Глава 4 ВОСТОК РОЗОВЕЕТ
Перед походом «на восток» я заскочила к Лешке.
Лешка — мастер по металлу. Может быть, он слесарь, а может, и токарь — я в этом не разбираюсь. В чем я разбираюсь — так это, например, в метательных ножах.
Алексей же в подобных вещах — прямо-таки Бог. Он работает себе тихо-мирно в частном охранном агентстве «Щит», вместе с женой вот уже пять лет растит сына. Мы с ним ходим на тренировки по айкидо, оба любим Олега Митяева и прочих братьев Мищуков.
А еще Лешка любит смотреть видеофильмы близкого нашей с ним работе содержания. И в рамках своего хобби потихоньку выполняет мои маленькие просьбы — в порядке товарищеской взаимопомощи, как коллеге по борьбе с самоорганизующейся преступностью.
В знак своей глубокой и самой искренней благодарности я время от времени приобретаю некоторое количество джина с тоником (в соотношении 1:3), и мы с ним проводим вечерок за профилактикой психоэмоциональных перегрузок и прослушиванием бардовских песен — в том числе в исполнении самого Алексея.
Я поделилась с коллегой некоторыми сведениями и затем сунула в карман кое-какие образцы его — не побоюсь этого слова — творчества. Потом вежливо отказалась от предложенной помощи и отправилась в свой «восточный поход».
Я уже начинаю отвыкать от такси. Очень успокоительно сознавать, что, по статистике, в трамваях и прочих здоровенных железяках частных детективов убивают гораздо реже, чем в легковом автотранспорте. Пусть наш обновленный народ любит ездить в открытых автомобилях — на здоровье! Мы пойдем другим путем. На остановку.
Поскольку трамвайные рельсы у нас в округе еще не проложены, а у рогатых друзей пешехода, видимо, начался брачный период и они сбились в стадо на конечной, пришлось воспользоваться услугами калымщика на «Икарусе». Пусть на этот раз мои денежки послужат процветанию не родного «Горэлектротранса», а вон того дядьки в кепке, который у руля… Хм. Интересно получается — дядька в кепке у руля! Впрочем, он безбород и — слава Кришне! — начисто лишен признаков… э-э-э… юго-восточной национальности.
Я села в кресло в середине салона (чем дальше влез, тем ближе вылез!), поставила пару «сторожей» впереди и сзади. Мотор взревел, в нос шибануло бензиновой гарью, и мы покатили.
Трясясь по местным хайвэям, я собралась смоделировать предстоящий визит к специалистам по садовым статуям и космобалансу, но в голову лезло нечто совсем вроде бы к делу не относящееся.
Будь я года на три моложе, я всячески постаралась бы изгнать непрошеные мысли и подумать-таки о насущном. Но время уже научило меня прислушиваться к мудрому бессознательному. Я человек с некоторых пор весьма дисциплинированный в мыслях — спасибо Рамачараке. И уж если откуда-то идет поток воспоминаний в такие вот острые (или еще подострые?) периоды — значит, надобно вслушаться.
И я вслушалась.
Думы мои вернулись на добрый десяток лет назад. Тут следует пояснить, что Танька Иванова, она же Ведьма, не всегда была адептом, айкидзином, астрологом… и прочими эзотерическими буквами алфавита. А была я, как положено, этаким тощеньким и очень застенчивым гадким страусенком. С мальчиками не гуляла (не звали), вина не пила (не наливали).
А потом появился тот, кто позвал и налил.
А потом — представляете? — не изнасиловал!
Сие событие вызвало в моей юной душе… СМЕШАННЫЕ чувства. (Вы не знаете, что такое смешанные чувства? Это когда ваша теща летит в пропасть на ваших «Жигулях».)
Подозреваю, что большинство невинных девушек мечтают поскорее перестать быть таковыми. Не будем говорить обо мне лично, упомянем только, что спустя где-то года три меня обучил-таки азам секса уже другой приятель.
С ним мы после этого довольно долго встречались, а потом я вдруг оказалась на базе отдыха… и овладела уже вообще всеми тонкостями постельных единоборств. Впрочем, там «бороться» приходилось в большинстве случаев совсем не на белых простынях…
К чему этот сексуально-исторический очерк? Сие ведомо моему подсознанию, убаюкивающему меня по дороге к космической гармонии во чреве чадящего «Икаруса». Может, дальше прояснится?
А дальше у меня появилось сразу трое (первый тоже еще какое-то время сохранялся). И тут развеялся миф о неизбежной моногамности женщин. Дуст это все! Помню, именно тогда я окончательно избавилась от своей дурацкой застенчивости и почувствовала себя человеком. Смешно, правда? Но это именно так. Потом все четверо исчезли, было у меня еще двое… А в последние полтора года я «перегоняла половую энергию в ментальные каналы», как советует мужикам йога, и прекрасно себя чувствовала. То есть, несмотря на полное отсутствие в моей жизни интимной стороны (а тем более голого секса), я чувствовала себя уверенно и спокойно… насколько позволяет моя довольно-таки нервная работа.
Кстати, о работе. Вот уже наш рулевой объявил: «Театральная следующая», и я погребла к выходу. Ну, подсознание, надеюсь, ты правильно меня подготовило…
Искомую «эдичку» я увидела издалека. Если кто не знает, поясню: существует такое жаргонное выражение у рекламщиков. Означает оно, что на вывеске, плакате и проч. сначала бросается в глаза, КТО предлагает («Это я, Эдичка!»), а уж после — ЧТО предлагается.
Вот и здесь: сначала шла помпезная готика, да еще аршинными золотыми буквами:
ООО «АЛЫЙ ПРАХ»
А ниже значилось: «Магазин даров старого Востока».
Вы случайно не помните мой давешний сон? Я лично аж вздрогнула, осознав, что это за ООО…
Алый Прах…
Огонь, пожар, пепелище, утрата. Что-то не нравится мне этот ассоциативный ряд…
Но делать нечего. Заходим.
Что же мы видим?
Мы видим внутреннее убранство, поражающее бездной вкуса, — в отличие от бездарной вывески.
Тяжелые портьеры задернуты. Комнату пронизывает приглушенный свет, медленно и покойно льющийся из стилизованных под бронзовые подсвечники ламп. Кстати, на полках и прилавках имеются прототипы ламп.
Вы бывали в Москве, в магазине «Ганг»? Не бывали? Не страшно: здесь совсем не похоже.
Никаких индийских юбок, зато в изобилии ювелирные украшения, книги. Особенно много старинных, как и все остальное здесь, картин. И каждую явно помещали не куда попало. Стоило вглядеться в какую-то, начинало слегка шуметь в ушах и явственно кружиться голова. Вы уж поверьте выпускнице художественного училища, там были истинные произведения древнего искусства.
А еще были шкатулки и шкатулочки, статуи и статуэтки… нимфы и нимфетки. Шучу. Это нервное, вы уже поняли.
— Чем могу помочь?
Это проснулся и поднялся со стула приказчик — как еще его назовешь среди всего этого антиквариата?
Впрочем, я не права: на груди его блеснула тусклым светом вполне современная — из чего-то синтетического — табличка: «Продавец-консультант», почему-то без фамилии.
Строго синхронно с его словами вдруг качнулся тяжелый бархат ближней ко входу портьеры.
Во мне проснулся профессионал. Удобные портьеры, ничего не скажешь. Быстрый взгляд за прилавок: кроме приказчика, там еще имелась закрытая дверь. Подсобка? Караульное помещение? Комната отдыха спецназа? Но ответим-ка этому консультанту.
— Посоветуйте, пожалуйста: можете ли вы предложить мне что-либо для выравнивания баланса космических сил?
— Разумеется, госпожа, — заулыбался желтокожий консультант. Все-таки это, по-моему, не китаец, скорее японец или кореец.
— Вот, взгляните-ка, например, сюда, госпожа, — сладенько пропел консультант, склонился над прилавком и сделал приглашающий жест: мол, и ты наклонись, рассмотри получше, деточка…
Знаем мы эти фокусы. Ты нагнешься, а тебя… нет, сначала — не то, что вы подумали. Сначала тебе руки скрутят.
А я с детства не люблю оков. К тому же еще в школе, на уроках истории, меня особенно угнетали именно восточные деспотии… Так что не будем, милейший! Мне сверху и так все видно.
Рука сладкозвучного корейца указывала на покоившуюся в складках бархата пару великолепных сережек из зеленоватого камня в виде раскрывших пасти миниатюрных драконов.
— Нефрит? — предположила я.
— Вы почти угадали, сударыня! Это жадеит. Обратите внимание: у него своеобразный маслянистый блеск. Это признак подлинности камня.
С языка вконец умиленного продавца бочками потек мед. Видимо, с ощутимой примесью дегтя… а то и просто яда.
— Исполненные сакральной мощи, эти амулеты передают тому, кто ими обладает, свою неслыханную силу.
Я всмотрелась в зеленоватых каменных драконов. Минерал, из которого их сделал неведомый мастер, был волокнистый и… какой-то крепкий, что ли, на вид.
— Жадеит, как считают в Китае, — предшественник всех драгоценных камней. Он символизирует пять главных добродетелей: милосердие, скромность, отвагу, справедливость и мудрость. Истертый в порошок и смешанный с водой, он является могущественным средством против любых внутренних расстройств, укрепляет телосложение, предохраняет от усталости, продлевает жизнь, а если принят в достаточном количестве перед самой смертью, то препятствует распаду…
Консультация моего медоноса уже превращалась в лекцию. Слушать было интересно, но в то же время мне почему-то казался смутно знакомым его рассказ. А вот насчет распада — сам камни трескай, любезнейший!
— Жадеит еще называют фей-тсу — «перья пегого зимородка». Дело в том, что этот камень может менять цвет. В Шанхае, например, есть громадная статуя Будды из белого жадеита.
Вижу, вы заинтересовались. Положите их на ладонь — и вы ощутите, что они живые, эти создания. Берите, не стесняйтесь!
Танечка, птичка, не щелкай клювиком в кругу наших заклятых прищуренных друзей. Лучше держи свободными руки. Рассмотрим издалека.
— Я хотела бы заглянуть к вам еще… к примеру, завтра, — сказала я, поворачиваясь боком к прилавку и уже зная, что услышу в следующий миг.
Я не ошиблась.
— Боюсь, что завтра вы уже не сможете к нам заглянуть, госпожа Ведьма, — сказал появившийся из-за портьеры человек в костюме гоблина-монголоида и с пистолетом в руке.
Входная дверь впустила еще двоих ребят с «макаровыми».
Из «комнаты отдыха спецназа» вывалились трое парней с короткоствольными автоматами.
Не нравится мне такая вот арифметическая прогрессия. Зато мне нравится, что из двери в подсобку больше никто не выходит. И еще мне нравится, что они не будут стрелять сейчас: попадут друг в друга. Но все равно парни настроены серьезно. Если уцелею — гордиться буду: Ведьму берут полдюжины вооруженных мужиков!
Вести задушевные беседы со своим противником можно. Но — только если он один.
А шестерых — считая безымянного консультанта, семерых — следует «мочить» сразу. Если получится.
Я занимаю очень невыгодную позицию: меня взяли в кольцо. У меня нет огнестрельного оружия, но это в данном случае не имеет значения.
Имеет значение то, что я стою боком к прилавку.
И этот прилавок — единственное, что отделяет меня от двери в подсобку!
Я молчу и улыбаюсь. Моя улыбка вот-вот начнет их раздражать: потенциальная жертва их явно не боится. Давай, Таня. Попробуем ускориться.
Внимание… МОЛНИЯ!!!
Я делаю боковое сальто через правую руку и перемахиваю прилавок. Очень больно опорной руке. Верчусь-качусь дальше — еще сальто!
Ура! Я в подсобке!
Еще завершая второй оборот вокруг собственного пупка, выхватываю из кармана домашнюю заготовку. Бросаюсь за косяк и еще в самом начале этого броска коротко взмахиваю правой рукой — получите сами дары Востока!
В моих «спецназовцев» летит десяток сюрикенов.
Звон, два крика, звук падения человеческого тела.
Прекрасно. Двое ранено, один наверняка тяжело. А теперь, господа, прошу подходить по одному! Тем более все равно в эту дверь вдвоем не пройти — зря, что ли, я сюда кинулась?!
Но теперь я заперта. И теперь они будут стрелять.
Мысленно прогоняю ярко-золотые потоки от горла по плечам и дальше, в кисти. Черт, ноет рука-то… Остается надеяться, что до свадьбы заживет… и что моя свадьба когда-нибудь все же состоится.
Я быстро огляделась. А вот и подручное средство! Стул! Ну, теперь я не безоружна!
Бросаю «пси-зонд» в дверной проем и понимаю, что чуть не опоздала. Сейчас ринутся трое.
Встречаем! Оркестр, туш-ш!
Сначала ствол, потом рука… а вот и сам бежит Лука. Профессионал, сразу стреляет из «макара».
Оплошал, дружище. Пуля попадает в брошенный мною навстречу первому посетителю стул. Щепки летят во все стороны, в том числе — ему в глаза.
Почти спокойно бью сложенными в «клювы» ладонями туда же, куда только что легли щепки. Парень хакает и теряет сознание. Я без промедления, пока он не упал, изо всех сил толкаю его навстречу друзьям, а сама падаю вбок.
Друзья у профессионала меткие. Но рефлексы — вещь обоюдоострая: их очереди опять посылают теперь уже мертвое тело туда, откуда оно начало было появляться.
Краем сознания отмечаю, что все выстрелы очень тихие. С глушителями работают, зверье.
Друзья не оставляют своих. Вот и мои двое лезут в дверь одновременно — спешат, родимые. Ай, как им неудобно! Да еще девка куда-то делась…
Девка успела вскочить на высокий стол. Парни смотрят сначала на упавшее тело, потом поднимают глаза, а уж потом пытаются поднять стволы.
Но у меня — преимущество в высоте, как в воздушном бою!
В уши бандитам летит мой леденящий боевой клич, в глаза — нестерпимый и нездешний свет. Я луплю их прямо в ствол мозга, в жизненно важные центры, биоэнергоразрядами — с двух рук, по-македонски. Они умирают, не успев упасть.
Выхватываю у одного «узи», в падении стреляю по лампе над прилавком (консультант хрипит с сюрикеном в горле), кувыркаюсь и длинной очередью гашу остальные светильники. Сумеречное зрение у меня отличное, да еще биополе есть, спасибо матери с отцом и упорным тренировкам.
Так что теперь я — хозяйка положения, хоть их еще двое. Оба стреляют веером — и, конечно, при этом один попадает в другого.
Последнего добиваю сама, понимая, что языка сегодня не взять. Да и не удавалось мне никогда глубокое ментоскопирование в атмосфере пороховой гари…
На всякий случай сую в карманы почти игрушечный трофейный автомат, пару магазинов, и — чао, Шанхай!
Выскочив из дверей, я рывком запахнула куртку и быстро пошла прочь, тщетно пытаясь достичь хотя бы слабого подобия того вселенского равновесия, которое столь наивно мечтала приобрести в оставшемся за спиной достойном заведении еще каких-нибудь четверть часа назад. Заодно пытаюсь привести в порядок внешность.
По другой стороне узенькой улочки навстречу мне степенно шествует «урядник» с рацией и «демократизатором». Он, разумеется, прекрасно видел, в каком, простите за каламбур, виде я выскочила из торговой точки исключительно легального и до тошноты законопослушного ООО «Алый Прах». Но, безусловно, его карма состоит в том, чтобы «шкурить» несчастных подвыпивших интеллигентов и мелких лавочников, а вовсе не в том, чтобы влезать в чьи-то разборки.
Тоже небось любит кататься в открытых машинах, жлоб.
Любишь кататься… ну и катись на хрен!
А мы покатим домой.
И непременно на такси. Заслужила!
Но, видимо, то ускорение, которое я недавно придала времени в ныне усеянном трупами магазине антиквариата, не прошло даром, и маятник качнулся в обратную сторону.
Знаете ли вы российскую гололедицу? Если вы в такую погоду не пытались куда-либо дойти или доехать — то нет, вы не знаете российской гололедицы!
Транспорт — тот, что еще не совсем забыл свое земное предназначение, — срочно начал готовиться к соревнованиям «Тортилла-профи». Ни о каких пассажирах никто из водителей не помышлял. Все душевные силы уходили в свисток — то есть в гудок… да еще в доносившуюся порой из кабин матерщину.
Наилучший способ для экстрасенса обезопасить себя от неожиданного нападения из толпы — «раскрыть зонтик». Когда ты под таким зонтиком, киллер привлечет к себе внимание и сочувствие общественности своими неудачными попытками снять «машинку» с предохранителя, карманнику за два метра от тебя срочно понадобится микстура от кашля, пьяного поведет и вовсе в другую сторону. Удобно, однако энергоресурсы жрет прилично — тем более подорванные недавними резкими телодвижениями. Так что, голосуя одной рукой, другой я отправила в рот дежурную малоформатную самарскую шоколадку.
Но на этот раз «зонтик» среагировал нештатно: я вдруг почувствовала, что улыбаюсь, а к спине и плечам словно прижался ласковый, теплый и пушистый зверь.
Чен!
Моего знакомого забросила в наш город волна перестройки и гласности. Он стал совершенно гласно пользовать местных страждущих по классическим канонам лекарей Поднебесной империи, стараясь при этом — по-моему, без особого успеха — поделиться опытом с местными эскулапами.
Ветер перемен с волнующим запахом китайских благовоний занес однажды и меня в жилище доктора Чен Чжу. И старый мудрец научил меня некоторым ТАКИМ вещам… А заодно мы стали добрыми друзьями.
— Здравствуй, учитель!
— Здравствуй, Танюша. — Чен прекрасно говорил по-русски. — Давно не заглядываешь! Может быть, ты уже достигла высшей гармонии… с каким-нибудь благородным даосом?
Я почувствовала, что начинаю краснеть. Мою «пси-блокаду» он, кажется, пронизывает, как прожектор тюлевую занавеску.
— Я все собираюсь, но вот дела…
— Я тоже собираюсь… заварить сегодня твой любимый чай По Ли. Заходи. — Он развернулся и легко, как юноша, зашагал куда-то.
— Спасибо, Чен! Попробую забежать! — крикнула я ему вслед.
Но тут один «жигуленок» все-таки тормознул, и мне расхотелось участвовать в высоких беседах и восточных церемониях. Пожалуй, сегодня я уже вполне достаточно поупражнялась в ниндзю-цу. Теперь — под крышу дома своего.
Там ведь меня ждут не только тапочки и телевизор, верно?!
Верно, ждали меня не только тапочки.
