Книга: Муж легкого поведения
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Как только за окном все стихло, я принялась за дело. Первое, что я попыталась сделать, это освободить рот от мерзкого кляпа. Сделан он был некачественно, и я смогла быстро выплюнуть его, вызвав у себя рвотный спазм. Покончив с тряпкой, затыкавшей мне рот, я стала освобождать ноги.
Это тоже удалось мне без особого труда, потому что я использовала свой давний прием. Вытащив из ремня ноги, я думала только о том, чтобы сейчас не вошел охранник. Тогда пиши пропало.
Но стражу, похоже, было не до меня. В доме царила тишина, не было слышно ни шагов, ни каких-либо других звуков. Освободив ноги, я подергала руки в надежде, что их тоже удастся освободить. Но мои запястья были крепко-накрепко привязаны какими-то веревками к металлической каретке кровати.
Я поблагодарила бога за то, что у Остапчука не нашлось для меня наручников, тогда мои дела были бы совсем плохи. Поняв, что руки вытащить не смогу, я подтянула к себе ноги и попробовала сесть на кровати. К счастью, мне это удалось, и я расположила свое тело полусидя, прислонившись спиной к каретке. Но рукам стало больно — теперь они находились в весьма неудобном положении, закинутые назад за голову.
Я пожалела, что в последнее время так мало внимания уделяла гимнастике. Сейчас бы она мне очень помогла. Развязать крепкие узлы на веревках можно было лишь зубами, и мне предстояло любым путем осуществить это.
Для того чтобы достать веревки ртом, надо было развернуться к каретке лицом, но руки ломило, и мне было неудобно сидеть. Разозлившись, я дернула каретку изо всех сил, но лишь сделала себе больнее.
Тогда я поджала ноги к животу и прижалась спиной к каретке. Приблизившись, насколько было возможно, к спинке кровати, я все же сумела изловчиться и развернулась лицом к связанным рукам. Уж не знаю, как мне это удалось, но я просто чудом пронырнула под собственными связанными руками и перевернулась.
Выдохнув с облегчением, я покосилась на дверь. Только бы не вошел мой сторож… Но мне везло: я услышала, как где-то в дальней комнате негромко заработал то ли телевизор, то ли радиоприемник. Зазвучал голос диктора, а вскоре раздалась и музыка. Значит, стражу сейчас не до меня, развлекается.
Посидев немного и набравшись сил, я снова принялась за дело. Сев на колени, я посмотрела на веревку. Узел был какой-то необычный, похожий на морской. Развязать такой будет непросто. Но я не теряла надежды, в моем почти безвыходном положении все равно больше ничего другого не оставалось.
Вцепившись зубами в веревку, я принялась тянуть один ее край на себя. Ничего не выходило. От отчаяния я едва не заплакала. Неужели я позволю негодяю Остапчуку сделать свое грязное дело, отлеживаясь здесь? Да когда такое было возможно, чтобы я, Таня Иванова, спокойно мирилась с обстоятельствами?!
Накрутив себя таким образом, я разозлилась, чего, собственно, и добивалась. Я знала, что в таком состоянии могу горы свернуть. Ухватив зубами другой конец веревки, я потянула его и почувствовала, как он подался. От радости я едва не вскрикнула. Покосившись на дверь, я притихла и подождала немного. Нет, в доме по-прежнему все было спокойно.
Тогда я с удвоенной энергией продолжила тянуть за конец веревки, ослабляя узел. Наконец мне удалось немного расслабить тугое переплетение. Постепенно я вытащила конец веревки, развязав таким образом один, самый верхний, узелок. Но оставалось еще несколько хитроумно сплетенных узлов. Передохнув немного, я принялась за следующий. Удача с первым узлом придала мне сил и веры в то, что у меня все получится.
Вскоре я ослабила еще одно сплетение и снова выдернула конец веревки. Остался двойной узел, распутать который теперь уже не представляло особого труда. Я почти развязала один и уж было принялась за второй, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возник мой охранник.
Я увидела, как он ошарашенно уставился на меня, застыв в дверях. Я тоже замерла, поняв, что моя попытка освободиться бесславно закончилась.
Приготовившись к активным действиям, я напряглась и сжалась, словно пружина. Мужик быстро пришел в себя и сделал большой шаг, едва ли не прыжок, в сторону кровати.
— У, сука! — прорычал он, готовясь смять меня.
Но я была готова к драке, и уже села, прижавшись спиной к каретке. Как только он приблизился, резко выпрямила обе ноги и ударила его в подбородок. Охранник — не столько от удара, сколько от неожиданности — отлетел на пару метров назад и упал на спину. Я поняла, что у меня есть единственный шанс освободиться, и собралась с силами. Потянув за конец веревки, я все же сумела ослабить узел, а второй развязался сам собой, как только я изо всех сил дернула!
Теперь мои руки были свободны, и я могла принять бой. Я резко поднялась на ноги и почувствовала легкое головокружение после долгого нахождения в горизонтальном положении и дозы эфира.
Охранник уже поднимался с пола. Я услышала его почти звериное рычание — он разозлился не на шутку. «Ну теперь мы посмотрим, кто кого», — подумала я и отпрыгнула от кровати. Я ничуть не сомневалась, что именно этот тип напал на меня вчера в подъезде, и готовилась взять реванш.
Мужик уже понял, что перед ним более серьезный противник, нежели он предполагал. Встав на ноги, он не спешил перейти к решительным действиям. Сначала хотел присмотреться и понять, как ему действовать. Эти секунды промедления я использовала в своих целях. Не дожидаясь, пока он бросится на меня и подомнет под себя, сделала шаг в его сторону и без предупреждения ударила его ногой в грудь. Удар оказался значительной силы, чего я и сама не ожидала. Наверное, я вложила в него всю свою ненависть и злость, на которые только была способна.
Но противник, против моих ожиданий, не потерял равновесия и не упал. Он сумел устоять на ногах, хотя и пошатнулся. Вот теперь он решился действовать. Выбросив вперед правую руку, он попытался достать меня, но я вовремя увернулась.
В первые же секунды боя я поняла, что передо мной слабый противник. Драться мужик явно не умел. Умел только внезапно нападать на беззащитных женщин в подъезде, а для этого ни ума, ни сил, ни тем более умения не надо. Так что у меня было явное превосходство, и я решила использовать его на сто процентов. Увернувшись от удара кулаком, я пронырнула под выброшенной вперед рукой мужика и ударила сама. Мой удар пришелся точно в цель. Я метила противнику в лицо и через секунду увидела, как кровь полилась из разбитого носа противника.
Бандит слегка удивился этому обстоятельству, но сдаваться не собирался. Поняв, что умением, которого у него в общем-то и не было, меня не взять, он решил применить физическую силу. По правде сказать, если бы ему удалось свалить меня с ног и подмять под себя, то мои шансы на успех значительно сократились бы. Вес у бугая был приличный, и он запросто мог бы задавить меня, даже не обладая навыками боя.
Но я-то вовсе не собиралась давать ему такой возможности, прекрасно понимая, чем может закончиться наша схватка в этом случае. Мужик попер на меня, как танк, с бешено вытаращенными глазами. Он обезумел от боли и сочащейся из носа крови. Теперь я поняла, что он разъярился, как бык на корриде после первого удара кинжала матадора.
Это было даже хорошо, потому что по опыту я знала, что, когда человек теряет контроль над собой, его легче всего победить. Пока мой противник, рыча, напирал на меня, я сделала ложный выпад в сторону и, как только он ринулся влево, нанесла сильный удар ногой в бок. По инерции мужика повело влево. Он едва не упал и, если бы не мой повторный удар, возможно, удержался бы на ногах. Но я тоже не зевала и сразу же ударила его снова.
На сей раз нога моя взметнулась высоко вверх, и я, повернувшись вокруг своей оси, врезала ему в ухо. Такой мощной оплеухи мужик не вынес. Ноги у него подкосились, и он рухнул на пол со страшным грохотом.
Увидев, что противник повержен, я не успокоилась, а, подскочив к нему, размахнулась и нанесла еще пару ударов по печени, чтобы довершить начатое.
Мужик скорчился от боли и, схватившись руками за живот, застонал. Но меня охватила такая злоба, что я уже не могла остановиться. Я принялась колотить его ногами по животу и спине. Мне даже показалось, что еще немного, и я просто убью этого подонка. Вспомнилось вдруг, как он бил меня в подъезде, и я чуть совсем не потеряла контроль над собой. Бандит уже не сопротивлялся, лежал без движения, скорчившись в жалкой позе.
Наконец я смогла остановиться. Переведя дыхание, я посмотрела на лежащего в неуклюжей позе на полу мерзавца. Он молчал и не шевелился. Я испугалась, что забила подлеца до смерти, и постаралась успокоиться. Нужно было пощупать у него пульс, но я не решалась сделать это. Много раз случалось так, что человек прикидывался бессознательным, дожидаясь, чтобы я испугалась. И как только я наклонялась над ним, чтобы проверить, не умер ли мой поверженный противник, и теряла бдительность, он тут же наносил ответный удар, пользуясь эффектом неожиданности. На сей раз я решила не испытывать судьбу. Отойдя от распростертого на полу тела, я только носком туфли легонько ткнула его в бок.
Бандит не пошевелился. Не теряя бдительности, я потянулась за лежащими на кровати ремнем и веревкой. Схватив ремень, я ловко и быстро стянула мужику руки за спиной. Так, чтобы он не смог сопротивляться.
Нащупав на его запястье пульсирующую вену, я немного успокоилась. Пульс был четким и ясно прощупывался. Значит, не сдохнет, с легким сожалением и одновременно с радостью подумала я.
После того как руки бугая были крепко стянуты ремнем, я взяла веревку, распутала ее окончательно и принялась связывать своему недавнему охраннику ноги. Пока я возилась, бугай пришел в себя и застонал. Он открыл глаза и недоуменно посмотрел вокруг. Увидев меня, зарычал, как загнанный в угол дикий зверь:
— С-сука… Убью!
— Это мы еще посмотрим, — пыхтя от усердия, проговорила я уже без особой злости.
— Тебе все равно конец! Теперь точно конец! — никак не мог успокоиться поверженный бандит.
— Это тебе конец, — ответила я. — Вместе с твоим Остапчуком. Все, — я поднялась на ноги, — пока! Мне пора! Не скучай.
Настроение у меня почему-то поднялось, и я даже немного развеселилась. Оставив надежно связанного бандита, я вышла из комнаты. Теперь мне нужно было найти свои вещи и как можно скорее добраться до города. Я была уверена, что дом, в котором сейчас находилась, располагается вне Тарасова.
Для начала я осмотрелась в доме. Он оказался весьма просторным, имел несколько комнат. Обойдя все, в одной, значительно более благоустроенной, чем мое узилище, я обнаружила на столе все свои вещи. Правда, сумочка валялась на полу пустая, а все, что находилось в ней, лежало в полном беспорядке на столе. Здесь же я нашла и свой пистолет. Собрав вещи и запихнув их в сумку, я напоследок заглянула к своему пленнику и бросила на прощание:
— Не скучай тут без меня. Скоро за тобой приедут. Я позабочусь обо всем…
Мужик что-то проворчал мне в ответ, но я не слушала его и, захлопнув за собой дверь, вышла во двор. Как я и предполагала, дом находился за городом, только вот где именно, сказать было трудно. Надеюсь, не слишком далеко.
Осмотревшись, я попробовала найти кого-нибудь из соседей, но, как назло, все будто вымерли. Домики вокруг стояли вполне чистые и аккуратные, не сказать чтобы поселок был заброшенным. Но ни в одном дворе я не увидела ни единого человека.
Не теряя больше времени, я направилась к дороге, запомнив на всякий случай, как выглядит дом, в котором меня держали в плену. Вскоре я вышла на грунтовую дорогу и сразу же услышала звук автомобильного мотора. Обернувшись, увидела, что ко мне приближается синяя «шестерка». Махнув рукой, я тормознула машину, и водитель спросил в открытое окошко:
— В город?
— Да, — кивнула я, забираясь на переднее сиденье.
К счастью, ни Виталию Владимировичу, ни моему охраннику не потребовались деньги, и содержимое моего бумажника было в целости и сохранности. Пока я ехала до города, разговорилась с водителем и подробно расспросила его о местности, в которой находилась. Узнав название поселка, я выяснила, что он расположен не так уж и далеко от Тарасова.
Значит, теперь я смогу сообщить Кире о бандите, связанном и оставленном мною в доме, чем я сразу же и занялась. Достав сотовый, я без долгих объяснений вкратце изложила Володьке Кирьянову необходимую информацию и попросила отправить по указанному мной адресу опергруппу для задержания преступника.
Киря пытался выяснить у меня подробности дела, но я сказала, что времени совершенно нет, и пообещала все объяснить позже.
Прибыв в город, я первым делом решила отправиться к той парочке алкоголиков, которых мы с Виталием Владимировичем посещали накануне. Мне почему-то казалось, что этим людям угрожает опасность. Ведь говорил же Остапчук, что в ближайшем будущем надо будет провернуть дельце. И речь шла как раз о каких-то пьяницах.
Как бы там ни было, эти опустившиеся люди в любом случае не должны были пострадать ради получения куша этой сволочью Остапчуком. Мне снова вспомнился Степан Борисенко, которого Остапчук так хладнокровно отправил на тот свет только потому, что побоялся показаний, которые тот мог дать против него. Что уж говорить про меня…
И похитили меня именно сегодня совсем не случайно, я была уверена. Ведь Остапчук сказал, что я мешаю ему провернуть операцию. Наверняка она связана с продажей той самой квартиры, где проживали двое пьяниц. А я могла реально помешать ему в этом деле. Вот меня и удалили на время, чтобы все прошло гладко.
В том, что убивать меня не намеревались, я ничуть не сомневалась. Если бы Остапчуку понадобилась моя смерть, он бы не замедлил выполнить задуманное. У него была тысяча возможностей сделать это. Значит, меня просто хотели придержать на какое-то время, а потом, скорее всего, все равно бы отпустили. Вывод напрашивался сам собой — Остапчук намерен сегодня же закончить с квартирой. И потом, когда дело будет сделано, а все доказательства уничтожены, можно будет освобождать меня, предварительно «обработав» как следует для острастки.
Но я помешаю планам Виталия Владимировича и преподнесу ему сюрприз, о котором он пока не догадывается. Чтобы было сподручней, я попросила доброго дядьку из поселка подбросить меня до набережной, где была оставлена моя бежевая «девяточка».
Машина, по счастью, стояла все там же, не обворованная и даже не поврежденная, что весьма странно для такого бойкого места, как тарасовская набережная. Сев в авто, я вставила ключ в замок зажигания и рванула по уже известному мне адресу, чтобы «обрадовать» Виталия Владимировича своим чудесным освобождением.
Приехав к дому алкашей, я не увидела ни машины Остапчука, ни каких-либо других автомобилей, что немного встревожило меня. Неужели я опоздала и Остапчук уже успел провернуть свое дельце?
Оставив машину во дворе, я едва ли не бегом помчалась к двери дома. Еще только войдя в подъезд, я услышала громкие голоса и раздавшееся вслед за этим пьяное пение. Кажется, гуляли на втором этаже, как раз в той самой квартире, куда я и держала путь.
На всякий случай приготовив свой «макаров», я стала подниматься по ступенькам. Я оказалась права — шум доносился из уже знакомой мне квартиры. Дверь была приоткрыта, и я вошла, не постучавшись.
Запах, ударивший мне в нос, заставил сморщиться. Сегодня здесь воняло еще хуже, чем в прошлый мой визит. Теперь к «аромату» сивухи примешивался еще и специфический запах аммиака, а также пота.
В квартире было «весело». Стоял самый разгар дня, а гулянка тут уже шла вовсю. Хозяева принимали гостей — таких же любителей выпить, как и сами. Войдя в коридор, я заглянула в единственную комнату, где за столом расположилась вся честная компания.
Мое появление не осталось незамеченным. Присутствующие сразу, как по команде, повернули головы в мою сторону, а та самая женщина, которая в прошлый раз встречала нас с Остапчуком, поднялась из-за стола и сказала:
— Здра-а-асте… Проходи.
— Да нет, спасибо, — растерялась было я, но потом кивнула женщине. — Пойдемте выйдем, надо поговорить.
— А чего ж выпить не хочешь? — изумилась хозяйка, но из-за стола все же стала выбираться. — Ну, пойдем, выйдем, коль надо. А чего стряслось-то?
Женщина, хоть и находилась уже в состоянии изрядного подпития, как оказалось, узнала меня. Она припомнила, что на днях я приходила к ней с Виталием Владимировичем, и спросила, икнув:
— Чего? Виталик прислал?
— Нет. Я по другому поводу. Вы квартиру продаете?
— Ну, да, — согласилась тетка. — Так ты ж сама знаешь… продаем… То есть меняем на меньшую.
— А документы уже подписали?
— Нет еще, — снова икнув, ответила женщина и вытерла тыльной стороной ладони рот. — Вариантов пока не нашли. Я думала, тебе понравилась квартира. Или нет? — Она приблизила свое лицо к моему и заглянула в глаза. На меня пахнуло таким смрадом, что я с трудом подавила рвотный позыв.
— Нет, — отстранилась я от хозяйки. — У меня уже есть другой вариант.
— А что ж наша не понравилась? — пристала ко мне баба.
— По какому поводу праздник? — перевела я разговор на другую тему.
— Виталик денег дал, — сказала женщина довольно. — Чтоб паспорт поменяла. У меня еще старый…
— Так, значит, вы сегодня ничего не оформляете? — переспросила я.
— Не-ет, — покачала головой хозяйка. — Ничего. Виталик сказал, что как только найдет покупателей, то сразу же скажет, чтобы мы документы начали готовить.
— Понятно, — проговорила я и поспешила поскорее убраться из смрадной загаженной квартиры, несмотря на рьяные уговоры хозяйки остаться и принять немного на грудь.
Выйдя на улицу, я жадно вдохнула свежего воздуха. Сев в машину, закурила и задумалась. Я была уверена, что Остапчук сегодня намерен предпринять какие-то серьезные действия, и именно с этой целью устранил меня. Но если квартиру алкашей пока не продают и документы не оформляют, то почему же меня похитили?
Может быть, преступники сегодня решили поживиться квартирой Евдокии Панкратьевны? Ведь ее жилье продать можно гораздо проще и быстрее — квартира в хорошем состоянии, не то что та халупа. Да и искать старушку никто не будет, в то время как здесь могут поднять бучу собутыльники хозяев, если те внезапно исчезнут.
Пришедшая мысль подтолкнула меня к действиям. Так какого же черта я сижу тут и раздумываю? А вдруг Остапчук в это самое время убивает одинокую беззащитную пенсионерку, которой и помочь-то некому? Я выбросила сигарету и пулей вылетела со двора.
Ехать было недалеко, и в считаные минуты я прибыла к дому Евдокии Панкратьевны. Машину оставила на улице и помчалась во двор.
В тенистом дворе стояла послеполуденная тишина, как это обычно бывает в разгар лета. Но мне эта тишина показалась зловещей. Я рывком открыла дверь в подъезд и тут же наткнулась на женщину, выходившую во двор. Ойкнув, она отстранилась и подняла взгляд на меня. Я тоже мельком взглянула на женщину и сразу же узнала ее. Это была соседка Евдокии Панкратьевны, та самая, с которой я разговаривала, когда вернулась в квартиру старушки одна.
Женщина тоже признала меня и удивленно воскликнула:
— Ой, здрасте! Это опять вы! К бабе Дусе?
Я молча кивнула, слегка растерявшись.
— Да. Она дома?
— Дома, дома. К ней как раз только что медсестра пришла.
— Медсестра? Она что, плохо себя чувствует? — Сейчас мне казалось подозрительным абсолютно все.
— Да нет, — махнула словоохотливая соседка рукой. — Старенькая ведь она уже. Здоровья нет. А тут вот из собеса прислали к ней медсестру. Тот самый мужчина побеспокоился, что по поводу ремонта к ней приходит, — принялась рассказывать соседка. — Так вот к ней теперь сестра ходит каждый день и уколы делает. Все бесплатно, — радостно добавила женщина.
— Уколы? — Мысли мои завертелись волчком, как только я услышала новости о медсестре. Я невежливо отстранила женщину, загородившую проход, и, перескакивая через ступеньки, взлетела на этаж.
Надавив на кнопку звонка, я на всякий случай толкнула дверь, не слишком рассчитывая, что Евдокия Панкратьевна услышит звонок. Дверь, к моему удивлению, оказалась не заперта, и я беспрепятственно проникла в квартиру.
Как только я вошла, мне навстречу из комнаты вышла молоденькая пухлая девушка в белом топе и длинной пестрой юбке. В руках она держала шприц, очевидно, намереваясь сделать несчастной старушке укол.
Увидев меня, девица растерялась и спросила:
— А вы к кому?
— Я к Евдокии Панкратьевне, — уверенно произнесла я, прикрывая за собой дверь и делая шаг в коридор. — А вы кто?
— Я? Медсестра… — неуверенно, в отличие от меня, проговорила девушка, косясь на дверь комнаты.
Хозяйки не было видно, может, она и звонка моего не слышала. А может, уже и в живых ее нет — полезли в голову нехорошие мысли.
— А кто вас прислал? — нагло наступая на перепугавшуюся девицу, спросила я.
— Я… я из собеса, — попробовала отвертеться мошенница.
— И что, давно у нас собес обзавелся собственными медработниками? — спросила я, тесня девушку к стене. — А в собесе у вас начальником не Виталий ли Владимирович Остапчук? — И, не дожидаясь ответа, добавила: — Да? И давно?
Девица окончательно перепугалась, не зная, как себя вести и что говорить. Я оттолкнула ее в сторону и прошла в комнату. Там, на диване, задрав подол халата, на животе лежала сама хозяйка. Пока еще в добром здравии. Значит, укол сделать ей еще не успели. Интересно, какое «лекарство» ей назначил доктор Остапчук?
Я повернулась, чтобы задать этот вопрос «медсестре», но девушка уже бросилась бежать вон из квартиры. Я совершила большую ошибку, что оставила ее даже на мгновение без внимания. Она тут же все поняла и решила сделать ноги. Бросив наполненный шприц на пол, мошенница выскочила в открытую дверь. Но я рванула за ней.
Девчонка в два счета преодолела несколько ступенек, ведущих вниз, и пулей вылетела на улицу. Я бросилась следом, доставая на ходу пистолет. Стрелять по убегавшей преступнице я, конечно же, не намеревалась, но стоило сделать хотя бы предупредительный выстрел в воздух, чтобы отбить у нее желание так мчаться.
Девица оказалась проворней, чем я предполагала. Она неслась со скоростью звука, и я едва поспевала за ней. Еще не успев набраться сил после похищения и драки с одним бандитом, я вынуждена была преследовать другую преступницу. Силы начали покидать меня, а привлекать внимание прохожих стрельбой среди бела дня не хотелось.
Я увидела, как девчонка достала откуда-то сотовый телефон и прямо на бегу начала названивать кому-то. Я удвоила темп, подозревая, куда она может звонить. Расстояние между нами начало постепенно сокращаться за счет того, что девушка говорила по телефону, а я поднажала из последних сил.
В конце концов я настигла беглянку и со всего маху толкнула ее в спину. Девушка, вытянув руки вперед, упала ничком, а телефон отлетел в сторону. Подбежав к ней, я ногой наступила лжемедсестре на спину, а рукой дотянулась до телефона. Взяв его, я быстро посмотрела, какой последним номер был набран. Так я и думала, девица звонила Остапчуку, чтобы предупредить его об опасности. Теперь у этого мерзавца будет возможность скрыться.
«Медсестра» лежала молча и не двигалась. Она предпочла не усугублять и без того сложную ситуацию, и правильно делала. Потому что, когда я увидела, кому звонила эта дрянь, у меня возникло жгучее желание выдать ей хороших тумаков, чтоб впредь неповадно было.
Схватив девицу за волосы, я рывком поставила ее на ноги.
Она вскрикнула и схватилась руками за голову.
— Ай! Больно! — завопила она.
— Будешь орать, вообще все волосы выдеру, сучка! — предупредила я ее и поволокла обратно к дому.
Лжемедсестра сначала пробовала упираться, но я дала ей пару тумаков, которые ее быстро усмирили. Дотащив до квартиры Евдокии Панкратьевны, я втолкнула девицу в так и не закрытую дверь и сама вошла следом.
Евдокия Панкратьевна была дома. Она в недоумении вытаращилась на внезапно куда-то пропавшую и так же внезапно вновь появившуюся медсестру и на меня, вообще непонятно откуда взявшуюся.
— Евдокия Панкратьевна, вы знаете эту девушку? — без долгих предисловий приступила я к импровизированному допросу.
— Эту? — Старушка испуганно моргала и переводила взгляд с меня на мошенницу.
— Эту, эту! Кто она такая?
— Это Рита. Медсестра. Она мне уколы ходит делать.
— Уколы? А что она вам колет?
— Да я не знаю, дочка, — прошамкала старушка. — Мне доктор чего-то прописал, а она и ставит.
— И давно?
— Три дня уж, почитай… — после некоторого раздумья ответила Евдокия Панкратьевна.
— Что ты ей колешь? — обратилась я к «медсестре», испуганно притихшей на диване.
— Я не знаю, — плаксивым голосом пролепетала девица. — Мне что сказали, то я и колю…
— Ладно, — поняв, что каши с ней не сваришь, я отправилась в кухню на поиски мусорного ведра.
Вывалив из него мусор прямо на пол, я принялась раскидывать его по сторонам. Искать пришлось недолго. Практически сверху обнаружилась пустая ампула. Взяв ее, я всмотрелась в название лекарства. Так и есть. Мои худшие опасения подтвердились. Старушке кололи амфетамин. При длительном употреблении он вызывает остановку сердца. Очень удобное средство для избавления от нежелательных старушек… Евдокия Панкратьевна старенькая, когда умрет, ей даже вскрытие делать никто не будет…
Я вернулась в комнату с ампулой в руке.
— Вот это — доказательство твоего соучастия в покушении на жизнь Евдокии Панкратьевны, — держа ампулу двумя пальцами, я показала ее девушке. — Пойдешь под суд, а затем в тюрьму вместе со своим боссом-паровозом.
— Да я не знала ничего… — вновь заныла девица, но меня ее слезы ничуть не тронули. Я бы с удовольствием проучила сейчас эту малолетнюю тварь, которая, не задумываясь, была способна убить совершенно беззащитную пожилую женщину, ничего плохого, между прочим, ей не сделавшую.
— Заткнись! — бросила я ей и обратилась к хозяйке квартиры: — Евдокия Панкратьевна! Вам больше не надо делать никаких уколов. Врач ошибся. Живите на здоровье.
— Чего? Как же так… — растерялась старушка, а я не стала дожидаться дальнейших ее вопросов и, схватив Риту, как назвала ее пенсионерка, за руку, вывела из квартиры.
— Куда вы меня тащите? — снова принялась гнусавить девица.
— На кудыкину гору. Ты мне надоела. Если сейчас не заткнешься, то огребешь болезненных пенделей, ясно?
Девчонке, по всей видимости, уже было ясно, потому что она заткнулась без лишних разговоров. Усадив ее в машину, я села за руль и повезла преступницу к Кире. Сегодня у него будет много работы.
* * *
— Володька, я тебе потом все объясню. Сейчас не могу, нет времени, — передавая Кирьянову Риту, шприц и ампулу с ее отпечатками пальцев, проговорила я.
— Иванова! — грозно проговорил Киря. — Что с тобой сегодня? Ты прямо как с цепи сорвалась. То один преступник, то другой…
— Киря, у меня еще третий бандит на очереди, и он может в любой момент с крючка сорваться, — второпях бросила я. — Потом поговорим, — и умчалась в погоню за Остапчуком.
* * *
Я была уверена, что после звонка Риты Виталий Владимирович тут же принялся упаковывать чемоданы. Наверняка у них все было договорено на случай неудачи. Черт бы побрал чертову «медсестру» с деловой подготовкой! Надо же было так — вместо того чтобы свою шкуру спасать, она давай этому подонку названивать… Обольстил небось девчонку, мерзавец сексуально озабоченный!
Я гнала машину в сторону центра города, еще сама не зная, куда направляюсь. Позвонила Остапчуку на сотовый, но он был уже отключен. Их с Ритой план сработал. Где теперь искать риелтора-убийцу, я понятия не имела. Для очистки совести я на всякий пожарный позвонила и в офис, мало рассчитывая застать его там. Секретарь Анна Владимировна сказала, что шефа нет и когда он будет, неизвестно.
Зло выругавшись, я бросила телефон на переднее сиденье и слегка отпустила педаль газа, которую до того почти до упора вдавливала в пол.
Куда теперь ехать, я даже не представляла. Остапчук уже наверняка где-нибудь далеко. Попробуй разыщи ветер в поле… Хотя…
Мысль, внезапно пришедшая мне в голову, заставила притормозить у тротуара. Стоп! Если рассуждать логически, то Остапчук понял, что кто-то узнал о его махинациях. А раз так, то нетрудно догадаться, что его начнут разыскивать.
Попытаться куда-то срочно выехать — лишний раз рисковать. А Виталий Владимирович — человек явно очень осторожный. Зачем он поедет искать на свою задницу приключений, если можно просто посидеть где-нибудь тихонько и переждать, пока шухер немного уляжется? Так-так, молодец, Танюха. Думай дальше… А где может отсидеться человек, объявленный в розыск? Конечно же, не дома и не в любом другом месте, о котором известно кому-либо.
Если у человека есть местечко, о существовании которого мало кто знает, то, скорее всего, он отправится туда. А есть ли у Остапчука такое местечко? Конечно, есть! Тот самый дом, в котором держали меня. Наверняка это секретное место Остапчука, иначе он не приволок бы меня туда.
Кроме того, думаю, Рита не успела во всех подробностях поведать боссу, как именно раскрылась их афера. А значит, Виталий Владимирович уверен, что я все еще нахожусь там, где он меня оставил. И первое место, куда он сейчас направится, будет тот самый загородный домик.
Вот и славно. Я обрадовалась логическому заключению, к которому пришла. Значит, я знаю, где искать господина Остапчука… И я вырулила на дорогу и помчалась в поселок за Тарасовом, откуда совсем недавно сбежала. Надеюсь только, что Остапчук еще не успел обнаружить мое исчезновение и скрыться. Скорее всего, ему нужно было какое-то время, чтобы собрать вещи и документы, а уж потом он поедет в поселок.
Я гнала по трассе что есть мочи, выжимая из своей малышки все силы. «Девятка» ревела, но исправно крутила колесами и несла меня в нужном направлении.
Вот уже на горизонте показался тот самый поселок, где был домик Остапчука. Я прибавила газу, надеясь опередить Виталия Владимировича. Я смотрела во все глаза, боясь пропустить припаркованную где-нибудь приметную машину риелтора. И радовалась, нигде не видя его роскошную иномарку.
За следующим поворотом будет дом Остапчука. Машины поблизости не было, и мне только оставалось надеяться, что я не опоздала. Скорее всего, не должна была. Напротив, мне казалось, что я приехала раньше Виталия Владимировича. Устрою ему «теплый» прием…
Но как только я свернула на дорогу, ведущую к дому, то едва не врезалась в припаркованную тут же темную «девятку», ту самую, на которой меня привезли сюда. Значит, Остапчук все же успел примчаться раньше. Ну, ничего, значит, разговор состоится прямо здесь.
Оставив машину возле машины Остапчука, я почти бегом направилась в дом. И едва ступила на порог, как нос к носу столкнулась с самим Виталием Владимировичем. Очевидно, он уже все понял и видел мою машину, так как особенного удивления по поводу моего визита не выказал.
Я приготовила пистолет, потому что знала: разговаривать с таким человеком надо с позиции силы, с оружием в руках. Сейчас он был способен на все, как зверь, загнанный в угол.
— А-а-а, Танечка! — с ехидной и зловещей ухмылкой на лице пропел Остапчук. — Входи, входи, дорогая… — он распростер руки в стороны, как бы приглашая.
Я вытащила из кармана пистолет и наставила его на Остапчука. Как ни странно, это не произвело на Виталия Владимировича должного впечатления. Он лишь бросил мимолетный взгляд на оружие и, повернувшись ко мне спиной, прошел в комнату.
— Так, значит, тебе все-таки удалось перехитрить Ивана, — с легким сожалением в голосе проговорил он. — А я-то думаю, как наш план мог сорваться… А это, оказывается, снова ты влезла не в свое дело! — Остапчук повернулся ко мне. Теперь на его лице играла зловещая улыбка.
— Да, я, — подтвердила я слова Остапчука, продолжая держать его на мушке. — А ты думал, я позволю тебе продолжать творить зло?
— Ух! Какие слова! — восхищенно произнес Виталий Владимирович. — Танечка, — он покосился на пистолет, — давай поговорим по-хорошему…
— Мне с тобой не о чем говорить, — покачала я головой.
— Зато мне есть, что тебе сказать…
— А мне это, знаешь ли, неинтересно… — пожала я плечами. — Все, что ты можешь сказать, ты очень скоро расскажешь в соответствующем месте. Сейчас сюда приедет милиция, и тогда ты наговоришься вволю.
— Милиция? — удивленно вскинул брови Остапчук. — Ну, не смеши меня, дорогая. Если бы милиция была в курсе всего происходящего, то здесь бы была сейчас не ты, а рота ОМОНа… Так что… — Виталий Владимирович снова покосился на оружие и сделал небольшой шаг мне навстречу.
— Лучше не испытывай мое терпение, — предупредила я его. — Я, знаешь ли, что-то в последнее время стала очень нервной. Могу нечаянно и выстрелить…
— Нет, ты не выстрелишь. Сама ведь прекрасно понимаешь, что это не назовешь убийством в целях самообороны. Я не вооружен, — с этими словами Остапчук демонстративно вывернул карманы брюк.
Я дернула пистолетом, опасаясь, что он может вытащить оружие.
— У-у-у… — усмехнулся Остапчук. — Да, ты и правда нервная… Ну, хорошо. Давай все-таки попробуем договориться, — вдруг посерьезнел он. — Сколько ты хочешь?
— Чтобы тебе дали? — сделала я вид, что не поняла вопроса. — Думаю, лет двадцать как минимум…
Остапчук громко рассмеялся.
— Хорошая шутка, — проговорил он. — Но я вполне серьезно. Я могу дать тебе много денег, если ты сейчас позволишь мне уехать отсюда. А потом меня просто не найдут. Обещаю, что я даже в городе больше не появлюсь.
— Ну еще бы, — кивнула я. — Ты отправишься в какой-нибудь другой город, чтобы там продолжить убивать беззащитных стариков и завладевать их квартирами. Здесь-то ты уже сделал все, что мог… Ничего не выйдет, дорогой, — покачала я головой. — Сейчас я позвоню в милицию, и ты точно уедешь в другое место, очень далеко отсюда.
Держа Остапчука на прицеле, я полезла за сотовым в карман. Виталий Владимирович спокойно стоял, только глаза его внимательно следили за каждым моим движением. Как только я достала телефон, Остапчук внезапно бросился на меня и ударил по руке с пистолетом.
Оружие выпало, но я не растерялась. Я была готова к такому повороту событий, поэтому среагировала мгновенно. Коленом я заехала риелтору в живот, и он согнулся от боли. Пистолет упал на пол недалеко от меня, и я сразу же подняла его. Пока Остапчук стоял, сложившись пополам, я рукояткой пистолета со всего размаху ударила его по шее. Присев на колени, Виталий Владимирович едва не упал. Но я уже не могла остановиться, меня охватили злоба и ненависть к наглому отморозку. Я ударила его ногой еще раз, а потом, когда Остапчук все-таки рухнул на пол, добавила кулаком в лицо.
Из носа риелтора заструилась кровь, и это зрелище немного остудило мой пыл. Я отошла на небольшое расстояние от валяющегося на полу мужчины и присела на стул.
— Ну, вот, — перевела я дыхание. — А теперь мы можем и поговорить. Ты прав, милиция еще не в курсе всего. Но достаточно того, что я здесь. И уж будь уверен, я не дам тебе возможности обвести меня вокруг пальца.
Остапчук немного пришел в себя. Он приподнялся на локте и бросил на меня ненавидящий взгляд.
— Если хочешь смягчения своей участи, — продолжала я, — то можешь прямо сейчас сесть и написать чистосердечное признание своей вины. Кстати, твою подельницу, как бишь ее… а, Риту… тоже взяли. Так что она сейчас наверняка заливается соловьем в отделении и, будь уверен, валит все на тебя.
Остапчук молчал, лишь утирая кровь рукавом.
— Значит, так. Пунктом первым укажешь убийство Борисенко, — начала перечислять. — Далее… покушение на жизнь Евдокии Панкратьевны, не знаю, как ее фамилия… Затем… смерть и ограбление Марии Крамер.
— Я не убивал Марию! — внезапно перебил меня Остапчук.
— Да ладно, — не поверила я. — А кто же ее убил? Ну, ладно, возможно, ты не сам ее убивал, но кто-то из твоих помощников. Возможно, тот же самый Иван. Кстати, он сейчас тоже находится в отделении.
В глазах Остапчука отразилась такая безысходность, что мне даже на какое-то мгновение стало его жаль. Но это чувство моментально улетучилось, стоило мне вспомнить, как он при помощи своей подельницы Риты намеревался отправить несчастную старушку из-за ее квартиры прямиком на тот свет.
— Так что давай рассказывай, как все было… А где, кстати, вещи, похищенные из квартиры твоей начальницы? Куда ты их припрятал?
— Я не убивал Марию, — словно попугай, повторил Остапчук. — И ничего не знаю ни о каких вещах…
— Ага, я поверила, щас. Она ведь мешала тебе проворачивать такие сделки, какую ты хотел провернуть с Евдокией Панкратьевной. И еще с теми алкашами из вонючей квартирки, где мы с тобой тоже были. Или не так?
— Не совсем так, — вдруг стал разговорчивым Остапчук. — Мария не знала о том, что я занимаюсь торговлей «левыми» квартирами. Наверное, подозревала, но молчала. Мария вообще была таким человеком… предпочитала ни во что не вмешиваться и ничего не знать. Даже если она и допускала такой вариант моей деятельности, то считала, что раз она ничего не знает, то ничего и нет. Я давно понял ее характер и старался, естественно, не афишировать свои сделки. Я всегда действовал очень аккуратно. А тут ты влезла и все испортила, — беззлобно произнес он.
— Но ведь Борисенко убил ты. Можешь даже не отпираться, у меня есть свидетель.
— Борисенко убил я, — обреченно кивнул Остапчук. — Он мог дать показания против меня, и я решил избавиться от него.
— А старушка? Ты заставил Риту колоть ей амфетамин, чтобы она поскорее отправилась на тот свет.
Виталий Владимирович молчал, не отпираясь от предъявляемых мной обвинений.
— Так что же насчет Марии Викентьевны? — повторила я. — Она все же наехала на тебя в конце концов?
— Я же говорю: я не убивал ее! — в запальчивости воскликнул Остапчук. — Это не я! Ладно, так и быть, сознаюсь в убийстве Борисенко, только не надо вешать на меня еще и Крамер.
— А кто же ее тогда? — Мне почему-то показалось, что Виталий Владимирович не лжет, хотя и поверить его словам я тоже не могла.
— Да откуда я знаю?! У меня даже алиби на тот вечер есть. Можешь проверить. Я не имею никакого отношения к ее смерти, — Виталий Владимирович помолчал немного, потом проговорил: — Да ты сама посуди. Зачем мне была нужна смерть Марии? Уж, наверное, не для того, чтобы обворовать ее квартиру… — усмехнулся он. — Когда она была директором, я мог потихоньку обделывать свои дела под ее прикрытием. А после ее смерти я автоматически становился начальником, и мне уже было несподручно заниматься такими вещами. Ведь теперь на всех документах должна была стоять моя подпись. Как ты не понимаешь?
— То есть ты хочешь сказать, что все это время попросту подставлял Марию Викентьевну?
— В общем-то да, — нагло подтвердил Остапчук. — Но она ничего не знала. Все шло гладко и тихо. Никто бы никогда ни о чем не догадался… если бы не ты…
— Если бы не смерть Марии Крамер, — поправила я Остапчука.
— Я не убивал ее… — устало повторил он.
— Ладно, — сказала я. — Ты мне надоел. Да и некогда мне с тобой возиться. Сейчас поедем в милицию, вот там пусть с тобой и разбираются, — я поднялась со стула и достала из сумки наручники. — Это чтобы ты не вздумал дурить, — пояснила я, защелкивая их на запястьях Остапчука. Виталий Владимирович при этом даже не сопротивлялся.
Из поселка мы прямиком направились к Кире в отдел. По дороге я позвонила Володьке и предупредила, что везу к нему очередного преступника.
— Охота окончена? — спросил Кирьянов, когда мы остались с ним наедине.
— Нет, — покачала я головой. — Охота еще и не начиналась… Я так и не выяснила, кто же убил Марию Крамер. Мне теперь уже кажется, что Остапчук не виновен в ее смерти. Хотя его алиби проверить стоит.
— Ты сама этим займешься?
— Да.
— Ну, ладно, — пожал плечами Володька. — Я проверю все остальное. Уж будь уверена, он у меня расколется, если правда виновен…
— Ладно, Володька, мне пора, — произнесла я. — Устала как собака, пока бегала за всей этой гоп-компанией. Сейчас бы домой поехать… — я помолчала. — Проверю алиби Остапчука, потом сообщу тебе, если что.
— Давай, — бросил Киря на прощание.
— Пока. Будут новости — звони.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7