Глава 8
К моей неописуемой радости, дали горячую, нет, теплую воду, и наконец-то у меня появилась возможность принять душ. После водных процедур мое настроение заметно улучшилось, и эта дальняя поездка уже не казалась такой бестолковой. История Сони Кривцовой сильно заинтриговала меня. Кто бы мог подумать, что в этом зачуханном поселке три года назад разыгралась такая драма!
А что, собственно, произошло? Кто-то помог неизлечимо больной женщине уйти из жизни, избавив ее таким образом от мучительных страданий. Откровенно говоря, я сомневалась, что Ольга Верещагина могла пойти на этот шаг. Таня, привыкай к тому, что женщину, которую ты ищешь, на самом деле зовут Софьей Кривцовой! Софья так Софья, от этого суть дела не меняется. Не верю я, что она взяла на себя такую ответственность, не верю, и все тут!
Во-первых, Соня успела поработать медсестрой в больнице и наверняка уже имела дело с тяжелыми и неизлечимыми больными. Должен был выработаться какой-то иммунитет к чужой боли, иначе в медицине делать нечего, сойдешь с ума от жалости.
Во-вторых, милосердие милосердием, но существуют же этические нормы! В России эвтаназия пока не практикуется. Думаю, что Кривцова должна была отдавать себе отчет, что не имеет морального права выполнять просьбу Розы. Вот и тетка ее говорит, что Соня не могла этого сделать. Уж она-то должна была знать свою племянницу!
В-третьих, Кривцова жила в доме Кураевых на птичьих правах. Разве она могла решиться на такой серьезный шаг, не испугавшись, что Марат обо всем узнает? Говорят, что Кураев отличается крутым нравом. Если он содержит наемных работниц, как рабынь, в это можно поверить. Зачем же Софье проблемы, когда долгожданная свобода и вожделенные сто тысяч – не за горами?
В-четвертых, если уж Кривцова по какой-либо причине все-таки сделала Розе смертельную инъекцию, то она должна была позаботиться о том, чтобы пустая ампула не попалась никому на глаза.
Если же Софья все-таки отправила Розу на тот свет раньше отведенного той срока, то что же за причина подвигла ее на такое рискованное предприятие? Может, Кривцова ненавидела Кураеву? Это бред, Роза уже и так одной ногой была в могиле. А ссылки Марата на экстрасенса, по-моему, несерьезны. Вот если бы он раньше подсуетился, когда опухоль еще не дала метастаз... Говорят, что на ранних стадиях чудеса исцеления все-таки случаются...
Лежа на кровати с панцирной сеткой, прямо поверх солдатского одеяла, я курила как сапожница, бросая окурки в общепитовскую тарелку, и думала, думала, думала. Трансформация Сони в Олю, обрастая в моем сознании предшествующими и последующими событиями, была многократно оценена и переоценена с разных позиций. Порой логика куда-то пропадала, и мысли начинали перескакивать с пятое на десятое, но в результате всех моих аналитических выкладок возникло стойкое ощущение того, что у Сони действительно не было другого выхода. Наверное, взяв паспорт своей сводной сестры, она считала, что навеки похоронила свое прошлое. Но оно все-таки ее настигло...
Интуиция подсказывала мне, что Кураев таки нашел Кривцову. Я также пришла к выводу, что единственным человеком, заинтересованным в преждевременной смерти Розы, был ее супруг. И дело могло быть не только в том, что Марату хотелось скорее жениться на другой, а в чем-то гораздо более серьезном. Скорее всего, сам он и вколол жене запретное лекарство. А Сонечка понадобилась ему в качестве сиделки, чтобы можно было ею прикрыться. Итак, все произошедшее три года назад было очень уж похоже на подставу. Кажется, никто это дело глубоко не копал. Наверняка этот Кураев – один из самых «уважаемых» людей в Светличном, который с помощью денег решает все свои проблемы. Если все так, то Кривцова сбежала вовсе не от правосудия и уж тем более не от несуществующего мужа-тирана, а от своего хозяина, грозившего ей смертельной расправой.
Нельзя сказать, что побег Кривцовой и инсценировка утопления мне нравились. На мой взгляд, это было не самое удачное решение. Я поступила бы, наверное, как-то иначе. Нельзя же всю оставшуюся жизнь прожить под чужой фамилией! Но я была на своем месте, а Соня Кривцова – на своем. Она сделала то, что сделала. По крайней мере, последние два с лишним года она провела не в плену у Кураева, не на зоне и уж тем более – не в могиле. Познакомившись с Писаренко, Софья вообще вытащила счастливый билет. Если бы Александр Станиславович не настаивал на браке, она могла бы прожить с ним без особых проблем до старости, конечно, его старости...
Черт! Надо же позвонить клиенту! А что я ему скажу? Пока ведь нет никакой ясности, где находится его ненаглядная маникюрша. Пока я думала, как бы помягче преподнести Писаренко новую информацию, он позвонил мне сам.
– Таня, ну что там у вас? Есть сведения об Ольге?
– Александр Станиславович, я как раз сама собиралась вам звонить. Ее нынешнее местонахождение мне пока неизвестно, но я узнала о том, какие причины заставили ее, – я сознательно не называла Кривцову по имени, – покинуть Светличный. Скажу вам прямо – никакого мужа у нее не было...
– А в чем же тогда дело?
– Вот именно дело, причем уголовного характера. Конечно, это не телефонный разговор, но я могу сказать, что ее обвиняли в преступлении, которое она, возможно, на самом деле не совершала...
– А возможно, что и совершила? – Голос хирурга предательски задрожал.
– Александр Станиславович, вы должны понимать, что так быстро мне во всем этом не разобраться. Если вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы я продолжала расследование, я так и поступлю.
– Да, теперь я особенно хочу знать об Ольге всю правду, – твердо заявил Писаренко. – Но не увлекайтесь только ее прошлым, ищите ее саму. Таня, вы меня слышите?
– Да, конечно. Я ищу.
– Не забывайте мне звонить. До свидания.
– Хорошо, буду на связи. Спокойной ночи, – поговорив с клиентом, несмотря на поздний час, я снова принялась думать свою думу.
У меня по-прежнему было две версии относительно того, почему исчезла Соня. Только теперь я стала склоняться к тому, что она не перепряталась, а все-таки попала в руки к Кураеву. Наверное, Марат не поверил в то, что она утонула, и ждал момента, когда Кривцова проявит себя. Допустим, узнав о том, что Нина Степановна собралась куда-то в путь-дорогу, он проследил за ней. Возможно, он сделал это не сам, а послал своих подчиненных. Если это так, то рассчитывать на то, что Соня жива, не приходилось. Разве что ей помог какой-нибудь счастливый случай...
Время подходило к полуночи, и я стала стелить постель. План на завтрашний день еще не созрел. Я понимала, что надо вплотную заниматься рабовладельцем Кураевым, но как к нему подступиться, пока было неясно.
Едва моя голова коснулась подушки, как за окном загудели мотоциклетные моторы. Оказалось, что после полуночи жизнь в Светличном только начинается. Не только местные байкеры на улице заявили о себе ревом моторов, начался совершенно невообразимый гудеж в гостинице. Ко мне в номер то и дело кто-то стучался, за стеной слева запели блатные песни, за стеной справа включили на полную мощь телевизор. Ночка обещала быть веселенькой.
Я засунула голову под одеяло, но это ничуть не помогло. Оставалось только одно – смириться со всеми этими звуковыми эффектами и постараться заснуть. Непростая это задачка была, надо сказать... Я и баранов считала, и о судьбе Сони Кривцовой думала, но сон так и не шел. Первым отключился телевизор, потом уехали байкеры, но по коридору продолжали топать слоны, а зэковский песенный репертуарчик пошел по третьему или даже четвертому кругу. Я даже напевать «Мурку» стала. Потом разнообразие в слуховые впечатления начал вносить скрип пружинных матрасов за правой стеной... Только когда забрезжил рассвет, на поселок обрушилась тишина и я наконец-то заснула.
