Глава 7
Остапчук настаивал на том, что он не виновен в смерти своей начальницы. Уверял, что у него есть алиби на тот вечер. Для очистки совести я решила проверить его, пока Киря занимался самим Остапчуком и его подельниками.
Виталий Владимирович сказал, что во время убийства Марии Викентьевны находился в небольшой дружеской компании — проводил вечер с приятелями и девушками, и, по его словам, подтвердить это могут несколько человек. Остапчук дал мне адреса и телефоны свидетелей, и я решила сразу же проверить их.
От Кирьянова я направилась по одному из адресов. Это была некая фирма, занимающаяся поставками компьютеров и комплектующих к ним. Приехав туда, я оставила машину на стоянке, а сама вошла в здание. Звонить директору фирмы я не стала, решила нагрянуть внезапно.
Разыскав на первом этаже офис фирмы, я открыла дверь и оказалась в приемной. Первой, кого я там увидела, была секретарша, которая при виде меня расширила глаза и воскликнула:
— Танька! Ты, что ли?! Привет!
Я изумленно взглянула на девушку и через секунду узнала ее. Это была моя одноклассница Ирка Самойленко. В школе мы были очень дружны с ней.
— Привет, Ирка! — обрадовалась встрече и я. — Вот так да! Ты работаешь здесь?
— Ну да, — кивнула она. — Секретарем. А ты какими судьбами? Компьютер нужен?
— Да нет. Я по другому вопросу, — отрицательно качнула я головой. — Я к вашему директору. Он на месте?
— На месте, — ответила Ирина, покосившись на кабинет начальника. — Сейчас доложу. — Потом хитро посмотрела на меня: — Фамилия у тебя прежняя?
— Прежняя, — улыбнулась я.
— Подожди, я сейчас. — Ирка впорхнула в кабинет шефа, вильнув крутыми бедрами, затянутыми в коротенькую юбочку.
Через несколько секунд она вернулась и кивнула на дверь:
— Входи.
Я прошла в кабинет, и Ирка прикрыла за мной дверь.
— Здравствуйте, — проговорила я, обращаясь к симпатичному молодому человеку, сидевшему за столом. — Егоров Андрей Иванович?
— Так точно, — с улыбкой произнес он. — Садитесь, — указал он на стул. — Чем могу?
— Я из милиции. Иванова Татьяна Александровна, — я продемонстрировала свои «корочки» Егорову, после чего он сразу же изменился в лице.
— Что стряслось? Я что-то нарушил?
— Да нет. Я не по поводу вас. Вы знаете Остапчука Виталия Владимировича?
— Да, — медленно произнес Егоров. — А что такое? Он что-то натворил?
— Боюсь, что да, — кивнула я. — Но в интересах следствия не могу об этом говорить, как вы сами понимаете.
— Да, конечно, я понимаю. А ко мне какие вопросы?
— Скажите, где вы находились восьмого июня в четыре часа дня?
— Господи! Я не помню! — не задумываясь, проговорил Егоров. — Понятия не имею. Наверное, на работе…
— Это очень важно, Андрей Иванович, — серьезно проговорила я. — Постарайтесь вспомнить.
Егоров нахмурился. Потом поджал губы, пытаясь припомнить, но у него не вышло. После этого он взял со стола календарь-ежедневник и стал его листать. Я терпеливо ждала. Наконец, после нескольких минут раздумий, лицо Егорова просияло.
— Вспомнил! — воскликнул он. — Я вспомнил! — уже более сдержанно повторил Егоров.
— Ну? — я вопросительно взглянула на него.
— Мы были у Ильи дома. Он купил квартиру, и мы отмечали новоселье. Я тогда с работы пораньше ушел специально.
— Кто такой Илья?
— Илья — это мой приятель. Ему как раз Виталий помог купить квартиру. И в тот день мы все были у него. И Виталий тоже, — выдал, не дожидаясь моего вопроса, Егоров.
— А вы не могли бы припомнить, до которого часа вы находились у Ильи?
— Да вот… часов с четырех и до позднего вечера. Я даже не помню, во сколько мы все разошлись. Выпили немало… — виновато произнес Андрей Иванович.
— А Остапчук все время находился с вами? Может быть, он куда-то отлучался?
— Нет, — уверенно покачал головой Егоров. — Никто никуда не отлучался. Нас там было человек восемь… Все были на месте. И Виталий тоже. А что случилось? — снова задал вопрос Егоров.
— Следствие установит, — отрезала я и поднялась. — Андрей Иванович, вас могут вызвать в милицию для дачи официальных показаний. Так что не отлучайтесь никуда из города, — напоследок сказала я.
— Хорошо, — непонимающе произнес Егоров, провожая меня взглядом.
Я покинула кабинет Егорова, все еще слегка сомневаясь в его словах. С одной стороны, мне казалось, что Остапчук не лжет, но с другой… слишком уж хорошо, как оказалось, помнил тот день Егоров. Может быть, они заранее договорились?
Ирка сидела на своем месте и трепалась с кем-то по телефону. Увидев меня, она тут же распрощалась с собеседником и положила трубку.
— Ну, расскажи хоть, как у тебя дела? — затрещала она. — Чем занимаешься?
— Работаю в милиции, — соврала я.
— Да что ты! — ахнула Самойленко. — А к Андрею чего приходила? По работе?
— По работе, — отозвалась я и тут же спросила, предупредив очередной вопрос Ирины: — Слушай, как ты считаешь, твоему шефу можно доверять?
— Ну, да… — задумчиво произнесла она. — А в каком смысле?
— В смысле, может он соврать, чтобы прикрыть кого-то?
— О чем ты? — не поняла Ирка.
— Ты не знаешь такого — Остапчука Виталия Владимировича? Приятель твоего шефа.
— Конечно, знаю, — усмехнулась Ирка. — Тот еще типчик.
— В каком смысле?
— Кобель, — коротко резюмировала Самойленко. — Мы тут недавно отмечали кое-какой праздник, — доверительно сообщила она. — Один дружбан Андрея хату прикупил через этого самого Остапчука. Так вот, мы у него бухали, а этот Виталик меня весь вечер так откровенно домогался…
— У Ильи?
— Ну, да, — опешила Ирка. — А ты откуда знаешь?
— Работа у меня такая, — многозначительно произнесла я. — И что, Остапчук тоже там был?
— Да.
— Долго?
— Да все время. Часов с четырех и до половины двенадцатого. Не отходил от меня ни на шаг. Андрей даже ревновать начал, — снова хихикнула она.
— Ясно, — произнесла я.
Ирка принялась повествовать мне об интимных подробностях того вечера, но я уже не слушала ее. Я думала об Остапчуке. Выходит, он сказал правду, и в тот вечер не мог быть дома у Марии Крамер. Правда, это все равно еще не доказательство его невиновности. Но с другой стороны, ему ничего и не надо доказывать. Зато мне нужно доказать, что он виновен…
— Представляешь? — Ирка уставилась на меня широко открытыми глазами.
— Ага, — не слыша ни слова из ее рассказа, кивнула я. — Ты извини, Ира, я бы пообщалась с тобой еще, но надо бежать. Служба, — улыбнулась я.
— Ну, ладно, — ничуть не расстроилась Самойленко. — Давай, звони как-нибудь.
— Пока, — махнула я Ирке на прощание.
* * *
Теперь мне стало окончательно ясно, что Остапчук не лгал.
Алиби у него действительно было, хотя у меня все же оставались еще некоторые сомнения: ведь Виталию Владимировичу совсем необязательно было самому, лично, убивать Марию Викентьевну, он мог и нанять кого-либо. Но этой версией пусть занимается Кирьянов. Теперь это его забота.
Я знала, что Киря сумеет вытрясти из Остапчука все, что только возможно. И если Виталий Владимирович в чем-то замешан, то после разговора с Кирей он непременно сознается в этом.
Меня по сей день беспокоили вещи, вынесенные из квартиры Марии Крамер. Они так и не всплыли на черном рынке! Значит, бандиты их где-то припрятали. В прошлый раз мне не удалось толком поговорить с соседями женщины, и я решила повторить попытку.
И от Егорова я направилась в дом, где жила Мария Викентьевна. На этот раз мне повезло больше, чем в предыдущий, и я застала одного соседа убитой женщины.
Дверь мне открыл мужчина лет тридцати в свободной майке и тренировочных трусах. В руках у него было полотенце, которым мужчина вытирал пот со лба. По его атлетически сложенной фигуре я поняла, что сосед Марии Викентьевны явно увлекается бодибилдингом, и кажется, сейчас у него время тренировки.
— Здравствуйте, — я протянула мужчине удостоверение, чтобы лишний раз не объяснять, кто я и зачем прибыла сюда.
Скользнув без всякого интереса взглядом по «корочкам», качок перевел дыхание и спросил:
— А ко мне какие вопросы? Я закон не нарушаю.
— Я по поводу недавнего убийства вашей соседки Марии Крамер.
— А, да… — протянул культурист и пошире распахнул дверь. — Ну, проходите… Извините за внешний вид, — он оглядел себя, — у меня тренировка.
— Я не отвлеку вас надолго, — я шагнула в прихожую.
— Вас, наверное, интересует, не видел ли я или не слышал чего-нибудь в тот день? — спросил мужчина на ходу, шагая по длинному коридору собственной квартиры.
— Вообще-то да, — согласилась я, идя за ним следом. — Именно об этом я и хотела поговорить.
Наконец мы добрались до гостиной, и хозяин жестом указал мне на диван.
— Располагайтесь, — бросил он, а сам подошел к столу и налил из стеклянного графина в стакан воды. — Хотите? — предложил он и мне.
Я отказалась.
— Вы были дома в тот день, когда произошло убийство? — задала я вопрос, специально построив его таким образом.
— Да, — коротко кивнул мужчина. — Но только я ничего не слышал…
— Как? — удивилась я. — А ваша соседка, с которой я уже разговаривала, сказала, что ей показалось, будто никого из соседей больше не было, — вспомнила я слова Ольги Михайловны. — Как же так получается?
— Я был дома, — прямо глядя мне в глаза, повторил мужчина. А затем добавил: — Правда, я был не один. И занят… — он еще раз многозначительно взглянул на меня. — Поэтому дверь и не открыл.
— А к вам заходили сотрудники милиции или соседка? — осведомилась я.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Но, судя по голосам, доносившимся с лестничной площадки, там было полно народу. И менты, похоже, уже тоже приехали. Наверное, и Ольга Михайловна была…
— А во время самого убийства вы тоже находились дома?
— Да. Скорее всего. По крайней мере, до того как приехали менты, я был дома часа четыре.
— Значит, вы могли слышать какой-то шум из ее квартиры? У вас ведь общая стена? — Я кивнула на стену комнаты.
— Общая, — согласился хозяин. — Только я ничего не слышал. Мы находились в другой комнате, и только потом, когда пришли в зал, чтобы выпить кофе, услышали шум в подъезде, на лестничной клетке.
— А вы не заметили ничего или никого подозрительного? — задала я вопрос, понимая, что вряд ли мужчине это было интересно.
— Нет, — терпеливо повторил он. — Я же сказал, я был занят совсем другими делами. Но, думаю, что если бы кто-то нарочно грохотал на лестнице, то я бы наверняка услышал.
— А если бы соседка кричала в своей квартире, вы бы услышали?
Хозяин на мгновение задумался, поигрывая мускулами, потом утвердительно кивнул.
— Думаю, да. Стены-то здесь, — он демонстративно постучал по одной стене, — картонные. Если бы у Марии был шум, я бы, скорее всего, услышал…
— А если бы кто-то стал выносить из ее квартиры вещи, вы бы тоже заметили?
— Не знаю, — пожал качок мощными плечами. — Если бы шкаф, к примеру, тащили, то услышал бы, конечно… А так, если просто мелочовку какую…
— Ясно, — вздохнула я. — Значит, вы ничего и никого не видели и не слышали?
— Почему же не слышал? — внезапно сказал мужчина. — Я не говорил, что совсем ничего не слышал. Я сказал, что не слышал шума из квартиры соседей и не слышал, как что-то вытаскивали из ее квартиры. Но я слышал, как незадолго перед тем, как ко мне позвонили, кто-то разговаривал на площадке…
— Кто?! — нетерпеливо воскликнула я. — Кто разговаривал?
— Да черт его знает… Голос был мужской и, кажется, один. Такое впечатление, что мужик разговаривал сам с собой… У нас на этаже никаких мужиков, кроме меня, нет, — проговорил культурист. — А в гости тоже вряд ли кто мог прийти. Ведь рабочее время было, будний день… Так что, я думаю, это убийца и был. Или убийцы…
— А что он говорил? — ухватилась я за версию собеседника. — Вы ничего не расслышали?
— Ну, вы от меня прямо чего-то невероятного хотите, — усмехнулся мужчина. — Нет, конечно. Я только бормотание слышал. Смотреть было лень идти. Мало ли кто по подъезду шляется…
— А вы уверены, что голос был мужской?
— Уверен.
— А в том, что он был один?
Культурист снова впал в задумчивость и начал играть мышцами на груди.
— В этом не уверен… Но мне почему-то показалось, что он разговаривал сам с собой…
— А почему вы так решили? — настаивала я.
— Ну, не знаю… — неуверенно проговорил мужчина. — Когда разговаривают с кем-то, обычно говорят… как-то эмоционально, что ли… А тут просто бормотание было, будто под нос себе бурчали или… ругались… Да! — взгляд хозяина просветлел. — Похоже именно на это. Знаете, как бывает: разобьешь, скажем, чашку и начинаешь сам себя костерить… себе под нос…
— Понимаю, — согласилась я. У меня и самой частенько такое бывает. — Значит, если это был преступник, то, скорее всего, он был один. А больше никакого шума вы не слышали? Может, он вещи какие двигал по коридору? Сумки?
— Да вроде бы нет. Все было относительно тихо… Хотя он долго там возился…
— Где?
— Ну, в подъезде. Я бормотание того человека слышал в течение минут, наверное… — снова последовала легкая задумчивость и поигрывание мускулатурой, будто бы мозг у качка находился не в голове, а в мышцах, — десяти… Да, минут десять он бормотал.
«Долго, — подумала я. — И зачем тому человеку-убийце надо было так долго торчать на лестнице? Ведь его могли же запросто заметить. Нет, что-то не так с этим убийцей. Такое впечатление, что он случайно забрел к Марии Викентьевне и случайно же убил ее и ограбил».
Поняв, что от задумчивого спортсмена больше ничего не добьюсь, я поднялась с дивана и направилась к выходу.
— Спасибо вам за помощь, — поблагодарила я хозяина квартиры. — До свидания.
— Да не за что, — пожал мощными плечами тот и открыл передо мной дверь. — До свидания…
* * *
Я села в машину. Новости, которые только что стали известны мне, требовали осмысления.
Если верить соседу Марии Викентьевны, грабитель довольно долго возился на лестничной площадке. С чем он мог там возиться? Непонятно. Если бы у него были громадные сумки и тюки, тогда бы я поняла его замешательство в подъезде. Но в этом случае Ирена сообщила бы мне, что из квартиры пропало гораздо больше вещей. Да и человек с большими сумками наверняка бы привлек внимание каких-нибудь старушек во дворе, а особенно — сидящих у подъезда кумушек. А они-то как раз сказали мне, что не видели никого с большим багажом.
Получалось, что одно противоречило другому. Либо человек на площадке возился долго из-за сумок, но из подъезда с сумками никто не выходил. Либо у него не было сумок, поэтому на него не обратили внимания пенсионерки, но тогда чего же он так долго не мог уйти?
Все перепуталось у меня в голове. Я совсем перестала понимать, что же произошло в тот день. Либо сумки были, либо их не было…
Я вздохнула и посмотрела на бардачок, где лежали мои магические двенадцатигранники. Всегда, когда я стояла на перепутье или заходила в тупик, подобный этому, я обращалась за советом к моим верным друзьям — гадательным «косточкам». Только они могли наставить меня на верный путь и дать полезный совет.
Достав двенадцатигранники из бархатного мешочка, я сжала их в ладони. Задав мысленно вопрос, бросила на сиденье. Кости рассыпались в разные стороны, образовав следующую комбинацию: 7+20+27.
Я отлично помнила ее значение — «Все ваши друзья — истинные».
К чему бы сей ответ? При чем тут мои друзья? Я вообще-то спрашивала не об этом… Но мои верные помощники еще ни разу не ошибались, и уж тем более они не лгали мне, поэтому я задумалась, что же они хотели сказать мне сейчас…
Друзья… Друзья… Может, стоит обратиться к друзьям за советом или помощью? А кто у меня самый близкий и истинный друг? Ответ на вопрос возник в моей голове сам собой. Ну, конечно же, Киря! Кто же еще? Кто еще мой самый верный и преданный друг? После «косточек», конечно.
Кости советуют мне обратиться к нему? Но чем может помочь мне Володька? Ладно, чего раздумывать. Надо просто взять и поехать к Кирьянову. Может, у него там какие новости появились после допроса Остапчука.
Я развернула машину и отправилась в управление, куда сегодня уже наведывалась. Решила повидать своего друга, как и советовали «косточки».
* * *
Кирю я застала на рабочем месте. Володька был озабочен, просматривая завал из бумаг на письменном столе.
— О, Татьяна! — поднял он голову, когда я вошла в кабинет. — Ну, как делишки? Еще кого-то приволокла?
— Нет, Киря. Хватит на сегодня, — устало вздохнула я и только сейчас поняла, как вымоталась за день.
Я опустилась на стул и взглянула на Володьку.
— Напои меня кофе, товарищ подполковник, — попросила я.
— Ноу проблем, — Киря поднялся со стула и принялся хлопотать.
Он достал две чашки, поставил их на стол и включил чайник.
— Я хочу узнать, какие у тебя новости, — заговорила я. — Я имею в виду Остапчука.
— Да я понял. Там все нормально, — довольно произнес Кирьянов. — Поговорили с ним. Допросили. Полный порядок. Он даже не пытался ни от чего отмазываться. Рассказал все как на духу, — Киря перевел на меня хитрый взгляд. — Хорошо ты с ним поработала, наверное, раз он такой шелковый стал…
— А что говорит?
— Признался в убийстве… — Кирьянов заглянул в какую-то бумажку на столе, — Борисенко. Потом… Сознался в том, что обманным путем купил квартиры у нескольких человек. Так… что еще? Сказал также, что нанял человека, чтобы напал на тебя. Признался, что твое похищение — тоже его рук дело… — перечислял Володька.
— А Мария Крамер? — с нетерпением спросила я. — Он сознался в ее убийстве?
— А вот тут — извините, — Киря развел руками. — Он написал чистосердечное признание, где все в подробностях изложил. Но вот пункта про Марию Крамер там не было. Он упорно отказывается брать вину за ее смерть на себя. Думаю, что он не лжет. Какой ему смысл отпираться, если он и так намотал себе приличный срок? Он утверждает, что не причастен к ее смерти… — Киря выжидательно посмотрел на меня.
Я вздохнула.
— Я тоже склонна верить ему, Володька, — кивнула я. — И это самое ужасное…
— Почему же? — не понял Кирьянов.
— Так ведь тогда выходит, что все мои труды до сегодняшнего дня были напрасными…
— Ну, не наговаривай на себя, пожалуйста, дорогая моя. Вон как ты его обработала. Неужели ты считаешь, что, помогая нам взять Остапчука, ты ничего хорошего и нужного не сделала? Посмотри, сколько преступлений сразу раскрылось! А предотвращенные другие подобные преступления? Они что, тоже, по-твоему, ничего не значат?
— Да значат, наверное, Володька, — устало согласилась я. — Но только все это не имеет никакого отношения к делу, которое я расследую. И выходит, что сейчас я вернулась к отправной точке. Придется начинать все с самого начала.
— Не унывай, Танюшка, — подбодрил меня Киря. — Когда это ты вешала нос и опускала руки?
Чайник закипел, и Кирьянов принялся разливать кипяток по чашкам.
— Давай-ка выпьем кофейку, — проговорил Кирьянов, — и вместе подумаем, что да как… Ты просто устала, — резюмировал он. — Отдохнешь и завтра с новыми силами опять возьмешься за работу.
— Спасибо за поддержку, — вяло улыбнулась я и взяла в руки чашку с кофе.
— Расскажи, что стряслось. Может, я чем и помогу, — предложил Кирьянов, и я во всех подробностях изложила ему сегодняшний разговор с соседом Марии Викентьевны и свои сомнения относительно действий преступника.
— Мда-а… — выслушав меня, протянул Киря. — И в самом деле странно как-то. Непонятно… А может, это и вовсе кто-то посторонний был? Почему обязательно убийца?
— Да кому ж там еще было быть в такое время? Тем более что сосед этот сказал, что вскоре после того бормотания и началась суматоха, потому что соседка обнаружила Марию Крамер мертвой. Я уже себе голову сломала, кто и зачем мог топтаться на площадке так долго… Дочь Марии Викентьевны говорит, что врагов у нее не было. Кто мог желать ее смерти? Если забрел и правда грабитель, то действовал он как-то уж очень неумело… Будто вовсе и не готовился, идя на дело. А еще сосед сказал, что никакого шума из квартиры женщины не доносилось. Ты же не думаешь, что хозяйка стала бы открывать дверь незнакомому человеку, да к тому же после этого спокойно стоять и смотреть, как он ее грабит…
— Не думаю, — согласился с моими доводами Кирьянов. — Что же получается, убил и ограбил ее кто-то из своих?
— О чем и речь, — развела я руками. — Но и врагов у Марии Викентьевны особых не было. Тем более среди близких людей, кому она доверяла и кому легко могла бы открыть дверь. Замкнутый круг какой-то получается…
— Ничего, Танюха! — подбодрил меня Кирьянов. — Все образуется. Не переживай.
— Спасибо, Володька, за поддержку, постараюсь, — я поднялась со стула и, попрощавшись, вышла из кабинета.
На сегодня у меня оставались еще кое-какие дела, и я намеревалась заняться ими прямо сейчас.
