Глава 4

По дороге в гостиницу я оценивала свои впечатления от встречи с братом тетушки Иды. Интуиция подсказывала, что к похищению броши он отношения не имеет. Главным образом потому, что злоумышленник не притронулся к денежным сбережениям. Если бы это был Карев, он наверняка прихватил бы и деньги. Даже небольшие. В его положении любая сумма не будет лишней. С другой стороны, эти же рассуждения дают повод думать, что как раз он мог позариться на драгоценность, надеясь недешево ее сбыть. Ведь, как гласит нам пословица, на рынке есть два дурака: один продает, а второй покупает. Мог и Карев найти покупателя на брошь, готового выложить за нее кругленькую сумму. Вероятно, он даже заранее нашел покупателя, а уж потом выкрал реликвию. А насчет дежурства стоит проверить. Местные охранники наверняка пренебрегают мерами безопасности. Карев тоже мог нарушить инструкцию. Сказал напарнику, что срочно нужно домой сбегать, а сам к Иде наведался. Дело-то недолгое. Кстати, нужно выяснить, далеко ли находится место работы Карева от дома сестры. И о напарнике Карев не упоминал. Вопросов было больше, чем ответов. И выводы по поводу Карева делать было рано.

Проходя мимо кафе, я решила перекусить, а заодно выяснить местонахождение больницы, точнее, ее хирургического отделения. Сделав заказ, развернула карту города и стала изучать. По карте выходило, что от дома Иды до местной хирургии – как от Москвы до Владивостока. Из одного конца города в другой. Даже если предположить, что местные охранники покидают свой пост когда заблагорассудится, то не на полсмены же. Я уже успела понять, что самый надежный вид транспорта в Хаймынске – пеший ход. Автобусы встречаются редко. Ехать на такси, когда собираешься грабить родную сестру, – это каким же надо быть самоуверенным! Водитель обязательно тебя запомнит, а впоследствии опознает. Нет, этот вариант отпадает. Остается выяснить, выходил Карев на дежурство в этот день или нет.

Мне скрывать свои передвижения было незачем, поэтому, поймав такси, я за десять минут добралась до места. Потолкавшись в приемном покое, узнала, где можно увидеть начальника охраны. Оказалось, что в дневное время он постоянно находится на центральном пропускном пункте. Пропускной пункт возле хирургии и был центральным. Я прошла через вращающийся турникет и обратилась к охраннику, сидящему за солидного вида пультом:

– Могу я увидеть начальника охраны?

– По какому вопросу? – спросил охранник.

– По личному, – произнесла я «волшебную» фразу.

Обычно после таких слов охрана сразу дает нужный тебе ответ. Почему-то считается, что отвлекать работающих людей по личным вопросам – дело благородное. А вот если ты обратишься по рабочим вопросам, тут тебе столько препятствий учинят, что только держись! Но на этот раз охранник от «волшебной» фразы не растаял.

– По личным вопросам обращайтесь в нерабочее время, – отрезал он.

– Вы уверены, что дали мне правильный ответ? – сыронизировала я.

– Уверен, – ответил он и добавил: – Проходите, гражданочка, мимо. Не мешайте движению.

Вот те раз! Ни «волшебные» фразы, ни юмор, ни личное обаяние на местную охрану не действует. Придется действовать хитростью.

– Жаль, – протянула я. – А Сергей Витальевич сказал, что начальник охраны мне непременно поможет…

Я сделала вид, что ухожу. В последний момент охранник остановил меня:

– Что же вы сразу не сказали, что вас Сергей прислал? Что у вас стряслось-то, гражданочка? Начальник на планерке сейчас. Может, я смогу помочь?

– Сможете, – защебетала я. – Очень даже сможете. Мужа хочу к вам устроить. Два года на моей шее сидит, тунеядец несчастный! Хоть бы уж на какую работу вышел, так нет. Сидит сиднем дома, только успевай ему борщи да котлеты подносить!

Для убедительности я выдавила из себя пару крупных слезинок. Охранник охнул, суетливо полез в карман и, вытащив белоснежный накрахмаленный платок, протянул его мне со словами:

– Не надо плакать, гражданочка, пристроим мы вашего тунеядца. Охранников у нас, правда, полный комплект, но я уверен, наш начальник что-нибудь придумает. Он у нас знаете какой? Мировой мужик. Еще ни одному в помощи не отказал. Работать, конечно, заставляет по полной. Этого у него не отнять. Мы иной раз, прошу прощения за деликатные подробности, за все дежурство по нужде сбегать не можем. Хоть и дежурим парами. С дисциплиной у нас строго. Да вам Сергей наверняка рассказывал.

– Ну да, говорил. Он вот три дня назад поменяться сменами хотел. На торжество приглашен был. Так его начальник не отпустил. Не положено.

– Точно, Серега три дня назад меня с дежурства менял. Хмурый был. Я его спрашиваю: чего смурной? А он только отмахнулся. Я думал, болит у него чего, а тут вот какое дело. Не стоило ему с таким вопросом к начальнику лезть. Спросил бы у меня, я бы сразу сказал: бесполезно просить. Пропустить дежурство или не в свою смену выйти – это только если при смерти лежишь. По-другому никак.

Получив необходимую информацию, я поспешила закончить разговор:

– Ишь как, при смерти! Больно у вас порядки строгие. Еще угробите мне мужика. А я что же, одна останусь? Нет, поищу для своего мужика работу в другом месте.

Круто развернувшись, я пошла к воротам. Позади слышалось ворчание охранника:

– Вот бабы, чудной народ. То он у нее «тунеядец несчастный», а то «угробите». Сами разбалуют своих мужиков, а потом плачут!

Под это ворчание я и покинула территорию больницы.

Из больницы я направилась в клуб по интересам, который много лет посещала Ида. Там я пробыла часа два и за это время успела пообщаться со множеством людей, выслушать около двадцати изложений Идушиного недолгого замужества и сопоставить такое же количество характеристик тетушки. В конечном итоге я пришла к выводу, что среди клубных знакомых Иды мне вряд ли удастся найти злоумышленника. Члены клуба в большинстве своем были люди пожилые, одинокие, каждый со своими странностями, но вполне добропорядочные граждане. И отношение у них к Иде Леманн в целом было положительное. Мужчины поголовно восхищались приятной внешностью и показной хрупкостью тетушки. Женщины относились к ней с симпатией и сочувствием.

После клуба мне предстояла встреча с Идушиным соседом. Николай говорил, что господин Кротов несколько моложе тетушки. Может статься, в будний день, да еще в рабочее время, его не окажется дома, но попытаться надо.

Кротов жил на первом этаже. Подойдя к подъезду, я пробежала глазами по окнам, выходящим во двор. В одном из них был отчетливо виден силуэт мужчины. Он стоял перед окном и пристально смотрел прямо на меня. Не останавливаясь, я прошла в подъезд. Квартира Кротова была открыта. Двери нараспашку, в коридоре горит свет. Я решила не звонить, а сообщить о своем приходе дедовским методом.

– Хозяева, есть кто-нибудь? – крикнула я в глубину квартиры.

На мой вопрос в прихожую вышел тот самый мужчина, который наблюдал за улицей.

– Вы страховщица? – спросил он.

– Нет, я Татьяна Иванова, частный детектив, – ответила я.

– Странно, – удивился Кротов. – Я вызывал страховщицу. Или теперь имущество страхуют детективы?

– Думаю, в страховом бизнесе изменений не произошло, – успокоила его я. – Просто у меня к вам другое дело.

– Жизнь страхуете?

– Скорее упорядочиваю. Я веду дело об ограблении квартиры одного из жильцов вашего дома.

– Брошь Иды Леманн? – не дав мне договорить, выпалил Кротов. – А я как раз из-за этой истории страховщицу и вызвал.

– Что вы имеете в виду?

– Как что? У Иды средь бела дня прямо из квартиры вынесли все ценности. А я, по вашему, должен сидеть сложа руки, дожидаясь, когда придет моя очередь? Я свое имущество нажил собственным горбом и не собираюсь дарить его всяким проходимцам. Застрахую, тогда пусть грабят сколько влезет! А я свои денежки со страховой компании стрясу.

– А Ида свое имущество не страховала? – не то утвердительно, не то вопросительно сказала я.

– Естественно, не страховала. Кто же мог предположить, что в нашем тихом районе станет орудовать банда грабителей? Во всем доме нет никого, кто застраховал бы свое имущество. Квартиры страховали, жизнь страховали, а имущество и не подумали.

– Скажите, – перебила я, – откуда у вас сведения, что в районе орудует банда?

– Да кто же этого не знает? Иду ограбили, теперь за других возьмутся. И ведь действуют как нагло! Пошла Ида погулять, никто не знал точного времени ее возвращения, даже она сама не знала, когда нагуляется. А что это значит? Что вернуться она может в любой момент. И застукать грабителей на месте преступления. Но им все нипочем!

– Давайте пока оставим в покое мифическую банду и обратимся к событиям того дня, когда была похищена брошь, – сменила тему я.

– Там и вспоминать нечего. Сижу я, значит, у себя дома, телевизор смотрю. Вдруг прибегает ко мне Ванька из двенадцатой. Это мальчонка, внучок деда Прохора. Мы с Прохором вечерами в домино режемся, а Ванька крутится неподалеку. Поручений ждет. Дед Прохор ногами слаб, вот Ванька ему ноги и заменяет. Если принести чего надо или позвать кого – Ванька незаменим. Ну вот. Прибежал он, значит, и говорит: «Дед Прохор на лавке ждет. У нас Иду ограбили». Я быстренько полушубок натянул – и во двор. А там уже Прохор мне все в подробностях рассказал. Пока Ида гуляла, к ней в квартиру вломилась эта банда. Замки поломали, мебель поуродовали, а из квартиры все подчистую вынесли. Ида как увидела это разорение, так ее удар хватил. Сейчас в больнице лежит, врачи прогнозы неутешительные дают. Вряд ли оклемается. Да и немудрено, после такого-то потрясения!

– Вам это все дед Прохор рассказал?

– И Прохор, и Клавка из тридцатой, и Катерина, подружка Идкина, она саму Иду расспрашивала.

– А вы Иду когда в последний раз навещали?

– Недавно. На прошлой неделе она просила слив прочистить. Рыбу чистила, да чешуей раковину засорила. А мне трудно, что ли? Пришел, прочистил. Ида меня жареной рыбой накормила. Вкусная у нее рыба получается.

– А про существование броши вы знали до ее пропажи?

– Да об этом весь двор знал! Ида хвасталась. Семейная реликвия как-никак. У наших жильцов не у каждого сберкнижка-то имеется, а у Иды – дедово наследство. Как тут не похвастать?

– Скажите, – не сдавалась я, – в день ограбления Ида не звонила вам? Может быть, починить что просила или новостями поделиться хотела?

– Нет, не звонила. Когда помощь нужна была, она сама приходила. А в этот день не было ее. Так к ней же в это время племянница приезжала! – вспомнил Кротов. – Не до ремонтов, поди.

– А про племянницу откуда знаете? – поразилась я.

– Да это уж потом, после кражи выяснилось. Ида Катерине доложила.

– Катерина тоже в вашем доме живет?

– Вместе все живем. Катерина в девятой.

– Выходит, Катерина ближайшая соседка Иды?

– На одной площадке живут.

– Можно ее сейчас дома застать? – решив заканчивать разговор, поинтересовалась я.

– Работает она. Раньше шести не вернется. А вы, товарищ детектив, от сведений про банду зря отмахиваетесь. Я бы вам много любопытного сообщить мог. – Кротов многозначительно прищурился.

– Обязательно выслушаю вашу историю, но в другой раз, – сказав это, я собралась уходить.

– Сдается мне, что в эту банду племянник Иды затесался, – прошептал мне вслед Кротов.

Я резко обернулась.

– Племянник Иды? Откуда такие сведения?

– Вы дверку-то прикройте, – продолжал шептать Кротов. – Мне лишние уши ни к чему. Не хватало беду на себя накликать.

Протиснувшись мимо меня к выходу, он предусмотрительно выглянул наружу, проверил, нет ли кого на площадке, и захлопнул дверь. А потом приблизился ко мне вплотную и зашептал в самое ухо:

– Когда я неделю назад слив у Иды чинил, ей позвонил племянник. Я разговор случайно услышал. Так-то мне никакого дела до соседской родни нет, а тут само получилось. Ида называла его Константином. Видно, этот Константин денег у нее просил, потому что Ида несколько раз повторила, что денег он от нее не дождется. И добавила, что не намерена уголовную среду финансировать. Ты, говорит, со своими дружками-уголовниками от меня ни копейки не получишь. Был бы путевый племянник, сам бы пожилой женщине помогал, а не отбирал последние сбережения. Константин что-то возразил, а Ида голос повысила: «Заявишься ко мне, с порога в полицию сдам. Пусть тебя государство содержит».

– До этого дня Ида не упоминала о существовании племянника? Или, может быть, вы встречались с ним у нее в квартире?

– Про свою родню она уже два года талдычит. Все мечтает, что они общаться станут. Я ей говорил, что пустая это затея. Столько лет не виделись – нечего и начинать. А она свое: «Хочу исправить ошибки молодости». И чего ей приспичило дармоедов себе на шею сажать, ума не приложу.

– Так как насчет племянника? Мог его кто-то из соседей видеть? Приходил он к Иде или они только по телефону общались?

Этого я не знаю. Сам не видел, Ида не говорила. Если кто и в курсе, так это Катерина. Она, если дома, непременно возле дверного глазка трется. Или у окна просиживает. Следит за каждым, кто в ее подъезд входит. Только к ней без презента идти бесполезно. А принесете чего, она и размякнет. Да в лоб про глазок не ляпайте. Не любит, когда ее в подглядывании уличают.

– Спасибо за совет, непременно воспользуюсь, – поблагодарила я. – Может, заодно подскажете, что Катерина больше всего любит?

– Да все подряд, лишь бы на халяву, – улыбнулся Кротов. – Берите всего и побольше, не ошибетесь.

– Так я и сделаю, – пообещала я.

– Если можно, просьба у меня к вам небольшая будет, – смущаясь, продолжил старик. – Вы, когда с Катериной разговаривать будете, невзначай так скажите, что это я порекомендовал вам к ней обратиться. Мол, говорил, женщина умная, прозорливая, помощь от нее неоценимая будет. И еще скажите, что я о ней очень хорошо отзывался, идет?

– Меняете плацдарм? – лукаво спросила я.

– Попытка – не пытка, – засмеялся Кротов. – Оклемается Ида или нет – неизвестно, а я мужчина одинокий, мне забота женская нужна.

– Ну что с вами поделаешь? Так и быть, выполню вашу просьбу.

Пока я не покинула подъезд, Кротов рассыпался в благодарностях.

Взглянув на часы, я обнаружила, что день плавно перетек в вечер. Если часок подожду, смогу пообщаться с Катериной уже сегодня. А можно успеть сгонять к дачному соседу. Он тоже недалеко живет, в десяти минутах езды. За час обернусь. Поймав такси, назвала адрес. Таксист удивленно на меня посмотрел, но везти не отказался. Видимо, в Хаймынске было не принято беспокоить таксистов из-за таких мизерных расстояний. Когда же я сообщила, что из поселка меня нужно будет доставить обратно, да еще около получаса там подождать, настроение таксиста улучшилось. Пообещав исполнить все в лучшем виде, он тронулся в путь.

Оказалось, что жилище дачного соседа – это и есть сама дача. Находилась она на улице под названием Сады. Похоже, раньше здесь стояли обыкновенные времянки, летние домики, но когда правительство нашей страны разрешило переводить дачные строения в разряд жилых домов, небольшой поселок расцвел пышным цветом. К Садам прилегали две широкие современные улицы. Огородики около новых домов были совсем крохотные, но хозяев это не смущало.

Но Ведерников – такая фамилия была у дачного соседа – приобрел дачу еще в далекие советские времена, поэтому огород у него был что надо. Соток пятнадцать. Да и домик нехилый. Добротное двухэтажное здание, высокий кирпичный забор и все причитающиеся подсобные строения. Я прошла по утоптанной дорожке к крыльцу, постучала в дверь. Из-за угла дома выглянул симпатичный мужичок, поинтересовался:

– Кого ищешь, красавица?

– Ведерников Павел Иванович здесь проживает?

– Я Ведерников. А вы по какому вопросу? Свининки приобрести желаете?

– Я по поводу вашей соседки, Иды Леманн.

– Идочка зимой на даче не появляется. Вам на городскую квартиру надо. Адресок подсказать?

– Адрес городской квартиры я знаю. Мне бы вам пару вопросов задать.

– Ну, коли так, пойдемте в дом. Чего на улице-то топтаться?

Ведерников прошел вперед, открыл ключом входную дверь и пригласил меня внутрь. Судя по убранству дома, хозяин был мужиком зажиточным. Гостиная, куда он меня провел, мало походила на деревенскую комнату. Белый кожаный диван с двумя креслами, мебель из натурального дерева, пушистый ковер на полу. На стене – плазменная панель. Про картины я вообще молчу. Эрмитаж отдыхает.

Я увлеченно разглядывала картины, пока хозяин приводил себя в порядок. Переодевшись в дорогой шерстяной костюм, он присоединился ко мне и начал горделиво комментировать полотна, которые я рассматривала.

– Живописью у меня жена увлекается, – сообщил хозяин. – Она у меня женщина интеллигентная. Два высших образования. Московский университет искусств и Институт иностранных языков окончила. Сейчас на пенсию вышла, а раньше в Москве в кремлевском музее работала. По заграницам разъезжала.

– Как же она в Хаймынске оказалась?

– Любовь! Я ведь тоже не лыком шит. В свое время тоже в Москве, в Аграрном учился. На молодежной конференции встретились, полюбили друг друга, поженились. Мне в Хаймынске должность хорошую предложили, я и согласился. Жена не возражала, только учебу бросать отказалась. Потом работать в Москве осталась. Так и прожили с ней пятьдесят лет – она в Москве, я в Хаймынске. То я к ней в гости, то она ко мне. Романтика!

– А дети как же?

– А что дети? Трое их у нас. Два парня и дочка. Всех в люди вывели, никто по кривой дорожке не пошел.

– Они-то где? В Москве или в Хаймынске?

– Старший сын и дочь в Москве. Живут там и работают, а младшенький в Хаймынске остался. Фирма у него своя строительная.

– Красивые картины, – вернулась я к началу разговора. – У вашей жены хороший вкус.

– Спасибо на добром слове, красавица. Ох, ты ведь по делу ко мне, а я тебя заболтал совсем. Как величать-то мне тебя следует?

– Иванова Татьяна, детектив.

– Ишь ты, детектив! Где же у нас на детективов-то учат?

– В Академии права, – улыбнулась я. – Я к вам вот по какому вопросу: скажите, вы давно Иду Леманн навещали?

– Давненько, красавица. Почитай, семьдесят лет не навещал, – глаза Ведерникова заискрились весельем.

– Семьдесят лет, пожалуй, многовато, – поддержала я его шутку. – Вот семьдесят часов – в самый раз.

– Я к чему клоню, дочка? С Идой мы встречаемся только тогда, когда она на даче появляется. А больше ни-ни! Жена не одобряет. – Ведерников снова заулыбался.

– А как же презенты, продукты собственного производства? Лично употребляла не далее как три дня назад.

– Ах, это! Так это просто знаки внимания. Женщина одинокая, вдруг нуждается в чем…

– Так когда же вы последний раз оказывали одинокой женщине этот знак внимания?

– Ладно уж, признаюсь. Только ты меня, красавица, не выдавай. Жена моя все никак работу бросать не хотела. Все моталась в свою Москву, а мне очень уж хотелось, чтобы мы наконец как нормальные люди жить начали. Хоть на пенсии семейным человеком себя почувствовать, понимаешь? Вот и придумал я приударить за соседкой нашей. Она женщина одинокая и хоть и в возрасте, а за собой следит. Ну, стал я к ней на участок захаживать, услуги свои предлагать, выращенным урожаем восторгаться. Жена сначала смеялась, подтрунивала надо мной, а потом забеспокоилась. Иде мои ухаживания по вкусу пришлись. Не то чтобы ей со мной интересно было, я ей больше для антуража нужен был. В жене ревность проснулась. Решила она, что Ида женить меня на себе задумала. А я масла в огонь подливаю, стряпню Идину нахваливаю, внешностью восхищаюсь. Полгода не прошло – уволилась жена. На пенсию ушла, теперь в Хаймынске осела. Правда, совсем дома ее посадить не удалось. Нашла себе общественную нагрузку в местном музее краеведения. Каждый день с утра пораньше туда бежит и до вечера домой ни ногой. Да это уже мелочи. Своего я добился. А с Идой отношения поддерживать продолжаю в знак благодарности, так сказать. То мяска ей подброшу, то курочку. Хозяйство у меня большое. И мне не накладно, и ей приятно. Только дома у нее я не бываю. Обычно с рассыльным посылочку передаю. Есть у нас в дачном поселке парнишка, в местном кафе работает, пиццу развозит. По всему городу мотается. Вот дачные и приспособились: чтобы в город самим не выезжать, просят его купить чего или посылочку передать за небольшую плату. Я не исключение. Последний раз я ему поручение давал два дня назад. Курочку Иде передавал. Он отзвонился, что поручение выполнил. Все как обычно. А что, Ида недовольна гостинцем осталась?

– Не в этом дело, – ответила я. – У Иды неприятность случилась. Украли ее семейную реликвию. Вот я и пытаюсь восстановить события того дня. С кем Ида в тот день встречалась, кого у себя принимала…

– Да, незадача, – протянул Ведерников. – Ида своей фамильной драгоценностью жутко гордилась. Какой удар! С ней самой хоть все в порядке?

– В больнице она. Сердце прихватило.

– Я и не знал. Мне Илюха об этом ничего не говорил. Сказал, гостинец передал, хозяйка поблагодарила – и все, никаких подробностей. Видать, брошь-то уже после его визита пропала. – Ведерников задумчиво помолчал, а потом добавил: – Может, его бес попутал? Нахвасталась ему Ида, он и не сдержался. Илюха парень неплохой, только до денег больно жадный. Даром шагу не ступит, все мечтает капитал скопить и в столицу податься.

– Скажите, Павел Иванович, где я могу найти вашего посыльного? – поинтересовалась я.

– Сейчас он на работе. А как намотается по адресам, в ночной клуб подастся. Выпивать он не выпивает, а с девчатами пошалить не прочь. Дам я тебе номерок его. Только ты повод посущественней придумай. И денежки с собой прихвати, если какую информацию от него получить желаешь. А то только время потеряешь.

Возражать я не стала, а про себя подумала, что на этот раз парню придется отступить от своих принципов и выложить информацию даром.

– Название клуба не подскажете?

– А кто ж его знает? Я по таким местам не ходок, жена и подавно, – снова заулыбался Ведерников.

– На нет и суда нет. Попробую отыскать сама.

Хозяин снабдил меня номером телефона Илюхи, я поблагодарила, села в такси и отправилась к Катерине.

Когда я в очередной раз оказалась возле дома Иды, было уже около половины девятого. Для внезапного визита время не больно подходящее. Но поскольку подготовилась я основательно, сомнений не было: Катерина против моего присутствия возражать не будет. Вытащив из багажника увесистый пакет с продуктами, приобретенными в соседнем супермаркете, я расплатилась с таксистом и вошла в знакомый подъезд.

Задержалась же я по уважительной причине. Заехав в супермаркет, сразу вспомнила разговор с Андреем Богацким о том, что Ида могла зайти в супермаркет ранним утром в день ограбления. Пользуясь случаем, я попыталась прояснить ситуацию. Пока расспрашивала кассиров, пока общалась с охранниками, пока уговаривала их просмотреть записи с камер слежения, времени прошло немало. В результате всех этих ухищрений я достоверно выяснила, что в день ограбления Ида в магазин действительно заходила, но не ранним утром, а в четырнадцать десять. И покинула его с горой покупок в пятнадцать двадцать две.

Не успела я нажать на звонок квартиры номер девять, как дверь тут же открыли. Хрупкая миловидная женщина лет пятидесяти с небольшим смотрела на меня с доброжелательным любопытством.

– Вы Идочкина племянница? – первой задала вопрос Катерина.

– Не совсем, – призналась я, – но к вам я именно по поводу Иды.

– Как Ида себя чувствует? Вы в больнице у нее были? Что же я вас на пороге держу? Проходите, пожалуйста, в квартиру. Там все и расскажете.

Переступив порог, я протянула Катерине пакет:

– Я тут для Иды продуктов накупила, а врачи говорят, что ее еще долго в больнице продержат. Вы уж не откажите мне в любезности, примите в качестве гостинца. Не пропадать же продуктам.

Катерина оживилась. Отнекиваясь для порядка, она принялась разгружать пакеты, не забывая разглядывать фирму производителя и срок годности, будто выбирала съестные припасы в самом магазине.

– Ну что вы, оставили бы себе. Я такое количество и не съем. Разве что сыну скормлю. Молодые люди в его возрасте имеют завидный аппетит. Не успеешь холодильник забить, через неделю смотришь, а полки уж пустые.

– Вот и отлично. Ида была бы довольна. В мой прошлый визит она о вас очень тепло отзывалась. Говорила, что вы ее часто выручаете, заботитесь о ней.

– Что правда то правда, – Катерина зарделась. – Мы с Идой живем душа в душу. Никогда не ссоримся. А чего нам делить? У нее свое хозяйство, у меня свое.

– Скажите, в тот день, когда у Иды случилось несчастье, вы были дома? – спросила я, когда Катерина закончила изучать продукты и мы перешли в гостиную.

– К сожалению, нет. Я в тот день работала. Вернулась, как обычно, к шести часам. Замоталась за смену, еле ноги волочила. Я на почте работаю, телеграммы, пенсию разношу. Так за смену, бывает, столько километров протопаешь! К концу дня ноги гудят, как телеграфные провода в хороший ураган. Пока в себя пришла, пока ужин приготовила… Потом слышу, за стеной странное оживление. Ида ведь уединенно живет. У нее и гости-то – большая редкость. Я сначала подумала, что она у себя вечеринку устраивает. А потом думаю: странно это. Шагов слышно много, голоса незнакомые, а музыку не включают. Забеспокоилась. Пойду, думаю, поинтересуюсь, не нужно ли чего. На площадку вышла, а там полиции полно. Вверх-вниз по этажам бегают, в квартиры звонят, соседей расспрашивают. Я к Иде. «Что стряслось?» – спрашиваю. А она мне: «Брошь мою выкрали! Единственной радости лишили!» И в слезы. А потом меня полицейские из квартиры выдворили. Тайна следствия у них, видите ли. Какие тут тайны могут быть? У Иды от меня отродясь секретов не было!

– Больше Ида вам ничего не успела рассказать? Может, приходил к ней кто-то?

– Не успела она ничего рассказать. Про вас только обмолвилась. Сказала, что племянница из Тарасова к ней приезжала. Только в обед уехать успела, а тут такое!

– А про племянника своего она вам ничего не рассказывала? Был он у нее в тот день?

– Это который непутевый?

Я кивнула. Катерина презрительно поджала губы.

– Конечно, Константина в этот день в квартире не было и быть не могло! Ида раз и навсегда дала ему от ворот поворот. Будет она, женщина благородного происхождения, якшаться со всякой уголовщиной! Да ее чуть кондрашка не хватила, когда узнала, чем ее племянничек на жизнь себе зарабатывает!

– И чем же Константин зарабатывает на жизнь?

– Не знаю, как раньше, а в нашем городе связался он с Бобылем, это местный авторитет. Его все знают. Раньше он грабежом промышлял. Сейчас в бизнесмены подался. Только как был бандитом, так и остался. И Константин туда же. Один срок отсидел – мало ему. У нас все уверены: пропажа броши – его рук дело. Не приняла его Ида, он и отомстил. Дождался, когда она из квартиры уйдет, и залез в дом. Брошь выкрал он, больше некому, – уверенно заключила Катерина.

– Интересно, а кто Иду насчет Константина просветил? Не сам же он ей пикантные подробности своей биографии выложил?

– Не сам, это верно. Только слухами земля полнится. Городок у нас небольшой. Все друг друга знают. Приезжих в городе немного. Ну, если курортных в расчет не брать. А к приезжим всегда пристальное внимание. У нас здесь развлечений мало. Вот кумушки и любопытствуют насчет новых лиц.

– А про Константина кто конкретно новость принес?

– Клавка из тридцатой. У нее муж на рынке работает, приятельствует с участковым, с тем, к чьему участку рынок относится. А тот с братками Бобыля пересекается. Так вот, эти братки ему про Константина и напели, когда он новеньким интересоваться начал. Он Клавкиному мужу рассказал. А потом, когда Константин к Иде заявился, Клавкин муж ее предупредил, чтобы поосторожней была. Клавка мне рассказала, а уж Иду я предупредила. А как промолчишь? Ведь мало ли что уголовник с одинокой женщиной сотворить может? Так и получилось! Хорошо, хоть сама Ида жива осталась. А не предупреди я ее вовремя, могло и хуже закончится.

– Где остановился Константин, не знаете?

– В гостинице, что на рынке. «Привоз» называется. Бобыль и рынок, и гостиницу под собой держит, – охотно подсказала Катерина. – Фамилии его только не знаю. А как выглядит – опишу.

Катерина дала подробный портрет Идиного племянника, и я стала прощаться. Вспомнив про обещание, данное Кротову, я, как бы невзначай, обмолвилась:

– Прав был сосед ваш, ваша помощь в этом деле неоценима. Даже не знаю, что бы я делала, если бы не ваша наблюдательность.

– Это какой же сосед? – заинтересовалась Катерина.

– Из соседнего подъезда. Кротов фамилия. Я когда к нему обратилась, он сразу сказал: «Кроме Катерины, вам никто не поможет. Она женщина умная, наблюдательная. Лишнего не сболтнет. Чудо, а не женщина». И уж как я рада, что его послушала!

– Скажет тоже, умная, – зарделась женщина. – А что, так и сказал – чудо?

– Так и сказал. И еще добавил: «Она у нас во дворе первая красавица», – приврала я.

Катерина замахала руками, засмущалась, как школьница, но было видно, что все это ей по душе. Прощалась она со мной уже как с лучшей подругой.

А в дверях я столкнулась с парнем лет семнадцати. Он буркнул себе под нос приветствие и быстро прошмыгнул в квартиру. Я взглянула на Катерину. Та, не обращая внимания на мой взгляд, удивленно смотрела вслед парню. Потом, обернувшись ко мне, извиняющимся тоном произнесла:

– Это Вадик, мой сын. Вы уж простите его, обычно он у меня очень вежливый. Не знаю, что на него нашло…

– Подростки, – многозначительно произнесла я и, не желая вступать в обсуждение современной молодежи, поспешно попрощалась.

На сегодняшний вечер у меня осталось еще одно незавершенное дело. Нужно было встретиться с Илюхой-рассыльным. Я решила не звонить ему заранее, а попытать счастья прямо в клубе. Ведерников обмолвился, что Илюха ходит туда исключительно ради девочек. Значит, стоит поторопиться, пока он не успел никого подцепить, и уединиться с ним в укромном местечке. Но для появления в клубе нужно было переодеться.

Я снова поймала такси и поехала в «Космос», где отвела себе двадцать минут на сборы. Все это время такси ожидало меня у гостиницы. Преобразившись, я вернулась в машину и поинтересовалась у водителя, где предпочитает отдыхать молодежь Хаймынска. Мне повезло, в Хаймынске оказалось не так много мест, предлагающих ночные увеселения. Водитель назвал четыре клуба, в которых собирается молодежь. Два из них я исключила сразу. По описанию таксиста, в одном собирались по большей части уголовные элементы, а во втором – трудовые лошадки. Если Илюха мечтает о красивой столичной жизни, в этих местах его искать бесполезно. А вот два других вселяли надежду. Клуб «Парадиз» был по меркам Хаймынска исключительно элитарным местом. С улицы туда не попасть. Только по клубным картам. Есть ли такая карта у Илюхи, узнать было не у кого. И каким образом попасть туда мне, тоже было непонятно. Ладно, на месте разберемся.

Но начать свои поиски я решила с клуба попроще. Название было не менее кричащее: «Ночной клуб «Плаза». При входе толпились любители свежего воздуха. Подростки, школьницы, мечтающие проникнуть в клуб, но не имеющие такой возможности из-за отсутствия денег. Как только я приблизилась к входу, ко мне кинулась по меньшей мере дюжина безденежных любителей ночного отдыха. Они наперебой начали клянчить у меня деньги. Кто сто рублей, кто пятьдесят, а кто всю сумму, которую нужно заплатить за вход. Мило улыбаясь, я пробиралась сквозь толпу. Охранники, сообразив, что я не принадлежу к числу бедных студентов, привычным движением выдернули меня из толпы, содрали полагающуюся сумму и втолкнули в полутемный холл.

Я огляделась. В холле располагался гардероб. Гардеробщик, молодой парень, разглядывал меня безо всякого интереса. Подумав, я решила верхнюю одежду здесь не оставлять. А вместо этого наудачу обратилась к парню с вопросом:

– Скажите, Илья уже приехал?

– Какой Илья? – медленно протянул парень.

Я описала внешность Ильи, его привычки. Гардеробщик заявил, что такого парня в клубе не бывает. Но посоветовал уточнить у диджея. Я прошла в основной зал, где гремела музыка и всеми цветами радуги переливались лазерные проекторы. Площадка, предназначенная для танцев, была пока полупуста, зато за столиками места совсем не осталось. Прежде чем идти с вопросом к диджею, я решила осмотреться. Заняла место за барной стойкой и, чтобы не выделяться из толпы, заказала себе коктейль. Делая вид, что потягиваю жуткую смесь через трубочку, я медленно осмотрела сидящих за столиками людей. Под мое описание никто из присутствующих не подходил, тут гардеробщик не ошибся. Дождавшись, когда в работе диджея образуется пауза, я через весь зал направилась к нему. Причем когда пересекала пустую площадку для танцев, из-за бокового столика послышалось улюлюканье и пошлые шуточки. Не обращая внимания, я дошла до диджея и, описав приметы Илюхи, спросила, знаком ли ему такой парень. Подумав, диджей отрицательно мотнул головой.

– Вы уверены?

– На сто процентов. Парня, который не пьет в ночном клубняке, не заметить невозможно. Тем более если он завсегдатай заведения. У нас такого не водится, это верняк.

– Ну ладно, пойду я тогда. Спасибо за помощь.

– С теми парнями поосторожней, – предупредил диджей. – Они хоть и молокососы, а отмороженные на всю голову. Хозяину клуба сколько раз уж на них жаловались, а он по нулям. И чего он за них так держится? Выручки от них – копейки, а убыток существенный.

– Я уже ухожу, – уверила я. – Будем надеяться, что им не до меня.

Тем временем к буйным парням присоединились две девицы. Не очень, мягко говоря, юные, но точно знающие, чего хотят. Мне это было на руку. Помахав на прощание диджею, я медленно направилась к выходу. Благополучно миновала столик отморозков, пересекла площадку для танцев и уже собиралась поздравить себя с удачным избавлением от неприятностей. Да не тут-то было. Когда до выхода оставалось не больше пяти шагов, один из парней, ранее улюлюкавших мне вслед, отвлекся от созерцания прелестей девиц и обнаружил мое бегство.

– Эй, цыпа, куда намылилась? С лабухом базар имела, а мимо нас захотела просвистеть? – После этих слов компания, как по команде, обратила взоры на меня.

Спасительная дверь маячила всего в пяти шагах, вступать в препирательства с пьяной шантрапой у меня желания не было. Я решила сделать вид, что обращаются не ко мне. И даже успела продвинуться к выходу еще на пару шагов. Но тут обратившийся ко мне парень негромко свистнул, и в дверях возник громила. На вид ему было не больше двадцати лет, но размеры внушали опасения. Я остановилась. Тем временем вся компания во главе с разговорчивым парнем покинула свой стол и подтянулась к выходу. В зале застыла тишина. И работники клуба, и посетители приготовились к просмотру шоу под названием «Похороны дурочки». Боюсь, придется разочаровать зрителей. Сегодня в программе произойдут значительные изменения.

Как известно, лучшая защита – это нападение. Едва разговорчивый парень приблизился на расстояние вытянутой руки, я быстро встала в боевую стойку и, закричав «Хаджиме!», сделала резкий выпад ребром ладони по шее противника. Толпа посетителей, не ожидавшая такого поворота событий, шумно выдохнула. Парень же осел на пол, потянув за собой еще одного молодчика. Девицы завизжали, а я поспешила закрепить позицию. Переместившись на полкорпуса влево, я нанесла серию ударов по противнику, стоящему полукругом. Парни один за другим попадали на пол. Толпа восторженно завопила. Молодчики наконец пришли в себя от неожиданности. По всему было видно, что они готовы к решительным действиям и через пару минут от меня останется мокрое место. Но тут произошло невероятное. Один из посетителей вдруг заорал: «Мочи их, братцы!» – и первым рванул на братков. Воодушевленная его примером, толпа бросилась вслед за ним. Не дав молодчикам возможности подняться с пола, толпа била их чем попало. Громила, до этого охранявший вход, бросился на выручку корешам. Я же устремилась к освободившемуся выходу, бросив на ходу бармену:

– Чего смотришь? ОМОН вызывай! Сейчас они вам тут все заведение разнесут!

Выскочив из клуба, я бросилась на поиски такси. На мое счастье, оно не укатило по другому заказу, и даже водитель сидел на своем месте. Распахнув заднюю дверь, я влетела в салон, резко захлопнула за собой дверь и бросила водителю:

– Гони!

Таксист оказался понятливый – дважды повторять не пришлось. Какое-то время мы ехали молча. Погони за нами не наблюдалось. Видимо, молодчикам было не до меня. Жаркие баталии, развернувшиеся в клубе, заставили их забыть первоначальные планы. Таксист внимательно смотрел в зеркало заднего вида. Удовлетворенный результатом, он произнес:

– Вроде никого. Что, дамочка, с местной братвой познакомилась?

– Познакомилась, – ответила я, – или они со мной.

– Теперь-то куда?

– В «Парадиз», – бросила я.

– Не нагулялась еще? – осуждающе произнес таксист.

– Выходит, не нагулялась.

Больше он вопросов не задавал.

Клуб «Парадиз» был полной противоположностью «Плазы». Респектабельное здание, вышколенные охранники, возле центрального входа – никакой шантрапы. Встретить такое заведение в заштатном городишке было делом немыслимым, но факт оставался фактом. Клуб «Парадиз» даже по самым строгим меркам не уступал своим столичным собратьям.

Прикидывая, каким образом в этом городе обзаводятся клубными картами, я направилась к охране. Завидев меня, парни подтянулись, готовясь выполнять свои трудовые обязанности. Лучезарно улыбаясь, я обратилась к одному из них, импровизируя на ходу:

– Дорогуша, не подскажешь, как мне Игоряшу увидеть?

– Какого Игоряшу? – спросил охранник.

– Ты что, первый день работаешь? Игоряшу не знаешь? – Я сделала вид, что возмущена его невежеством.

И попала в точку. Парень был новенький и до смерти боялся показать свою неосведомленность в делах клуба. Он помедлил с ответом, а потом выдал:

– В клубе он. Но нам не положено делиться такого рода информацией.

– Тогда сделаем вид, что ты мне ничего не говорил, – все так же лучезарно улыбаясь, произнесла я и прямиком направилась внутрь.

Как всегда, решительные действия сбили охрану с толку, и у меня даже не подумали потребовать клубную карту. Просто стояли и смотрели, как я, виляя бедрами, скрылась в недрах клуба. Это была неслыханная удача! После заварушки в «Плазе» ни на что подобное, честно говоря, и надеяться было невозможно.

Оказавшись в холле, я небрежным движением сбросила верхнюю одежду на руки подоспевшего швейцара и продефилировала в центральный зал. Здесь обстановка располагала к неспешным интеллектуальным разговорам. Приглушенный свет, спокойная, размеренная музыка, неслышные передвижения официантов между небольшим количеством столиков, отстоящих друг от друга на приличном расстоянии. И публика, поражающая воображение консервативностью нарядов. Я порадовалась, что не вздумала вырядиться во что-то вызывающее. Реши я прибегнуть к боевой раскраске, тут же привлекла бы к себе нежелательное внимание.

Навстречу мне спешил администратор. Я, включив все свое обаяние, обратилась к нему с просьбой:

– Милейший, отыщите мне столик в стороне от назойливых взглядов, я хочу побыть в уединении. Решила отдохнуть от назойливости поклонников моего таланта.

Расчет был на то, что администратор примет меня за скучающую актрису второго плана, желающую быть узнанной, но ни в коем случае не готовую показать это. Провинциальные курорты посещают как раз такие особы. Администратор был вышколен по первому разряду и отреагировал на мое заявление так, как я и рассчитывала. Дав знак следовать за ним, он поспешил в самый дальний конец зала, где располагались одноместные столики, отделенные от основного пространства невысокими перегородками.

Заняв один из столиков, я потребовала официанта. Тот не заставил себя ждать. Я заказала бокал шампанского и икру. Официант испарился и через три минуты вернулся с заказом.

– Скажите, милейший, – проговорила я, – ваше заведение посещают приличные одинокие мужчины, способные скрасить унылый вечер молодой девушки?

Официант утвердительно кивнул и движением глаз указал на столик, расположенный по диагонали от моего. За этим столиком сидел мужчина средних лет, пристально разглядывающий публику. По возрасту он не подходил на роль рассыльного Илюхи. Я изобразила на лице недовольную гримасу и капризно спросила:

– А более свежих экземпляров не водится?

Официант, еле сдерживая улыбку, произнес:

– Если вас интересуют более молодые джентльмены, вам следует перейти в зал «Дансинга».

– Тогда проводите меня туда, – согласилась я.

Официант вернул на поднос мой заказ и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Я последовала за ним. Администратор, наблюдающий за нашей беседой, двинулся было к нам, но, увидев успокаивающий жест официанта, остался на месте. Поднявшись за официантом на второй этаж, я прошла через звуконепроницаемую дверь и оказалась совсем в другом мире.

Здесь царила атмосфера непринужденности, характерная для современной молодежи, не обремененной необходимостью в поте лица зарабатывать себе на жизнь. Столики за ненадобностью отсутствовали. Все пространство занимала огромная танцевальная площадка, по размерам напоминающая футбольное поле. Такой эффект достигался невероятным количеством зеркал, заменяющих и стены, и потолок, и даже двери. Отыскав свободное место за барной стойкой, официант оставил мой заказ и удалился. Я же уселась поудобнее и принялась разглядывать разношерстную публику. Здесь никто не обращал ни на кого внимания, что было мне на руку. Я пыталась разглядеть в извивающейся под дикие звуки толпе молодого рассыльного. Но, как ни старалась, мне это не удалось. Чтобы сэкономить время, я обратилась за помощью к бармену:

– Илья сегодня в клубе? Что-то не могу никак разглядеть.

Бармен понимающе заулыбался:

– Здесь он, где же ему еще быть. Он ни одного вечера не пропускает. Да вы подождите пару минут. Сейчас музыка сменится, и он возле стойки объявится. «Боржоми» потребует.

И действительно, через пару минут бухающие звуки сменились медленной композицией. Толпа рассыпалась на парочки. Кое-кто направился к барной стойке. Бармен взглядом указал на высокого белокурого парня, пробирающегося между танцующими. Как только он оказался возле стойки, я подошла сзади и, тронув его за плечо, пропела бархатным голосом:

– Потанцуем?

Обернувшись, парень окинул меня оценивающим взглядом и, протянув руку, повел на площадку. Танцевать он умел! На какое-то время я даже забыла о цели своего визита, так хорош был мой партнер по танцу. Но почувствовав, что объятия парня становятся более настойчивыми, пришла в себя. И, обворожительно улыбнувшись, предложила:

– Может быть, найдем более уединенное место?

Не говоря ни слова, Илюха повел меня к выходу. Забрав верхнюю одежду, мы оказались на улице. Свежий зимний воздух слегка остудил парня. Он довел меня до своего автомобиля, усадил на заднее сиденье и занял место рядом. Разглядывая меня все тем же оценивающим взглядом, Илюха произнес:

– Откуда ты, красавица? Раньше я тебя в клубе не видел.

– Раньше я здесь и не бывала, – уклончиво ответила я.

– Давай знакомиться, что ли? – предложил он. – Меня Илья зовут.

– Татьяна, – произнесла я, порылась в сумочке и, достав красные корочки, предъявила ему: – Поговорим?

Парень дернулся, как от удара, и во все глаза на меня уставился. Я продолжала молчать. Илюха лихорадочно вспоминал, чем мог провиниться перед законом. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас бросится наутек. Но, справившись с эмоциями, он остался в машине и грубо спросил:

– Чего надо?

– Поговорить, – повторила я.

– Странный способ начинать разговор, – огрызнулся он. – О чем хоть речь-то?

– О твоем дополнительном заработке.

– О каком именно? Я человек разносторонний, и заработок у меня такой же.

– Я в курсе. Но сейчас меня интересует конкретный случай. Три дня назад гостинец Иде Леманн от Ведерникова передавал?

– Это старухе, что ли? Ну, передавал, и что? Правилами фирмы это не возбраняется.

– И сувенирчики из квартир адресатов прихватывать тоже не возбраняется?

– Какие сувенирчики?

– Брошь серебряную, например.

– Послушайте, вы! – перешел на официальное обращение парень. – Не знаю, что вам там наговорили, только я не по этой части. Я свои деньги честно зарабатываю. Чужого сроду не брал.

– А у меня другие сведения, – напирала я. – Ты последний у Иды в квартире был. А потом у нее брошь пропала.

– Постойте, да я же в тот раз даже в подъезд не заходил! На пороге ее встретил, пакет передал и уехал. Старуха, видать, свихнулась на старости лет, раз на честных людей наговаривает. У меня, между прочим, свидетель есть! – Парень аж подпрыгнул от радости. – Точно, есть свидетель! Я в этот день по заказам с самим шефом ездил. Он у нас в демократию играет. Время от времени сам на рассылку встает. В этот день моя очередь была с шефом работать. Мы весь день по городу вдвоем колесили. И к старухе вместе заезжали. Говорю же, правилами фирмы это не возбраняется. Лишь бы основную работу успевал делать.

– И ты уверен, что шеф подтвердит твои слова?

– А то нет! Чего бы ему врать? Я и телефон могу дать. Позвоните, сами убедитесь.

– Это уж непременно, – заверила я. – Давай телефон.

Парень продиктовал номер шефа, я записала и вышла из машины, предварительно предупредив Илюху, чтобы город не покидал. Так, для проформы. Мне было ясно, что Илюха к пропаже броши не имеет никакого отношения.