Глава 6
Будни спецатх
Чтобы прийти в себя, я, проехав километров двадцать, свернула с трассы и, спрятавшись в смородиновых посадках, вышла из машины и закурила. У меня перед глазами стояла эта страшная картина: женщина и двое мужчин в лесу. А рядом мертвая колли.
Я снова села за руль. То, что отстрельщики из спецАТХ (специализированное автотранспортное предприятие, занимающееся уборкой города) ни при чем, не оставляло никаких сомнений. Они оказались в этом лесу не случайно, их пригласили обитатели дачного поселка и жители села Кукушкино. Но кто-то, кто об этом хорошо знал, подгадал время, пригласил свои жертвы в лес и убил. Но как же сложно найти причину, заставившую людей, довольно приличных на вид и хорошо одетых, прийти в лес! Что они там могли делать? Грибов нет, год выдался не грибной. А если они выбрались на тривиальный пикник, то где тогда их сумки, корзины, пакеты? Или хотя бы какие-нибудь следы еды или выпивки? Не могли же их затащить в лес силком? Все состояние Липкина не стоило моих волнений и риска!
СпецАТХ — организация, скрытая от посторонних глаз высоким забором, за которым располагался достаточно большой автомобильный парк с уборочными и поливочными машинами, катки, мусоросборники и прочая необходимая техника. Я, без труда проникнув на территорию предприятия через проходную, которую охраняли только жирные звонкие мухи, вошла в небольшое двухэтажное здание и достаточно быстро отыскала кабинет с табличкой «Директор».
Не постучав, открыла дверь и увидела теплую компанию. Несколько человек, рассевшись кружочком, пили теплую водочку и закусывали вареной колбаской. Меня чуть не стошнило. Какая гадость!
— Девушка, заходите, — произнес тоненьким, масленым голоском маленький человечек в белой рубашке со съехавшим в сторону галстуком. Если белая рубашка, значит, директор. Без сомнения. Остальные, продолжая двигать челюстями, с интересом разглядывали меня.
— Это ваши люди позавчера отстреливали собак в Кукушкине?
— Мои. Что дальше? Только не переживайте. Все будет хорошо, и мы с вами поженимся.
— Они убили мою собаку. Колли. Они что, не могут отличить домашнюю, воспитанную, породистую собаку от дворняги?
— Ваша колли перекусала всю детвору в Кукушкине, — подала голос женщина с красным лицом с характерными интонациями секретарши. — Родители этих детей долго искали хозяина, чтобы подать на него в суд. Так что вы не очень-то распинайтесь. Я бы на вашем месте вообще носа сюда не совала.
— Но в машине не было никакой колли, — отозвался мужчина, который то и дело промокал мокрый лоб голубым клетчатым платком. — Я сам смотрел всех собак, их было что-то около двадцати… Да все такие здоровые…
— Но мой Мартин пропал именно в день отстрела. Я ездила в город за продуктами… Могу я увидеть людей, которые убивали собак?
— Вы думаете, что их было много? Водитель да Сашка Глухов. Вот и все страшные убийцы. Водитель взял отпуск за свой счет и поехал к теще в деревню. А Сашка Глухов дома, отсыпается после вчерашнего… Он как деньги заработает, так сразу же их пропивает.
— А вы не могли бы дать его адрес?
— Зеленая, 25. Частный дом. Его там все знают. Но я вам точно говорю, никакой колли в машине не было… Я же сам смотрел… А вам бы не советовал вообще никому говорить, что вы и есть ее хозяйка. Побьют. Может, выпьете с нами?
Подавляя в себе отвращение к этому пиршеству и потным, красным физиономиям лучших представителей спецАТХ, я вышла за ворота, села в машину и поехала на Зеленую, 25. Это было в двух кварталах отсюда.
Частные дома с хилыми запыленными палисадничками, поросшими мальвой и низкорослой вишней, лепились один к другому. На стене одного из домишек виднелась покрытая ржавчиной табличка «25». Я вышла из машины, открыла калитку и осторожно, боясь встретиться нос к носу с каким-нибудь волкодавом, подошла к полусгнившему крыльцу, с которого хозяин наверняка уже не один раз падал, и постучала в обитую цветастой клеенкой дверь. Мне никто не ответил. Помня о том, что сказал начальник Глухова, я подумала, что ничего страшного не произойдет, если я войду в дом и без разрешения.
Я открыла дверь — она оказалась незапертой, — прошла душными, пропахшими керосином сенями в дом. Допотопные веревочные половички под ногами, мебель доисторических времен, тишина и какой-то кисловатый запах. Спертый воздух. Пустые бутылки на кухонном столе.
…Сашу Глухова, главного исполнителя по отстрелу собак, я нашла в темной комнате, где он сначала спал сном алкоголика, а потом плавно перешел в сон вечный. Он лежал лицом вниз, рука с татуировкой «САНЯ» на кисти посинела. Из спины торчал нож. Причем нож наверняка принадлежал убитому. Нержавейка. Такими ножами хозяйки чистят картошку, и лезвие у них обычно лет за двадцать стирается наполовину. Короче, острейший нож.
Чего я боялась, то и произошло. Убийца убирает свидетелей. Где-то у тещи, в какой-то деревне, прячется водитель, который наверняка видел окровавленные тела в лесу. Но как предупредить его?
Я вернулась в спецАТХ. Речь шла о жизни человека, и потому я, рискуя собственной безопасностью, сказала уже пьяному вдрызг начальнику о том, что водителю грозит смерть. Что это крайне серьезно… Меня подняли на смех. Тогда я подошла к столу, взяла в руки тарелку с остатками салата из огурцов и помидоров в сметане и опустила ее на голову секретарше. Захлебываясь от злости и сметаны, секретарша начала профессионально материться. Все повскакивали со своих мест. Какой-то мужичонка протянул ко мне хилые волосатые ручки, ну и получил селедочницей по голове. На его лысине образовалось желтое масляное пятно с луковыми кружочками, застрявшими в редких волосках. Запахло селедкой и водкой, которую я плеснула прямо в лицо начальника.
Столько мата и угроз в свой адрес я не слыхала еще ни разу в жизни.
— Вашему водителю грозит смерть. Он убил собаку очень крутого человека. Я знаю, что говорю. А вы тут сидите и пялите на меня свои пьяные глаза! Надо что-то срочно предпринимать… Где живет его теща? Найдите, предупредите, чтобы обратился в милицию и рассказал все, о чем знает…
В ответ я слышала только отборную, площадную брань.
— Ваш Сашка Глухов лежит сейчас зарезанный в своей кровати!
Но и это не произвело впечатления. Все думали только о своей испачканной одежде или залитой сметаной и подсолнечным маслом голове. Я поняла, что меня сейчас будут бить, и поспешно покинула благородное собрание.
Но по дороге заскочила в кабинет с табличкой «Отдел кадров». В комнатке, увитой, словно аквариум, вьющимися растениями, сидела хрупкая девушка и что-то увлеченно читала.
— Послушайте, у вас вчера или позавчера кто-то из водителей взял отпуск за свой счет и поехал в гости к теще. Этот человек увез мои документы, а без них я не могу вылететь в Москву. Девушка, помогите мне, пожалуйста! Вы не знаете адрес его тещи или хотя бы просто его домашний адрес?
Она оторвалась от чтения и с любопытством посмотрела на меня. Боже мой, неужели в этом царстве уборочных машин есть еще трезвые люди?
— Но с полчаса назад здесь уже был мужчина и тоже спрашивал адрес Земляникина. Только он говорил о каких-то акциях и запасных частях. Надо же, а я и не знала, что наш Миша такой важный человек, за которым бегает столько народу… Записывайте адрес…
Когда я снова оказалась в машине, то мало надеялась на то, что успею что-нибудь сделать для этого Земляникина.
Время неумолимо приближалось к трем. А в три у меня была назначена встреча с Эммой, которая должна была мне показать все сейфы Липкина.
Я не могла быть одновременно в нескольких местах. Ведь надо было еще заехать к Леве Медвянникову — эксперту, чтобы расспросить его о нижнем белье Алины на предмет ее любовной связи с Липкиным.
Но жизнь человека дороже чего бы то ни было. Поэтому я сначала отправилась по адресу, данному мне девушкой из отдела кадров, расспросила соседей, где живет теща Земляникина и, узнав, что до ее деревни Каменки мне придется добираться целых два часа, совсем упала духом.
Кроме того, у меня кончался бензин.
Я пришла к мысли, что мне нужен аэродром. Я знала, где находится небольшой частный аэродром для спецрейсов в Турцию и Грецию, и поняла, что это — единственный способ оказаться в Каменке раньше убийцы, расспросить и предупредить свидетеля.
В большой застекленной башне я отыскала человека, которому объяснила, куда мне надо срочно добраться. Он поручил каким-то людям звонить в диспетчерскую и спрашивать разрешение на вылет. На все про все у них ушло минут двадцать. Меня посадили в смешной, похожий на стрекозу вертолет и за пятнадцать минут доставили в Каменку. Через час я должна была вернуться, чтобы лететь обратно.
Оказавшись в богом забытой Каменке, вымершей, выжженной солнцем и скукой, я с трудом нашла дом, в котором жила теща Земляникина.
— Я с его работы, у нас срочное дело, — начала я объяснять симпатичной женщине в белой косынке, с лицом, изрезанным глубокими коричневыми морщинами, — где ваш зять?
Она провела меня в дом, который из-за закрытых ставней был погружен в прохладную темноту.
— Вот он, спит. Как пообедал, так и уснул…
Я подошла к лежащему на кровати мужчине и вспомнила его напарника, Сашу Глухова, о котором я знала лишь то, что его убили ножом в спину. Неужели я опоздала?
Я толкнула его в плечо.
— Земляникин, просыпайтесь…
Он проснулся и с удивлением уставился на меня. Затем, когда сон полностью покинул его организм, а заодно и комнату, в которой мы находились, он тряхнул головой и полез за сигаретами.
— Вы откуда?
— Я не могу вам сейчас ничего объяснять. Вы были в Кукушкине и что-то там видели… Короче, вас хотят убить. Глухова уже зарезали. Постарайтесь взять себя в руки… Убийца Глухова знает, где вы сейчас находитесь, и едет сюда. Я же, черт побери, ради вашего спасения наняла дорогостоящий вертолет. Скажите что-нибудь удобоваримое своей теще и пойдемте… Я не причиню вам никакого вреда.
Он вел себя так, словно ждал всего этого, и, послушно кивнув, быстро натянул джинсы, набросил куртку, прихватил сигареты и, крикнув теще, что он срочно уезжает в город, огородами вывел меня на поляну, где нас ждал вертолет.
