Глава 8

Добираясь до дома Иды, я прокручивала в голове новые факты. Что похитителем окажется Петрушин братец, я, честно говоря, сомневалась. Судя по тому, что я о нем узнала, типичный любитель халявы. Позвала старуха, приехал. От дармового наследства кто же откажется! А как обязанностями запахло, так и удрал. Проверить, конечно, не мешало бы, но на положительный результат рассчитывать не стоит. А вот странного вида племянник заслуживает самого пристального внимания. Встретила его тетушка неласково, он и заимел на нее зуб. Про брошь он, может быть, и не знал. Залез в квартиру пошарить, авось чем разживется. Родственница небедная, да еще кровей благородных. У таких всегда есть чем поживиться. А что одной брошью прельстился, так тут несколько вариантов может быть. Или спугнул кто, или вором парнишка не был. Возомнил себя мечом возмездия, карающим снобизм и противников неформального мышления. Вот кража и получилась чисто символическая. Взял то, что, по его расчетам, для пожилой женщины дороже всего.

На лестничной площадке я столкнулась с соседкой Иды, той самой Катериной. В руках у нее – две тяжелые сумки со съестными припасами. За спиной Катерины сопел ее великовозрастный отпрыск. Его руки были заняты только сотовым телефоном, в котором он на ходу проделывал нехитрые манипуляции. Парень был полностью поглощен прохождением очередного уровня в незамысловатой игре. Завидев меня, Катерина затрещала:

– Ой, Танюшенька, вы снова к нам пожаловали? Я думала, вы давно восвояси подались, а вы, значит, тетушку не бросаете? Наконец-то Идочке с родней повезло. Такая забота!

– Добрый вечер, Катерина. А вы, я смотрю, за покупками всей семьей ходили?

– Да вот, с работы иду, в магазин забежала, а Вадик встретить меня вызвался. Он у меня заботливый. – Катерина окинула сына ласковым взглядом.

«Да уж, забота так и прет, – подумала я. – И как только некоторые мамаши умудряются быть настолько слепыми?»

– Ну, как там Идочка? Поправляется?

– Потихоньку. Сегодня доктор разрешил пообщаться с ней.

– Вот и славно, – обрадовалась Катерина. – А то мне даже как-то одиноко без нее. Выйдешь на лестничную клетку – и словом перекинуться не с кем! А вы по поводу расследования к нам?

Вот те на! Секрет Полишинеля раскрыт. Да, во дворе тетушки Иды разведка работает что надо! Я даже не стала выяснять, кто принес Катерине эту информацию. Знает и знает. А вот в курс своих дел вводить ее не стоит.

– Тетушка Ида попросила квартиру проветрить, чтобы воздух не застаивался, цветы полить.

– Так у Иды же нет цветов? – насторожилась Катерина.

– Да это так, образно, – не моргнула глазом я. – Просто когда просят за квартирой присмотреть, сразу себе план действий намечаешь: пыль протереть, мусор выкинуть, ковры пропылесосить. Ну и цветы полить, это уж непременно. А есть цветы у Иды или нет, не столь важно. Главное, что квартира под присмотром.

– А что, банду-то еще не поймали? – вдруг вспомнила Катерина. – Ну, ту, в которую Идин родственник затесался.

– Оказалось, Константин к пропаже броши отношения не имеет. У него стопроцентное алиби, – присочинила я.

– Эх, жаль! – огорчилась Катерина. – Где вот теперь пропажу искать? И не найдешь теперь!

– Как это «не найдешь»? Найдем непременно, даже не сомневайтесь. Не пройдет и недели, как на руках субчика этого «браслеты» сомкнутся. А тетушка Ида снова станет обладательницей единственной в своем роде броши.

– А вот это правильно! Сажать таких надо, чтобы другим неповадно было, да, Вадик? – Катерина неожиданно обратилась к сыну.

Я, естественно, тоже посмотрела на Вадика. Так что он едва успел оторвать от меня пристальный взгляд и вновь скрыться за маской безразличия. На вопрос матери он только плечами пожал, мол, знать не знаю и знать не хочу. А самого любопытство разбирало. Уж я-то в таких вопросах не новичок. Перед мамашей притворяется, чтобы она его дитятком неразумным считала. Ох уж эти перезрелые мамаши. До пенсии своих чадушек в младенцах держат. Будто желая подтвердить мою догадку, Катерина, умиленно улыбаясь, пропела:

– Дите неразумное. В армию уж пора идти, а он все только играми компьютерными интересуется. А до проблем взрослой жизни ему дела нет.

– Ну не буду вас больше задерживать. Вам еще ужин готовить, – заторопилась я.

– И то верно, дел полно, а я лясы точу. Вадик, поди уж, проголодался.

Мы вежливо раскланялись и разошлись по квартирам. Катерина с Вадиком к себе, я к тетушке Иде.

В квартире я первым делом отыскала шкатулку, о которой говорила Ида. Там лежала толстая тетрадь с надписью «Записки». Усевшись на диван, я принялась ее изучать. Отыскала место, где были описаны оба интересующих меня визита. Сравнила написанное с рассказом тетушки Иды. Вроде все совпало. Уже хорошо. Не приукрасила артистка события. Прочитала адреса. Брат Петрушин обитал в небольшой деревушке под названием Низина. Рядом с названием четким почерком подписано: тридцать километров. Это от Хаймынска, что ли? Достала карту, сверилась. Так и есть, деревушка расположена в тридцати километрах от тетушкиного города. На машине, если по хорошей дороге, езды не больше часа туда и обратно. Тетушка Ида не уточняла, приезжал ли Петрушин брат на своей машине или воспользовался услугами пригородного общественного транспорта.

А вот племянник оказался птицей высокого полета. Столичный житель. Письмо, отправленное Идой, было доставлено в Москву. И не в какой-то там Зеленоград, и даже не в окраинный район Алтуфьево, а в самый что ни на есть центр. На Арбат. Я сразу вспомнила фразу, оброненную сегодня тетушкой Идой, о возлагаемых на племянничка надеждах. Теперь понятно, на чем эти надежды основывались. Приедет столичный родственник, весь из себя цивилизованный и упакованный. С таким и в люди не стыдно выйти. Представляю, какое разочарование испытала тетушка при виде этого москвича!

Так, адреса я выяснила. А вот как этой информацией распорядиться – вопрос. До Петрушиного брата добраться пара пустяков. Времени много не займет. А до племянника? Ехать в Москву, рыскать по столице в надежде найти парня в одеянии лидера неформального движения? Это все равно что искать иголку в стоге сена. И время потеряешь, и результат не гарантирован.

Опять я топчусь на одном месте! Задала же мне задачку несостоявшаяся родственница! «Сомнения и неудачи» – пришло на ум предсказание костей. А сомнения снова закрались в мою душу. Вдруг прежние опасения не были так уж безумны? Что, если брошь все-таки не была похищена? И все это – талантливо разыгранный спектакль, в котором тетушка Ида исполняет сразу несколько главных ролей? Театр одного актера, так сказать. А мы – не более чем статисты, вовремя подающие реплики, подносящие реквизит, меняющие декорации… Лежит сейчас эта доморощенная актриса на больничной койке и наслаждается шумихой, поднявшейся вокруг ее персоны! А ты, Танюша, попала в идиотское положение благодаря своей импульсивности. Далась тебе эта родственница! Жила ты без нее спокойно двадцать семь счастливых лет и еще три раза по столько же прожила бы. А теперь вот расхлебывай последствия своего неуемного любопытства. Хотела с родственницей познакомиться? Познакомилась! Можешь радоваться.

Ну хорошо. Допустим, никто брошь не похищал. Допустим, тетушка Ида сама ее припрятала. Где она могла ее спрятать? В своей же квартире? Пользуясь представившейся возможностью, я решила хорошенько обыскать тетушкино жилище. Планомерно обходя комнаты, я заглянула во все уголки, во все шкафчики. Обыскала каждую полочку. Нигде ничего. Так, не будем отчаиваться. Раз пропажу обнаружить не удалось, пойдем другим путем. Где тетушка хранила фамильную драгоценность? В той же шкатулке, что и записи. Я вынула шкатулку из шкафа, отнесла в гостиную, где на угловой тумбе стояла настольная лампа. Включив свет, я стала внимательно разглядывать поверхность шкатулки. Всматривалась долго, аж глаза защипало. Ничего. В сердцах я со всей силы тряхнула шкатулку. Послышался слабый металлический стук. Я посмотрела на поверхность тумбы. На блестящей полированной поверхности тускло поблескивал микроскопический треугольник. Кончиками пальцев я поднесла его к свету. Сомнений быть не могло. Небольшой треугольник был не чем иным, как обломком ножа. Судя по толщине, не кухонного. Скорее всего, перочинного. А что это за крючочек на его поверхности? Приглядевшись, я смогла различить часть гравировки. Ножичек-то именной! Вот это удача! На кончике ножа ясно читалась буква «Я». Почти незаметная, совсем крохотная, но сомнений в том, что это часть какой-то фразы, выгравированной на лезвии, быть не могло. Сердце заухало, интуиция ожила. Вот оно! Наконец-то. Это уже нечто конкретное. Конечно, может быть, этот кусочек металла попал в замочную скважину и пять, и десять лет назад. Только моя интуиция просто кричала: все, время сомнений и неудач закончилось! Настала пора уверенности и удачи!

Я вырвала листок из тетради тетушки Иды, свернула из него кулек и аккуратно положила в него свою находку. Пора убираться отсюда. Стрелки на часах в гостиной показывали половину десятого. Ого, задержалась, ничего не скажешь. Погасив свет, я заперла входную дверь и стала спускаться по лестнице. Мысли были заняты находкой. Кому принадлежит нож, пострадавший от знакомства с Идиной шкатулкой? Выясню это – найду вора.

Размышления прервал какой-то посторонний звук за моей спиной. Я обернулась. Никого. Немного постояв, продолжила движение. Звук повторился. Странно. Какой-то шелест. И звук такой знакомый. Где я могла слышать подобное шелестение?

– Кто здесь? – крикнула я, пытаясь разглядеть, что происходит на верхних этажах.

В ответ раздалось только эхо. Постояв несколько минут, я решила, что странный звук мне померещился. Видно, от усталости. Не задерживаясь больше, я вышла во двор. Ловить такси в Хаймынске в такой поздний час бессмысленно. До гостиницы я шла пешком. Погода оставляла желать лучшего. Пока я обыскивала квартиру Иды, снова пошел снег. С неба сыпала противная крупа. Усилившийся ветер бросал ее в лицо, за воротник. Редкие в этот час прохожие пробегали мимо, кутаясь в теплые шубы. Я не была исключением. Шаг мой походил скорее на бег. Миновав два квартала, я почувствовала, что перемещаюсь не одна. Неприятный холодок пробежал по спине. Улица безлюдная. Погода мерзкая. Самое время для уличных грабителей. Я ускорила шаг. Ощущение не проходило. Дойдя до очередного перекрестка, я решила проверить свои подозрения. Резко свернула в подворотню и притаилась. Через несколько минут я услышала торопливые шаги. И, выглянув из-за угла, столкнулась с пожилой женщиной. Та в испуге отскочила. Извинившись, я продолжила путь, посмеиваясь над своими подозрениями.

Уже возле самой гостиницы, случайно оглянувшись назад, я успела заметить темную фигуру, нырнувшую за невысокий кустарник. Выходит, ощущение, что за мной кто-то следит, не было вызвано усталостью. Интересно, чем вызвано такое повышенное внимание? Похоже, скоро дело сдвинется с мертвой точки.

Я сидела, обложившись со всех сторон записями, и пыталась решить непростой вопрос: стоит ли тратить время на проверку благонадежности Петрушиного брата или лучше переключить внимание на неформала-племянника? События вчерашнего вечера не выходили из головы, мешая сосредоточиться. Кто этот таинственный преследователь? Имеет ли он отношение к делу, которое я расследую? Мысли разбредались в разные стороны. Наконец я решила, что стоит снова встретиться с тетушкой Идой и поинтересоваться происхождением металлического треугольника в замке шкатулки.

Погода опять разбушевалась. Ветер за окном клонил деревья до самой земли, снежная крупа бесконечным потоком низвергалась из плотных облаков, нависших над городом. В такую погоду хотелось сидеть в уютной комнате, наслаждаясь теплом весело потрескивающего камина. Мне же предстоял очередной суматошный день, наполненный беготней по знакомым и незнакомым местам. Я оделась как можно теплее и мужественно отправилась навстречу стихии.

Администратор гостиницы проводил меня сочувственным взглядом. Остановившись на крыльце, я огляделась по сторонам в поисках такси. Обычно около «Космоса» дежурили два-три «извозчика». На них я и рассчитывала. Но в этот раз место парковки такси пустовало. Вернувшись в гостиничный холл, я обратилась с просьбой вызвать такси к администратору. Он набрал номер, выслушал ответ и извиняющимся тоном сообщил, что машина будет подана не раньше чем через час. Какие-то неувязки со связью.

– Погода, – пояснил администратор. – В такой ураган сотовая связь нередко барахлит, а машины все на заказах. Будете ждать?

Целый час потерянного времени? Ну уж нет. Поеду на своей машине. Так я и сказала администратору. Он отменил заказ, а я поплелась к гостиничной стоянке. Но как только я подошла к своей машине, мне стало ясно, что нынешний день придется провести без нее. Все четыре колеса моей «ласточки» были спущены. Внимательно осмотрев колеса, я обнаружила в каждом по меньшей мере три гвоздя, добросовестно вбитых по самые шляпки. Колеса были безнадежно испорчены. На ум сразу пришел ночной преследователь. Обойдя машины, припаркованные на стоянке, я пришла к выводу, что сия незавидная участь постигла только мою машину.

Я третий раз вернулась в гостиницу. Пока администратор разыскивал ночного сторожа, пока выяснял, каким образом тот прошляпил диверсанта, прошло минут тридцать. Беспрестанно извиняясь, администратор заверил меня, что к завтрашнему утру колеса будут исправны, а пока предложил воспользоваться гостиничной машиной. Пришлось согласиться. Сделав очередной звонок, администратор смущенно сообщил, что их машина застряла в соседнем совхозе, куда была откомандирована за мясными припасами для нужд ресторана. Распрощавшись с надеждой добраться до больницы с комфортом, я отправилась туда пешком.

За время моего пути снежная крупа сменилась холодным дождем, смешанным со снегом. В приемный покой кардиологического отделения я ввалилась мокрая насквозь. Показываться в таком виде Льву Семеновичу не стала. Незаметно прошмыгнула мимо дежурной и тихонько пробралась в палату тетушки Иды. Увидев меня, тетушка запричитала:

– Танечка, что же вы под дождем ходите? Ведь это стопроцентная пневмония! Если уж вам так нужно было со мной увидеться, воспользовались бы услугами такси!

– Я пыталась, но в вашем городе таксисты работают только в солнечную погоду, – пошутила я.

– Тогда нужно было подождать до завтра, – продолжала поучать тетушка Ида.

– До завтра ждать никак нельзя, – возразила я. – У меня к вам очень важный вопрос. И он не терпит отлагательства.

– Что-то узнали?

– Поживем – увидим. Лучше скажите: шкатулку, в которой хранилась брошь, вы всегда держите закрытой? Случалось, что вы по рассеянности оставляли замок незапертым?

– Никогда такого не было, – мое предположение даже оскорбило ее. – Заявляю официально: до тех пор пока в шкатулке находилась брошь, замок всегда был закрыт. Только тогда, когда обнаружилась пропажа, я посчитала лишним пользоваться замком. Какой смысл закрывать пустую шкатулку?

– Понятно. Теперь постарайтесь припомнить: бывало ли, чтобы ключ от шкатулки потерялся и вам пришлось открывать ее подручными средствами?

– Это какими же средствами, ломом, что ли? – Ида тоже пыталась шутить.

– Неважно какими. Просто ответьте: терялся ли когда-нибудь ключ?

– Увы, придется вас разочаровать. Я в жизни ни разу ключей не теряла. Ни от шкатулки, ни от квартиры, ни от чего-либо другого. Если не верите мне, спросите у Николаши. Об этом моем качестве даже шутку сочинил. Говорил всем друзьям: «У Идуши все ключи наперечет, как в швейцарском банке». Так что, если вы намекаете на то, что я, как последняя растяпа, разбрасываю ключи где попало, то вы глубоко заблуждаетесь!

– Успокойтесь, Ида. Я вовсе не пыталась вас ни в чем упрекнуть. Наоборот, ваши слова вселяют в меня уверенность, что я на правильном пути!

– Да что случилось-то? Вы что-то обнаружили у меня в квартире? – заволновалась тетушка.

– Все потом, все потом, – торопливо произнесла я и умчалась.

Я собиралась посетить местное отделение полиции и воспользоваться возможностями Богацкого-младшего для поиска неформала-племянника. Надо попытаться выяснить, покинул ли он Хаймынск. Но сначала нужно переодеться в сухое, иначе слова тетушки Иды о пневмонии станут пророческими. Вернусь в гостиницу и заставлю-таки администратора отыскать мне машину, пригодную для передвижения в разбушевавшейся стихии.

Идти пешком до гостиницы мне не пришлось. У ворот больницы я сумела поймать частного извозчика. Не веря своей удаче, я скороговоркой проговорила, забираясь на заднее сиденье:

– Плачу пять тысяч, и до ночи вы – мой!

– Не понял, – ошалело переспросил водитель.

– Мало? Договоримся. В «Космос» гони.

– Вот что, дамочка, выметайтесь из машины, – возмущенно закричал водитель. – В космос на ракете летай! Нажрутся с утра пораньше. Нигде от вас, алкашей, покоя нет. А с виду – приличная девушка.

Поняв, как прозвучала моя фраза, я расхохоталась. Ну надо же такое ляпнуть! Я хохотала, а водитель сердито смотрел в зеркало заднего вида, дожидаясь, пока у нездоровой пассажирки пройдет приступ смеха. Насмеявшись вволю, я объяснила водителю, что от него требуется.

– Вы бы, дамочка, с выражениями поосторожней, – упрекнул меня он. – А то так и нарваться недолго.

– Простите, это случайно получилось.

– Ничего себе, случайно. «Вы мой!» Надо же такое брякнуть! – ворча, водитель завел мотор и покатил в сторону гостиницы.

Я оставила машину дожидаться меня возле «Космоса», пообещав вернуться через пятнадцать минут.

– А к вам курьер приходил, – сообщил администратор. – Пакет оставил.

И протянул мне небольшой конверт. Подпись на конверте отсутствовала. Оторвав край, я извлекла на свет клочок бумаги. На тетрадном листе был наклеен текст, составленный из слов, вырезанных из каких-то газет или журналов. Прочитав послание, я усмехнулась. Детский сад! «Если вам дорога жизнь, убирайтесь из города!» – гласило послание. Ну и как это понимать? Забавы местных подростков? Пришлось потратить лишние пятнадцать минут на то, чтобы выяснить личность курьера. Администратор сообщил, что письмо принес парнишка лет двенадцати. Особых примет администратор не запомнил. Передавая конверт, парнишка только сказал, что его следует передать приезжему детективу. Поскольку администратор понятия не имел, чем я зарабатываю себе на жизнь, он поинтересовался именем и фамилией детектива. Парнишка сказал, что фамилии ему не называли, а имя Татьяна. В гостинице приезжих с таким именем больше не было, поэтому администратор сделал вывод, что письмо адресовано мне. Сунув послание в карман, я пошла переодеваться.

Еще пятнадцать минут я потратила на то, чтобы избавиться от мокрой одежды и влезть во все сухое. Одновременно я пыталась дозвониться до Богацкого-младшего. Его номер был все время занят. «Поеду наудачу», – решила я.

Дожидаясь моего возвращения, водитель мирно дремал. Пришлось нарушить его покой. Громко хлопнув дверцей, я велела везти меня в отделение полиции.

– Что, обслуживание в гостинице не по вкусу пришлось или на вокзале обокрали? – полюбопытствовал водитель.

– Ни то, ни другое. Личный вопрос.

Поняв, что мне не хочется обсуждать цель визита в полицию, водитель расспросы прекратил. Всю дорогу до отделения мы молчали.

– Мне нужно срочно видеть Андрея Николаевича Богацкого, – потребовала я у дежурного, добравшись до отделения.

– Мало ли кому что нужно, – лениво отозвался дежурный. – Пропуск есть?

– Нет, но Андрей Николаевич меня примет, – уверенно заявила я.

– Сомневаюсь, – усмехнулся дежурный. – Андрей Николаевич полчаса назад на вызов выехал. Вернется не раньше четырех. Это если повезет. Придется вам до завтра подождать, гражданочка.

Ждать я не собиралась. Попробую воспользоваться другим вариантом.

– Тогда мне к начальнику, – вновь потребовала я.

– Может, сразу к президенту? – съязвил дежурный. – Круто берете, гражданка. Если я каждого желающего к начальству отправлять начну, то и недели здесь не продержусь. Наберитесь терпения, гражданочка, и приходите завтра. А уж тогда я вас лично к Андрею Николаевичу отведу и даже дверку придержу.

Поняв, что от дежурного помощи не дождаться, я снова стала звонить Богацкому. Но теперь он трубку не брал. С Ромкой бы связаться! И как это я не подумала обзавестись его номером? И фамилия Ромкина, как назло, из головы вылетела. На языке вертится, а в голову не идет! Что ж, придется тебе, Танюша, решать все самой. Тем более что не впервой. Хорошо, хоть имя Ромкиной жены я запомнила. На этом и сыграем. Я отошла от дежурного на приличное расстояние, чтобы он не слышал, что произносит мой собеседник, и набрала номер гостиницы. Услышав голос администратора, я принялась самозабвенно импровизировать.

– Томочка, приветик! Это Таня Иванова, узнала? Приехала сегодня, – в трубке послышался удивленный возглас администратора, но я, не обращая внимания, гнула свое. – Да вот, хотела Ромку навестить, а дежурный меня пропускать не хочет! Стою здесь как безродная, уговариваю его, а он мне заявляет, что место потерять боится.

Я сделала вид, что слушаю ответ. В трубке звучал голос администратора. Он пытался донести до моего сознания, что никакой Томки в гостинице нет и я, видимо, перепутала номер. Выслушав его объяснения, я продолжила как ни в чем не бывало:

– Спасибо, Томочка. Ты уж постарайся, подскажи Ромке мысль, что если его сотрудники ленятся уточнить у начальства, кого к нему можно пускать, а кого нет, то гнать их нужно взашей. Что? – Я снова сделала паузу в воображаемом разговоре.

Администратор потерял надежду вразумить меня и только вежливо повторял:

– Простите, по всей видимости, произошла ошибка.

– Думаешь, поможет? – произнесла я в трубку, украдкой глядя на дежурного.

Тот стоял по стойке «смирно», внимательно вслушиваясь в разговор. На его лице отражалось смятение. Видимо, поверив, что я разговариваю с женой его начальника, он пытался решить, как поступить. Пренебречь правилами и пропустить меня к начальнику или последовать букве закона, рискуя навлечь на себя гнев руководства. Похоже, здравый смысл побеждал. Не желая мучить дежурного дольше, чем требовалось, я закончила разговор:

– Ну хорошо, попытаюсь еще раз по-доброму, чтобы до жалоб дело не доводить.

Я сделала еще одну паузу и, чтобы закрепить эффект, добавила:

– Конечно, конечно! Вечером жди, буду непременно. С меня – торт и шампанское. Все-таки год не виделись! Целую.

Последний раз выслушав слова администратора о произошедшей ошибке, я выключила телефон и спрятала его в карман. Вернувшись к дежурному, я ласковым голосом произнесла:

– Послушайте, любезный, я понимаю, что работа у вас не сахар, но нужно же уметь разбираться в ситуации! Поверьте, меньше всего мне хочется доставить вам неприятности. Но что мне остается делать? Слушать меня вы не хотите, помогать тоже.

Я замолчала, предоставив дежурному возможность самому принять решение. Ему хватило нескольких секунд.

– Ладно уж, гражданочка, пущу вас. Но в следующий раз запаситесь пропуском или хотя бы созвонитесь с Романом Игоревичем заранее.

Дежурный нажал кнопку на пульте, обеспечивая мне возможность миновать турникет. Я поспешила пройти и, обернувшись, сказала:

– А вы в следующий раз не поленитесь связаться с вашим начальником и выяснить, готов ли он принять посетителя. Поверьте: это поможет избежать крупных неприятностей.

Не дожидаясь ответа, я пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, где, помнится, располагался кабинет Ромки. Без стука просунула голову в дверь и произнесла:

– Приветик, я к тебе. Не помешаю?

Ромка сидел за столом и, плечом прижимая к уху телефонную трубку, изучал официальные бумаги. Он не сразу отреагировал на мое появление. Я вошла в кабинет, сняла верхнюю одежду и по-хозяйски пристроила ее на вешалку. Заметив меня, Ромка заулыбался. Жестом предлагая присесть, он перехватил трубку левой рукой и объявил своему собеседнику:

– Вот как мы поступим: присылай своего гения юриспруденции, пусть на месте разбирается что к чему. Все, разговор окончен, вы напортачили, вам и разгребать.

В трубке послышался возмущенный мужской голос, но Ромка его слушать не пожелал. Бросив трубку, он сказал:

– Вот, Тань, с кем работать приходится! Юристы, дуй их горой! Законов не знают, а туда же, жалобы пишут. Вы бы сначала лекции свои полистали, если уж мозгов нет, а потом жаловались!

– Тяжела ты, шапка Мономаха, – улыбнулась я.

– Смейся, смейся, – отозвался Ромка, тоже улыбаясь. – Эх, Танюха, вовремя ты из прокуратуры сбежала. А тут сиди, на идиотские жалобы отписки сочиняй, ублажай придурков всяких…

– Чего же ты не уйдешь? Бросай все, иди в охрану, – пошутила я.

– Да как тут бросишь? И жену кормить надо, и привык уже. Нет уж, как-нибудь до пенсии дотерплю, а там видно будет. Может, и вправду в охранники подамся.

– Ну а пока ты пенсии дожидаешься, будь другом, окажи помощь бедной девушке, – попросила я.

– Вот видишь, без нас, ментов, и частному сыску не обойтись, – заметил Ромка. – Выкладывай, с чем пожаловала.

Я коротко описала события двухнедельной давности. Дала подробное описание столичного племянника Иды, сообщила примерную дату его визита.

– Мне бы узнать, уехал он восвояси или все еще в Хаймынске обретается. Сможешь помочь? Я к Богацкому обратиться хотела, да он на выезде. И когда вернется, неизвестно. А мне ждать некогда. И так уж сколько времени потеряла.

– Задачка сложная, но решаемая, – обнадежил Ромка. – Городок у нас небольшой. Пришлых сразу просекают. А тут фигура такая колоритная. Наверняка где-то засветился. Посиди, чайку попей. Попытаюсь добыть для тебя информацию.

Ромка ушел, а я стала хозяйничать. После купания под дождем горячий чай был очень кстати. Отсутствовал Ромка долго. Я успела дважды вскипятить чайник, изучить все инструкции, развешанные по стенам кабинета, полюбоваться пейзажем, открывающимся из окна. В общем, чуть не свихнулась от безделья. Вернулся Ромка в приподнятом настроении.

– Танюха, ты мой должник! – заявил он с порога. – Нашел я твоего любителя экстравагантных одеяний!

– Правда? Выкладывай! – заторопила я.

– Вах, осади, красавица, – произнес Ромка, изображая кавказский акцент. – Зачем спешишь, слушай! Посидим, вина выпьем. Гостем будешь.

– Ромка, хорош дурить. Говори сейчас же, где парнишка?

– Чаю хоть налей за труды праведные! – настаивал он.

– Я чай наливаю, а ты рассказывай.

– В городе паренек твой, – сдался Ромка.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Участковых попытал, они и доложили. Я же говорил, городок маленький, пришлых сразу просекают. Братки местные его на рынке прижали. Им приезжего отметелить – вместо развлечения. Сейчас в больничке отлеживается. Крепко, видать, досталось.

– В больничке? Когда это случилось? – уточнила я.

– Ну да. В травматологии. Третий день уже пошел. А чего ты удивляешься. У нас народ провинциальный, столичной неформальщины не понимают. Одевайся как человек, беды не накличешь. А то взяли моду! Нарядятся, как клоуны, и таскаются по городу, народ смущают.

– Выходит, ты этих бандюков одобряешь? – поразилась я.

– Ну нет. Одобрять – это уж слишком. Но понять могу. Слишком много в наше время придурков развелось.

– Ну, ты даешь, Ромка. Тебя послушать, так мирным гражданам совета у бандитов спрашивать нужно, прежде чем одежду себе выбирать.

– И это вместо благодарности! – притворно возмутился Ромка. – Эх, Танюха, а я-то по меньшей мере на поцелуй рассчитывал!

– Будет тебе поцелуй, – заверила я. – Врачу лечащему звякни, чтобы меня без проволочек к парню пустили.

– Тебе, я погляжу, палец дай, так ты по самую шею откусишь, – засмеялся Ромка. – Ладно уж. Звякну. Глядишь, и ты мне когда пригодишься.

– Ага, на пенсию выйдешь, возьму тебя ассистентом. Звони, давай!

Ромка дозвонился до лечащего врача и сообщил, что высылает к парню следователя – показания о нападении снять. Чмокнув Ромку в щеку, я откланялась.

Путь мой снова лежал в больницу. Водитель весело напевал себе под нос. А я размышляла. Если Идин племянник отлеживается в больнице третий день, то кто мой ночной преследователь? И кто испортил шины на моем автомобиле? А послание – чьих рук дело? Опять что-то не сходится. Ну, приеду я к парню, попытаю его про брошь. А дальше что делать? Сообщника искать? Маловероятно, чтобы столичный гость успел в Хаймынске друзьями обзавестись. Это недругов в чужом городе легко нажить. Их и искать не надо, они сами тебя найдут. Выходит, снова ложный след? Что-то ты, Танюша, важное упустила! Что-то ускользнуло от твоего пристального внимания!

В больнице я предъявила липовое удостоверение – в надежде, что после Ромкиного звонка никто особо разглядывать его не станет. Санитарка вызвалась проводить меня до места, где обитал потерпевший. Как я и предполагала, никто парню отдельную палату не предоставил. Ему вообще никакой палаты не предоставили. Провинциальный сервис! Лежал парнишка в дальнем конце коридора отделения травматологии. Я решила обойтись без комментариев. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Местным докторам видней, кому какое место определить.

Я представилась следователем Ивановой. Парнишка вежливо поздоровался. Решив сразу не открывать истинной цели своего визита, я заставила парня рассказать о происшествии.

– Рассказывать особо нечего, – вяло откликнулся он. – Пришел на рынок, фруктов купить. А там братки меня приметили. Чем-то я им не приглянулся. А может, просто скучно стало. Слово за слово, они в драку полезли. Я драться не мастак. Вот и получил по полной программе.

– Описать нападавших сможете? – спросила я.

– А зачем? Сами знаете, связываться с ними полиция не станет. Пустит все на самотек. А то еще и меня крайним сделают. Я и заявления писать не собираюсь. Подлечусь, да домой отправлюсь. Городком вашим я сыт по горло.

– Зачем тогда приезжали? – закинула я удочку.

– По глупости. Или из сентиментальности. Как вам больше нравится.

– А если точнее?

– Тетка моя в Хаймынске живет. Письмо прислала. Жалостливое такое. Одиноко ей, пишет, родной кровинки нет. Вот я и расчувствовался.

– А теперь чувства угасли? – Я внимательно следила за выражением его лица.

– Не приняла меня тетка! – сердито ответил Идин племянник. – Ей мой вид тоже не понравился. Хорошо, хоть она не отдубасила. А на порог не пустила, так это ерунда. Я на нее зла не держу. Сама себя накажет. Одинокой старостью. А мне и в своем городе родни хватает. Жалко было старушку, помочь хотел.

– Что ж заранее не поинтересовался, как она к современным молодежным веяниям относится? Человек ведь пожилой, нравы устаревшие.

– Не подумал я. Мне мой вид вполне естественным кажется. А про тетку я и не мог ни у кого узнать. Моя родня с ней не общается. Я сам о ней впервые из письма узнал.

– И о наследстве – тоже из письма?

– Какое там наследство! Развалюха в провинции, – начал парень и осекся. – А вы откуда знаете, что в письме про наследство было?

– Работа такая – все про всех знать, – уклончиво ответила я.

Парень в сомнении покачал головой.

– Видно, вы не из-за нападения по мою душу заявились. Тетка наплела чего?

– Кое-что наплела, – подтвердила я. – Угрожал тетушке?

– Вот ведь зараза, – выругался парень, – припомнила! Не слушайте вы ее. В сердцах ляпнул. Просто обидно стало: столько километров отмотал, а она даже воды не предложила. И потом, я же не говорил, что сам ей мстить буду. А насчет высшей справедливости, так я действительно в это верю. Как ты к людям относишься, так и к тебе относиться будут. Вот сами посудите: я живу в столице, квартира своя, заработок стабильный и, надо заметить, не маленький. Прими она меня, и кто знает, чем бы знакомство закончилось. Забрал бы тетку к себе, и жила бы она у меня на всем готовеньком. Припеваючи, можно сказать. А теперь что? Опять одной куковать! Вот вам и высшая справедливость.

Памятуя о собственном импульсивном поступке, который последовал за получением Идушиного письма, я чувства парня понимала и даже в какой-то мере разделяла. Вот приехала бы я тогда к Иде, а она мне – от ворот поворот. И как бы я к ней относилась? Да так же, как этот парень! А говорит он искренне. Я ложь за версту чую. Так что про брошь можно уже и не спрашивать. К краже племянник непричастен. Остается только пожелать ему скорейшего выздоровления и отправляться восвояси. Что я и сделала.

Села в машину и задумалась. Что теперь? А теперь срочно требуется все обмозговать. Не может быть, чтобы не нашлось зацепки, которая привела бы меня к решению головоломки! Главное, не отчаиваться, и решение придет само собой.

– Ехать-то куда?

Голос водителя вывел меня из задумчивости.

– Конечный пункт назначения – гостиница, – сообщила я. – На сегодня поездки закончены.

Облегченно вздохнув, водитель завел мотор. Я выкинула из головы все мысли, связанные с расследованием, и любовалась заснеженными улицами. Ветер стих. Погода наладилась. Машина шла гладко. Из динамика лилась тихая убаюкивающая музыка. «Благодать, да и только», – подумала я.

Мое умиротворенное состояние нарушил телефонный звонок. Номер незнакомый. Интересно, кому я понадобилась? Нажав кнопку приема звонка, привычно произнесла:

– Иванова, слушаю.

Тишина. Только легкое сопение. Я отключилась, полагая, что ошиблись номером. Телефон зазвонил снова. И опять в ответ на свое приветствие я услышала лишь сопение. На этот раз я отключаться не стала. Сидела и слушала, как кто-то сопит в трубку. Пусть себе сопит, а я подожду. И тут в трубке раздался скрипучий, явно измененный голос:

– Проваливай из города!

И все. Короткие гудки. «Что, дружок, нервы сдают?» – произнесла я про себя. Сонливость как рукой сняло. Выходит, потревожила я покой грабителя. Сначала записочки, теперь звонки с угрозами. Нервничает воришка мелкий! Таню Иванову запугать решил! Это ты просчитался, дружок. Не родился еще на земле преступник, которому удалось бы заставить меня от расследования отказаться. Чуешь, что не по зубам я тебе!

Настроение, как ни странно, поднялось. Раз воришка занервничал, то начнет одну за другой ошибки делать. Так себя и выдаст. А я подожду, понаблюдаю.

– Приехали, – снова вернул меня к реальности водитель. – Расплачивайся, красавица, мне тоже домой пора. Внучата с гостинцами ждут.

Щедро расплатившись, я вошла в гостиницу. На пороге меня встретил администратор. Смущенно улыбаясь, он начал речь:

– Тут дело такое. Даже не знаю, как и сказать.

Ожидая услышать отповедь за нелепый звонок, я опередила его возмущение:

– Если вы про звонок, то это была профессиональная необходимость. Ваш номер первым пришел мне на ум. Готова выплатить компенсацию за моральный ущерб.

Администратор отрицательно помотал головой:

– Дело вовсе не в звонке, хотя, признаюсь, я был несколько обескуражен. Но это мелочи.

– В чем же тогда проблема?

– Ваш номер, мадам… – Администратор замолчал, не решаясь произнести концовку фразы.

– Да говорите же! – Я, не сдержавшись, повысила голос.

– Ваш номер, мадам. Его обокрали.

Произнеся это, администратор потупился, ожидая взрыва. Я смотрела на него, переваривая новость. Когда же до меня дошел смысл «роковой» фразы, я разразилась безудержным смехом. Вот шустрый малый! Не мытьем, так катаньем доконать меня хочет! И когда только успевает пакостить? Интересно, что он дальше придумает, когда поймет, что уезжать я не собираюсь?

Не ожидавший такой реакции, администратор беспомощно развел руками и предложил:

– Может, врача вызвать?

Отсмеявшись, я наконец смогла говорить:

– Не надо врача. Со мной все в порядке. О номере не беспокойтесь, разберусь.

– Даже не знаю, как такое могло произойти, – начал оправдываться администратор. – В моей практике это первый раз.

– Зато в моей – не первый. И, думаю, не последний.

– Мы полицию вызывать не стали, ждали вашего возвращения.

– Вот и молодцы. Мне сейчас только полиции не хватает. Для полного счастья.

– Мы для вас новый номер приготовили. Хотите посмотреть?

– И номера нового не нужно. Своим обойдусь. Лучше скажите, как вы про ограбление узнали?

– Горничная доложила. Пошла номер убирать, а там такое творится! Окна нараспашку, вещи все разбросаны, мебель перевернута. Она испугалась, что вы на нее подумаете, и меня позвала. Только горничная этого сделать не могла, – поспешил добавить он.

– Верю. Ладно, забудьте. Надеюсь, убраться в номере не успели?

– Как можно? Мы порядок знаем. До приезда полиции трогать ничего не стали.

– Отлично, – подытожила я. – Значит, я – в номер. Если горничная понадобится, позову. А пока прошу меня не беспокоить.

Оставив администратора сокрушаться в одиночестве, я направилась к себе. Открыла дверь, включила свет, огляделась. Да, интерьерчик, надо признать, колоритный! Потрудился мой преследователь на славу. Мебель перевернута, постель сдернута, подушки свалены в кучу. По всему номеру, насколько хватало взгляда, были разбросаны вещи. Мои вещи. Да не просто разбросаны. Визитеру показалось недостаточным раскидать их. Он не поленился разрезать каждую из них на узенькие полосочки. Я подняла остатки шелковой, некогда жутко модной блузки. Изучила неровные края. Торопился, дружок, где резал, а где и рвал.

И следы, повсюду следы! Такое впечатление, будто тот, кто проник в номер, задался целью затоптать весь пол! Приглядевшись, я усмехнулась. Ботиночки-то тебе, дружок, великоваты. Вот тут отчетливо видно: ночной визитер сначала привычно ставил ногу, а когда хотел передвинуться на другое место, ноги-то подволакивал. Боялся обувь потерять. Отсюда и след такой. Носок четкий, а каблук смазанный. Хотел казаться крупнее, чем есть? Специально обувь не по размеру выбрал. Напрасно мучился. Не помогло тебе это.

А что сотворил этот вандал с моей косметикой! Жутко смотреть. Пудреница разломана на четыре части, все содержимое рассыпано по ковру. Про помаду я вообще молчу. Тюбики раздавлены ботинками так яростно, что узнать, где какая помада была, можно только по цвету пластика. И это ты, дружок, напрасно сделал. Теперь на подошве, как ты ни старайся, как ни мой, а остатки помады сохранятся. И вычислить тебя будет гораздо легче. А выкинуть ботиночки ты наверняка не решишься. Пожадничаешь.

Правда, не крушить гостиничное имущество у тебя ума хватило. Видно, сообразил, что за свою собственность гостиничное начальство всю полицию на уши поднимет. А за добро постояльца жилы рвать не станут. Тут твой расчет оказался верным. Администрация «Космоса» подобной рекламы не захочет. Наверняка попытается замять инцидент, тем более что им ущерба никакого.

Я принялась методично, метр за метром, осматривать комнату. Вдруг обнаружу что-нибудь стоящее? Провозилась часа два, и ничего. Ни пуговицы оторванной, ни автобусного билетика, ни чека магазинного. В костюме водолазном он орудовал, что ли? Даже за гвоздь, торчащий из кровати, ни разу не зацепился! Не повезло. Ну и ладно, обойдусь без подарков судьбы как-нибудь.