— Спасибо, конечно, за помощь, — с нервной улыбочкой поблагодарила я Костика, — но у меня, надо сказать, были несколько иные планы…

— Я тебе помешал? — разочарованно вздохнул он.

— Да нет, что ты! — потрепала я его по плечу свободной рукой. — Ты — молодец, быстро сориентировался! Просто теперь я несколько изменю свой проект.

Он озадаченно посмотрел на меня.

— Какие у тебя планы на сегодня? — с добродушной усмешкой поинтересовалась я.

— А что? — насторожился Костик. — Хочешь меня высадить?

— Нет, хочу только предупредить, что не знаю, когда у меня появится свободное время.

— Это не беда, — беззаботно хмыкнул Костя, — я с тобой.

— Тогда я приглашаю тебя в областную прокуратуру, — лукаво улыбнулась я, — хотя тебе и на этот раз придется подождать меня в машине.

— Нет проблем, — хитро улыбнулся мне в ответ Костик, — боевую готовность сохранять?

— Думаю, в этом не будет нужды, — зевнула я, — в прокуратуре работают люди благонадежные.

Костик уловил мою иронию и многозначительно усмехнулся.

Здание областной прокуратуры радовало глаз торжественной респектабельностью фасада. Хотя я с большим напрягом всегда выносила постные физиономии тех, кто с озабоченным и ответственным видом бегал по ее коридорам. Внизу я доложила дежурному милиционеру, кто я и что хочу, он пронизал меня недоверчивым взглядом и позволил пройти только после того, как связался по моей просьбе с Кожуховым. Тому, видать, стыдно было мне отказывать. Он любезно согласился принять меня. Я легче птицы взлетела на третий этаж и, миновав холл, уснащенный вьющимися растениями и облагороженный кожаным диваном и креслами, постучалась в знакомую дверь. В комнате, куда я вошла, за двумя поставленными друг напротив друга столами трудились те, без кого Кожухову пришлось бы нелегко. Статная дама лет тридцати семи и молодой парень приятной наружности бодро щелкали на машинках, и я в который раз подивилась отсутствию компьютеров в столь престижном и серьезном заведении.

— Здравствуйте, — улыбнулась я, — меня ждет Дмитрий Алексеевич, я только что разговаривала с ним по телефону.

Не успела я договорить, как дверь Димкиного кабинета распахнулась, и оттуда вышел здоровенный дядечка лет сорока в строгом деловом костюме. В руках он держал плотно набитую папку из коричневой кожи. Он скользнул по мне острым взглядом и вышел в коридор. Вслед за ним на пороге появился Димка.

— Таня, — улыбнулся он, — заходи.

Он посторонился, и я вошла в кабинет. Он закрыл дверь и сел на свое рабочее место. Я с удовлетворением отметила про себя появление новенького «Пентиума». Перехватив мой озорной взгляд, Димка сказал так, словно оправдывался:

— Вот, компьютеризуемся. А у тебя что новенького?

— У меня к тебе, Дима, огромная просьба… — изображая легкое замешательство, я кашлянула, — но вначале мне бы хотелось извиниться перед тобой за тот раз…

Я подняла на него невинные глаза, стараясь сообщить взору максимальную степень раскаяния и жалобного надрыва.

— Ну что ты, — махнул рукой Димка.

Надо сказать, что созерцание его в таком внушительных размеров кабинете, окруженного ненавязчивым вниманием подчиненных, чуткой тишиной телефонов, бумагами, папками, шкафами, уставленными «делами» и кодексами, будило во мне тихое ликование: вот он, мой школьный приятель, сидит в этом кресле, руководит столькими людьми… Ну, вы понимаете, весь этот бред, все это наивное тщеславие, которое испытывает человек, проведший детство или юность бок о бок с тем, кто добился таких успехов в карьере!

И сам Димка — в белоснежной рубашке, в хорошего покроя брюках, подтянутый, молодцеватый, с дорогими часами на запястье, добрый и сильный… Я прямо-таки залюбовалась!

— Настроение у меня было паршивое, — с виноватой улыбкой проговорила я, — сам понимаешь: такие неприятности!

Для убедительности я еще горько вздохнула и задумалась, словно заново переживала те досадные минуты.

— Да ладно, чего уж там, — расслабился Димка, — ты говоришь, у тебя ко мне просьба?

Он выжидательно посмотрел на меня. В этом его взгляде я не заметила ничего настороженного, никакого скрытого раздражения или недовольства.

— Мне нужно срочно увидеться с твоим начальником.

— Селивановым? — приподнял Димка брови.

Я кивнула.

— Но… — Димка призадумался.

— Очень надо, иначе я бы не стала донимать тебя просьбами, — я готова была в мольбе сложить руки на груди.

— Но он просто так не принимает. Во-первых, у него для приема граждан есть определенные часы, а во-вторых… — он растерянно посмотрел на меня, — с чего ты взяла, что он захочет с тобой разговаривать?

— Захочет, если ты ему все представишь как надо, — упрямо возразила я, — ну, Димочка, ну, ради нашего школьного прошлого…

— Вечно ты паясничаешь… — снисходительно усмехнулся Димка, — ладно, подожди, схожу на разведку.

Он вышел из кабинета и вскоре появился, озабоченный и немного даже расстроенный. Впрочем, может, мне это показалось…

— Через десять минут он примет тебя. Сначала — ни в какую. Я ему и так, и эдак, мол, моя хорошая знакомая… Даже вкратце обрисовал, что тебя к нам привело, ну… эту твою лесную историю рассказал…

«Что это, Димочка, ты так хлопочешь обо мне? Соблюдаешь приличия, создаешь видимость?»

— Большое тебе спасибо! — возликовала я.

— Как вообще у тебя дела? — благосклонно поинтересовался Димка.

— Курить тут у тебя можно?

Димка молча пододвинул ко мне массивную хрустальную пепельницу.

— Дела мои так себе, — хмыкнула я, доставая из кармана пачку «Кэмела» и зажигалку, — но самое интересное то, что я знаю фамилию того парня, которого расстреляли на поляне…

Я следила за выражением Димкиного лица.

— Вот как? — оживился он.

«Судя по реакции, он знает об этом деле, — мелькнуло у меня в голове, — знает, кому понадобилась смерть Шатрова».

— Старший охотовед Тарасовского района Шатров Вячеслав Николаевич. Тебе это имя ничего не говорит?

— Ну как же, он проходил по обвинению в получении взятки, потом его оправдали…

— У него был друг в вашей прокуратуре, некий Лунин Аркадий Александрович, которому он в свое время передал разоблачительный материал на Садыха Тагирова, брата начальника РУБОПа.

— Да, только Лунин уволился… — смущенно сказал Димка.

— Это я знаю. У тебя нет его координат?

— Телефон могу дать, — Димка полез в карман, достал записную книжку и приготовился диктовать.

Увидев, что я таращу на него глаза, он порекомендовал мне записать номер.

— У меня хорошая память, — с усмешкой ответила я.

— Ах, да, я и забыл, что имею дело с супервумен, — насмешливо улыбнулся он.

Он сказал мне номер телефона Лунина, и моя феноменальная память не замедлила тут же зафиксировать новое сочетание из шести цифр.

— Спасибо. А что ты можешь сказать о нем? — напрямик спросила я Димку.

— Нормальный мужик, — пожал плечами Димка.

— А почему он уволился? Его что, вынудили? — не отступала я.

— Да не знаю я, написал заявление и уволился.

— А главный как прореагировал? Просил остаться?

— Не знаю, мы с Луниным друг друга немного недолюбливали, он про свое увольнение до последнего молчал. Селиванов ценит хороших работников, наверняка он просил Лунина остаться… — без особой убежденности произнес Димка.

— А с тобой Селиванов не делился?

— У нас и без того забот хватает, чтобы еще увольнение товарищей обсасывать… Уволился так уволился. У нас демократия, человек где хочет, там и работает. Вот ты, например, сделала себе лицензию и работаешь детективом… — он с улыбкой посмотрел на меня.

— А Тагирова знаешь? — продолжила я.

— Знаю, приходилось даже на совещаниях встречаться.

— Я вот все думаю: Шатров задержал его брата, поймал на браконьерстве, передал бумаги в прокуратуру, то бишь Лунину, а потом вдруг был обвинен в получении взятки. А Садых на свободе, его братец хоть и переведен в район, но по-прежнему работает в РУБОПе.

— Я тебе даже больше скажу, — таинственно посмотрел на меня Димка, — Рустам Тагиров был пойман на передаче сведений бандитам, он связан с преступной группой, которой руководит некий Богомаз. ФСБ давно хочет этого Богомаза на чистую воду вывести. Но то ли он такой осторожный и увертливый, то ли и в ФСБ предатели есть, только пока у них ничего не получается. Представляешь, обстановочка: бандит связан с начальником организации, призванной с этим бандитом бороться!

Я, честно говоря, не ожидала от Димки такой вот тирады. Очень уж откровенно и доверительно. Что это на него нашло?

Видя мою растерянность, Кожухов опустил глаза.

— Я не должен был тебе всего этого говорить, но накипело, понимаешь ли… — Димка вздохнул.

— А где те бумаги, которые Шатров передал Лунину, материалы дела?

— Здесь, где ж им еще быть!

— Просто так лежат? Интересно было бы на них взглянуть…

Димка сделал вид, что рассматривает свои руки.

— Но ведь в РУБОПе и такие люди есть, как Стригунов, — гордо изрекла я.

— Есть, — без особого энтузиазма согласился Кожухов.

Спохватившись, он взглянул на часы.

— Тебе пора.

Я затушила сигарету в пепельнице и вышла из кабинета. Он объяснил мне, как найти Селиванова. Я прошла по коридору до конца и уперлась в большую дверь из темного дерева, на которой красовалась бронзовая табличка, извещающая, что за этой дверью кабинет главного прокурора области.

У Селиванова была самая настоящая приемная, пол которой устилал ковер. Вдоль стен стояли шикарные шкафы с документацией, за овальным столом восседала грозная мадам со взбитыми в высокую прическу волосами. Один ее вид должен был настроить на торжественно-степенный лад. Я чинно поздоровалась с ней и объяснила, кто я и что хочу, ссылаясь на протекцию Кожухова. Она милостиво разрешила мне войти в кабинет, предварительно предупредив своего шефа по телефону.

Я очутилась в просторной комнате со светлыми занавесями и жалюзи на окнах. Меня обдало свежестью и прохладой — в кабинете работал кондиционер. За большим столом, к которому буквой «т» был приставлен еще один, длинный, сидел мужчина средней комплекции лет пятидесяти. На нем были белая рубашка и коричневый, в мелких желтых ромбиках галстук. На носу — массивные очки. Каштановые волосы, начавшие уже седеть, не отличались ни густотой, ни волнистостью, они были аккуратно зачесаны назад, демонстрируя лобную залысину. Ничего не выражающий взгляд пробежался по мне и ушел куда-то в сторону. Заученная улыбка раздвинула тонкие губы главного прокурора. Я сразу обратила внимание на его рот, чрезмерно розовый, жадный и напряженный. Создавалось впечатление, что у него вставная челюсть — так неестественно, точно натянутые усилием во что бы то ни стало изображать радость, замерли в улыбке его губы.

Обстановка кабинета поражала роскошью и комфортом: кроме столов и шкафов, в нем находились диван с высокой спинкой и пара кресел. Кругом позолоченные безделушки и сувениры, на столе покоился «Паркер», вазочка для ручек и карандашей напоминала ту, которая запечатлена на фото кремлевского кабинета Ильича.

— Здравствуйте, — я сделала несколько шагов вперед, — моя фамилия Иванова…

— Знаю, — вяло произнес Селиванов, — садитесь, пожалуйста, — он кивнул на кресло, стоящее напротив его стола.

Голос у него был бесцветный и монотонный. Было непонятно, то ли он устал выполнять свою благородную миссию, то ли это просто старая привычка, позволявшая ему не раз сохранять выдержку и спокойствие.

— Спасибо, — я опустилась в кресло, а Селиванов переложил бумаги на столе и снова поднял на меня взгляд, показавшийся мне теперь вполне благожелательным.

— Что вас привело ко мне? — Он продолжал по-отечески снисходительно и благосклонно смотреть на меня.

— Дмитрий Алексеевич вам, наверное, вкратце уже рассказал мою историю. Но он вам, по всей видимости, не сказал, что человек, которого на моих глазах убили на той злосчастной поляне, не кто иной, как Шатров Вячеслав Николаевич…

Я умолкла, наблюдая за реакцией главного. Он и бровью не повел, только пожевал губами и глухо кашлянул.

— Откуда вы это знаете? — процедил он.

— Я видела фотографию Шатрова, и мне было несложно сличить ее, так сказать, с оригиналом.

— Вот как? — чуть приподнял свои едва намеченные брови Селиванов. — И где же вы видели фотографию Шатрова? Были у его жены?

— Она ведь приходила к вам?

Его взгляд стал настороженно-хитрым.

— Да, мы разговаривали с Галиной Семеновной, и я заверил ее, что сделаю все возможное со своей стороны, чтобы прояснить ситуацию с ее мужем.

— Вячеслав Николаевич тесно сотрудничал с вами… — Я не сводила глаз с его анемичного лица.

— Ну, если быть точным, не со мной, а с Луниным Аркадием Александровичем, — снова растянул в улыбке свой неприятный рот Селиванов.

— А что заставило Лунина уволиться? — не дала я ему передышки.

— Обстоятельства личного характера, он получил новую квартиру… Он давно хотел перейти на более спокойную, как он выразился, работу. А тут у него дочь родила… Вы не были еще у него?

— Нет, не успела.

— Я думаю, он вам сам обо всем расскажет, — улыбнулся Селиванов.

— И что вы намерены делать в свете новых обстоятельств? — напрямик спросила я.

— Разве этим делом не занимается милиция? — Селиванов изобразил удивление.

— Занимается, но так вяло, что можно сказать, вовсе не занимается, — решительно сказала я.

— Да, нашу милицию все время подгонять надо, — вздохнул Селиванов, — а вы, значит, лично заинтересованы в этом деле?

— Я видела людей, которые убили Шатрова. Эти люди гоняются за мной, и я даже была вынуждена обратиться к Стригунову, чтобы совместными усилиями бороться с этой шайкой.

— Боже мой, что вы такое говорите! Конечно же, мы займемся этим, вернее, уже занимаемся, — стал несказанно любезным Селиванов, — материалы дела у Кожухова, вашего друга. Вы можете обращаться напрямую к нему. Я со своей стороны могу только проконтролировать его работу. Обещаю вам, что виновники будут наказаны. Тем более что вы хотите и можете нам помочь…

— Это дело, как мне кажется, связано с той достопамятной историей, когда Шатров привлекался к суду за взятку. Суд оправдал его, помните?

— Конечно, помню, — обеспокоенно взглянул на меня Селиванов.

— Взятка была липовой, Шатрова подставили. И все потому, что он поймал на браконьерстве брата Рустама Тагирова! Тагиров решил отомстить, и Шатров оказался под следствием. И вот спустя какое-то время, после того, как он был освобожден, его похищают и убивают. И я думаю, не просто для того, чтобы он не мешался, но еще и для того, чтобы другим неповадно было! А на его место наверняка поставят, если уже не поставили, своего человека. Кроме того, мне стало известно, что Тагиров попался на передаче информации бандитам. И что же? Его переводят в район.

— Ну, это не ко мне, — облегченно заулыбался Селиванов, — с Тагировым разбиралась служба собственной безопасности.

— Но вы-то наверняка по долгу службы сотрудничали с Тагировым…

— Это ни о чем не говорит. Если хотите знать, я никогда не испытывал к нему симпатии. Он всегда был темной лошадкой.

— А вы знаете, что он сотрудничал с Богомазом?

— Были такие слухи, — вяло отозвался Селиванов, — может, он и сейчас продолжает с ним сотрудничать. Скажу вам по секрету: к нам обратился один, не буду называть его имени, рубоповец, — тон Селиванова сделался доверительным, — с материалами, изобличающими преступную деятельность Тагирова. Мы работаем над этим, так что от ответственности он не уйдет, можете мне поверить.

— Я вам верю, — без особой убедительности сказала я, — спасибо.

— Да не за что, — расплылся в улыбке Селиванов.

— Еще у меня есть подозрения насчет Гунькова, старлея в Октябрьском отделении милиции.

— Напишите сначала в районную прокуратуру, они разберутся, потом в городскую, если вас не устроит работа районной, и уж потом — милости прошу к нам, — засмеялся Селиванов.

— Хорошо.

— Смутные времена настали, — сокрушенно покачал головой Селиванов, — не поймешь: кто за кого. Вроде свой в доску, а глядишь, он тебя продать норовит!

— Я вас понимаю, — сухо произнесла я.

— Вот смотрю на вас и удивляюсь, такая молодая, такая обаятельная, а работаете детективом. Это же мужская профессия. Я, видите ли, немного ретроград, что касается семьи, роли мужчин и женщин в обществе…

«Поэтому и Лунина отослали помогать семье его дочери?» — хотела было сказать я.

— А ведь я вас знаю еще по другим источникам, — решила я немного расшевелить Селиванова.

— Да-а? — напрягся он.

— Я была одно время близка с Виктором Проказовым, сыном Федора Ивановича Проказова.

— Неужели? — взгляд Селиванова потеплел. — Вот не ожидал!

— Витька тоже был со мной в лесу в тот момент, когда на нас «наехали» бандиты. Его они тоже прессовали.

— А Федя мне ничего не говорил, — растерянно пробормотал Селиванов.

— Витька родителям ничего не стал говорить, чтобы их не расстраивать. Так что угроза нависла над нами всеми, — патетично закончила я.

— Да-а, — задумался Селиванов, — вон оно как вышло. Но ничего, Дмитрий Алексеевич со всем этим разберется, — в абстрактной манере выразился он, — ничего.

— Вы поможете нам? — выражая взором самую неистовую надежду, спросила я.

— Обещаю.

Не было у меня веры в Дмитрия Алексеевича, несмотря на все его заверения и дружбу. Тем более что дружба эта относилась к далекому школьному прошлому. Ну да ладно, диалог с главным прошел в нужном регистре. Не будем забегать вперед.

Я села в машину, где поджидал меня Костик, со смешанным чувством досады и удовлетворения. Чего я добилась, собственно, если сбросить со счетов расположение главного? Местонахождение трупа Шатрова остается загадкой, а его мне нужно найти в первую очередь. Если даже Димка проявит чудо энергии и неподкупности и Немезида с его помощью покарает бандитов, где уверенность, что труп будет найден? Да и как Кожухов будет привлекать бандитов к суду за смерть Шатрова, если труп последнего неизвестно где? «Нет трупа — нет дела», — вертелся в моем мозгу затертый до тошноты афоризм. И потом, если менты обнаружат труп, где тут мое участие и за что мне тогда платить?

Я поморщилась, удивляясь про себя своему циничному прагматизму. Но ведь не даром же я должна работать и к тому же рисковать жизнью!

— Что-нибудь не так? — спросил Костик, смущенный моей неразговорчивостью.

— Если бы все было так, как должно, было бы неинтересно жить, — запальчиво сказала я, раздраженная застоем в деле. — И хуже всего то, что чего-то лучшего я и не ожидала…

Озадаченный моей репликой, Костик умолк. Я пожевала губами сигарету. У меня был адрес Коляна. Я могла попробовать выпытать у него, где находится труп Шатрова, но белобрысого водителя сейчас наверняка нет дома. У меня была возможность пробраться на «дачу» Пал Василича и поставить закладки. Но где гарантия, что бандиты будут обсуждать место захоронения Шатрова? Вообще, логично ли ждать от них разговоров на эту тему? Пал Василич дал вполне определенные указания Рыжему, зачем им еще раз обговаривать одно и то же? Кстати, Пашка сказал Пал Василичу, что труп они пока оставили в гараже. Только вот, в каком гараже? Возможно, в том, в котором Колян оставляет на ночь «Шевроле»? Если он вообще ставит его в гараж. Что ж, пока нет других версий, не мешало бы проверить эту.

Сверившись на всякий случай с записью в блокноте, я запустила двигатель и тронулась с места.

— Куда теперь? — поинтересовался Костик.

— К Коле Ревякину, — сказала я и пояснила: — Это водитель «Шевроле».

— Тот сивый, которому ты расплющила кишки? — улыбнулся Костя.

— Именно, — кивнула я.

— Не думаю, что он будет дома после того, что случилось, — с сомнением в голосе произнес Костя.

— Я на это и рассчитываю, — усмехнулась я. — Если дома у него кто-то есть, нужно будет постараться выведать местонахождение Колиного гаража.

— Думаешь, труп Шатрова там?

— Догадливый мальчик, — я хлопнула его ладонью по колену.

— Может, ты не будешь называть меня мальчиком? — потупился он.

Мне показалось, что это его оскорбило.

— Ну ты же не девочка, — я пожала плечами, — впрочем, как знаешь, могу называть тебя… Как бы ты сам хотел, чтобы тебя называли?

— Меня вполне устраивает мое имя, — глядя в сторону, сказал Костя.

— Ладно, не обижайся, — миролюбиво потрепала я его по плечу, — кстати, что у тебя с «Никоном», выживет?

— Кажется… ничего страшного, — озабоченно вздохнул Костя, поглаживая аппарат, — главное — оптика цела, а механизм проверю дома.

Так, болтая о всякой всячине, мы добрались до окраины Ленинского района, где, если верить адресу, проживал Ревякин. Это была предпоследняя длинная девятиэтажка. Дальше протянулась еще одна, а за ней, возле большого пруда, куда крупный завод сливал отработанную воду вперемешку с отходами производства, ютились ветхие дачки, собранные из материалов, найденных на ближайшей свалке.

Остановив машину на маленькой дворовой стоянке, где поджидали своих хозяев синий «Москвич» и желтая «копейка», я заглушила двигатель и вынула ключи из замка зажигания.

— Хочешь, я схожу на разведку? — предложил вдруг Костя. — Будет выглядеть правдоподобнее, если его будет спрашивать мужчина.

Немного подумав, я согласилась.

— Не волнуйся, я буду тебя страховать, — сказала я, выбираясь из машины. — Пошли.

Пока мы добирались до квартиры Ревякина, я объяснила Косте, что нужно говорить и как себя вести. Он беспрепятственно проник в тамбур, куда выходили двери трех квартир, и надавил на кнопку звонка.

— Ну, с богом, — Я осталась на лестничной площадке, встав за стеной, чтобы меня не было видно.

— Кто? — донесся до меня слабый женский голос.

— Мне нужен Николай, — смело произнес Костя. — Он дома?

Щелкнули замки, и тяжелая стальная дверь отворилась на длину цепочки.

— Его нет, — судя по голосу (самой говорящей я видеть не могла), женщине было лет сорок с небольшим.

— Мне сказали, что он должен быть в гараже, — заявил Костя, — подскажите, как его найти?

— Что-то я тебя раньше не видела, — голос женщины приобрел недоверчивую окраску. — Почему я тебе должна все докладывать?

— Как хотите, — Костя сделал шаг назад, показывая, что собирается уходить. — Я Коляну деньги должен. Две тысячи долларов. Сегодня вечером я уезжаю, тогда ему придется ждать целый месяц. Ну, до свидания.

— Эй, погоди-ка, — тормознула его женщина, видно, упоминание о деньгах сыграло свою роль. — Ты можешь деньги мне оставить, я передам.

— Не-ет, — усмехнулся Костя, — еще чего! Бабки отдам только ему лично.

— А кто тебе сказал про гараж? — поинтересовалась женщина.

— Рыжий сказал, — махнул рукой Костя, — ладно, Коляну привет передайте и скажите, что долг я ему приносил.

Костя повернулся и пошел прочь. Стальная дверь захлопнулась (я уже хотела спустить на Костю всех собак), но тут же снова открылась, теперь уже полностью. Я отпрянула за стену.

— Стой, ты куда? — женщина выскочила в тамбур.

Костя остановился и вопросительно посмотрел на нее (об этом я могла только догадываться, но, судя по дальнейшему разговору, все было именно так).

— Я же сказал, — недовольно пробурчал Костя, — сегодня уезжаю, мне еще собраться нужно.

— Сходи посмотри, — торопливо сказала женщина, — может, он и правда в гараже. Ты на машине?

— Угу, — кивнул Костя.

— Поедешь вдоль дома до стоянки, — добавила она, — сразу за ней начнутся гаражи. Наш — пятьдесят второй. Ворота зеленой краской выкрашены. Найдешь?

— Найду, — кивнул Костя.

— Я бы тебя проводила, да варенье у меня на плите…

— Ничего, сам справлюсь, не маленький.

Константин вызвал лифт. Когда хлопнула стальная дверь, я присоединилась к нему.

— Молодец, — я похлопала его по плечу, — здорово у тебя получилось!

— В школе я участвовал в художественной самодеятельности, — скромно пояснил он и пропустил меня в лифт, двери которого открылись.

— Да в тебе просто пропадает актерский талант, — пожурила я своего спутника.

Спустившись на улицу, мы быстро добрались до машины и поехали искать гараж Ревякина. Через пару минут, миновав стоянку, над которой возвышалась двухэтажная будка сторожа, моя «девятка» въехала на территорию гаражей. Видимо, организованы они были не так давно, потому что часть из них была еще недостроена: некоторые, будучи без ворот, зияли пустыми проемами, у других не было крыши, но основная часть все же была завершена. Тут и там валялись обломки кирпичей, горы строительного мусора, кучи свежевыкопанной земли и песка. Пара автовладельцев, выкатив свои средства передвижения из гаражей, занимались мелким ремонтом двигателей и ходовой части.

Гаражные блоки располагались несколькими длинными рядами, один против другого, между которыми были оставлены широкие проезды. В третьем отсеке мы и нашли гараж с зелеными воротами и номером «пятьдесят два» на белом прямоугольничке. Судя по размерам, в него можно было поместить пару таких джипов, как «Шевроле», или три-четыре легковушки помельче. Гараж был в дальнем конце отсека. Я развернула машину и поставила ее перед самыми воротами.

— Так здесь же никого нет, — недоуменно произнес Константин, — как мы попадем внутрь? Нужно было попросить ключи.

— По-моему, ты так вжился в роль, — усмехнулась я, — что сам поверил тому, что говорил. Конечно, здесь никого нет. Я на это и рассчитывала. Не думаешь же ты, что Коля захотел бы показать нам то, что у него в гараже?

— Ты думаешь, труп внутри? — Костя вышел из машины и принялся осматривать ворота.

— Думаю, что нужно проверить наше предположение, — я тоже осмотрелась.

Ворота были сделаны на совесть. Все примыкания ворот к раме были такими плотными, что туда невозможно было вставить не то что монтировку, но даже лезвие перочинного ножа.

— Здесь без автогена не обойтись, — заявил Константин, толкая ворота ладонью. Они даже не шевельнулись.

— Попробуем, — я уже определила, как без особых трудностей попасть в гараж.

Это только с виду кажется, что проникнуть туда, не взломав калитки, невозможно. На самом деле никакой сложности это не представляло. Как и большинство других гаражных ворот, они запираются изнутри специальными винтовыми тягами, и, чтобы вскрыть такие ворота, необходимо иметь небольшой бульдозер. Но калиточка, через которую после закрытия ворот автовладелец выходит из гаража, запиралась на самые обычные замки и щеколды. Здесь они тоже присутствовали. Большой амбарный замок, на открывание которого у меня ушло бы не больше минуты, и щеколда. Щеколду, конечно, видно не было, а вот отверстие, через которое вставлялся специальный ключ с откидывающейся бородкой, было видно хорошо. С ней придется немного повозиться, да и то только потому, что нужно будет действовать методом проб и ошибок.

В моем наборе отмычек была одна такая специальная, вращающуюся часть которой можно было регулировать. С открывания щеколды я и начала. Костя топтался рядом, и было заметно, как он нервничает, наверное, никогда еще ему не приходилось проникать в чужие помещения. Он закурил и постоянно поглядывал в сторону, откуда могли появиться владельцы соседних гаражей.

— Иди сядь в машину, — приказала я, чтобы иметь возможность спокойно работать.

— А если кто-нибудь увидит? — с опаской спросил он, продолжая топтаться рядом.

— Если увидят, что ты здесь сучишь ножками, то точно заподозрят неладное, — прикрикнула я на него, — а ну, марш в машину!

В это время я как раз почувствовала, что зацепила щеколду и начала поворачивать отмычку, чтобы отодвинуть засов. Что-то не пускало его. Ага, кажется, просто калитка прижимает его к воротам. Я уперлась в металл плечом, и щеколда поддалась. Теперь дело за замком. Как я и предполагала, он сдался через полторы минуты. Вынув дужку, я повесила его на ручку, приваренную к калитке. Слабо скрипнув, калитка открылась.

— Оставайся здесь, — махнула я Косте рукой, — если что, подашь мне какой-нибудь знак. Только не прыгай перед гаражом, как карась на раскаленной сковороде.

Костя молча кивнул, и я заметила, что он чувствует себя не в своей тарелке. Я шагнула внутрь, в душную тишину гаража и, найдя выключатель, зажгла свет. Внутри еще не была закончена отделка. На бетонном полу валялись какие-то инструменты, в углу была аккуратно сложена стопка колес, рядом стояли сварочный трансформатор и небольшая бетономешалка. Вдоль одной стены высился стеллаж из стального уголка, деревянные полки были прислонены к противоположной стене. Обойдя гараж по периметру, я убедилась: ничего похожего на труп здесь нет. Зато в дальнем углу я приметила люк, который, скорее всего, вел в погреб. Потянув за ручку, я открыла его и заглянула вниз. Было темно и сыро, как… как в погребе. Я спустилась на несколько ступеней и щелкнула зажигалкой. Прямо передо мной, словно груша, болталась лампочка без абажура. Выбравшись наверх, я нашла еще один выключатель. Нажала на клавишу и увидела, что в погребе вспыхнул свет. Снова спустилась вниз, теперь уже на самое дно. Здесь было прохладно и совершенно пусто. Полы, как и в самом гараже, были забетонированы, стены — выложены из красного кирпича. И ничего больше. Ничего, что могло бы говорить о том, что недавно здесь был труп. А может, здесь его и не было? Но куда они его дели, ведь, насколько я знаю, времени у них было не так уж много. Здесь для временного хранения трупов самое подходящее место, а отсюда его можно было потихоньку вывезти куда-нибудь и закопать или утопить в озере.

Что-то мне подсказывало, что я на верном пути. Выбравшись наверх, я снова принялась осматривать гараж, но уже более тщательно. Конечно, я не рассчитывала уже найти труп — спрятать его здесь было негде, но я искала какие-нибудь признаки, по которым можно было с большой уверенностью предположить, что труп Шатрова сюда привозили. Еще раз внимательно осмотрев полы, я нашла то, что искала, возле самого входа. Это было небольшое темное пятно, впитавшееся в бетонный пол. Кровь. Да, я была уверена, что это именно кровь.

Снаружи послышался натужный кашель Кости. Он что, простудился, что ли? Или ему что-то попало в дыхательное горло? Кашель был каким-то неестественным. Я выглянула наружу. Рядом с моей «девяткой» стояла еще одна легковушка — новенькая синяя «Лада». Видимо, она подъехала, когда я была в погребе, потому что я ничего не слышала. Ее водитель — высокий парень примерно моего возраста, только с ранним «пивным» пузом — о чем-то беседовал с Костей, который надрывно кашлял. А-а, так это он мне сигналы подает. Я кашлянула в ответ, и парень повернулся в мою сторону одновременно с Константином.

— Здрасьте, — улыбнулся он, увидев меня, — я сейчас к Коляну заходил, так его мать сказала, что он в гараже.

— Жаль, — улыбнулась я в ответ, — он только что отъехал.

— А вы?.. — парень слегка замялся.

— Мы тоже уже уезжаем, — сказала я.

— Я хотел у Коляна бетономешалку забрать, — пробормотал парень, — мне полы бетонировать нужно. Вот мой гараж, рядом.

— К сожалению, с этим вопросом нужно обращаться лично к Николаю, — я закрыла калитку и, сунув в отверстие отмычку, задвинула щеколду.

Замок я запирать не стала: парень мог неправильно меня понять, если бы я ковырялась у него перед носом с отмычками. Я просто сунула дужку в ушки и перевернула замок вверх ногами, так что со стороны он выглядел, как запертый. Я села в машину и, сделав прощальный жест, тронулась с места.

— Ух ты, — Костя вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Я думал, нам каюк.

— Самое главное в работе сыщика, — сказала я, доставая сигарету, — в определенных ситуациях сохранять спокойствие. Ты видишь, он даже ни о чем не догадался.

— Здорово! — восхищенно воскликнул Костя. — Что-нибудь нашла?

— Похоже, труп они уже успели куда-то вывезти, — я затянулась и выпустила дым в окно, — но на полу остались пятна крови.

— Ты уверена?

— Почти на сто процентов.

— Что мы будем делать теперь?

— Нам не мешало бы что-нибудь бросить в топку, у меня уже живот к спине прилип.

Я остановилась возле ларька, в котором продавали «горячих собачек», и протянула Косте деньги.

— Возьми что-нибудь пожевать и бутылочку водички.