слышно. Сейчас будет пытать, как идет расследование.

– Здравствуй, Игорь.

– Привет. Тань, я тут хотел… Ну, это… Короче, ты сегодня не очень занята, выходной все-таки?

– Не очень, – призналась я. – А что?

– А ты помнишь, что просила меня разузнать, кто из друзей Олега мог быть свидетелем его ссоры с Захаром Захаровым?

– Разумеется, помню!

– Так вот, я узнал.

– Да ты что! Говори скорее!

– Подожди, я хотел не только рассказать, я хотел… пригласить тебя в кафе поужинать.

– Ну, раз хотел, приглашай.

– Так вот, приглашаю тебя в кафе «Асталависта» на улице Большая Казачья, – выдал мой заказчик. – Как ты?

Честно говоря, слезать сейчас с дивана и тем более выходить из дома мне вовсе не улыбалось: я уже как-то расслабилась с чашечкой горячего напитка и пирожным, купленным по дороге, и переодеваться снова в джинсы и кроссовки… Но, во-первых, нельзя забывать, что Игорь – мой заказчик, он мне платит. Отказывать заказчику – плохая примета. Ну, очень плохая. Во-вторых, у меня сегодня, кажется, ничего нет на ужин. Да, точно, пирожные-то я купила, а вот позаботиться о чем-то более существенном как-то даже в голову не пришло. А в-третьих, и это, пожалуй, самое главное: Игорь обещал мне рассказать о ссоре своего брата с каким-то Захаром, который имел неосторожность угрожать погибшему. Там еще свидетель нарисовался, которого не может разыскать полиция… Вот ради этого, пожалуй, стоило слезть с дивана. Кто знает, может, в моем деле появится новый подозреваемый?

– Да, Игорь, я принимаю твое предложение поужинать в «Асталависте». Хорошее кафе, мне приходилось бывать там.

– Тогда я приеду к тебе… ну, скажем, в семь. Идет?

– Идет! – согласилась я, порадовавшись тому, что не надо убегать из дома прямо сейчас, до вечера у меня еще есть время поразмышлять.

– Все! Ровно в семь я у тебя!

В трубке раздались гудки.

Едва я положила трубку, как снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный.

– Привет, мать! Что делаешь?

На этот раз голос Мельникова был не убитым и замученным, а каким-то, я бы сказала, бодреньким. Разгреб свои авгиевы конюшни и вздохнул, наконец, с облегчением?

– Привет, дорогой. Сижу, размышляю над своим делом.

– И как, получается?

– Размышлять получается, с выводами вот только пока не очень…

– А если я предложу тебе оторваться на некоторое время от своих размышлизмов и попить кофе в компании старого друга?

И этот туда же. Только сомневаюсь, что мне предложат попить кофе за пределами моего дома.

– А если я скажу «да»?

– Тогда через четверть часа я у тебя! Ставь греть воду!

Ну, что я говорила? Мельников не особенно любит кафе и всякие заведения общепита, вот посидеть в домашней обстановке – это его. Не прошло и двадцати минут, как в дверь позвонили. На пороге стоял Андрюша с коробкой пиццы в руках.

– Еще раз вам – привет!

Он бодро шагнул в прихожую. Вскоре мы с ним сидели на кухне и пили кофе с пиццей, предварительно разогретой в микроволновке. Андрюша рассказывал мне о своих ментовских буднях, не забывая брать с блюда очередной кусок взамен съеденного. Он ехал с работы и решил по пути заглянуть ко мне, проведать старого друга.

– …Мы тут на днях взяли одного субчика, – говорил Андрюша с набитым ртом, – по частным домам шустрил, в окна залезал, в форточки. Выносил в основном мелочь: новую обувь, одежду, побрякушки, столовое серебро. Деньги, если находил… Так он на допросе мне что выдал? Я, говорит, клад искал! И какой-такой клад, спрашиваю? А он: эти дома мой отец строил, в одном клад зарыл, только не помнит точно в каком! Представляешь, Тань? Я ему говорю: откуда, мол, про клад знаешь? А он: батя перед смертью рассказал, он в подвале какого-то дома в стене деньги замуровал, царские серебряные монеты, восемнадцатый век! Говорит, мол, там этих царских денег аж на три миллиона! Нехило? Я говорю, а на фига, мол, ты тогда всякое хозяйское шмотье прихватывал? Не нашел папиных серебряных монет – и чеши себе в следующий дом! А он мне: так это, мол, компенсация за моральный ущерб и расходы! Я ж, мол, свое время тратил, а потом, это как мне обидно было, что в очередном доме папиных деньжат не оказалось! Вот чудила из Нижнего Тагила!

– Свистит?

– Само собой! Эти Мюнхгаузены чего только не придумают, чтобы срок себе скостить!.. А у тебя-то как, дело продвигается?

– Ой, Андрюша, продвигается-то оно продвигается, только такими черепашьими темпами, что хоть волком вой!

Я вкратце рассказала Мельникову, что нарыла в последние дни. Он выслушал меня, как всегда, очень внимательно.

– А почему ты этого Михал Михалыча со счетов сбросила? – удивился Мельников. – Я считаю, этот тоже мог грохнуть массажиста. Из ревности. Его же твоя мадам ни в грош не ставит, а других, кто помоложе, привечает.

– Не думаю. Вообще, это мужчина трудной судьбы: он раньше охранником был на зоне.

– Тем более. Охранник на зоне! Да они там знаешь какие? Волки! Им человека убить…

– Не человека, а заключенного, разница, согласись, есть. Во всяком случае, для них. Нет, Андрюша, Михал Михалыча я бы в расчет не брала, а вот новый персонаж, Митенька, вызывает у меня, по меньшей мере, недоумение. Кто он?

– Сама же говорила: напрашивается к твоей дамочке в гости, стало быть, ее любовник. Квартиру вон выклянчивает…

– Квартиру она сама ему обещала. Только вот вопрос: за что?

– Да какая тебе разница, мать? Обещала, значит, есть за что. Может, этот твой заморыш только с виду такой хлипкий? Может, он в постели такие трюки с женщинами выделывает, что ему не то что квартиру – самолет и яхту готовы подарить!

– Может, и выделывает… Тебе еще кофе налить?

– Валяй!

Я поставила турку на огонь и снова села к столу.

– Ну, ты что, мать, расстроилась, что зависла с этим делом?

– Да не то чтобы расстроилась, просто затягивается все как-то… Еще этот следователь не хочет помогать…

– Это что еще за следователь?

– Старший лейтенант Евгений Кузнецов. С такой вот шевелюрой…

Вода в турке закипела, я встала, чтобы заварить кофе. Андрей посмотрел на меня внимательно:

– Кузнецов… Кузнецов… Помогать, говорит, не желает, темнит? Хочешь разузнаю о нем что-нибудь?

Я пожала плечами:

– Ну, если у тебя появилось свободное время…

– Да с чего оно у меня появится?! Скажешь тоже, «свободное время»! Это я чтобы помочь старому другу.

– Мельников, ты что, намекаешь на мой возраст? – возмутилась я. – Хочешь сказать, что мне уже пора о пенсии подумать?!

– Ни на что я не намекаю, мать, просто предлагаю помочь тебе.

Я налила нам еще по чашечке ароматного напитка и села к столу доедать остатки пиццы.

– Согласна. От помощи отказываться, по-моему, глупо.

– Вот именно… Эх, стрескать, что ли, еще кусочек?

– Да уж стрескай, дорогой, не побрезгуй!

– Главное, чтобы морда потом не треснула.

Через пять минут с пиццей и кофе было покончено, мы с Мельниковым поболтали еще некоторое время ни о чем, потом он стал собираться домой. А я с досадой посмотрела на часы: скоро мне на свидание с клиентом в хорошем кафе, а я так объелась пиццей!

Мы с Игорем сидели за столиком, расположенным в небольшой нише. Здесь было уютно, горели свечи, пахло очень вкусно, и вообще, обстановочка была приятной, располагающей к беседе. По залу разливалась лирическая мелодия, настоящая пальма, сидевшая в кадке рядом с нашим столом, развесила над нами свои ажурные листья. Мы заказали по салатику и по чашке кофе с пирожными, на большее я все равно была не способна. Сначала Игорь рассказал, как прошли похороны его брата и поминки, как плакали Полина и мать погибшего, потом – как подозрительно вели себя на похоронах друзья Олега – Леша и Гоша.

– Понимаешь, Тань, когда перед тем, как гроб опустить в могилу, все стали прощаться с братом, я на них посмотрел. Лешка-то ничего, постоял у гроба, наклонив голову, и отошел в сторону. А вот Гошка даже не смог к гробу подойти, стоял поодаль, смотрел на Олега какими-то вытаращенными глазами, потом, когда гроб стали опускать, даже затрясся весь, побелел как мел. Ой, думаю, что-то здесь нечисто: таким испуганным я Гошку ни разу не видел.

– А ты его хорошо знаешь?

– Да как же! В одном дворе живем. Он к Олегу часто приходил.

– Так, что дальше?

– А что дальше? Ничего, похоронили мы Олега, все сели в автобус, поехали на поминки в кафе. Гошка и там вел себя странно, в гардеробе подозрительно долго возился, пока куртку свою сдавал, потом сел за самый дальний стол, уставился в тарелку и замер, как статуй.

– Как кто? – не поняла я.

– Статуй. Ну, статуя – это изваяние женского рода, а статуй – мужского.

– А-а… понятно, – кивнула я, улыбнувшись. – И что еще странного делал этот Гоша?

– Да ничего, поел и сразу смылся. Я в том смысле, что, когда после поминок все из кафе выходили, его уже нигде не было видно. Боится он чего-то, я так думаю.

– Да, разыскать бы этого Гошу да поговорить с ним. – Я отодвинула в сторону пустую тарелку из-под салата.

– Так уже, – пожал мощными плечами Игорь.

– Что уже?

– И разыскал, и поговорил.

– Кто?

– Я.

Физиономия Игоря просто светилась довольством.

– И о чем же ты с ним поговорил?

– О ссоре Олега с Захаром, естественно!

– И что, он тебе все рассказал?

– А то как же!.. То есть нет, сначала-то он, естественно, ничего не хотел рассказывать, но потом, под действием моих весомых аргументов… – Игорь покачал своим увесистым кулаком, похожим на средних размеров арбуз. – Короче, я его убедил все рассказать тебе.

– Лихо! – восхитилась я.

– Да, – с гордостью выдал Игорь, – есть у меня дар убеждения.

– Вижу, – кивнула я. – И когда же можно услышать рассказ этого твоего Гоши?

– Да хоть сейчас!

Игорь повернулся назад, в зале нашел глазами молодого человека в серой ветровке, одиноко сидящего за столиком при входе, и мотнул головой: давай, мол, подтягивайся! Молодой человек встал и несмело побрел к нам.

– Вот, Татьяна, познакомься: друг Олега – Гоша Яценко. И ты, Гоша знакомься: Татьяна Иванова, тот самый частный детектив, которая расследует… ну, короче, ты в курсе. Садись!

Молодой человек несмело опустился на краешек свободного стула. Я посмотрела на него. Парню было на вид лет двадцать пять, среднего роста, худосочный, в очках, с тонкими чертами лица и светлыми жиденькими волосенками, гладко зачесанными назад. Из-под его ветровки виднелся желтый свитер, ворот которого он зачем-то периодически поправлял.

– Здравствуй, Гоша, – сказала я, – как дела?

– Привет. Спасибо, нормально.

– Говорят, ты был другом Олега Кирсанова?

– Был, – кивнул Гоша и покосился на Игоря, который спокойно пил свой кофе.

– Скажи, пожалуйста, когда Олег купил машину у Захарова, что там за ссора вышла?

Гоша поправил ворот свитера, снова покосился на Игоря и тихо начал:

– Тачка оказалась битой. Олег говорит Захару, мол, ты меня обманул, тачку продавал, говорил, целая… Короче, гони бабки, тачка твоя битая, я в автосервисе был… Он и просил-то немного, двадцать пять штук.

– А что Захар?

– Говорит, все, поезд ушел, пишите письма! Ну, мы с Олегом возмутились, не по-товарищески это. Ладно бы кого чужого нагрел, а то своего, ведь буквально в одном дворе живем, сто лет друг друга знаем! Все детство в футбол гоняли! А сколько раз пиво вместе пили, это уже потом, после школы. Да, и еще: Олег как-то Захара подлечивал: тот ногу вывихнул. А теперь подляну закатил, козел!

– И что, Олег хотел с этим в суд идти? Он бы все равно ничего не выиграл: здесь Захар прав, претензии надо было предъявлять до получения всей суммы.

– Да не о том речь, Олег ведь хотел, чтобы все по честноку было, Захар-то клялся, что тачка целая! Я, мол, на ней всего два года отъездил, и по большей части она в гараже стояла, считай, новая! На фига врать было? Товарищи так не поступают.

– А что Захар ответил на угрозу Олега пойти в суд?

– Как что? Иди, мол, куда хочешь, и лучше подальше!.. Короче, послал Олега, поругались они.

– И Захар действительно грозил Олегу? Чем?

– Сказал, мол, ты пожалеешь, что про суд базар завел. Не надо, мол, так со мной, я не люблю, когда мне угрожают.

– Значит, ваш Захар свирепый и кровожадный малый?

– Ну, лично я с ним лоб в лоб не сталкивался…

– А другие?

– Были среди пацанов всякие разборки, случались и драки, но до такого, как с Олегом, дело не доходило.

– Так ты считаешь, это его рук дело? Я имею в виду смерть Олега.

– Не знаю, только я думаю, сейчас время такое, все может быть! Захар-то, похоже, не зря в бега подался! Был бы не при делах, разве бы исчез?!

– Ты его боишься? – в лоб спросила я Гошу.

– Захара? – парень смущенно посмотрел на Игоря, помялся. – Ну, вообще-то есть немного. Олега убили, полиция вон сопли жует, Захара ищут – и никакого толка! А что ему стоит и меня пришить, ежели я в свидетели пойду? Меня уже менты допрашивали, только я им сразу сказал: ребята, без протокола! Так побазарить – еще куда ни шло, но под протокол – дураков нет! Я жить хочу, я у мамки один кормилец, у меня три года назад отец погиб…

– А где, по-твоему, Захар может прятаться?

– Да я почем знаю?!

– А если подумать? – настаивала я.

– Гошка, хрен собачий, ну-ка, быстро подумал! – Игорь поднес кулак к носу парня.

Тот отшатнулся, поправил ворот свитера и добросовестно наморщил свой бледный, моментально вспотевший лоб.

– Да Захар меня убьет! – заверил он нас.

– Убьет тебя Захар или нет, это еще вопрос, – возразил Игорь, – а вот я тебя сейчас точно по стене размажу, долго потом будут соскребать.

Гоша покосился на Игоря и снова наморщил лоб.

– Есть пара надежных местечек, – неуверенно сказал он через минуту раздумий, – только я это… за точность не ручаюсь.

– Говори, – кивнула я.

– Захар, до того как жениться, с одной… кралей встречался. Все ее Мухой зовут…

– Ну, с Мухой кто только не встречался, – усмехнулся Игорь, – потому она и Муха, что липнет ко всем без разбора. К Олегу тоже пыталась приставать, названивала по двадцать раз на дню. И ко мне… Я ее быстро звонить отучил: показал ей кое-что.

Он с удовольствием сжал пальцы в кулак и продемонстрировал его нам.

– Да, – кивнул Гоша, – она такая… Так вот, Захар с ней как-то замутил, года полтора мутил, потом расстались: серьезную девчонку встретил, Марианну, свою будущую жену.

– И? – поторопила я парня.

– У Мухи хата есть, она одна живет, бабку когда-то схоронила…

– Где эта хата?

– Я адреса не знаю, но показать могу, – заверил меня Гоша.

– А второй адрес?

– У Лехи Горшкова, вернее, у предков его дача есть в одной деревне, тут недалеко от города. Домик небольшой, но жить там можно, там и банька есть, и речушка, рыбу ловить… Короче, курорт!

– Как говорится, хорошо иметь домик в деревне, – подытожила я. – Значит, завтра прямо с утра едем сначала к Мухе, потом на этот курорт. Надеюсь, ты завтра свободен?

– Он свободен, – заверил меня Игорь и посмотрел на Гошу, – ведь правда, возражений нет?

Гоша мотнул головой.

– Ну и славненько! – обрадовалась я. – Значит, завтра утром…

– Подожди, Тань, – перебил меня Игорь, – к Мухе лучше сейчас ехать. Она ж Муха – улетит в любой момент. К какому-нибудь очередному хахалю. Машина у крыльца, зачем тянуть?

– А и правда, зачем? Едем!

Игорь подозвал официантку, расплатился, и мы втроем вышли на улицу. Был уже достаточно поздний вечер, теплый и тихий, на небе высыпали звезды, остро пахло весной – клейкими почками, влажной землей, первой травой, первой пылью. Сейчас бы гулять где-нибудь по набережной и говорить о любви! Но – работа прежде всего! Мы сели в машину Игоря, Гоша назвал улицу, и мы поехали.

Через полчаса остановились на одной маленькой кривой улочке, возле старого трехэтажного дома с облупившейся штукатуркой и двумя подъездами.

– Этот, – кивнул наш проводник и направился к одной из дверей, чудом державшейся на петлях.

Он остановился на третьем этаже, позвонил в дверь под номером 9.

– Кто там? – раздался через минуту хрипловатый женский голос.

– Муха, открой, это я, Гоша!

Почему-то я так и думала, что ему тоже приходилось бывать здесь.

Щелкнул замок, Игорь навалился своим мощным плечом и влетел в тесный коридор с почерневшими от времени обоями и ободранным дощатым полом, едва не свалив с ног хозяйку – девчонку лет двадцати пяти в несвежей белой майке большого размера. А майка-то на ней мужская, подумала я…

– Черт, Захара здесь нет, – пробубнил недовольно Игорь, когда обыск квартиры Мухи был благополучно завершен.

– Так вы Захара ищете? – удивилась хозяйка, тараща на нас не совсем трезвые глаза. – Так бы сразу и сказали, а то ворвались, понимаешь, натоптали…

Я посмотрела на грязный пол квартиры. Вряд ли он видел мокрую тряпку последние полгода.

– Мы потом помоем, – съязвил Игорь, тоже взглянув на пол и брезгливо сморщившись.

– Да? – обрадовалась девушка и тряхнула крашенными в красный цвет волосами. – Это хорошо. А то, Гошка, может, останешься? У меня бутылочка хорошего вина припасена… на такой случай.

Я покосилась на девчонку – под одним глазом у нее красовался фингал, через все лицо протянулась полоса размазанной туши.

– В другой раз, – тоже поморщился Гоша.

– А Захар точно у тебя не был? – спросила я. – Только давай не ври, а то вон Игорь его ищет, и сегодня он сильно не в духе.

– Да, я не в духе! – подтвердил Игорь, хрустнув костяшками пальцев.

Муха опасливо покосилась на его увесистые кулаки.

– А ты кто такая? – вдруг осведомилась она у меня, уперев руки в бока.

– Я из органов, – бодро соврала я: если Муха решит свистеть, то пусть знает, что свистит не кому-нибудь, а сотруднику полиции!

Девушка икнула:

– Не, ребята, Захар у меня давно не был. Он меня на такую шалаву променял, вы не представляете! А какая у нас была любовь!..

Игорь в сердцах сплюнул на пол и шагнул к двери. Муха подошла к столу, заваленному грязной посудой, и потянулась к бутылке…

Когда мы вышли на улицу, Гоша повернулся ко мне:

– Ну, так что, в деревню завтра едем?

– Мы же договорились…

Игорь взял меня за руку:

– А сейчас я тебя отвезу домой, все-таки время позднее.

– Не откажусь, – с готовностью ответила я. В самом деле, время очень позднее, и спать так хочется! И в душ…

– Во сколько завтра за тобой заехать?

– Давай в девять.

– Все, заметано! – Игорь повернулся к Гоше: – Слышал? Завтра в девять тридцать мы у тебя, будь готов, пионер!

Неужели я сейчас отправлюсь в душ? – подумала я, плюхнувшись на мягкое сиденье в машине Игоря. А потом – на свой любимый диван и спать, спать…

Ровно в половине десятого мы мчались по дороге в сторону деревни Сморчки. Я сидела рядом с Игорем и смотрела прямо перед собой на дорогу, Гоша сопел у меня за спиной. Он заметно нервничал – боялся Захара. Вот машина Игоря свернула на проселочную дорогу и поехала полем. А вот и указатель «населенный пункт Сморчки».

Дом, который принадлежал родителям Лехи Горшкова, был небольшим, но уютным: три окна смотрели на улицу, за невысоким штакетником зеленели в палисаднике кусты сирени. Мы вышли из машины, подергали ручку калитки. Заперто, однако.

– Сейчас я ее плечом… – пообещал Игорь, но я его остановила.

– Зачем крушить все подряд? Гоша, ты можешь перемахнуть через забор?

Миниатюрный Гоша легко перелез через невысокий забор и открыл нам калитку.

– Ну, вот, как все легко и просто! – Я зашла во двор и постучала в окно, расположенное возле самого крыльца. – Эй, кто-нибудь есть живой?

Ответом мне была тишина. Мы потрогали входную дверь – заперто. Тогда мы втроем обошли весь двор, заглянули в сарай и баньку, но никого, кроме облезлой кошки, умывающейся возле крыльца, не нашли.

– Прячется, – заключил Игорь. – Давай ломать дверь.

– Зачем? Видишь: замок навесной, снаружи запирали. А вот тут земля мокрая, как будто мыли пол и вылили воду… Моя бабушка в деревне так делала. Здесь недавно кто-то был, но, скорее всего, ушел. А куда можно пойти в деревне, а, Гоша?

– В магазин за продуктами. Мы, когда с пацанами здесь гуляли, в магазин за добавкой бегали, ну, и там… закуской…

– Подождем? – спросила я Игоря.

Тот только плечами пожал. Мы расположились на деревянной почерневшей от времени скамеечке, притулившейся около крыльца, Игорь расстегнул ветровку, ему было жарко. Гоша подставил солнышку лицо и сморщил свой веснушчатый нос, я же внимательно наблюдала за кошкой. Та вдруг перестала умываться и теперь сидела, уставившись на калитку и замерев, как изваяние. Что это с ней? Неожиданно кошка сорвалась с места и побежала к калитке. Я на цыпочках пошла за ней и встала, прижавшись к забору спиной. Звякнула щеколда, во двор шагнул коренастый крепыш в белой бейсболке и синих джинсах, с пакетом в руке. Увидев сидящих на скамейке Игоря и Гошу, он, как видно, очень растерялся, потому что встал как вкопанный. Кошка же принялась старательно тереться о его штанину и принюхиваться к пакету. Тут вошедший опомнился и попятился было назад, но я ловко захлопнула калитку и преградила ему путь.

– Куда это ты, Захар, собрался? К тебе гости пришли, а ты что, не рад?

Крепыш попытался оттолкнуть меня, очевидно, собираясь податься в бега, но я схватила его руку и приемом заломила ее назад. Он взвыл и согнулся буквально пополам, при этом пакет выпал из его рук. Кошка, не будь дура, тут же воспользовалась благоприятной для нее ситуацией, засунула в пакет голову, вытащила кусок колбасы и резво умчалась с добычей прочь.

– Отпусти-и-и, – завыл Захар и попытался освободиться.

Игорь, увидев такое, рванул было ко мне, но я жестом остановила его: сладить с парнем я могла и сама.

– Про Олега расскажешь? Только правду!

– Больно же!

– Верю. Так как насчет рассказа? И учти: я не полиция, мне можно не врать.

– Расскажу! Отпусти-и-и…

Я отпустила руку крепыша, тот выпрямился, начал растирать кисть, исподлобья глядя на меня.

– Ты частный детектив? – спросил Захар.

Я кивнула:

– От Полины знаешь?

– Да так… Ходят слухи…

– Ну, вот что, пойдем, сядем на лавочку, все нам расскажешь, собственно, у тебя другого выхода все равно нет!

Мы сели на лавочку возле крыльца, Захар закурил и покосился на Гошку:

– Ты меня сдал? Предатель! Иуда!

– А я тебе что, обещал хранить тайну?! – возмутился Гоша. Он тоже достал из кармана сигареты.

– Мог бы просто промолчать!

– Не мог он промолчать, – уверил Захара Игорь и показал ему свой кулак, – мы его очень настойчиво просили… А ты давай, рассказывай! Не тяни резину.

– Да че рассказывать-то?! Все равно вы мне не поверите…

– Тогда давай я за тебя расскажу, – предложила я Захару, – а ты поправь, если что не так.

Все удивленно посмотрели на меня. Я набрала в грудь побольше воздуха и начала:

– Когда вы с Олегом поругались из-за машины, он пригрозил тебе, что пойдет в суд. Погорячился парень… Ты в ответ пригрозил, что он об этом пожалеет. Я думаю, ты просто брал его на понт, ты понимал, что суд ему не выиграть. Так?

Захар посмотрел на меня еще удивленнее и кивнул. Я продолжила.

– Конечно, ты не собирался мстить своему другу, с которым сто лет знаком и с которым вы столько раз играли вместе в футбол и пили пиво. Это было бы вершиной глупости. Ну, ты тоже погорячился, дело житейское…

– Терпеть не могу, когда мне грозят! – прошипел сквозь зубы Захар.

– Понятно. Так вот… И вдруг Олег пропал. Неожиданно для всех. Что тебе делать? Твой язык – твой враг, он подвел тебя, ведь теперь все будут думать, что это ты расправился с Олегом из-за того скандала.

– Само собой, на кого ж еще будут думать?!

– …И ты решил податься в бега и спрятаться здесь, и отсидеться до того момента, когда его найдут. А его нашли убитым… Я знаю, что это сделал не ты.

– Не он?! – возмутился Игорь. Его глаза налились кровью.

– Не он, – подтвердила я.

– Не я, – заверил нас Захар.

– Игорь, ну, подумай сам: убивать друга из-за каких-то двадцати пяти тысяч, которые еще и выплачивать-то вряд ли придется… Ради чего вешать на себя серьезную статью? Это ж десять лет как минимум…

– Да не собирался я его убивать! – затараторил Захар, вскакивая со скамейки. – Просто он мне с таким выпендрежем сказал при ребятах: давай, мол, гони бабки, машина битая… Ну, я и вскипел! А он, дурак, возьми и исчезни! Я ж так перетрухнул, думаю: все, пропал я, поди докажи, что я не при делах! Это ж десять лет ни за хрен собачий! Да лучше б, думаю, я ему эти деньги чертовы отдал, он ведь прав был: машина битая, я в аварию тогда залетел… Ну, хотел продать да поновее что взять, а тут такая хрень вышла!..

Я тоже встала со скамейки:

– Все, поехали все домой!

– Как поехали? А с этим что делать? – Игорь показал на Захара.

– Я домой не поеду! – замотал тот головой. – Мне менты не поверят, они же меня сразу – в тюрягу…

– Ну и сиди здесь, – согласилась я. – Тут же вон – курорт! Загорай в свое удовольствие.

– И до каких же пор ему здесь загорать? – поинтересовался Игорь.

– Пока я не найду настоящего убийцу!

– А если ты знала, что не он убил брата, зачем же тогда мы сюда тащились, как идиоты?

– Я должна была самолично увидеть того, кто грозил Олегу, я должна во всем убеждаться, проверять все версии… Такова моя работа.

– И когда же ты найдешь настоящего убийцу?

– Думаю, что теперь совсем скоро, может быть, даже завтра.

– Завтра?!.