Глава 5

Сначала я отправилась домой и занялась изменением своей внешности. Собственно, каких-то слишком уж кардинальных перемен не понадобилось. Мне всего-навсего требовалось, чтобы за несколько минут общения меня не узнал Влад, которого я собиралась навестить у Динары дома (со слов Ленки я знала, что он живет у любовницы, а адрес я узнала у Папазяна). Я сильно накрасила глаза и губы. Мне хотелось выглядеть старой девой, которая всю жизнь проработала в женском коллективе, слушая рассказы о чужих мужчинах, завидуя и мечтая о своем принце. Поэтому я надела светлый паричок-каре и очки с простыми стеклами, которые я держу специально для таких случаев. Из одежды я выбрала прямую юбку чуть ниже колен, коричневого цвета, и мешковатую розовую кофту с пояском и белыми ленточками на рукавах. Довершали картину босоножки на низкой платформе. Посмотрев на себя в зеркало, я вздрогнула, но в целом осталась довольна. В большую холщовую сумку я положила папку с бумагами и вышла из дома.

Квартира Динары располагалась недалеко от городского парка, практически в центре города. Я решила поставить им «жучок» и в течение некоторого времени послушать их общие разговоры и разговоры Влада, когда он один сидит в квартире, пока Динара на работе.

Зайдя во двор кирпичной девятиэтажки и найдя нужный подъезд, я набрала на домофоне номер квартиры: двадцать пять. Довольно долго никто не отзывался. Наконец сонный мужской голос произнес: «Кто там?» (а его интонация говорила: «Ну, и кого это еще принесло?»).

— Служба социальной защиты населения. Откройте, пожалуйста, у нас обязательный опрос жильцов.

Влад, видимо, колебался, но все-таки нажал на кнопку, и дверь открылась. Я приехала на пятый этаж и подошла к двери. На пороге стоял Динарин бойфренд. Вид у него и вправду был сонный, длинные волосы неопрятно свисали на плечи, лицо выглядело помятым. На Владе были надеты только шорты и домашние тапочки.

— Проходите.

Он явно меня не узнавал. Я изобразила смущенную улыбку:

— Извините за беспокойство! Нас заставляют ходить по квартирам. Я вас не задержу, это всего на пять минут — просто заполнить анкету.

Влад провел меня на кухню. Ну что ж, кухня так кухня. Это хорошее место для подслушивающей аппаратуры. Я уселась за стол и достала папку с бумагами. Вынув большущий разлинованный лист формата А3, набор шариковых ручек и две линейки, я разложила все это перед собой. Влад с изумлением следил за моими приготовлениями.

— Итак, первый вопрос: состав вашей семьи?

— Я и жена.

Вот врун! Какая жена! Он-то здесь даже не прописан.

— Место работы? Устраивает ли вас ваша зарплата? Какой ее процент идет на оплату квартиры?

Влад сообщил мне, что временно не работает. Я продолжала задавать вопросы на ту же тему и старательно записывала ответы в свой лист, выделяя строчки разными цветами, что-то подчеркивая и обводя в рамочки по линейке. Процесс увлек Влада, как ребенка. Вдруг у меня перестала писать синяя ручка. Я пыталась ее расписать и так, и эдак, но, разумеется, ничего не вышло. Даже без моей просьбы Влад вскочил и сказал, что сейчас принесет мне другую. За ту минуту, что он отсутствовал, я сунула «жучок» в щель соединения обеденного стола. Влад принес ручку, я закончила свой суперопрос и стала прощаться.

— Скажите, а какова цель этого опроса?

Вот, опомнился!

— Статистические данные отправляются в правительство региона, а там разрабатывается политика социальной помощи населению: определяются размеры пособий, льгот, ну, и все такое.

— А, понятно. Ну, хорошо, до свидания.

— До свидания.

И мы расстались, довольные друг другом: я — тем, что так хорошо задавала вопросы, а он — тем, что так хорошо на них отвечал.

Теперь я решила съездить домой, немного отдохнуть и пообедать, а потом снова вернуться сюда и последить за тем, как будут развиваться события. По дороге домой я заехала в фотоателье и забрала укрупненный снимок Влада. Мне хотелось показать его Маше Березовской, чтобы окончательно убедиться в том, что тетушка не ошибается и Влад — тот самый человек, который встречался со Светой. Помня о своем долгом и утомительном путешествии через мост, я очень не хотела снова ехать к Березовской. Но вчера, когда я ей позвонила, она сказала, что сама будет сегодня в Тарасове и сможет встретиться со мной у Главпочтамта. Меня это вполне устраивало. До встречи оставалось еще два с половиной часа. Как раз успею переодеться.

Дома на автоответчике меня ждало сообщение: «Привет, Танюша, я скучаю». Я улыбнулась. По крайней мере, подозреваемый номер один остается на связи и не ударился в бега. Сняв с себя одежду а-ля социальный работник и приняв душ, я с удовольствием съела купленную по дороге пиццу, запила ее кофе и выкурила сигарету. После этого я вновь почувствовала себя бодрой и готовой на дальнейшие подвиги. Захватив фотографии, я отправилась к Главпочтамту.

Когда я подошла к месту встречи, Маши еще не было. Минут через десять я наконец заметила ее. Маша торопливо шла ко мне. Я направилась навстречу. Маша извинилась за опоздание, и мы снова вошли внутрь здания, чтобы, не привлекая внимания, рассмотреть фотографии.

— Да, конечно, это он, Славик. Правда, я видела его всего раза два, но, разумеется, могу узнать. Да, я могу подтвердить где угодно, что это тот самый Слава, с которым встречалась Света.

Я поблагодарила Машу, и мы расстались. Я снова поехала к дому Динары, надеясь получить там какую-нибудь новую информацию.

Остановив машину в зоне действия «жучка», я устроилась поудобнее и стала слушать. Слушать мне пришлось радио. Влад оказался любителем легкой музыки. Он гремел чем-то на кухне, как мне показалось, кастрюлями, и подпевал популярным исполнителям. Один раз он говорил по телефону с Динарой. Сообщил ей, что приготовил на ужин. Так прошло часа два. Потом я увидела Динару. Она возвращалась домой с работы. Я услышала звук поцелуев (нежнейшая встреча двух голубков после долгой разлуки). По разговору я поняла, что сегодня вечером они никуда не собираются. Вздохнув по поводу потерянного времени, я поехала домой.

Не успела я переступить порог квартиры, как раздался звонок от Антона. Он сказал, что хочет приехать сегодня вечером. Я ответила, что буду дома.

Около восьми Антон приехал. Он принес цветы, конфеты и бутылку вермута, как раз такого, какой я люблю.

— Антон, а что ты врешь дома? — не смогла удержаться я от язвительной банальности.

— Дома? Дома я вру… Дома у меня не очень хорошо.

— Я догадываюсь.

— Я сказал Алле, что уехал на несколько дней в командировку.

— А ты не боишься, что она проследит за тобой?

— Я принял меры.

Лицо Антона, когда речь зашла о его жене, помрачнело.

— Не знаю, стоит ли об этом говорить, — продолжил он, — но наши отношения с Аллой давно зашли в тупик. Но развод с ней может мне стоить очень дорого, поэтому я и не начинаю его.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовала я. — Ведь, насколько мне известно, у вас даже нет общих детей?

— Зато у нас есть общее брачное соглашение. Знаешь, несколько лет назад у нас стало модно заключать брачные контракты. Казалось, что это — очень современно и разумно. В принципе, это, наверное, так и есть. Только трудно предусмотреть все заранее и составить контракт так, чтобы потом не жалеть о чем-то.

— И как же ты составил свой?

— В общем, нормально, обычные пункты об имуществе, о его дележе. Только по просьбе Аллы мы добавили туда примечание, что если развод происходит по причине неверности одного из супругов, то львиная доля имущества отходит другой половине. И если пострадавшей половиной будет жена, то она еще потом пожизненно будет получать алименты.

— Зачем же ты на это согласился?

— Когда я женился на ней, мне казалось, что я ее люблю. Я не собирался ей изменять. А Алла всегда была ревнива. Сначала меня это даже умиляло, казалось еще одним доказательством ее любви ко мне. Поэтому, подписывая такой брачный контракт, я думал успокоить ее ревность.

Антон рассказал мне, что ревность Аллы с годами лишь усиливалась. Супруга устраивала ему истерики и сцены по поводу малейшей задержки на работе или отлучки из дому. Если они где-то бывали вместе, она пристально следила за присутствующими, а потом, вернувшись домой, пилила, хныкала и причитала, проклиная свою загубленную жизнь. Королев вскоре понял, что переделать жену не удастся, доверять ему она не будет никогда и что такое поведение, в общем-то, придает смысл ее жизни. Сначала его любовь к Алле превратилась если не в ненависть, то в очень сильное раздражение, которое охватывало его всякий раз, когда он думал, что Алла опять заведет свою песню о том, что он не пропускает ни одной юбки. Позже раздражение сменилось равнодушием. Антон научился отключаться и не слушать причитания жены. Внешне их быт даже как будто бы наладился. Несмотря на то что дома между собой они почти не разговаривали, выходя в люди, что при его положении случалось довольно часто, они с Аллой сохраняли хорошую мину при плохой игре. Карьера Королева шла в гору, Алле льстило, что она жена преуспевающего чиновника, и она стала вести себя потише, тем более что не могла не замечать нарастающего равнодушия со стороны мужа.

Однако не так давно семейное положение Антона Сергеевича осложнилось. С некоторых пор он заметил за собой слежку. Вернее, слежку заметил один из его охранников. Оказалось, что Алла наняла частного детектива, чтобы следить за ним. И Королев понял, что причиной тому служит их брачное соглашение. В ярости он пришел домой и потребовал от Аллы объяснений. Она не ожидала такого оборота событий, заливалась слезами, обвиняла его в равнодушии к ней и жаловалась на одиночество. Только отчаяние, в которое она впала от горького одиночества, заставило ее пойти на этот шаг. Алла уверяла мужа, что сыщик ей понадобился не ради выполнения дополнительных пунктов их брачного соглашения, а чтобы окончательно убедиться в нелюбви мужа и, «зная горькую правду, идти на развод с открытыми глазами».

Как это часто бывает после бурных объяснений, когда люди «выпустят пар» и получат возможность высказать то, что наболело, начинает казаться, что еще не все потеряно и что-то можно изменить. Так же случилось и с Королевыми. Они долго разговаривали, вспоминали светлые чувства, владевшие ими, когда они только еще начинали жить вместе. В общем, супруги решили попробовать начать все сначала.

— Как я вижу, проба не удалась? По чьей же вине на этот раз?

— Видно, разбитую чашку не склеишь. Я никого не обвиняю. Я пытался все как-то наладить. Даже на охоту Аллу с собой брал, чтобы быть вместе, чтобы она убедилась, что не всегда в таких поездках пьянствуют и занимаются развратом. Дело в том, что я и вправду заядлый охотник, знаю в этом толк.

К сожалению, как следовало из дальнейшего рассказа Антона, Алла была не в состоянии изменить стереотипа своего поведения. Никакая охота ее не интересовала, сопровождая мужа в этих поездках, она отчаянно скучала. Вскоре она сказала, что больше не хочет с ним ездить, но ревновать перестанет, оставаясь дома. Однако такое существование, видимо, казалось ей пресным. Роль обманутой жены давала ей возможность жить полной жизнью. Постоянно жалуясь своим подругам на свою судьбу, выслеживая Антона и вынашивая планы возмездия, Алла ощущала вкус бытия. Поэтому постепенно все вернулось на круги своя. Достопамятная поездка на турбазу была последней попыткой совместного времяпрепровождения.

— Так как же там оказалась Света? Неужели и в самом деле случайно? Ты изменял Алле с ней?

— Танюша, дорогая, я чувствую, что в тебе говорит не простое любопытство, а интерес профессионала.

«Да, ему не откажешь в проницательности, — подумала я, — интересно, чего стоит его исповедь? Похоже, человек просто устал и хочет с кем-то поговорить. Нельзя же во всех видеть двуличных хитрецов, вынашивающих злобные планы!» Рассказ Королева звучал вполне искренне. Или я все-таки ошибалась?

— Я любил Свету в молодости, ты сама узнала об этом. Но это было уже очень давно. С тех пор прошло много лет, остались только воспоминания. Не спорю, я виделся со Светой в последнее время довольно часто, но встречи носили исключительно деловой характер. Я всегда хорошо относился к Свете, а ей нравилось тешить себя мыслью, что она до сих пор внушает мне любовь. Я не стремился ее разуверять в этом. Она была хорошей девочкой. Поэтому, когда у нее случились неприятности с банковским кредитом, я ей помог. Хотя фирму она все равно потеряла.

— Что же все-таки произошло? Женщина, которая с ней работала, сказала мне, что Света поступила крайне необдуманно.

Антон задумался, а затем поднял брови, и видно было, что он и сам не до конца все понимает.

— Это действительно так. Причем ведь Света не была новичком в бизнесе. Видимо, кто-то сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Выгода казалась ей такой большой, что она рискнула. И проиграла.

— А тебя она разве не посвятила в подробности?

— Да меня и не интересовали никакие подробности. Она пришла ко мне и сказала, что не может погасить банковский кредит. Света оформила его официально под имущество своей фирмы. Сделка, на которую она надеялась, не состоялась. Товар… шубы, по-моему… то ли оказался некачественным, то ли не имел надлежащей документации. В общем, когда Света пришла ко мне, она уже понимала, что с фирмой ей придется расстаться. Она уже смирилась с этим. Меня Света просила только помочь с рассрочкой, с тем чтобы не поднимали проценты. Я поговорил с кем надо. Все устроилось.

— А потом?

— Ну, что потом. Потом ей надо было где-то работать. Я попросил своего хорошего знакомого, и он взял Светлану в одно из подразделений Югтрансгаза. И, насколько я знаю, не пожалел. Голова у нее была светлая, я сам ее учил. Работала она хорошо. Да и ей самой в принципе это место понравилось, я ее спрашивал. Думаю, что через некоторое время, не случись этой нелепой смерти, Света опять бы поднялась, открыла бы свое дело.

— Так как же насчет турбазы и ее появления там?

— Насчет этого мне добавить нечего, — совершенно твердо произнес Антон. — Я был страшно поражен, когда она явилась к нам с Ритой, чтобы ехать на «Дубовую гриву». Просто нелепая выходка, вот что это такое. Потом, когда я провожал ее до домика, я, конечно, высказал ей, что об этом думаю. Сказал, что мне и так хватает неприятностей с женой, чтобы еще Света мне их добавляла.

— А она?

— Она просто смиренно все выслушала, хотя на нее это и не похоже. Но, наверное, сама поняла, что переборщила. Света так и сказала, что я во всем прав, что она будет вести себя крайне осторожно и Алла ни о чем не догадается.

— Антон, а что ты сам-то думаешь по поводу ее смерти?

Мой вопрос заставил Королева глубоко задуматься.

— Конечно, я много думал об этом. Честно говоря, мне ее смерть кажется настолько нелепой, что я готов признать возможность несчастного случая. Я только не понимаю, зачем она пошла на причал, ведь сама сказала, что собирается лечь спать…

— Значит, обманула.

— Обманула?

— Ну да. Сказала, что собирается спать, а у самой были другие планы.

— И ты знаешь какие?

— Ты тоже знаешь: пойти на причал.

— А зачем?

— Вот этого я пока не знаю. Думаю, она там с кем-то договорилась встретиться, а этот кто-то ее убил.

Мы замолчали. Сначала исповедь Антона о несчастливой семейной жизни, а потом обсуждение Светиной смерти совершенно вывели меня и моего собеседника из состояния, которое соответствовало бы любовному свиданию. Антон тоже это почувствовал. Что касается меня, то, разговаривая с ним, я все больше убеждалась, что к смерти Светы он не причастен, и эта мысль несла мне большое облегчение. Видимо, желая сменить тему, он спросил:

— А где же собачка, которая вчера здесь бегала?

Мне хотелось его немножко развеселить, кроме того, теперь я чувствовала к нему доверие, поэтому я в общих чертах рассказала ему историю о том, как попала ко мне эта собака. Королев и вправду рассмеялся и неожиданно добавил к моему рассказу некоторые подробности.

Оказывается, не кто иной, как Алла, помогла Петряеву раздобыть собаку. Спаниель Джонни, которого я видела на турбазе, был любимцем Аллы и имел отличную родословную. Алла была членом собачьего клуба и участвовала в различных выставках породистых собак.

— А я-то думала, что спаниель ходит с тобой на охоту.

Но Королев отрицательно покачал головой:

— Нет, для охоты собаку нужно специально обучать, а мне некогда было этим заниматься. Джонни замечательный пес, но совершенно необученный. Что касается Аллы, так ей льстит мысль о том, какая необыкновенная родословная у ее собаки, а остальное ей неважно. Так вот, несколько дней назад к нам домой принесли ту самую корзину, которую я вчера у тебя видел, и попросили передать Алле. Мы с ней почти не разговариваем, поэтому я даже не стал вникать, в чем дело. Передал, да и все. Алла взяла корзину и увезла куда-то.

— Значит, Алла продолжает встречаться с Петряевым, раз оказывает ему услуги? — спросила я.

Королев вздохнул.

— Я хорошо понимаю, что, пока я не разведусь, покоя мне не видать. Но, честно говоря, я просто боюсь этой процедуры: суда, огласки, разборок… Ты меня понимаешь?

— Наверное, да, хотя я, к счастью, ни разу не разводилась.

Я немного подумала и совершенно искренне добавила:

— И не хочу.

На следующее утро, когда Антон ушел на работу, я вновь отправилась к дому Динары и устроилась в зоне досягаемости своего подслушивающего устройства. Динара уже ушла на работу, а Влад опять слушал радио. Он предпочитал музыкальные каналы, на которых популярные мелодии перемежаются пустой болтовней ведущих.

Прошло более двух часов. От утомительного сидения в машине я устала больше, чем если бы носилась по городу. У всякой работы есть свои недостатки, но в моей для меня самым трудным является высиживание в засаде и наблюдение. Вдруг в квартире Динары раздался телефонный звонок. По репликам Влада я поняла, что звонила Динара и, по-видимому, обещала задержаться после работы. Влад горько сетовал по этому поводу, но выражал понимание. В итоге он пообещал ее откуда-то встретить. После этого разговора «караоке» и звон кастрюль возобновились. Судя по всему, кулинария была для Влада любимым хобби. «Неужели он даже из дома не выходит? — думала я, зевая. — Еще немного, и я засну на боевом посту».

Однако следующий час ожидания принес некоторые результаты. Я услышала еще один телефонный разговор. На этот раз звонила явно не Динара. Несмотря на то что и с Динарой Влад разговаривает всегда подчеркнуто ласково, для этой собеседницы у него нашлись особенные интонации. В его голосе звучала неподдельная заинтересованность, он и уговаривал, и настаивал, и не мог скрыть своей зависимости от настроения особы, с которой говорил:

— Ну, потерпи, пожалуйста, прошу тебя, осталось совсем немного.

И потом опять:

— Не волнуйся, все идет как надо, все будет, как я обещал.

Но на том конце провода, по-видимому, были не очень довольны тем, как все идет и куда идет. Все это меня очень-очень заинтересовало. Мою скуку и сонное настроение как рукой сняло. Настроение Влада после этого звонка тоже изменилось. Он больше не подпевал радио и даже совсем его выключил. В квартире стало очень тихо. Я ждала еще долго, очень устала, но больше в этот день ничего не случилось. В конце концов я решила уехать, хотя и опасалась упустить что-нибудь важное. Но и мне ведь нужно как-то поддерживать дух в своем грешном теле, а я с самого утра ничего не ела. «Ладно, поеду домой. Вернусь сюда завтра. Если Влад ведет двойную жизнь, я выясню это, и он никуда от меня не денется». Успокоив себя таким образом, я завела мотор, нажала на газ и покинула пост наблюдения.

Дома я почти сразу же легла спать, потому что планировала пораньше вернуться обратно. Я знала, что Динара уходит на работу к восьми, и мне хотелось послушать, о чем они будут говорить не по телефону. Моя затея вполне удалась. Из разговора моих голубков за завтраком я поняла, что у Динары уже некоторое время больна мать, а теперь ей стало хуже. Пока она лечилась дома, а теперь, после вчерашнего приступа (из-за этого Динара после работы пошла не домой, а к матери), появилась необходимость положить ее в больницу. Все утро Динара говорила только об этом. Чувствовалось, что она очень расстроена и обеспокоена. Динара сказала, что если ей удастся отпроситься с работы, то она посвятит день устройству матери в больницу: она уже кому-то звонила по этому поводу, спрашивала о месте в палате, о каких-то процедурах. Влад принимал горячее участие в горе своей подруги. Он старался успокоить Динару, говорил, что здоровье ее матери обязательно поправится, а пока пообещал помочь отвезти женщину в больницу на машине друга.

Динара ушла на работу. Проводив ее, Влад действительно позвонил какому-то Андрею и договорился с ним о транспортировке больной в стационар. Тот, по-видимому, сразу вошел в положение и пообещал помочь. После этого Влад некоторое время не подавал признаков жизни: в квартире было так тихо, что я решила, что он спит. Потом я внезапно поняла, что он куда-то уходит: послышалось, как хлопнула входная дверь.

С того места, где я сидела, был виден вход в подъезд. Действительно, через минуту Влад вышел из дома и направился к трамвайной остановке. Некоторое время я раздумывала: бросить машину и идти за ним пешком или рискнуть и поехать на «девятке»? Я решила следовать за трамваем на автомобиле, а если понадобится, оставить его.

Мне повезло, и я не потеряла Влада, когда через несколько остановок он вышел из трамвая. Я остановилась у края тротуара, щелкнула замком и помчалась за молодым человеком. Ничего не подозревая, Влад свернул в переулок и направился к гаражным блокам, видневшимся в конце улицы. Соблюдая дистанцию, я шла за ним.

Влад подошел к одному из гаражей, вынул из кармана ключи и открыл его. В гараже стоял «Форд» серебристого цвета. «Становится все интереснее и интереснее», — подумала я, с изумлением глядя, как безлошадный Влад заводит дорогущую иномарку, явно намереваясь куда-то на ней выехать. Я так удивилась, что чуть не забыла, что мне надо бы поторопиться и добежать до своей «девятки», чтобы попытаться проследить за тем, куда Влад покатит на этом серебристом чуде. Я помчалась обратно и только успела сесть в машину, как мимо меня неторопливо проехал «Форд». Пропустив автомобиль чуть вперед, я поехала следом.

В этот час на дороге было немного машин, поэтому я боялась, что Влад может заметить слежку. С другой стороны, это давало мне возможность спокойно ехать за ним, не боясь потерять из виду. Мы направлялись к выезду из города. «Вот за городом, на пустынном шоссе, мне вряд ли удастся ехать за ним так, чтобы он ничего не понял», — пришла мне в голову неприятная мысль. Решив не паниковать заранее, а действовать по обстоятельствам, я следовала за «Фордом».

Мне опять повезло. В этом направлении расположено много дачных массивов, и сейчас, в летнее время, на дороге всегда оживленное движение. Так что, пропустив вперед старую «шестерку» и пару «десяток», я продолжала ехать за Владом, который, по-видимому, не подозревал о преследовании.

Однако скоро дачи кончились, а он все ехал вперед. Я отпустила «Форд», а потом поехала быстрее и снова выбрала дистанцию, позволяющую мне держать Влада в зоне видимости. Я могла, конечно, и обогнать его, а затем снова пропустить вперед. Но этот прием я решила приберечь на потом, просто не хотела рисковать: Влад мог куда-нибудь свернуть или вообще прибыть на место, пока я буду совершать маневры, а мне не хотелось рисковать. Правда, мне пришлось все-таки сделать вынужденную остановку, чтобы заехать на одну из заправок. Дело в том, что у меня кончился бензин, и лампочка, показывающая уровень топлива в баке, отчаянно мигала еще с того времени, как мы миновали последний пункт ГИБДД на выезде из города. Вывернув с заправки и увидев перед собой чистый пустынный горизонт, я в отчаянии до отказа надавила на педаль газа и рванула по дороге. К счастью, миновав поворот, я увидела вдали серебристую точку, которая двигалась с постоянной скоростью. Снова приблизившись к «Форду» на безопасное, с моей точки зрения, расстояние, я продолжала ехать за ним.

Впереди показался очередной указатель, и «Форд» свернул с главной дороги. Вскоре и я доехала до синей таблички с надписью «Колокольцовка». Секунду поразмыслив, я подумала: «Со мной цыганское счастье!» — и поехала по проселку.

Грунтовая дорога сильно виляла, поэтому о едущем впереди «Форде» мне напоминали только клубы пыли. До деревни, если верить указателю, оставалось десять километров. Вскоре показались дома. Местность вокруг была так себе: невысокие холмы, поросшие пожухлой травой, а в стороне жиденький лесок. Основная часть деревни располагалась вдоль главной дороги, по которой мы приехали, но Влад свернул с нее и поехал вглубь селения. Ехать за ним по пятам означало бы выдать себя с головой. Мне ничего не оставалось, как проехать всю деревню насквозь и попытаться найти выезд на шоссе с другой стороны. Просто развернуться и поехать обратно было бы слишком опасно: здесь каждая машина привлекала внимание, а незнакомая в особенности.

У меня с собой не оказалось карты, но дорога все равно одна, так что, по крайней мере, мне не приходилось выбирать. Грунтовка была накатанной, значит, по ней часто ездят. «Куда-нибудь она меня точно выведет», — оптимистично размышляла я, надеясь встретить обнадеживающий ориентир. Примерно через двадцать километров я въехала в населенный пункт, похожий на деревню, но еще более заброшенную, чем Колокольцовка. Единственный житель, встретившийся мне на дороге, сказал, что, продолжая двигаться в том же направлении, я выеду на объездную дорогу. Вздохнув с облегчением, я продолжила свой путь.

Через час езды по рытвинам и ухабам я и в самом деле добралась до шоссе. Судя по километровым столбам, я сделала порядочный крюк и прибавила к расстоянию, которое нужно было проделать для возвращения в город, километров пятьдесят. Но, по крайней мере, теперь я на федеральной дороге с указателями, заправками и пунктами ГИБДД, которые не дадут мне заблудиться и сгинуть в бескрайних просторах нашей губернии.

Вернувшись в Тарасов, я наскоро перекусила в первом же кафе, которое мне показалось более или менее приличным, а потом снова отправилась к дому Динары. Мне хотелось узнать, вернулся ли Влад домой. Мой драгоценный «жучок» работал исправно и позволил мне убедиться в том, что объект наблюдения уже на месте. Конечно, чему тут удивляться? Ведь он же не ехал в объезд, как я. Влад опять что-то делал на кухне под звуки своего любимого радио. Около половины шестого вечера Владу позвонила Динара, и он отвечал ей, что с другом договорился и что к назначенному времени машина будет. Я поняла, что мать Динары сегодня должны перевезти в больницу. Действительно, Влад перезвонил своему другу, с которым договорился еще утром, быстро собрался и вышел из дома. Пронаблюдав его уход, я не спеша съездила к гаражу, в котором стоял «Форд», и записала его номер. Потом с чувством некоторого удовлетворения поехала домой.

Следующий день, также проведенный в хлопотах, включающих в себя визит к Гарику и использование информационных возможностей официальных органов охраны правопорядка, принес следующие результаты: гараж принадлежал отцу Влада, что следовало из данных кооператива, а владельцем машины был некто Гаманюк Сергей Владимирович, зарегистрированный по адресу, находившемуся совсем неподалеку от моей квартиры. Я решила немедленно нанести ему визит.

Придав себе на скорую руку вид конторской служащей, голодающей на своем окладе (стянула волосы в хвостик на затылке, надела очки, туфли на низком каблуке, но самое главное — унылое выражение лица с написанными на нем проблемами и заботами, которое заставляет забывать, что перед вами женщина, и отпугивает мужчин, да и вообще окружающих), я нашла нужный адрес и позвонила в дверь. Хозяин был дома. Я сказала ему, что являюсь представителем компании по автострахованию, в которой он оформлял страховку своего «Форда», и хочу рассказать ему о льготных условиях, которыми он мог бы воспользоваться, если увеличит сумму страховки. Но Гаманюк ответил, что «Форд» теперь не принадлежит ему. Не так давно (месяцев семь-восемь назад) он продал его, оформив покупателю генеральную доверенность с правом продажи. Он был любезен со мной и не поленился найти и показать мне свой экземпляр доверенности, чтобы я могла пойти к новому владельцу и предложить ему свои выгодные условия по автострахованию. Доверенность была выписана на Владислава. Поблагодарив хозяина и извинившись за беспокойство, я ушла, чтобы провести остаток вечера дома.

В надежде узнать еще какие-нибудь подробности о жизни Динары, а в особенности ее друга, я позвонила Ленке. Мы с ней поболтали о том о сем, а потом я невзначай спросила, ездила ли она на турбазу в прошедшие выходные. Ленка, конечно, ответила утвердительно. И дальше, уже без всяких наводящих вопросов, сообщила, что погода стояла не очень, народу было мало, никого из тех, кого я знаю, кроме Риты, которая теперь тоже все свободное время проводит на «Дубовой гриве» с Кириллом. Динара не приезжала, потому что у нее тяжело заболела мать. Ленке всегда нужно сообщить человеку все, что она знает (видимо, так на нее действует ее учительская профессия), поэтому, затронув какую-нибудь тему, она может развивать ее до тех пор, пока у нее не иссякнет информация либо пока ее не остановишь. Заговорив о болезни матери Динары, Ленка в течение следующих десяти минут выдала мне еще массу полезных сведений.

Оказывается, родители Динары были очень состоятельными людьми. Ее отец до перестройки работал генеральным директором крупного завода. Когда в стране начались перемены, завод приватизировали, и ее отец получил контрольный пакет акций и практически стал хозяином этого предприятия. В отличие от многих других заводов, которые разорились, этот процветал и приносил большие доходы своим владельцам. Отец Дины приобрел шикарную квартиру в элитном доме в центре города, трехэтажный коттедж на Волге, который он использовал как дачу. Там же он держал большой современный катер, на котором часто отправлялся на рыбалку с первым мужем Динары. У них были прекрасные отношения и много общих интересов. Поэтому, когда Динара надумала разводиться, ее отец сильно возмущался. Он хотел, чтобы дочь сохранила свою семью любой ценой. Пытаясь настоять на своем, он даже угрожал Динаре, что лишит ее наследства. Но развод все же состоялся, окончательно испортив отношения Динары с отцом. Он перестал помогать ей материально, но Динара больше переживала из-за того, что практически перестала общаться с родителями. Мать, конечно, любила ее по-прежнему и разрывалась между дочерью и мужем, как между двух огней, безуспешно пытаясь их примирить. А не так давно отец Динары умер от сердечного приступа. Мать, которая никогда не отличалась крепким здоровьем, тоже стала чувствовать себя хуже, а теперь вот вообще разболелась. Насколько известно Ленке, у нее обострился сахарный диабет, да еще появились какие-то осложнения. В общем, когда она в последний раз разговаривала с Динарой по телефону, та была очень подавленной и высказывала весьма серьезные опасения по поводу здоровья своей матери.

— Хорошо еще, что Динаре так повезло с Владом, — продолжала Ленка. — Он ее очень поддерживает, заботится обо всем. И просто требует, чтобы они поженились, говорит, что хочет стать ей настоящим мужем, чтобы она знала, что у нее есть настоящая семья. Но Динара, хотя ей это очень приятно, немного колеблется из-за состояния матери, говорит, что теперь ей не до свадьбы.

Ленка еще некоторое время рассуждала о преимуществах и недостатках официального оформления супружеских отношений, потом плавно перешла к вопросу последствий разводов и неожиданно перескочила на всегда актуальную тему о необходимости поддерживать форму и хорошо выглядеть в любом возрасте, а также о том, как этого добиться. Когда мне надоело вставлять «да», «угу», «конечно» и «ну, разумеется», я прервала ее фальшивым сообщением о том, что мне звонят в дверь, и, не ответив на вопрос «А кого ты ждешь?», сказала: «Ой, ну все, пока, я тебе перезвоню!» и повесила трубку. Тут же раздался звонок: Антон уже почти отчаялся дозвониться мне и был страшно рад, что ему это наконец удалось. По его голосу я поняла, что он действительно по мне соскучился.