Глава 9
Клуб «Веселый Джокер», несмотря на мое страстное пожелание, чтоб он провалился в тартарары, никуда не подевался и стоял на том же месте, где и вчера. Я вышла из такси и поморщилась от лицезрения этого заведения, но работа есть работа, и чувствам тут делать нечего.
Встряхнув головой, я поправила на плече белую стильную сумочку и, придерживая край длинного вечернего платья, не торопясь направилась к знакомому крыльцу, выложенному зеленой плиткой.
Я нарочно оделась слишком хорошо и дорого для этой неприличной забегаловки, что в сочетании с новым визуальным обликом должно было сбить с толку всех моих нежелательных знакомых.
Но наглеть и вылавливать того же Васю, например, и предлагать ему выпить со мною на брудершафт, чтобы испытать качество моей маскировки, я не собиралась, и так была уверена, что он меня не узнает.
На этот раз охранник не стал даже дергаться, чтобы ознакомить меня с дурацкими правилами, он просто открыл передо мной вторую дверь и приниженно расшаркался. Так и должно быть: знай свое место, мальчик.
Я не стала задерживаться в первом зале, а сразу же подошла к бару и заказала себе коктейль «Сигрэм Джин Физз». Потом со скучающим видом спросила у бармена, открыта ли сегодня рулетка.
Он чуть ли не шарахнулся к своей занавеске, бормоча с придыханиями, как рад меня видеть. Я ему почти что поверила и прошла во второй зал с самым благодарным видом, на какой только была способна.
Никого из моих славных знакомых здесь не было, и я, рассеянно сыграв пару раз в покер, обратилась к девочке, разносящей напитки, с вопросом, где бы мне найти Ирину.
— Какую именно? — уточнила она, внимательно оглядывая меня с головы до ног.
Мне показалось, что я вижу, как в голове у нее быстренько скалькулировалась стоимость всего моего видимого и невидимого гардероба. После этого осмотра девушка еще подумала чуть-чуть и, улыбнувшись, добавила:
— У нас их несколько. Официантка, балерина и старший менеджер.
Я вздохнула от огорчения на саму себя, так как не догадалась у своей вчерашней знакомой спросить хотя бы фамилию. Тем более что должность ее в фирме, по собственным же словам Ирины, не подходила к трем перечисленным. Однако, подраскинув мозгами, я нашла выход:
— Уверена, она работает не официанткой, скорее всего менеджером. Ее парня зовут Максом, и он ездит на темной «десятке». Этих примет достаточно?
— Конечно. — Девушка снова улыбнулась, еще приветливее, чем в первый раз, и сказала, что мне нужна старший менеджер Ирина Григорьевна и она ее сейчас же позовет.
В благодарность я взяла у нее с подноса какой-то гадкий коктейль. Он мне не понравился с первого глотка, и пришлось забыть его на ближайшем же столике.
Ирина появилась внезапно — из незаметной боковой двери, почти совершенно скрытой в обшивке стен. Как будто материализовалась из ничего. Она окинула зал внимательным взглядом и направилась в мою сторону, явно меня не узнавая.
— Добрый вечер, мадам, у вас возникли вопросы? — спросила Ирина все так же отчужденно.
У меня мелькнула мысль, что Женя, может быть, и прав по поводу использования моих парикмахерских талантов. Но я тут же ее отогнала, потому что талантов у меня много и прославляться, занимаясь каждым из них, будет просто бессовестно по отношению к другим людям, у которых этих талантов гораздо меньше.
— Есть вопросы, есть, — жизнерадостно ответила я. — А ты что, меня не узнаешь? Может, мне краску смыть?
Недоуменное выражение лица Ирины сменилось удивленным.
— Таня? — тихо спросила она. — Ну ты даешь!
Никогда бы не узнала. Да ты просто молодец!
— Спасибо, я знаю, — поблагодарила я ее. — Мы сможем поболтать где-нибудь?
Ирина осмотрелась.
— Если только у меня в кабинете. Пойдем?
Она открыла секретную дверь, и мы прошли длинным полутемным коридором мимо открытых уборных, где переодевались стрип-герлз, которых здесь почему-то называли балеринами, видимо, от неизбывной тяги русского человека к высокому искусству. После уборных мы и попали в маленький кабинетик с маленьким же окошком под потолком.
— Ну вот, — рассмеялась я, — шли вроде все время по прямой, а попали в подвал. Чудеса.
— Ты так думаешь?
Ирина подошла к холодильнику, стоящему в стенной нише, и достала две бутылки темного пива.
— Надеюсь, ты составишь мне компанию? — предложила она, вынимая из ящика стола два стеклянных бокала.
Мы устроились, и я, смакуя холодное пиво, молчала до тех пор, пока Ирина не напомнила:
— Ты собиралась о чем-то поговорить. У меня же работа…
— Удивительно, — произнесла я уважительным тоном, — ты мне говорила, что числишься в каком-то там пищеблоке и сама вроде танцуешь на сцене, а на следующий же день оказывается — у тебя свой кабинет… — Я покачала головой и достала из сумочки сигарету.
Ирина вздохнула, попросила у меня закурить и, чуть помолчав, сказала:
— Издеваешься, да? Ну-у, значит, я заслужила.
Знаешь, если честно, когда я узнала, что ты детектив и расследуешь убийство Нинки, то просто перепугалась. Ты же не понимаешь, наверное, в каких условиях нам приходится здесь существовать: бандиты, постоянные угрозы, хамство… Даже это убийство — как предупреждение всем нам: молчи — целее будешь. Вот Нинка трепала языком налево и направо… Результат тебе известен.
Ирина замолчала, потупилась, потушила сигарету и попросила у меня вторую.
— Все не так просто, Татьяна, — тихим голосом заговорила она, но вдруг вздрогнула, вскочила со стула и подбежала к двери. Медленно отворив ее, она осторожно выглянула наружу и так же медленно, стараясь действовать бесшумней, прикрыла.
Вернувшись на свое место, Ирина с какой-то безнадежностью посмотрела на меня.
— Все не так просто, — повторила он, снова усаживаясь на стул, — я вот с тобой сейчас разговариваю, а у самой все поджилки трясутся. Ты ведь не знаешь, что этот клуб принадлежит уголовникам.
Самый главный у них Борис Сергеевич. Я тебе его покажу как-нибудь. Он такой толстый, потный…
— Я его знаю и даже уже немного пообщалась с ним, — сказала я, отпивая пиво, — мерзкая личность.
Ирина покачала головой.
— В нашей жизни все завязано в один узел. Вот мой Макс, например. Самый близкий человек вроде бы. — Ирина усмехнулась. — Он работает в налоговой, но сидит у Бориса Сергеевича на жалованье.
Раньше он был любовником Нины Петровой, а теперь спит со мной. Вот так.
Ирина опустила голову и заплакала. Немного успокоившись, подняла голову и заговорила быстрым срывающимся шепотом. Я с трудом различала некоторые слова, но не перебивала ее и слушала.
— Сегодня утром, ну, то есть в середине дня, как ты ушла, Макс позвонил по телефону Борису Сергеевичу и договорился с ним о встрече. Мы приехали, куда он нам приказал. Макс передал весь разговор с тобой, мне пришлось — заставили! — рассказать то, что он не слышал. Извини. Но — вот так мы все и живем здесь. Борис Сергеевич сегодня не должен быть в «Джокере», что-то у него там произошло, поэтому я с тобой и беседую. А все равно шугаюсь, как кошка драная… Пример Нины очень показателен, Таня. Я боюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но я очень боюсь.
Я погладила Ирину по руке, она всхлипнула:
— Да ну тебя!
— Ты собираешься так прожить всю жизнь? — Мне было немного жаль эту молодую запуганную женщину. — Может быть, попробуем что-нибудь изменить? Я, кстати, уже наступила Дяде Боре на одну из его мозолей. Можно сказать, это при моем содействии он сейчас отлеживается с примочками на пузе. А про Макса и Нину я уже знаю.
Ирина промолчала, только покачала головой, поглядев на меня с некоторым страхом.
— А зачем ты мне наплела, что Петров импотент? — улыбнулась я. — Экспертная проверка этого не подтвердила. Я видела его любовницу и содержательно пообщалась с ней.
— Да просто что первое в голову пришло, то и ляпнула, — призналась Ирина. — Думаешь, каково мне было при Максе отвечать на твои расспросы?
Ты видела: он быстро вернулся со стоянки, быстро на кухне пошурудил и сел практически рядом с нами. Я же знала, что каждое слово будет доложено.
Так, в общем-то, и получилось.
Ирина посмотрела в сторону и продолжила:
— Петров был нормальным мужиком, только ему до жены дела не было никакого. Нинка работала здесь менеджером, таким же, как я. Однажды после работы зашел у них разговор с Борисом Сергеевичем. В шутку такой, знаешь. Одним словом можно сказать, он взял ее на «слабо». Они поспорили, по-моему, на полштуки баксов, что она не сможет выступить в голом виде. А Нина кричала, что сможет. Пьяными они были. Ну а потом, когда она все-таки выступила с детской этой песенкой, оказалось, что ее сняли на видеокамеру. Все сняли: как она раздевалась и как выступала…
Ирина взяла свой бокал и медленно выпила все пиво.
— Еще будешь? — спросила она меня.
— У меня есть, — сказала я.
Я пить не хотела, но компанию поддерживала мелкими глотками.
— А я буду, — со злостью ответила Ирина и снова налила себе полный бокал.
— И что потом было с пленкой? — спросила я.
— С пленкой-то ничего, а с Нинкой хреново.
Борис Сергеевич взял ее за горло, и у них пошли какие-то свои дела.
Ирина облизнула губы.
— Знаешь, — пробормотала она, — я вот разговариваю с тобой, а сама думаю о том, что страшнее.
Не понимаешь, о чем я?
— Нет пока.
— Я думаю, что страшнее: разговаривать с тобой здесь и ждать, чтобы кто-то вошел и увидел нас, или разговаривать на глазах у Макса? Максу еще можно лапшичку на ушки навесить, а вот Борису Сергеевичу не получится. Я себя перед ним всегда чувствую кроликом, которого гипнотизирует удав. Отвратительное ощущение, скажу я тебе.
Словно он тебя насквозь видит и посмеивается: ври, ври, девочка, приятно слушать…
В этот момент в дверь стукнули один раз, и к нам заглянула девушка в серебристом купальнике.
— Ой, извините, Ирина Григорьевна, я не знала, что вы с посетителем.
— Что тебе, Надя? — устало произнесла Ирина.
— Да хотела спросить, можно мне сегодня пораньше уйти. С ребенком проблемы, я вам говорила.
— Иди, — Ирина слабо махнула ей рукой, — завтра утром позвонишь мне домой. Нужно будет решить один вопрос.
— Спасибо большое. И хорошо, я позвоню. — Девушка стрельнула взглядом по моему платью и вышла, нежно прикрыв за собой дверь.
— Ну вот, сама и накаркала, — произнесла Ирина со злостью. — Знаешь что, — она посмотрела на наручные часы, — давай сегодня встретимся на улице в два часа, а? Макс подъедет к трем, и мы за час с тобой спокойно обо всем поговорим. Неуютно мне здесь, понимаешь, неуютно!
Я согласилась и встала.
Ирина, вдруг вспомнив что-то, наклонилась и достала из-под стола коричневый полиэтиленовый пакет с какими-то свертками.
— Здесь вещи Нины, — сказала она, — девчонки собрали все, что осталось. Она была детдомовской, так что родителей у нее нет. А Петров, сама понимаешь, в вещах жены не нуждается. Возьмешь? Может быть, обнаружишь какую-нибудь ниточку. Теперь это тебе, наверное, нужнее всего.
Я взяла пакет, и Ирина проводила меня до выхода в зал.
— Я дальше не пойду, — сказала она, отступая на шаг назад, — извини, пожалуйста.
— Охрана меня не задержит с посторонними предметами? — спросила я.
Ирина покачала в воздухе пальцем:
— Правильно. Подожди.
Она заглянула в ближайшую уборную, позвала кого-то, и через минуту из комнаты вышла та самая девушка, которая отпрашивалась с работы. Сейчас на ней поверх купальника был надет легкий сарафанчик.
— Надя, прошу тебя, — сказала Ирина, — донеси пакет до выхода, а потом отдай его этой девушке. Ладно?
— Конечно, Ирина Григорьевна.
Я передала пакет и взглянула на Ирину.
— Значит, около того магазинчика? — уточнила я.
Ирина кивнула, повернулась и пошла в сторону своего кабинета, а мы с Надей — к игровому залу.
Потом Надя отправилась к выходу из клуба, а я взяла еще один коктейль и не спеша профланировала перед рулетками. Ни Бориса Сергеевича, ни Васи, ни Зинаиды сегодня в «Джокере» не было. Отдыхают ребятки. Зализывают раны.
Выйдя на улицу, я осмотрелась и, не заметив нигде Нади с пакетом, прошла немного вдоль фасада клуба.
Здесь, почти прислонив к бордюрным камням свои матово-черные бамперные морды, уже стояли несколько дорогих иномарок. Замыкала этот помпезный ряд белая «девятка», стоящая чуть поодаль с раскрытыми передними дверками. Водитель, видимо, высадив пассажира, ушедшего в клуб, сейчас просто наслаждался вечерней прохладой. Увидев меня, он как-то странно засуетился, закрыл глаза и сделал вид, что спит. Оказывается, остались еще на свете мужчины, пугающиеся красивых женщин.
Пройдя мимо «девятки», я оказалась на углу здания, в котором размещался «Веселый Джокер».
Налево был поворот во двор, где мы познакомились с Ириной, направо продолжалась улица, уходящая к мукомольному комбинату. В двух-трех кварталах отсюда и была убита Нина Петрова.
Я посмотрела в темноту двора, сделала в его сторону пару шагов, остановилась и опустила руку в сумочку, собираясь вынуть пачку сигарет. Надя куда-то запропастилась с пакетом, возможно, полным вещдоков, и я решила покурить и подождать ее. Вполне возможно, что, выходя из клуба, Надя зацепилась языком за какую-нибудь из своих коллег и сейчас еще трепалась в одном из закоулков «Джокера».
Позади меня, на улице, послышались быстрые шаги. Я оглянулась, думая, что это спешит запоздавшая Надя.
К водителю «девятки» подошел, держа в руке две пачки сигарет, какой-то парень.
— Все нормально, Коляныч? — обратился он к водителю, протягивая ему сигареты.
— Быстро садись, она вышла! — громким шепотом ответил водитель, показывая в мою сторону, хотя видеть меня со своего места он не мог.
И сейчас, когда парень обернулся, я узнала в нем знакомого по номеру в отеле «Астория» и железнодорожному вокзалу мерзавца-каратиста. Помня его прыть, быстро прикинула: положение сейчас крайне невыигрышное для меня: длинное платье, туфли на высоком каблуке, а позади темный двор, в котором пока спрячешься — переломаешь себе все, что можно, а что нельзя сломать, очень больно ушибешь.
Я вынула руку из сумочки, но не с сигаретами, как намеревалась, а с пистолетом. Опасность была слишком явной, чтобы ею пренебрегать. Нащупывая левой рукой стену позади себя, я медленно отступила в темный двор.
Я услышала, как завелся мотор, и вслед за этим — характерный шорох шин по асфальту. «Девятка» въехала за угол, на мгновенье осветив меня фарами.
Я прижалась к стене и подняла пистолет.