Глава 4

Позавтракав, я вышла из бара и увидела в холле Виктора. Он стоял ко мне вполоборота и смотрел на лестницу, будто кого-то ждал. Я была к этому совершенно не готова, поэтому инстинктивно зашла обратно в бар. И как это Витюша узнал, в каком отеле я остановилась? Неужели каким-то образом вчера меня выследил? Или же вычислил мое местонахождение по последнему сигналу мобильника? Да уж, сюрприз так сюрприз! Права была позавчера его соседка, говоря, что сюрпризы не всегда бывают к месту. Выглянув из бара, я увидела, что Виктор уже оживленно разговаривает с каким-то мужчиной. Воспользовавшись благоприятным моментом, я влилась в толпу постояльцев «Абсолюта» и незаметно дошла с ними до лифта.

– Видел, сколько здесь журналистов опять собралось? – обратилась женщина к своему спутнику.

– Да, и вчера их не меньше было. Что же ты хочешь, они нигде звездам прохода не дают. А тем это даже нравится. Вот взять, к примеру, этого фигуриста, который с нами на одном этаже живет. Я даже не знаю, кем он себя в последнее время позиционирует – спортсменом или певцом, – усмехнулся мужчина. – Надо будет почитать интервью с ним.

Я вышла на своем этаже, а они поехали дальше. Невольно услышанный в лифте разговор заставил меня переосмыслить ситуацию. Похоже, Витя пришел сюда вовсе не по мою душу, а такая необходимость возникла у него по работе. Возможно, он собирался взять интервью у того самого фигуриста, который запел после одной популярной телепередачи. Интересно, и долго Виктор собирается караулить свою звезду в холле? Ладно, пусть торчит там, сколько ему заблагорассудится. Разве зря я везла с собой через границу парики?

Открыв чемодан, чтобы достать свой «шпионский набор», я наткнулась на малиновый бархатный мешочек с гадальными двенадцатигранниками. Вынув из него косточки, я зажала их в ладонях, задумавшись о том, какой бы вопрос задать. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, я поняла, что меня интересуют самые ближайшие перспективы расследования. «Что ожидать от сегодняшнего визита в ветеринарную клинику?» – четко проговорив про себя этот вопрос, я разжала ладони и уронила двенадцатигранники на журнальный столик. Взглянув затем на цифры, обозначенные на верхних гранях, я почувствовала, как стали неметь кончики моих пальцев. «33+19+8» – эта числовая комбинация трактовалась самым трагическим образом: – «Вас ожидает чья-то ранняя смерть». Тут было, о чем подумать.

Я присела на кровать и попыталась предугадать, о чьей ранней смерти предупредили меня гадальные косточки. Мой мозг вдруг пронзила догадка: самая молодая из всех фигурантов этого расследования – сама Юля. Неужели Алферьевой больше нет в живых? Впрочем, Грибова это обстоятельство вряд ли сильно опечалит. Возможно, даже обрадует. Но с чего я взяла, что косточки имели в виду именно Юлию? А вдруг я приду в клинику и узнаю, что ее хозяин скоропостижно скончался? А словосочетание «ранняя смерть» надо трактовать не как смерть в раннем возрасте, а как смерть в ранний час, то есть утром? В этом тоже не было ничего хорошего. И человека, посвятившего свою жизнь лечению братьев наших меньших, было жалко. И единственного свидетеля, способного вывести меня на Алексея Зинченко, а потом и на Алферьеву, терять не хотелось. Размышлять над трактовкой можно было сколь угодно долго, но вот оттягивать свой визит в «Динго» не имело смысла. В конце концов чем раньше я туда приду, тем быстрее все узнаю.

Убрав двенадцатигранники обратно в мешочек, а затем и в чемодан, я достала из него парики. Настроения креативить со своей внешностью почему-то уже не было. Тем не менее я примерила рыжий парик и, посмотревшись в зеркало, пришла к выводу, что он для данного случая не подходит – огненно-рыжий цвет излишне привлекает внимание. А вот «черное каре» показалось мне вполне подходящим. Я ведь натуральная блондинка, и поэтому игра на контрасте должна сделать свое дело. А еще я подумала, что сегодня лучше обойтись без каблуков – в балетках мой рост будет казаться ниже.

Процесс перевоплощения не занял много времени. Минут через пятнадцать я спустилась вниз и совершенно спокойно прошла мимо Виктора. Он даже не удостоил меня взглядом, все ждал свою звезду. Пусть ждет, а я поеду в ветеринарную клинику «Динго» без него. Конечно, его вчерашний супергениальный монолог про больного попугайчика я повторить не смогу, но ничего, придумаю по ходу дела что-нибудь свое.

Несмотря на то что дорога заняла больше часа, я так и не смогла придумать по пути какую-то легенду, способную помочь мне втереться в доверие к дежурному врачу клиники и узнать адрес ее владельца. Так что вся надежда была только на экспромт.

Открыв стеклянные двери, я сразу же увидела двух посетителей – парня и девушку лет двадцати пяти. Они сидели на белой банкетке, взявшись за руки, и молча смотрели прямо перед собой. За стойкой рецепции никого не было, поэтому я обратилась к посетителям:

– Здравствуйте! А где администратор?

– Она ассистирует доктору, – пояснил мне молодой человек. – Нашей Боне, это девочка породы чихуахуа, сейчас делают операцию.

– Боня сегодня под машину попала, – поделилась со мной девушка, с трудом сдерживая слезы. – Ей всего-то четыре месяца…

– А у вас кто заболел? – спросил меня парень.

– Я просто пришла проконсультироваться, – сказала я, присаживаясь напротив них и ничего не уточняя.

Мне не хотелось врать людям, которые сильно переживали за здоровье своей породистой собачки. Они, конечно же, надеялись, что с ней все будет хорошо, но я в отличие от них знала, что операция не поможет Боне. Интуиция подсказала мне, что двенадцатигранники говорили мне о ранней смерти именно чихуахуа. Только при чем здесь мое расследование?

– Когда это произошло, мы сразу же позвонили Руслану Ивановичу, и он согласился лично прооперировать нашу девочку, – стал рассказывать мне парень. – Доктор Зинченко…

В глубине клиники раздался шум шагов, и молодой человек замолчал. В приемную зашла женщина лет тридцати в зеленом брючном костюме и, не поднимая глаз на хозяев Бони, сказала:

– Руслан Иванович сделал все, что мог. К сожалению, травма оказалась несовместимой с жизнью.

Девушка, заливаясь слезами, бросилась на шею своему парню. Тот безуспешно пытался ее успокоить. Администраторша накапала в стакан с водой какие-то капли и едва ли не насильно заставила убитую горем посетительницу выпить это успокоительное средство. Рыдания прекратились, но девушка вдруг впала в агрессию:

– Нам сказали, что Зинченко лучший хирург-ветеринар! Почему он не смог помочь Боне? Может быть, мы денег вам мало заплатили?

– Деньги здесь ни при чем, – возразила администраторша. – У вашей чихуахуа не было никаких шансов выжить, но это выяснилось только во время операции. Если Руслан Иванович не смог ее спасти, это бы не сделал никто. Поверьте мне. А деньги мы вам частично вернем.

– А Боню? Вы нам отдадите Боню, чтобы ее похоронить? – пролепетала девушка.

– Конечно, но придется немного подождать, – ответила ей администраторша и обратилась ко мне: – А у вас какие проблемы?

На фоне этой реальной трагедии моя фантазия отказывалась работать, поэтому я не стала особо мудрствовать:

– Мне надо поговорить с Русланом Ивановичем по личному вопросу.

– Девушка, сейчас для этого не самое подходящее время, да и место тоже. Да и что это за личный вопрос, который надо решать на работе, да еще в выходной день?

Администраторша напряженно ждала моего ответа, и я, насколько могла, удовлетворила ее любопытство:

– Я хотела поговорить о его брате Алексее. Это срочно.

– Вот как? – раздалось откуда-то сверху слева. Я подняла голову и увидела усталого мужчину лет сорока пяти. – Вы пришли сюда поговорить о Леше?

– Да, – подтвердила я. – Это неотложно.

– Ну хорошо, проходите в мой кабинет. Соня, – обратился Зинченко к своей помощнице, – сейчас Кирилл там все закончит, и мы сможем выдать тело. А вы пока рассчитайтесь с клиентами.

– Руслан Иванович, ну как же так? – все еще не унималась девушка, потерявшая свою любимую собачку.

– В этой ситуации я оказался бессилен, – развел руками доктор и зашел в кабинет. Я последовала за ним. – Присаживайтесь и рассказывайте, в чем дело! Только без длительных предисловий. Я очень устал.

– Хорошо, я постараюсь быть краткой. Дело в том, что я приехала в Киев из России, а точнее из Тарасовской области. Я здесь в командировке, но заодно я собиралась встретиться с Юлей Алферьевой, по поручению ее родителей…

– Погодите-погодите, – остановил меня Зинченко, – я не понимаю, о ком речь. Кто такая Юля Алферьева?

– Я думала, вы в курсе, – искренне удивилась я. – Ваш брат Алексей уже полгода живет с ней…

– Ах, Юля! Да-да, сын мне говорил о ней. Я просто еще не совсем отошел от операции. Мои мысли еще там, в операционной, – признался Руслан Иванович. – Вот сейчас я уже включился. Вас как зовут?

– Татьяна, – представилась я.

– Так вот, Татьяна, дело в том, что мы с братом не очень-то тесно общаемся. У него своя жизнь, у меня своя. Нет, не подумайте, что у нас плохие отношения, просто после некоторых событий Леша замкнулся в себе. Разве что со своим племянником чаще других общается. Так в чем, собственно, дело? Вы почему ко мне пришли, а не к нему? – растерялся доктор.

– Дело в том, что Юля перестала отвечать на телефонные звонки родителей. Узнав, что я собираюсь по своим служебным делам в Киев, они попросили меня зайти к ней и выяснить, в чем дело. Я была на Институтской улице, но никого там не застала. Соседи видели, как на прошлой неделе Алексей и Юля куда-то уехали, загрузив в прицеп свои вещи. А еще мне подсказали, как вас найти.

– Переехали, – задумчиво повторил Руслан Иванович. – Мне ничего об этом неизвестно. Все это как-то неожиданно…

– Может быть, вы дадите мне номер мобильного телефона вашего брата? – попросила я.

– Я, пожалуй, сам ему позвоню. Мне тоже очень интересно, куда он мог переехать, никому ничего не сказав. – Доктор взял телефон и стал набирать номер. – Вы знаете, Таня, мне сказали, что данный номер не существует. Это как же понимать? Лешка еще и номер своего мобильника поменял? Ладно, сейчас я позвоню своему сыну. Может быть, он что-нибудь знает о планах Алексея… Это я. Саша, скажи, ты когда в последний раз общался с дядей Лешей? Понятно. Он не говорил тебе, что собирается куда-то уезжать? Ясно. А номер своего мобильного телефона Алексей случайно не поменял? Понимаешь, я не могу до него дозвониться. Потом расскажу тебе… Нет, мой сын тоже не в курсе, что происходит. Да, Таня, озадачили вы меня. Только его жизнь налаживаться стала, и вдруг такой непонятный поворот. Вы знаете, я стал за него всерьез тревожиться.

– Вот и я за Юлю тревожусь. Руслан Иванович, вы сказали, что после каких-то событий Алексей замкнулся в себе, – вспомнила я. – Вы имели в виду смерть его жены?

– Да, именно это я и имел в виду. Вам что-то об этом уже известно?

– Нет, я только знаю, что Алексей Иванович вдовец, вот и предположила, что смерть жены могла выбить его из жизненной колеи.

– Выбила, еще как выбила, – подтвердил Зинченко-старший. – Лешка с Оксаной поженились, когда ему двадцать пять было, а ей – двадцать три… Через полгода после свадьбы Оксану убили…

– Кто? За что? – позволила я себе полюбопытствовать.

– Как это ни прискорбно, но бандиты задушили ее в собственном доме. Причем Оксана была на четвертом месяце беременности. А накануне этой трагедии произошло ограбление ювелирного магазина, в котором Лешина жена работала продавцом. Туда ворвались двое в масках и, угрожая оружием, потребовали наполнить сумки деньгами и золотом. Один из грабителей показался Оксане знакомым, но она не смогла сразу вспомнить, кто это. Вернувшись с работы домой, она рассказала мужу о том, что произошло в магазине. Он уговаривал ее забыть об этом как о страшном сне, но Оксана не могла успокоиться, пока не поняла, кто же был один из грабителей. Листая альбом со школьными фотографиями, она увидела парня, с которым несколько лет училась в одном классе. Вот он-то и ограбил магазин вместе со своим напарником, – Руслан Иванович перевел дыхание. Чувствовалось, что ему было нелегко вспоминать о той трагедии. – На следующий день Оксана на работу не пошла – магазин был закрыт. А Леша, как ни хотел остаться дома с беременной женой, не смог. С работы его не отпустили. Когда же он вернулся домой, то обнаружил Оксану в прихожей мертвой. Бедняжку задушили ее же шелковым шарфом. Алексей, конечно, же понял, чьих это рук дело, вызвал милицию и рассказал о том, что жена узнала вчерашнего грабителя. Преступников вскоре задержали, судили, но Оксану-то уже не вернешь…

– Да, – сочувственно вздохнула я.

– Леша винил себя в ее смерти, – продолжил повествовать Зинченко-старший. Хорошо, что он прекрасно изъяснялся на русском, иначе кое-какие детали я могла бы и не разобрать. – Брат вдолбил себе в голову, что если бы он остался дома, то с Оксаной ничего плохого бы не случилось. А вот я думаю, что их двоих, точнее, троих, могли убить… Знаете, Лешка даже хотел руки на себя наложить, но вовремя одумался. Мне было больно на него смотреть, он чах день ото дня. Но года через три после той трагедии кое-что произошло. Скоропостижно умер наш отец, оставив нам, скажу прямо, неплохое наследство. Я вложился вот в эту самую клинику, Алексей же купил кафе. Собственный бизнес помог ему почувствовать вкус к жизни. Правда, в его личной жизни по-прежнему была беспросветная тьма. Не скрою от вас, Таня, Леша периодически сходился с разными женщинами, но ни с одной из них долго не уживался. Месяца три назад мой сын зашел к нему, чтобы поздравить с днем рождения, и увидел там Юлю. Сашке показалось, что его дядька наконец-то нашел ту, которая помогла бы ему забыть о той страшной трагедии. Мы все искренне порадовались за Алексея. А теперь я уже и не знаю, что думать. Вдруг Юля его бросила, и к Лешке снова вернулись суицидальные мысли?

– Если бы Юля его бросила, то она бы вернулась домой, но она не вернулась, – стала я рассуждать вслух, стараясь как-то успокоить Руслана Ивановича. – К тому же соседи видели, что они вместе грузили вещи в машину. Надо просто понять, куда они могли поехать и почему именно сейчас.

– Да-да, надо понять, – Зинченко-старший стал тереть кончиками пальцев свои виски. – Кажется, я начинаю соображать, что подвигло Алексея съехать с Институтской улицы. Он испугался мести.

– Мести? Чьей? – Я в тот момент думала о Грибове и очень сильно удивилась, что у нас с Русланом Ивановичем мысли сошлись. Павел Игоревич ведь тоже жаждал мести.

– Ну как чьей? Оксаниного одноклассника, – пояснил свою позицию доктор Зинченко, – одного из тех бандитов.

– Разве его не посадили? – удивилась я.

– Посадили, но я сейчас прикинул даты и пришел к выводу, что он уже должен выйти на свободу. Ему ведь всего десять лет дали.

– А почему так мало?

– Следствие установило, что убил Оксану его подельник, да и организатором ограбления ювелирного магазина тоже был тот, другой. А этот, одноклассник, только соучастник. Вот им и дали разные сроки – одному пожизненный, а другому – десятку.

– Руслан Иванович, а вы их фамилии помните? – поинтересовалась я.

– Когда-то помнил, потому что посещал все судебные заседания, а потом заставил себя забыть и Алексея просил выбросить все эти подробности из головы. Слишком много чести этим извергам, чтобы помнить о них.

– Согласна с вами.

Доктор Зинченко какое-то время сидел в задумчивом молчании, вероятно, осмысливая ситуацию, а потом произнес, сморщившись от отвращения:

– Максим Долинский и Александр Ткачук. Не хотел вспоминать, но эти имена как-то сами пришли на ум.

– А кто из них кто? – уточнила я.

– Долинский – убийца, а Ткачук – одноклассник, черт бы его побрал! Вот не случись такого совпадения, и Оксана осталась бы жива, и ребеночек… Да, пожалуй, Алексей мог сменить место жительства, вспомнив, что Ткачук должен вот-вот освободиться. Только куда они с Юлей переехали, я даже предположить не могу.

– Может быть, у вас есть какие-то родственники, здесь или где-то за границей?

– Вы знаете, близких родственников у нас уже и не осталось. К тому же не больно Леша с кем-либо общался. Ничего, кроме того, что брат мог перебраться в Россию, к своей новой избраннице, мне в голову не приходит. Но вы это не подтверждаете. Таня, может, вы с ними разминулись? – Руслан Иванович устало прищурился.

– Кроме как к Юлиным родителям, им ехать некуда, но там их нет. Я только сегодня с Алферьевыми по телефону разговаривала, – соврала я и вдруг подумала о Санкт-Петербурге. Хотя тут же отмела эту мысль – ехать в сложившейся ситуации в Россию, все равно что бросаться из огня да в полымя.

– Тогда я ничем помочь вам не могу, – развел руками Зинченко-старший.

– А что у Алексея с бизнесом? Почему кафе «Вересень» закрылось? – осведомилась я, войдя в привычную для себя роль частного детектива.

Руслан Иванович посмотрел на меня с большим удивлением, и я поняла, что мои напористость и осведомленность могут разрушить неплохую легенду. Но вопросы были уже заданы, поэтому мне пришлось просто выдержать взгляд моего визави, сохраняя при этом самое непосредственное выражение своего лица.

– Брат продал его, – ответил ветеринар.

– А почему? – не смогла я удержать себя от этого вопроса.

– Леша говорил как-то, что хочет открыть сеть кафе быстрого питания в западном стиле. А в «Вересне» была наша национальная кухня.

– И что же это за сеть?

– Алексей особо не распространялся на эту тему, боялся сглазить. Скажите, Таня, а вы надолго в Киев приехали?

– Еще дня два-три я, пожалуй, здесь пробуду.

– Я могу представить себе, как волнуются Юлины родители, не имея возможности связаться с дочерью. Вам, конечно же, надо вернуться домой и как-то успокоить их. Я попробую поспособствовать этому. Знаете, у меня есть один старинный приятель, он большой милицейский начальник. Сегодня, в выходной день, я беспокоить его не стану, а вот завтра я постараюсь с ним связаться и попрошу помощи в поисках моего брата. Как только мне станет что-либо известно о том, где он сейчас находится, я тотчас вам сообщу. Таня, вы можете сказать мне, как с вами связаться? – Зинченко взял со стола ручку.

– Да, конечно, – и я назвала номер своего мобильного телефона. – Руслан Иванович, только у меня будет к вам одна просьба…

– Слушаю вас.

– Не говорите своему брату ничего обо мне.

– Почему? – удивился тот.

– Понимаете, Юле может не понравиться, что родители дали мне поручение найти ее. Она девушка с характером! Я собиралась все обставить как случайную встречу.

– Ну что ж, мне совсем не сложно выполнить вашу просьбу. А за брата я сам волнуюсь. Если бы я самостоятельно выяснил, что он исчез, то непременно стал бы его разыскивать. Не переживайте, думаю, ничего страшного не произошло. Вероятно, Алексей просто решил перестраховаться и на время съехал вместе с Юлей из квартиры, в которой произошла та трагедия, – попытался успокоить меня Руслан Иванович.

– Да, наверное, вы правы. Так все и есть, – согласилась я с ветеринаром. – Буду ждать вашего звонка.

Попрощавшись с доктором Зинченко, я вышла из его кабинета. Администраторша занималась с новыми посетителями, поэтому не обратила на меня никакого внимания. Я вышла из клиники и увидела… Виктора.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я, забыв о том, что выгляжу сегодня несколько иначе, чем вчера.

Журналист на какое-то мгновение остолбенел, но, всмотревшись внимательней в мое лицо и узнав, ответил:

– Тебя жду, Таня. Я только что был в «Чарли», но там тоже Зинченко не работает. Тогда я снова залез в Интернет и нашел вот эту клинику. В приемной мне сказали, что доктор Зинченко беседует с какой-то девушкой по личному вопросу. Я сразу понял, что это ты. Скажи, а почему ты изменила цвет волос? Это парик?

– Понимаешь, здесь, оказывается, блондинок тоже не принимают всерьез, вот я и решила временно изменить цвет волос.

– Ну и как, сработало?

«Еще как!» – усмехнулась я про себя.

– Ветеринар рассказал о том, где его брат?

– К сожалению, нет.

– Брешешь.

– У нас так говорят только о собаках, – обиженно заметила я.

– Извини, я хотел сказать «обманываешь». Ты вышла из клиники, как мне показалось, вполне удовлетворенная ее посещением.

– Зинченко пообещал навести справки об Алексее. Надеюсь, ему это удастся.

– Таня! – Виктор взял меня за руку. – Или тебя как-то иначе зовут?

– С чего ты взял?

– Ты вся такая загадочная, – с придыханием произнес Витя. – Скажи, почему ты вчера от меня сбежала?

– А я думала, что это ты от меня сбежал, – я высвободила свою руку и пошла в сторону ближайшей станции метро.

– Я? Да как ты только могла такое подумать? – вопросил журналист, догнав меня. – Я искал тебя, места себе не находил, обрывал твой телефон, но ты сначала мне не отвечала, а затем отключила его. Он до сих пор не работает. Странно, не правда ли?

– Ничего странного, просто я забыла взять с собой в дорогу зарядное устройство.

– Пойдем в магазин и купим его, – предложил Виктор.

– Я уже купила, – соврала я, – вернусь в гостиницу – заряжу телефон.

– А в какой гостинице ты остановилась?

– Слишком много вопросов, – осадила я журналиста. – Лучше сам что-нибудь расскажи.

– Я этот район уже плохо знаю. Давай лучше поедем в центр. Ты хотела увидеть Золотые ворота? Я покажу их тебе, – предложил Виктор.

– Разве они не разрушились? – вспомнила я.

– Да, но кое-что все-таки сохранилось, завалы расчистили и над древними руинами возвели павильон, – просветил меня киевлянин.

– А я думала, что они сохранились в первозданном виде. Нет, теперь этот памятник мне уже не интересен, – капризничала я.

– Ладно, а что бы ты хотела увидеть?

– Крещатик.

– Хорошо, давай погуляем по Крещатику. Если у тебя кроме поисков Зинченко есть какой-то план по шопингу, то там ты можешь воплотить его в жизнь.

– А вот и не откажусь!

В гостиницу я вернулась часам к восьми вечера. Подойдя к стойке рецепции, я назвала свой номер и поинтересовалась, можно ли продлить пребывание здесь еще на три дня. Администратор пощелкал мышкой и, не отрывая глаз от монитора, сказал:

– Только на один. Госпожа Иванова, вам следовало сразу предупредить нас о том, что вы планируете задержаться в Киеве, тогда бы мы не забронировали этот номер для новых гостей.

– Хорошо, я продлеваю проживание еще на сутки. Сколько мне надо доплатить?

Администратор назвал мне сумму, и я подала ему свою пластиковую карту. Уладив все формальности, я поднялась к себе в номер. Пока мы с Виктором бродили по Киеву, у меня не было никакой возможности думать о деле. Я была вынуждена слушать его безудержную болтовню о достопримечательностях древнего города, сложностях журналистской профессии и загадочности русской души. Конечно же, Витя уже не верил, что меня привела в Киев неразделенная любовь к Леше Зинченко. Он любыми способами пытался выведать у меня истинные причины моего интереса к исчезнувшему ресторатору, но тщетно. Я то отшучивалась, то прямо говорила, что собираюсь оставить цель своего визита в столицу Украины в тайне. Эта интрига распаляла воображение Виктора, он пытался строить вслух какие-то нелепые версии, даже не постеснялся зачислить меня в ряды международных мошенниц, разумеется, сделал это в шутку. Но вот частного детектива журналист во мне так и не увидел. Это меня одновременно и смешило, и настораживало. Мне казалось, что совсем не сложно догадаться, кто я по профессии, особенно после сегодняшнего маскарада, но Витька оплошал. Или он просто держал свои догадки при себе, потому что, как настоящая акула пера, почувствовал сенсацию? Неважно, что Зинченко никакая не знаменитость, а самый обыкновенный обыватель из соседнего подъезда. Если по его душу приехала сыщица из Москвы, значит, он не так-то прост, за ним явно водится какой-то грешок. Почувствовав, что частный детектив наступает ему на пятки, Алексей вместе со своей русской подружкой исчезает в неизвестном направлении. Здесь не то что сюжет для газетной статьи, а целый детективный роман может вызреть…

Детективный роман… Я невольно вспомнила о событиях десятилетней давности, перевернувших всю жизнь двадцатипятилетнего киевлянина. Молодая счастливая семья, трепетное ожидание первенца – все это разрушилось под натиском непреодолимых обстоятельств. Впрочем, Алексей был уверен, что он все же мог бы побороть те обстоятельства, если бы остался дома с беременной женой. Скорее всего, его старший брат был прав – преступники пошли бы и на двойное убийство. Вдовец же имел свое мнение на этот счет, а потому изводил себя мыслями, что не смог защитить беременную жену, и даже хотел покончить с собой. Скорое задержание преступников и суд над ними, естественно, не смогли залечить его душевную рану. Жизнь Алексея потеряла всякий смысл, и только внезапно свалившееся наследство заставило его расшевелиться, занявшись бизнесом.

Наташа, которая непродолжительное время работала в его кафе «Вересень», вспоминала о своем боссе как о человеке строгом, но справедливом, способном противостоять женским чарам, но не лишенном душевного сострадания. Услышав, что у сотрудника заболела собака, он тут же позвонил своему брату и договорился, чтобы тот бесплатно полечил ее. Благодаря именно этому случаю мне удалось найти Руслана. Несчастье, произошедшее с другой собачкой, ускорило нашу встречу. Зинченко вызвали сегодня в клинику, чтобы сделать операцию чихуахуа. Я и не надеялась застать в воскресенье владельца «Динго» на месте, только планировала навести там справки о том, как можно связаться с Русланом. Перед этим гадальные кости предрекли чью-то раннюю смерть. Оказалось, что они имели в виду смерть того самого щенка чихуахуа. Конечно, этот печальный факт не имел непосредственного отношения к моему расследованию, но такое совпадение говорило о том, что я двигаюсь в правильном направлении. Как ни крути, но без помощи Зинченко-старшего в сложившейся ситуации не обойтись.

Руслан Иванович показался мне человеком совершенно бесхитростным. Он без всяких сомнений поверил в мою легенду, вызвался найти внезапно исчезнувшего брата через своего знакомого сотрудника милиции и даже пообещал ничего не рассказывать обо мне Алексею, когда его найдет. А когда он его найдет? Вопрос был открытым, и это меня напрягало. Я не привыкла экономить силы, бездействие для меня было утомительней самой трудоемкой работы. Тем не менее в сложившейся ситуации мне оставалось только одно – ждать звонка от Зинченко-старшего.

Мало ли к чему ты, Танечка, привыкла или, наоборот, не привыкла! Ты здесь не у себя дома, так что, будь ласка, как говорят украинцы, приспосабливайся к местным условиям. Сколько надо будет ждать звонка от ветеринара, столько и будешь ждать. Тем более, клиент не слишком лимитировал тебя во времени. Через сутки тебя попросят съехать из этой гостиницы, так это не проблема. Витя предлагал переехать к нему. Нет, это не вариант! Мало ли в Киеве гостиниц! В конце концов, квартиру снять можно. Главное, дождаться положительного результата. И что же, все это время ничего не делать, только сидеть и ждать, когда позвонит Руслан Зинченко и сообщит, куда переехал его брат? Ну почему же ничего не делать? Можно продолжить экскурсионную программу, да и план по шопингу полностью не выполнен. Что касается работы, то размышлять есть о чем, например, о том, что связывает таких разных людей, как Юля Алферьева и Леша Зинченко.

Мне казалось удивительным, что они вообще встретились и ужились вместе. Впрочем, Юля и с Грибовым, у которого весьма непростой характер, два года неплохо уживалась. Но когда настал подходящий момент, она обобрала его и дала деру. Так может, Леша ее следующая жертва? А почему бы и нет? Зинченко как раз недавно продал свое кафе и, возможно, еще никуда не успел вложиться. Будет совсем не удивительно, если Алексей в самом скором времени вернется домой, один и без копейки за душой…

Почувствовав, что мои размышления зашли в тупик, я поняла, что надо простимулировать свою мозговую деятельность кофейным допингом, поэтому спустилась в бар. Заказав чашечку эспрессо, я быстро выпила ее и поднялась обратно к себе в номер. Обстановка в баре была совсем не подходящая для того, чтобы размышлять там о деле, – многолюдно, шумно, накурено. Неудивительно, что свежих идей мне в голову не пришло, поэтому я была вынуждена мусолить все те же факты, пытаясь как-то упорядочить их.

Итак, полгода Юля жила с Зинченко в Киеве, в его квартире на Институтской улице, но незадолго до моего приезда в этот город она исчезла вместе со своим гражданским мужем в неизвестном направлении. Что послужило причиной этого?

Моя первая версия по-прежнему была актуальной. А суть ее заключалась в том, что Алферьева, встретив в Ялте приятеля Грибова, поняла, что спалилась, и уговорила Алексея поменять место жительства. Почему он согласился на это? Теперь, немного зная, каков психологический портрет Зинченко, я уже не считала его соучастником своей подружки. Скорее всего, Юлька умело манипулировала своим нынешним сожителем. Если она была в курсе его личной трагедии, то ей ничего не стоило подбросить Леше идею о том, что Александр Ткачук, освободившись из мест заключения, может отомстить за то, что Леша сдал его милиции. На мой взгляд, приговор был вполне оправдан, поэтому я не понимала, за что тут, собственно, мстить. Но, возможно, я не знала всех подробностей той давней истории, так что версия, подкинутая мне Русланом, тоже имела право на существование. Согласно ей, Алексей самостоятельно принял решение переехать, испугавшись, что к нему может наведаться Ткачук. От себя я могла лишь добавить, что Алферьевой этот переезд был только на руку, поскольку он усложнял ее поиски. Еще как усложнял!

Версия, возникшая в моей голове всего час назад, не перечеркивала первые две, а дополняла их. А суть ее была в том, что Юлька снова воспользовалась благоприятным моментом, чтобы ограбить теперь уже Зинченко. Определенные закономерности в ее поведении прослеживались уже в третий раз. Украв у соседки индюшек (а для Митрофановки это, наверное, достаточно крупная кража), ушлая деревенская девица сбежала в областной центр. Устроившись неплохо в Тарасове, она тем не менее стала искать лучшей жизни, прихватив с собой украшения, деньги и все, что было ценного в квартире Грибова. Из областного центра Алферьева уехала в Северную столицу. После того как мой предшественник Дедикин вернулся оттуда ни с чем, можно было, ничего не опасаясь, пустить в Питере корни, но и там Юленька долго не задержалась. Уж не знаю, поживилась ли она там за чей-нибудь счет или нет, но вскоре она оказалась в столице соседнего государства. В Киеве она опять не так уж плохо устроилась, но поскольку Юля не привыкла сидеть долго на одном месте, ее снова потянуло на старое. И потянуло именно сейчас, когда у Зинченко появились свободные деньги от продажи кафе…

Я смотрела на фотографию еще совсем молодой красивой женщины и пыталась понять, что же у нее на уме. К сожалению, я не экстрасенс, поэтому разгадать ее планы мне не удалось. Но одно я знала точно – я не успокоюсь, пока не найду Алферьеву.

В понедельник я ждала звонка от Руслана, но ближе к обеду мне позвонил Виктор.

– Здравствуй, Таня! Ты сейчас не очень занята? – поинтересовался он.

– Не очень.

– Давай встретимся, – тут же предложил журналист.

– Это так неожиданно, – я стала тянуть время, пытаясь придумать стоящую отговорку.

– Таня, ты ищешь Зинченко, – напомнил мне Витька, – так вот, у меня имеется информация, которая тебя может заинтересовать. Но это не телефонный разговор.

– Ну хорошо, давай встретимся, – согласилась я, стараясь сохранить нейтральную интонацию своего голоса.

Виктор объяснил, где и когда он будет меня ждать. Откровенно говоря, мне показалось странным, что журналист вдруг стал проявлять излишнюю инициативу в поисках своего соседа. Но отказываться от информации, которая сама шла мне в руки, я не собиралась. Примерно через час я зашла в летнее кафе, где за столиком под каштаном сидел Виктор. Уже издалека я заметила, что он излишне серьезен.

– Привет! Как дела? – спросила я, усаживаясь напротив него.

– Сейчас узнаешь, – журналист посмотрел на меня убийственным взглядом.

Уже зная его привычку интриговать по каждому поводу, я нетерпеливо осведомилась:

– Витя, да что случилось-то?

– Случилось, – подтвердил он и перевел разговор на другую тему: – Я взял на себя смелость заказать тебе кофе и мороженое. Ты не против этого?

– Спасибо, ты очень любезен, – ответила я, гадая, чем еще собирается удивить меня журналист.

Тем временем официантка поставила на стол заказ, который был в точности таким же, как в первый раз, когда Витька подарил мне розу. Я поднесла чашку к губам и едва не пролила кофе, услышав:

– Я знаю, зачем ты шукаешь Алексея.

«Неужели он все-таки догадался?» – промелькнуло у меня в голове.

– Такой горячий, – сказала я, чуть пригубив эспрессо и поставив чашку на стол. – Ну и зачем же?

– Таня, я все знаю, поэтому предлагаю тебе отказаться от своих планов и уехать обратно в Россию, – мой визави недобро прищурился.

– Витя, ты не заболел? У тебя температура нормальная? – рассмеялась я.

– Я говорю дюже серьезно – тебе лучше отказаться от задуманного.

– И уехать в Россию, – повторила я, гадая, что за всем этим стоит.

– Це так, – подтвердил журналист.

– А если я этого не сделаю?

– Будь уверена – я приложу максимум усилий, чтобы ты поступила именно так.

– Звучит как угроза! – я сделала несколько глотков кофе и спросила: – Витя, да что на тебя сегодня нашло, я не пойму?

Неужели он был довольно тесно знаком с Юлей и сразу догадался, что на самом деле меня интересует она, а не ее сожитель? Ловко же тогда Витюша водил меня два дня за нос!

– Я дознался, що тебе на самом деле треба от Зинченко, – журналист то ли от волнения, то ли от злости стал смешивать языки. – Таня, откажись от своей задумки!

Так, про Юльку он не сказал ни слова, значит, мою миссию не расшифровал. Но как тогда понимать его требование покинуть Украину? Еще вчера он хотел, чтобы я не только осталась здесь подольше, но и переехала к нему. Что это – смена тактики ухаживания за понравившейся девушкой или игра на грани фола ради того, чтобы выкачать из меня интересную информацию? А может, нечто совсем другое? Вдруг Витька по ошибке вбил себе в голову какую-то нелепицу?

– Виктор, ты меня извини, но я все еще не понимаю, что ты имеешь в виду. Может, ты все-таки объяснишь мне, желательно по-русски, а то я не улавливаю всех нюансов, что произошло за то время, пока мы не виделись? – попросила я. – Кстати, а мороженое здесь не такое вкусное, как было в том кафе.

– Ты прекрасно держишься, – заметил журналист.

– Все, Витя, мне надоели эти намеки! Или ты прямо скажешь, в чем дело, или… я сейчас встану и уйду!

– Ладно, ты сама напросилась! – Виктор резко отодвинул от себя розетку с полурастаявшим мороженым. – Таня, ты помнишь, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились?

– Конечно, моя девичья память пока еще не перешла в старческий маразм.

– Ты несколько дней крутилась в нашем дворе, пытаясь выведать у жильцов, куда переехал Зинченко. Неудивительно, что ты показалась очень подозрительной моей соседке тете Кате. Я пообещал ей, что во всем разберусь, и я разобрался, – журналист говорил медленно, тщательно подбирая каждое слово, чтобы снова не скатиться на украинский. – Все, что ты сама мне рассказывала, было настолько нелепо, что поверить тебе было невозможно. Мне пришлось побеседовать со своими соседями, и они подбросили мне кое-какую информацию. Знаешь, мне не хотелось верить, что она имеет к тебе какое-то отношение, но твое поведение и кое-какие факты не оставили мне никаких сомнений. Дальше продолжать?

Я никогда не считала Виктора глупым, поэтому понимала, что он мне не верит, просто подстраивается под мою игру. Но теперь было очевидно, что журналист впал в какое-то заблуждение и пытается потащить меня за собой.

– Конечно, продолжай, – спокойно попросила я, – ты ведь пока ничего толком мне не сказал.

– Ты сестра Александра Ткачука, так ведь? – негромко спросил Виктор, напряженно глядя мне прямо в глаза. Я ожидала чего угодно, только не этого. У меня даже мороженое встало поперек горла, и я закашлялась. Журналист расценил это как подтверждение своей гипотезы: – Таня, неужели ты не понимаешь, чем тебе это может грозить?

Нелепость предположения, в сердцах озвученного журналистом, ввела меня в ступор, но ненадолго. Оправившись от глубокого изумления, я не нашла ничего лучшего, как расхохотаться, привлекая внимание к нашему столику и посетителей, и персонала кафе. Виктор стал отчаянно мять в руках бумажную салфетку. Мне показалось, что он услышал свои собственные слова со стороны и усомнился в их справедливости. Во всяком случае, выглядел он весьма растерянно. Успокоившись, я снисходительно произнесла:

– Мне очень жаль, но ты, Витя, ошибся.

– Попробуй убедить меня в этом, – попросил, точнее потребовал он.

– А поверить на слово – слабо?

– Знаешь, как-то не получается. Вот сама посуди, десять лет назад Ткачук ограбил ювелирный магазин – ему были нужны деньги, чтобы сделать операцию матери. Так уж случилось, что одна из продавщиц оказалась его бывшей одноклассницей. Она заменила в тот день заболевшую коллегу. Ткачук был в маске, но все равно забеспокоился, что Оксана его узнала, поэтому он нашел, где она живет, рассказал ей о своей сложной семейной ситуации и предложил деньги за молчание. Она пообещала, что не выдаст его, но деньги не взяла. Долинский, подельник Ткачука, в ее бескорыстие не поверил, обманным путем проник в ее квартиру и убил продавщицу. Только она еще утром успела рассказать мужу, что узнала одного из грабителей. Вернувшись вечером с работы, Алексей вызвал милицию и рассказал о своих подозрениях. В итоге преступников задержали. Арест спровоцировал у матери Александра очередной приступ, и она умерла. В зале суда Ткачук обещал вернуться и отомстить Зинченко за ее смерть. Прошло десять лет, и он вернулся…

– Очень интересная, хоть и печальная история. Только я здесь при чем?

– А притом, что у Ткачука была младшая сестра, Таня. Десять лет назад она осталась круглой сиротой, и ее забрали к себе какие-то родственники из России. Сейчас ей должно быть двадцать пять лет. Что на это скажешь, Таня? – впервые в голосе Виктора звучали нотки неприязни.

– Скажу, что это очень распространенное в России женское имя. Я думаю, что здесь, в Украине, оно тоже часто встречается. Во всяком случае, официантку именно так зовут, – вспомнила я.

Витька был ошеломлен моей невозмутимостью.

– Ты же понимаешь, что этого аргумента недостаточно. Все слишком отчетливо указывает на тебя, – все еще пытался он заставить меня признаться в своем родстве с украинским зэком. – Ты приезжаешь сюда именно тогда, когда должен освободиться Александр Ткачук, вертишься около парадной Зинченко, наводишь о нем справки, не давая при этом правдоподобного объяснения, зачем он тебе нужен. Благодаря мне ты узнаешь, где работает старший брат Алексея, и почему-то идешь на встречу с ним в парике. Мне продолжать дальше?

– А тебе есть, что еще сказать? – в ответ на это Виктор закусил губу, и я поняла, что ему больше нечем крыть. Я попыталась разбить его обвинения: – Ты не хуже меня понимаешь, что все эти факты притянуты за уши. Да, я была вчера в парике, но я просто люблю их носить. Разве это криминально?

– Таня, ты можешь легко развеять все мои подозрения. Просто поведай мне, зачем ты шукаешь Алексея Зинченко?

– Прости, но я не могу ответить на твой вопрос, но я могу тебе кое-что показать, – я достала из сумки паспорт, открыла его и продемонстрировала из своих рук журналисту. – Обрати внимание на место и дату моего рождения.

– Подделка? – недоверчиво осведомился Виктор, изучив мои анкетные данные.

– Дурак ты, Витя! Какая женщина будет сознательно увеличивать свой возраст? – усмехнулась я, окончательно обескураживая журналиста.

– У тебя другая фамилия, другое отчество, родилась ты в Тарасове, а не в Киеве, и ты на три года старше, чем Таня Ткачук. Тогда я вообще ничего не понимаю, – растерянно вздохнул Виктор.

– А тебе никогда не приходило в голову, что не всегда стоит вникать в то, что тебя непосредственно не касается? Каждый человек имеет право на свою частную жизнь.

– В данном случае меня это касается. Ты приехала в мою страну, в мой город, ты пришла на мою улицу, до моего дому, – в Викторе на полную катушку взыграл патриотизм, и он снова перешел на свой родной язык. – Я повинен знати, що ты замышляешь.

– Хочу заметить, что в твоем доме восемьдесят квартир. Ты считаешь, что повинен – я непроизвольно стала вставлять в свою речь украинские обороты, – влезать в личную жизнь всех ее жителей?

– Говоришь ты, Таня, дюже убедительно, но я тебе все одно не верю. Поведай мне, зачем ты шукаешь Зинченко, и я вид тебе отчиплюся, – стоял на своем Виктор.

Я вынула из сумки кошелек, достала из него две купюры, положила их под блюдце, чтобы не улетели, и, встав из-за стола, бросила напоследок:

– Спасибо, Витя, за компанию. Я пойду. Прощай!

Журналист не стал меня задерживать, вероятно, исчерпал все свои возможности выведать мою тайну. Его абстрактные угрозы не произвели на меня особого впечатления. Он скорее меня насмешил, поделившись своим смелым предположением. И как Витьке только могло прийти в голову, что я младшая сестра преступника, ограбившего десять лет назад ювелирный магазин! Пусть он теперь сидит и мучается догадками, кто же я на самом деле! Я удалялась все дальше и дальше от кафе, размышляя над новыми обстоятельствами. Оказывается, Ткачуку удалось договориться с женой Зинченко не сдавать его, но ситуация вышла из-под контроля. Подельник убил свидетельницу, ее муж, точнее уже вдовец, дал милиции наводку на преступников, и они были задержаны. Мать Ткачука умерла от сердечного приступа, узнав, что ее сын обвиняется в серьезных преступлениях. Вины Алексея в этом уж точно не было, но у Александра была своя логика, причем перевернутая. Его ожидания не оправдались, и он нашел стрелочника в лице Зинченко, которому собирался отомстить после освобождения. Интересно, а почему не своему подельнику Долинскому, не поверившему в бескорыстие Оксаны? Наверное, его он боялся, а вот Алексея – нет. Ну что ж, Зинченко действительно мог сорваться с места, опасаясь не только за свою, но и за Юлину жизнь.

В сумке завибрировал мобильник, я достала его и ответила:

– Алло!

– Здравствуйте, Таня! Это Руслан Зинченко.

– Да, я вас внимательно слушаю.

– Татьяна, я вынужден вас разочаровать – вам не удастся повидать Юлю, так как они с Лешей уехали из Киева. Я сегодня с утра задействовал все свои связи, чтобы найти брата. Он, вероятно, почувствовал мою тревогу и сам позвонил мне в клинику. Так что пришлось дать приятелю отбой. Все выяснилось без его помощи. Оказывается, Алексей с Юлей обосновались в другой области, на то было несколько причин, и одна из них та, о которой я вам говорил. Думаю, Юля не связывалась со своими родителями именно из-за этого переезда. Теперь, когда все наладилось, она наверняка позвонит им и даст свои новые координаты. Но если вы вернетесь домой раньше, то можете их успокоить – нет никаких причин для волнений. У Юли с Лешей все хорошо, – заверил меня Зинченко-старший.

– Это радует. Но куда же они все-таки переехали из столицы? – поинтересовалась я.

Немного поколебавшись, Руслан Иванович сказал:

– В Харьков. Более точного адреса я вам дать не могу, не успел уточнить у Леши, так как меня позвали к пациенту.

– И на том спасибо, – поблагодарила я ветеринара.

Скорее всего, он на самом деле не знал, на какой харьковской улице обосновался его младший брат. Зинченко-старший был слишком интеллигентен для того, чтобы беспардонно лгать. А вот Алексей, вероятно, и не собирался называть Руслану свой точный адрес, а потому был даже рад, что тот не успел спросить его об этом. Почему я так решила? Да потому, что Леша позвонил брату не на мобильный телефон, а в клинику, чтобы тот не определил его номер. Немного поразмышляв, я пришла к выводу, что Зинченко-младший мог и соврать Руслану насчет Харькова. Не ответить на вопрос старшего брата было неприлично, а говорить ему правду Алексей изначально не собирался, позвонил лишь для того, чтобы успокоить родственника.

Несмотря на то что у меня не было полной уверенности, что Юля сейчас именно в Харькове, я все равно решила повернуть вектор своего расследования в сторону этого города. У меня уже вошло в привычку покупать билеты в режиме on-line, поэтому я поехала не на вокзал, а в гостиницу. Рассмотрев в Интернете все возможные варианты, я решила, что отправлюсь завтра утром в Харьков электричкой.