Глава 8

До десяти вечера, когда, по словам Семы, в кабачке «Три по три» появится водитель Добровольского, была еще уйма времени. Успею привести себя в порядок. До смерти надоело чучелом ходить. И как это люди добровольно на себя этот хлам напяливают? После этого одеяния хочется надеть что-то такое, чтобы мужиков с ног валило. Беспокоило одно. Водитель наверняка меня запомнил. Правда, видел он меня всего один раз, но у водителей на этот счет должна быть профессиональная память. В прошлый мой визит в кабачок я была в таком наряде, что меня и лучшая подруга не вычислила бы. А вот в этот раз нужно придумать что-то особенное. Сема сказал, что парень клюет на женщин, желательно обеспеченных. Следовательно, чтобы он сам обратил на меня внимание, нужно выглядеть соответственно.

Мне даже гардероб перебирать не нужно было. Я точно знала, что надену. А вот как быть с внешностью? Пожалуй, подберу паричок, накрашусь погуще, глядишь, и не признает меня парнишка. А если и признает, что-нибудь по ходу придумаю. Короче, буду решать проблемы по мере их возникновения.

Минут тридцать я пробыла в душе. Столько же ушло на макияж. Перебирая парики, остановила свой выбор на классическом «каре» черного цвета. К маленькому черному платью он подходил. Чтобы излишек черного не старил меня, повязала на шею белую атласную косынку. Надела высокие сапоги из крокодиловой кожи на умопомрачительной «шпильке». Теперь капельку духов и все! Шедевр готов.

Вызвала такси. Веселый армянин домчал меня до кабачка с шутками и прибаутками. Расплатившись, я вышла из машины. Армянин, забежав вперед, галантно открыл передо мной дверь, и я во второй раз за день оказалась в кабачке. Здесь сразу чувствовалась пятница. Удивительно, но российский народ до сих пор свято чтит традицию, оставшуюся с советских времен, когда пятница была последним рабочим днем в неделе. И весь народ ликовал – есть повод выпить. И хоть вся Россия уже не первый год работает и в субботу, и в воскресенье, но пятницу продолжают чтить.

Пробираясь к барной стойке, я слегка кивнула Семе. Тот старался не смотреть в мою сторону слишком откровенно, но мой внешний вид невольно привлекал внимание всех посетителей. Несмотря на столпотворение в зале, моего появления не заметил только слепой. В баре мест свободных уже не было. Я огляделась. Молодой парнишка, соскочив с табурета на пол, пропел мне:

– Трон для прекрасной королевы этого вечера.

«Одарив» парня благосклонным взглядом, я села возле барной стойки и стала осматривать зал. Парнишка решил, что я, воспользовавшись предложенным табуретом, автоматически перехожу в разряд его подружек. Небрежно бросив руку мне на плечи, он предложил:

– Я пью «Кровавую Мэри». Можешь заказать себе то же самое, чтобы мы были в одной кондиции.

– Ручонку убрал, – голос мой был тихий, но с угрожающими нотками.

– Хорош ломаться, – осклабился парень, – а то ты не за этим пришла. Да у тебя на лице написано: дама в поиске.

– Малыш, ты бы ушел подобру-поздорову… Я человека жду, не до тебя сейчас, – слегка возвысив голос, «пояснила» я непонятливому парню.

На нас обратил внимание бармен. Поспешив в нашу сторону, он спросил, глядя на меня:

– У вас все в порядке?

Почуяв, что пахнет жареным, парень быстро убрал руку и ответил вместо меня:

– Все в порядке, Макс. Я уже ухожу.

Он смешался с толпой, а бармен снова обратился ко мне:

– Желаете чего-нибудь выпить? Вино, шампанское, водка, джин, коньяк? А может быть, дама желает коктейль? Могу порекомендовать напиток недели «Клубничный дайкири».

Я согласилась на «Дайкири». Пока бармен готовил коктейль, я успела осмотреть весь зал. Водителя в кабачке не было. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Сегодня в клубе «Стопроцентное попадание» должен объявиться Бабичев, а Петюня, водитель Добровольского, еще даже не пришел. И Виталик не звонит. Неужели Бабичев так и не появился? Или Виталик его просто-напросто прозевал?

Я собралась набрать номер Виталика, но в этот момент в зале появился тот, кого я с таким нетерпением ждала. Петюня уверенным шагом завсегдатая прошел в бар и с ходу заказал себе двойную порцию виски. Бармен поспешил выполнить заказ. «Круто начинаешь, Петюня», – подумала я. Залпом опрокинув в себя стакан, Петюня сделал знак повторить. «А у парня, видать, проблемы! – сделала я вывод. – Надо бы на этом сыграть».

Свободных мест у стойки по-прежнему не было. Петюня стоял у стены и лениво оглядывал посетителей. Его глаза остановились на мне. В какой-то момент мне показалось, что он меня узнал, но потом взгляд парня изменился, из него ушла настороженность, и он, развязной походкой, подошел ко мне.

– Скучаешь? – задал он банальный вопрос.

Я не удостоила его ответом. Петюня одобрительно осмотрел мой прикид и, подозвав бармена, коротко сказал:

– Мне повторить. И даме намешай, что она там пьет, – повернув голову в мою сторону, он уточнил: – Я угощаю.

Свой коктейль я еще не выпила, но от угощения не отказалась. Слов благодарности произносить не стала. Просто коротко кивнула, давая понять, что принимаю угощение.

– Что-то вялый сегодня народ, – снова обратился ко мне Петюня, но уже более вежливым тоном.

– Я здесь впервые, так что сравнивать мне не с чем, – включилась я в разговор.

– Обычно здесь более веселая публика, – распинался Петюня. – И музыка что надо. Погоди, часам к двенадцати народ разгуляется.

– Боюсь, к тому времени меня уже здесь не будет, – загадочно произнесла я.

– Муж строгий? – сделал предположение Петюня.

– Режим, – я решила его заинтриговать.

– Спортсменка? И по какому же виду спорта?

– К спорту отношения не имею, хотя в силу профессии физическими упражнениями занимаюсь регулярно.

– Ради чего же тогда режим? На балерину вроде не похожа. Не в том смысле, что фигура подкачала. Просто они все худющие и плоские, как доски.

– Следует ли мне принять это как комплимент? – лениво произнесла я.

Чтобы окончательно обезоружить Петюню, я, как бы нехотя, призналась:

– Я актриса. Играю в Московском театре «Табакерка». Слышал о таком?

Я могла назвать и менее известный театр, и даже придумать любое название. Петюня все равно ни за что не признался бы, что название театра ему не знакомо. Естественно, он уверенно кивнул головой, а я продолжила:

– В прошлом году ГИТИС окончила. Свой дипломный спектакль играла уже под руководством Олега Табакова. Он меня к себе в театр и пригласил.

Петюня слушал, открыв рот, а я заливалась соловьем.

– Пока, правда, мне только эпизодические роли достаются, но ни для кого не секрет – все известные актеры с этого начинали.

Я решила сделать паузу, чтобы у парня комплексы не развивать. Петюня, воодушевленный моим рассказом, приосанился и предложил:

– Может, еще выпьем? Выбирай, что по вкусу. Я угощаю.

Я решила проверить его платежеспособность и невинно произнесла:

– Если для тебя это не слишком дорого, я хотела бы выпить вот этот коктейль, – и ткнула пальцем в самый дорогой из представленных в карте.

Цена коктейля была пятьсот пятьдесят рублей, но по местным меркам это круто. Посмотрев на цену, Петюня крякнул, но отказать не решился. Поступок, право слово, героический. А если учесть, что парень предпочитает, чтобы платили за него, то и вовсе безумный. Сказочка про актрису Петюню зацепила основательно.

Когда мне принесли коктейль, я, отпив глоточек, разочарованно произнесла:

– Совсем не то, что в Англии. Вот когда я была в Лондоне, на гастролях, там нас угощали этим коктейлем. И вкус, надо отметить, был совершенно бесподобный.

Глядя, как я вяло потягиваю коктейль по стоимости равный трем порциям виски, Петюня почувствовал настоятельную потребность снова выпить. Бармен принес уже привычную двойную порцию. Петюня снова одолел ее в один глоток и заметно опьянел. Не допив коктейль, я отставила его в сторону, со словами:

– Нет, после лондонского как-то не пьется.

– Давай помогу, – заплетающимся голосом предложил Петюня и одним махом выпил мой коктейль.

Даже трубочкой не воспользовался. Я онемела от изумления. Но сказать ничего не успела. Пьяно улыбаясь, Петюня притянул меня к себе и зашептал в ухо:

– Поехали ко мне. Обещаю незабываемую ночь, – почувствовав мое сопротивление, он продолжил с усиленным жаром: – Ты не подумай, я не какой-нибудь нищеброд. У меня знаешь сколько бабла? Прорва. Тебе вот в театрике твоем горбатиться приходится, людишек пошлых ублажать. А мне денежки сами в руки приплыли. Я теперь вообще могу не работать! И жить припеваючи. Станешь моей, ни в чем отказа знать не будешь.

Я с трудом дышала, не имея возможности даже отвернуться от перегара, но мозг лихорадочно работал. Вот оно, то, ради чего я сюда пришла. В подпитии Петюня может выложить мне все! Нужно только поддерживать его интерес к данной теме. И я, превозмогая отвращение, игриво потрепала его по плечу и, поощрительно улыбаясь, спросила:

– Если ты такой богатый, то что делаешь в этой забегаловке? Почему пьешь один? Другой на твоем месте сидел бы в элитном ресторане и ни о чем не печалился. А ты пришел чернее тучи и виски хлещешь, будто у тебя лучший друг помер!

– Не сомневайся, скоро так и будет. И ресторан дорогой, и жизнь без печали. Мне бы только время переждать. Я все так ловко провернул, комар носа не подточит. Думал, через пару месяцев свалю из страны. Да сука эта, Дарья-повариха, видать что-то заподозрила. Вопросики гаденькие задавать стала. Не иначе к хозяйке побежит. А хозяйка с меня стружку враз снимет. Не виноват будешь, и то сознаешься. У нее и Штирлиц заговорил бы. Нет! Сейчас мне в дорогих ресторанах светиться никак нельзя.

– Да плюнь ты на нее, – продолжая играть свою роль, посоветовала я Петюне. – Завидует баба, и пусть завидует. Тебе-то что с того. Денежки есть, а все остальное приложится.

– Не скажи! Дарья – баба вредная. К тому же местом своим дорожит. Захочет напакостить, так не отступится. Хоть что ей предлагай!

– А чего ты с ней общаешься тогда, мало других баб, что ли? – делая вид, что понятия не имею, о чем он толкует, успокаивала я.

Тут Петюня, немного протрезвев, понял, что сболтнул лишнего. Отстранившись, он подозрительно посмотрел на меня, и спросил:

– А ты чего это все выспрашиваешь? Тебя Илона подослала? – и Петюня угрожающе надвинулся на меня.

– Чего это я выспрашиваю? Сам схватил меня в охапку, как медведь. Мелешь ерунду всякую. А меня с детства учили: с пьяным мужиком не спорь. Вот я и поддакиваю тебе. Не нравится, ищи другую, – я надула губы и, нарочито демонстративно, отвернулась.

Петюня помолчал, обдумывая мои слова, и уже более миролюбивым тоном произнес:

– Ладно, не дуйся. Погорячился я, с кем не бывает. А ты молодец! Умеешь с мужиками обращаться. Мне бы жену такую, – и подзывая бармена, добавил: – Давай «мировую», что ли, выпьем?

Чтобы не вызывать подозрений, пришлось соглашаться на «мировую». На этот раз выбрать напиток по вкусу мне никто не предложил. Петюня решил, что крепкий алкоголь сделает меня более сговорчивой, и заказал две порции виски. Я опасливо наблюдала за тем, как бармен наливает в стаканы. Похоже, придется пить. В том состоянии, в котором был сейчас Петюня, отказ он мог воспринять как оскорбление. А в этом случае последствия непредсказуемы.

На мое счастье, зазвонил телефон. Извинившись, я отошла, чтобы Петюня не слышал разговора. На связи был Виталик. Я совсем про него забыла. Бедный парень!

– Алло, Виталик, ты все еще на набережной? – виноватым тоном начала я.

– Молчи и слушай. Детали моей ссылки обсудим позже, – голос у Виталика был взволнованный. – Похоже, я выследил твоего чувака. Знаешь, куда он сейчас направляется? В бар на Московской улице. Название с такого расстояния плохо видно. Соседний дом загораживает. Но последнее слово «три». Гони сюда быстрее. Чувак сидит в машине, по телефону трещит. А потом наверняка внутрь пойдет. Поторопись. Неизвестно, сколько он там пробудет.

– Виталик, – его волнение передалось мне, – выйди на открытое место и прочитай полное название бара. Это очень важно!

В трубке послышалось приглушенное ворчание, а несколько секунд Виталик выдал:

– Читаю: кабачок «Три по три». Знаешь такой?

– Еще как знаю! Виталик, это катастрофа. Здесь Петюня, он пьяный в стельку. Если Бабичев увидит меня в его обществе, о том, чтобы втереться к нему в доверие можно забыть. Ох, как же все это не вовремя.

От напряжения у меня вспотели руки. Я пыталась сообразить, как выйти из сложившейся ситуации. Петюне надоело ждать, пока я закончу разговор. Он нетвердым шагом подошел ко мне, повис на плече и зашептал:

– Кто там тебе звонит? Отшей его скоренько. Выпьем и поедем ко мне.

В каждой руке Петюня держал по стакану. Янтарная жидкость норовила вылиться на мое платье. Из трубки звучал нетерпеливый голос Виталика. Нужно было срочно принимать решение. И я решилась!

– Сейчас поедем, дорогой. Я как раз такси заказываю, – сообщила я Петюне, отбирая у него стаканы, и предложила: – Подожди меня у входа, я скоренько.

Петюня обрадовался моей дальновидности и покладистости и, шатаясь, пошел к выходу. Как только он отошел на приличное расстояние, я четко произнесла в трубку:

– Значит, так, Виталик. Ты должен задержать Бабичева. Любым способом, вплоть до рукоприкладства. Не дай ему войти в бар сейчас.

– Кого? – не понял Виталик. – Что у тебя там вообще происходит? Ты где?

– В кабачке «Три по три». Виталик, не задавай лишних вопросов. Просто сделай то, что я прошу. Где ты припарковал свою машину?

– Недалеко от кабачка, в сотне метров.

– Хорошо. Оставь ключи в замке зажигания. Двери не закрывай. Чувак, которого ты выследил, где сейчас?

– Все еще в машине. Нет, только что вышел. Закурил, машину закрывает.

– Гони к нему, – перебила я. – Прикурить попроси. Вопрос задай. Любой, какой в голову придет. Только встань так, чтобы чувак спиной к дверям бара оказался. Все понял?

– Ничего не понял, – признался Виталик, – но чувака отвлечь попытаюсь.

– Молодчина, – бросила я перед тем, как отключиться.

Быстрым шагом я направилась к выходу. Ожидание совсем подкосило Петюню. Прислонившись к стене, он тихонько посапывал, умудряясь каким-то образом не падать. Я обрадовалась. Может, удастся проскользнуть мимо него незаметно, пока он в отключке. Я осторожно выглянула наружу. Метрах в десяти от входа Виталик обрабатывал господина Бабичева. Тот неохотно что-то объяснял Виталику, вяло жестикулируя. Момент для бегства самый подходящий. Невооруженным глазом было видно, что добровольно Бабичев долго на улице не пробудет. Я сделала первый шаг и тут же услышала за спиной пьяный окрик Петюни:

– Что, такси уже подали?

Я мысленно плюнула от досады. Проснулся, аристократ доморощенный. «Подали»! Будто карету заказывал! Обернувшись к Петюне, я сделала последнюю попытку избежать продолжения банкета.

– Жди меня здесь, дорогой. А я пойду посмотрю. Если такси уже на месте, я тебя позову.

– А мне твое общество приятно. Вместе пойдем.

Ухватив меня за руку, Петюня оттолкнулся от стены и попытался сделать шаг. Ноги у него заплелись, и он всем весом навалился уже не на стену, а на меня. Я краем глаза наблюдала за событиями во дворе. Бабичев медленно, но неуклонно приближался к дверям кабачка. Уже был слышен его раздраженный голос, популярно объясняющий Виталику, куда он должен пойти со своими глупыми расспросами. Виталик, увидев меня в дверях, предпринял последнюю отчаянную попытку задержать Бабичева, ухватив его за полу пиджака. Резко развернувшись, Бабичев выкинул вперед правую руку, собираясь нанести сокрушительный удар по корпусу прилипчивого парня. Но Виталик оказался не промах. Ловко увернувшись, он рванул навстречу противнику и протаранил его своей головой. Охнув, Бабичев осел на землю. Не долго думая, Виталик закрепил результат, долбанув его по голове ладонями, скрепленными в замок. Бабичев повалился на бок, а Виталик, воодушевленный неожиданной победой, кинулся ко мне, оттолкнул Петюню и, схватив меня за руку, помчался к машине. Я еле успевала переставлять ноги на высоченных каблуках. Добежав до машины, Виталик скользнул на водительское сиденье, повернул ключ и, не дожидаясь, пока я захлопну дверь, рванул в ночь.

Гнал Виталик долго. Петлял по городу точно заяц. Скорость не сбавлял, круто входя в повороты. Хорошо хоть в ночное время в Тарасове нет оживленного движения, водители и пешеходы предпочитают сидеть по домам, сериалы смотреть. Иначе быть бы нам с Виталиком единицами статистики, которая подсчитывает количество дорожно-транспортных происшествий. Причем с летальным исходом.

– Виталик, мы куда путь-то держим? – осторожно поинтересовалась я.

– А? Чего? Куда? – блуждающий взгляд Виталика меня напугал.

– Виталик, притормози на обочине, мне по нужде надо, – попыталась я вернуть парня в реальный мир.

Видимо, естественные нужды людей Виталик крепко уважал, так как притормозил почти сразу. Даже повторно просить не пришлось. Когда машина остановилась, я, медленно протянув руку, вытащила ключи из замка зажигания, положила их в свою сумочку и только потом открыла дверцу. Виталик не сделал ни единого движения. Он тупо смотрел вперед, но видел, похоже, вовсе не дорогу, а что-то свое.

Я вышла из машины, оставив дверь открытой. Надо дать парню время прийти в себя. Сразу видно, в такие передряги он попадает нечасто. Это для меня в подобной ситуации нет ничего особенного, а для Виталика события вечера приравниваются к чему-то из ряда вон выходящему. Стоя на обочине дороги, я вдыхала холодный воздух и любовалась звездным небом. Прошло минут десять, прежде чем Виталик подал голос:

– Мы живы? – вылезая из машины, спросил он у меня.

– Куда же мы денемся, – ответила я.

– Что это было?

– Всего-навсего работа.

– Ничего себе работенка! – Виталик начал оживать. – И как это тебя еще не пристукнули до сих пор?

– Сама удивляюсь.

– Ты чего в баре делала?

– С подозреваемым встречалась.

– Ну, и как?

– Успешно.

– А этот чувак, которого я поджидал, тоже «подозреваемый»?

– Нет. Этот просто свидетель.

– Зачем же тогда ты пряталась от него?

– Были причины.

– Видала, как я его уработал? – не без нотки хвастовства спросил Виталик.

– Видала. Чего ты его вообще лупить начал?

– Как «чего»? Да ведь он первый на меня с кулаками полез! Что ему трудно было объяснить брату-водиле, как адресок отыскать? «Я тороплюсь», «я тороплюсь»! Нервный какой-то. В другой раз не станет людям в помощи отказывать!

– Так ты его ради торжества справедливости нокаутировал? – улыбнулась я.

– Нет, конечно. Это случайно получилось. Я драться совсем не умею. Мальчишкой пробовал, да только тумаков отхватил и успокоился. С тех пор больше не дерусь.

– Видела я, как ты «не дерешься», – поддразнила я Виталика. – Бедный Бабичев, может, до сих пор под окнами бара валяется. А Петюня теперь от разрыва сердца умрет!

– Ну, насчет того, кто такой Бабичев, я разобрался, а вот кто такой Петюня и почему он должен умереть, пока непонятно.

– Петюня, это кавалер мой, с которым я из бара выходила. А помрет он оттого, что его жаба задушит!

– Какая жаба?

– Виталик, ты идешь на рекорд тупости, – засмеялась я. – Какая жаба может человека задушить? Не попрыгушка же. Жадность, конечно!

– А чего ему жалко будет? Что я тебя увел? – продолжал тупить Виталик. – А, понял! Ты дамой легкого поведения прикинулась, и он тебе деньги вперед заплатил, а ты слиняла!

– Ну, можно и так сказать, – задумчиво произнесла я. – Домой-то поедем или до утра тут побудем?

– Ох, ты! И вправду, ночь на дворе, а мы болтаем о ерунде всякой. А мне, между прочим, на собеседование завтра. Новую работу нашел.

– Когда же ты успел? – поразилась я.

– А когда чувака твоего караулил. Я, пока в засаде сидел, все новости перечитал, на двадцати форумах зарегистрировался, кучу бесполезных дел сделал. И вот, работу нашел!

– Видишь, как полезно детективам помогать? Еще пару раз со мной на дело сходишь и драться научишься!

– Ну, уж нет! Больше я в твоих делах не участвую. Мне от этой ночки впечатлений на десять лет вперед хватит!

– Зато будет, что внукам рассказать! – пошутила я. – До дома меня подбросишь?

– А как же чувак твой? Разве ты не собираешься с ним встречаться?

– Думаю, ему сейчас не до разговоров. С ним теперь доктора из «Скорой помощи» общаются.

– Выходит, я зря весь день на него угробил? – заныл Виталик.

– Вовсе не зря. Если бы не ты, неизвестно, чем для меня этот вечер закончился бы. Так что можешь считать свою миссию выполненной. Поехали домой, Рембо!

Довольный сравнением, Виталик уселся на водительское место, я дала ему ключи и назвала адрес. На этот раз Виталик ехал не спеша, соблюдая все правила дорожного движения. Добравшись до дома, я расплатилась с Виталиком, увеличив первоначальную сумму в четыре раза. За вредные условия труда. Сунув деньги в нагрудный карман, Виталик спросил на прощание:

– Как с Борюсиком поступим?

– Забудь. Не замешан он в этом деле. Я с самого начала тебе говорила: версия твоя за уши притянута.

– Ладно. Я все равно уже новую работу нашел.

На этой ноте мы и расстались.

На лестничной площадке снова не было света. Не иначе как Павлушины «вандалы» поработали. Пока сосед не нарисовался на горизонте и не начал снова мне мозг выносить требованиями «отловить и обезвредить», я тихонько открыла входную дверь, крадучись вошла в квартиру и так же бесшумно закрыла ее за собой.

Стоя в безопасности своего жилища, я размышляла: как так получается, что один человек умудряется портить жизнь целому подъезду? Ну куда это годится, пробираться к себе домой тайком, как вор какой-то! Если так и дальше пойдет, мне придется обзаводиться веревочной лестницей и осваивать азы альпинизма. Может, Виталика позвать? Пусть он соседу наподдаст как следует. Вон он как ловко с Бабичевым расправился! И я представила себе картину: худой интеллигентишка Паша против трусоватого Виталика… Оба в черных повязках на головах, лица в боевой раскраске, руки в боксерской стойке. Виталик замахивается и…

Дальше мои фантазии не пошли. Я только сейчас почувствовала, как устала, поняла, насколько напряжены были у меня нервы. Закончится этот день когда-нибудь или нет?

Я начала медленно раздеваться. Стянула парик, освободилась от платья, влезла в спортивный костюм. Прошла в ванную комнату и тщательно смыла косметику. В желудке заиграла вторая симфония Брамса. Я вспомнила, что за весь день из съестного употребила только миску похлебки у общинников и полбокала алкогольного коктейля. И сразу захотелось есть с неимоверной силой. Пошарив в холодильнике, пришлось констатировать факт полного отсутствия хоть какой-то провизии, годной для быстрого перекуса. Даже хлеба не было! А симфония набирала обороты. Под такую музыку попробуй усни. Эх, придется пельмени варить! Добровольским-то хорошо! У них кухарка под рукой. Хочешь – супчик сварит, хочешь – салатик постругает, хочешь – пирогов напечет. А тут за хлебом послать некого! А я, между прочим, весь день на поиски их дочки потратила. Несправедливо!

Я ходила по кухне и вполголоса ворчала. Под это ворчание я зажгла газ, налила в кастрюлю холодной воды, поставила ее на плиту. Пока вода закипала, я перебирала в уме события сегодняшнего дня. Самым значимым событием было знакомство с Петюней, водителем Добровольских. Даже не само знакомство, а его пьяное бахвальство. Петюня почти открытым текстом признался, что прикарманил денежки Добровольского. И Илону реабилитировал. Теперь дело за малым. Петюня – парень не особо стойкий. Надавить на него, он и расколется. А это значит, что денежки Добровольского уже найдены.

С Женей только загвоздка. Так хорошо девчонка спряталась. И теперь у меня новая задача: сейчас говорить Добровольскому про деньги или сначала Женю отыскать? И в том и в другом случае риск есть. Скажу – Добровольский, чего доброго, дочь искать откажется. Не скажу – Петюня со своим размахом успеет половину суммы потратить. И возвращать нечего будет.

Вода давно закипела, а я все стояла возле плиты, глядя на бурлящие пузырьки, и пыталась вычислить: что я пропустила? Не может такого быть, чтобы восемнадцатилетняя девушка не оставила никакого, хотя бы маленького, следа!

От невеселых мыслей меня оторвал звонок в дверь. Кого это ночью нелегкая принесла? Подойдя к двери на цыпочках, я взглянула в глазок. Ба! Господин Бабичев собственной персоной! Вот уж кого не ожидала увидеть. А похорошел-то как! Под глазом фингал. Голова забинтована. Постарался Виталик, нечего сказать!

Звонок повторился. Бабичев нетерпеливо топтался под дверью. Я внимательно осмотрела лестничную площадку. Вроде один. Ну, раз один – можно и впустить. Интересно же узнать, что его привело ко мне. Да еще в такое время. Может, решил с моей помощью обидчика своего отыскать? Вот весело будет!

– Кто там? – громко спросила я.

– Владислав Бабичев, – услышала я из-за двери. – Открывайте, Татьяна. Разговор есть.

Я открыла дверь и впустила Бабичева в прихожую. Войдя, Бабичев рванул с места в карьер:

– В общем так, красавица, настоятельно рекомендую тебе оставить в покое Женечку! Не послушаешь меня, можешь сегодня же гроб себе заказывать.

– Приплыли! – ничуть не испугавшись угроз, протянула я. – Это что еще за страшилки в духе первоклашек-двоечников? И потом, где ваше «здрасьте»?

Бабичев уставился на меня как на полоумную. Я невозмутимо выдержала взгляд. Тогда он продолжил:

– Ты геройствовать-то брось. Я пока по-доброму пришел. Полюбовно, так сказать, вопрос решить. А мог бы и сразу братков прислать.

– Чего же не прислал? Разногласия? – и я указала на забинтованную голову своего посетителя. – Не они ли тебе мозги вправляли? Или это для моего устрашения? Раз, мол, с хозяином так обходятся, то что мне, бедненькой, ожидать?

– Не дерзи, девонька. Терпелка у меня – не трос железный. А с миром пришел потому, что Женечка так хотела.

– Чего же она сама не пришла? С миром могла бы и сама этот вопрос решить. В общем, так, папаша, пусть Женечка сама приходит, тогда и поговорим, – подражая ему, ответила я.

У Бабичева аж жилы на лбу надулись, так разозлили его мои слова. Но образ Женечки творил чудеса. Сделав над собой усилие, Бабичев спокойно продолжил:

– Я сказал – ты услышала. Выбор за тобой.

По закону жанра, после этих слов Бабичев должен был развернуться и уйти. Но ему законы жанра были, видно, не знакомы. Он остался стоять, дожидаясь моего ответа. Пришлось уважить.

– Услышать – то я, может, и услышала. А вот понять, что за чушь ты несешь, не смогла. Уж извини.

Я ждала, когда он произнесет фамилию девушки, чтобы поймать его на его же собственный крючок.

– Все ты понимаешь, – разозлился Бабичев. – Тебя родители Женечки наняли, чтобы за дочкой следить. А Женечке это не нравится! Усекла?

– И все же вынуждена повториться. Чушь! И еще раз чушь! Никто меня ни за какой Женечкой следить не нанимал.

– Не ври! Женечка сама мне письмо прислала. Просила разобраться, только мягко.

– Хорошо. Зайдем с другого конца. Для начала неплохо было бы выяснить: о какой Женечке идет речь. Видите ли, у меня бывает в одно и то же время несколько клиентов. Легко запутаться, – приврала я.

– Женечка Добровольская. Пока – Добровольская. А в скором времени станет Бабичева.

– Вот как? Вы сделали ей официальное предложение руки и сердца?

– Не твое дело, – отбрил меня Бабичев. – Память освежила? Теперь все стало понятно?

– Не совсем. Вот вы говорите: наняли меня для слежки за девушкой, так?

Бабичев кивнул.

– А как такое могло произойти, если девушка пропала больше месяца назад?

– Чего мелешь? Куда это Женечка пропала?

– Именно этот вопрос зададут вам компетентные органы, – торжествующе произнесла я.

– Почему мне? – Бабичев смотрел на меня угрюмо.

– Да потому что вы только что заявили, что имеете виды на Евгению Добровольскую. И весточку от пропавшей девушки видели только вы! А что из этого следует? А следует из этого то, что вы, как никто другой, подходите на роль похитителя молодой, интересной дочери банкира.

– Какое похищение? Ты же сказала, что Женечка пропала, а не то, что ее похитили.

– Это дела не меняет. Девушка ушла из дома. Не появляется. Не звонит. Не пишет. Сама на звонки не отвечает. В университет не ходит. А тут вдруг выясняется, что вы – единственный человек, с которым за последние полтора месяца общалась Женя. Да в полиции сразу же ухватятся за такую великолепную возможность свалить вину на вас, господин Бабичев. Уж вам ли не знать!

– Да погоди ты трещать! Совсем меня запутала. Женя сама из дома ушла или ее похитили?

– Вам виднее, господин Бабичев, добровольно она к вам пошла или вы ее силком затащили.

– Слушай, хорош пургу гнать. Я серьезно спрашиваю. Мне судьба Женечки не безразлична. Если она в переделку попала, то я обидчиков ее из-под земли достану!

– А разве вы не держите с ней связь? Это вы должны знать, все ли у нее в порядке.

– Да какое там! Последний раз она на мой звонок как раз полтора месяца назад и ответила. А приехать не разрешила.

– А куда ехать собирались?

Я надеялась услышать адрес, по которому скрывается беглянка. Надежды не оправдались.

– Да в ресторан ее папаши. Она к нему для разговора приехала, а он от встречи отказался. Женечка расстроилась сильно. Даже трубку не брала. Я еле-еле до нее дозвонился. А когда дозвонился и узнал, как папаша с ней поступил, предложил приехать и забрать оттуда. А она наотрез отказалась. Гордая. Говорит, сама буду свои проблемы решать.

– А потом?

– А больше звонков не было. Я звоню, номер недоступен. Сама Женечка не позвонила ни разу. Но у нее такое и раньше случалось. Не звонит, не звонит, а потом объявится. Вот и в этот раз так случилось. Только она не позвонила, а письмо по электронке прислала.

– Откуда отправляли письмо, пробили?

– А то! Интернет-кафе на Крайней улице. Я туда наведывался. Думал, Женечку застать. Два дня просидел, а она не появилась.

– Текст письма дословно можете воспроизвести?

– Ты прям как прокурор! Засыпала вопросами.

– Думаю, вам прямая выгода ответить на мои вопросы, чем на вопросы прокурора!

– Ладно, не пугай. Пуганый. Давай листок, перепишу тебе письмецо.

Я вынула из ящика стола тетрадный листок, ручку и дала их Бабичеву. Порывшись в телефоне, он переписал письмо слово в слово и отдал листок мне. Я прочла запись. Звучала она, на мой взгляд, несколько странно. «Владик, помоги избавиться от назойливой охраны. Не дает спокойно жить. Сует нос в мои дела. Объясни ей, что я свободная личность. Только НЕЖНО! Вот ее имя». Дальше шли мои фамилия, имя-отчество полностью. И даже род деятельности указан. Слово «нежно» было выделено крупным шрифтом. Видно, девушка опасалась, что ее ухажер может применить ко мне незаконные меры воздействия.

Приятно, конечно, осознавать, что девушка позаботилась о моей безопасности, но откуда она могла узнать, что Добровольский нанял меня для ее поиска? Это вопрос, который требовал тщательного анализа. Ну, для этого у меня еще будет время. Сейчас надо решить, как нейтрализовать ее заступника.

– Послушайте, Владислав. Вы со мной «нежно» и я к вам по-человечески. Сдается мне, пудрит вам мозги ваша юная подружка. Никто меня следить за ней не нанимал. Скажу больше: Женю я в глаза не видела. Что родители пытаются вернуть ее в лоно семьи, отрицать не буду. Но их стремление понять можно, верно? Будь у вас восемнадцатилетняя дочь и вздумай она из дома сбежать, небось тоже сыщика наняли бы. И хотя давать советы не в моих правилах, сегодня с удовольствием это сделаю: забудьте о Жене. Найдите себе другую «пассию». У Жени сейчас на уме нечто совсем другое, но никак не замужество.

– Это по молодости. Наиграется Женечка в независимость, повзрослеет и примет правильное решение. А я терпеливый. Подожду. Время у меня есть.

Я с сомнением посмотрела на стоящего передо мной мужчину далеко не юношеского возраста, но от комментариев благоразумно отказалась.

– Дело ваше. А за Женю не беспокойтесь. Сдается мне, при необходимости она сумеет за себя постоять. Со своей стороны могу заверить: портить девушке жизнь не входит в мои планы.

Бабичев ушел, а я поспешила на кухню, откуда уже доносился запах гари. Так и есть! Кастрюля, стоящая на плите, медленно плавилась. Все, плакал мой ужин! Пока я вела переговоры с Бабичевым, вода из кастрюли выкипела.

Выключив газ, я оставила кастрюлю на плите, а сама пошла в комнату. Странно, но голод отступил, теперь рой мыслей теснился в голове. Что же получается? Добровольский нанял меня через месяц после Жениного исчезновения, а девушка каким-то образом узнала про его планы. Выходит, она все же общается с кем-то из домашних? Кто мог просветить Женю на мой счет? Дарья Степановна? Но я с ней говорила не один раз, и у меня не сложилось впечатления, что кухарка – женщина себе на уме. Да и возраст у нее такой, что вряд ли она одобрила бы планы девушки. Знала бы, где Женя, обязательно проболталась. Не выдержала бы.

Уволенная горничная? Эта могла бы. За хорошую плату девица кому угодно информацию сольет. Тогда где они с Женей пересеклись? Случайно встретились? Возможно, но маловероятно.

Водителю Петюне рассказывать Жене о моем существовании вообще никакой выгоды нет. Засветится – потеряет денежки. Если только он таким образом от меня избавиться хотел. А что, этот вариант больше походит на правду. Расчет Петюни прост. Женя узнает о том, что ею интересуется детектив. Подключает ухажера Владика, дабы тот обезвредил меня. Владик, действуя привычными методами, выводит меня из игры. И все! Петюня в безопасности.

Кто-то, с кем мне не удалось пообщаться, оказался преданным приверженцем хозяйской дочки? И это возможно. Ведь откуда-то должна была девушка информацию получить? Тут гадать сколько угодно можно. Основным вопросом остается не то, откуда Женя обо мне узнала, а где она все это время прячется. Благодаря ее активным действиям у меня появилась новая зацепка. Интернет-кафе, из которого Женя письмо отправила. Слабая? Конечно, слабая, но порой бывает так, что на первый взгляд совершенно не стоящий внимания факт приводит к решению запутанного дела. Завтра с утра наведаюсь в это кафе. Глядишь, и повезет.