Глава 9

Отправляясь в интернет-кафе, я захватила с собой фотографию Жени. Так будет проще выяснить, частая ли она гостья в этом заведении. Погода испортилась. За окном дул пронизывающий ветер. Я оделась потеплее, не зная заранее, что приготовит мне наступающий день. Для начала наведаюсь в кафе, быстренько наведу справки, а дальше буду действовать в зависимости от результата.

Своим расположением улица Крайняя никоим образом не соответствовала названию, так как находилась в центральном районе Тарасова. Может, когда-то, во времена наших прабабушек и прадедушек, она и являлась крайней в городе, но теперь этой улице больше подошло бы название «Деловая» или «Перспективная». По всей длине улицы располагались офисы, «деловые центры», фитнес-клубы и «салоны красоты». Как только я увидела это изобилие общественных мест, у меня возникло подозрение, что на улице Крайней нашло себе пристанище не одно интернет-кафе.

Так и вышло. Пройдя до конца улицы, я насчитала шесть таких заведений. Хорошо еще, что улица короткая. Всего два квартала. Распростившись с надеждой покончить с этим делом «быстренько», я вошла в первое кафе.

В кафе пахло сдобой и свежесваренным кофе. Мой желудок тут же отозвался на дразнящий запах. Но, памятуя о том, что впереди меня ждут еще пять таких заведений, делать заказ я не стала, а сразу обратилась к девушке за стойкой.

– Не могли бы вы мне помочь? Я ищу девушку. Возможно, она пользуется услугами вашего кафе.

Девушка за стойкой, не удостоив меня взглядом, бросила:

– Справок не даем.

– Пожалуйста, взгляните на это фото. Может, сумеете вспомнить, не было ли ее среди ваших посетителей в последние два-три дня?

Я протянула ей фото Жени.

– Послушайте, у нас за день до сотни людей бывает. Я что, всех их помнить должна?

– Всех не обязательно, – сдерживаясь, чтобы не вспылить, согласилась я. – Меня интересует только эта девушка.

И я ткнула пальцем в изображение на фото.

– Не было такой, – ответила она, даже не посмотрев на фото.

– Может, все-таки взглянете на снимок, – сказала я.

– Я что, крайняя, что ли, всем справки выдавать? – прогнусавила она.

Фраза прозвучала как каламбур. Пожалуй, неплохо смотрелось бы в бульварной прессе. Я представила себе заголовок на первой полосе газеты: «Скандал на улице Крайней! Официантка отказывается быть крайней!» Это слегка подняло мне настроение.

– Быть может, это освежит память? – я положила на стойку сотенную банкноту.

– Так бы сразу и сказали, что помощь нужна, – стряхивая банкноту в коробку из-под чая, дружелюбно проговорила девушка. – А то ходите вокруг да около. Работать невозможно.

Взяв снимок в руки, она внимательно его изучила и, возвращая, сказала:

– Нет. Такой посетительницы у нас не было.

– Вы уверены?

– Уверена. У меня за день три посетителя, это уже аншлаг. Что же я, по-вашему, запомнить их не могу?

– А куда же сотни клиентов делись? – спросила я.

– В космос улетели, – засмеялась девушка.

– Вы посменно работаете?

– Не, одна я тут. Других дур не нашлось.

– Что так? – не споря по поводу определения ее умственных способностей, спросила я.

– Платят гроши, вот желающих и нет.

Я не стала вступать в дискуссию. Просто вышла на улицу, прихватив фото.

Следующие два кафе тоже результатом не порадовали. Официанты неохотно брали в руки фотографию и, мельком взглянув на нее, выдавали один и тот же ответ: если и приходила девушка, то ничем запоминающимся не отличилась.

Четвертое кафе располагалось в полуподвальном помещении. Темный, невзрачный зал, старенькие компьютеры, обшарпанные столы.

Приблизившись к стойке, за которой стоял скелетообразный парень, я собиралась произнести дежурную фразу о разыскиваемой девушке, но меня опередил какой-то юнец. Ворвавшись в кафе, он стремглав бросился к прилавку и затараторил:

– Здорово, Кекс. Марго свободна? Есть пара лишних баксов. Початиться надо срочно, – и он бросил на стойку деньги.

– Здорово, Винчестер. Что-то ты сегодня припозднился. Маргоша скучает, – сгребая деньги с прилавка, ответил скелетообразный парень.

– Перенсы звереют. Химоза геморрой устроил, а я срезался. Думал – прокатит. А перенсы мелочь прессовать стали, он и раскололся. Теперь наезжают, следят, где я тусуюсь. И джорджики обломались. Да фигня! Я мальца подожду, все пучком будет.

Я слушала юнца, не понимая и половины из того, что он говорит. Для Кекса, похоже, речь юнца недоумения не вызывала. Сочувственно кивая головой, он прошел к одному из компьютеров, поколдовал там и, когда монитор засветился синим цветом, вернулся за стойку. Юнец занял место у экрана, с головой погрузившись в виртуальный мир.

– Что это было? – спросила я скелетообразного.

– Где? А, это! – он кивком головы указал на юнца. – Это Винчестер. Наш постоянный посетитель. Приходит каждый день, початиться. Обычное дело. Дома родители за комп не пускают, они все здесь и зависают.

– Речь у него, мягко говоря, странная.

– Нормальная речь. Перевести?

Я согласно кивнула.

– Школьный учитель химии устроил им контрольную работу. Винчестер двойку получил. Надеялся, родители не узнают, а те у братца младшего выпытали. Теперь следят, куда Винчестер ходит, и денег не дают. Но Винчестер не унывает. Родители у него отходчивые. Да и он парень с мозгами. Исправит двойку, и жизнь войдет в привычное русло. Так понятнее? – улыбаясь, поинтересовался Кекс.

– Гораздо понятнее. Перенсы это родители, что ли?

– Точно. Вот видишь, уже сечешь фишку.

Я улыбнулась в ответ на сомнительный комплимент и задала следующий вопрос:

– А Маргоша, выходит, обычный компьютер?

– Обычный? Обижаешь! У меня здесь все по высшему слову компьютерной техники. Ты не смотри, что коробки старые. Начинка в этих зачуханых коробочках – любой хакер позавидует. Думаешь, чего мое кафе такой популярностью пользуется? Да потому что знают: у Кекса железо мощное, хоть с инопланетянами чаться! Не веришь?

– Верю, верю, – успокоила я разошедшегося хозяина заведения и, чтобы перевести разговор на нейтральную тему, спросила: – Прозвище у тебя такое откуда?

– Это отдельная история, – Кекс повеселел. – Да будет тебе известно, я еще и кулинар отменный. Пирожные там всякие, печенье, бутерброды необычные. Но мое коронное блюдо: кокосовый кекс в карамельной глазури! Раз попробуешь – будешь с другого конца города пешком чапать, лишь бы снова этот вкус ощутить.

– Откуда же столь разносторонние интересы?

– А кто их знает, – просто ответил парень, – само как-то вышло.

– Слушай, ты всех своих клиентов помнишь? – приступила я к главной теме разговора.

– На память не жалуюсь. Если честно, это еще один мой феномен: память у меня фотографическая. Раз увижу человека, считай, на всю жизнь запомнил. А тебя кто интересует: парень или девушка?

– Девушка, – и я протянула Кексу фотографию.

Взглянув на Женю, он радостно заявил:

– Помню, была тут такая. Дня три назад. Пришла, попросила комп на час попользоваться. Расплатилась щедро, даже сдачу забирать не стала. Видно, привыкла по дорогим кабакам тусить. Глаза у нее запоминающиеся. Если б не глаза, по фотке не узнал.

– Долго она здесь пробыла?

– Минут десять, не больше. Как уходила – не видел, посетителей много было. Но час свой точно не досидела.

– Как думаешь, еще придет?

– Вряд ли. Она не из наших, не из «геймеров» и «чаттеров». Но если хочешь, номерок оставь, звякну, если вдруг появится.

– Не стоит, – устало произнесла я. – С такими шансами можно год прождать, а мне срочно надо.

– Да ты не расстраивайся, в другом месте повезет. А хочешь, для поднятия настроения я тебя своим фирменным кексом угощу? Да с молочным коктейльчиком! Сочетание исключительное!

От его слов аппетит мой разыгрался с новой силой. Спешить мне теперь было некуда. Почему бы не воспользоваться предложением и не отведать лучшего в мире кекса?

– Давай свой кекс, искуситель! – согласилась я.

Заняв свободный столик, я принялась неспешно поглощать местные деликатесы. Откусив кусочек, я поняла, что парень не преувеличивал, расхваливая свои кулинарные способности. Кекс был восхитительным. А в сочетании с коктейлем и вовсе бесподобным. Если бы еще настроение не было таким унылым! И что это за девушка такая? Все ее видели, но никто не знает, где искать!

Я смотрела на фотографию, лежащую передо мной, и размышляла. С одной стороны, девушка никому свои координаты не оставила, желая оградить себя от назойливых уговоров вернуться домой. С другой – она не пожелала порвать все контакты из своей прошлой жизни. У Альбины, как и прежде, заказывает косметику. Почему? Ведь найти другого консультанта проще простого. В конце концов, можно просто купить все, что нужно, в магазине.

Ну, с Бабичевым-то понятно. К нему Женя обратилась потому, что он идеально подходит на роль устрашителя. И объяснять ему особо ничего не надо, и в результате можно быть уверенным. Попросила любимая девушка с обидчиками разобраться, значит, нужно разобраться. А что при этом она не удосужилась даже позвонить, так это не беда. По молодости это, по глупости.

Кто же Жене про меня доложил? Узнаю имя доносчика, найду девушку. И посмотрю в ее прекрасные глаза. Как там Кекс говорил? Какие у Жени глаза? «Запоминающиеся»? Я вгляделась в снимок. Обычные глаза. На фото даже цвет не разберешь. И чем они Кекса поразили? Через пять минут созерцания этой примечательной части Жениного лица мне самой стало казаться, что глаза эти мне смутно знакомы. Я вынула из сумочки блокнот. Вырвала из него два чистых листа и закрыла изображение так, что остались видны только глаза девушки. Посмотрев на результат, я ахнула! Быстро выхватив карандаш, принялась рисовать недостающие детали. Цветастая блузка, юбка до пят, косички… Ну, точно, она это! Ах, хитра! Обвела вокруг пальца. Я даже смутного беспокойства не почувствовала. Напрасно ты, девонька, театр забросила. Актриса из тебя вышла бы.

Схватив со стола получившийся портрет, я бросилась к Кексу:

– Вот так девушка выглядела, когда в кафе появилась?

– Точно. Один в один вышло, только косички разноцветные. А ты ее где видела?

– В одном очень интересном месте, – крикнула я уже на ходу.

Машина осталась в самом начале Крайней улицы. На всех парах я припустила вдоль бесконечной череды офисов. Добравшись до машины, я, не теряя ни минуты, завела мотор и рванула вперед. Путь мой лежал в барак, где приютилась первая община хиппи, а вместе с ними и моя беглянка. Теперь уже не могло быть сомнений, что девушка с разноцветными косичками, которую я, стоя на общей кухне, расспрашивала про Женю, сама Женя и есть. Главное ее преимущество было в том, что она точно знала: никакой подруги-хиппи в Москве у нее нет. Следовательно, и приехать она к ней не могла. Сообразив, что мог означать мой визит, девушка вынудила меня представиться, а после этого быстро от меня отделалась. Боясь быть узнанной, Женя спряталась в ванной комнате и оставалась там до тех пор, пока я не ушла.

Остальное, думаю, было делом техники. Зная фамилию, выяснить все о человеке в наши дни дело пустячное. А вот когда Женя узнала, чем я занимаюсь, беспокойство ее возросло. Да и мое обещание вернуться волнения не уменьшило. И она обратилась за помощью к Бабичеву в надежде, что тот избавит ее от опасности быть рассекреченной. По иронии судьбы, именно вмешательство Бабичева привело к тому, что мне стало известно местонахождение девушки.

Как и в прошлый раз, в бараке общинников было пустынно. Заглянув на кухню и не обнаружив там ни единой живой души, я пошла проверять комнаты на наличие жильцов. Первая, вторая, третья… Ни звука, ни шороха. Как вымерли все. Надежда моя таяла с каждой секундой. Дойдя до последней двери и не получив ответа, я остановилась в задумчивости. И что теперь делать? Сесть на кухне и ждать возвращения хозяев? Ведь должны они когда-то объявиться! Или сначала разобраться с Петюней, а за Женей вернуться позже? Помнится, в прошлый визит передо мной стоял тот же вопрос. И чем это обернулось? Многодневными пустыми хлопотами, вот чем! Ну, уж во второй раз я одну и ту же ошибку не совершу. Останусь здесь и буду ждать столько, сколько потребуется. Пока не увижу Евгению Добровольскую собственными глазами!

Воспользовавшись единственным предметом для сидения, колченогим табуретом, притулившимся в углу кухни, я уселась у окошка и принялась любоваться пейзажем. За двадцать минут занятие это мне наскучило. Поднявшись, я принялась мерить кухню шагами. Восемь вдоль, шесть поперек. Да, маловата кухонька. Интересно, на сколько человек она рассчитана? Пойду, посчитаю двери комнат. Я шла вдоль коридора и вслух считала:

– Пять, шесть, семь…

– Двенадцать, – услышала я за спиной.

Повернувшись, столкнулась с симпатичной девушкой. Она приветливо улыбалась, не выказывая недовольства тем, что посторонний человек шастает в ее жилище.

– Комнат на этаже двенадцать, – повторила девушка. – И в правом крыле столько же. А всего в бараке их пятьдесят. На втором этаже на две комнаты больше.

– Спасибо за информацию, – вежливо ответила я.

– Да не за что. Вы бы и без меня с задачей справились. Просто так быстрее. Или вы не торопитесь?

– Почему я должна торопиться? – в свою очередь спросила я.

– Насколько я знаю, риелтора ноги кормят, разве нет?

– Понятия не имею, что кормит представителей этой профессии, – честно призналась я.

– Так вы не по вопросу расселения?

– Нет. А вас что, расселять собираются?

– Вряд ли. Грозятся лишь. В этой общаге столько народу прописано, что, если всех жильем обеспечивать, восемнадцатиэтажки не хватит. А было бы неплохо, – и она мечтательно закрыла глаза. – Дали бы каждому по отдельной квартире. Мы бы продали их, купили коттеджик в пригороде! А там огородик, курочки, коровка…

– Разве стоимости квартиры хватит на покупку коттеджа? – вернула я девушку с небес на землю.

– Если сложить деньги от всех квартир, то еще и останется, – смеясь, заявила она. – В нашей общине знаешь сколько человек? Больше тридцати. И почти все здесь прописаны!

– Почему «почти»? – спросила я.

– А новеньких, кто за последние полгода к нам присоединился, уже перестали прописывать. Администрация на дыбки встала и лавочку прикрыла. А потом, у некоторых уже имеется городская прописка. А кое-кто без нее обходиться предпочитает.

– И много у вас новеньких с городской пропиской?

– Не очень. Родион, он у нас уже год живет. Сестры Шмелевы. У них своя хата в деревушке какой-то. Мы даже раз туда ездили. Только там глухомань несусветная. Ни магазинов, ни школ, ни больницы. Работать негде. Мы и вернулись. Да Женек еще. Она у родителей прописана, считай, что нет жилья.

– Женек – это девушка? – я сделала вид, что интерес мой случаен.

– Ага. Хорошая девчонка, хоть и у богатеньких родителей росла.

– Чем же она так хороша?

– Да всем. Умная, независимая, за себя постоять может. А надо будет, и за вас вступится. И жалостливая очень. Вот была история такая. Попросила Женька Гомеля, парня одного из наших, поработать курьером. Забрать у дамочки одной каталоги косметики. Гомель согласился, но, любопытства ради, спросил, зачем Женьке такие заморочки? Пошла бы в магазин, да купила все, чего душа пожелает. А Женек знаешь, что ответила?

Я отрицательно покачала головой.

– Мне, говорит, беспокойства на десять минут, а для человека это единственная возможность на жизнь заработать. Гомель тогда не понял, о чем речь идет. А когда вернулся, рассказал нам. Консультант ее инвалидом оказалась. Так для нее продажа косметики – реально единственный источник дохода. А Женек, видишь, как рассудила. Раз ей все равно на косметику тратиться, так почему бы заодно человека не поддержать!

Девушка торжествующе подняла палец. Мне стало понятно, что заставило Женю продолжить общение с Асей-Альбиной. Будь господин Добровольский повнимательнее к своей дочери, мог бы ею гордиться. Не каждая восемнадцатилетняя девушка станет беспокоиться о нуждах окружающих.

– Да, пример достоин подражания, – произнесла я и, сделав вид, что это только что пришло мне в голову, попросила: – Слушай, дай мне адрес женщины, что косметикой торгует. Я тоже при случае ее услугами воспользуюсь.

– Я адреса не знаю. У Гомеля можно спросить, если он помнит. Или у Женька. Вечерком заходи, она часам к десяти вернется.

– Долго ждать, – протянула я. – У меня времени в обрез.

– Слушай, а ты к ней на работу сгоняй. Она в столовке работает. Это ее Гомель пристроил. Здесь недалеко.

– Здорово. Давай адрес.

Девушка объяснила, как найти столовую, и я поспешила к выходу. Уже в дверях девушка спохватилась:

– А ты чего приходила-то?

– Теперь уже неважно, – отмахнулась я. – В другой раз как-нибудь.

И я, чтобы избежать дальнейших расспросов, поспешно закрыла за собой входную дверь.

Ну, вот и решилась моя задачка. Я стояла на пороге столовой, в которой мне предстояло встретиться с объектом многодневных поисков. Можно звонить Добровольскому и докладывать, что его задание выполнено. Но я почему-то медлила. Я была уверена, что в стенах этого заведения радостного воссоединения семьи не произойдет. Так стоит ли торопиться? Может, для начала надо с Женей пообщаться? Вдруг мне удастся уговорить девушку вернуться к родителям? Решено: Добровольский подождет.

Я вошла в столовую и поискала глазами девушку с разноцветными косичками. В зале ее не было. Подойдя к кассе, я спросила:

– Женя на месте?

– Там ищи, – кассирша махнула в направлении подсобных помещений.

Я прошла в коридор, предназначенный для обслуживающего персонала. Заглянула на кухню, потом в раздевалку. Дошла до моечной. Там я ее и увидела. Женя стояла спиной к дверям, низко нагнувшись над раковиной, энергично орудуя руками. Косички разноцветной радугой рассыпались по плечам девушки.

– Привет, помощь нужна? – негромко спросила я.

Выпрямившись, девушка повернулась в мою сторону. Глядя на меня озабоченно, она произнесла:

– Отыскала-таки.

– Отыскала. Хотя, признаюсь, это было нелегко.

– И чего дальше?

– Поживем – увидим.

– Учти: домой я не вернусь! – голос Жени звучал решительно.

– Родители беспокоятся, – сообщила я. – Ты бы им хоть весточку послала. Жива-здорова, мол.

– Знаю я их беспокойство! – ощетинилась Женя. – Одна «беспокоится» как бы я своим поведением ее имидж не подпортила, другой – как бы не пришлось на меня лишний раз деньги тратить. Вот и все их хваленое беспокойство!

Возразить было нечего. Женя точно описала суть родительского «волнения». Я сделала очередную попытку отвлечь ее от невеселых мыслей.

– Тебе твоя новая жизнь нравится? Неужели ты ушла из дома ради того, чтобы в этой забегаловке тарелки мыть?

– Я и не собираюсь всю жизнь этому занятию посветить, – улыбнулась Женя. – Это так, переходный этап. Просто, чтобы себе доказать, что и без отцовских денег не пропаду! Он ведь уверен, что мне от него только это и надо.

– Кстати, ты в курсе, что после твоего исчезновения он недосчитался кругленькой суммы? – решив сыграть на ее гордости, заявила я.

– И, разумеется, он считает, что денежки эти у меня. Теперь понятно, ради чего он раскошелился на частного детектива. Ему важно, чтобы ты бабосы отыскала! Придется тебя разочаровать: к пропаже денег я отношения не имею.

– Я знаю. И даже знаю, кто на них позарился, – просто сказала я.

– Круто. И кто же?

– Петюня, водитель ваш.

– Что делать собираешься?

– Подсоберу фактов и отдам его в руки господина Добровольского. Пусть сам решает, что с ним делать. Меня другой вопрос беспокоит. Как с тобой быть? Добровольский отчета ждет. Деньгам он, конечно, обрадуется, но насчет тебя мне тоже что-то говорить придется.

– Слушай, ты же можешь просто сказать ему, что не нашла меня! Когда он узнает, что пропажа денег не моих рук дело, то тут же потеряет ко мне всякий интерес.

– Не скажи. Он может нанять кого-то еще, чтобы тот продолжил поиски. В конечном счете все вернется на круги своя. Ты снова будешь стоять лицом к лицу с необходимостью встречи с отцом.

– Ну, к тому времени я могу быть уже очень далеко.

– Всю жизнь бегать собираешься? Не проще ли встретиться с отцом и разрешить все разногласия раз и навсегда?

– Боюсь, мой отец уважает мнение только одного человека. И этим человеком являюсь не я.

Я стояла в задумчивости, не зная, на что решиться. Мне жутко не хотелось выдавать Женю. Но мне также не хотелось обманывать ее отца. Что бы там ни говорила девушка, мне как-то не верилось, что отец затеял эти поиски только ради денег. Судьба дочери ему тоже была небезразлична. Нужно устроить все так, чтобы и дочь и отец остались довольны моим решением.

– Давай поступим следующим образом, – предложила я, наконец. – Ты поможешь мне Петюню разоблачить, а я постараюсь сделать так, чтобы отец оставил попытки насильно вернуть тебя в семью.

Расчет мой был прост. Чтобы не терять Женю из вида, пока разбираюсь с водителем, буду держать ее при себе. А насчет остального – по ходу решу. Жене идея понравилась. Видно, мытье посуды ей основательно прискучило. Девушка жаждала острых ощущений.

– Что я должна делать? – спросила она.

– Для начала – отпроситься с работы. Как думаешь, отпустят тебя?

– Проверим, – и Женя умчалась в неизвестном направлении.

Отсутствовала она не больше пяти минут. А когда вернулась, оказалось, что она уже успела переодеться, прихватить из раздевалки сумочку и даже пригладить торчащие в разные стороны косы. Правда, без особого успеха.

– Я готова. Погнали, что ли?

– Погнали.

Мы сидели с Женей в кафе, обедали, а заодно разрабатывали план по выманиванию Петюни из дома Добровольских. В разгар рабочего дня он мог либо, выполняя свои прямые обязанности, находиться в машине вместе со своим шефом, либо сидеть в доме Добровольских, ожидая, когда и кому понадобится. До того как раскрывать свои карты перед банкиром, мне необходимо было узнать место, где Петюня прячет награбленное. Вот в этом-то мне Женя и поможет.

Я вкратце рассказала ей суть предстоящего дела. Женя слушала, согласно кивая и не задавая лишних вопросов. Я в очередной раз убедилась, насколько дочь банкира сообразительная и толковая девушка. Как жаль, что Добровольский этого не замечает!

Обсудив все детали, я приступила к выполнению его первой части. Набрав номер Добровольского, я, поздоровавшись, спросила:

– Помните, вы обещали мне прислать с водителем SIM-карту дочери? Так вот: я ее все еще не получила. Не знаете почему?

– Ох, Татьяна, это полностью мой недосмотр. Я просто забыл дать водителю поручение. Как вы думаете, сейчас еще не поздно исправить ситуацию? – в голосе Добровольского звучало искреннее сожаление.

Я взглянула на Женю. Она сидела как мышка, жадно вслушиваясь в разговор. А Женечка-то не такая уж железная леди, и на отца ей вовсе не наплевать, хоть она и показывает всем своим поведением безразличие!

– Исправлять ошибки никогда не поздно, – скорее для Жени, нежели для ее отца, нравоучительно произнесла я.

– Вот и хорошо, – обрадовался Добровольский. – Я сейчас же дам распоряжение, и водитель доставит симку вам домой, как я и обещал. Устроит вас такой вариант?

– Все замечательно, за исключением одной детали. Я сейчас не дома, а в центре города.

– Не имеет значения. Называйте адрес, и не более чем через час мой водитель будет у вас.

– Кафе «Замбези» что возле цирка. Найдет?

– Без сомнения.

Я думала, что на этом Добровольский разговор закончит, но он, помявшись, спросил:

– Как продвигается расследование?

– Вы имеете в виду деньги? – нарочно спросила я.

– Я имею в виду расследование, – мое замечание раздосадовало Добровольского. – Мне безразлично, как у вас, у детективов, принято, разделять одно дело на части или, наоборот, сваливать все в одну кучу. Меня интересует результат.

– Ах, так вы про результат? – сыронизировала я. – Так бы и спросили. Надеюсь, в ближайшее время встретиться с вами.

– Вы напали на след? Где она? Где они?..

– Алло, вас не слышно! Алло, алло, очень плохая связь…

И я тихонько отключилась. Буквально через секунду сотовый зазвенел снова. Я не ответила. Телефон позвонил, позвонил и перестал. Добровольский сдался. Вот и прекрасно. До встречи с дорогим гостем остаются считанные минуты, а ведь нам нужно еще подготовиться. Женя свою роль усвоила. Пришла очередь кассира. Я подошла к стойке, положила на тарелку «волшебный листок», который делает всех людей сговорчивее и понятливее, и без предисловий объяснила, что от него требуется.

Когда Петюня вошел в кафе, все столики были пусты. За исключением крайнего от двери, за которым сидела сутулая девчушка, с прической, сплошь состоящей из разноцветных косичек. Мельком взглянув на девушку, Петюня прошел к стойке и громко спросил:

– Меня никто не искал?

– Ко мне за помощью не обращались, – ответил кассир.

– Странно, шеф сказал, что меня тут девушка будет ожидать. Может, ушла уже?

– Нет, у нас с утра посетителей не было. Вон та девчушка – первая за день. Скорее всего, задерживается ваша приятельница, – отрепетировав реплику назубок, отчеканил кассир.

– Тогда дай мне сок, какой посвежей. Да льда не жалей.

Дождавшись выполнения заказа, Петюня, взяв бокал, прошел за столик и уселся лицом к входной двери. Минуты три ничего не происходило. Девчушка что-то искала в сумочке, кассир протирал бумажным полотенцем и без того блестевшую стойку, Петюня потягивал сок и, не отрываясь, смотрел на дверь. И тут девчушка подняла голову и пристально взглянула на Петюню. Почувствовав взгляд, Петюня обратил на девчушку внимание. Узнавание приходило медленно. Сначала лицо девушки просто показалось Петюне знакомым. Вглядываясь в него, он силился вспомнить, где мог видеть девушку. Потом в его глазах мелькнула смутная догадка, затем узнавание и полная уверенность. Петюня узнал Женю. Все те же эмоции, но в отношении водителя изобразила на лице актриса-Женя, после чего встала и решительным шагом направилась к столику водителя.

– Здорово, Петюня. И каким это ветром тебя в такую дыру занесло? Шпионишь за мной? – грубовато заговорила Женя.

– Вы чего, Евгения Александровна. Делать мне больше нечего, как только шпионить за вами. Я вообще тут случайно оказался.

– Угу, случайно. Случайно зашел. Случайно встретил. Случайно сдал. Так?

– Да не собираюсь я никого сдавать! Можете хоть сейчас уйти из кафе, а я останусь сидеть на месте. И потом отцу вашему ни словом не обмолвлюсь!

Женя сделала театральную паузу, а потом нанесла удар:

– А я знаю, почему ты папаше обо мне не заикнешься! Боишься, что я домой вернусь и тогда все узнают о твоих делишках неблаговидных.

Не ожидая столь резкой смены темы, Петюня растерялся. Моргая глазами, он промямлил, автоматически переходя на «ты»:

– Чего несешь? Какие делишки?

– Твои делишки, дружок! Думаешь, шибко умный, всех провел?

– Ты заболела, что ли? – приходя в себя, повысил голос Петюня. – Пока по улицам моталась, менингит подхватила?

– Подхватила ли я менингит, это, конечно, вопрос. А вот кто денежки у отца прихватил, это уже факт! – при этом Женя для усиления эффекта громко хлопнула ладонью по столу.

– Слушай, шла бы ты отсюда подобру-поздорову, – вкрадчиво проговорил Петюня. – А я сделаю вид, что ничего не слышал. И вообще не видел тебя. Сейчас сюда детектив заявится, которого шеф для твоей поимки нанял. Думаю, ты не захочешь, чтобы она тебя здесь застала и ему донесла.

– Прекрасно! – заявила Женя. – Ей наверняка интересно будет узнать, где ты денежки прячешь. А я охотно с ней этой информацией поделюсь. И тебя под белы рученьки, да к папаше на ковер!

И Женя уселась за его столик, демонстративно закинув ногу на ногу, показывая, что обосновалась здесь надолго. Петюня зло посмотрел на Женю и прошипел:

– Врешь. Не можешь ты этого знать!

Поняв, что выдал себя, Петюня еще больше разозлился. Вскочив на ноги, он бросил:

– Ладно, если тебе охота, сиди. А я в этом спектакле участвовать не собираюсь.

Не дожидаясь ответа, он быстро пошел к выходу, ожидая, что Женя поспешит за ним. Но девушка не сдвинулась с места.

Петюня выскочил из дверей кафе, бросил взгляд по сторонам и рванул к машине. Заведя мотор, он выехал на дорогу и помчался по центральной улице. Я же последовала за ним, соблюдая дистанцию. Конечно, была вероятность, что Петюня заметит «хвост», но без риска в моем деле никуда.

Попетляв по городу, Петюня приехал в один из спальных районов Тарасова. Припарковав машину недалеко от детской площадки, он вышел и направился к одному из домов, вскоре скрылся в подъезде.

Я из машины выходить не стала, осталась поджидать возвращения воришки. Интуиция подсказывала мне, что тут мое путешествие и закончится. Набрав номер телефона, я услышала звонкий голос Жени:

– Ну, что, сработало?

– Еще как, – заверила я девушку. – Скажи, ты знаешь название улицы, на которой живет Петюня?

– Загороднева, – автоматически выдала девушка и тут же, догадавшись, спросила: – Неужели домой покатил? Вот болван! Не мог понадежнее место придумать?

– Похоже на то, – отозвалась я. – Не мешало бы проверить, да времени нет. Придется рискнуть.

Дав отбой, я снова набрала номер, теперь уже Добровольского. Пришло время поделиться информацией с клиентом. С минуты на минуту Петюня выйдет из подъезда. И, скорее всего, рванет прочь из города. Я надеялась на то, что раз он в первую очередь поехал сюда, значит, тут денежки и хранит. Зачем бы ему еще было в такой ситуации домой заезжать? Не идиот же он, чтобы при таких деньгах беспокоиться о шмотках?

– Татьяна, что-то случилось? – услышала я в трубке.

– Загороднева, пять. В вашем распоряжении не более десяти минут. Приезжайте с охраной, – коротко произнесла я в трубку. – И поспешите. Если не успеете вовремя, ваши денежки покинут город, а может быть, и страну.

– Что? Как? Что вы имеете в виду? – начал заикаться Добровольский.

– Нет времени, – оборвала я поток вопросов. – Все объяснения после.

На этот раз Добровольский не стал возражать. Заявив, что сделает все, как я велела, он отключился. Я вышла из машины и перебазировалась поближе к подъезду.

Время, необходимое Петюне на сборы, я вычислила с точностью до секунды. Ровно через десять минут подъездная дверь с грохотом распахнулась и оттуда вывалился Петюня. В руках он нес чемодан. Через плечо была перекинута дорожная сумка. Я едва успела отскочить в сторону, чтобы меня не прибило дверью. Ничего не замечая вокруг, Петюня, сгибаясь под тяжестью ноши, начал спускаться по ступеням крыльца. Оказавшись у него за спиной, я громко произнесла:

– Петр, здравствуйте!

Дернувшись, как от удара, водитель остановился. Слегка повернув голову, он посмотрел на меня. Я же как ни в чем не бывало продолжила:

– А я как раз к вам собиралась! Уж простите, не смогла встретиться с вами в кафе. Дела задержали. А господин Добровольский великодушно согласился дать мне ваш адрес. И вот я здесь. А вы, я вижу, собрались куда-то? – я жестом указала на чемодан. – Переезжаете?

Петюня лихорадочно соображал, что предпринять. Желание убежать боролось с надеждой, что я, возможно, не встретилась с Женей и пока не в курсе его махинаций. Надежда победила. Поставив чемодан на землю, он сказал:

– Подруга просила привести кое-что из ее гардероба. А вы за симкой? Так она у меня в машине.

– Вот и хорошо, – «обрадовалась» я. – А то я уж думала, что придется мне ни с чем домой возвращаться.

Окончательно успокоившись, Петюня предложил:

– Спускайтесь к машине. Я только вещи в багажник закину и все вам отдам.

Он снова поднял чемодан и уже без спешки пошел к машине. Я следовала за ним по пятам, краем глаза наблюдая за выездом со двора, ожидая появления Добровольского с охраной. Открыв багажник, Петюня, не снимая сумки, поднял чемодан, собираясь положить его туда. Пользуясь тем, что руки его заняты, я ухватилась за сумку со словами:

– Давайте я вам помогу.

Водитель, не ожидая от меня такой прыти, рванулся в сторону. Сумка слетела с плеча, больно ударив его по коленям. Я дернула молнию. Та раскрылась, и на асфальт полетели пачки банкнот, туго перетянутые «бандерольками». Наступила немая сцена. Мы стояли и смотрели на деньги у нас под ногами. Ни я, ни водитель не произносили ни слова.

Из ступора нас вывел рев тормозов подъезжающей машины. Петюня отшвырнул сумку в сторону и бросился бежать. Я кинулась за ним. Из подъехавшей машины уже выскакивали люди. Один из охранников бросился наперерез и точным движением профессионального боксера срезал Петюню наповал. Тот завалился на асфальт и захрипел. В этот момент к нему подбежал второй охранник, рывком поднял с земли и, заломив руки, потащил к машине.

Ко мне торопливым шагом шел Добровольский. Я устало отмахнулась и пошла прочь. Объясняться с ним сейчас у меня не было никакого желания.