Глава 8
Итак, у Аллы был тайный бизнес. И приносил этот бизнес неплохие деньги. Однако он же, судя по всему, принес ей и смерть. Знал ли про этот бизнес Денис? Мог он позариться на сбережения своей подруги? И если да, то где взять доказательства? А отец? Знал ли он, чем зарабатывает на жизнь его дочь? Вряд ли. Он непременно сказал бы мне об этом. Ведь он заинтересован в том, чтобы я нашла убийцу. Нет, не мог он промолчать!
Я сидела у себя в кухне с чашкой кофе в руках и, подтянув ноги к животу, старалась согреться. От Валерия я поехала прямиком домой. Мне просто настоятельно требовалась передышка. Надо было все хорошенько обдумать. Новые факты были настолько неожиданными, что голова моя буквально разрывалась от наплыва мыслей.
Пока я ехала домой, позвонил Петров и сообщил, что его ребята поработали с Ермиловым-младшим. Потрясли как следует, и тот признался, что в среду, когда он забирал машину, Алла уже была мертва. Артем испугался, что его могут обвинить в убийстве, и скрылся со стоянки, не сказав ни слова охране. Петров был уверен, что парень говорит правду. Я тоже в этом не сомневалась. Тем более после встречи с Валерием. Ну, не вписывался Ермилов в общую картину, и все тут!
Так же как и Денис. В то, что парнишка что-то видел, я еще могла поверить, но чтобы убить? Дозвониться до него мне так и не удалось. «Аппарат вне зоны или выключен», – твердил механический автоответчик. Оставалась надежда, что парнишка сам свяжется со мной. Не век же ему от полиции бегать? Сейчас не лето, когда под каждым кустом, в каждом сарае можно время переждать. А друзей у Стародубова не особо много. Надо будет завтра заскочить к нему на работу. Вдруг кто-то из сослуживцев приютил беглеца? Полиции они вряд ли об этом расскажут, а вот с молодой симпатичной девушкой-детективом могут и поделиться.
Обещанный список телефонов Петров мне не прислал. Отговорился бюрократическими проволочками. Мол, главный поручил одному из оперативников его отдела отработать каждый звонок, а тот ни мычит ни телится. И список при себе держит. Но подобная отговорка слишком сильно попахивала лажей.
И в чистом остатке у меня снова не было ни одного подозреваемого. Лишь неопределенное описание клиента, с которым Алла встречалась в тот день, да черный джип. Тоже, кстати, неизвестно откуда взявшийся и неизвестно кому принадлежащий. А ведь будь у меня номера тех, кто звонил Алле за последнюю неделю, глядишь, и обнаружился бы среди них владелец черной иномарки. Тогда можно было бы отработать и эту версию.
Что же остается делать сейчас? Еще нет и семи, до ночи можно успеть осмотреть комнату погибшей, смотаться в центральный офис сотовой связи, которой пользовалась Алла, и выудить у них распечатку ее разговоров. Не текст, конечно, только номера. А там у меня вся ночь впереди для анализа звонков. Ведь я могу и не дождаться, пока Петров решит выполнить свое обещание.
Чтобы Богданов не смог снова отговорить меня отложить осмотр комнаты, я решила действовать наверняка. Добравшись до дома клиента, я поднялась на нужный этаж и позвонила в квартиру Богданова. Через некоторое время дверь открыла женщина. Лицо ее было заплакано, и я решила, что это мать Аллы. Поздоровавшись, я попросила позвать Михаила Валентиновича. Она безучастно пропустила меня в квартиру и, не говоря ни слова, скрылась в комнате. Я осталась стоять в коридоре, переминаясь с ноги на ногу и поджидая, когда же выйдет хозяин. Но никто не выходил. Тогда я прошла в гостиную. Там никого не было. На кухне тоже никого. Я вернулась в гостиную, она оказалась проходной. Пройдя до второй комнаты, я открыла дверь в надежде, что хоть там найду Богданова. Увы, эта комната тоже была пуста. Мне ничего не оставалось делать, как только пойти в комнату, в которой скрылась женщина.
Я осторожно постучала в закрытую дверь. Мне не ответили. Я постучала сильнее. Снова никакого ответа. Тогда я решительно дернула за ручку. Дверь поддалась. Это, без сомнения, была комната Аллы. Широкая кровать, застеленная цветастым покрывалом. Стопки книг на письменном столе. Музыкальный центр на подоконнике. И кучка журналов на прикроватной тумбочке. В уголке кровати примостилась женщина, открывшая мне дверь. На мое появление она никак не отреагировала. Как сидела, так и продолжала сидеть. Даже не шелохнулась.
– Здравствуйте. Михаила Валентиновича нигде нет, – объявила я.
Ни звука в ответ. Я предприняла новую попытку привлечь к себе внимание.
– Анна Ильинична, я Татьяна Иванова. Ваш супруг должен был говорить вам обо мне, – обращаясь к женщине, сказала я.
– Да, он говорил о вас, – еле слышно произнесла та и снова молчок.
– Вы позволите осмотреть комнату? – спросила я.
Женщина махнула рукой, встала и вышла прочь. Я не пошла следом. Раз не выгнала, значит, разрешила, решила я и приступила к обыску. Сначала я осмотрела письменный стол. Перебрала бумаги, пошарила с тыльной стороны крышки, выдвинула все ящики, проверила все стенки. Потом перешла к платяному шкафу. Перерыв его от выдвижных ящиков до антресолей, ничего интересного не нашла. Под матрацем и под кроватью также не было никаких намеков, никаких записей, которые дали бы представление о бизнесе Аллы. Я осмотрела комнату еще раз. Чего-то в этом интерьере не хватало. Я пыталась представить себе Аллу в этой комнате и не могла. А потом вдруг поняла, чего недостает. Компьютер! Где он? Не может быть, чтобы молодая девушка в наши дни обходилась без компьютера. Тем более что Алла училась, да еще и клиентов посредством Интернета отыскивала. Вот принтер вижу. Стоит на нижней полке стола, а ни «системника», ни монитора не наблюдается.
Я направилась в гостиную. Анна Ильинична сидела там, в полной темноте. Включив свет, я обратилась к ней с вопросом:
– Анна Ильинична, а где компьютер Аллы? В комнате его что-то не видно.
При упоминании имени дочери Анна Ильинична встрепенулась. Огляделась по сторонам, соображая, где находится. Потом, поняв, что к ней обращаюсь я, ответила:
– У Аллочки был ноутбук. Удобная вещь. Всегда под рукой и нетяжелый.
– А где он сейчас? – снова спросила я.
– Где? У Аллочки, вероятно. – Голос матери Аллы снова стал безучастным.
Я подумала, что она немного не в себе. Может, даже не до конца понимает, о чем я ее спрашиваю. Неожиданно Анна Ильинична поднялась с места, подошла ко мне вплотную, крепко сжала мои ладони и прошептала:
– Прошу вас, Танечка, найдите этих ублюдков!
И столько в эти слова было вложено тоски, столько отчаяния и в то же время столько надежды, что я, поддаваясь ее эмоциям, ответила:
– Я их обязательно найду, и они ответят по закону. Обещаю!
– Да, про компьютер-то, – разом обмякнув, точно из нее, как из шарика, выпустили весь воздух, пояснила Анна Ильинична, – я имела в виду, что он у Аллы на квартире. Она последнее время его всегда с собой носила. А иногда в бабушкиной квартире оставляла. Так вот, раз в комнате его нет, значит, у бабушки.
– Мне непременно нужно его осмотреть, – сказала я. – Вы не могли бы дать мне адрес той квартиры и ключи от нее?
Анна Ильинична прошла в коридор, сняла с крючка два ключа, протянула мне со словами:
– Красногвардейская, восемнадцать. Квартира сто сорок пять. Этаж последний, подъезд последний.
Я взяла ключи и ушла, оставив Анну Ильиничну наедине с ее горем. Надеюсь, что Богданов скоро придет, уговаривала я сама себя. Нет, нельзя ее оставлять в таком состоянии одну! На полпути к выходу из подъезда я не выдержала и вернулась. Постучав к соседям, я улыбнулась, увидев на пороге Володю.
– Привет, Тань, ты к Мишке? – спросил Володя.
– Нет, я к тебе, – озадачила я его.
– Что-то случилось? – встревожился Володя.
– За Анну Ильиничну просить пришла, – призналась я. – Я сейчас от нее. Плоха она совсем. Сидит одна, в темноте. Заговаривается. Не нравится мне это. Супруга твоя не могла бы с ней побыть немного?
Володя крикнул в глубь квартиры:
– Зайка, сходи-ка, соседку проведай. Михаил отлучился ненадолго.
На лестничную площадку вышла жена Володи. Поздоровавшись на ходу, она скрылась в квартире Богданова, открыв дверь своим ключом. «Судя по всему, между соседями царят мир и покой», – подумала я, прощаясь с Володей.
* * *
В квартире на Красногвардейской стоял нежилой дух. Такое бывает, когда жильем редко пользуются. Я открыла форточки в кухне и в комнате, впуская морозный воздух, чтобы хоть немного разогнать неприятный запах. Обойдя все комнаты, я поняла, что Алла пользовалась самой маленькой из них. Там, на диване, лежал ее халат. На столе были разложены тетради. В вазе стоял букет чайных роз. Цветы уже успели засохнуть, но было понятно, что стоят они здесь не так уж и долго. Не больше десяти дней. Вода из вазы практически не испарилась.
А вот ноутбука не было и здесь. Может быть, его прихватил убийца? Ведь мог же ноутбук быть при девушке в день убийства? Если Алла хранила клиентскую базу на компьютере, убийца мог опасаться, что с ее помощью полиция выйдет на его след. Допустим, что из телефона Аллы он удалил все контакты. Это не заняло много времени. А вот с компьютером все гораздо сложнее. Его память за две минуты не очистишь. И потом, для крутых специалистов восстановить информацию даже при критической поломке не является фантастической задачей. Да и с телефонными номерами результат не гарантирован. Что он от этого выиграл? Каких-то пару-тройку дней. Такая выходка оправдана только в том случае, если убийца собирался сбежать из страны. Вот тогда и одни сутки играют существенную роль.
Придется подумать и об этом. А пока приступим к осмотру. Я выдвинула верхний ящик стола и сразу поняла, что нашла то, зачем приехала. А вот это уже удача! Ящик был практически пуст. Единственным предметом, занимавшим половину пространства ящика, был фотоальбом. Я вынула его, уселась на диван и принялась разглядывать. Почти все прозрачные кармашки были заполнены снимками всевозможных безделушек. Дрезденские куклы, фарфоровые кувшины, золоченые подсвечники, медные чеканные блюда и многое другое. Каждый снимок был подписан от руки. Вероятнее всего, писала Алла. Название изделия, к какому веку принадлежит, в какой стране изготовлен. И так по каждому экспонату.
Но заинтересовало меня не это. На каждом снимке в правом углу располагался значок. Где-то треугольник, где-то квадрат, где-то круг. Понятно, что это условные обозначения. Но что именно они означали? Я долистала альбом до конца. Расшифровки значков не было. И цена на изделия не указана. А мне во что бы то ни стало нужно знать, какой из этих предметов оказался настолько важен или дорог, что ради него кто-то решился на убийство. Может быть, эта информация хранится отдельно от альбома? Перерыв все комнаты, я поняла, что больше в квартире ничего не найду.
Побарабанив пальцами по обложке альбома, я приняла решение. Сейчас же поеду к Нилу Берковичу и уговорю его изучить снимки. Нил Беркович – высококлассный эксперт в области искусства. Прием у него расписан на месяц вперед, но для меня он сделает исключение. По крайней мере я на это очень надеюсь. Несколько лет назад у Нила произошла «чрезвычайная трагедия», как он сам охарактеризовал происшествие. Один богатый клиент привез ему на экспертизу редчайший экземпляр древних текстов из Ватикана. Нил был рад, как младенец. Именно он уговорил владельца оставить рукописи на ночь. Тот скрепя сердце согласился. Тем более что Нил обещал вполовину снизить цену за свою работу. Всю ночь Нил не смыкая глаз изучал древние тексты. Заснул лишь под утро. А проснувшись, обнаружил, что рукописи пропали. Нила едва не хватил удар. Добрые люди посоветовали ему обратиться за помощью ко мне. Вора я нашла, рукописи благополучно вернулись к законному владельцу, но самое главное – была восстановлена репутация Нила. Так, выражаясь его словами, Нил стал моим «пожизненным должником». Правда, мне не часто приходится злоупотреблять этим заявлением, но сегодня именно тот случай. Самостоятельно я буду вычислять нужный экспонат не меньше недели, а для специалиста такого уровня, как Нил, это дело не стоит и выеденного яйца.
Погасив свет и заперев все замки, я в тысячный раз за этот день села за руль и набрала номер телефона. Нил снял трубку сам, хотя обычно этим занимается его секретарь. Хороший знак, решила я про себя.
– Приветствую вас, дражайшая Татьяна, – высокопарно поздоровался Нил.
– Здравствуйте, Нил Абрамович, – в тон ему ответила я.
– Вы соскучились или заботы таки одолели? – спросил он.
– И рада бы поскучать, да заботы не дают, – откровенно призналась я.
– Уже ли старый еврей дожил до часа, когда его скромные таланты пригодились вашей светлой головке? – В голосе Нила зазвучали торжествующие нотки.
– Именно так, Нил Абрамович, именно так. И вопрос мой не терпит отлагательства.
– Так не терпит, что вы согласны пожертвовать своей репутацией и приехать в логово старого жуира в ночной час? – пошутил Нил.
– Именно так, – снова повторила я.
– Тогда что ж вы медлите, дверь уже открыта, дражайшая Татьяна.
Я включила зажигание и помчалась в загородный дом Нила. Добираться пришлось больше часа. Сначала на центральной улице попала в пробку, потом заморгала лампочка, указав на нехватку бензина, и я пятнадцать минут проторчала на заправке. Под конец, забыв дорогу, повернула не на том повороте, и пришлось возвращаться обратно. Короче, пока я добралась до дома Берковича, стрелки часов приближались к половине десятого, и слова Нила о ночном визите оказались более чем актуальны.
Посигналив у ворот, я ждала, когда же меня пустят во двор. Щупленький мальчонка в одном свитерочке выскочил из калитки и, подбежав к машине, постучал в стекло. Я приоткрыла окно, впуская в машину морозный воздух.
– Пешочком, дамочка, пешочком, – не здороваясь, сообщил мальчонка. – Автоматику заело, ворота не открыть. Да вы не переживайте за свой драндулет. Я покараулю.
Ну вот, теперь еще и ворота заело! Ладно, не километр же идти. Авось, не успею замерзнуть. Но идти оказалось прилично. Я и забыла, насколько у Берковича огромные владения. От калитки дом едва-едва просматривался. Широкая дорога, ведущая к дому, напоминала шестиполосную трассу в мегаполисе. Такая же просторная и нескончаемая. Под конец я почти бежала. Мороз щипал щеки, кусал за нос, а руки превратились в ледышки. Добежав до крыльца, я собралась барабанить, требуя впустить меня немедленно, но дверь распахнулась, едва я поднесла к ней кулак. На пороге стоял Нил собственной персоной.
– Шалом, Татьяна, – приветствовал он меня. – Как добрались? Надеюсь, без происшествий?
– Шалом, Нил Абрамович, – ответствовала я, заскакивая в дом и с шумом захлопывая дверь. – Где тут у вас камин?
– Вам срочно нужно что-то сжечь? – пошутил Нил.
– Ага, собственные руки, – пошутила я в ответ. – Все равно они теперь отвалятся.
– Вы таки преувеличиваете, тут всего лишь кожа обморожена, – разглядывая мои ладони, продолжал шутить Нил.
Я его не слушала. Все мое внимание было сосредоточено на большом камине в гостиной. Веселое потрескивание поленьев манило к себе, обещая долгожданное тепло. Не снимая верхней одежды, я прошла к камину и всем телом прижалась к теплым изразцам. Нил, посмеиваясь, последовал за мной.
– Заботы остались в машине? – задал он вопрос.
Я полезла за пазуху и, вытащив оттуда увесистый альбом, протянула его Нилу, коротко объяснив, что требуется от него. Усевшись в кресло, Нил принялся рассматривать снимки, изредка комментируя изображенные на них предметы. Дойдя до предпоследней страницы, Нил оживился.
– Думаю, я нашел то, что вы искали, – уверенно произнес он. – Сомнения неуместны. Такой подбор предполагает вкус у владельца альбома, но этот экспонат, несомненно, настоящая находка.
Я подошла ближе и уставилась на фото. На снимке была изображена небольшая монета. На мой дилетантский взгляд, ничего особенного, но я понимала: раз Нил заинтересовался ею, значит, это именно то, что я искала.
– Вот эта монетка и есть лучший экспонат из всех представленных? – разочарованно произнесла я.
– Позвольте старому еврею познакомить вас с историей сего невзрачного предмета, – предложил Нил.
Я уселась рядом с Нилом и приготовилась слушать.
– Столь юное создание, как вы, что-то слышало о денежной реформе одна тысяча восемьсот девяносто седьмого года? – произнес Нил.
Я неуверенно кивнула. Нил хмыкнул и продолжил:
– Во времена правления последнего императора Российской империи Николая Второго была проведена эта реформа. Заключалась она в том, что золотые монеты снова уменьшили свой первоначальный вес. В то же время была предпринята попытка изменить название национальной валюты. Старое название «рубль» должно было заменить новое «рус». Для утверждения новой валюты были отчеканены монеты достоинством в пятнадцать, десять и пять «русов». Пробных комплектов было изготовлено всего пять. Каждый из комплектов включал в себя три монеты. Однако император «русы» не утвердил, и в тираж они не пошли. Так вот, если этот кружочек металла не искусная подделка, то цена его чрезвычайно высока.
– Все эти комплекты дожили до наших дней? – поинтересовалась я.
– Почти все. Три комплекта из пяти принадлежат музеям. Один комплект был разбит на части. И лишь в одной частной коллекции есть полный набор «русов», состоящий из трех монет.
– А где находятся разрозненные монеты?
– Вопрос актуальный. Две монеты принадлежат известным нумизматам. А вот последняя монета из этого комплекта была утеряна. И до сего дня о ее местонахождении никто не знал. Так вот, позвольте повториться. Если монета не поддельная, каждый из этих частных коллекционеров выложит за нее целое состояние. А если собрать полный комплект, то цена возрастет в несколько десятков раз.
– О какой сумме идет речь? – спросила я.
– На ночь о подобных суммах лучше не спрашивать, – пошутил Нил.
– И все же? Сколько может стоить подобная монета? – настаивала я. – Ради этой суммы можно пойти на убийство?
– Татьяна, я вас умоляю! В наши дни за бумажный червонец можно с жизнью проститься, а это все же золото. Оно и само по себе стоит дорого. Сами понимаете, за подобное не только убить, умереть можно.
– Ну так сколько стоит монета? – не отступала я.
– На одном из аукционов в прославленной Америке за полный комплект однажды выложили двести тысяч долларов. Сейчас подобный комплект может стоить все пятьсот тысяч, – произнес Нил. – А цена отдельной монеты зависит от того, кто ее станет приобретать. Точнее вам никто не скажет.
Я молчала, впечатленная цифрами, которые называл Нил. Выходит, Аллу убили за то, что она нашла потерянную монету. И убийца не продавец. Убийца покупатель.
– Татьяна, позвольте задать вам деликатный вопрос, – вкрадчиво произнес Нил. – Если вы вдруг узнаете, что монету таки продают, могу я рассчитывать на то, чтобы узнать об этом первым?
«Ах ты, старый лис! Тут же выгоду просек и удочки забрасывает. Ну и хитрец!» – усмехнулась я про себя. Вслух же спросила:
– Услуга за услугу?
– Ну что вы, Татьяна, какой между нами может быть торг! – притворно возмутился Нил. – Просто, вы же понимаете, что вам покупку такого раритета не потянуть. Да и мне, может статься, тоже. Но порой и информация стоит копеечку.
И Нил хитро прищурился.
– Боюсь, в этом вопросе я вам не помощница, – развела я руками. – Владелица этой монеты мертва. А экспонат, скорее всего, похищен убийцей. Так что продажа вряд ли состоится.
– Ах как жаль! Такая удача и такое невезение рука об руку пришли, – разочарованно произнес Нил. – А кто же был владельцем этой драгоценности?
– Вот это мне и предстоит выяснить, – ответила я и стала прощаться. – Спасибо за помощь, Нил Абрамович. Поздно уже, поеду я.
– Счастливо вам добраться, – пожелал Нил на прощание.
Я снова спрятала альбом за пазуху и помчалась в обратный путь.
* * *
Домой я попала в двенадцатом часу. Наскоро перекусив, я достала чистый лист и принялась выписывать все важные моменты расследования. Первый вопрос: что мы имеем? А имеем мы не так уж и мало. Мне известно, что вот уже полгода Алла подрабатывает посредником при совершении сделок, связанных с продажей и покупкой антикварных вещей. И, судя по отзывам, у нее это неплохо получается. О своем бизнесе Алла никому не рассказывает. По крайней мере мне об этом неизвестно. А еще мы имеем двух потенциальных женихов девушки.
Один из них – бессребреник Денис Стародубов. Простой автослесарь, утверждающий, что порвал с невестой две недели назад, хотя свидетели его версию не подтверждают. Более того, они утверждают, что отношения между молодыми людьми были самые что ни на есть крепкие. После беседы со мной Денис оставляет рабочее место, сказавшись больным. А через несколько часов сбегает из дома, лишь бы не являться в участок для дачи показаний. Почему? Что пытается скрыть парень?
Второй преуспевающий бизнесмен Родион Бобров. Этот, напротив, утверждает, что с Аллой его связывала не только дружба, и заявляет, что даже собирался в ближайшем будущем просить руки девушки. В отличие от Дениса, Родион активно сотрудничает с полицией и со мной. Он сообщает о ссоре между Денисом и Аллой, свидетелем которой якобы стал. Ну и, конечно, всячески поддерживает несостоявшегося тестя. Хотя и отзывается о нем не особо уважительно.
Знал ли хоть один из них про бизнес Аллы? Неужели девушка не поделилась своими успехами ни с одним из женихов? Пока выяснить это не удалось. Идем дальше. А дальше показания свидетелей. Если свести их все воедино, получается следующее. В пять часов среды Алла была в кафе «Оранжерея», которое обычно посещала исключительно для встречи с клиентом. Клиент пришел. Тому был свидетель – Васька-официант. К тому же ему показалось, что девушка уходила из кафе одновременно с покупателем. А может, это был продавец? Может быть, встреча была назначена именно для того, чтобы договориться с продавцом о покупателе или о цене? Не знаю, как это происходило обычно. В то же время, по словам Родиона Боброва, Алла встречалась в этом кафе с Денисом. Но этот факт, кроме самого Боброва, никто не подтвердил. Правда, и не опроверг на сто процентов. Только вот непонятно, почему Алла решила встретиться с Денисом именно в этом кафе? Ни продавцом, ни тем более покупателем тот быть не мог по вполне понятной причине: у парня не было денег, а антикварными вещами в его квартире и не пахло.
После того как Алла покинула кафе, след ее теряется аж до самого вечера. И следующий, кто видел девушку в тот вечер, это Артем Ермилов. Правда, видел он ее уже мертвой. Спрашивается, где была и что делала Алла с семнадцати тридцати до двадцати тридцати? По такому морозу три часа кряду ни один здравомыслящий человек гулять не станет. А мне доподлинно известно, что домой Алла не возвращалась. Тогда где она была? Возможно, девушка заезжала на Красногвардейскую и там дожидалась назначенного часа. Скорее всего, на этот час была назначена встреча с клиентом. И назначила ее Алла на стоянке? Возможно. Для чего? Скорее всего, на это были особые причины. Итак, предположим, что Алла просидела до восьми часов в квартире покойной бабушки, а потом поехала на встречу. Привлекать внимание охранников девушке не хотелось, и она воспользовалась тайным лазом. А ее убийца? Он тоже воспользовался этим путем? Вполне вероятно, что девушка сама показала ему лазейку.
Тут появляются мужчины из джипа и снова Денис. Определить личности мужчин пока не удалось. И причину, по которой Денис отирался возле стоянки в такой неурочный час, тоже установить не представляется возможным. А между тем на настоящий момент у меня имеется всего один подозреваемый. И это Денис. Только у него имелись и мотив, и возможность совершить преступление. И свидетельских показаний против него хоть отбавляй. И от правоохранительных органов он трусливо скрылся. Только вот наличие столь явных улик меня скорее смущало, чем вселяло уверенность. Слишком все просто, слишком банально. Настолько слишком, что весь мой опыт розыскной деятельности бунтует против такого поворота событий.
Я перечеркнула крест-накрест все записи, скомкала лист и запустила им в угол. Нет, не верю я, что Денис убийца! Не верю, и все тут! Рука сама потянулась к замшевому мешочку, который мог раз и навсегда развеять все мои сомнения. Пальцы крепко сжали три двенадцатигранных кубика, от которых сейчас так многое зависело. Я прижала кулак к груди и, задержав руку еще на секунду, разжала пальцы. Кубики с легким стуком ударились о столешницу. Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, кости продолжали движение. А когда наконец остановились, я в недоумении уставилась на цифры. «13+10+25 – Неожиданное известие омрачит ваше счастье». Интересно, и в чем же заключается мое счастье? Я что-то пропустила в собственной жизни? По-моему, в данный момент меня за каждым углом подстерегают одни препятствия. Счастьем рядом со мной и не пахнет. Причем в радиусе сотни метров.
Так или иначе, но мне катастрофически недостает информации. С кем Алла связывалась по телефону в день убийства? Что за мужчины находились в джипе? О чем рассказывают значки на снимках в альбоме Аллы? Одни сплошные вопросы. Вот и еще один: если убийца Денис, тогда зачем он звонил мне на сотовый? Жаль, что в том месте, откуда звонил Стародубов, такая плохая связь. Этот разговор многое прояснил бы. Что он там говорил? Что-то про Аллу и свою невиновность. Это я и сквозь помехи разобрала. А еще он несколько раз повторил про какой-то блокнот. Я поняла, что блокнот должен быть в шкафу Дениса. И касается он Аллы. Может быть, парень написал чистосердечное признание? Нет, он произнес что-то типа «у Аллы в блокноте». И еще добавил слово «забрать». Что же он пытался сказать мне? А что, если Стародубов хотел передать мне этот пакет? Вот вам и причина звонка. Да, но я только сегодня была у Стародубова в комнате и никакого блокнота там не обнаружила. Пропустить его я не могла, так как осмотрела каждую полку в шкафу. Да там и прятать-то его негде.
Стоп! А что, если он имел в виду шкаф на работе? Во время своего визита я обратила внимание на то, что в комнате отдыха стоят металлические боксы для хранения спецодежды, закрывающиеся на кодовые замки. Наверняка каждый работник имеет свой бокс. И называют они эти боксы наверняка шкафами. Такой шкаф намного надежней, чем постоянно распахнутая комната в коммуналке. Реально? Реально. Значит, завтра, с утра пораньше придется снова ехать в автосервис. Правда, неизвестно, работают ли они в выходной день, но я буду не я, если не найду возможность посмотреть содержимое шкафчика Дениса.
А после этого поеду в центральный офис телефонной связи и уговорю сделать мне распечатку звонков Аллы. А заодно выясню, откуда был сделан звонок Дениса. Вдруг да удастся отыскать его, не дожидаясь, пока он сделает это сам? И вот тогда, при наличии дополнительной информации, картина должна обрести более четкие очертания. На этой оптимистичной ноте я отправилась в постель.
* * *
Но наступивший день снова внес свои коррективы. Сначала все шло так, как я и задумала. Даже еще лучше. Приехав в автомастерскую, я с удовлетворением обнаружила, что работа в ангаре кипит. Отыскав мужчину, который вчера общался со мной, я высказала ему просьбу разрешить осмотреть шкаф Стародубова. Тот покрутил пальцем у виска и, не говоря ни слова, ушел. Я же отправилась на поиски того, кто может помочь мне в этом деле. Я приставала с одним и тем же вопросом ко всем, кто попадался мне на пути. Такое поведение не могло остаться незамеченным, и результат не заставил себя ждать. Кто-то из мужчин не выдержал и вызвал начальника.
Когда я обратилась к очередной жертве с просьбой указать мне шкаф Стародубова, за моей спиной послышалось покашливание. Я обернулась и расплылась в широкой улыбке:
– Доброе утро, Сергеич. Что привело вас в столь ранний час в автомастерскую? Мне казалось, у вас собственная контора для ремонта авто имеется, – поздоровалась я с хозяином гаражика, в котором, с легкой руки Федора, держала теперь свой автомобиль.
– Ваша бурная деятельность, Татьяна. Это она вырвала меня из тепла моей уютной квартирки и заставила тащиться в автомастерскую, – сообщил Сергеич, весело глядя на меня. – Ну и зачем же вам понадобился шкаф Стародубова?
Я удивленно уставилась на него.
– А вам-то кто доложил? – спросила я.
– Практически каждый из тех, к кому вы с таким вопросом обратились, – не теряя радостного настроения, ответил Сергеич.
– Так это вы тот строгий начальник, который не появляется в мастерской по выходным дням? – сообразила я наконец.
– Так точно. Я начальник этих бездельников. А вы думали, что гаражик – это мое основное место работы? Так зачем вам шкаф Дениса? – снова спросил он.
Я достала лицензию частного детектива и протянула ее Сергеичу со словами:
– Я веду расследование, в ходе которого мне стало известно, что Стародубов хранит в своем шкафу важную улику. Вот ее-то мне и надо изъять.
– Очень интересно! Михеич сообщил мне, что Денис отпросился на пару дней. Со здоровьем у парня проблемы. А тут, оказывается, дело совсем в другом, – протянул Сергеич. – Даже не знаю, как поступить. Что, если я разрешу вам осмотреть шкаф Стародубова, а следом заявятся правоохранительные органы и взгреют меня за самовольство? Мне с полицией отношения портить ни к чему.
– А вы скажете, что я показала вам документ, разрешающий мне производить подобные действия, – успокоила я Сергеича. – И у наших доблестных органов не будет основания придираться к вам.
– Ох, Татьяна, чует мое сердце, что вы лукавите, – прищурившись, произнес Сергеич. – Ну да ладно. Пойдемте, покажу вам шкаф Дениски. Все ж таки вы мой клиент.
Я благодарно улыбнулась и последовала за Сергеичем в знакомую комнату. Шкаф Дениса был закрыт на кодовый замок. Я вопросительно взглянула на Сергеича. Тот крякнул и сообщил:
– Код очень простой. Номер шкафчика видите? Набираете его и добавляете инициалы владельца. Сначала фамилия, потом имя. Отчества не требуется.
– Действительно, просто, – усмехнулась я. – Зачем же тогда нужен замок?
– Для порядка, – пояснил Сергеич. – Чтоб нараспашку не оставляли. Там ведь и инструмент, и спецовка. Мало ли кто сюда войти может. У нас военизированной охраны не имеется.
Я набрала номер шкафа, добавила инициалы Стародубова. Замок открылся с легким щелчком. Я пошарила на верхней полке. Рука наткнулась на небольшой сверток. Вытащив руку, я разглядела находку. В плотном полиэтиленовом пакете находился сверток. Небольшой предмет, туго завернутый в белую офисную бумагу. На свертке знакомым мне почерком было написано: «Алла». Я убрала сверток в сумку, поблагодарила Сергеича за помощь и пошла к выходу.
– Если полиция нагрянет, что мне им сказать? – крикнул Сергеич вслед.
– Скажите как есть. Приходила Иванова и сверток изъяла, – ответила я. – Только вряд ли они к вам с этим вопросом обратятся.
Я поспешно покинула автостоянку, намереваясь укрыться в салоне машины и внимательно изучить содержимое свертка. Развернув бумагу, я обнаружила средних размеров блокнот. Почти все листы в блокноте были исписаны. И первое, что я там прочитала, это расшифровка значков, начертанных на фотках в альбоме Аллы. Оказывается, квадрат обозначает, что данный экспонат выставлен на продажу. Треугольник – покупатель ищет подобный предмет. А вот круг обозначал, что предмет уже имеется и покупатель найден. Одним словом, круг – это готовящаяся сделка. На снимке с монетой был изображен круг.
Сам же блокнот являлся своеобразной бухгалтерской книгой, отображающей деятельность Аллы как посредника. Тут было все. И адреса, и телефоны клиентов, с которыми Алла когда-либо контактировала. И цены на товар. И сумма, причитающаяся Алле за работу. И фамилии потенциальных заказчиков. Расписано все было по уму. Четко, ясно, без лишних подробностей. Последняя страница была заполнена красным фломастером. На ней была всего одна надпись: «Номер двадцать пять – мой!» И три восклицательных знака в конце. Так, посмотрим, что это за лот такой?
Я перешла к изучению альбома. Так и есть. Монета достоинством в пять «русов» стояла под номером двадцать пять. Выходит, Алла сама выкупила монету? Как же ей удалось собрать нужную сумму? Ведь не панталоны с начесом покупала. Цена на монету должна была быть внушительная. За полгода подобной деятельности девушке никак не удалось бы столько заработать. Может быть, попытаться выудить информацию из прежнего владельца?
Я порылась в записях, отыскала номер продавца монеты и, не откладывая, набрала его. Мне ответил дребезжащий старческий голос.
– Алле! Слушаю вас, – протрещало в трубке.
– Здравствуйте, я по объявлению звоню, – начала я. – Монета ваша заинтересовала.
– Опоздала, дочка, продана монета, – сообщил старичок. – На прошлой неделе еще.
– Вот досада! А кому продана, не подскажете? – спросила я.
– Эх, милая, да разве о таких вещах сообщают? Продана, и все тут, – развел конспирацию старичок.
– Ну, скажите хоть, кто купил, мужчина или женщина? – схитрила я.
– Девица, – ответил старичок. – Молодая девица. А вам зачем?
– Эх, опять меня Алла опередила! – Не обращая внимания на его вопрос, я продолжала разыгрывать спектакль. – И откуда только у нее деньжищи такие берутся? Всегда меня на два хода опережает!
– Да какие там деньжищи? – поразился старичок. – Не такая уж это дорогая вещь. Да я ее в полцены отдал. Наверняка можно было подороже продать. Только мне деньги срочно нужны были, вот я и не стал другого покупателя дожидаться.
– Ага, не дорогая. Небось, не одну тысячу выручили? – предположила я.
– Ну, допустим, не одну. Допустим, целых десять. А стоит она, поди, все пятнадцать, – оправдывался старичок.
– Долларов? – прямо спросила я.
– Каких долларов? – опешил старичок. – Наших, российских, рубликов.
– Так это подделка? – наседала я.
– Почем мне знать, что подделка, а что подлинник? Золото настоящее! С царских времен. А про подделку я ничего не знаю, – проинформировал меня старичок.
– Жаль, что продана, – подосадовала я. – Ну, ладно, всего вам!
Я отключилась, не дожидаясь ответного прощания старичка. Все, что мне было нужно, я выяснила. Значит, Алла приобрела монету стоимостью десятки тысяч долларов за сущие копейки? Выходит, обманула она старичка? Вокруг пальца обвела? Что это – незнание или намеренный обман? Эх, да что теперь гадать? Даже если Алла и схитрила, не сказала продавцу правды, за это она уже поплатилась. Слишком высокой, на мой взгляд, ценой.
Теперь мне было все более или менее понятно. Скорее всего, Алла решила заработать на монете приличные деньги, да вот с покупателем просчиталась. А Денис, получается, был в курсе ее побочного дохода. Иначе откуда бы у него взялся этот блокнот? Алла Денису доверяла – это несомненно. Отдать в руки человека такую информацию мог только тот, кто безоговорочно ему верит.
Я решила снова попытаться связаться с Денисом. Было бы неплохо получить некоторые разъяснения по поводу этой сделки. Сначала на мой звонок никто не отвечал. Потом я услышала в трубке мужской голос.
– Да, – коротко бросил он.
– Денис? Ты где? Есть разговор. Подъехать сможешь? – стараясь успеть до того, как связь прервется, проговорила я.
– Куда? – снова короткая фраза.
Я насторожилась. Кто звонит – не спросил. Что за разговор – не уточнил. Странно. Может быть, мой номер уже в памяти его телефона и он знает, что звоню я? Надо попытаться разговорить его. По таким коротким фразам невозможно определить, с кем разговариваешь.
– Ты сейчас где? – задала я новый вопрос и приготовилась внимательно слушать ответ.
В трубке немного помолчали. Потом тот же голос ответил:
– Дома.
– Адрес назови, – попросила я.
Опять пауза. Потом прозвучал вопрос:
– Это кто?
– Не узнал? – Теперь уже я отвечала односложно, вынуждая собеседника изъясняться более пространно.
– Нет, – услышала я в ответ.
– Ну нет так нет. Пока, – произнесла я.
– Подождите, не кладите трубку, – быстро произнес мужской голос.
После этой фразы я поняла, что разговаривала с человеком в погонах. Бросать трубку я не стала, но и говорить ничего раньше времени не собиралась. Решила послушать, чем порадует меня собеседник. Тот, разгадав мою тактику, представился:
– Оперуполномоченный Сухарев. Представьтесь, пожалуйста.
– А где Денис? – не желая выдавать себя, спросила я.
– Гражданин Стародубов не может сейчас подойти, – ответил Сухарев и повторил просьбу: – Представьтесь, пожалуйста.
– Тогда я позже перезвоню, – не поддавалась я.
– Позже вы тоже не застанете его по этому номеру, – ответил Сухарев.
– Это почему же?
– Потому что гражданин Стародубов скончался, – устав юлить, ответил Сухарев.
– Когда? Как? Где? – засыпала я Сухарева вопросами.
– Тело найдено на въезде в город, час назад. Остальное устанавливает следственная бригада, – окончательно капитулировал Сухарев.
– Убийство? – задала я очередной вопрос.
– Предположительно наезд. Но и убийство тоже не исключено, – рассуждая сам с собой, произнес Сухарев и, спохватившись, потребовал: – Представьтесь. Ваш номер все равно пробьют и выяснят ваше имя. Могут и препятствие следствию припаять. Так что сотрудничество с органами в ваших же интересах.
– Детектив Иванова Татьяна Александровна, – удовлетворила я его любопытство.
– Так что ж вы мне тут голову морочили? – взъярился Сухарев. – С какой целью звоните Стародубову? Отвечайте, ну?
Я медленно нажала на кнопку «отбой». Обсуждать причины звонка с каждым полицейским Тарасова я не собиралась.