Глава 5
Когда за ним захлопнулась дверь, я немного постояла, прижавшись к дверному полотну спиной и переводя дыхание. Не знаю, бывает ли у вас такое, но у меня иногда при общении с иными людьми возникает неприятное ощущение какой-то липкости… Как будто с мухой или тараканом. Вот и сейчас — почему-то меня не оставляло ощущение, что Володя не ушел, а стоит за дверью, прислушиваясь. Неприятная личность, что и говорить!
Постояв так немного, я прошла на кухню, где мои верные друзья продолжали полушепотом обсуждать литературу, перейдя с Кафки на уж совсем непонятного мне отечественного писателя. Кажется, он им обоим не нравился, потому что очень они этого писателя ругали. Я его не читала, вообще не люблю этот псевдорусский бред, смешанный с недоделанной фэнтези, и поэтому села на стул, пребывая в прежней задумчивости. Они же, заметив наконец мое появление, быстренько свернули свое обсуждение и уставились на меня с живым интересом.
— Ну и что наш клиент? — спросил Мельников.
— Склизкий, — призналась я. — Но через него можно попробовать выйти на некую «прекрасную даму», которая, сдается мне, за всеми этими непотребствами стоит и подмигивает…
— А к убийству Арташеса? Он имеет отношение к этому убийству? — нетерпеливо облизнул губы Мельников.
— Пока я не могу этого сказать наверняка, но он очень настаивал, что кража не имеет отношения к убийству.
— Какая кража? — вытаращились они на меня.
— Ах да… Сейчас все расскажу.
Я достала фотографию и первый раз увидела этот стилетик. Увидела — и ахнула. Настолько вещица эта была изящной и пленительной, кабы не являла собой смертоносное оружие! Просто глаз оторвать невозможно… Тонкая, почти кружевная резьба украшала его удивительной красоты рукоятку. Само лезвие было такой совершенной формы, что я невольно восхитилась мастерством автора.
— Дай посмотреть, — попросил Мельников. Я отдала фотографию с легким вздохом.
Мельников посмотрел и присвистнул.
— Не свисти, — бросила я. — Ты сейчас свистишь, а у меня завтра начнется напряженка с деньгами.
— Не буду, хотя верить в приметы глупо…
— А вот и нет, — парировала я. — Ритка, например… Если встретится, точно жди беды.
— При чем тут я, — попробовала обидеться Ритка, но, подумав, согласилась.
Теперь мы уже втроем пялились на эту невиданной красоты вещицу.
— Так чего хотел клиент? — вспомнил Мельников.
— Чтобы я нашла вот это, — кивнула я на фотографию. — Будто бы эта вещь принадлежит некой даме с престранным именем. Сейчас вспомню… Джессика Ивановна? Нет. Леонида Игнатьевна? Ах да… Лоретта Павловна, вот. У тебя никогда такая Лоретта по делам не проходила?
— Нет, я бы запомнил, — сказал Мельников.
— Ладно, спрошу у Потугина, — сказала я.
— А при чем тут этот гад? — спросил недоумевающий Андрюшка. — Он в этой истории замешан?
Потугина-гада мы выручали вместе. Поэтому Андрюшка великого бизнесмена и страдальца знал так же хорошо, как и я.
— Нет, он просто рекомендовал меня.
— Вот гад-то! — опять обвинил его Андрюшка. — С ним и так хлопот было много, так он теперь еще и этих сюда подослал…
— Ладно, и от него польза быть может, — справедливо рассудила я. — Давайте лучше думать, с чего начнем. У нас — радиостанция, чтобы узнать, какую песню они там передавали и под которую Арташес сразу умер. Потом Рябцев. Может быть, он что-то знает? Еще вот Потугин… И решайте, кого мы посадим у Ритки.
— Давайте никого, — жалобно попросила Ритка. — Мне тут одной тоже страшно.
— Никого? — вместе заорали мы. — Там же классный наблюдательный пункт!
— Ну, хорошо, — согласилась Ритка. — Пусть там тогда побудет Андрюшка…
— Нет уж, — сурово отрезала я. — Мне у твоих родителей очень даже понравилось. Поэтому придется тебе, солнышко мое, все-таки посидеть одной.
Ритка тяжело вздохнула, но согласилась.
— Кстати, о твоих поклонниках, — ехидно начала я. — Мне все-таки кажется, что не все были подставными…
Ритка покраснела, показав тем самым, что подозревала я ее в порочности не зря.
— Так который из них настоящий?
— Не знаю, — еще больше покраснела Ритка, но я уже поняла. Тот, которого я отправила раздеваться.
— Подождите, что там у вас за подставные поклонники? — совсем растерялся Андрюшка.
Мы рассказали ему про дурацкие звонки, авторы которых явно не блистали ни хорошими манерами, ни отменным вкусом. Особенно развеселило Андрюшку приснопамятное «пивко». Ритка же сидела красная, как рак, и лепетала что-то про недоразумения.
— Конечно, могли и ошибиться, но… — нахмурился Андрей. — Таня, что-то мне вся эта компания нравится с каждым часом все меньше…
— Если ты думаешь, что я без ума от этих ребят, то очень заблуждаешься, — заверила его я.
— Ты меня не поняла. Просто там находиться небезопасно…
— Это я тоже как-то поняла, — кивнула я. — Именно по этой причине я там и засела, выгнав Ритку. Или ты думаешь, что мне не по силам управиться с ними?
Я даже обиделась немного.
— Нет, но…
Он осмотрел меня с сомнением.
— Хорошо, что ты предлагаешь? Нарядить под длинноногую блондинку Началова?
Андрюшка задумался и засмеялся, представив себе Началова в роли длинноногой блондинки.
— Нет, это извращение.
— Тогда давай попытаемся с тобой, — сделала я еще одно предложение. — Правда, твой рост может навести их на неподходящие случаю мысли. А если ты начнешь ходить на полусогнутых, получится опять же глупость, поскольку они подумают, что ноги кривые, а у нас с Риткой с ногами все в порядке… Так что как ни крути, а придется мне рисковать собственной жизнью…
Я вздохнула как можно трагичнее, чтобы они оба прониклись величием моего подвига. Они прониклись. Каждый по-своему. Ритка собралась зарыдать в голос, а Мельников задумался, не спрятаться ли ему в шкафу, кося под «любовника». Решив, что еще подумаем, мы разделились. Мельников помчался к себе в прокуратуру, я решила начать с Рябцева, а Ритку мы отправили на радио. Зная ее девичью память, я сто раз повторила, что все сведения Ритка обязана записать.
Проводив их, я вспомнила о Потугине и набрала его номер. Пока телефон нервировал меня длинными гудками, я пыталась сообразить, кто может, глядя на фотографию, дать мне точную справку по этому очаровательному стилету. И пришла к выводу, что все тот же Рябцев.
Как раз в тот момент, когда я потеряла надежду услышать голос Потугина, трубку подняли и вальяжный голос протянул:
— Алло, я вас слушаю.
— Здравствуйте, вас беспокоит Татьяна Иванова.
Потугин сразу начал ерзать в кресле и сопеть — я просто видела это, хотя была лишена удовольствия лицезреть его воочию. Но помнила я его прекрасно, так что на все сто процентов была уверена, что в данный момент он по своей милой привычке ковыряет спичкой в ухе.
— Танечка! — изобразил он восхищение. — Какими судьбами?
— Василий Николаевич, вы мне послали одного человека…
— Ты имеешь в виду нашу очаровательную Лоретту? — проворковал он.
Вот тебе сюрприз! Оказывается, он знает эту самую загадочную Лоретту!
— Да, именно, — с готовностью соврала я.
— Так в чем дело-то? Она тебе показалась неприятной особой?
— Нет, что ты… Просто хотелось бы поговорить о ней. Возможно?
— Конечно, Таня. Я всегда к твоим услугам.
— Я к тебе сейчас подъеду, — сообщила я.
— Жду с нетерпением…
Я повесила трубку. Ура! Кажется, теперь мне удастся выяснить куда больше, чем рассчитывала сначала!
* * *
Рванув с места, моя машина помчалась по улице к поставленной перед ней цели. Целью служило довольно убогое с виду помещение фирмы, но — не верь глазам своим, прохожий! Не думай, что господин Потугин относится к разряду людей, чьи фирмы существуют бедно и скромно! Зайдя внутрь, ты будешь ослеплен великолепием и прекрасным оборудованием. В женском туалете даже примостилось биде, а ручки на оном такие, что ты бы мечтал заиметь такие в своей квартире!
Наверное, именно поэтому в потугинской фирме никто не собирался особенно прощаться по вечерам. По вечерам здесь засиживались допоздна: то пили водку, то смотрели на компьютерах порнуху — в общем, находили чем заняться.
Потугин посмотрел фильм «Адвокат дьявола» и, восхитившись от души героем Аль Пачино, решил воспроизвести в своей фирме нечто подобное. Насколько я знала, все были между собой женаты и даже склонны к обмену партнерами, только вот программист подкачал — был женат на посторонней, что очень их напрягало. Жена его в торговлю идти не хотела, а подвизалась в каком-то издательстве редактором, не желая примыкать к разудалой жизни оптовиков. Поэтому программист по большей части грустил, дома были обиды на поздние возвращения, а на работе недоумевали, почему он не может разъезжать с коллективом по баням. В данный момент он и сидел, тоскливо уставясь в потолок вместо монитора.
— Привет, — поздоровалась я. — Где боссяра?
— На месте, — кивнул он. С моей легкой руки Потугина тут называли то «боссярой», то «боссяком». — А что случилось? Опять вляпался по ушки?
— Нет, — покачала я головой, разочаровав несчастного юношу.
— Жалко, — искренне признался он.
— А что? Опять плохо себя ведет?
— Ага, — кивнул программист. — Вчера требовал от меня, чтобы я московских гостей всю ночь по проституткам возил. Представляешь, что бы мне по этому поводу сказала Анька?
Я представляла. Анька, как и я, зарабатывала деньги сама, и не попой, а головой. И ей всяческое раболепие перед нуворишами претило. Она была в дружеских отношениях с довольно крутыми ребятками, которые ее нежно любили, так что Потугин, бедняга, явно заигрывался.
— Василий Николаевич? — спросила я, открывая дверь кабинета.
Потугин кивнул, приглашая меня войти, хотя продолжал с умным видом пялиться в экран монитора, где ослепительная красотка с грудями-арбузами занималась оральным сексом. С искренней жалостью отключив компьютер, он развернулся в мою сторону и цокнул одобрительно языком.
— Татьяночка, красавица ты моя! Рад тебя видеть!
— Взаимно, — покривила я душой. Предпочла бы не встречаться с ним еще лет пятьдесят.
— Так что там у нас случилось?
— Ничего, — ответила я. — Просто пришел некий снусмумрик от твоей Лоретты и сказал, что ты решил работать моим рекламным агентом. Кто они есть? Сам знаешь, я могу вляпаться, а мне этого не хочется… Вдруг они уголовники?
— Лоретта? — искренне удивился он и захохотал. — Ах, Таня, Таня! Ты познакомься с Лореттой — тогда сама увидишь, что она чиста, как кристальное стекло!
— Кристально чиста, как стекло, — машинально поправила я.
— Какая разница? Так вот, Лоретта человек немного странный, не спорю, но с бандитами не связана.
— Ты ее знаешь хорошо?
— Конечно, — пожал он плечами. — А как же…
При этом он как-то не очень хорошо ухмыльнулся. Явно Лоретта имела отношение к оральному сексу, подумалось мне. Улыбочка была именно такая.
— Чем помочь могу?
— Устрой мне с ней встречу, — сказала я. — Мне немного странен клиент, который предпочитает действовать через посредников. Я хотела бы переговорить с ней лично, и как можно скорее. Но встреча желательна неожиданная.
— Все будет, как ты хочешь. Только дозволь поцеловать ручку…
Я милостиво протянула ему свою руку.
— Все, Танечка? Позвоню вечерком…
— Еще одно, — вспомнила я про несчастного программиста. — Постарайся все-таки провести границу между порядочными женщинами и шлюхами. Не заставляй вашего Сашку-программиста таскаться с вами по баням. У него жена — не ваши подруги боевые. И не смей мне лепить, что все бабы одинаковы. Бабы — может быть, но иногда, Василий, тебе везет, и ты встречаешься с женщинами. Например, со мной.
Намекнув таким образом, что, если продолжит обижать Сашкину Аню, будет иметь дело со мной, я гордо удалилась. Простившись с Сашей, вышла, забралась в машину и задумалась.
К кому мне ехать сперва? К Рябцеву или на радио? Решив, что Рябцев ближе, я тронула машину. Скорей бы увидеться с загадочной Лореттой! Чуяло мое сердце, что она знает очень много таинственного и пока загадочного из жизни нашего общего знакомого Гараяна!
* * *
Наше столкновение было неизбежным. Этот чертов «мерс» мчался столь стремительно, что я увернулась с трудом. Нажав на тормоза так, что они издали истерический визг, я остановилась и сжала руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Ужасно неприятно пролетать в сантиметре от возможной гибели.
— Проклятье… — пробормотала я, пытаясь унять дрожь в пальцах и коленках.
«Мерин» тоже остановился. «Вот черт», — тоскливо подумала я. Знаю я эти ваши штучки, господа «мериновы» владельцы, сейчас предъявите мне царапину годовой давности на бампере и начнете пытаться выбить из меня деньги, шантажисты проклятые.
Поэтому я сжала рукоять «беретты», твердо вознамерившись стоять до последнего.
Однако из машины вышел не короткошеий крепыш с бритой головой, как я этого ожидала. Я застыла в немом восхищении, увидев ее. Нет, сказать, что она была красивой, — совершенно точно погрешить против истины. Красивой она не была, это уж точно. Дама, вышедшая с королевской грациозностью из машины, была настолько очаровательной, что было странно видеть ее в этом мире, сотканном из грубости и насилия. Одетая в белую и легкую тунику, с распущенными волосами, прихваченными подобием тонкого обруча… Нет, это фея из сказки! Ноги, длинные и стройные, были обуты в легкие сандалии, похожие на греческие. А лицо… Господи, она же была похожа на «Весну» Ботичелли! Такая же полуулыбка, изумрудные глаза, густо окаймленные черными ресницами… Почему я не родилась мужчиной, черт побери! Я бы наконец отыскала предмет, достойный поклонения!
Она приблизилась ко мне и, слегка наклонившись, спросила мелодичным голоском:
— Извините, у вас все в порядке?
— Все в порядке, — сказала я, опустив глаза, чтобы не ослепнуть от ее сияния.
— Простите меня, казус произошел по моей вине, — вздохнула она. — Вы уверены, что у вас все в порядке?
— Конечно, — кивнула я.
— На всякий случай, — она порылась в изящной сумочке и протянула мне визитную карточку. — Если вдруг вы что-нибудь обнаружите — неполадки в машине или еще что-то, — перезвоните мне, ладно?
Я машинально взяла карточку, не взглянув на нее, и кивнула. Женщина взмахнула своей изящной и ухоженной ручкой с тонкими пальчиками, на каждом из которых сияло маленькое колечко, и исчезла на своем белом «Мерседесе» так же загадочно, как и возникла.
Когда она уехала, я пришла в себя и собралась было уже засунуть карточку в сумку, но из любопытства взглянула, как могут звать нечаянно встреченных на улице феечек.
И подпрыгнула. Догадайтесь с трех раз, как же ее звали?
Конечно, конечно… Ее звали Лоретта Павловна! А вот фамилия…
Фамилия у нее была мне тоже знакома. Потому что ее звали Лоретта Гараян!
* * *
Теперь я была ошарашена уже не почти случившейся аварией, а тем, как только что со мной пошутил господь. Надо же — я ищу эту Лоретту, воображая ее чем-то вроде Ма Бейкер, а она сама сваливается мне на голову да еще оказывается родственницей Гараяна, потом так же незаметно исчезает, оставив, впрочем, все свои координаты! Конечно, можно попытаться догнать ее, но, судя по виду этой неординарной женщины, она не любит грубой игры. О, нет! Наверняка она такая же поклонница изящного, как и я.
Интересно, кем приходится она этому Арташесу Левоновичу? Уж не дочь — иначе у нее было бы другое отчество. Кроме того, у Арташеса был пасынок… Не падчерица.
Все вопросы по личной жизни Гараяна мог осветить только Рябцев.
Именно к нему я и мчалась, искренне надеясь, что застану его дома. Дурной чертой Рябцева было то, что этот художник, предпочитающий рисовать сельские пейзажи, презирал цивилизацию и отказывался от ее услуг настолько, насколько это было возможно. Поэтому телефона у него не было, и оставалось полагаться лишь на удачу. Жил он на самой окраине города, в маленьком домишке, который тоже, как мне казалось, выбирал по принципу — чем хуже, тем лучше, потому что домишко этот был настолько убогим и покосившимся, что я вообще никак не могла понять, как в таком можно жить.
Добираться мне пришлось долго, по невообразимым колдобинам, которые появились сразу, стоило мне только выехать на эту проклятую гору. Невдалеке маячил скит, хоть немного украшая невыносимую местность.
Дом я нашла с трудом, как всегда, поскольку бывала у Рябцева всего пару раз, и то очень давно. Калитка была открыта. Я вошла, толкнув ее, отчего она так громко скрипнула, что в соседнем дворе истерически залаяла собака.
Мне показалось, что Рябцев мог бы и откликнуться, но он, по-видимому, был слишком занят новым своим шедевром. Я знала, что он всегда настолько увлекался выписыванием очередного стожка, что приходилось мириться с этим фактом, поскольку оторвать его от этого занятия все равно было невозможно никакими силами.
Осторожно открыв дверь в дом, я оказалась внутри, в очередной раз сморщив нос от запаха масляной краски и растворителя. Казалось, воздух был просто пропитан ими насквозь.
В мастерской Рябцева не было. Я слегка удивилась, но не больше того. «Значит, спит», — подумалось мне, и я пошла дальше. Конечно, перед дверью, ведущей в спаленку, я приостановилась и постучала.
Мне никто не открыл. Никаких признаков жизни…
Пожав плечами, я уже собралась подождать его во дворе, подумав, что он пошел в скит за святой водой, но нечаянно толкнула дверь, которая легко поддалась и открылась.
— Господи! — вырвалось у меня раньше, чем я успела понять, что вижу. Схватившись одной рукой за косяк, а другой — за голову, я попыталась прийти в себя. «Что-то слишком много потрясений на сегодняшний день, Татьяна Александровна», — подумалось мне.
Рябцев сидел, тупо уставясь в одну точку прямо перед собой. Так как прямо перед ним находилась я, то получалось, что именно меня он рассматривает с такой бессмысленной улыбкой. Меня от его взгляда начало немного трясти, и к горлу подступила тошнота.
Он сидел в такой же позе, как и Гараян. И, похоже, был убит точно таким же орудием. Осторожно я подошла к нему и наклонилась в безумной надежде, что он все-таки еще жив, просто…
«Да что просто! — истерически завопил мой внутренний голос. — Неужели ты не видишь эту рану? Тонкий разрез, почти не испортивший рубашки… Ты пытаешься спрятаться, Танечка? Спрятаться от такой ужасной, но реальности?»
Его седые волосы были тщательно причесаны — как всегда, волосок к волоску. И почему-то именно от обыденности этой аккуратной стрижки, совершенно несоответствующей чудовищности ситуации, мне захотелось так заорать, что я еле сдержалась.
