Глава 5
Прибыв к дому Стаса, я только сейчас вспомнила, что именно на сегодня назначены похороны и, скорее всего, сейчас все гости пребывают на кладбище. Осмотрев на всякий случай территорию двора и не увидев возле подъезда ни одной знакомой машины, я решила подождать, когда все вернутся, и отловить друзей парня прямо на улице. Подниматься в квартиру мне, прямо сказать, совершенно не хотелось, так как я понимала, что там меня сразу же усадят за поминальный стол и не выпустят до тех пор, пока я не съем все приготовленные по этому поводу перемены блюд.
На мое счастье, ждать пришлось не так уж и долго. Уже через полчаса к дому подъехал «Икарус», и из него стали выгружаться родственники жениха и невесты, одетые во все черное. Я торопливо покинула свою машину и, подойдя поближе, стала высматривать среди этих людей молодежь, то есть тех, кто бы мог оказаться друзьями Стаса. К сожалению, иного способа их отыскать у меня просто не было, так как ни у моего одноклассника Александра Хопинова, ни у свидетеля жениха сотовых телефонов не было.
Пока я так стояла и вертела головой, ко мне сзади кто-то подошел и, осторожно постучав кончиками пальцев по плечу, произнес:
— Здравствуй, Танюша.
Я обернулась и увидела перед собой Хопинова.
— Саша, какое счастье, что ты меня увидел, — не скрывая своей радости, по-дружески обняла его я. — У меня к тебе дело. К тебе и к друзьям Станислава. Не поможешь мне таковых отыскать?
— К сожалению, все его друзья разъехались по своим делам сразу после погребения, — произнес он. — Они люди рабочие, да и, сама понимаешь, молодежь не слишком-то жалует траурные мероприятия. Потом отдельно соберутся, простятся со Стасом.
— Понимаю, — кивнула я и тут же добавила: — Но хоть кто-то ведь остался, приехал сейчас сюда?
— Да, свидетель и еще один паренек. Вон они как раз из автобуса выходят, — ответил Александр.
Я торопливо обернулась назад и в самом деле увидела свидетеля Станислава Сергея Костромова. Сейчас он выглядел ничуть не лучше, чем в тот страшный день, когда все случилось. Под глазами у парня выделялись темные круги, щеки ввалились, как будто он сутки ничего не ел, лицо осунулось, словно он совсем не спал, а плечи опустились и делали его похожим на горбатого старика.
— Если тебе не сложно, позови этих двоих к моей машине, — попросила я Хопинова. — У меня к ним разговор.
— Хорошо, сейчас подойдем, — откликнулся мой старый друг и уверенным шагом направился к ребятам. Я же повернула к своей машине, планируя дождаться друзей жениха возле нее.
Вскоре все уже были в сборе и сидели в моей машине. Я коротко пересказала парням суть дела, то есть поведала о том, что после тщательной проверки выяснилось, что брат жениха ни при чем и теперь я буду проверять остальных гостей.
— Но ведь гостей было так много… — несколько неуверенно ответил на это мое заявление неизвестный мне пока парень.
Он был маленького росточка, с сильно выступающей вперед челюстью, ровным прямым носом, красивыми глазами и высоким лбом. Красавцем его назвать, конечно же, было нельзя, но и отталкивающего впечатления он тоже не производил.
— Да, много, но не все имеют отношение к убийству, — ответила я юноше. — К тому же я считаю, что самого убийцы среди приглашенных могло даже и не быть, вряд ли ведь он захотел бы любоваться на устроенное им самим зрелище. Вот именно по этому поводу я и хотела бы задать вам несколько вопросов. И прежде всего давайте попытаемся выяснить, были ли у вашего друга враги.
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — остановил меня Костромов.
Пришлось пояснить поподробнее. Я сказала, что думаю, что жених мог отдавать свой мобильник в ремонт и вернули его ему именно перед свадьбой, уже начиненным взрывчаткой. Или же кто-то просто подкупил кого-то из гостей, чтобы тот поменял аппарат. Тут со мной все согласились и даже приготовились отвечать на мои вопросы. Я не стала медлить и сразу спросила:
— Попытайтесь вспомнить, были ли у Стаса враги?
Ребята дружно пожали плечами и вопросительно переглянулись между собой, а потом Костромов ответил за всех:
— Лично я таких не помню.
— Я тоже, — поддержал его Алексей, а Хопинов только согласно кивнул на все это, тем более что он не настолько хорошо, как они, и не столь долго знал погибшего.
Первый раунд не удался, но я не отчаялась и снова спросила:
— И все же попытайтесь напрячь свою память. Может, здесь замешаны враги не сегодняшние, а давнишние. Ведь люди, как известно, бывают злопамятными и могут отомстить за что-либо и по истечении нескольких лет. Может, Стас говорил вам, что кого-то когда-то обидел, очень сильно унизил, избил?
Мужчины нахмурили лбы и принялись копошиться в своей памяти, ища в ней ответ на поставленный мной вопрос. Я терпеливо ждала результата. Наконец, после довольно долгого молчания, я услышала:
— Сейчас, сейчас… — Костромов, и это было видно, сильно напрягал память. Он даже заерзал на месте, как будто пытался проверить все, что только что начало вспоминаться. — Сейчас я все вспомню… Да, точно, избил. Вы верно сказали, Стас однажды избил в институте одного парня, и тот мог быть его врагом. Он как раз мог устроить взрыв и…
— Стойте, стойте, не спешите, — остановила я эмоциональный поток слов, полившийся из уст возбужденного Сергея. Я уже знала, что парень всеми силами желал помочь моему расследованию, но он явно до конца всего не проверял или же не знал, а потому и на сей раз все могло получиться точно так же, как и в случае, когда он назвал мне как возможного убийцу Андрея Лапина. — Не стоит обвинять в чем-либо каждого человека, которого ваш друг побил или обидел, это не совсем правильно, — заметила я ему. — Не каждый же будет за пощечину или синяк, поставленный ему в школе, мстить подобным способом. Для этого должна быть очень веская причина, такая…
— Такая, как у избитого Стасом парня, — теперь уже перебил меня Алексей. — Сергей правильно сказал — таким врагом мог быть тот парень. Ведь когда Стас подрался с ним из-за какой-то ерунды, он сломал ему ногу. А пацан тот, его Витьком звали, собирался сделать карьеру в милиции.
— Мы все учились в Школе милиции, — добавил Костромов, поняв по выражению моего лица, что я не совсем понимаю, при чем тут это.
— Так вот, — продолжил дальше Алексей. — Мечты Витьку пришлось оставить, ведь перелом был очень серьезный. Его в больницу положили, а потом признали негодным для подобной работы и отчислили из Школы милиции. Насколько мне известно, Виктор Стаса с тех пор просто возненавидел.
— Ну тогда другое дело, — согласилась с приведенными доводами я. А потом сразу спросила: — А вы знаете, где он сейчас, этот самый Виктор? Его адрес, фамилию?
— Нет, я с ним никогда не дружил и никаких отношений не поддерживал, — первым откликнулся Алексей. — Я несколько раз встречал его случайно, но довольно уже давно, а в последнее время он что-то затерялся совсем. Помню только, что фамилия у него Старчак.
— А вы? — обратилась я к остальным.
— Я тоже не в курсе, где он живет, — пожал плечами Костромов. — Не интересовался.
— Ну а я и подавно, — развел руками Хопинов. — Я тогда Стаса еще и не знал.
— Понятно, — вздохнула я. — Значит, придется мне искать парня самой. — Ну, а других врагов у Станислава не имелось? Может, еще кого вспомните? — спросила я на всякий случай.
Все с минуту подумали, а потом отрицательно закачали головами. Выходило, что в роли подозреваемого у меня теперь только один человек, бывший однокурсник погибшего Стаса по Школе милиции.
Поблагодарив ребят за помощь, я попрощалась с ними и, как только они отправились в дом, достала свой сотовый и стала звонить Кирьянову. Володя снял трубку буквально сразу. Я поприветствовала его и с ходу поинтересовалась:
— Ну что, нет для меня никаких новостей?
— Это ты по поводу того дела со взрывом? — уточнил Киря и, получив мое подтверждение, сразу сообщил: — Вдобавок ко всему известному выяснили только то, что трубка действительно взорвалась в руке жениха. Но тебе это, наверное, еще с самого начала известно было. В остальном все пока глухо.
— Я так и думала, — вздохнула я и тут же спросила: — Можешь помочь мне найти адресок одного человека?
— Диктуй данные, — без лишних вопросов отозвался Киря.
Я быстренько назвала ему все, что мне было известно о Старчаке, а это было не так уж и много, и спросила:
— Ничего, что без отчества?
— Как-нибудь разберемся, — отозвался Володька и, спросив на всякий случай, не надо ли мне чего еще, отключился.
Я отложила телефон в сторону и задумалась, что делать дальше. Пока иных версий и подозреваемых, кроме хромого парня, у меня не было, а Киря сумеет разузнать про него что-то не раньше чем через час. Впрочем, я могу как раз заскочить к себе домой, перекусить и хоть немного отдохнуть. Не весь же день гонять по городу, как ошалелая, да еще голодная. Точно, так я и сделаю.
* * *
Не успела я даже как следует насладиться выдавшимися минутками отдыха, как позвонил Киря и сообщил, что нужного мне субъекта он обнаружил. Я обрадовалась, да не тут-то было.
— Он мертв, — «обрадовал» меня Киря как ни в чем не бывало.
— То есть как это мертв? — не сразу поверила услышанному я.
— Как обычно, — откликнулся Володька. — Умер от белой горячки. Видать, пил безбожно. Такое сейчас не редкость.
— А ты уверен, что это именно тот человек, который мне нужен, а не какой-нибудь другой? — на всякий случай решила уточнить я.
— Уверен. Тем более что Старчак Виктор в Тарасове нашелся лишь один, возраст двадцать шесть лет, как ты и сказала. Так что все сходится.
— Да, похоже, сходится, — теперь уже согласилась я. — Ну что ж, спасибо за информацию, если понадобится что-то еще, позвоню.
— Ладно, — отозвался Киря и сразу отключился.
Я тяжело вздохнула и погрузилась в раздумья. Такого поворота событий, честно говоря, я не ожидала. Хотя, с другой стороны, может, прости господи, оно и к лучшему, что Старчак умер, лишнее время не придется тратить на проверку ненужных людей, так что мне это даже на пользу. Что ж, тогда надо переключаться на остальных гостей. Прекрасно понимая, что кто-то мог подменить телефон только в том случае, если все время находился возле жениха или часто забегал в его комнату, я решила было попробовать позвонить Лапиным и попросить к аппарату Хопинова, чтобы дать ему задание выяснить подробности.
Но потом немного подумала и поняла, что все это бесполезно, так как заходить в комнату мог кто угодно, хоть за день до свадьбы, хоть за пять минут до нее, и ничего уже выяснить не удастся. И виновные, и даже ни в чем не виновные люди, лишь бы отвести от себя подозрения, будут отпираться и сваливать все друг на друга, так что я только время зря потрачу. Пришлось смириться с мыслью, что проверить гостей подобным способом, как, впрочем, и любым другим, не удастся. Не могу же я начать лазать по их сумкам и пиджакам в поисках точно такого же, как был у Стаса, телефона. У меня и права никакого нет, да и чуть ли не у каждого второго может оказаться «Nokia», ведь это весьма популярный в народе мобильник.
Сделав себе еще одну чашечку кофе, я принялась прокручивать в голове другие возможные варианты, но ничего интересного не приходило в голову. В конце концов я совсем отчаялась, но тут как-то сама собой пришла шальная мысль: а что, если убить хотели невесту? А так как сотового телефона она не имела, решили воспользоваться женихом, к тому же это позволяло прекрасно отвести от себя подозрение и перекинуть его на родственников и друзей жениха. После некоторых размышлений мысль показалась мне уже не такой шальной и безнадежной, как сначала, и я сразу прицепилась к ней, принявшись все тщательным образом анализировать.
Итак, то, что убийца — человек очень осторожный и умный, ясно с самого начала. Следовательно, от него можно ожидать и того, что он позаботился и о собственном алиби, например, сделал так, чтобы все, включая гостей и милицию, думали, будто убить пытались Станислава Лапина, а не его невесту. Весьма хитроумный ход. Так что подобную версию отбрасывать никак нельзя, а потому я должна попытаться выяснить, могли ли быть у кого-то причины убивать Алену Скрябину, невесту Стаса. Если окажется, что могли, придется порыться в истории ее жизни поактивнее и повнимательнее.
Придя к такому выводу, я решила переключиться с проверки родственников жениха на проверку родственников невесты. И первым делом планировала поговорить с сестрой девушки — Наташей. Насколько мне было известно, Наташа была старшей, и они вместе с Аленой снимали в Ленинском районе квартиру, живя отдельно от родителей. Об этом мне рассказал еще до свадьбы Александр Хопинов, расхваливая обеих девушек, которые, как он считал, совершенно правильно делали, что жили подальше от родителей, полностью самостоятельно.
Не зная ни адреса, ни телефона девушки, я вынуждена была снова побеспокоить Хопинова, позвонив ему прямо в дом к Стасу. Хорошо еще, что никто не стал уточнять, зачем и кому он понадобился, и мне буквально сразу пригласили его к телефону.
— Саша, привет, это опять я, — поздоровалась я со своим одноклассником. — Ты случайно не в курсе, где проживала невеста Станислава? Не знаешь ее адрес?
— Знаю. А что, нужен? — в свою очередь спросил он.
— Очень нужен, — обрадовавшись, откликнулась я. Александр продиктовал данные, а потом добавил:
— Могу еще и телефон дать, если нужен.
— Давай, — согласилась я.
— Тогда записывай…
— Спасибо, — поблагодарила я друга и собралась было отключиться, но он задержал меня, спросив:
— Не напала еще на верный след?
— Нет, очень сложное и запутанное дело, сам видишь, — ответила ему я. — Но стараюсь, как могу.
— Удачи, — пожелал Александр и отключился.
Я же не стала убирать телефон далеко, а решила прямо сейчас позвонить сестре девушки, узнать, дома ли она вообще и может ли меня принять и ответить на вопросы. Заявляться вот так, без приглашения, в данном случае было не совсем красиво и уместно, так что приходилось вспоминать о правилах хорошего тона. Набрав только что записанный номер, я прослушала несколько длинных гудков, а когда услышала какой-то шип, поняла, что трубку сняли.
— Здравствуйте, это квартира Скрябиных? — на всякий случай уточнила я.
— Да, — ответил мне тихий, расстроенный женский голосок. И тут же спросил: — А кто это говорит?
— Вы меня не знаете, — пояснила я. — Я Татьяна Иванова, частный детектив. Занимаюсь расследованием убийства Станислава Лапина и Алены Скрябиной, — пояснила я. — Могу я с вами по этому поводу поговорить?
— К сожалению, нет, — не задумываясь, ответила мне девушка. — Я еще не пришла в себя, и вам лучше расспросить об Алене ее подруг. Я не могу сейчас спокойно на эту тему беседовать, вы должны меня понять.
— Да, я вас прекрасно понимаю, — согласилась с девушкой я, только сейчас сообразив, что Наталья вроде бы как должна быть на похоронах, а не у себя в квартире. Но особого значения этому придавать не стала, решив, что девушка уже успела оттуда вернуться и теперь горевала в одиночестве, вдали от всех. — А вы не могли бы дать мне адреса ее подруг или хотя бы их телефоны? — попросила я следом.
Наталья что-то тихо ответила мне, затем отошла от телефона и вновь взяла трубку только спустя пару минут. Но зато теперь она сразу сказала:
— Записывайте.
Я схватила первое, что попалось под руки: свой старый блокнот и какой-то цветной карандаш, давно валявшийся на газете с недоразгаданными кроссвордами, и принялась черкать диктуемые адреса и телефоны. После того как все записи были сделаны, я предприняла еще одну попытку договориться о дальнейшей встрече, сказав:
— Я надеюсь, что, когда вы придете в себя и вам станет лучше, мы все же сможем с вами немного побеседовать по поводу вашей сестры. Вы как, согласны?
— Я… я не знаю. Я вообще ничего не понимаю, ничего не знаю, я… Я так устала… — Вслед за этим наш разговор прервался — Наталья повесила трубку.
Я посочувствовала бедной девушке, потерявшей самого близкого человека на свете, человека, с которым она проводила куда больше времени, чем с родителями, человека, которому, наверное, доверяла больше, чем подругам и друзьям. Ее можно было понять. Пожалуй, я бы и сама вела себя точно так же и чувствовала себя так же, если бы с кем-то из моих подруг случилось подобное. Ну а сестру мне бог не подарил, наверняка заранее зная, какому опасному и сколько времени и сил отнимающему труду я решу себя посвятить.
Имея в наличии несколько телефонов, я попыталась позвонить по ним, но моя попытка не увенчалась успехом — ни к одному телефону никто не подходил. Оставалось надеяться только на то, что те двое, что телефонов не имели, окажутся дома и я смогу с ними побеседовать.
Убрав со стола грязную чашку из-под кофе, я сполоснула ее, закинула на плечо сумочку и покинула свою квартиру. Оказавшись на улице, села в свою машину и, глянув на записи, отправилась на поиски одной из подруг Алены. Некая Лидия Ступина жила в моем районе, так что до нее мне было ехать не так уж и далеко. А учитывая еще и то, что я хорошо знала свой район, путь до ее дома занял у меня не более пятнадцати минут, и вскоре я уже стояла перед металлической дверью и с усилием давила на маленький звонок.
Минуты через две после этой процедуры мне открыла дверь молоденькая совсем девушка, и я сразу поняла, что на этот раз мне повезло — я наткнулась как раз на ту особу, что мне и была нужна. По моим прикидкам, девушке было не многим более двадцати, хотя выглядела она так наивно, что тот, кто плохо разбирается в людях, дал бы ей лет шестнадцать. Волосы у девицы были темные, немного волнистые у висков. Лидия заплетала их в тугую косу, явно избавляя себя таким образом от лишних хлопот и проблем с прической, особенно в ветреную погоду.
Что же касается лица, то оно требовало особого, отдельного разговора, так как было очень необычным и совершенно нестандартным. Глаза у девушки казались очень глубоко посаженными, хотя на самом деле на них просто сильно нависали веки, немного припухшие от природы. Ресницы, обрамлявшие глаза, были длиннющими и загнутыми вверх, нос маленьким и аккуратным, а губки припухшими, словно после частых поцелуев. Одним словом, девушка была невероятно привлекательной, хотя ее красота и была слегка кукольной и ненатуральной. Я так засмотрелась на ее интересное лицо, что не сразу и сообразила, что нужно бы что-то сказать. И я просто спросила:
— Вы Ступина Лида?
Девушка, удивленно глядя на меня, кивнула и поинтересовалась:
— А вы кто такая?
Я представилась и коротко сообщила о причине своего посещения.
— Ну что ж, тогда проходите, — буднично сказала девушка и отошла в сторону от двери, освобождая мне проход.
Я прошла мимо нее, отметив про себя, что и фигуркой бог эту красотку не обделил. Я оказалась в очень уютной и со вкусом обставленной квартире, которую даже и описывать не стану, так как это заняло бы слишком много времени. Скажу только, что все здесь гармонично дополняло друг друга и подчеркивало такое качество хозяев, как стремление к постоянству.
Сев в мягкое кресло, на которое указала мне красотка Лида, я тихонечко откашлялась и, решив не ходить вокруг да около, напрямую спросила:
— Вы слышали, что случилось с вашей подругой? Ну да, наверняка слышали, раз не удивились, когда узнали, что я частный детектив.
Девушка кивнула.
— Что ж, тогда, пожалуйста, расскажите мне о вашей подруге. О том, какая она была, какими чертами характера обладала, одним словом, все, все, все. Можете это сделать?
— Постараюсь, — ответила приятным голоском девушка. Затем тяжело вздохнула и, с минуту помолчав, начала рассказывать: — Алену я знаю давно, еще со школы. Ничего плохого о ней не скажу, хотя недостатки найти можно в каждом. Многие почему-то считали Алену замкнутой, но я думаю, что она скорее просто была задумчивой, погруженной в себя. Общалась она со всеми достаточно легко, но слишком уж сильно ни с кем не дружила.
— То есть вы хотите сказать, что настоящих подруг она не имела? — уточнила я.
— Да, у нее все были просто знакомыми.
— Но кто-то же был для нее объектом для подражания, тем человеком, с которым она всем делилась? — не совсем поверила в сказанное я. — Может, мать или сестра?
— Скорее сестра, — уверенно ответила Лида. — О ней она всегда отзывалась с восторгом. Я никогда не слышала, чтобы Алена хоть что-нибудь сказала о сестре плохого. Если честно, то я даже думаю, что она ей немного завидовала.
— Завидовала? — переспросила я. — В чем именно?
— Ну в том, что та всегда хорошо училась, ее приглашали участвовать во всей школьной, а потом и училищной самодеятельности, она прекрасно пела, танцевала. Ну и парни ей попадались лучше, чем Алене.
— А Алене что, попадались плохие? — зацепилась за эту фразу я.
— Ну, как плохие… — пожала плечами Ступина. — Это с какой стороны посмотреть. К тому же она их сама выбирала. Никто же не виноват, что ее все время тянуло к каким-то там типам, ничего собой не представляющим. Один даже некоторое время преследовал ее, утверждая, что влюблен без памяти. Это как раз перед свадьбой было, такой ужасный тип, то ли рэпер, то ли рокер.
— Расскажите о нем поподробнее, — попросила я, предположив, что столь настойчивый парень вполне может оказаться причастным к смерти Алены.
— А что про него рассказывать? Я его видела пару раз — страшный, волосатый, лохматый. Весь в железках и на мотоцикле. Алену считал своей собственностью, даже пару раз бил, я видела у нее синяки. Хотя она и не признавалась, что это его рук дело.
— А когда Алена стала встречаться со Стасом, как повел себя этот парень? — снова спросила я.
— Взбесился, конечно, — со вздохом произнесла девушка. — Все грозился его убить. Рассекал на своем мотоцикле возле его дома, но делать ничего не делал, потому что вообще-то слабак. Мы с Аленой вместе однажды застукали его у дома Стаса, когда прогуливались, так они долго ругались. Она сказала, что видеть его не хочет, что он никчемный и ни на что не способный тип, отброс общества. Он тоже что-то орал, но я сильно не вникала, это были их разборки.
— Вспомни, он в тот день не угрожал ей или ему? — попросила я, предположив, что парень мог убить молодых из ревности.
— Угрожал, скорее всего, — не совсем уверенно ответила Ступина. — Но я не слушала. Не люблю слушать, когда ругаются.
Прямо в квартире девушки, решив сразу же заняться проверкой этого типа, я поинтересовалась у Лиды, где можно найти того волосатого оболтуса и как его зовут, а в ответ услышала:
— Зовут его Иваном, фамилия Фомин. Отирается чаще всего в баре «Железный конь», это их излюбленное место.
Поблагодарив девушку за беседу, я покинула ее квартиру, вернулась в машину и сразу же направилась на поиски бара. Пока Фомин был единственным подозреваемым в убийстве молодых, подходящим по всему, что мне стало о нем известно.
К тому моменту, как я отыскала бар «Железный конь», на улице стемнело и одновременно с закатом, только с противоположной стороны, на небе появилась полная луна. Я остановила машину на небольшой автостоянке, пока еще полупустой, и внимательно посмотрела на вывеску бара. Вывеска оказалась довольно впечатляющей, учитывая, что представляла она собой целый мотоцикл, укрепленный на покатой черепичной крыше и украшенный множеством всяких прибамбасов.
В один миг сразу стало понятно, какой контингент обычно собирается в этом заведении и чем он там занимается. Это были байкеры. Днем они ничем не отличались от обычных людей, учились, работали, занимались спортом и тому подобными вещами, а вот по вечерам выгоняли из гаражей своих навороченных «коней» и мчались сюда. Пили пиво, болтали, устраивали гонки и соревнования, в общем, отрывались по полной. Стало быть, Фомин также был байкер, раз чаще всего его можно встретить именно тут.
Я посмотрела на часы. До того момента, как байкеры начнут собираться у бара, оставалось, наверное, полчаса. Чтобы не тратить время зря, я покинула машину и пошла за сигаретами. Магазин оказался по соседству с баром. Едва я в него вошла, как старенький седоволосый продавец многозначительно покачал головой и произнес:
— Зря вы, девушка, свою машину на эту стоянку поставили. Сейчас понаедут эти охламоны, потом забрать не сумеете.
— Ничего, как-нибудь справлюсь, — ответила я, про себя же подумав, что старик совершенно прав и следовало бы отогнать мою «девяточку» в более безопасное место, от греха подальше.
Купив свои любимые сигареты, я торопливо вернулась к машине и успела как раз вовремя, так как вокруг нее первые подъехавшие байкеры начали уже устанавливать свои навороченные мотоциклы. Я села за руль, завела машину и отъехала от бара, сочтя гораздо более безопасным местом маленький дворик, расположенный через квартал от него.
Обезопасив таким образом свою машину, я снова вернулась к бару «Железный конь», у которого уже толпилась кучка лохматых мужиков, одетых в кожаные штаны, некоторое подобие американских курток с нашивками в виде орлов на всю спину, а также высокие сапоги со шпорами. Все они что-то весело обсуждали и очень громко смеялись, привлекая этим самым внимание прохожих.
Я попыталась на глаз определить, кто из них мог бы быть Фоминым. Но очень быстро поняла, что ничего у меня не выйдет, так как практически не имею понятия, как парень выглядит. Похоже, придется поинтересоваться о нем у его же собственных дружков. Немного подумав, я поняла, что если начну что-то спрашивать, то таким образом могу себя сразу же выдать, а потому пока решила не торопиться и просто понаблюдать за ребятами в надежде, что нужный мне парень сам как-то проявит себя, начав хвалиться или что-то рассказывать. Так, собственно, все и вышло, но не буду забегать вперед.
Чтобы не слишком «светиться», я снова пошла в тот же магазин к старичку и спросила, не найдется ли у него одежды, похожей на униформу байкеров. В ответ услышала:
— А почему только похожей? Я тебе прямо ее, родимую, вместе с мотоциклом дать могу. Сам когда-то увлекался.
— Ну, если не жалко, — улыбнулась я нежадному дедку.
Тот быстренько куда-то сбегал и выволок мне кожаные штаны, правда, чуть большего размера, чем мой, а также курточку и сапоги. Сапожки оказались в самую пору, как, впрочем, и курточка. Что же касается мотоцикла, то пока за ненадобностью я от него отказалась.
Быстро переодевшись во все предоставленное, я немного подправила свой макияж и, выслушав массу комплиментов в свой адрес от словоохотливого и явно падкого на слабый пол деда, покинула его магазин. Затем дошла до бара, преспокойно проникла внутрь, не привлекая к себе ничьего внимания, и заняла свободный столик. Ну а чтобы уж совсем не отличаться от других, заказала пиво и стала вертеть головой по сторонам.
Вокруг меня стоял густой тяжелый дым и мерзкий запах пивного перегара. Впрочем, к последнему я очень быстро привыкла и увлеклась изучением присутствующих и подслушиванием их разговоров. Сначала ничего интересного моими ушками не улавливалось. Парни обсуждали свои навороченные мотоциклы, которые они лично собрали чуть ли не из того, что нашли на свалке, иногда разговор перескакивал на какой-то недавно прошедший фестиваль байкеров и более ничего. Но вот наконец какой-то сорванец заговорил о какой-то девушке. Я напрягла слух и даже немного подалась вперед.
— Да, красивая была стервочка, очень красивая… — полупьяным голосом во все горло произнес сидящий за соседним столиком ко мне спиной тип. Так же, как и остальные, он был одет в кожаную куртку и штаны, носил длинные волосы.
— А почему была? — чуть менее пьяным голосом, без особого интереса, поинтересовался парень, сидевший рядом с ним.
— По-по-чему была? — еле ворочая языком, но все же продолжая лакать пиво, ответил парень. — А потому что т-теперь ее нет. Бум, и нет!
Он сделал несколько глотков из своей кружки и как-то болезненно засмеялся. Когда же сумел сдержать себя и снова стал серьезным, спросил у своего собеседника:
— Хочешь, расскажу, как ее… того…
— Валяй, — равнодушно откликнулся тот.
Расслышав следующие несколько слов, я поняла, что нашла того, кто мне нужен. Это и был Фомин. Кроме него, вряд ли здесь кто-то еще знал о том, что Алену разорвало на куски на собственной свадьбе. Причем парень об этом не только знал, но как бы даже и немного радовался, что казалось мне довольно странным, а потому я продолжила свое подслушивание.
— Что-то я тебя не пойму. Тебе что, ее и не жаль совсем? — выслушав рассказ Фомина, спросил его приятель. — Девица-то вроде бы как погибла…
— Верно говоришь, — подтвердил свои слова Иван, а потом сразу добавил: — Только это ей по заслугам.
— Как это? — не успокаивался теперь уже заинтересовавшийся собеседник Фомина.
— А так. Бросила она меня, — как на духу, обидчивым голосом выпалил мой подозреваемый.
— И что с того? — не понял его парень. — Мало ли кого бросают, так что ж теперь, смерти всем сразу желать?
— Ты не понимаешь, — замотал своей рыжей, лохматой и какой-то сальной головой Иван. — Я ведь ее любил… Все ради нее делал, все! А она взяла и вышла за другого. Зачем тогда, спрашивается, со мной встречаться надо было, за нос меня водить? Просто поиграть хотела? Так ей теперь и надо! — подвел итог парень. — Правосудие, оно всегда торжествует, вот и ей наказание за то, что людей обманывала.
— Жестокий ты, Ванька, — досадно вздохнул курчавый и, сделав глоток пива, демонстративно отвернулся в сторону.
— Так ты это что, на ее, что ли, стороне, значит? — принялся возмущаться перебравший субъект. — Тебе, значит, ее жалко? А меня нет? У меня, может, сегодня тоже горе. Ее ведь хоронят, вот я и пью. И буду пить! А ты — еще друг называется! — даже поддержать меня в этом не хочешь. Нет, ты за кого?
Фомин вскочил со своего стула и принялся орать на весь бар.
Но, как и везде, быстренько нашлись люди, которые аккуратно подхватили его под белы рученьки и вывели прочь, подышать воздухом и немного проветриться. Как ни странно, друг Фомина тоже пошел за ним, явно побоявшись оставить Ивана одного — кабы куда не влип или чего не натворил. В конце концов к тому моменту, когда и я смогла покинуть насквозь прокуренное заведение, дружки уже сидели в обнимку прямо на бордюре, рядом со своими мотоциклами, и о чем-то тихо беседовали.
Когда мне удалось увидеть пьяного болтуна в лицо, я невольно в нем разочаровалась — сзади он смотрелся куда интереснее. А спереди оказалось, что Фомин жутко конопат, с густыми бровями и светлыми глазами. Губы у парня были длинными, тонкими и какими-то кривыми, отчего рот походил на неровную полоску. А уж про подбородок и вовсе говорить не приходилось: он у него просто сливался с шеей, как у старого, обрюзгшего уже деда. Обычно у молодых весьма редко увидишь, чтобы подбородок мало выступал на лице, но, как видно, и такое все же встречается.
Я отошла в сторону и, спрятавшись за круглым афишным столбом, стала размышлять, как быть дальше. Наблюдать за Фоминым больше не было никакого смысла, так как все, что мог, он уже выболтал, а завтра проспится и пойдет себе спокойненько на работу. Ну а так как мне-то все же нужно вытянуть из него всю правду, то проще всего, наверное, будет его где-нибудь отловить, пока он в невменяемом состоянии, и поговорить по душам, как я умею. Впечатления крутого парня этот байкер не производит, так что бояться мне в данном случае совершенно нечего.
Определившись с дальнейшими действиями, я стала ждать, когда ребятки расстанутся и каждый отправится в свою хибару, но не тут-то было. Расходиться в такую рань — было начало одиннадцатого вечера, — похоже, никто из них не собирался. Но и без дела сидеть мальцам, видно, тоже не хотелось, а потому они решили пока поиграть. А сие означает — погонять на своих «железных конях» наперегонки прямо по этой улице. Благо людей на ней уже почти не осталось.
Вскоре гонки и в самом деле начались. Точнее, некое их подобие, так как оба дружка больше виляли да цеплялись ногами за тротуарные оградки, нежели могли спокойно их объехать. Впрочем, кажется, такая своеобразная езда им даже нравилась, так как оба они гоготали во все горло, как ошалелые, и что-то кричали на своем жаргоне. Я не стала наслаждаться столь живописным зрелищем, а пошла в соседний магазин, чтобы вернуть старику его одежду, переоблачиться в свою и приготовиться к дальнейшей работе. Так и время быстрее пролетит, и может, как раз эти чертовы байкеры немного подустанут и решат поехать домой, а я как раз буду готова.
Неторопливо переодевшись в маленьком магазинчике, я мило побеседовала с дедулечкой, удовлетворив его старческое любопытство каким-то прямо на ходу выдуманным рассказом о пылающем любовью девичьем сердце, а потом вышла на улицу. И тут меня что-то дернуло, и я едва не упала прямо на асфальт, не сразу поняв, что произошло, тем более что после освещенного магазина на улице казалось темно, хоть глаз выколи. И только спустя пару минут я сообразила, что у меня украли сумочку. Причем не кто бы то ни было, а Фомин. Именно он, проезжая мимо меня на мотоцикле и явно устав от обычного катания, решил развлечься, а потому, оказавшись напротив меня, резко выхватил у меня сумочку и помчался прочь с радостным криком. Я буквально взъярилась от такой наглости. И, ни минуты не размышляя, со всех ног бросилась догонять этого оболтуса, веля ему сейчас же отдать мне мои вещи.
Парня же мое поведение только позабавило, и он, немного сбавив скорость, стал просто-таки издеваться надо мной, виляя по дороге на метр впереди меня. Поняв, что так мне его не догнать, я резко развернулась и рванула в подворотню, как раз туда, где была оставлена моя машина. За несколько минут домчавшись до нее, я торопливо завела свою «девяточку» и, надавив на газ, вынырнула на то же место, с которого только что исчезла. Никак не ожидавшие увидеть меня снова парни, а байкеры уже успели сгруппироваться и теперь совали нос в содержимое моей сумочки, в первые мгновения остолбенели и не знали, что делать. И лишь когда до них дошло, что я еду прямо на них, схватились за руль своих мотоциклов и рванули с места, причем в разные стороны.
Какие же они были наивные! Естественно, я погналась за тем, кто мне был важнее, — за тем, кто и стащил у меня мою сумочку, то есть за Фоминым, а уж друг его мне был, прямо сказать, по барабану. Выжимая из машины все, что только было возможно, я ни на метр не отставала от Ивана, все время держа его в поле своего зрения и поставив перед собой цель во что бы то ни стало поймать рыжего охламона и где-нибудь зажать. Конечно, мотоцикл и машина — две совершенно разные вещи, мотоциклом манипулировать куда легче, да и проехать можно там, где моей «девяточке» ни за что не проскочить, но все же меня спасало то, что я отлично знала город и все проулки с переулками.
Так что ускользнуть от меня парню все никак не удавалось.
Через полчаса гонок и, похоже, уже порядком протрезвев и поняв, что я от него так просто все равно не отстану, Фомин решил выбросить мою чертову сумку и вернуться обратно к бару. А там уж наврать приятелям с три короба, как ловко он меня обошел. Только он понятия не имел, что мне не столько была нужна сама моя сумка, хотя я ею очень дорожила, сколько беседа лично с ним. А потому сумку, брошенную мне бывшим ухажером Алены Скрябиной прямо на капот, я, конечно, достала, причем даже не вылезая из машины, хоть и рискуя сломать себе шею, но преследовать парня все же не перестала. У того сдали нервы, и он, обернувшись назад, громко закричал:
— Что тебе надо, ментура поганая? Я же отдал твою сумку!
«Ага, значит, удостоверение-то мое пареньки уже увидели, — усмехнулась про себя я, только теперь поняв, почему мое преследование парня не особо радовало, он не смеялся, не прикалывался, а действительно старался удрать. — Вот так-то вот, нечего было на рожон лезть».
Ничего не ответив своему подозреваемому, я чуть усилила давление ноги на педаль газа и тихонечко стукнула бампером машины по заду мотоцикла Фомина. Тот перепугался до смерти и тут же принялся вилять по дороге, как заяц по полю. Я же, в свою очередь, почему-то начала про себя прикалываться.
«Ну что, голуба, не нравится? А ты думаешь, тем, у кого ты сумки тягаешь, твои забавы нравятся? Ух ты, как мы завиляли, прямо как уж хвостом. Зря стараешься, от меня все равно не уйдешь! Это я тебе говорю, частный детектив Таня Иванова. Лучше сдавайся сам, меньше проблем будет. Да и бензин сэкономишь, а то прокатал небось уже полбака».
Не успела я подумать про бензин, как заметила, что мотоцикл Фомина вдруг резко заглох. Парень упорно делал попытки завести его на ходу, но у него ничего не получалось. Я победно усмехнулась и надавила на тормоза.
