Через несколько минут, съев «собачек» и запив их спрайтом, мы двинулись дальше. Теперь я снова решила посетить капитана Гришанина. Опять оставив Костю караулить машину, я заглянула в знакомый кабинет. Как и в первый раз, я застала капитана за столом, что-то записывающим в свои талмуды. Мне показалось, что он обрадовался, увидев меня, чего я, честно говоря, не ожидала. Он даже приподнял со стула задницу, показав мне место перед столом. Я с опаской опустилась на предложенный стул и закурила.

— Чем могу служить? — капитан был просто сама любезность. С чего бы такая обходительность?

— Зашла узнать, как продвигается расследование.

— Продвигается понемногу, — неопределенно ответил Михал Михалыч, отодвинув в сторону папки с бумагами.

— Я бы хотела услышать что-нибудь более определенное, — улыбнулась я. — Вы нашли преступников?

— Дело к этому движется, — удовлетворенно крякнул капитан. — Мы уже знаем владельца «Шевроле» государственный номерной знак триста тридцать. Если вы ничего не напутали, Татьяна Александровна, — назвал он меня по имени-отчеству, чем еще больше удивил, — то не сегодня-завтра мы его возьмем. Если они увезли труп на машине, там должны остаться какие-то следы.

— Николай Ревякин? — уточнила я как бы между прочим.

— Да-а, — теперь настала очередь капитана удивляться. — Откуда вы знаете?

— Мы тоже не сидим на месте, как говорится, — с гордой улыбкой сказала я, — кстати, загляните заодно в гараж Ревякина, номер пятьдесят два, там на входе есть пятна, похожие на кровь.

— Обязательно заглянем, — с уважением посмотрел на меня капитан.

— Что ж, — я с удовольствием поднялась с шаткого стула, — не смею больше вас отвлекать.

Костик предложил мне остановиться у какого-нибудь кафе.

— Деньги у меня есть, — изрек он, преисполненный мужского достоинства, — хоть вечер-то мы можем провести вместе?

В его глазах застыла просьба, но, верная духу противоречия и несогласия, я возразила:

— Мы с тобой и так целый день вместе катаемся.

— Это не то, — смущенно посмотрел на меня Костик, — я хотел тебя пригласить к себе, но думал, ты не так меня поймешь.

— А ты не думай, — дерзко засмеялась я, — ты приглашай, у меня найдется пара часов.

— Не могу я так! — с досадой воскликнул Костик.

— Что тебя, мой цинизм раздражает? — посмотрела я на него по-сестрински мягко и в то же время иронично. — Так это не цинизм, дорогой мой, это настоятельная необходимость сохранять бдительность.

— Я уже это слышал, — обиженно сказал Костик, — у тебя все подчинено необходимости.

— Не нравится? — поддела я его.

— Я, конечно, все понимаю, но…

— …согласиться не можешь? Что ж, тогда давай по домам!

— Ну, так ты была бы… в общем… не против… — зарапортовался Костик.

— Но только без глупостей! — строго предупредила я.

В итоге мы оказались в его однокомнатной квартире, где мебель изнемогала под толстым слоем пыли. Настоящее холостяцое дупло! Об этом я и заявила Костику. Он лишь виновато пожал плечами.

— Но наводить у тебя порядок я не собираюсь, — решительно сказала я, — я немного устала…

— Ты можешь пока телик посмотреть, а я займусь ужином.

Костик побежал на кухню, окрыленный тем, что все-таки затащил меня в свою берлогу. Я вольготно уселась на диване и включила телевизор. Но вскоре веки мои сами собой закрылись, и я погрузилась в приятную дрему. Когда какой-то внутренний импульс вывел меня из состояния забытья, я встретилась лбом с горячими и сухими губами Костика.

— Ужин готов, насколько я понимаю, — лукаво улыбнулась я.

— Черт, это твоя бдительность и во сне тебе покоя не дает! — с шутливым отчаянием воскликнул Костя.

— А ты как думал? Чуть Татьяна Иванова отключилась, а ты тут как тут!

Глаза Костика смеялись.

— Ужин готов, — вдруг неожиданно понуро объявил он.

Тогда я взяла инициативу на себя — совсем запугала бедного мальчика! Я обняла его за шею и притянула к себе. Он хотел что-то сказать, но не успел: наши губы нашли друг друга и заключили тесный союз. Когда поцелуй утратил свой накал и силу и я смогла освободиться, Костик порывисто уткнулся лицом в мое плечо.

— Не думай, что это просто так, какая-то блажь…

— Я почти утратила способность соображать, — улыбнулась я, лаская рукой его волнистые волосы, оказавшиеся такими мягкими на ощупь, — выпить у тебя найдется?

Я увидела неодобрительный взгляд Костика. Он отпрянул от меня и теперь внимательно и настороженно изучал мое лицо.

— Нет, не за этим… — усмехнулась я, — не для того, чтобы потерять сознание или заглушить робость, просто мне нужно немного расслабиться, понятно?

Он кивнул и минуты через две принес рюмку коньяка. Я сделала три глотка и почувствовала, как вместе с жаром по телу разливается блаженная истома.

«Все-таки хорошо ты, Иванова, руководишь своим организмом!» — мысленно вознесла я себе хвалу и снова привлекла к себе Костика. Излишне говорить, что ужин так и остался на плите.

Костик оказался довольно искусным любовником. На несколько мгновений он изгнал из моей памяти противные рожи Рыжего и белобрысого, отечную морду Пал Василича и потное от усилия до конца оставаться добрым и светлым лицо Кожухова. Нас подхватило неудержимое течение и влекло в своих бурных водах, пока мы не оказались на необитаемом острове среди манговых рощ и кокосовых наслаждений. Я почти утратила чувство реальности, в моем воспаленном мозгу порхали с цветка на цветок гигантские бабочки и кружились радуги. И вот, когда мое утомленное тело покойно и радостно праздновало простое человеческое счастье, я вдруг отчетливо поняла, что мне чего-то не хватает в этих манговых кущах. Вот именно, сигарет.

Мы дружно задымили, молча и отрешенно переживая свалившееся на нас счастье. Я путешествовала глазами по потолку, настоятельно нуждавшемуся в побелке. Костик немного пасовал — это я видела. Похоже, он смутно представлял себе, какого рода беседами нужно занимать женщину после «события». Я скосила на него глаза. Заметив, что я смотрю на него, он неловко улыбнулся и тут же уставился в потолок. Я почему-то тоже чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Но это объяснимо, а, следовательно, простительно. Я взглянула на наручные часы.

— О-о, мне пора, — разрушила я хрустальное царство счастливого замешательства, — мне было хорошо, действительно хорошо.

— Но… — вскочил Костик, — я думал, ты останешься…

— Не могу, — я лениво поднялась и принялась одеваться, — у меня еще масса нерешенных дел.

— Тогда я поеду с тобой, — заявил Костик, нашел свои брюки и принялся их торопливо надевать.

— Нет, — я с ласковой улыбкой остановила его, — я действительно не могу сейчас взять тебя с собой. Может быть, в следующий раз.

— Тебе предстоят какие-то разборки? — догадался Костик.

— Что-то вроде этого, — кивнула я, — но, возможно, ничего из ряда вон не случится. Просто лучше перестраховаться.

— Черт побери, — Костя сел на стул и покачал головой, — как-то все неправильно получается. Ты — женщина — будешь рисковать жизнью, а я — мужчина — должен сидеть в тихом уголочке.

— Господи, ну не переживай ты так, — я приподняла его голову за подбородок и прижалась губами к его губам. Он почти не ответил на мой поцелуй. — Просто я выбрала себе такую профессию. Возможно, во мне чересчур много мужского начала…

Костик хотел было что-то возразить, но я прикрыла ему рот ладонью. Он вышел в прихожую проводить меня.

— Я позвоню, — он на секунду сжал мою руку и, резко развернувшись, пошел в комнату.

— Дверь никому не отпирай, — крикнула я и вышла на лестничную площадку.

К своему дому я подъехала в восемь пятнадцать. На город уже спустились легкие сумерки, но видно еще было хорошо. Перед въездом во двор я ничего необычного не заметила, поэтому спокойно свернула направо. В дальнем конце двора, как и в прошлый раз, дежурил микроавтобус «Форд», значит, люди Стригунова на месте. Возможно, и на этот раз они приехали напрасно. Хотя нет. Чуть дальше от «Форда», почти на газоне, приткнулась голубая «шестерка» с затемненными стеклами. Я остановила машину на стоянке, вынула пистолет, сняла его с предохранителя и снова спрятала в кобуру. Перед тем как выйти из машины, я внимательно посмотрела по сторонам. Двор жил своей жизнью. Кроме двух машин, в одной из которых сидели рубоповцы, а в другой, возможно, те, кто охотился на меня, ничего особенного незаинтересованный наблюдатель бы не заметил. Да, собственно, и некому было ничего замечать: никого из жильцов на улице не было.

Я повесила сумочку на плечо, нажала на кнопку электронного ключа и, держа руки свободными, двинулась к подъезду. В это время тронулась с места «шестерка». Я тут же разгадала их намерение: они хотели поравняться со мной в тот момент, когда я буду на полпути к подъезду, в аккурат на дороге, проходящей параллельно дому. Они все правильно рассчитали, но не учли одного — они имели дело не с обычным обывателем, а с человеком, владеющим приемами самозащиты. Даже если бы мне на помощь не пришли люди Олега и даже если бы я не знала о готовящемся на меня покушении, я не сомневалась, что смогла бы выкрутиться из создавшегося положения.

Короче говоря, «шестерка» двигалась потихоньку вдоль дома, наперерез мне. Когда я шагнула на проезжую часть, ее водитель нажал на тормоза и любезно дал мне пройти. Киллер, вероятно, собирался выстрелить мне в спину, это уж совсем не по-джентльменски. Внутри салона ничего видно не было, так как все стекла «шестерки» были подняты. Значит, если это покушение, то стреляющий должен будет выбраться из машины, чтобы действовать наверняка, а не стрелять через окно. Я не слышала, как позади меня открылась дверца «шестерки», но, сделав несколько шагов, резко обернулась, сжимая в руке «макаров». Киллер, а в этой роли решил выступить сам Рыжий, едва успел ступить на асфальт и только-только начал поднимать свою «пушку», на которую был навернут глушитель. Наши взгляды встретились. Конечно, он не ожидал от меня такой быстрой реакции, надеясь пустить мне пулю в спину или в затылок. Но теперь ему придется смотреть мне в глаза.

Поняв, что, кроме моих глаз, ему в лоб нацелен ствол боевого пистолета, он остановился и замер. Он не видел, как из «Форда» выбрались несколько человек в бронежилетах и, пригибаясь, бесшумно подобрались к «шестерке» со стороны водителя.

— Брось оружие, Рыжий, — усмехнулась я, — не выйдет из тебя нормального киллера.

— Ну, это мы еще посмотрим, — сморщив от умственного напряжения лоб, произнес он.

Я поняла, что сейчас он что-то предпримет, и не ошиблась. Рыжий резко присел, уходя с линии огня моего пистолета, одновременно приподняв ствол своего. Если я хотела остаться в живых, мне нужно было стрелять или броситься на землю и в сторону и уже в падении выпустить в него несколько пуль. Но я видела то, чего не мог видеть Рыжий. Позади него уже находился один из бойцов Стригунова. Рыжий успел все-таки надавить на курок, но пуля ушла в небо, потому что одна рука рубоповца схватила его за горло, а другая подняла руку с пистолетом вверх. Я сделала два шага вперед и всадила Рыжему ногой в солнечное сплетение. Рубоповец, державший его, в несколько мгновений завершил его обработку. Водителя «шестерки» — белобрысого Коляна — уже выволокли из салона и ткнули мордой в асфальт. Он почти не сопротивлялся, поэтому с ним обошлись более-менее любезно, разбив нос и сломав пару ребер.

Но на этом нападение не закончилось. В то мгновение, когда Рыжий выстрелил в воздух, во двор на большой скорости ворвалась еще одна легковушка — новенький синий «Москвич». Видимо, там сидели какие-то камикадзе, потому что не заметить во дворе вооруженных людей в бронежилетах они не могли. «Москвич» чуть притормозил на повороте, а потом снова дал полный газ. Из раскрытого окна задней двери высунулось дуло израильского «узи». Все это было довольно неожиданно, но рубоповцы были начеку. Водитель «Форда», который к этому времени уже подъезжал к «шестерке», чтобы не таскаться с задержанными через весь двор, мгновенно оценил изменившуюся обстановку и двинул наперерез «Москвичу». Обе машины остановились как вкопанные друг перед другом. Их бамперы разделяло буквально несколько миллиметров. Как только машины замерли, «узи» начал плеваться свинцом в мою сторону. Я упала на землю и откатилась под прикрытие «шестерки». Через секунду раздалась очередь из «АКМ», и выстрелы смолкли. Раненый киллер выронил «узи» на землю. Его тоже быстренько «заластали». Водителя «Москвича», который выскочил из машины в тот момент, когда киллер принялся поливать из своего пистолета-автомата, взял на выходе со двора Стригунов.

Вообще, вся сцена нападения была достойна лучших американских боевиков, только я сомневаюсь, что кто-нибудь из жильцов дома мог хорошенько все рассмотреть. Ведь все произошло настолько быстро. Всех нападавших сразу же после окончания операции затащили в салон «Форда», куда забрались и мы со Стригуновым. Мне показалось, что он чем-то расстроен.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Ты почему не стреляла? — Стригунов строго посмотрел на меня, а потом на корчившегося на полу Рыжего. — Он ведь мог убить тебя.

— Так это же ваша операция, — я хитро посмотрела на него и чмокнула в щеку. — Кстати, спасибо за помощь.

— Да ладно тебе, — его суровое лицо немного покраснело. Но это, наверное, от усердия. — Если ты в порядке, тогда мы поехали, нужно оформить этих киллеров на постоянное место жительства.

— Думаешь, их на этот раз не оправдают?

— Пусть только попробуют, — засмеялся Стригунов, доставая сигарету. — Ну, пока.

— Погоди-ка, — я склонилась над Рыжим, — мне нужно кое-что узнать.

Я легонько ткнула Рыжего в бок, чтобы он обратил на меня внимание. Когда он с ненавистью посмотрел на меня, я спросила:

— Паша, куда вы дели труп Шатрова?

— Да пошла ты, — сплюнув на пол кровь, он повернул голову в сторону.

— Знаешь, тебя ведь могли случайно убить в перестрелке. Как ты к этому относишься? Тебе ведь не хочется умирать, правда?

Он не обращал на меня внимания.

— Олег, — громко спросила я, присаживаясь на откидное сиденье, — как ты относишься к трупам?

Стригунов понял мою игру. Он выпустил дым через ноздри и хорошенько пнул Рыжего по ребрам.

— Если это трупы таких вот подонков, то очень даже хорошо отношусь. Мы можем проехать окраиной города…

— Не имеете права, — завопил Рыжий. — Нас должны судить. Это не по закону.

— Где труп Шатрова, Рыжий? — я снова склонилась над ним.

— Не знаю я, честное слово, не знаю, — задергался он на полу.

— Колян, — я пересела на другое сиденье, поближе к тому месту, где лежал белобрысый, — я знаю, что труп Шатрова был у тебя в гараже. Куда вы его дели? У вас ведь времени было в обрез.

— Нет трупа, нет, — вклинился в наш разговор Рыжий, — мы никого не убивали.

Стригунов поманил меня пальцем. Я поднялась и вышла следом за ним на улицу.

— Они тебе ничего не скажут, — озабоченно произнес он, — за умышленное убийство им впаяют по полной программе, а за покушение на твою жизнь лет по пять от силы, а то и того меньше. Они же не враги себе. Если они тебе признаются, тогда им крышка. Нет, — он покачал головой, — они будут молчать.

— Я ведь собственными глазами видела, как один из их шайки выстрелил Шатрову в голову, — я тоже достала сигареты и закурила.

Стригунов невесело усмехнулся.

— Ладно, нам пора.

— Все равно я доведу это дело до конца, — упрямо сказала я, — чего бы мне это ни стоило.

— Могу только пожелать тебе успеха, — Олег неловко сжал своими ручищами мои плечи. — Если найдешь пару-тройку бандитов, звони — разберемся.

Я еще раз поблагодарила Олега и направилась к подъезду. Несколько жильцов, в основном смелые старушки и пара крепких мужиков в спортивных штанах, издалека наблюдали за тем, как бойцы Стригунова рассаживаются по машинам и целой колонной выезжают со двора. Возглавлял процессию «Москвич», «Форд» двигался следом, а последней тронулась «шестерка», за рулем которой сидел Ваня. Он улыбнулся и махнул мне рукой на прощанье.