Глава 6

Через полтора часа я сидела в своей квартире, завернувшись в пушистый плед, и пила крепкий кофе из любимой чашки.

Разговор с Лисицким занял больше времени, чем я рассчитывала. Моим надеждам застать в агентстве одну из сестер и попытаться выяснить, с кем она сегодня общалась на повышенных тонах, не суждено было сбыться. Кабинет, где работали сестры и еще две девушки, встретил меня пустотой и темнотой. Тогда я поехала в больницу, рассчитывая застать там моего тайного агента – бабу Дусю. Не увенчалось успехом и это предприятие. В больнице мне сказали, что баба Дуся сменилась в пять часов и появится теперь только в восемь утра. Я нашла дежурного врача, предъявила ему удостоверение и поинтересовалась состоянием Морковкиной. Врач отболтался от меня дежурными фразами: все без изменений, состояние средней тяжести, больная стабильна. Выпалив все это на ходу, в коридоре, он поспешно убежал по своим делам. Я побродила еще немного по больнице, в надежде встретить где-нибудь в укромном уголке бабу Дусю. Даже посетила ее «апартаменты». Бабой Дусей нигде и не пахло. Вот вам и постоянный присмотр! Да, в наши дни никому нельзя доверять, тем более тем, кто обещает выполнить все в лучшем виде. Пришлось мне смириться с неудачей и отправиться домой.

И вот теперь я сидела и пыталась свести воедино новые и старые факты. Вопрос о самоубийстве Алисы можно закрыть – почти наверняка. В деле отсутствуют все неизбежные атрибуты данного действа. Предсмертной записки нет. Незадолго до смерти Алиса сообщила Кущину о принятом ею решении – уехать из города далеко и надолго. Кроме того, девушка взяла с него слово – в случае неожиданного несчастья – обратиться за помощью к детективу. Ко мне… Также вызывает подозрение факт недавнего нападения на Морковкину – сразу же после похорон Алисы. Но самое, на мой взгляд, неоспоримое подтверждение того, что девушка вовсе не добровольно рассталась с жизнью, я получила сегодня по дороге домой. Сидя за рулем и размышляя о событиях последних дней, я вдруг задумалась над простым до гениальности вопросом. Я просто диву далась – как же я до сих пор упускала этот момент из виду? Я быстро набрала номер лейтенанта Петрова и получила удовлетворительный ответ. После этого последние сомнения исчезли. Дело в том, что в приемной Алисы Харьковой не было обнаружено упаковки, в которой могла бы храниться злополучная трава – до того, как ее заварили в чашке. Ни коробки, ни пакетика, ни бумажного кулечка! Ни в шкафу, ни в мусорном ведре, ни на столе погибшей не было ни следа тары из-под ядовитой травы. Но ведь не могла же девушка принести траву в кулаке или хранить ее, просто разложив листья на полке? Да и в этом случае следы пребывания в каком-либо месте ядовитого растения обнаружили бы. Мусорное ведро, как сообщил мне Петров, было заполнено лишь на четверть. Местная уборщица, баба Даша, пояснила, что она забирает мусор из ведер три раза в неделю. Делает она это в конце рабочего дня. Или если кто-то ее лично попросит. Новая уборщица с выносом мусора вообще не заморачивается. Вот и выходит, что мусор – на месте, а упаковки от травы – нету! А предположение, что Алиса специально отнесла упаковку в общественную уборную и там уничтожила ее, слишком уж мудрено выглядит. Значит, тару, в которой хранилась трава, унес убийца. А почему? Да потому, что она явно указала бы на него! Эх, жаль, эти олухи из опергруппы не догадались сразу провести обыск всех помещений и досмотр всех сотрудников фирмы. Сколько времени сэкономили бы! Хотя убийца мог сразу же вынести пакет из здания и уничтожить его, еще до приезда полиции.

Новые факты говорили о многом. Кандидатуру орловского парня – как возможного убийцы – придется вычеркнуть. Не тянет он на убийцу, хладнокровного и действующего крайне продуманно. А вот на роль сообщника, если таковой в этом деле имеется, Агейкин вполне подходит! Хитрый, пронырливый, постоянно сующий нос в чужие дела. Он мог успеть многое разнюхать про Алису… И сделать собственные выводы.

Две сестрички тоже остаются под подозрением. Новые факты добавили к общей картине недостающий штрих – мотив преступления. Допустим, Алиса каким-то образом намекнула им о том, что собирается поделиться новостью о связи Лисицкого с одной из девушек с женой шефа, Катенька запаниковала и решила поразить шантажистку ее же оружием. Начала запугивать девушку, подсовывая ей предметы из ее прошлого. Связь Кати с исторической родиной Алисы, правда, тоже пока что не прояснена. Но это – дело поправимое.

С кем же сегодня так «мило» беседовала Катя? И чего от нее требовала ее невидимая собеседница? Наверняка ясно только одно: в тот момент в кабинете девушки были вдвоем. Может, мне удастся узнать, кого в кабинете тогда не было? Посмотрим…

Я достала список, подготовленный для меня Лисицким. Оказывается, в этом сезоне мода на черные драповые пальто! Причем мода эта распространяется на представителей и того, и другого пола. Посмотрим: кто мог прятаться за могильным камнем во время похорон? Тщательно изучив список, я подчеркнула пять фамилий.

Теперь необходимо определиться с моей поездкой в город Жем. И сделать это нужно быстро, чем быстрее, тем лучше. Иначе я так и буду крутиться вокруг да около, а до ответа так и не докопаюсь. Для начала я выясню маршрут следования. Путь мне предстоял неблизкий, больше тысячи километров. И это – только до центрального населенного пункта, города Актобе. А оттуда до затерянного в бескрайних просторах малонаселенного местечка Жем еще пилить и пилить, неизвестно, по каким дорогам. Ехать на машине по бескрайним казахским пустыням мне показалось делом небезопасным. К тому же движок моей «девятки» в последнее время давал сбои. Может, рискнуть, доверить свою судьбу железной дороге? Поезд до Актобе отправляется в начале четвертого часа. Успею собраться. Ехать, правда, придется почти сутки. Зато у меня появится возможность выспаться как следует. Из Актобе в Жем, оказывается, тоже имеется прямой рейс. Это уже приятно! Если повезет, на месте я окажусь ближе к вечеру. Устроюсь на ночлег, а с утра примусь за поиски следов пребывания Алисы Харьковой в этом мало кому известном казахском городке.

Чтобы окончательно развеять все сомнения, я решила воспользоваться своими надежными помощниками. Высыпав кости на ладонь, я крепко зажмурилась, мысленно представив планируемую поездку. Кулак разжался… 21+33+12: «Положитесь на свою счастливую звезду и смело шагайте вперед. При этом пусть ничто вас не тревожит, желание ваше исполнится с некоторой задержкой». Умиротворенная этим обнадеживающим результатом гадания, я провалилась в глубокий сон.

Ох уж эта предотъездная суета! Отсутствовать-то в Тарасове я буду всего ничего, а вещей набралось – спортивная сумка битком набита. Это летом ездить хорошо! Бросил в сумку пару маек и пару шортиков – вот и собрался. Осень же диктует свои правила. Смену белья надо взять, зонт на случай дождя также необходим. Не буду же я, словно мокрая курица, перед свидетелями красоваться! А если погода изменится, то, чтобы не дрожать от холода, нужно взять и вещи потеплее. Подумав, я решила захватить вечерний наряд, вдруг мне придется предстать перед кем-нибудь во всей красе! А к наряду и туфли прихватить требуется. Оружие я решила не брать. В дороге с ним больно хлопотно. Да и не думаю я, что эта поездка может быть опасной. А вот наличностью нужно запастись. В той глухомани, куда я направляюсь, наверняка наличные будут самым полезным оружием. Одним словом, к десяти утра объем моего багажа стал весьма внушительным.

Перед поездкой на вокзал мне предстояло нанести еще один визит господину Лисицкому. Вчера, поторопившись закончить разговор с ним до того, как все сотрудники покинут офис, я забыла об одной важной детали. И теперь мне предстояло исправлять положение. Ставить Лисицкого в известность о намечавшейся поездке вовсе не входило в мои планы. Случайно обмолвившись где-нибудь о моем отъезде, Лисицкий вполне мог вызвать преждевременные подозрения у убийцы. Если что-то спугнет убийцу, он даст деру. Значит, нужно сделать так, чтобы убийца решил: гроза миновала. Пусть расслабится. Потеряет бдительность, наделает ошибок, и в этом случае тем легче будет уличить его в содеянном.

Я намеревалась забросить сумку в камеру хранения на вокзале, приобрести билет и только потом отправиться в агентство. Вызывать такси не стала. Как известно, в жизни только один закон не подводит никогда – закон подлости. Сделаю я заказ, а ко мне направят темно-лиловый «Ауди» с Денисом за рулем! И – конец конспирации. Почему я не желала, чтобы Денис узнал о маршруте моего следования, я не могла объяснить. Не хотела – и все! Вот по этой причине я и решила воспользоваться «дедовским» способом передвижения: поймать машину на шоссе.

Выйдя из дома, я направилась к ближайшему перекрестку. Не успела я отойти и пяти метров, как меня окликнул сосед с восьмого этажа, седенький старичок в зимнем полушубке.

– Танютка, – протяжно взвыл дед. – Танютка, подь суды!

Я остановилась.

– Далеко ль собралась? – полюбопытствовал дед.

– Белье в химчистку несу, – соврала я.

– Ишь, в кимчитку, – переврал он «сложное» слово. – А я вот в бакалею собрался. Сахарку прикупить да Пирату молочка спроворить. Пират-то со вчерашнего дня некормленый сидит. Будь добра, сбегай по-молодецки в бакалею-то. Уважь старика! Сам-то я пока еще доковыляю, – для убедительности дед потряс сумкой.

Хитрую уловку надоедливого старикашки знал уже весь дом. Каждый день ни свет ни заря выходил сосед к подъезду и поджидал очередную жертву. Потрясая сумкой, сосед, жалуясь на здоровье, упрашивал первого попавшегося в его лапы незадачливого соседа сбегать «по-молодецки» в магазин. Покупки планировались самые разнообразные: кого он просил приобрести чай, кого – картошку, кого – рыбку для Пирата. Фокус заключался в том, что пышущим здоровьем соседям было неловко забирать «последние гроши» у пожилого человека. И все эти приобретения доставались ему совершенно бесплатно. Пока народ не прознал про своеобразный «бизнес» старичка, помогали ему все охотно. И то правда: убудет у тебя от пятидесятирублевой покупки? А когда сообразили, что к чему, радости у соседей заметно поубавилось. Но обвинить старичка в нехитром вымогательстве они все равно не решались. Неловко как-то… На это и был расчет.

– Тороплюсь я, дед Игнат. – Я попыталась увильнуть от навязываемой мне акции милосердия. – Да и сумка тяжелая, еле несу.

– А ты сумку на скамеечку поставь. Я покараулю.

– Может, ты кого другого дождешься, а я уж в следующий раз? – не оставляя надежды на спасение, заявила я.

– Да я уж час тут стою, – признался сосед, – ни одной живой души не встретил. Ты – первая!

Зная по опыту, что от деда Игната еще ни одна жертва не ускользнула, я покорилась судьбе. Поставив сумку на скамейку, я рысью бросилась в ближайший магазин.

– Хорошо бы еще курочку прихватить, – донеслись до меня его слова.

Ну, ни стыда, ни совести у некоторых людей!

Через двадцать минут, вручив назойливому соседу пакет с продуктами, я, забросив сумку в багажник, уселась в видавшую виды «шестерку», которую поймала на шоссе. Назвав пункт назначения, я откинулась на сиденье и расслабилась, разглядывая проплывавшие мимо автомобильного окна пейзажи. К счастью, в пробки мы не попали и оказались на вокзале довольно быстро. Я расплатилась, достала багаж и направилась к билетным кассам.

Из восьми имевшихся на вокзале касс работали только две. Перед ними образовались километровые очереди. Народ сдержанно возмущался, но очередь никто не покидал. Я пристроилась в конец одной очереди, за дамой в красном берете. Пока ждала, побеседовала по телефону с бабой Дусей. Она позвонила, как она выразилась, чтобы «доложить обстановку». Ничего нового она не сообщила. А вот мою речь – что кое-кому не следовало покидать больную на длительный срок – ей выслушать пришлось!.. Простояв в очереди минут двадцать, я увидела, что к окошку соседней кассы направилась молоденькая кассирша. Дама в красном берете отреагировала моментально. Подхватив тяжеленные сумки, она, как норвежский лыжник Нортуг в спринтерском забеге за финал Кубка мира, развив олимпийскую скорость, бросилась занимать место у вожделенного окошка. Я стартовала за ней. Опередить нас успел только какой-то седобородый дядечка. Дама, бросив сумки на пол, встала за ним. Я вновь оказалась за дамой. Ерунда, подумала я, передо мной всего два человека. Минут десять – и я свободна. Седобородый дядечка хотел приобрести билет в город Северодвинск. Он долго пытал кассиршу, каким поездом ему следует воспользоваться, чтобы поездка обошлась как можно дешевле. Получив подробную информацию, он обмозговал все варианты и, так не приобретя билета, от окошка отошел. Подошла очередь «Красного берета». Дама выудила из хозяйственной сумки огромную кипу листов, просунула ее в окошко кассира и вежливо попросила:

– Девушка, мне девятнадцать билетов до Москвы. Туда и обратно.

Я застонала. Надо же так влипнуть! Сэкономила время, ничего не скажешь! Направилась было обратно, в первую кассу, но обнаружила, что та очередь распалась, а касса закрыта на обед. Пришлось остаться и ждать, пока дама в красном берете закупит билеты на целую, как говорится, футбольную команду, причем включая запасных игроков и тренера.

Прождав еще минут сорок, я наконец стала обладательницей билета на поезд Тарасов – Актобе. Взглянув на часы, я ужаснулась. До отправления состава оставалось всего ничего, а мне еще нужно успеть с Лисицким встретиться! Быстренько забросив сумку в камеру хранения, я помчалась к стоянке такси. Прыгнув в первую попавшуюся машину, я назвала водителю поистине умопомрачительную сумму, заявив, что он получит эти деньги, если успеет доставить меня туда и обратно за час. Водитель мне попался понятливый. Не задавая лишних вопросов, он сорвался с места, едва я захлопнула дверцу.

До агентства мы домчались в рекордно короткое время. Оставив водителя дожидаться моего возвращения, я поднялась на восьмой этаж и прошла в кабинет Лисицкого. Памятуя о вчерашнем казусе, я еще утром предупредила Лисицкого о своем приезде. Он ждал меня на рабочем месте. Времени на китайские церемонии не было, поэтому я сразу перешла к делу.

– Анатолий, вы сохранили фотографию Алисы, которое обнаружили в ящике?

– Да, она все еще у меня, – не стал отпираться Лисицкий, – а в чем дело?

– Мне нужна эта фотография. Срочно!

– Минуточку…

Лисицкий прошел к закрытым полкам, порылся там, вытащил из самого дальнего угла рамку с фотографией погибшей девушки и протянул ее мне.

– Можете оставить ее себе. Мне она ни к чему.

О том, что от этой фотографии на его долю выпали одни неприятности, он сказать, видимо, постеснялся. Поблагодарив его, я направилась к выходу и – как бы невзначай – обронила:

– Да! Можете передать своим сотрудникам: в ближайшие пару-тройку дней они мне не понадобятся.

– Вы куда-то уезжаете? – заволновался Лисицкий.

– Друзья пригласили меня на уик-энд, покататься на лыжах.

– А как же расследование? – растерялся Лисицкий.

– Уважаемый Анатолий, детектив тоже имеет право на выходные дни! – Я старательно изображала равнодушие. – Приеду – вновь займусь расследованием.

– По-моему, так дела не ведут, – усомнился мой клиент.

– Вы что же, – делано возмутилась я, – сомневаетесь в моей компетенции?!

Подтверждение моих слов читалось на его лице, но произнести вслух настолько крамольное высказывание Лисицкий не посмел. Довольная произведенным эффектом, я очень тихо подошла к двери кабинета и резко ее распахнула. Вопреки моим ожиданиям, на этот раз нас никто не подслушивал. Надеюсь, шеф лично донесет мои планы на ближайшие дни до сотрудников фирмы.

И вот – я сижу в купе поезда, следующего до далекого казахстанского города Актобе. Занять место в вагоне я успела каким-то чудом. Проводница уже убрала подножку и вознамерилась закрыть дверь, когда появилась я – несущаяся по перрону, словно локомотив, съезжающий на полном ходу с горы. За мною по пятам мчался водитель такси, с моей спортивной сумкой наперевес. Я изо всех сил размахивала руками, подавая знаки проводнице. Та, недовольная задержкой, опустила подножку. Я влетела в тамбур, поймала брошенную водителем сумку, и поезд тронулся. Я перевела дыхание. Водитель стоял на перроне и, окончательно войдя в роль заботливого провожающего, прощально махал мне рукой. Я благодарно махнула ему в ответ. Затем рассыпалась в извинениях перед проводницей. Не стоит в самом начале пути портить с ней отношения! Изучив отметки на билете, проводница указала, где находится мое место.

В купе я оказалась в одиночестве. Вот это удача! Надо будет поинтересоваться у проводницы, долго ли продлится мое счастье. А пока можно наслаждаться свободой! Приобретая билет, я попросила кассиршу определить меня в «женское» купе. Оказалось, что такие места раскупают аж за полтора месяца до поездки. Практически в первый же день продажи билетов. Даже на рейс, следующий до Магадана, в «женское» купе билет раньше чем за месяц не купишь. Видимо, российские женщины – большие любительницы путешествий!

Разложив вещи и переодевшись в спортивный костюм, я застелила постель и присела у окна. Через двадцать минут придорожные посадки слились в одну сплошную полосу. Монотонность пейзажа и мерное постукивание колес навевали сон… Через десять минут дверь в мое купе открылась. Это пришла проводница. Она надела белый накрахмаленный передник. В руках ее красовался поднос, густо заваленный пакетиками, коробочками и кулечками со всевозможными лакомствами.

– Кофе, чай, печенье, сладости, – привычно перечислила весь ассортимент яств проводница.

Желания пить растворимый кофе из граненого стакана у меня не возникло. Чтобы не разочаровывать женщину, я попросила бутылочку минеральной воды. Мой отказ приобрести чипсы и арахисовые конфеты вызвал у нее явное недовольство. Минералку она мне вручила, а вот на мой вопрос о возможных пассажирах и месте их посадки недовольно проворчала: «Мне о том не докладывают». Пришлось мне удовлетвориться этим ответом. Откупорив бутылочку воды, я не торопясь попивала ее и смотрела в окно. Постепенно сонливость взяла верх, и я задремала.

В состояние бодрствования меня вернул громкий свисток поезда. Открыв глаза, я попыталась разглядеть, на какую станцию мы прибыли. Моему взору предстало невысокое, но невероятно длинное здание вокзала. Над центральным входом крупными буквами было написано: «Ершов». Постояв пару минут, поезд тронулся. В этот момент в дверь купе постучали, я откликнулась. В дверях появился пассажир, мужчина средних лет, крепкого телосложения, интеллигентного вида. Одет он был в соответствии с погодой: в плотный строгий костюм, осенний плащ и фетровую шляпу. Все – темных тонов. В руках мужчина держал портфель из натуральной кожи. На первый взгляд довольно дорогой. Прочего багажа у него не наблюдалось. «Путешествует налегке, видно, ехать ему недалеко», – автоматически отметила я.

Мужчина поздоровался, прошел и занял место на нижней полке. На некоторое время в купе воцарилась суета. Новый пассажир раскладывал вещи, развешивал верхнюю одежду, пристраивал шляпу, стелил постель, принесенную проводницей. Когда дело дошло до переодевания, я культурно покинула купе, прихватив с собой сумочку. Я остановилась напротив двери и, как водится у пассажиров поездов, наблюдала в окно за сменой видов. Мужчина переоделся и, выглянув из купе, сообщил мне об этом. Вернувшись в купе, я вновь занялась изучением пейзажей. Мой сосед был поглощен тем же. Посчитав, что это глупо – всю дорогу просидеть друг напротив друга, делая вид, что мы оба увлечены красотами нашей необъятной Родины, открывавшимися из окон, я завязала разговор. Мужчину звали простым русским именем Иван Иванович. Фамилию он мне не назвал, но я не удивилась бы, если бы его фамилия оказалась – Иванов. У некоторых родителей полностью отсутствует фантазия, а может быть, они настолько ленивы, что даже имя своему чаду придумать не особенно и стараются. Вот и появляются во всех городах и весях Иваны Ивановичи, Николаи Николаевичи и Сан Санычи. Впрочем, о вкусах не спорят. И неизвестно еще, как бы я назвала своего отпрыска. Может, тоже последовала бы исконно русской традиции – назвать сына в честь деда, а внука – в честь отца. Моему соседу имя Иван Иванович подходило идеально. Этакий тихий, незаметный чинуша нижнего ранга. Ненавязчивый, исполнительный, немногословный. Для дорожной компании – лучше не придумаешь. Я поздравила себя с таким соседством.

Мы мило болтали. Иван Иванович рассказал, что живет он в Ершове, женат, растит двух дочерей, работает в конторе по обслуживанию социально не защищенных слоев населения. Едет в краткосрочную командировку. Направляется в небольшой городок Илецк для налаживания сотрудничества с областной Соль-Илецкой больницей восстановительного лечения. Оказывается, в городе Соль-Илецк находится знаменитое соленое озеро Развал – популярное место лечения и самолечения не только у местных, но и у жителей других регионов страны. Ершовские чиновники задумали отправлять в Соль-Илецк своих земляков для поправки здоровья. В десять часов утра он уже будет на месте. Я вежливо восхитилась благородными намерениями моего спутника. Поговорили о погоде. Взглянув на часы, попутчик сообщил мне о желании посетить вагон-ресторан. Время было позднее, а перед отъездом поужинать он не успел. Иван Иванович предложил составить ему компанию. Мне есть совсем не хотелось. Покидать уютное купе и тащиться через несколько вагонов в шумный вагон-ресторан – тоже. Отказавшись от его предложения, я осталась в купе одна.

Из вагона-ресторана мой сосед вернулся быстро. Было непонятно, увенчался ли его поход успехом или ему не удалось утолить голод. Я решила не приставать к нему с вопросами. И правильно сделала. По всей видимости, у Ивана Ивановича пропало желание продолжить наше общение. Сославшись на ранний подъем, он завалился спать. Я решила последовать его примеру и выспаться как следует. Но увы – намерению моему не суждено было сбыться!

Глубокой ночью поезд остановился на очередной станции. Приоткрыв один глаз, я мельком взглянула в окно. Станция «Шипово», прочла я на указателе. Собираясь вновь погрузиться в блаженное забытье, я поплотнее укуталась тощим казенным одеялом. Мой сосед мирно посапывал. И тут двери с шумом распахнулись. В купе ввалилась невысокая женщина средних лет, таща за собой упитанного подростка. В руках она умудрялась держать сразу три объемные дорожные сумки. Побросав вещи в проходе, женщина бесцеремонно включила верхний свет и принялась распаковывать свертки, пакеты, какие-то бесконечные кулечки. Подростка она силком усадила на полку, уже занятую моим соседом. Занимаясь всеми этими хлопотами, женщина комментировала каждое свое действие.

– Вовик, сядь! Не мешайся в проходе. Я должна распаковать вещи. Вот твой костюм, тебе нужно переодеться. Носочки надень теплые, в купе прохладно. Синюю сумку положим на верхнюю полку. Посиди, не мешай, я сама справлюсь.

От такого хамства у меня просто дар речи пропал! Мой попутчик перестал делать вид, что спит, и, встав, предложил женщине свою помощь. Напрасно он это сделал! Как только женщина услышала эти слова, она начала командовать соседом, как плантаторский надсмотрщик – хозяйскими рабами.

– Сумку положите под сиденье. Подождите, я еще не вынула оттуда тапочки для Вовика. Этот баул нужно закинуть на багажную полку над дверью. Из нее я ничего не собираюсь доставать в пути. Придержите дверь, Вовик выйдет в коридор. В купе совсем нет воздуха. Достаньте с верхней полки матрас. Нужно застелить постели.

Я наблюдала за происходящим из-под натянутого на голову одеяла. Терпению моего спутника можно было только позавидовать. «Видно, сказывается опыт общения с «незащищенными» слоями нашего общества», – пришло мне на ум. Но самое интересное ждало меня впереди. Закончив перебирать свои пожитки и перекладывать их с места на место с помощью добровольного рекрута, женщина заявила:

– В кассе нам продали билеты на верхние места, но кассирша заверила меня, что я спокойно могу поменяться местами с соседями по купе.

Иван Иванович, обалдев, уставился на женщину. Она недоуменно подняла брови.

– Вы ведь не будете против – поменяться местами с Вовиком? Сами понимаете, мальчик не может ехать на верхней полке.

По лицу Ивана Ивановича читалось, что этого-то он как раз и не понимает. И действительно, по какой такой причине двенадцатилетний оболтус не может занять верхнюю полку? Поняв, что от нее ждут каких-то объяснений, женщина продолжила натиск:

– Вовик спит очень беспокойно. Он может свалиться с верхней полки и переломать себе все кости!

После этих слов она свернула постель Ивана Ивановича и принялась застилать нижнюю полку новым комплектом. Иван Иванович, смирившись с неизбежным, подобрал свои пожитки, расстелил матрас и полез занимать верхнюю полку. Женщина втащила Вовика в купе. Пытка продолжалась. Усадив Вовика на постель, женщина приступила к переодеванию! Я не оговорилась. Великовозрастный детина был занят тем, что усиленно давил на кнопки телефона, пытаясь одолеть очередной уровень некой малоинтеллектуальной игры. А его ненормальная мамаша стаскивала с сыночка штаны, натягивала на его ноги тренировочные брюки с начесом, заправляла их в теплые носочки, предварительно надетые на ноги подростка ею лично. «Завершил процесс» широкий мохнатый свитер с высоким горлом. Я тайком взглянула на соседа. Его сия процедура переодевания взрослого парня впечатлила не меньше меня. Он даже про сон забыл!

Тем временем мамаша уложила сыночка на нижнюю полку, не забыв подоткнуть со всех сторон его одеяло. И принялась стелить постель себе. Я неосторожно выглянула из-под одеяла – и тут же пожалела об этом. Женщина, казалось, только этого и ждала.

– Как замечательно, что вы проснулись, – пропела она елейным голоском.

Видимо, в моем случае женщина решила применить совершенно противоположную тактику.

– А я вас попросить хотела… об одолжении. – Я промолчала, и женщина продолжила: – Не могли бы вы поменяться со мной местами? Мы с сыном путешествуем до Актобе, а он довольно беспокойный мальчик. С верхней полки мне будет неловко за ним приглядывать. Не хотелось бы вас лишний раз беспокоить, спускаясь и поднимаясь на полку каждые пять минут!

Просьба женщины больше напоминала угрозу. Поразмыслив о последствиях в случае отказа, я сочла за лучшее уступить новой бесцеремонной попутчице. Да и время для споров было неподходящее. Чего доброго, вся эта тягомотина с укладыванием и дележкой спальных мест продлится до утра! Я встала и под насмешливым взглядом Ивана Ивановича полезла на верхнюю полку. Улеглась на новом месте, надеясь на спокойный сон, и принялась ждать окончания «спальной церемонии» нашей новой соседки. Однако женщина ложиться не спешила. Битых полчаса она раскладывала вещи, расставляла на столике чайные принадлежности, развешивала по крючкам одежду Вовика. Вовик все это время продолжал сражаться с виртуальными врагами на экране сотового. Потом мамаша поинтересовалась – не голоден ли сынок? Услышав утвердительный ответ, женщина с возросшим усердием принялась копаться в своих сумках и пакетах, разыскивая съестные припасы. Вовику достался внушительных размеров пирожок с мясом, крупный зеленый огурец тепличного происхождения и большой пакет фруктового сока. Мы с соседом ждали, когда Вовик насытится. Ритмичное чавканье подростка, хруст свежего огурца длились бесконечно долго. Так как, в отличие от Ивана Ивановича, мне не приходилось ежедневно сдерживать эмоции во время общения с неадекватными социальными элементами, мое терпение кончилось гораздо раньше, нежели его.

– Гражданочка, – начала я раздраженно, – вам не кажется, что уже давно пора завершить все приготовления ко сну и дать возможность другим пассажирам хоть немного поспать?

«Гражданочка», ничуть не смутившись, заявила:

– Не надо так нервничать, девушка! Мальчик не может спать на голодный желудок. Вот он подкрепится, и будем спать.

Поняв всю бесполезность споров, я отвернулась к стене, натянув одеяло на голову. Нижние соседи еще долго копались, ходили в туалет, стряхивали крошки с простыни, но мне каким-то чудом все же удалось задремать. Неудивительно: стрелки часов уже подобрались к отметке «четыре».

До девяти утра поездка протекала относительно спокойно. Я старалась не замечать, как мамаша периодически вскакивала и бросалась к своему сынуле: подоткнуть одеяло, перевернуть его на другой бок, подать ему бутылочку минералки… В девять Ивану Ивановичу пришло время собирать вещи и готовиться к прибытию на станцию назначения. Он спустился и, стараясь не шуметь, пошел умываться. Вернувшись, он начал собирать постельные принадлежности. Когда у него случайно выпал из рук тюбик зубной пасты, женщина зашипела со своей полки:

– Поаккуратнее можно? Мальчика разбудите!

Вот уж действительно, наглости человеческой нет предела! Видимо, оттого, что он не выспался, Иван Иванович растерял все свое терпение и огрызнулся:

– Вчера об этом думать нужно было, когда вы среди ночи людям спать не давали!

Женщина промолчала. Через несколько минут за бельем соседа пришла проводница. Своим приходом она окончательно разбудила всех обитателей купе. В десять утра поезд прибыл в Илецк. Сочувственно глядя на меня, Иван Иванович попрощался. Желать приятной поездки он мне не стал. Бесполезно! С такими попутчиками, как эта жуткая маменька и ее чадо, только расставаться и приятно. Иван Иванович ушел, а я приступила к просмотру второй серии фильма под названием «Чудесная семейка».

Не успел Вовик открыть глаза, как мамаша тут же начала пичкать его едой. Я смотрела и поражалась: сколько продуктов может вместить желудок подростка. До Актобе семейство успело потрапезничать шесть раз! Если учесть, что до конечного пункта моего оставалось меньше пяти часов, Вовика и его мамашу смело можно было вносить в Книгу рекордов Гиннесса. Утомившись наблюдать за этим процессом поедания кулинарного искусства новой соседки, я предпочла остаток пути провести в компании с собою, любимой, и покинула купе. Стоя в тамбуре, я размышляла над своеобразным поведением некоторых особей женского пола. Постепенно мои мысли вернулись к Алисе и ее коллегам. За размышлениями время прошло незаметно. За час до прибытия поезда я вернулась на свое место. Семейство лакомилось жареной курицей и яйцами. Смесь запахов, воцарившаяся в купе, буквально сбивала с ног. Побросав вещи в сумку, я вновь вернулась в тамбур.

Когда на горизонте появились первые городские строения, я обрадовалась им, как золотоискатель, добравшийся до несметных сокровищ царя Соломона. Едва дождавшись, пока поезд остановится, я спрыгнула с подножки на перрон. Мысль о том, что до Жема мне вновь придется добираться по железной дороге, вызвала содрогание в моей душе. Только не это! Больше никаких поездов. Решено – возьму такси. Подхватив сумку, я направилась в сторону привокзальной площади, где, по моим подсчетам, должны были тусоваться местные таксисты.

Пройдя через здание вокзала насквозь, я, как и ожидала, оказалась на привокзальной площади. Группа таксистов расположилась напротив центрального входа в вокзал. Признав во мне потенциального клиента, ко мне засеменил молодой вертлявый парень. Подойдя ближе, он загнусавил:

– Куда ехать нужно, красавица? Кандыагаш, Шалкар, Арал Море? В любое место за ваши деньги!

Не желая иметь дело с посредником, я, проигнорировав его пламенную речь, пересекла площадь и обратилась к пожилому таксисту, мирно курившему папиросу. Он стоял, прислонившись к капоту новенького «Форда».

– До города Жем подбросите?

Не дав сказать пожилому таксисту ни слова, вертлявый парень затараторил:

– В Жем, красавица, идет вон та машина, – он скрюченным пальцем указал на старенькие «Жигули», – две с половиной косухи – и катишь прямо сейчас. Если те охота бабло поприжать, жди попутчиков! Четверых дождешься, тогда за косарь докатишь.

Владелец «Форда» недовольно посмотрел на парня, но предпочел промолчать. Я повернулась к вертлявому типчику и четко произнесла:

– Если у меня возникнет желание попрактиковаться и по фене поботать, я сама тебя найду! А сейчас мне нужно всего лишь нанять такси, усек?

Глаза у парня сделались злыми-презлыми, но пойти на открытый конфликт ему помешала близость полицейского патруля и большое скопление людей вокруг нас. Тогда он гадко улыбнулся и изрек:

– Нарываешься? Считай, до Жема ты уже не добралась! – и он испарился.

Пожилой таксист покачал головой и обратился ко мне:

– Правду этот дрищ сказал. Теперь вам, барышня, на такси из Актобе уехать не удастся.

– А что так? – удивилась я.

– Да местная братва здесь весь город держит. И бизнес такси в том числе. Теперь вас ни один бомбила в машину даже не посадит.

– И вы тоже? – задала я провокационный вопрос.

– Я – в первую очередь! У меня, милая, семья. Ее кормить нужно, а не в долги вгонять. Похороны у нас собесом не оплачиваются, – таксист озабоченно вздохнул.

Я вздохнула с ним за компанию. И дернул же меня черт за язык! Промолчала бы, сейчас бы уже ехала в нужном направлении. А так – придется мне снова терпеть «прелести» железнодорожных удобства. Я поплелась обратно, в здание вокзала.

В зале ожидания народу было немного. Выбрав свободное место в стороне от основной массы пассажиров, я села на скамейку и призадумалась. До отправления пригородного поезда оставался еще час. До места я доберусь уже затемно. Значит, посетить местные школы я сегодня не успею. А завтра – воскресенье. Поиск родственников Алисы отложится, как минимум, на сутки. Стоило тащиться в такую даль в пятницу ради того, чтобы два дня провести в бездействии! С той же, а то и с большей пользой можно было провести выходные в Тарасове! Пока я сидела и рассуждала, мимо меня дважды прошел щупленький, неказистого вида, мужичок. Я обратила на него внимание случайно. Проходя мимо меня в первый раз, он выронил из рук шапку. А пока он неуклюже пытался ее поднять, я его и заприметила. Теперь мужичок стоял в отдаленном уголке зала ожидания и пристально меня разглядывал. «Неужели дрищ решил начать меня «пасти»?» – поразила меня внезапная мысль. Невольно я во все глаза уставилась на мужичка. И тут он начал подавать мне какие-то знаки. Я посмотрела на него еще пристальнее. Он призывно махнул мне рукой и указал на дверь, ведущую в вокзальный буфет. Моя склонность к авантюрам и в этом случае не дала мне возможности поступить благоразумно и, не обращая внимания на призывные знаки мужичка, остаться спокойно сидеть на месте.

Пройдя в помещение буфета, я обнаружила дядечку: он стоял возле витрины с пирожками. Выбрав выпечку по своему вкусу, он обратился к буфетчице. Я остановилась рядом с ним. Скосив глаза на дверь, мужичок прошептал: «Возьми что-нибудь поесть и займи соседний столик». В мою сторону он даже не взглянул. Любопытно! Я попросила у буфетчицы кусок шарлотки и кефир. Она выдала мне желаемое, не забыв взять с меня деньги. Оглядевшись, я нашла дяденьку и расположилась за соседним столиком, так, чтобы видеть и входную дверь, и его. Мужичок выбрал место лицом к двери. Я жевала пирог и чего-то ждала. Наконец он вполголоса спросил:

– Слышал, у вас конфликт с Бабосом?

– С кем? – не поняла я.

– С парнем, который таксистским бизнесом рулит, – пояснил мужичок, – теперь вы уехать не можете?

– Ну, это мы еще посмотрим! – захорохорилась я.

– Слышал, вам в Жем надо?

– И как вы только все слышите?

– Это мой хлеб – все слышать. За полторы штуки поедете?

Вопрос прозвучал весьма неожиданно. Я настороженно посмотрела на него. Он подмигнул и негромко сказал:

– У них свой бизнес, у меня – свой.

Я все еще молчала, обдумывая его предложение. Дяденька заерзал на стуле:

– Цену не сбавлю! Все равно, кроме меня, никто вас не повезет.

Я колебалась: на одной чаше весов лежали вероятные нудные соседи по купе, поздний приезд, поиски жилья в незнакомом городе, а на другой – неизвестность, опасность, интрига – и возможность утереть нос дрищу Бабосу. Решившись, я коротко сказала:

– Поеду!

Мужичок приподнялся с места, делая вид, что он собирает тарелки со стола, быстро проговорил, перейдя на «ты»:

– За мной сразу не иди. Подожди пять минут. Из здания вокзала выйди в боковую дверь, чтобы не оказаться на площади. Пройдешь вперед метров двадцать, увидишь желтый пятиэтажный дом. Он там один такой. Заходи во двор. Там и встретимся. Да поаккуратнее! Бабоса за собой не приведи!

С этими словами мужичок ушел, убрав грязную посуду и недоеденный пирог. Посидев, как мне было велено, пять минут, я поднялась, перекинула сумку через плечо и вышла из буфета. Огляделась. Сбоку от входа в буфет я обнаружила открытую дверь, ведущую на перрон. Осторожно выглянув из нее, я попыталась определить направление, по которому мне следовало пойти. Моего недоброжелателя – Бабоса – видно не было. Я не спеша пошла по перрону к желтому строению, видневшемуся неподалеку. Краем глаза я наблюдала за группой таксистов. Они лениво переговаривались друг с другом, не обращая никакого внимания на окружающих. На площадь высыпала толпа шумных студентов. Под их гомон я благополучно преодолела расстояние до желтого здания. Завернув за угол, я увидела мужичка. Он стоял около шикарного внедорожника. «К браткам меня привел! – ужаснулась я. – Теперь мне точно голову отвернут!» Только я собралась дать деру, как мужичок, видимо, угадав мои намерения, крикнул:

– Не дрейфь, я тут один! Давай живее, пока Бабос ни о чем не пронюхал.

Почему-то я ему поверила. И бегом припустила к машине. Мужичок уже открыл пассажирскую дверь, а сам занял место водителя. Я плюхнулась на сиденье, хлопнула дверцей, и он дал по газам.

Проехав два-три перекрестка, дядька сбавил скорость и внезапно захохотал. Я смотрела на него – и не понимала: что смешного нашел он в этой ситуации? Отсмеявшись, он сказал:

– Ну, ты даешь! Лет шесть так не смеялся. Заткнуть рот Бабосу – это или верх смелости, или верх наглости! Тебе повезло, что я рядом оказался. Быстро ты смылась. Еще бы полчаса, и я за твою жизнь дождевого червя не дал бы! Сейчас уже небось Бабосовы дружки весь бетон с перрона сорвали, только чтобы тебя найти. Ты откуда такая рисковая?

– Из Тарасова. Откуда же мне было знать, что этот вертлявый тип – такая большая шишка у вас! – я тоже улыбнулась.

– Знать, не знать… Думать надо! В незнакомый город приехала, так гонор-то попридержи. А вообще-то здорово, что ты его осадила, а то уж больно он беспредельничать начал! По сути, кто он такой-то – обычная «шестерка» у крутых паханов на подхвате. А с простым людом важную шишку из себя строит! Мужикам-таксистам житья не дает! Своим жаргоном дурацким всех клиентов распугал. Кто и хочет до места на такси добраться, пообщается с Бабосом – и на поезд, от греха подальше. Куда едем-то? – сменил он тему.

– В Жем.

– Это я помню. В Жеме – куда?

– Пока не знаю. А вот в Актобе не мешало бы мне какое-нибудь кафе посетить. Перекусить перед дальней дорогой. Буфет ваш… в общем, я есть хочу!

– Это можно, только подальше от вокзала отъедем, чтобы случайно на Бабосовых дружков не нарваться. Мне неприятности ни к чему.

Проехав километров двадцать, он остановил машину у придорожного кафе. Сказав, что в моем распоряжении не больше получаса, мужичок отправился по своим делам, а я занялась изучением местного колорита и ассортимента. В кафе было чисто и уютно. Я быстро перекусила солянкой с грибами и фаршированным перцем. Запила все это вишневым компотом и почувствовала себя гораздо лучше. Сев в машину, я откинулась на спинку сиденья и только тогда поняла, как сильно была напряжена в течение последних нескольких часов. Мужичок вернулся к машине почти одновременно со мной. В руках он нес петуха, еще не ощипанного, но со свернутой шеей. Бросив птицу в багажник, дядька сел за руль, и мы покатили дальше.

Водитель оказался человеком словоохотливым. Узнав, что в этих местах я впервые, дядя Саша, как мне дозволено было его называть, пустился в пространное повествование о возникновении его родного города. Так я узнала, что в далеком одна тысяча девятьсот шестидесятом году в десяти километрах от станции Эмба был забит первый колышек и развернут палаточный лагерь. Город стал истинным оазисом среди бескрайней казахской степи. Благодаря возведенной плотине некогда небольшая река Эмба стала широкой и довольно-таки опасной во время весеннего половодья рекой. Военным удалось возвести посреди безлюдных просторов настоящее чудо – в виде утопающего в зелени городка. Эмба-5 стала образцовым военным городом, где вдали от цивилизации строились школы, магазины, дома улучшенной планировки; имелся госпиталь, Вычислительный центр и знаменитый гарнизонный Дом офицеров, а также было множество памятников ракетчикам и летчикам. Расположенные в городе парки и скверы, пляжи и танцевальные площадки помогали жителям города Эмба-5 весьма интересно проводить там отпуска и вообще культурно отдыхать. При этом люди успевали выращивать богатый урожай овощей и фруктов в своих личных огородах. Впоследствии полигон был расформирован, российские войска передислоцированы в другое место, а город Эмба-5 переименован в Жем – по историческому названию реки Эмба, на берегу которой он и стоит. Река раньше именовалась Жем…

Я слушала дядю Сашу вполуха. Меня куда больше занимал вопрос – где остановиться в воспеваемом им городе и с чего начать поиски следов Алисы? Помог мне в решении этих злободневных вопросов именно дядя Саша. Закончив рассказ, он решил, что я слишком уж долго молчу, и засыпал меня вопросами:

– А в Жем ты к кому едешь? Жених там у тебя или родня?

– Ни то ни другое, – ответила я.

– Чего ж ты там забыла?

Не желая сообщать ему об истинной причине моего визита в Жем, я принялась врать напропалую. Откорректированная специально для дяди Саши, история моя звучала так:

– …Была у меня подруга задушевная, дружили мы с ней сто лет. А потом она вышла замуж, уехала в неизвестном направлении и адреса не оставила. И решила я ее отыскать! Вспомнила, что подруга родом из небольшого казахского городка Жем. Там у нее остались родственники. Вот я и приехала в надежде отыскать ее родственников, а через них и подруге весточку передать: нехорошо, мол, дружбу забывать!..

История получилась не ахти, но у дяди Саши она сомнений не вызвала. Он еще немного попытал меня: как подругу зовут, знаю ли я адрес ее родни, с чего собираюсь начинать поиски, а потом заявил:

– Тебе для поисков колеса необходимы. – Я кивнула, и мужичок продолжал: – Могу повозить тебя по городу. Не за просто так, разумеется. О цене мы договоримся. Не обижу.

Вот это удача! До города я еще не добралась, а со средством передвижения уже вопрос решен. Да и то обстоятельство, что водитель – местный, намного упростит мои поиски. Не придется лишний раз людям вопросы задавать и маршруты уточнять. Согласившись на предложение дяди Саши, я сразу перешла к делу:

– Мне бы сегодня в школу местную попасть. Там наверняка остались документы с домашним адресом подруги.

– А номер школы какой? В городе их три. Или ты по очереди их все объезжать будешь?

– Так и буду объезжать, – кивнула я, – школы проверим, и можно будет в гостиницу ехать, какая поприличнее.

В ответ на мои слова дядя Саша рассмеялся:

– Тогда тебе обратно в Актобе возвращаться придется! В нашем городке люди приличными гостиницами еще не разжились.

– Что, во всем городе нет ни одной гостиницы?! – поразилась я.

– Ну, как же! Одна есть. При вокзале. Только, боюсь, тебе она не по вкусу придется. А хочешь, у меня остановись, – почуяв возможность дополнительного заработка, оживился дядя Саша. – Я вдовец, с дочерью живу. А она уж второй год в городе учится. Там и живет. Комната ее пустует. Можешь занять ее на пару-тройку дней. Больше-то ты все равно у нас не пробудешь?

Я охотно согласилась. «Положитесь на счастливую звезду», – вспомнила я предсказание костей. Сегодня звезды мне явно благоволили.