Глава 4
Для моей беседы с сотрудниками фирмы Лисицкий выделил отдельный кабинет. Выпроводив с законного места кадровика, он пояснил мне, что тот делит кабинет с бухгалтером Раечкой, но ее рабочие дни – понедельник, среда, пятница. Сегодня был вторник, следовательно, мне тут никто не помешает. Заявив, что кадровик тоже поступает в полное мое распоряжение, Лисицкий ушел.
Я решила начать с навязанного мне ситуацией помощника. Кадровика звали Юриком. Как оказалось, Кадровик – это его прозвище. На самом деле Юрик трудился в агентстве в качестве «креатив-гения»: работал с самыми взыскательными клиентами. Был у Юрика такой талант – он мог за несколько минут выдать заказчику хоть с десяток идей, способных сделать модным брендом любую захудалую фирму. И каждая из его идей была гениальной. Да вот беда! Ленив Юрик был – до безобразия. Чтобы его мозг начал выдавать идеи, клиент должен был его… разозлить. Или же рассмешить, например, своим невежеством – до колик. Или чем-то поразить его в самое сердце. В общем, что-то в этом роде. А Лисицкому приходилось терпеть этого лентяя в фирме – по той простой причине, что Юрик приносил агентству самый большой процент прибыли. Однажды Лисицкого тоже посетила гениальная идея. Чтобы Юрик не слонялся без дела бо́льшую часть рабочего времени, он назначил его заведовать кадрами агентства, по совместительству, так сказать. Неожиданно работа эта пришлась Юрику по душе, и отныне, знакомясь с кем-либо, он представлялся Кадровиком. Так это прозвище за ним и закрепилось.
Юрик притащил личные дела всех сотрудников, и мы приступили к их изучению. Пока я листала страницы, Юрик выдавал комментарии. Особое мое внимание привлекли те анкеты, в которых местом рождения сотрудников фирмы был указан не Тарасов, а какой-то другой город или поселок, и личные дела людей, поступивших в агентство сравнительно недавно. Таких оказалось немного. За последние полгода Лисицкий принял на работу двоих молодых людей и троих девушек. Я отложила эти дела в сторону, решив попозже изучить их более тщательно.
Затем Юрик начал по очереди приглашать своих коллег в кабинет. Потянулась вереница вежливых скучающих граждан. Я задавала им различные вопросы, они отвечали. Через три часа моя память переполнилась всевозможными мелкими фактами из жизни сотрудников агентства, но ничего существенного мне выяснить не удалось. Большинство опрошенных мною людей с Алисой были знакомы на уровне реплик: «Здрасьте – до свиданья», «Шеф на месте?» и «Передайте шефу вот эти документы».
Сестры-погодки Лара и Катя, о которых упоминала Алиса, оказались уроженками города Зеленодольска, расположенного под Казанью. Молодой человек, принятый недавно на должность бренд-менеджера, прибыл в Тарасов из Орла. В Тарасове проживает его родная тетка, у нее он и квартирует. Небезызвестный Сенечка, Семен Кущин, как я узнала из его дела, родился и того дальше от Тарасова. Есть в далекой Корякии местечко под названием Пахачи. Там-то и провел свои детские и юношеские годы Сенечка. В Тарасов он приехал на учебу, да так здесь и остался. Из новичков только орловский парень указал, что он – иногородний. Все остальные утверждали, что они – коренные тарасовцы.
Когда людской поток начал иссякать, в дверях как раз появился Кущин. Он вызывающе взглянул на меня и разразился напыщенной тирадой:
– На каком основании меня отказываются допрашивать? Я жду уже достаточно долго! Однако вы предпочитаете общаться неизвестно с кем, только не с теми, кому есть что рассказать! Это приказ сверху? Или же небрежная халатность с вашей стороны?
А парень-то – с заскоком! Повезло тебе, Татьяна Александровна: под конец дня шизофреника на твою голову принесло. Я терпеливо ждала продолжения, не собираясь оповещать посетителя о том, что намеренно оставила его напоследок, на сладкое, так сказать. Юрик, стоявший за спиной Кущина, покрутил пальцем у виска и испарился, оставив меня наедине с воинственно настроенным Сенечкой.
– Ну, так вы будете меня допрашивать? – скрестив руки на груди, произнес Сенечка.
– Допрашивал вас следователь, я же просто собираю информацию. Вам есть что рассказать? – Я буквально источала доброжелательность, и Сенечка слегка сбавил тон.
– Да, у меня есть особая информация, но, прежде чем поделиться ею с вами, вы должны ответить на мой вопрос. Чьи интересы вы защищаете? Погибшей девушки или Лисицкого? – произнося фамилию шефа, Сенечка понизил голос до шепота.
– А разве их интересы не совпадают? И для погибшей Алисы, и для Лисицкого одинаково важно выяснить истинную причину смерти девушки и, соответственно, наказать виновного, если таковой имеется.
– А вот и нет! – голос Кущина сорвался на визг.
Мне стало понятно, почему Алиса избегала общения с молодым человеком. У Сенечки явно имелись проблемы с психикой. С трудом взяв себя в руки, Сенечка заговорил, вновь перейдя на шепот:
– Я должен вам что-то рассказать, только никто в офисе не должен слышать наш разговор! Мы можем встретиться на нейтральной территории. За углом есть кафе. Встретимся там через полчаса. Придумайте какой-нибудь предлог, чтобы побыстрее освободиться!
В этот момент в кабинет быстрым шагом вошел Лисицкий. Сенечка сразу обмяк, что-то промямлил и боком выполз в коридор. Лисицкий удивленно посмотрел вслед программисту и, повернувшись ко мне, сказал:
– На Семена очень сильное впечатление произвела смерть Алисы. Кажется, он был влюблен в девушку. В последнее время Семен ведет себя еще более странно, чем обычно. Бедный парень! Но я пришел не за этим. – Он сменил тему. – Мне позвонили из полиции. Разрешили забрать тело. Похороны назначены на завтра, на двенадцать часов. Будут все сотрудники агентства. Если это нужно, вы тоже можете поприсутствовать.
– Непременно воспользуюсь вашим предложением. Анатолий, вы не могли бы сообщить о времени похорон Нине Дмитриевне? – вспомнив о просьбе квартирной хозяйки Алисы, попросила я.
– Уже сообщил. И даже пообещал прислать за ней машину, – хвастливо добавил Лисицкий.
– Очень мило с вашей стороны, – елейным тоном произнесла я. Терпеть не могу хвастунов!
– Вы уже закончили? – спросил он, увидев, что я собираю папки в стопку.
– На сегодня достаточно, – ответила я, подумав, что меня еще ждет самая важная на сегодня встреча. – Могу я взять несколько дел с собой? – я указала на папки, отложенные мною в сторону.
– Если это необходимо, конечно, забирайте.
– Большое спасибо. Постараюсь вернуть их как можно быстрее.
– Не торопитесь. Я уверен, мы спокойно обойдемся без них некоторое время.
Попрощавшись, Лисицкий ушел. Я убрала отложенные папки в сумку, навела порядок на столе, разыскала Юрика и, сообщив ему о своем уходе, попрощалась.
Выйдя на улицу, я вначале положила папки на сиденье своей машины, а затем направилась в кафе, где меня уже ждал Кущин. Он лакомился различными деликатесами. Сенечка вежливо предложил мне сделать заказ. Есть в присутствии Сенечки мне совсем не хотелось, и я вежливо отказалась. Быстро покончив с едой, Сенечка приступил к рассказу. Я не ожидала услышать от Кущина что-либо полезное. После увиденной в кабинете сцены мне казалось весьма сомнительным, что Алиса делилась с Сенечкой своими сокровенными мыслями и переживаниями. Скорее, была какая-то вскользь оброненная ею фраза, а все остальное – плод его больного воображения. Однако, по мере того как разворачивалось его повествование, мой интерес к его словам постепенно возрастал.
На работу Сенечка всегда приходил самым первым. Чтобы избежать утомительного стояния в автомобильных пробках, из дома он выходил за два часа до начала рабочего дня. Охранники были в курсе его привычки появляться в офисе на час, а то и еще раньше положенного времени. Шеф эту привычку Сенечки одобрял, поэтому и охрана претензий к парню не предъявляла.
В интересующую меня субботу Сенечка, как обычно, приехал чуть свет. Спустя какое-то время, услышав шаги, Сенечка выглянул в коридор и увидел удалявшуюся спину шефа. Тот быстрым шагом направлялся к себе. Сенечка не стал его окликать, но мысленно удивился. Для какой такой надобности Лисицкий приехал в офис в такую рань? Немного постояв в дверях, Сенечка вернулся в кабинет, на рабочее место.
А через час, когда пришла основная масса сотрудников, к Сенечке прибежала Алиса. Белая как полотно, с трясущимися губами, готовая в любую секунду разразиться рыданиями. Сенечка еще ни разу не видел девушку в таком состоянии. Он подумал, что некие шутники опять подсунули Алисе в компьютер какой-то гадкий вирус. Он усадил девушку на свой стул, сбегал за водой, протянул стакан Алисе. Когда Алиса, наконец, немного успокоилась, она произнесла:
– Все кончено. Он все же нашел меня!
– Кто? Кто нашел, о чем ты?! – принялся допытываться Сенечка.
– Призрак из прошлого! Я думала, что удачно спряталась, и он меня ни за что не отыщет. Но он вернулся… и нашел меня!
Алиса говорила очень тихо, почти беззвучно. Сенечке приходилось читать отдельные слова по губам девушки.
– Алиса, объясни толком, что случилось? Что бы ни произошло, я помогу тебе. – Сенечка потряс Алису за плечо, в надежде, что она придет в себя.
– Мне уже никто не поможет! Вот. Я нашла это у себя на столе. На том самом месте, где раньше стояла рамка с фотографией, – произнесла Алиса и, разжав кулак, протянула Сенечке небольшой предмет.
Сенечка взял его из рук девушки. А Алиса вдруг с жаром заговорила:
– Сенечка, ты должен мне кое-что пообещать! Завтра я уеду! Далеко. Возможно, навсегда… Поклянись! Если со мной до отъезда что-то случится, ты свяжешься с Ивановой Татьяной. Она – частный детектив. Она обещала помочь мне. Только бы не было поздно… Я чувствую, что мое прошлое меня в покое не оставит. Обещаешь? Только больше – никому!
Сенечка готов был пообещать бедной девушке все, что угодно. Алиса кивнула, вскочила и убежала из кабинета – так же внезапно, как и появилась. Сенечка кинулся было следом за Алисой, но сразу же остановился. Офис был уже битком набит народом, а привлекать внимание окружающих к девушке, да еще когда она в таком состоянии, ему не хотелось. Кущин решил, что встретится с Алисой во время обеденного перерыва и попытается разузнать подробности. Как знать, может, Алиса преувеличила грозившую опасность? И на самом деле ничего страшного с ней не случилось? Девушки ведь склонны излишне драматизировать все на свете…
В тот день обеденный перерыв начался чуть раньше обычного срока. Дождавшись нужного времени, Сенечка поспешил в приемную Лисицкого, чтобы поговорить с Алисой. Но девушки на месте не оказалось. Кущин подумал, что после всех ее утренних волнений Алисе захотелось побыть в одиночестве, и не стал ее разыскивать. Он вернулся в свой кабинет и закрыл дверь. Ему вдруг тоже захотелось побыть в тишине. Затем он услышал, как Алиса с кем-то разговаривает в коридоре. Голос девушки, как показалось Кущину, звучал радостно. Слов ее он не разобрал, как и слов ее собеседника. Потом голоса стихли. Кущин, обиженный тем, что Алиса так скоро нашла нового утешителя, в коридор не вышел. И горько пожалел об этом впоследствии. Через полчаса или чуть больше всем сотрудникам офиса стало известно, что Алиса Харькова внезапно скончалась.
На этой трагической ноте Кущин завершил свой рассказ и посмотрел на меня выжидательно. Я молчала, переваривая эти новости и пытаясь решить, насколько словам Кущина можно доверять. Не выдержав моего молчания, Сенечка требовательным тоном спросил:
– Что вы собираетесь с ним делать?
– С кем? – очнувшись от своих мыслей, ответила я вопросом на вопрос.
– С Лисицким, конечно! С кем же еще?!
– А при чем тут Лисицкий? – удивилась я.
– Как при чем?! Я же вам все рассказал! Неужели непонятно? Девушку убил Лисицкий! Отравил ее самым циничным образом. Она доверяла ему, вот и выпила отравленное зелье, даже не спросив его ни о чем!
– И отчего вам это стало так очевидно?
– Вы издеваетесь? Я же сказал: Лисицкий пришел в офис гораздо раньше обычного, он имел возможность подложить безделушку на стол девушки, чтобы напугать ее. А потом решил ее отравить! От Лисицкого Алиса не ждала опасности, вот и приняла зелье. Он это сделал. Больше некому!
– А причина?
– Причина… – Кущин запнулся, – причина – обычная. Алиса отвергла домогательства шефа. Она была девушка строгих правил, не в пример прочим представителям современной молодежи. Она не хотела связывать свою судьбу с женатым человеком! А он ей отомстил. Подонок!
– Это Алиса вам сказала?
– Что именно? – не понял Кущин.
– Про его домогательства и про свой отказ?
– Конечно нет! – похоже, Сенечка окончательно решил перейти на восклицательные интонации. – Разве девушке прилично делиться такими личными подробностями с мужчиной?! Я сам догадался.
– И по каким же признакам вы сделали подобные выводы? – Мне с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица.
– А по таким! По неопровержимым! – Сенечка все же почувствовал в моих словах иронию и ощетинился.
– Семен, не надо обижаться. – Я постаралась придать своему голосу мягкость. – Согласитесь, обвинение в убийстве – дело серьезное. Тут нужны твердые доказательства. А для того чтобы что-то доказать, необходимы железные факты. С этим вы спорить не будете?
– Тут вы правы. – Сенечка сменил гнев на милость. – Но у меня как раз имеются эти самые факты.
– Я вас внимательно слушаю.
– Алиса была очень красивой девушкой. Все мужчины из нашего агентства мечтали завести с Алисой более близкие отношения, в том числе и шеф. Это – первый факт. Он всем известен. А вот и второй факт, тоже, кстати, известный всем служащим офиса. Лисицкий взял Алису на работу буквально с улицы. У нее не было ни соответствующего образования, ни опыта работы, ничего! А он все же ее принял, тем самым нарушив все свои строгие принципы! И третий факт. Если бы Лисицкий не сходил с ума по девушке, зачем бы тогда он украл ее фотографию? – и Сенечка победно взглянул на меня.
Я подалась вперед. Это уже кое-что!
– Лисицкий украл фотографию Алисы?! Откуда вам это известно?
– Оттуда, – в духе школьников-подростков ответил Сенечка. – Вчера Лисицкий вызвал меня к себе. По работе, естественно. Я пришел и подождал, пока Лисицкий не закончит разговор по телефону. В этот день в фирме царил настоящий дурдом. Всем так не хватало Алисы! Так вот, во время телефонного разговора Лисицкому что-то понадобилось в верхнем ящике стола. Он выдвинул ящик, заглянул в него, скосил глаза на меня – и быстро его задвинул. Я сделал вид, что смотрю в окно. Но я все видел! В ящике лежала фотография Алисы! Она мне хорошо знакома: снимок долгое время стоял на столе в приемной. А теперь он лежал в столе у Лисицкого! С какой стати? А с такой, что Лисицкий выкрал ее! – Переведя дух, Сенечка продолжил: – Такие факты вас устроят?
– Должна признать, эти факты весьма впечатляют. Надо разобраться… Вопрос в другом: почему вы сразу не выполнили обещание, данное девушке? – Я пристально следила за реакцией Кущина.
– Что вы имеете в виду? – не понял Кущин.
– Я имею в виду просьбу Алисы связаться со мной, если с ней случится беда! Или смерть девушки вы бедой не считаете? – Я намеренно придала голосу побольше суровости.
– Что вы?! Смерть Алисы – не просто беда, это трагедия! Просто в тот момент, узнав о смерти Алисы, я пребывал в шоке. Из моей головы вылетели все данные мной обещания. Такое горе!..
Я приготовилась к тому, что сейчас Кущин начнет рвать на себе волосы, биться головой об стол или, того хуже, его хватит удар, но мои опасения оказались напрасными. На удивление быстро он пришел в себя и более спокойным голосом продолжил:
– А потом я попытался вас найти. Это правда! Можете спросить лейтенанта Петрова, который нас всех допрашивал. Сами понимаете, сообщить ему о просьбе Алисы я не мог. Ведь это была не моя тайна. Но я все же попытался выведать у него какую-либо информацию о вас. Ведь, кроме ваших имени и фамилии, Алиса мне ничего не сообщила. Я просто не имел представления, как с вами связаться. А тут – счастливая случайность! Лисицкий собрал нас и сообщил, что Татьяна Иванова проводит расследование причин смерти Алисы. И я решил: как только вы меня вызовете, я вам все и расскажу. Вы осуждаете меня? – да уж, вопроса поумнее я от Кущина и не ожидала.
Оставив этот вопрос без ответа, я спросила:
– Скажите, что за предмет передала вам Алиса?
– Фигурку деревянного солдатика. Если нужно, я могу вам ее отдать на время. Она у меня с собой. Хотел оставить себе. На память… Ведь она никакой ценности не имеет.
Заверив, что я позаимствую фигурку только на время, а позже Сенечка сможет спокойно оставить ее у себя, я забрала «сувенир» и откланялась.
На этот день у меня была запланирована еще одна встреча, с таксистом Денисом Селивановым, который недавно стал моим спасителем и по совместительству являлся преследователем Лисицкого. Посмотрев на часы, я решила, что время для нашей встречи как раз подходящее. Набрав номер телефона автопарка, где трудился Денис, я спросила диспетчера, можно ли прислать такси в район драмтеатра? Диспетчер потребовала более точных данных, я же, в свою очередь, потребовала, чтобы за мной приехал именно таксист по имени Денис Селиванов. Не выказав никакого удивления, диспетчер попросила меня подождать. Спустя несколько минут девушка сообщила, что это невозможно, так как Селиванов сегодня не работает. Выходной у человека. Что ж, ничего удивительного. Выходной так выходной. Диспетчер попыталась навязать мне какие-то другие варианты, но я бросила трубку.
Потерпев фиаско, я не очень-то расстроилась. На сегодняшний вечер информации для размышлений у меня уже имелось предостаточно. А с Селивановым я могу и завтра встретиться.
* * *
Добравшись до дома, я первым делом направилась в кухню. Со вчерашнего дня там должна была остаться какая-то еда. Изучив содержимое холодильника, я решила, что есть мне совсем не хочется. Достав банку кофе, я налила в джезву воды и поставила ее на огонь. Когда кофе сварился, я прихватила чашку и отправилась в комнату.
Разложив на столе папки, я принялась размышлять. Что мы имеем? Итак: Алиса, молодая красивая девушка, приехала в Тарасов, чтобы начать новую жизнь. В прежней жизни у девушки, судя по всему, были с кем-то серьезные конфликты. И решила она вычеркнуть из памяти все старые связи и напоминания о прошлом. Все – но не все! Остались у нее браслетик и рамочка для фотографий. Да еще эта записка с пятизначным номером телефона… А потом появился… некто. И этот некто хотел, чтобы девушка думала, будто она находится в опасности. И опасность исходит из ее прошлого. А проживает этот некто в Тарасове. По крайней мере, в данный момент. И работать он должен в той же фирме, что и Алиса! Поскольку все неприятности и странности происходили именно на территории агентства. Или же он должен иметь неограниченный доступ в здание. А это уже проблематично. Но место рождения этого человека и его жертвы должно быть одним и тем же. Или же он близко знаком с кем-то из земляков жертвы. С тем, кто знает об Алисе слишком много. Новые знакомые Алисы отпадают. Во-первых, она была очень скрытным человеком и никому, в том числе и квартирной хозяйке, о себе ничего личного не рассказывала, а во-вторых, я уже выяснила, что близкими друзьями в Тарасове девушка так и не обзавелась. С другой стороны, убийца не возбудил подозрений девушки, несмотря на ее нервное состояние, и она спокойно приняла от него пакетик с отравой. Не могла же она, ожидая подвоха буквально от кого угодно, принять ядовитое зелье из рук случайного прохожего? Вот и выходит: как ни старалась Алиса откреститься от своего прошлого, как ни пыталась оградить свою жизнь от новых знакомств, все оказалось напрасным. Как выразился один американский философ: «Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его снова».
Мне необходимо выяснить, кто из коллег девушки напомнил ей о прежней жизни и чем ему не угодила Алиса? Фирма Лисицкого – предприятие процветающее. Работой оно обеспечивает человек сорок. В такой компании убийце легко затеряться, учитывая необщительность девушки. Начать, пожалуй, стоит с иногородних сотрудников, как я и планировала. Я еще раз пробежала глазами список.
Вот интересная парочка: сестры Лара и Катя. Приехали из Зеленодольска за год до появления Алисы в фирме. Несмотря на небольшую разницу в возрасте и скудный состав коллег-женщин, с Алисой они не приятельствовали. Воспользовавшись услугами всемогущего Интернета, я выяснила, что телефонные номера Зеленодольска – пятизначные. И буква «К» в записке в этом случае неплохо вписывалась в общую картину. Сестричка Катенька вполне могла быть таинственной «К». Если предполагать, что неприятности Алисы, ее смерть и записка, найденная мною в квартире погибшей, из одной оперы, сестричек вполне можно заподозрить в злом умысле. Но тут возникает резонный вопрос: почему они ждали так долго? Почему целых два года Алиса спокойно уживалась с сестрами на одном пространстве?
Молодой парень из Орла, Дмитрий Агейкин, пожалуй, по внешним признакам никак не вписывался в картину преступления. В фирме оказался вполне законным образом. Из комментариев Юрика выходило, что покровитель парня – давний приятель Лисицкого, муж тетки Дмитрия. Парень – очень общительный, хохмач, балагур. В течение первой же недели работы в агентстве перезнакомился со всем штатом «Фибиуса». Мгновенно получил прозвище Комик. В течение рабочего дня Комик успевал забежать в каждый кабинет. Поздоровается, расскажет анекдот, посмеется вместе со всеми – и убегает по своим делам. Последнее обстоятельство наводит на размышления. Задумай я совершить убийство, пожалуй, для отвода глаз выбрала бы подобный имидж. Прибежал, преподнес девушке в качестве презента пакетик, ну, скажем, с «эликсиром молодости», заверил ее в самых искренних побуждениях, и ничего не подозревающая красотка отправилась на тот свет. А парень преспокойно поскакал дальше по кабинетам, не вызывая своим обычным поведением никаких подозрений. Опять же, буква «К» из записки вполне подходит к прозвищу парня. Правда, всезнающий Интернет выдал информацию: жители города Орла пользуются шестизначными телефонными номерами, но ведь Комик мог оказаться уроженцем не самого Орла, а, например, Орловской области. Маленький городок… Этот вопрос требовал уточнения.
Семен Кущин. Приехал в Тарасов из какой-то тьмутаракани, уже давно. С работой справляется, но что касается личных качеств, тут дело обстоит намного хуже. По всему видно: Сенечка – парень «с приветом». К тому же он явно страдает от мук неразделенной любви. Сенечка мог знать о девушке гораздо больше, нежели демонстрировал окружающим – и даже самой Алисе. Он мог вообразить себя «добрым гением» девушки, рыцарем, оберегающим тайны ее прошлого. А когда понял, что взаимности от Алисы он не дождется, начал мстить. Когда же девушки не стало, Кущин испугался и принялся усиленно «топить» шефа, пытаясь отвести подозрения от себя. Буква «К» из записки актуальна и в случае с Кущиным. Что касается телефонного номера, у меня имелись большие сомнения в том, что в его родном Пахачи имеется хоть какая-то связь. Разве что «сарафанное радио».
Из сотрудников-новичков мое внимание привлекли еще две особы женского пола: Наталья Жебрак и Виорина Подольская. Обе – молодые, энергичные, самоуверенные. Первая пыталась преуспеть, зарифмовывая товарные слоганы. Вторая умудрилась отвоевать часть «уборного бизнеса» у бабы Даши. Подольская не скрывала, что ее работа – вариант лишь временный, дающий ей возможность закрепиться в рекламном бизнесе. В своих анкетах и та и другая указали местом рождения Тарасов. Но проверить это не помешает. Изучая ксерокопии их паспортов, я обнаружила, что в течение последнего года обе девушки документы поменяли. Одна – по причине замужества, другая – в связи с утерей паспорта. Следовательно, и та и другая имели возможность скрыть истинное место своего рождения.
Мысленно я вернулась к своему недавнему разговору с Кущиным. Его заявление о виновности шефа в смерти Алисы представлялось мне притянутым за уши. Слишком уж это банально. Классика жанра: клиент, нанимающий частного сыщика для расследования убийства, в итоге сам оказывается убийцей. В моем представлении Лисицкий был более глубоким человеком для подобного хода. А вот выяснить, по какой причине он скрыл от меня факт появления в ящике его стола фотографии Алисы, мне придется. Вопрос о слежке за ним со стороны некоего неизвестного лица также остается открытым.
Продолжая прокручивать в голове откровения Сенечки, я пыталась решить, что означали слова Алисы по поводу призрака из прошлого. Произнеся фразу: «Он вернулся!», Алиса явно говорила о конкретном человеке, подразумевая, что призрак – мужчина? Или принадлежность к мужскому полу относилась лишь к слову «призрак»? Скорее, второе, решила я. Все мои умозаключения пока что не дали мне возможности сузить круг подозреваемых. Пока что.
* * *
На кладбище я прибыла точно к назначенному времени. Судя по количеству людей, присутствие на похоронах всех сотрудников агентства было обязательным. В толпе преобладали молодые, здоровые лица. На мой взгляд, вся эта разношерстная компания не очень-то гармонировала с «пейзажем» кладбища. Несмотря на то что все усиленно изображали горе, по-настоящему скорбными лица были только у господина Лисицкого и у программиста Кущина. Нины Дмитриевны нигде не было видно. Вокруг свежевырытой могилы небольшими группками расположились коллеги Алисы Харьковой. Ожидали приезда катафалка с гробом. Время от времени среди небольших групп людей возникали разговоры, а иногда и смех слышался. Видимо, ожидание слишком затянулось. Под строгим взором Лисицкого разговоры на время стихали. Но потом молодость вновь брала свое.
Я не спешила засвидетельствовать свое почтение господину Лисицкому. Медленно продвигаясь от одной группки к другой, я прислушивалась к разговорам коллег Алисы и одновременно пыталась держать в поле зрения интересовавших меня особ.
– Сколько мы еще будем ждать? Ноги уже примерзли…
– Нечего было «лоуферы» напяливать. Перед покойниками покрасоваться собирался?..
Мужская половина сотрудников упражнялась в шуточках из разряда «черного» юмора. Это не очень-то интересно… Пойдем дальше…
– Я сегодня на маникюр записалась. Теперь опоздаю. Шеф наверняка до семи нас работать заставит.
– А ты у него премию попроси. За общественные нагрузки.
Приглушенный смех… Ларочка и Катенька! Печалью здесь и не пахнет. Впрочем, как и угрызениями нечистой совести.
– Кущин-то старается! Перед шефом выделывается. А сам небось рад-радешенек, что Алиску укокошили. А может, он сам и постарался.
– Да брось ты! Сенечка, конечно, того, шизик, но чтобы кого-то убить – это вряд ли.
– Думаешь, кишка у него тонка?
Мои предположения относительно «авторитета» Кущина в фирме оказались более чем верными. Коллеги-зубоскалы Сенечку отнюдь не боготворили. И тут я увидела – в отдалении от группы собравшихся – одинокую фигуру. Некто, присев за высоким памятником, что-то с жаром говорил в телефонную трубку. С такого расстояния невозможно было разобрать, мужчина это или женщина. Была видна только спина в черном пальто. Только я собралась подобраться поближе и попытаться выяснить, кому это понадобилось на кладбище решать некие неотложные вопросы, как меня окликнул Лисицкий. Я обреченно обернулась и, помахав ему рукой, направилась в ту сторону.
– Что же вы не подходите, Татьяна Александровна? – в голосе Лисицкого прозвучали нотки обиды.
– Я как раз направлялась к вам, – быстро соврала я и, чтобы поддержать разговор, спросила: – Нина Дмитриевна еще не подъехала? Помнится, вы собирались выслать за ней машину.
– У Нины Дмитриевны неважное самочувствие. Приехать она никак не сможет.
Я понимающе кивнула. Мы помолчали.
– Что-то бригада похоронная задерживается… Надо было мне с ними поехать тело забирать. Проконтролировать, так сказать. Да как-то не додумался сразу, а теперь уж что говорить! – Лисицкий тяжело вздохнул.
Шефу ожидание тоже дается с трудом, подумала я и спросила:
– Как обстоят дела с вашим преследователем?
– Вчера объявился, – оживился Лисицкий, – ехал за мной от самого агентства. И, знаете, на этот раз он был в машине не один! Когда мы проезжали поворот с центральной части дороги на второстепенную, ведущую непосредственно в мой двор, я успел заметить, что рядом с водителем сидела женщина! Мне показалось, что она смотрелась в ручное зеркальце. Ну, знаете, женщины такие носят с собой, на случай, если нужно макияж подправить или что-то в этом роде. И еще: мне кажется, они поняли, что я их засек. Проехав поворот, автомобиль вдруг завилял и, резко развернувшись, поехал в обратном направлении. Как вам кажется, это хороший знак?
Мне не хотелось отвлекаться на какие-то погони и прочее, и я просто кивнула. Полагая, что Лисицкий не ждет с моей стороны нападения, я спросила в лоб:
– Почему вы не рассказали мне о фотографии?
Лисицкий испуганно уставился на меня:
– О какой фотографии?!
– О фотографии Алисы, спрятанной в ящике вашего стола?
Лисицкий молчал, пытаясь выиграть время и придумать мало-мальски вразумительное объяснение. Время играло мне на пользу. Я не отводила глаз от его лица. Это явно мешало ему сосредоточиться. Он начинал паниковать. И тут…
– Татьяна! Иванова! – услышала я за спиной радостный девичий голос.
Обернувшись, я увидела Стеллу Морковкину – собственной персоной.
– По-моему, это вас, – язвительно произнес Лисицкий. – А вы, оказывается, знакомы?.. – Лисицкий криво улыбнулся. – Татьяна Александровна, я сражен обширностью ваших связей!
– Городок у нас небольшой. Все друг друга знают, – попыталась я выйти из щекотливого положения.
– Боюсь, не смогу вас поздравить со столь навязчивой знакомой, – Лисицкий явно торжествовал.
Еще бы! Морковкина появилась как нельзя кстати.
– Не смею вас задерживать, – и Лисицкий широким жестом изобразил, что отпускает меня.
Мне ничего другого не оставалось, как развернуться и направиться к призывно махавшей рукой журналистке. Морковкина пребывала в состоянии эйфории – от важности возложенной на нее миссии. Вероятно, поэтому она забыла обо всех правилах приличия и широко улыбалась, невзирая на неуместность такого поведения в подобных обстоятельствах. А уж о конспирации Морковкина, видимо, и не слышала отроду. Я злилась все больше. Подойдя ко мне, Морковкина радостно поздоровалась. Я вяло ответила на ее приветствие.
– Ты чего такая хмурая? – удивилась журналистка. – Умер кто-то?
Видимо, Морковкина пыталась пошутить?
– Вообще-то мы находимся на кладбище! – буркнула я.
– Ах, да, – Морковкина смутилась и перешла на шепот: – А я как раз собиралась тебе звонить. У меня сногсшибательные новости! Только здесь – не то место для беседы, – сказала журналистка, заметив, что мимо нас прошли несколько коллег Алисы, – я позвоню тебе после похорон.
И журналистка поспешила к Лисицкому. Отреагировать на заявление Морковкиной я не успела. Прибыл катафалк, похороны пошли своим чередом. Я поспешила ретироваться до начала прощальных речей, успев, однако, заметить, что человек, прятавшийся за памятником, уже исчез.
* * *
Идиотка, форменная идиотка, костерила я Морковкину на чем свет стоит. Угораздило же ее появиться в самый неподходящий момент. Их что, на журфаке этому специально обучают?! Если так, Морковкина, похоже, сдавала этот «экзамен» экстерном! Ну чего ради она разоралась на все кладбище? Будто век меня не видела. Подруга закадычная! Если бы не ее сумасшедшие вопли, я бы уже знала, что за скелет прячет в своем шкафу Лисицкий! А так – опять надо дожидаться удобного случая. И вообще, столько упущенных возможностей из-за ее дурацкого поведения!
Так я возмущалась вплоть до самого дома. Но, подъехав к своему подъезду, я невольно осеклась и напряглась. У моего дома стоял уже знакомый мне автомобиль темно-лилового цвета! Водителя поблизости не наблюдалось. Я быстро дала задний ход. Отогнав машину в соседний двор, я бросилась обратно. Успела я как раз вовремя. Из моего подъезда вышел Денис. Посмотрев по сторонам, он направился к своему автомобилю, прислонился к капоту и, по всей видимости, приготовился к длительному ожиданию. Я не сомневалась, что дождаться он решил именно меня. Что ж, пусть подождет! А я понаблюдаю.
Прошло не меньше четверти часа. За это время Денис не выкурил ни одной сигареты, ни разу не посмотрел на часы, одним словом, не выказал никаких признаков нетерпения или беспокойства. Наконец я решила обнаружить свое присутствие, так как уже изрядно замерзла, к тому же пить мне хотелось нещадно.
Выйдя из укрытия, я медленным, прогулочным шагом направилась к подъезду. Денис пока что меня не видел. Не дойдя до него нескольких шагов, я громко произнесла:
– Приветствую вас, добрый спаситель женских душ!
Денис встрепенулся, видимо, он ждал моего появления с другой стороны. Увидев, кто обратился к нему в столь экстравагантной форме, Денис улыбнулся и ответил в той же манере:
– Приветствую вас, чудом спасенная принцесса!
Чудом ли? – подумала я.
– Каким ветром занесло вас в наши, всеми забытые, края? – продолжала я дурачиться.
Я ожидала от Дениса банального ответа – «попутным», но у него оказалась более бурная фантазия.
– Я летел к вам навстречу, преодолевая тяжкие препятствия, встречные ветры и морские шторма!
Тут я не выдержала и рассмеялась:
– А шторма-то откуда взялись? В нашем дворе даже луж нет!
– Морские шторма – это же так романтично, – тоже засмеявшись, ответил Денис.
– Ну, здравствуй, спаситель, – переходя на более серьезный тон, поздоровалась я.
– Привет. Есть хочешь?
– Спрашиваешь! Конечно, хочу. Со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Голодна, как слон!
– Молодые красивые принцессы не должны признаваться в таких вещах своим поклонникам, – наставительным тоном произнес Денис.
– Вот уж не знала, что ты – мой поклонник!
– Самый главный и самый преданный.
Тон был шутливым, а вот в глазах его промелькнуло нечто, что я определила как тайную надежду на определенного рода отношения. Ну, наглец! Плетет за моей спиной какие-то интриги – и одновременно норовит прыгнуть ко мне в постель! Невольно я восхитилась наглостью моего нового знакомого.
– Куда пойдем? – поинтересовалась я.
– В одно замечательное местечко. Тебе должно понравиться, – Денис хитро улыбнулся.
Я не поддалась на эту провокацию и ни о чем не спросила его, просто села в машину. Невероятным образом Денис успел предупредить мое намерение и элегантно открыл передо мной дверцу. Ловелас, подумала я. Несмотря на все обстоятельства и подозрения в его адрес, ухаживание Дениса было мне приятно.
Местечко, куда отвез меня Денис, поражало воображение. Дизайнеры этого небольшого ресторанчика в точности уловили атмосферу советских послевоенных времен. Оказавшись за одним из столиков, я ощутила себя героиней некогда популярного фильма «Место встречи изменить нельзя». Картины на стенах, мебель, одежда официантов, оформление меню и даже предлагаемые блюда – все полностью соответствовало тому периоду советской истории. Казалось, сейчас откроется дверь – и в помещение ворвутся сотрудники милиции во главе с легендарным оперативником Глебом Жегловым!
От неожиданности я не сразу пришла в себя. Денис исподтишка наблюдал за мной, пытаясь угадать по моей реакции: нравится мне здесь или нет? Мне нравилось. И откуда только он выкопал этот ресторанчик? Сколько лет живу в Тарасове, а даже не слышала о его существовании.
– Впечатляет? – спросил он, когда я перестала глазеть по сторонам.
Я кивнула. Выразить свои чувства словами я еще была не в силах.
– Я подумал, – продолжил Денис, – раз ты так ловко расправляешься с разного рода бандитами и отморозками, это заведение – как раз для тебя. Хотел произвести впечатление.
– Тебе это удалось, – сказала я и мысленно добавила: «Такое не часто случается!»
Изучив меню, я назаказывала себе всякой всячины, надеясь наесться впрок. Когда официант с невозмутимым видом выставил передо мною все заказанные блюда, Денис присвистнул:
– И ты надеешься все это съесть?
– Не съем, так понадкусываю, – улыбнулась я и набросилась на еду.
Утолив голод, я, став похожа на сытую кошку, откинулась на спинку стула. Теперь можно и поговорить! Мы, как старые добрые приятели, болтали обо всем подряд. Беседа лилась легко и непринужденно. Обсудили фильм «Место встречи…». Игру актеров, актерскую профессию в целом. Кинематографические предпочтения. И все – в том же духе. Когда эта тема исчерпала себя и наступила пауза, я уже собралась было перейти к вечной теме о погоде, но Денис меня опередил.
– Я должен тебе кое в чем признаться, – медленно, как бы нехотя, произнес он.
Я напряглась, но виду не подала. Молча ждала продолжения.
– На той пустынной улице я оказался не случайно, – и он замолчал.
Я не собиралась открывать ему свои карты, предпочла выбрать тактику ожидания. Не услышав от меня ни вопросов, ни комментариев, Денис вынужден был продолжить.
– Меня наняли… проследить за тобой, – и снова – молчание.
– Проследил? – подала я наконец голос.
– Да, – в голосе его прозвучало облегчение.
Может, он думал, что я начну возмущаться его коварством или вскочу, брошу ему в лицо салфетку и убегу?
– Что ты молчишь? – не выдержал Денис. – Скажи хоть что-нибудь!
– Жду захватывающих подробностей, – съязвила я.
– Да какие подробности?! Все очень просто. Подошла ко мне недавно молоденькая девушка, представилась журналисткой, попросила проследить за одним человеком, мол, она пишет статью… Дала твое описание, заплатила вперед. Никакого криминала. А деньги на дороге не валяются. У меня в тот день выходной был, вот я и решил подкалымить. А тут – такие страсти! Ну, думаю, подкалымил я на свою голову… После того как я тебя отвез домой, заказчица моя позвонила, отменила слежку. Причин не назвала. Просто сказала, что больше мои услуги ей не потребуются. Она и раньше звонила, да у меня телефон на беззвучке стоял.
Выдав эту тираду, Денис в очередной раз замолчал. Ладно, надо парню помочь, все-таки он мне жизнь спас.
– А теперь-то тебе от меня что нужно? – ответ на этот вопрос был известен нам обоим, но мне хотелось слегка помучить парня. Будет в следующий раз поосмотрительнее объект для слежки выбирать!
– Понравилась ты мне, – смущенно произнес он.
– Понра-авилась, – растягивая слоги, произнесла я, – это как, как апельсин, что ли?
– Почему – как апельсин?! Как девушка.
Похоже, чувство юмора у Дениса на время отключилось. Ну да ладно! Сейчас не это главное. Пришло время применить шоковую терапию.
– А за Лисицким ты зачем следил? Тебя тоже попросили об этом?
Выстрел попал в десятку. Брови его поползли вверх:
– А ты откуда знаешь?!
– Если у тебя память не отшибло – я, на минуточку, детектив! Профессия у меня такая – все знать. Так как, отвечать будешь или еще больше удивишься?
– Да она же и попросила! Лисицкого-то я знал. В новостях его показывали, в криминальной хронике. Правда, только фотографию. Девушка какая-то погибла… Так вот, журналистка мне сказала, что она готовит сенсационный репортаж, и ей просто жизненно необходимо знать, с кем вне работы встречается Лисицкий. А у нее помощников-то нет! Вот и приходится людей со стороны нанимать. Мне ее версия показалась правдоподобной. Кто такой неопытной журналистке людей и средства выделит?.. У нее же из всех профессиональных качеств – одни амбиции. Я, мол, сама преступление раскрою, раньше полиции! Сразу ясно – дилетантка.
К моменту окончания рассказа я уже почти стенала.
– Вот идиотка! – вырвалось у меня.
– Кто? – не понял Денис.
– Морковкина, кто же еще! Лезет, куда ее не просят! Наживет она приключений на свою… голову. И чего она к Лисицкому привязалась! Писала бы лучше свои огородные байки, так нет, ей криминальные страсти подавай! Решила, что соберет сногсшибательный материал. Стоп! – поток моего возмущения резко оборвался: я будто на стену налетела.
На кладбище Морковкина о чем-то таком говорила. О сногсшибательном материале и звонке… Который час? Ого, начало седьмого! Похороны Алисы уже давно закончились. А звонка все нет. Забыла? Могла. А если тут… другое? Я вспомнила о человеке, прятавшемся за памятником. По спине моей поползли мурашки. Телефоном журналистки я не обзавелась, но у Дениса он должен быть.
– Давай телефон.
– Мой? Ты имеешь в виду ее номер?
– Номер, номер… Давай скорее!
Денис вынул телефон из кармана, и я буквально вырвала трубку из его рук. Денис запротестовал, но я резко прервала поток его возмущения.
– Сиди тихо и не мешай! Телефон Морковкиной в памяти аппарата сохранился? – спросила я, листая журнал вызовов. – Когда она тебе в последний раз звонила?
– Да какая такая Морковкина?! Не знаю я никакой Морковкиной!
– Журналистки, что тут непонятно?! Когда ты в последний раз с ней связывался?
– Вчера. Чуть раньше пяти. Она просила меня подъехать к агентству Лисицкого.
Я нашла номер телефона и нажала на «вызов». Соединение установилось, но никто не отвечал. Повторив попытку дозвониться до нее раз восемь, я сдалась. Прежде чем отдать Денису телефон, я переписала номер Морковкиной в свой аппарат, сохранила его в памяти, на всякий случай.
– Скажи-ка, ты вчера слежку вел вместе с журналисткой? – Денис кивнул, и я спросила: – Что-то необычное можешь вспомнить?
– Нет, все было как обычно. Только журналистка все время щелкала фотокамерой. У нее в телефоне мощная камера, она ею хвалилась. Говорила, лучше, чем у Джеймса Бонда. А потом Лисицкий нас просек, и я свернул слежку.
– Что было дальше?
– Я высадил журналистку у телестудии и уехал.
– За вами мог кто-то следить, в свою очередь?
– Вряд ли. Я в системе такси уже миллион лет работаю. Сразу хвост чувствую!
– Ладно. Телефона студии ты, конечно, не знаешь, – утвердительно произнесла я.
– Не знаю.
– Адреса журналистки тоже…
Денис отрицательно качнул головой.
– Ладно. Поехали. Поздно уже…
Денис довез меня до дома и заглушил мотор. Некоторое время мы молча сидели в машине. Я взялась за ручку дверцы и сказала:
– Спасибо за ужин.
– Скорее, за обед, – попытался пошутить Денис, но мне почему-то смешно не было.
Мною овладела тоска. То ли из-за молчавшего телефона, то ли оттого, что вечер заканчивался и пришло время расставаться с Денисом. Странным образом он за такое короткое время успел стать мне уже не настолько безразличен. Возможно, мне хотелось продолжения нашего – так нетривиально начавшегося – знакомства. А может, осенняя погода так на меня подействовала? Видимо, почувствовав мое смятение, Денис потянулся ко мне – обнять, но я выскользнула из его машины и ушла, не оглядываясь.
