Глава 4
Магазин «Товары для дома» находился на тихой, не очень оживленной улице. Это был небольшой, в общем-то, магазинчик, расположившийся на первом этаже кирпичной пятиэтажки. Невысокое крылечко с металлическими перилами, белая пластиковая дверь… Я потянула за ручку и оказалась в небольшом помещении. Здесь на полках находилась посуда, сервизы, всевозможные вазочки, подсвечники и подносы… По залу ходила молодая девушка, показывала двум дамам товар, что-то объясняя. Я подождала, пока покупательницы, взяв свои сковородки, не покинут магазин, и тогда подошла к продавщице:
– Извините, вашу хозяйку Маргариту Игоревну я могу увидеть?
– Да, пройдите в эту дверь…
На двери висела табличка: «Служебное помещение». Я толкнула ее и заглянула в небольшую комнатку. Здесь стоял стол с вертящимся креслом, старый солидный сейф в углу, журнальный столик с чайником и чашками, куча каких-то коробок, возвышавшихся вдоль стен. В кресле за столом сидела моя знакомая. Она сосредоточенно смотрела в монитор компьютера, ее рука была занесена над клавиатурой.
– Даша, а что у нас с подарочным набором фужер… – В это время она поняла, кто к ней зашел, и смутилась: – Извините, я думала, это Даша… Я не ждала вас так быстро. Проходите, присаживайтесь.
Я прошла в комнатку и села на стул, стоящий напротив ее стола.
– Маргарита Игоревна, вот договор, который я обещала дать вам на подпись…
Она поморщилась:
– Да бог с ним, с договором! Татьяна, как там наши дела с освобождением Виталия Яковлевича? Вы обещали, что в скором времени его выпустят.
– Не все так сразу! Ведь я приступила к расследованию только вчера утром.
– Но хоть что-то продвинулось?
– Разумеется. Я добыла кое-какие сведения, проверяю их, и сегодня вечером у меня будут еще сведения…
– Только сведения? – В ее голосе слышалось некоторое разочарование.
– А что вы хотели? Чтобы я устроила вашему мужу побег из ИВС?
– Откуда? – переспросила Маргарита Игоревна.
– ИВС – изолятор временного содержания. Кстати, сегодня утром я видела вашего супруга в этом самом изоляторе.
– Как он там? – На этот раз в ее голосе слышалось беспокойство.
– Держится. Мы говорили о том, как он провел тот день, когда убили вашу бывшую домработницу.
– Понятно, – кивнула она.
– Маргарита Игоревна, позвольте вас спросить, а как вы провели тот день?
– Я? – удивилась она. – А при чем тут я?
– Все при чем. Все, кто имеет хоть какое-то отношение к убитой.
– Я – не имею!
Категоричный ответ! Дамочка надула губки, как будто оскорбилась в лучших чувствах.
– Она работала у вас два года…
– Ну и что? Зина, знаете ли, тоже работала у меня целых три года, так что же, если ее теперь убьют…
– Маргарита Игоревна, в данном случае речь идет не о Зине, а о Карине. Девушка убита, причем очень серьезным способом. Вашему мужу грозит такой срок!..
– Да я-то что могу?! – возмутилась моя клиентка. – Я и так наняла вас, чтобы вы помогли Виталию.
– Вы можете ответить на мой вопрос, – спокойно напомнила я. – Так где вы были в тот вечер?
– Меня, между прочим, уже спрашивали об этом в милиции… Ах, простите! В полиции. Я им рассказала, что у меня в тот день в магазине была инвентаризация, и я с самого утра и допоздна… практически до часа ночи была в нем, вот тут! – она указала пальцем в пол.
Я посмотрела в то место, куда она указала.
– Да вы не нервничайте, – постаралась я успокоить мадам Удовиченко.
– Как мне не нервничать?! Послушайте, что вы все выспрашиваете про меня и мой магазин?! Какое отношение я и мой магазин имеем ко всему этому делу? Я вас наняла, чтобы вы помогли оправдать моего мужа, а вы чем занимаетесь?!
– Именно этим я и занимаюсь, – заверила я Маргариту Игоревну.
– Как-то странно вы этим занимаетесь!
Я сделала вид, что не расслышала ее замечания:
– А с кем в день убийства вы проводили инвентаризацию? Я имею в виду продавцов.
Мне показалось, что она немного побледнела.
– С кем? Да с обеими продавщицами и проводила… – в ее голосе слышалась растерянность, – с Машей и Дашей…
– А Даша – это та девушка, что сейчас находится в зале?
Она посмотрела на меня в замешательстве, как мне показалось:
– Я не понимаю, какое все это имеет значение?! Вы лучше докажите, что эту воровку и потаскушку убил не мой муж. Я вам плачу именно за это.
– Вы Карину называете воровкой?
– Кого же еще! Когда она у нас работала, в нашем доме пропадали деньги и мои драгоценности, я говорила вам об этом вчера, при нашей первой встрече.
– Хорошо, – кивнула я, – я обязательно докажу. Скажите, Маргарита Игоревна, пока шла инвентаризация, вы из магазина никуда, случайно, не отлучались? Хотя бы ненадолго.
– Да при чем здесь я, в конце-то концов?! – вскипела моя клиентка. – Татьяна, вы что-то путаете. Я наняла вас…
– Да, да, чтобы доказать, что «эту воровку и потаскушку» убил не ваш муж, я это помню. Но меня смущает одно: вы упорно уходите от ответа, а между тем я…
– Так, все! Извините, но мне надо работать. – Хозяйка магазина сердито хлопнула ладонью по столу и уставилась в монитор компьютера, всем своим видом показывая, что аудиенция закончена. Но выдворить меня было не так-то просто.
– Маргарита Игоревна, еще только одна просьба…
Она подняла на меня удивленные глаза. В них так и читалось: а ты, оказывается, нахалка! Но я сделала самое невинное лицо и бодро закончила:
– Мне нужна фотография вашего мужа. Любая.
Она вскинула брови, но, подумав, полезла в стол и начала копаться там. Вскоре она извлекла на свет фотокарточку, на которой она с мужем стояла на крыльце своего магазина.
– Такая пойдет? Впрочем, все равно ничего другого здесь нет, фотоальбомы находятся у нас дома. Эта оказалась здесь чисто случайно… На ваше счастье.
– Скорее уж на ваше. – Я рассмотрела фотографию и убрала к себе в сумочку: – Пойдет…
– В таком случае, не смею вас больше задерживать, – холодно, но вежливо выставила меня хозяйка.
Мне ничего не оставалось, как поблагодарить ее, попрощаться и убраться.
Я ехала в машине и рассуждала. Нервная, оказывается, дамочка эта Маргарита Игоревна! Как ей не понравились мои вопросы! Получается, что, с одной стороны, она просит вызволить ее благоверного (хотя в данном случае совсем не благоверного!), а с другой – не желает отвечать на мои вопросы. Получается так: вызволяйте мужа, как хотите, только меня не трогайте! Нет, мадам, не получится. Я так чувствую, что матери почтенного семейства есть что скрывать от меня. Да, да, она явно о чем-то умалчивает, и мои вопросики, такие невинные, ее жутко нервируют. Она даже побледнела немного. А это означает только одно: мне предстоит вытащить наружу все ее секретные материалы. Потому как ничего другого просто не остается.
В это время зазвонил мой мобильник. Светка! Ну, и что скажет мне подруга?
– Тань, привет! Ты куда пропала?
– Почему пропала? Я здесь, на месте.
– Слушай, давно не виделись… Ты что сегодня вечером собираешься делать?
– Искать проститутку на Столичной.
На некоторое время в трубе воцарилась тишина.
– Да, как мало, в сущности, мы знаем друг о друге, – вздохнула Светка.
– Э-э, Свет! Ты о чем подумала?! Я – по работе…
– А-а… Ну, тогда ладно… А я хотела тебе предложить сходить куда-нибудь, например в кино или кафе. Погода – просто супер! Ты как?
– А ты сегодня что, выходная?
– Ага. Я с утра уборкой занималась, потом в магазин за продуктами бегала, потом два часа обед готовила, потом в шкафу у себя разобрала… Так устала, ты не представляешь! Хочется завалить куда-нибудь и просто посидеть, ничего не делая, побалдеть… Ты как?
– Да хотеть-то и я хочу, только, боюсь, сегодня вряд ли получится. Мне позарез надо найти одну девочку, которая может помочь следствию. И если она подтвердит показания подозреваемого…
– Тань, ну, давай хоть в кафе посидим! На набережной, а? Погуляем там, на Волгу посмотрим.
Голос Светки был таким жалобным! Ну, как тут было не согласиться?
Мы договорились встретиться через час на набережной возле гостиницы «Чайка». Я убрала мобильник в сумку. А что мне пока делать? А пока я поеду на эту самую набережную и посижу там одна в тишине, подышу влажным речным воздухом и поразмышляю. Ведь я еще ни до чего путного так и не додумалась.
На ближайшем перекрестке я повернула в сторону набережной.
Я сидела на лавочке перед входом в гостиницу, смотрела на зеленовато-голубоватую поверхность воды, колышущуюся от ветра, курила сигаретку и любовалась видом реки. Было совсем тепло, солнышко пригревало так, что хотелось снять ветровку, и только прохлада, идущая от воды, не давала сделать этого. Скоро лето, скоро снова всех накроет жара, а пока погодка – самое то!
Я решила не терять время даром и еще раз обдумать то, что мне известно. Единственное, чего мне сейчас очень не хватало, так это чашечки хорошего кофе! Может, надо было все-таки заехать домой? Но нет, договорились идти в кафе, значит, решено!
Итак, вернемся к нашим баранам… Маргарита Игоревна откровенничать со мной не хочет. Как и ее сынуля. Оба они разговаривали со мной не столь любезно, как хотелось бы. И если на это я еще могу закрыть глаза (в конце концов, разводить со мной политесы их никто и не заставляет), то на ложь – никак! А ложь была в том – и это не выходит у меня из головы, – что все, кроме Виталия Яковлевича, уверяли меня: стрелять из дедушкиного пистолета никто в семье практически не умеет. А если и умеют, то давно не стреляли, страшно не любят этого делать, и вообще один вид оружия вызывает у них у всех дикое отвращение. Хм, знаем мы, как вы давно не брали шашки в руки!
Нет, ребята, обмануть меня вам вряд ли удастся. До правды я все равно докопаюсь, хотите вы того или нет. Просто у меня характер такой: если уж я за что-то ухватилась, не выпущу, пока не выведу всех на чистую воду. Даже если правда будет всем вам жутко неприятна, я ее все равно добуду.
Во-первых, обязательно найду девочку Эмму, эту рыжую копию нашей убитой домработницы. Дневать и ночевать буду на Столичной, но разыщу ее! И уж тогда хитростью или под пытками, а выведаю у нее, как она коротала вечерок с господином банкиром. Ну, если вообще коротала…
Далее. Желательно прямо сегодня же, на крайняк завтра, встретиться с однокурсниками мальчика Жени Удовиченко. Расспросить их, что он из себя представляет. С кем дружит, с кем враждует, что рассказывал о себе. Да и с ним самим тоже не мешает поговорить еще раз. Может, теперь он будет более разговорчивым и поделится со мной своими секретами? Или просто проколется на чем-то, а я его на этом поймаю.
А еще мне теперь предстоит побеседовать с продавщицами магазина. Может, в тот день их хозяйка отлучалась куда-нибудь ненадолго? Хотя меня она уверила, что инвентаризация была до часа ночи и с самого утра вплоть до этого времени она – никуда, ни на шаг из магазина! Но я уже убедилась, что Маргарите Игоревне веры нет. «Только не вздумайте подозревать сына! Он не умеет обращаться с оружием. Я, кстати, тоже». Так она сказала мне вчера, при нашей первой встрече. И солгала. По словам ее мужа, стрелять в этой семейке умеют все. И если на звание ворошиловского стрелка они не потянут, то уж просто нажать курок…
– Привет! А вот и я…
Светка стояла передо мной, щурясь на солнце.
– Давно ждешь? – Она села рядом на нагретую деревянную скамейку.
– Только что подъехала, – не моргнув глазом, соврала я.
– Ну что, пошли в кафе?
Вскоре мы с подругой сидели в уютном зале, декорированном в стиле кают-компании: круглые окна-иллюминаторы, штурвал за барной стойкой, рыбацкие сети и рынды, развешанные по стенам, дубовые столы и скамьи, демонстративно прибитые к полу. Мы заказали по чашечке эспрессо, пирожному и мороженому и теперь наслаждались видом на Волгу в один из иллюминаторов, расположенных как раз возле нашего стола.
– Чем сейчас занимаешься? – спросила Светка, откусывая кусочек пирожного.
– Пытаюсь вытащить одного мужика, загремевшего по «огнестрелу», – ответила я.
– Да ну? И кого же он грохнул?
– В том-то и дело, что никого. Просто вовремя не разобрался со своей любовницей.
– О, так у него есть любовница!
– Была. Ее застрелили.
– Ого! Прямо-таки шекспировские страсти! И это в наше-то время!..
– А что время? Люди всегда любили, всегда ненавидели и всегда имели жен, любовниц и, соответственно, разборки между собой.
– А за что же тогда этого мужика взяли, если убил не он?
– Я же говорю: оказался не в том месте… Он, видишь ли, к любовнице ходил, а ее потом нашли убитой, застреленной из пистолета.
И я рассказала подруге в двух словах суть дела. Она выслушала, открыв рот:
– Нет, ну везет же людям, а! Два любовника! И от обоих – и деньги, и подарки, и квартиру снимают… Даже завидно. Слушай, и за что людям столько счастья?
– Счастья? Ты не забывай, что эта счастливица сейчас лежит в морге, в холодильнике, с большой дыркой в груди. Ты лучше вот что мне скажи, Свет: что ты думаешь по этому поводу? Кто из этих троих теоретически мог ее застрелить?
Подруга отхлебнула еще глоток кофе, приосанилась и сделала умное лицо, похоже, ей было приятно, что я спрашиваю у нее совета:
– Я считаю, это сделал сын. И к гадалке не ходи! Нет, дедулька вряд ли грохнул девочку, как-никак – столько кайфа на старости лет!..
– Это ты банкира называешь дедулькой? – удивилась я. – Свет, ему еще пятидесяти нет.
– А! После сорока пяти все они – старики.
– Тогда скажи, вот если бы ты застрелила кого-нибудь, куда бы ты спрятала пистолет?
– Я? Куда бы спрятала? Я бы спрятала… Я бы… Ну, не в квартире – это однозначно!.. Так, у себя на работе тоже нельзя… Я бы… Слушай, а у них дача есть, у этой семейки?
– У родителей есть, я имею в виду родителей моей клиентки.
– Ну вот! Чего лучше?! Я бы поехала на дачу и закопала оружие там. Где-нибудь в заросшем углу под кустом смородины. А еще лучше – ночью, на соседнем участке, где и искать-то никто не будет. А, как тебе такое?!
Подруга победно смотрела на меня.
– Значит, остается только выяснить, приезжал ли кто из этой семейки на дачу в ближайшие два дня после убийства, – сказала я, задумчиво глядя на Светку.
– Ну, конечно! Ха! Делов-то! Господи, я-то думала, у вас там сложные какие-то преступления, а здесь же все просто, как гвоздь!
Просто, как гвоздь. Это точно. Всегда после раскрытия преступления оказывается, что все было так просто!.. Но это окажется после, а пока нельзя расслабляться, надо работать, искать доказательства невиновности господина Удовиченко. Для меня сейчас это задача номер один.
– Значит, говоришь, все просто…
– Тань, ну сама подумай: это же банальный любовный треугольник…
– Если быть точными, треугольников там несколько. Сам Удовиченко, его жена и его любовница – это первый треугольник. У Карины был свой: она, Удовиченко-отец и Удовиченко-сын. У мадам Удовиченко тоже был свой треугольник, ее семья: она сама, любимый муж и не менее любимый отпрыск. Сплошные треугольники в этом деле!
– Да, но домработницу все-таки сынуля грохнул! – настаивала подруга, переходя к мороженому. – На что хочешь поспорим. Молодости свойственна горячность и импульсивность. Скорее всего, она предпочла ему папочку, вот он и психанул.
– Свет, почему ты думаешь, что она предпочла папочку, а не сыночка? Все-таки последний моложе и красивее…
– Ну, Тань, это смотря, что она хотела иметь: если большую и чистую любовь, то она должна была остаться с сыном, а если предпочитала деньги и обеспеченную жизнь, то остаться должна была с папочкой. Судя по твоему рассказу, девчонка была довольно расчетливой и алчной: деньги и подарки принимала от обоих. Так что, думаю, она выбрала папулю, а сыночек на нее обиделся.
– Все может быть, все может быть…
Я допила свой кофе и тоже принялась за мороженое. Мы со Светкой поболтали еще некоторое время о самых разных житейских делах. Когда с мороженым было покончено, пошли бродить по набережной.
– …Лично я выбрала бы сыночка, – продолжала между тем разглагольствовать подруга. – Он хоть молодой и симпатичный, как ты говоришь.
– И остались бы вы оба без наследства, – усмехнулась я. – Вряд ли обиженный папочка выделил бы вам хоть сколько-нибудь от своих щедрот. Да и мамочка, скорее всего, не допустила бы, чтобы ее еще не оперившийся отпрыск женился на девице с таким богатым жизненным опытом.
– Слушай, как сложно с этими людьми с достатком! Вечно у них какие-нибудь заморочки! Вот у меня есть одна клиентка… Солидная такая дама пенсионного возраста, платит хорошо… Но как начнет рассказывать, как она подбирает невесту своему сыну!.. Это же просто фильм ужасов! И чтобы папа с мамой у нее были интеллигенты в седьмом колене, и чтобы два высших образования, и чтобы сама была похожа на модель, при этом умела готовить на уровне поваров мирового класса, и чтобы одно из образований у нее было педагогическим – это значит, чтобы знала, как воспитывать детей, – и чтобы готова была пройти полное медицинское обследование, включая психиатра, что она абсолютна здорова и способна рожать таких же здоровых детей… Одним словом, слушаю я эту мамашу, а у самой волосы дыбом – никакого начеса не надо. Что же, думаю, там за сынок такой, что невесту ему выбирают, как английскому принцу?! И представь, однажды это чудо природы явилось к нам в салон вместе с мамашей. Посмотрела я на этого наследного принца и подумала: «Какое счастье, что я не гожусь в претендентки на его руку!» Дракула! К тому же ему уже лет сорок, не меньше. Администратор Леночка при виде этого монстра чуть в обморок не упала, мы ее потом успокоительным отпаивали… Нет уж, лучше с молодым и симпатичным, пусть и не слишком богатым. Хоть по ночам не будешь его пугаться!..
В этот момент я заметила нечто такое, что вынуждена была схватить подругу за руку, дабы прекратить ее словесные излияния. Недалеко от нас на скамейке под кустами сирени сидела парочка. Это был Удовиченко-младший с какой-то девушкой. Он сидел ко мне лицом, но тем не менее не видел меня: так был занят разговором со своей знакомой. Интересно, что это делает здесь мальчик Женя после занятий? Почему не едет домой обедать, бабушка-то, должно быть, заждалась?
Я повернулась к парочке затылком и сказала подруге:
– Слушай, Свет, подожди меня, пожалуйста, в машине на стоянке… Вот тебе ключи…
Я полезла в сумочку.
– А что случилось? – встревожилась она.
– Ничего, просто встретила знакомого, с которым давно мечтала побеседовать. Так что, подождешь меня?
Светка взяла ключи от машины, недоуменно пожала плечами и пошла к стоянке. Я шагнула с тротуара в заросли кустов и, пробираясь за ними, приблизилась к парочке на такое расстояние, на котором до меня уже долетали обрывки их фраз.
– …Ничего с ее смертью не изменилось! Да и что могло измениться!..
– Жень, но ведь ее теперь нет! Ведь мы… из-за нее…
– Это не совсем так. Не из-за нее, а из-за меня. Я стал другим…
– Не другим, Женя, не другим! Ты такой же… как тогда… и мы… А я всегда…
– Не стоит так…
– Но почему?! Ведь теперь все может быть по-другому… Мы, как прежде…
– …Все умерло…
Черт! И почему так плохо слышно? Я сделала еще шаг в их сторону, стараясь оставаться в зарослях кустов. В этот момент под моей ногой хрустнула сухая ветка. Я замерла. Парочка, наверное, посмотрела в мою сторону, но мне из-за листвы было плохо видно их лица. Во всяком случае, они на минуту замолчали. Я ждала продолжения выяснения отношений, но тут раздался четкий голос Евгения:
– В общем, так, Марин… Хватит все об одном и том же. Надоело, понимаешь?! Имей хоть гордость. Я тебе уже сто раз говорил, скажу и в сто первый и последний: не ищи больше со мной встречи. Мне и так неприятно, что мы в одной группе… Я с тобой встречаться не могу. Не не хочу, а именно не могу, понимаешь? А то, что Карина умерла… Ты права, ее, конечно, не воскресишь, но мои чувства к ней все еще живы… Поэтому не обижайся и прощай!
– Женя!!!
– Не надо, Марин! Оставь меня…
Я услышала шаги. Очевидно, наш герой удалялся с гордо поднятой головой. Я услышала, как девчонка всхлипнула. Потом еще раз. Когда я вышла из-за кустов, она утирала слезы платочком, отвернувшись от тротуара в сторону кустов, чтобы прохожие не видели ее слез. Невдалеке шел Евгений с перекинутой за плечо ученической сумкой.
– Здравствуйте, Марина, – сказала я, присаживаясь рядом с девушкой на скамейку.
Она посмотрела на меня не то испуганно, не то удивленно:
– А вы кто?
– Я – знакомая вашего однокурсника Жени Удовиченко, – я кивнула в сторону удаляющегося молодого человека, – и нам с вами надо бы поговорить.
– О чем? – насторожилась Марина.
Она смотрела на меня немного испуганно; слезы ее быстро высохли. Она сидела на скамейке – худенькая блондинка, симпатичная и нежная, но какая-то вся зажатая и чересчур правильная. Я чувствовала, что с раскрепощенной и раскованной Кариной она даже рядом не стояла. Да и в вопросе форм, судя по фотографии, бывшая домработница лихо обскакала эту Марину, по крайней мере, ее бюст был на три размера больше, а бедра – в два раза шире и круче.
– О чем поговорить? – переспросила я, как бы размышляя. – О вас и о Жене. О ваших взаимоотношениях.
Ее лицо сразу стало надменно-холодным. Она взялась за свою сумку, собираясь, как видно, встать и уйти.
– Подождите, – остановила я ее, – не торопитесь. Будет лучше, если вы останетесь и поговорите со мной.
– А-а… Зачем вам это? И вообще, вы кто?
– Честно говоря, я – частный сыщик Татьяна Иванова. Можете звать меня просто Татьяной, – я протянула девушке удостоверение.
Она посмотрела в него, потом перевела взгляд на меня.
– И что же вы от меня хотите, Татьяна?
– Вы знаете о том, что отец Жени сидит в следственном изоляторе?
– Да, – кивнула она.
– Откуда?
– К нам в институт приходил какой-то человек из милиции, ну, то есть из полиции. Так вот он нас всех расспрашивал про Удава, а мы потом его спросили, и Женька сказал, что его отца арестовали по подозрению в убийстве их бывшей домработницы.
– Это вы Женю зовете Удавом?
Она кивнула.
– А вы знали погибшую?
– Кого? Домработницу? Видела, конечно. Я же приходила к ним домой.
– А как часто вы у них бывали?
– Всего-то несколько раз и была. Давно, еще на первом курсе.
– Марина, я знаю, вы с Женей тогда встречались…
– А вам-то что с этого?! – Она смотрела на меня не слишком дружелюбно.
– Я пытаюсь спасти от тюрьмы его папу…
– И при чем же здесь я? Какое отношение имею я к Женькиному папе?
– Вы поможете мне, если ответите на мои вопросы. Всего-навсего!
– Ладно, задавайте ваши вопросы, – вздохнула Марина.
– Скажите, из-за чего вы с Женей расстались?
Она снова посмотрела на меня не совсем дружелюбно:
– А какое отношение наши отношения имеют к тому, что Виталия Яковлевича посадили?
– Не посадили, а пока только задержали. Марина, я думаю, вам известно, что в последнее время Женя встречался с бывшей домработницей, девушкой, которая убиралась у них дома?
– Ну, известно.
– Так вот. Ее нашли убитой несколько дней тому назад.
– Я знаю, но это не Женя! – вскрикнула она.
– Да Женю никто и не обвиняет, обвиняют как раз его отца.
– Но Виталий Яковлевич не мог…
– Откуда вы это знаете? – Я внимательно смотрела в ее лицо.
– Хорошо, я вам расскажу, что знаю… – Девушка вздохнула еще раз и опустила глаза. – В общем, встречаться мы с Женькой начали на первом курсе, это вы правильно сказали… Встречались всего несколько месяцев, притом наши отношения были… как бы это сказать? Одним словом, секса у нас не было. Я не из тех, кто сразу прыгает к парню в постель, меня родители строго воспитывали. Короче, я решила сначала проверить наши чувства. В самом конце первого курса, незадолго до сессии, я заметила, что Женька вдруг стал избегать меня. После занятий не приглашал меня в кафе или на набережную погулять, исчезал куда-то. Я ему звоню домой – трубку никто не берет. Вернее, сначала он брал, а потом, когда слышал, что это я, перестал брать. В институте мы тоже перестали сидеть вместе. Я все пыталась выяснить, в чем дело, что вообще случилось, а он избегал меня… Но один раз я его все-таки прижала, и он сознался, что встретил другую. Я тогда и подумать не могла, что это Карина, их домработница. Какой ужас! Такая вульгарная девица! Никогда бы не подумала, что Женьке может понравиться такая…
Марина отвернулась и тихо всхлипнула. Похоже, сейчас начнутся слезы и истерика. Но она быстро взяла себя в руки, промокнула платочком глаза и продолжила свой рассказ:
– Так что больше мы не встречаемся, даже сейчас, когда этой Карины нет в живых…
– Марина, скажите, а Женя приглашал вас на дачу?
– Да, однажды, уже весной, он действительно пригласил меня на дачу на выходные. Сказал, что познакомит с родителями, что туда приедет и его дед-полковник и даст нам пострелять из настоящего «макарова». Еще хвалился, что хорошо стреляет, мол, дед научил его, когда ему было только тринадцать лет. Нам было так хорошо, почему он меня бросил? Что произошло? Неужели какая-то вульгарная домработница могла так окрутить его?! Да с ней и поговорить-то не о чем! Деревенщина!..
– Вы на него сильно обиделись?
– Тогда сильно. Ведь он признался мне в любви, а потом предал. А недавно я узнала, что эту Карину застрелили и подозревают Женькиного отца. Но он тоже не мог….
Она замолчала, опустив голову.
– Так почему не мог, Марина? – настаивала я.
– Знаете, я однажды видела их вместе. Я имею в виду эту домработницу и Женькиного отца. Это было днем, причем в рабочий день. Я тогда немного приболела и на занятия в институт не пошла. Вызвала врача из поликлиники, и она прописала мне какое-то лекарство, причем сказала, что принимать надо обязательно для профилактики, а то, если это грипп, может быть осложнение. Врачиха ушла, а я решила дойти до аптеки, благо она у нас в соседнем доме, буквально в двух шагах от моего подъезда. Я пришла в аптеку и увидела там Женькиного отца с этой… Они уже стояли у окошка. Она покупала противозачаточные таблетки и еще какие-то витамины, а оплатил все он. Помню еще, достал из кошелька тысячную купюру и таким широким жестом протянул девушке в окошко. Меня он не видел, зато я видела их хорошо, я же стояла третьей или четвертой в очереди, то есть буквально рядом с ними. Так вот, я заметила, что Виталий Яковлевич смотрел на свою спутницу такими глазами!..
– Какими? – тут же уточнила я.
– Обожающими. Да, именно обожающими. Я, помню, тогда сильно удивилась: я же знала, что у него есть жена, мама Жени, и они ведь не в разводе. И вдруг он днем, с домработницей, едва ли не на другом конце города!.. Ужас! Вот они, мужчины! Моя мама всегда говорила, что им нельзя доверять…
– Марина, а что потом делали Виталий Яковлевич и Карина, вы случайно не видели?
– Видела только, что они зашли в соседний с аптекой супермаркет. Это когда я уже вышла на крыльцо и убирала таблетки в сумочку. Я тогда сразу подумала: как это гадко! Жена весь день торчит в своем магазине, деньги для семьи зарабатывает, а муж, пользуясь тем, что может позволить себе отлучиться из банка, занимается такими вещами!.. Но я поняла одно: он ее любит. Я имею в виду Женькиного отца. Его взгляд, и вообще, как он себя держал… Мне кажется, он не смог бы ее убить.
Марина прерывисто вздохнула. Я ее понимала: она была в обиде и на домработницу, и на Евгения. Наверное, ее больше бы устроило, если бы с Кариной был только Виталий Яковлевич. Но… выбирать ей не приходилось!
– Значит, папа любил домработницу, а Женя умеет стрелять из пистолета, – подытожила я.
– Что? – девушка встрепенулась. – Подождите, Татьяна, а при чем здесь Женька?
Но я уже встала и начала прощаться с ней:
– Спасибо, Марина, что поговорили со мной… До свидания!
– До свидания…
Я шла к стоянке, где меня ждали Светка и моя машина. «А может, это Марина убила домработницу?» – неожиданно подумалось мне. Дома она у своего друга Жени бывала, могла как-то случайно узнать код сейфа и тиснуть оттуда опасную игрушку. Молодой человек ее бросил, и она должна была иметь огромный зуб на свою соперницу. Да что там должна – имела!.. Хотя… Нет. Удовиченко-младший бросил свою подружку и уже вряд ли после этого приглашал ее к себе в гости. Так что до дедушкиного оружия Марина вряд ли могла добраться…
Светка ждала меня в машине. Она сидела с открытыми дверцами, слушала музыку и листала женский журнальчик, который прикупила в стоящем неподалеку киоске.
– Ну, ты долго! – начала ворчать подруга. – Я уже и перекурить успела, не дождалась тебя…
– Слушай, Свет, дело к вечеру… Мне сейчас надо съездить в одно место, – сказала я, – так что мы, наверное, расстаемся.
– Хоть домой меня подбросишь? – Подруга недовольно захлопнула журнал и бросила его в свою сумку.
– Подброшу. И даже поймаю.
Я села на свое водительское место, взяла у подруги ключ и вставила его в замок зажигания.
Домой я приехала почти в шесть. Заварила кофе, достала из сумочки сигареты и устроилась с ногами в кресле. Итак, подведем некоторые итоги. Что мне сегодня удалось узнать нового?
Утром я встретилась с Виталием Яковлевичем, и он признался мне, что тот вечер и ночь провел с какой-то девицей легкого поведения. Потом я поехала к его супруге в магазин, побеседовала с ней. И выяснила то, что Маргарита Игоревна что-то от меня скрывает. Похоже, у нее не совсем твердое алиби: вроде как она проводила инвентаризацию в магазине, но в то же время ее страшно раздражало мое желание поговорить об этом с ее продавщицами. А может, пока ее девочки считали кастрюли и сковородки, она слиняла из магазина, взяла припрятанный заранее пистолет, приехала на квартиру к сопернице и – ба-бах в нее?! Значит, надо будет спросить у продавщиц Маши и Даши, не отлучалась ли их хозяйка в тот день из магазина хотя бы ненадолго.
Далее. Завтра, прямо с утра, надо будет позвонить Мельникову и узнать, не появилось ли у него что-нибудь новое в деле Удовиченко. Как-никак они тоже проводят свое расследование, и, чтобы мне не ходить за ними по пятам и не выяснять то, что им давно известно, нам надо обмениваться новостями.
А сейчас у меня только одна важная и неотложная задача – найти рыжую Эмму.
В начале восьмого я выехала из дома и отправилась на улицу Столичную. Здесь по вечерам тусовались девушки, не обремененные моральными устоями. По словам Удовиченко-старшего, слушательницу его душевных излияний он снял именно здесь.
Я медленно ехала по улице, высматривая стайку девушек. Но, доехав почти до самого вокзала, не увидела ни одной. Постояв минут десять и перекурив, я так же медленно поехала по этой улице обратно, вниз к Волге. И опять мне не повезло никого увидеть. Только с третьего захода я обнаружила в одном месте трех девушек, одетых довольно крикливо, которые курили и кучковались возле дороги, посматривая на проезжавшие мимо машины.
Я остановилась возле них и высунулась в окно. Рыжих среди них не было, но меня это не смутило:
– Девчата, а не подскажете, Эмма сегодня работает?
– Это какая такая Эмма? Не знаем никакой Эммы. – Жрицы любви смотрели на меня с вызовом и усмешкой.
Я поняла, что так они говорят на всякий случай.
– Рыжая Эмма. С длинными волосами, – терпеливо объяснила я.
– Тебе-то она зачем? – засмеялись девушки. – Ты, подруга, случайно, адресом не ошиблась? Может, тебе лучше стриптизера на дом вызвать?
Я тоже улыбнулась.
– Брату хочу подарок сделать. У него сегодня день рождения, ему двадцать исполняется, – весело соврала я.
– А, ну тогда понятно. – Одна из жриц достала мобильник и набрала какой-то номер.
– Эмма! Тут до тебя дело есть… Подруливай!
