Книга: Муж легкого поведения
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

Не имея прямых доказательств вины Остапчука, я ничего не могла предъявить ему. Мне во что бы то ни стало необходимо было достать хоть какое-то подтверждение того, что Виталий Владимирович совершал противозаконные операции с недвижимостью.
Естественно, что ждать каких-либо признаний от самого Остапчука не приходилось, поэтому я решила поговорить с кем-нибудь, кто мог бы прояснить ситуацию. Таким человеком, на мой взгляд, мог явиться кто-то из сотрудников «Рубина». И мой выбор пал на секретаря — кто, как не секретарь, обладает самыми полными сведениями о сделках, совершаемых риелторами фирмы.
Я решила прямо сейчас отправиться в офис «Рубина», чтобы поговорить с секретаршей. Стрелки часов ползли к шести вечера — рабочий день подходил к концу. Лучшего времени встретиться с женщиной придумать было нельзя.
* * *
Я оставила машину за квартал от «Рубина», чтобы не привлекать внимание Остапчука. Пешком прошлась до угла дома, в котором располагался офис агентства, и увидела машину Виталия Владимировича, припаркованную неподалеку. Значит, Остапчук еще на месте, и это могло осложнить мне задачу, но я решила не отказываться от задуманного.
Устроившись на прежнем наблюдательном пункте, откуда я в прошлый раз следила за замом, я принялась ждать, когда из офиса выйдет секретарша. Чтобы не произошло осечки, я предварительно позвонила в контору и удостоверилась, что женщина все еще там. Надеюсь, у нее нормированный рабочий день, и она не станет задерживаться на работе дольше положенного.
На часах было без двух минут шесть, когда я увидела на крыльце ту самую секретаршу, с которой разговаривала сегодня. Женщина вышла не одна — с ней была ее коллега. Моя задача осложнилась, и я уже начала было придумывать варианты, как бы мне поговорить с секретаршей без свидетелей. Но проблема отпала сама собой: женщины спустились с крыльца и, постояв немного и поговорив о чем-то, разошлись в разные стороны. Проследив взглядом направление движения секретаря, я помчалась к своей машине.
Женщина уже поворачивала за угол, когда я догнала ее на машине. Притормозив возле нее, я приоткрыла дверцу и окликнула ее.
— Простите! Можно вас на минутку? — спросила я, высовываясь из окна.
— Меня? — женщина испуганно оглянулась.
— Да-да, вас, — кивнула я. — Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
— А что вы хотели? — все еще боязливо оглядываясь по сторонам, спросила она.
— Давайте поговорим в машине, — сказала я. — Здесь не самое удачное место.
— А что случилось? — Женщина явно не хотела общаться со мной.
— Я из милиции, — достав из кармана «левые» корочки сотрудника правоохранительных органов, которые я держу про запас для подобных случаев, я продемонстрировала их секретарше. — Давайте я подвезу вас.
Без лишних слов женщина покорно села в машину.
— Где вы живете? — спросила я, поворачивая на дорогу и незаметно оглядываясь на дверь офиса. В этот момент я увидела, как на крыльцо вышел Виталий Владимирович с тем агентом, с которым я сегодня разговаривала. Но они были заняты разговором, и Остапчук, кажется, меня не заметил.
Я быстро вырулила из двора и вывела авто на дорогу.
— В Ленинском районе, — проговорила секретарша, отвечая на мой вопрос и все еще с опаской поглядывая на меня. — А что случилось?
— Давайте для начала познакомимся, — игнорируя ее вопрос, сказала я. — Как вас зовут?
— Анна, — робко произнесла женщина. — Анна Владимировна.
— Очень приятно. А меня — Татьяна Александровна, — представилась и я. — Анна Владимировна, я хотела поговорить с вами о вашем новом директоре. Я имею в виду Виталия Владимировича Остапчука.
Анна молчала, ожидая следующего вопроса.
— Вы давно работаете в «Рубине»?
— Да. Уже несколько лет. А что такое? Что-то случилось?
— Понимаете, мне нужна информация о некоторых сделках.
— Я ничего не знаю, — испуганно заговорила Анна Владимировна. — Я ведь всего лишь секретарь. Я не оформляю договоры…
— Но вы же обладаете кое-какой информацией относительно купленных или проданных через вашу фирму квартир, — не сдавалась я.
— Только самой поверхностной, — смущенно отвела глаза Анна.
— Скажите, а случалось так, что продавцами квартир являлись пожилые одинокие люди? — попыталась я сразу повернуть разговор в нужное мне русло.
— Ну да, — нехотя ответила Анна Владимировна. — А что в этом странного?
— Да нет, ничего странного. А «Рубин» занимался продажей квартир людей, которые могли бы вызвать подозрение? Вы же наверняка общались с продавцами?
— Что значит «люди, вызывающие подозрение»? — не поняла или сделала вид, что не поняла, Анна.
— Я имею в виду людей, которые страдают алкоголизмом, — прямо сказала я.
— Ну, у нас бывают разные продавцы. Ведь квартиры продают самые разные люди, — все еще не желала говорить со мной начистоту женщина.
— Но ведь часто случается, что агентства по недвижимости обманывают таких продавцов.
— Мы никого не обманываем! — запальчиво воскликнула Анна Владимировна. — На что вы намекаете? Я не понимаю! Что странного в том, если алкоголики продают свои квартиры? В конце концов, это их жилплощадь, и они имеют право делать с ней все, что пожелают. Да, я согласна с вами, что они, скорее всего, пропьют большую часть вырученных денег. Но, думаю, это никого, кроме них, не касается.
— Совершенно с вами согласна, — постаралась успокоить я разошедшуюся секретаршу. — А когда фирмой руководила Мария Викентьевна, случались подобные сделки?
— Ну да. Случались. И сейчас случаются. Что тут такого? Что же нам, по-вашему, отказывать всем одиноким старикам и пьяницам, желающим продать квартиры? Тогда мы просто останемся без работы.
— Ну, это вы утрируете, — покачала головой я. — Разве через вашу фирму оформляют только такие сделки? Разве нет обычных продавцов или покупателей?
— Есть, конечно, — смутилась Анна Владимировна. — Просто вы так говорите…
— Анна Владимировна, а вы не знаете таких людей, которые продали свои квартиры через вашу фирму и которые жили бы одни или были бы алкоголиками?
— Я не могу помнить всех наших клиентов, — произнесла женщина и отвернулась.
— Но ведь у вас есть такие данные?
— Конечно. Но я не могу предоставить их вам.
— Почему?
— Во-первых, именно у меня этой информации нет. А во-вторых, я думаю, что подобные сведения являются коммерческой тайной агентства, и мы не можем давать их всем подряд.
— Но я не «все подряд», — вкрадчиво начала я, прекрасно понимая, что заставить Анну Владимировну выдать мне сведения о проданных квартирах я не могу.
— И все же — нет! — настойчиво повторила женщина. — Если у правоохранительных органов возникли к нашей фирме какие-то вопросы по работе с клиентами, то вы вправе изъять всю документацию по сделкам на основании юридических санкций. Извините, я не очень разбираюсь в таких тонкостях…
«Слов-то каких понахваталась… — подумала я. — Такое впечатление, что она сама по уши завязла в противозаконных сделках. Надо будет проверить саму секретаршу».
— Да, вы правы, — понимая, что ничего более от Анны Владимировны мне добиться не удастся, сказала я. — Ну что ж… Вот мы и приехали, — я притормозила у дома, на который указала мне женщина. — Спасибо, что согласились побеседовать со мной. Думаю, нет необходимости предупреждать вас о том, что наш разговор строго конфиденциален и нет надобности оповещать о нем кого бы то ни было.
— Да, конечно, — ледяным тоном проговорила Анна Владимировна и открыла дверцу машины. — Спасибо, что подвезли. До свидания.
— До свидания, — задумчиво отозвалась я, провожая ее взглядом.
* * *
Разговор с Анной Владимировной прибавил мне вопросов и сомнений в том, что в «Рубине» все чисто. С одной стороны, я, конечно, могла понять секретаря. Во-первых, дела фирмы никого не касаются, а во-вторых, даже если секретарша и считала, что Остапчук поступает неправильно, то не могла рассказать мне об этом из страха потерять работу. Но Анна вела себя слишком уж откровенно. Мне стало ясно, что в фирме далеко не все гладко, и женщина об этом знает.
Я надеялась, что секретарша поможет мне прояснить некоторые моменты и найти доказательства противозаконных действий Виталия Владимировича, но она наотрез отказалась как-либо содействовать мне, и теперь передо мной стояла гораздо более сложная задача — нужно было раздобыть доказательства виновности Остапчука без помощи сотрудников агентства, а как это сделать, я пока не представляла.
Домой не хотелось, и я решила отправиться на берег Волги, чтобы подумать на досуге, как мне действовать дальше. Миновав пляж, все еще забитый отдыхающими, я проехала немного в сторону от Тарасова и оставила машину на обочине. Слева от меня на пригорке возвышался небольшой живописный лесок, а справа находилась Волга. Открыв в машине все дверцы, чтобы не было так душно, я закурила и задумалась. Нужно каким-то образом достать доказательства вины Остапчука, поскольку теперь я окончательно перестала сомневаться в том, что он причастен к смерти Марии Крамер. Вот только как достать эти самые доказательства?
Существовало, конечно, несколько способов. Можно было подкупить кого-то из сотрудников фирмы, чтобы получить нужную информацию. Однако здесь было несколько «но». Во-первых, если все работники «Рубина» будут вести себя так же, как Анна Владимировна, то мне там ловить нечего. А во-вторых, в данное время я была несколько стеснена в средствах, и тратить деньги на подкуп было бы неосмотрительно. Значит, придется избрать другой путь — самой попытаться добыть нужные сведения.
Все, что мне необходимо, находилось в офисе, в виде компьютерной информации либо в виде документов. Следовательно, мне придется тайно проникнуть в офис «Рубина» и найти все то, что могло бы помочь обвинить Остапчука. Я, разумеется, предполагала, что там не будет того, что мне нужно больше всего, то есть чистосердечного признания Виталия Владимировича в убийстве Марии Викентьевны. Но зато я могла обнаружить сведения о незаконных сделках с недвижимостью, а это уже было бы кое-что.
Имея на руках подобные документы, я бы изыскала способ заставить Остапчука признаться, то есть вынудила бы его рассказать все о смерти Марии Викентьевны путем элементарного шантажа. По крайней мере, иного выхода из сложившегося положения я не видела. Подумав еще немного, я приняла окончательное решение.
Сегодня же вечером, вернее, ночью необходимо раздобыть информацию. Действовать надо срочно: завтра ее в офисе «Рубина» может просто не быть. Еще неизвестно, как поступит Анна Владимировна. У меня, например, не было никаких гарантий того, что она завтра же утром не расскажет Остапчуку о нашем с ней разговоре. И тогда Виталий Владимирович, если он не окончательный идиот, быстренько уничтожит все доказательства своей противозаконной деятельности.
Решив так, я села за руль и вставила ключ в замок зажигания. Первым делом надо съездить домой подкрепиться и переодеться для предстоящей вылазки. Да и время еще не настолько позднее, чтобы можно было легко проникнуть в офис «Рубина» и остаться при этом незамеченной.
Оставив машину во дворе дома, я направилась к своему подъезду и удивилась: время еще не позднее, а во дворе почему-то нет привычных старушек на лавочках. И только потом вспомнила, что сегодня в девять часов по одному из центральных каналов начался столь широко разрекламированный концерт Анатолия Васкова, весьма любимого женщинами, особенно преклонного возраста. Наверное, все представительницы прекрасного пола в возрасте от десяти до семидесяти лет сейчас торчат перед своими телевизорами и млеют от томного тенора этого белокурого красавца. Вот только я — исключение.
Войдя в подъезд, я первым делом чуть не вляпалась в какую-то лужу неизвестного происхождения. Выругавшись, перешагнула через нее и стала подниматься по лестнице. С тех недавних пор, когда в нашем подъезде сломался кодовый замок на двери, в доме наступила полная разруха. Сразу же выкрутили все лампочки на этажах, да вот теперь еще стали гадить на лестничной площадке.
Преодолев первый лестничный пролет, я с сожалением обнаружила, что лифт не работает. «Одно к одному», — подумала я и, вздохнув, стала неторопливо подниматься пешком.
Между вторым и третьим этажом я услышала какой-то шорох, который еще больше разозлил меня. Вот, теперь еще и малолетки начали собираться в подъезде. Хорошо, если просто целуются, а то, может, наркоманы какие-нибудь решили заторчать…
Решив сейчас же разогнать всех с площадки третьего этажа, я изобразила на лице гневное выражение и решительно шагнула на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к его площадке.
И тут случилось нечто для меня совершенно неожиданное. Как только я достигла площадки третьего этажа, сверху на меня со страшной силой что-то обрушилось. Повалив меня на грязный пол подъезда, это «что-то» начало молотить почем зря кулаками, не целясь никуда конкретно, но доставляя ощутимую боль.
От неожиданности я растерялась, но только на несколько секунд. Потом правой рукой нанесла удар, целясь в живот нападавшему. Кажется, удар получился немного смазанный, но цели все же достиг. Однако моего противника это не только не остановило, но, казалось, лишь разозлило еще больше. Надо отметить, что удары мужчина наносил хотя и беспорядочно, но весьма умело и сильно. От пары его хуков у меня помутилось в глазах, и я принялась бить его куда придется. Но мои удары, к сожалению, не достигали цели, а вот его попадали прямиком мне в лицо и в область живота.
Я попробовала закричать, но в тот же миг почувствовала, как сильные цепкие пальцы сдавили мое горло, и вместо истошного крика у меня получился лишь хрип. Потом горло сдавило еще сильнее, и я закашляла.
Противник тем не менее не отставал от меня, продолжая месить мое тело пудовыми кулаками. Я сопротивлялась, как могла, но наши силы были явно неравны, причем нападения я совершенно не ожидала и растерялась, так что инициатива оказалась целиком на стороне противника. И теперь мне оставалось только защищаться, чтобы по возможности уберечь лицо. Наносить удары было чрезвычайно сложно, но я все же умудрилась пару раз вмазать бугаю по печени и в пах.
Но, казалось, он был сделан из железа. Ни один из моих ударов не нанес ему существенного вреда. Не знаю, сколько бы еще продолжалась схватка, если бы где-то на верхнем этаже не открылась дверь. Это моментально заставило моего противника подскочить на месте, хотя он не забыл дать мне ногой по почкам.
Скорчившись от боли, я застонала, но все же попробовала найти в себе силы подняться. Понимая, что дать отпор я не смогу, я хотела хотя бы рассмотреть лицо нападавшего. Но он и это предусмотрел.
Когда я подняла глаза, то увидела лишь силуэт в черном с черной же маской на лице. Мужчина, бросив быстрый взгляд наверх, туда, откуда доносились какие-то звуки, тихо прошипел:
— Еще раз сунешься в «Рубин», тебе крышка. Это было всего лишь предупреждение, — и исчез, как привидение.
Я осталась лежать на полу, прижимая руки к ноющему животу. Хотя, кроме живота, ныло и все тело, трудно даже было сказать, где не болит… Возня на верхнем этаже вроде бы прекратилась, и я поблагодарила бога за это — совсем не хотелось представать перед соседями в таком плачевном состоянии.
С трудом поднявшись на ноги, я оперлась рукой о стену и попыталась сделать глубокий вдох. В груди заныло, но я почувствовала, что ребра целы. Это уже хорошо. Вот так, потихоньку, держась за стеночку, я добрела до своей квартиры, благополучно избежав встречи с кем бы то ни было из соседей.
Пока я открывала дверь ключом, слышала, как из соседней квартиры доносились звуки громко работающего телевизора. Естественно, там соловьем заливался Орфей российской эстрады — Толя Васков. Если бы не этот чертов певец, то, возможно, мне бы удалось избежать нападения в собственном подъезде. А мужик словно нарочно подгадал — ждал меня, зная, что все будут торчать перед телевизором. Ни во дворе никого не было, ни в подъезде. В другое время можно было бы опросить старушек у подъезда и составить хотя бы примерный словесный портрет этого подонка. А так…
Я снова вздохнула, и мои ребра отозвались глухой болью. Дверной замок наконец поддался, и я толкнула дверь. Надеюсь, здесь-то меня никто не поджидает. На всякий случай я постояла некоторое время в прихожей, прислушиваясь. Но понятно было, что больше нападений на меня сегодня не ожидается. Хватит и одного.
Все тело болело и ныло, но я ощущала, что это всего лишь последствия побоев. Никаких переломов и серьезных травм я не получила, знала по опыту. И одно это обстоятельство уже придало мне сил.
Первое, что я сделала, — разделась и отправилась в душ. Вся одежда, что была на мне, тут же отправилась в стиральную машинку — блузка и юбка запачкались в грязи и в крови. Взглянув в зеркало, я увидела, что разбита правая бровь, кровь течет из носа и изо рта. Проверив зубы и убедившись, что все они на своих местах, я ополоснула лицо прохладной водой и залезла в ванну.
* * *
После душа мне немного полегчало, по крайней мере, тело перестало ныть и не болела каждая его клеточка. Лицу, конечно, досталось больше всего — разбита бровь, нижняя губа, подбит левый глаз.
«Ну да ничего, до свадьбы заживет», — успокоила я себя. А поскольку замуж я пока не собиралась, то, даже если заживать будет долго, все равно к свадьбе успеет.
После душа, еще не одевшись, я снова тщательно ощупала себя, проверяя, нет ли переломов. К счастью, все оказалось в целости, правда, не очень в сохранности, но это пройдет.
Свой план относительно ночного похода в офис «Рубина» я не оставила, несмотря ни на что. Теперь тем более я не намеревалась предоставлять Виталию Владимировичу возможность уничтожить доказательства своей вины. В том, что они у него были, я уверилась на сто процентов.
Интересно только: откуда Остапчук узнал о моем разговоре с Анной Владимировной? Неужели она сама, придя домой, тут же сообщила ему о том, что я пыталась выведать у нее кое-какие сведения? Или же он все-таки видел, как женщина садилась в мою машину?
«Хотя это уже не имеет принципиального значения», — решила я. Главное теперь — достать доказательства. И сегодня ночью они у меня будут. Я вполне осознавала опасность ночного проникновения в офис «Рубина», но иного выхода у меня просто не было. Законным путем я просто не смогу ничего доказать. Ни свидетелей, ни улик против нападавшего у меня не было. Я даже не смогу описать его. А если слова относительно дел «Рубина» — это всего лишь слова? Я как юрист не могла не понимать, что они также не являются основанием для обвинения Остапчука.
Виталий Владимирович теперь наверняка думает, что нейтрализовал меня хотя бы на некоторое время, и уж никак не ожидает, что сегодня же ночью после побоев я полезу к нему в офис. На это-то я и рассчитывала, собираясь наведаться в «Рубин».
Дождавшись, когда на улице окончательно стемнеет, я переоделась во все темное и, прихватив с собой набор отмычек, которыми обзавелась для подобных случаев, вышла из дома. Теперь я была готова к любым неожиданностям, хотя мое чутье подсказывало, что ничего подобного сегодня не произойдет. Но уж лучше быть готовым к тому, чего не случится, чем позволить кому-то застать себя врасплох. Я даже прихватила с собой пистолет, мой неизменный и верный «макаров», который почти всегда носила с собой. Вот теперь пусть только кому-то придет в голову напасть на меня — спуску не дам.
Соблюдая все возможные предосторожности, я вышла из квартиры и спустилась вниз. «Девятка» была припаркована недалеко от подъезда, но, прежде чем выйти, я осмотрела весь двор из двери подъезда. Не заметив никого и ничего подозрительного, я осторожно направилась к своей машине.
Кроме моей машины, других автомобилей во дворе не наблюдалось, и это вселяло в меня надежду, что за мной не следят. Я, конечно, могла бы легко оторваться от преследователя, если бы таковой объявился, но лучше было все же не привлекать к себе внимания.
Сев в машину, я завела двигатель и немного постояла во дворе, осматриваясь по сторонам. Но на горизонте так никто и не появился. Оно и понятно — время-то было уже позднее. Надавив на педаль газа, я выехала на улицу.
До офиса «Рубина» я добралась быстро — пробок на дороге не наблюдалось, и я спокойно проехала весь маршрут. Машину решила оставить за пару кварталов от интересующего меня здания, из предосторожности. Когда я выключила двигатель, то для пущей убедительности решила все же проверить наличие сотрудников в офисе.
Маловероятно, конечно, чтобы какой-то трудоголик торчал на работе до столь позднего часа, но теперь я решила все перепроверять по сто раз. «Излишняя предосторожность не помешает», — подумала я, набирая номер офиса.
Прослушав семь длинных гудков и удостоверившись, что в офисе пусто, я вышла из машины. Прихватив с собой набор отмычек и все необходимое, вдоль стены здания я пробралась к дверям офиса. Поднявшись на крыльцо, осмотрелась. В округе никого не было, лишь откуда-то издалека до меня доносились крики и смех подвыпившей молодежи.
Приготовив отмычки, я осмотрела замок. Да-а, с таким придется повозиться. Мне не раз приходилось без разрешения хозяев проникать в чужие квартиры и офисы, поэтому с большинством замков я справлялась без особого труда, но на сей раз замок попался какой-то новый, с таким мне еще не приходилось сталкиваться.
Ковырялась я с ним довольно долго, и уж было совсем потеряла надежду, что удастся вскрыть его, как вдруг внутри механизма что-то щелкнуло, и отмычка легко повернулась в замке.
Я слегка дернула за ручку двери, чтобы проверить, правда ли открыла ее, и дверь послушно отворилась, не издав при этом ни звука.
Еще раз воровато осмотревшись, я убедилась, что никто не видит меня, и только после этого проникла в помещение. В ту же секунду у двери замигала красная лампочка, оповещая меня о том, что сработала сигнализация. Если я не отключу ее в течение нескольких секунд, то скоро сюда прибудет наряд милиции.
Подойдя к пульту с сигнализацией, я нажала на единственную кнопку на нем, предположив, что именно с ее помощью и отключается сигнализация. Так и вышло. Лампочка перестала мигать, и я спокойно вздохнула.
Свет, разумеется, включать я не стала, воспользовавшись карманным фонариком. Пошарив его лучом по приемной, я решила не задерживаться здесь, а сразу пройти в кабинет директора, ныне занимаемый Остапчуком.
Дверь его кабинета была также заперта на ключ, но здесь с замком мне повезло значительно больше. Он оказался весьма примитивным, и я справилась с ним в считаные секунды. Открыв дверь, я прошла в маленький кабинетик.
Сейфа нигде не было видно, и я не стала отвлекаться на его поиски, а сразу же приступила к обследованию компьютера. Усевшись за рабочий стол Виталия Владимировича, я увидела и сейф. Он оказался вмонтированным в тумбочку под столом. Я бегло осмотрела замок и решила пока не трогать его. Приступлю к взлому сейфа в случае крайней необходимости, если ничего не найду в компьютере. Но скорее всего, нужная мне информация окажется на жестком диске.
Включив компьютер, я несколько секунд подождала, пока он загрузится, боясь только одного: вход в систему может быть запаролен. Но этого, к счастью, не случилось, Остапчук не был грамотным и предусмотрительным пользователем.
Без труда отыскав папку с именем Виталия Владимировича, я открыла ее. Моему взору предстало огромное количество разнообразных папок, каждая из которых имела кодовое цифровое значение.
Я щелкнула по первой попавшейся и открыла ее. В папке оказались данные по прошлогодней сделке с недвижимостью. Мне повезло, и я сразу же напала на то, что нужно. Здесь-то господин Остапчук и хранил материалы по сделкам. И я принялась открывать все папки подряд, пытаясь найти улики. Но, просмотрев добрую половину информации, пришла к выводу, что все сделки, сведения о которых хранились здесь, были вполне законными.
Черт побери! Я негромко выругалась. И где же теперь искать незаконные сделки? Видно, Виталий Владимирович не такой уж и простачок, каким я его себе представляла. Я задумалась. Надо было обязательно каким-то образом найти документацию о сделках! Если у него хранятся даже прошлогодние сведения, то уж последние наверняка еще не уничтожены.
Хорошо бы, конечно, сейчас сюда какого-нибудь хоть самого захудалого хакера, чтобы взломать к чертям собачьим всю базу данных этого проклятого компьютера… А я, к сожалению, не сильна во всех тонкостях компьютерных технологий.
Закрыв «окна», я вернулась на «рабочий стол», задумавшись о том, как отыскать нужные мне файлы. Можно было, конечно, перелопатить все, что было на винчестере этого компа, но на это уйдет уйма времени… И тут мне в голову пришла гениальная, на мой дилетантский взгляд, идея. Я решила по поиску найти все файлы с расширением документов. По адресу я сразу пойму, представляют ли эти файлы какой-то интерес. А вот все интересное можно будет и пролистать. Не думаю, чтобы их оказалось так уж много.
Пощелкав по клавишам, я выполнила необходимую операцию и принялась ожидать, пока компьютер выдаст мне все необходимые файлы. Таковых оказалось достаточно много. Как я и задумала вначале, я сразу отмела все те, которые уже просмотрела, и осталось не так уж и много. Я начала просматривать их по порядку.
Некоторые из них содержали обыкновенные бланки различных договоров и прочих документов. Они меня не интересовали. А вот оставшиеся несколько с длинным адресом меня привлекли больше.
Оказалось, что найти их просто так было бы весьма затруднительно. Папка, в которой они хранились, находилась в другой папке, а та, в свою очередь, еще в какой-то и так далее… Я насчитала цепочки из десятка различных папок, в которых была запрятана информация.
Раскрыв первый же файл, я обнаружила, что в нем хранятся документы по сделке с недвижимостью. «Но почему здесь, а не в общей папке? — сразу же возник у меня законный вопрос. — А потому, что именно здесь Виталий Владимирович хранил секретные материалы по сделкам, о которых никому не положено было знать».
Я поняла это почти сразу, как только прочитала списки прописанных на жилплощади людей. Во всех случаях, кроме одного, ответственный квартиросъемщик являлся и единственным проживающим в квартире.
Меня этот факт сразу же насторожил. А посмотрев на годы рождения некоторых квартиросъемщиков, я утвердилась в своих сомнениях. Большинство людей были очень преклонного возраста, пенсионерами, не имеющими родственников, иначе в их квартирах была бы прописана еще куча разнообразных племянников, племянниц и внуков.
Кроме того, все перечисленные квартиры находились в очень хороших центральных районах города. Среди прочих адресов я нашла даже свой дом. Оказалось, что одна старушка двадцатого года рождения когда-то проживала в моем подъезде. Я припомнила, действительно, была у нас такая бабушка — божий одуванчик, которая не так давно куда-то пропала. Я-то думала, она умерла, а она, как оказалось, просто продала свою квартиру Остапчуку Виталию Владимировичу. И теперь неизвестно, как сложилась ее дальнейшая судьба. Хорошо, если Остапчук просто переселил ее в квартиру меньшей площади.
Вставив принесенную с собой дискету в дисковод, я быстро скачала всю папку, содержащую информацию о подобных сделках. Она мне очень пригодится. Вот теперь у меня будут свидетели, которые смогут дать показания против Остапчука! Если, конечно, я разыщу этих людей.
Закончив с делами в офисе «Рубина», я выключила фонарик и осторожно выбралась из помещения. Во дворе по-прежнему все было тихо. Я не увидела никого, кто мог бы насторожить меня. Пробравшись к своей машине, я села за руль и отправилась домой. Завтра предстоял трудный и хлопотный день, поэтому мне необходимо как следует выспаться.
* * *
Ночь для меня была короткой, но отдохнуть я все же успела. Встала специально пораньше, чтобы успеть переделать все, что запланировала на сегодня.
Приняв душ и проделав несложную, но очень эффективную гимнастику, я оделась и позавтракала. Первое, что я намеревалась сегодня сделать, — это отыскать кого-нибудь из выселенных Остапчуком людей и поговорить с ними.
Просмотрев на компьютере еще раз список людей, с которыми были заключены сомнительные, на мой взгляд, сделки по продаже недвижимости, я выбрала для себя несколько кандидатур, чтобы встретиться с ними. Я не стала пока брать в расчет стариков, которые могли уже либо скончаться, либо находиться в не совсем здоровом состоянии. Решила начать с двух мужчин, возраст которых был еще не слишком внушительным.
Переписав на листочек их прежние адреса, я отправилась туда, чтобы узнать что-то об их дальнейшей судьбе. По первому же адресу мне не слишком повезло. Я приехала в квартиру, где жил указанный человек, и позвонила. Простояв несколько минут у запертой двери, я так и не дождалась, пока мне откроют. Зато из соседней квартиры вышел пожилой мужчина и с подозрением посмотрел на меня.
Я решила поговорить хотя бы с ним, раз хозяев застать не удалось.
— Простите, — начала я. — А вы не знаете, где хозяева? — Я указала на соседнюю квартиру.
— Не знаю, — недовольно буркнул мужчина. — На работе, наверное.
— А кто здесь сейчас живет, вы не знаете? — снова попробовала я разговорить соседа.
— Да кто их знает, — пожал он плечами. — Недавно въехали. Мы не знакомились.
Мужчина принялся запирать свою дверь, намереваясь уйти.
— Извините, я ищу Васильева Антона Сергеевича, — проговорила я. — Вы не знаете, где он сейчас проживает?
Сосед Васильева посмотрел на меня какими-то странными глазами, а потом недовольно проворчал:
— На том свете он проживает.
— Он что, умер? — опешила от такой неожиданности я.
— Угу, помер, — утвердительно кивнул мужчина.
— А здесь что же, теперь его родственники живут? — прикинулась я наивной.
— Родственники… — хмыкнул сосед. — Они ему такие же родственники, как корове еж. Бандиты какие-то, — мужчина покосился на дверь.
Я тоже невольно перевела взгляд на новехонькую металлическую дверь с глянцевым номером и переговорным устройством.
— А что же случилось с Васильевым?
— Что-что… — пробурчал сосед. — Спился он. Что с ним еще могло случиться?
— Спился? А он, значит, выпивал?
— Выпивал… — сосед снова принялся внимательно изучать меня. — А вы-то кто такая будете?
— А я из собеса, — нашлась я. — А вы не подскажете, давно он съехал?
— Да нет, недавно, — теперь уже сосед не смотрел на меня так подозрительно. Видимо, мой внешний вид наконец внушил ему доверие. — Продал квартиру этим… — он снова презрительно кивнул в сторону металлической двери, — а сам и спился… на радостях…
— А куда он съехал, вы не знаете?
— А никуда не съехал, — зло огрызнулся мужик. — Надули его эти предприниматели. Сказали, что дадут квартиру поменьше, в дальнем районе. А сами обманули… Э-эх, Антон, Антон… — вздохнул сосед. — Предупреждал же я, что кинут его непременно эти дельцы, а он… — мужчина с досадой махнул рукой.
— Подождите, как же так… Что же, получается, его просто выселили из квартиры?
— Получается, что так, — согласился со мной сосед. — Он же того… — мужчина сделал характерный жест, щелкнув пальцами по подбородку, — за воротник любил заложить. Вот эти барыги и прознали, что живет он один, что никто с ним не прописан и сам он алкаш… Выселили в два счета. Он им за бутылку водки все документы отдал, все, что надо, подписал. Эх, Антон… — снова вздохнул сосед. — А как выселили, он побомжевал немного, все деньги те пропивал, что ему дали. Ну, и допился…
— Понятно, — вздохнула я. — А вы не знаете, через какое агентство он продавал квартиру?
— Да через «Рубин». Приезжал тут к нему шустрый один. Все водку возил, — мужчина пробормотал что-то себе под нос, потом махнул рукой и стал спускаться по лестнице.
Я постояла еще немного на площадке, посмотрела на новенькую дверь, которую поставил явно не прежний хозяин, и тоже решила убраться восвояси. Вернее, поехала по следующему адресу, заранее опасаясь, что прежнего хозяина второй квартиры могла постичь та же участь, что и Антона Сергеевича Васильева.
Другой дом также располагался в центре города. Это была не слишком новая девятиэтажка с обычной стандартной планировкой, но зато место было значительно престижней, чем у Васильева. Здесь также проживал в одиночестве мужчина сорока семи лет. Возможно, конечно, сделка с ним была вполне законной, но после случая с Васильевым меня настораживало абсолютно все. И пока я не проверю все до мельчайших подробностей, не успокоюсь.
Поднявшись на девятый этаж, я позвонила в тридцать пятую квартиру. Как я заметила, дверь в нее вела тоже совсем новая. Видно, теперешние хозяева опасались, что могут возникнуть какие-то проблемы с прежними владельцами, и сразу же меняли не только замки, но и двери.
Мне снова никто не открыл. Но я не отчаивалась. Можно ведь опять поговорить с соседями, которые знали прежнего владельца квартиры. Однако, позвонив в соседнюю дверь, я также не застала никого дома. Ни в третьей, ни в четвертой квартире тоже никого не оказалось.
Вот незадача… Что же делать? Я спустилась вниз в надежде выяснить что-нибудь во дворе. На площадке резвилась местная ребятня, которой жара была нипочем. Мальчишки бегали в одних шортах и обливали друг друга водой. Визг стоял оглушительный, и бабушки у подъезда недовольно поглядывали в их сторону. Вот к этим самым всезнающим пенсионеркам я и решила обратиться с вопросами.
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я, приближаясь к скамейке.
— Здрасьте, — в один голос отозвались три старушки.
— Вы живете в этом доме? — указала я на единственный подъезд девятиэтажки.
— В этом, — вступила в диалог самая, наверное, словоохотливая щупленькая бабулька, цепким взглядом осматривая меня. — А вы к кому?
— В тридцать пятую квартиру, — начала я, но разговорчивая бабка перебила меня:
— Так там никто не живет. Новые хозяева ремонт покамест делают…
— А я к Борисенко, — прикинувшись ничего не знающей, произнесла я.
— К Борисенко? — старушки недоуменно переглянулись. — А он тут больше не проживает.
— Как — не проживает?
— А так. Съехал, — развела руками другая бабушка в белом платочке.
— И вы не знаете, где он теперь живет?
— А нигде он не живет, — снова вступила в разговор первая. — Бомжует. А может, помер уже.
— Да что вы! — всплеснула руками я. — Это как же так?
Мои действия спровоцировали бабулек на откровения, которые полились на меня рекой. Возмущенные нынешним положением в стране, пенсионерки принялись наперебой выкладывать мне всю информацию.
— А так! — подбоченясь, начала словоохотливая. — Выселили его бандиты какие-то! Пришли, увидели, что один живет. Квартира хоть и небольшая, однокомнатная, но зато в центре города. А сейчас такие квартиры ох как ценятся… Вот и предложили ему продать квартиру, а он-то, дурак, и согласился. Спился он совсем после смерти Натальи.
— Да-да, — поддакнула в белом платке. — Как Натальи не стало, так он совсем покатился под горку. Она-то его держала немного в руках. Но потом померла от рака, вот он и запил. А эти местные деляги прознали, что родственников у него нет, ну и давай его окучивать. Дескать, мы тебе найдем квартиру поменьше да похуже, да еще денег в придачу дадим много. А ты нам эту хату продай. А чего ж ему еще надо было? Нигде он не работал, выпивать стал часто. А денег-то нет. Так, подрабатывал кое-где… Сантехником он был. А тут дармовые денежки посулили, вот он и клюнул.
— И куда же его выселили?
— А никуда! — зло проговорила первая старушка. — На улицу выкинули, да и все тут!
— Да, — подтвердила слова товарки третья пенсионерка. — Пришли новые хозяева. По виду — бандиты бандитами. Сказали: мол, выметайся. У нас документы на эту квартиру есть. А Степану куда было идти? Обманули его агенты из фирмы. Как, бишь, ее? — Бабка посмотрела на подруг, ища поддержки.
— «Рубин», — подсказала одна.
— Ну да, «Рубин». Вот они-то и сулили Степану денег и другую квартиру. А потом просто продали его квартиру каким-то… — она брезгливо поморщилась. — А его самого выкинули на улицу.
— А что же он в суд на них не подал? — спросила я. — Ведь это же незаконно.
— Да какое там, в суд! — махнула рукой самая активная. — У него и денег-то нет на адвокатов. Да и потом, там как раз все законно было. Они ж его как-то подпоили, а потом дали какие-то бумажки подписать. Он все и подписал, что надо было… Так что потом чего же было делать, — вздохнула она.
— А вы не знаете, где мне его найти? — задала я вопрос.
Вместо ответа старушки как по команде замолчали, провожая взглядом рослого молодого человека, вышедшего из подъехавшей к самому подъезду иномарки и вытащившего из нее какую-то коробку, как мне показалось, с керамической плиткой.
Парень не спеша прошел мимо нас, даже не посмотрев в сторону бабулек, и скрылся в подъезде.
— Вот, — кивком указала на парня старушка в белом платочке. — Новые хозяева. Ремонт затеяли.
— Это новый жилец тридцать пятой квартиры? — уточнила я.
— Да, — в один голос подтвердили бабуськи. — Бандит чистой воды…
— И с ним такие же приезжают. Рэкетиры какие-то, ни дать ни взять, — заохали другие старушки.
— Так где же мне разыскать Борисенко? — снова напомнила я свой вопрос.
— А тут он где-то обретается, — махнула рукой в неопределенном направлении бабка.
— Где — тут? — не поняла я.
— Да тут где-то. С местными алкашами.
— Да ты у Пашки своего спроси! — толкнула в бок одна бабка другую. — Они тут везде бегают. Знают наверняка.
— А вам очень нужно его разыскать? — спросила озабоченно старушка.
— Да. И желательно поскорее.
— Сейчас я у внука спрошу.
Пенсионерка поднялась со скамейки и принялась высматривать внука, резвящегося, очевидно, с приятелями где-то во дворе. Минуты две она глазела по сторонам, приложив руку ко лбу козырьком на манер впередсмотрящего. Потом наконец обнаружила запропастившегося внука и зычным голосом, совершенно неожиданным для такой тщедушной бабульки, рявкнула:
— Пашка! Стервец! А ну, поди сюда!
Стайка мальчишек, носившихся по двору, мгновенно замерла на месте, обратив свои взоры в сторону дома. От группы отделился худой долговязый парнишка с копной рыжих волос и трусцой направился к нам.
— Ну, чего? — загундосил он, приблизившись к скамейке и, видно, ожидая взбучки.
— Говорят тебе, поди сюда. Спросить чего надо, — строго проговорила бабка, для пущей убедительности нахмурив брови.
— Ну? — Шмыгнув носом, мальчишка подошел к нам и исподлобья уставился на меня.
В это время из подъезда вышел тот самый спортивного вида молодой человек, новый владелец квартиры Борисенко.
— А ну, скажи нам, Пашка, — начала бабка, — где тут дядя Степан из тридцать пятой квартиры ошивается? Ты ж таскаешься по всяким помойкам да свалкам, небось видал его.
— Не видал! — снова обиженно шмыгнув носом, пробормотал мальчишка. — И не таскаюсь я вовсе по помойкам…
Проходя мимо нас, парень бросил подозрительный взгляд в сторону старушек, потом оценивающе осмотрел меня.
— А ну, говори, стервец! — бабулька отвесила «любовный» подзатыльник непослушному внуку. — Это не мне, а вон тетеньке надо знать, — она указала на меня.
— Паша, — спокойно проговорила я. — Если ты знаешь, где мне найти Степана Борисенко, скажи, пожалуйста. Мне очень нужно с ним поговорить.
Парень спортивного вида тем временем сел в свою иномарку и из окна продолжал пялиться в нашу сторону. Я тоже бросила на него внимательный взгляд. Парень тут же завел двигатель и медленно отъехал от подъезда.
Пашка утер рукой нос и посмотрел на меня недоверчиво. Бабка еще раз легонько ткнула его в рыжий затылок, и Пашка сдался.
— Ну, он там живет, — кивнул он головой куда-то в сторону.
— Где — там? — спросила я.
— Да там, на свалке, за пустырем, — пояснил парнишка, испуганно посмотрев на бабушку.
— Чего, опять костры там жгли? — взвилась старушка.
— А ты не мог бы показать мне, где это? — попросила я Пашку, отводя его немного в сторонку от разбушевавшейся бабушки.
— Мог бы, — кивнул он и покосился на строгую родственницу.
— Вы позволите, Павел покажет мне то место? — вежливо осведомилась я у старухи.
— Да пусть покажет, — пожала плечами она. — Не жалко. Только потом сразу ко двору! — она обратилась уже к Пашке.
— Ну, пойдем, — я слегка подтолкнула паренька к тропинке.
Пашка оглянулся на стайку товарищей и громко свистнул.
— Я сейчас! — крикнул он. — Сейчас приду!
Мальчишки махнули руками и снова побежали резвиться на небольшой лужайке под деревьями. А Пашка важно зашагал впереди меня, уверенно петляя между домов и киосков. Я едва поспевала за ним.
Наконец мы достигли какого-то пустыря, за которым виднелась местная помойка. Сюда сносили мусор из частных домов, расположенных неподалеку. Запах стоял отвратительный, и я невольно поморщилась.
— Дядя Степан где-то здесь, — бросил Пашка, указывая рукой в сторону свалки. — Тетя, дай сигаретку, а! — неожиданно попросил он. — Только бабушке не говори!
Я усмехнулась и протянула парню сигарету. Давать деньги не было смысла. Все равно он купит на них целую пачку, что будет еще хуже.
Схватив у меня из рук сигарету, Пашка даже присвистнул, увидев, что его угостили «Мальборо». И сразу опрометью помчался к приятелям похвастать такой неожиданной удачей.
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5