Глава 8

Адрес Ольги Филимоновой мне был известен. Не зря же я просматривала регистрационный журнал в кабинете Костина.

Довольно быстро я доехала до летного городка и без труда отыскала нужный дом. Однако, несмотря на позднее время, девушки дома не оказалось. Я усердно жала на кнопку звонка, даже несколько раз постучала по деревянной двери, но никто мне не открыл. Спустившись во двор, я вычислила на втором этаже Олины окна. Там было темно.

Утомительное ожидание в машине тоже не дало никаких результатов.

Почувствовав, что засыпаю, я прекратила дежурство. В конце концов, пока ничего не случилось. По крайней мере, я на это надеялась. Но завтра будет новый день, будут новые вопросы и ответы. Как ни крути, а утро вечера мудренее.

Вернувшись домой и разогрев приобретенную в супермаркете готовую еду, я почувствовала себя совершенно разбитой, поэтому быстро поужинала и сразу отправилась спать.

Спала я ужасно, постоянно просыпалась, то вспоминала разговор в Залесье и видела перед собой злое, перекошенное лицо Прохоровны, то представляла счастливую Александру, не желавшую даже думать, что ее вновь обретенная дочь может быть преступницей.

Несмотря ни на что, утром я проснулась полная решимости и оптимизма. Аромат свежесваренного кофе, заполнивший помещение, и чашка этого волшебного напитка придали мне новые силы.

На улице заметно похолодало. По-видимому, наступил конец бабьему лету, и так изрядно затянувшемуся.

Я влезла в джинсы, надела свитер; чтобы волосы не мешали, протянула их сзади в отверстие бейсболки, перекинула через плечо небольшую спортивную сумку и отправилась на стоянку.

Сегодня мне обязательно нужно встретиться с Ольгой Филимоновой. Но сначала придется заехать в педагогический институт и уточнить, закончились ли уже соревнования, в которых девушка якобы принимала участие, где и когда именно они проходили.

У вахтерши, торчавшей на проходной института, я узнала, как пройти на кафедру спортивных дисциплин.

— На второй этаж, — буркнула уставшая дежурная.

Я уже ступила на лестницу, когда опомнившаяся женщина прокричала мне вслед:

— А вам кого? Вы что хотели-то?

— Я из газеты. Интервью у спортсменов буду брать, — соврала я и поспешила на второй этаж.

Студентов в коридоре почти не было, наверное, лекции в начале учебного года им еще не успели надоесть.

Первое, что бросилось мне в глаза, — это Доска почета с цветными фотографиями студентов, отличившихся в учебе и спортивных достижениях. В нижнем ряду я увидела портрет симпатичной темноволосой девушки. «Филимонова Ольга, 2-й курс», — прочла я внизу. Именно она-то мне и была нужна.

Слева от доски находился кабинет преподавателей. Я постучала в дверь и заглянула в комнату. Две дамы наводили марафет перед крошечными косметическими зеркальцами. Увидев меня, та из них, которая подкрашивала губы ярко-алой помадой, театрально улыбнулась и двинулась мне навстречу.

— Добрый день. Это вы журналистка?

И зачем я только ляпнула вахтеру такую чушь? Сорока тут же разнесла новость, позвонив по внутреннему телефону! Когда же я научусь держать язык за зубами? Чувствую, что добром мой обман не кончится. Сейчас эта мадам попросит показать удостоверение журналиста, которого у меня нет и в помине.

— Ну, вообще-то я начинающий журналист, стажерка-практикантка. Если честно, здесь, в институте, я должна выполнить свое первое задание — взять интервью.

— Ничего страшного. Все мы когда-то начинали, — покровительственным тоном произнесла дамочка. — А вы, наверное, еще студентка и пытаетесь устроиться на работу?

— Да, — закивала я в знак согласия.

— Меня зовут Лидия Федоровна Спицына, я заместитель декана по воспитательной работе. А это — Марина Юрьевна, старший преподаватель кафедры.

— Очень приятно, Татьяна, — умышленно опуская фамилию и отчество, представилась я.

— Присаживайтесь, Таня, — вступила в разговор Марина Юрьевна. — Так из какой же вы газеты?

— Пробую сработаться с Захаровым из «Тарасовских вестей», — ответила я, потому что фамилия главного редактора неожиданно всплыла в моей памяти.

Несколько дней назад я слышала его выступление по местному радио. Речь шла о рентабельности и выживаемости современных изданий и о всяческой чернухе, заполняющей полосы газет. Дотошная ведущая задавала провокационные вопросы относительно подборки материала и демонстративно давала понять, что люди сыты по горло криминалом, терактами и катаклизмами. Захаров подготовился к встрече капитально, на каждый вопрос давал достойный ответ, признался, что придумал принципиально новую концепцию подачи информации, которая будет заряжать читателей положительными эмоциями и давать уверенность в завтрашнем дне. В конце встречи редактор «Тарасовских вестей» объявил конкурс среди начинающих специалистов на замещение вакансии внештатного журналиста газеты.

— Так вы, наверное, участвуете в конкурсе? — заинтересованно спросила Марина Юрьевна, осведомленная в данном вопросе.

— Да, — скромно ответила я.

— О чем будет ваша статья? — спасла меня от дальнейших расспросов старшего преподавателя доброжелательная Лидия Федоровна.

— Я с удовольствием написала бы о спортивных достижениях студентов вашего факультета и профессионализме преподавательского состава. Мне известно, что сейчас проходят областные соревнования студентов-легкоатлетов. Хотелось бы осветить эту тему — где проходят соревнования, сколько продлятся, упомянуть об условиях проживания спортсменов и, конечно, о результатах и победах.

— Да что вы, голубушка. Соревнования давно закончились. Студентов вывозили в Лабашов на один день, в пятницу, а сейчас все на лекциях.

В глубине души я была готова к такому повороту событий и все же растерялась от неожиданности.

— Не стоит так переживать! — принялась успокаивать меня заместитель декана по воспитательной работе. — Наши студенты показали отличные результаты. Владимир Кукушкин занял первое место в забеге на пять километров, Леночка Воронцова — в прыжках в высоту, Оля Филимонова отличилась в стометровке. Вам есть о чем написать!

— Да, конечно.

Я достала из сумочки свою записную книжку и, продолжая изображать стажерку-журналистку, записала фамилии победителей.

— Понимаете, Лидия Федоровна, мне хочется, чтобы статья получилась яркой и позитивной. Вряд ли редактора удовлетворят статистические сводки побед и имена призеров. Да и читателям было бы интересно познакомиться с кем-то из спортсменов поближе. Было бы здорово, если бы статья отобразила положительное влияние здорового коллектива института на формирование личности одного из студентов. Возможно, кто-то из ребят до поступления в институт жил в глухой деревушке, где у него не было никаких перспектив проявить свои таланты. А теперь, под чутким целенаправленным руководством наставников, этот человек добился определенных успехов. Для него открылись возможности участвовать в соревнованиях и олимпиадах, а в дальнейшем стать известным спортсменом. Также подошел бы материал о молодом человеке или девушке из неблагополучной семьи, для которого стены института стали родным домом, а учителя — старшими товарищами и примером для подражания. Возможно, у них возникали трудности, которые удалось преодолеть совместными усилиями.

— Да, вы правы. Об этом стоит написать, не правда ли, Марина Юрьевна?

— Думаю, Олечка Филимонова подошла бы по всем параметрам. Девочка воспитывалась в детском доме, самостоятельно сделала выбор и поступила на наш факультет.

— Очень хорошо! — обрадовалась я. — Расскажите мне, пожалуйста, о ней.

— Олю Филимонову я хорошо знаю. Очень перспективная девушка в плане спортивной карьеры! Да и по другим дисциплинам у нее все в порядке. Если же говорить об Оле Филимоновой как о человеке — это большая редкость. В ее хрупкой фигурке скрыто столько энергии, оптимизма и… чуткости. Вырасти без ласки и тепла родителей и нести в себе столько добра! Ни разу я не услышала от нее грубого слова, ни разу не пожаловалась она на трудности. А ведь девушка не только учится, но и работает. Ей приходится нелегко. Вы записываете, Таня? — неожиданно обратилась ко мне Марина Юрьевна.

— Я внимательно вас слушаю и все запоминаю.

Женщина кивнула и продолжила:

— Не буду приписывать это заслугам педагогического коллектива, скорее всего, это самовоспитание и, возможно, генетика. Но бесспорно одно — Оля сделала правильный выбор, поступив на наш факультет, который, как вы выразились, действительно стал для нее родным домом.

— А друзья, подруги, молодой человек у Оли Филимоновой есть? Может быть, недоброжелатели?

— Ну, у Олечки хорошие отношения со всеми студентами группы. Не могу сказать, чтобы кого-то она выделяла особенно, а вот вне института Оля дружит с девушкой по имени Катерина. Подруга ее из того же детского дома. Наверное, только это их и объединяет, потому что ничего положительного в адрес Катерины я сказать не могу. Честно говоря, девушки настолько разные, что просто удивительно, как они находят общий язык.

— Так что же, Оля настолько дисциплинированна и ответственна, что ни разу не прогуляла занятий, не опоздала на лекцию, не получила выговор от кого-то из преподавателей? Ведь не робот она, в конце концов? Я видела Олин портрет на Доске почета — очень симпатичная. За такой девушкой наверняка ухлестывает половина парней из группы. Как с таким могут мириться остальные девочки? Неужели у нее нет врагов?

— Оля никогда не давала повода для ревности и зависти. Ее голова не забита всякими глупостями. Да и интересы у девушки другие. Олечка любит спорт, природу, никогда не откажет в помощи товарищам. Вы знаете, у нее даже мечты какие-то светлые. Как бы вам сказать — благородные, бескорыстные, что ли. В июне у студентов нашего факультета был запланирован турпоход, им предложили самостоятельно выбрать маршрут. Тут Ольга и предложила отправиться в лес, к заброшенной сторожке лесника. Разбить там лагерь, отремонтировать избушку, чтобы уставшим путешественникам или туристам было где отдохнуть. Однокурсники одобрили Олечкину инициативу почти единогласно. Ребята взяли с собой инструменты, провизию, палатки. Место там очень красивое, на берегу озера. А воздух! В общем, поход удался на славу. Когда у молодежи есть цель, то все проходит организованно, без каких-либо непредвиденных случайностей. Даже те, кто сначала сомневался, остались довольны.

Ну, прямо ангел небесный спустился на землю, а не студентка Филимонова. И ведь называют-то ее преподаватели не иначе как Олечкой! Только вот, оказывается, была у ангелочка возможность побывать вечером в пятницу на аэродроме.

— Интересно! Что это за озеро? И где находится сторожка?

— Озеро Верхнее расположено километрах в восьмидесяти к югу от Покровска. Сторожка стоит на высоком его берегу, на откосе. С воды ее хорошо видно.

— А Оля не говорила, откуда узнала о сторожке?

— Ну, как же? Подождите-ка, Татьяна… Что же она говорила? Лидия Федоровна, вы не напомните?

— Олечка рассказывала, что она часто отдыхала на озере вместе со своим другом. Ей нравились там тишина и покой. А еще она уверяла, что в сторожке легче принимать важные решения, будто бы природа помогает сделать правильный выбор. Наверное, этот молодой человек и показал Оле сторожку.

— Да-да. Только он Олечке уже не просто друг. Недавно молодые люди поженились. Рановато, конечно, ведь Оле едва исполнилось восемнадцать. Но ее можно понять — у девочки не было родителей и семьи, как у других детей и подростков. Отсюда желание поскорее ее создать.

— Спасибо, Марина Юрьевна, и вам, Лидия Федоровна. Могу я еще поговорить с самой Ольгой?

— Почему нет? Сейчас как раз лекция закончится. Пойдемте, я вас провожу.

Лидия Федоровна надела очки, заглянула в расписание занятий и повела меня по длинному коридору к аудитории.

Не успели мы подойти к нужному помещению, как дверь распахнулась, и из аудитории повалила молодежь.

Моя спутница внимательно следила за выходящими студентами. Поток их постепенно редел, а затем и вовсе никого не осталось в аудитории. Окликнув одну из девушек, Лидия Федоровна спросила, где Ольга Филимонова.

— Не знаю. Сегодня я Олю не видела. Она и вчера в институте не появлялась, — последовал ответ.

— Ну вот, — растерялась заместитель декана по воспитательной работе. — В пятницу Оля вернулась с соревнований вполне здоровой. Неужели заболела?

Так, значит, Оля Семенова вышла замуж. Вот и ответ на вопрос о смене фамилии. А может быть, и ответ на мое вчерашнее неудачное дежурство около ее дома. Чтобы найти человека, недостаточно иметь его адрес, необходимо знать, где он на самом деле проживает.

— По-моему, было бы неплохо навестить больную девушку, — заметила я. — И раз уж я взялась за статью об Оле, то с удовольствием могла бы этим заняться, если вы, Лидия Федоровна, дадите мне адрес вашей студентки.

— Ой, это было бы очень кстати. Какое у вас чуткое сердце, Татьяна. Уж не откажите, съездите к Олечке. Адрес я сейчас посмотрю.

Сердце-то, может, у меня и чуткое, только холодная логика не всегда согласуется с тем, что мы привыкли называть человечностью!

Получив заветный листочек, я попрощалась с доброжелательной дамой Лидией Федоровной и покинула институт.

Резкий неприятный порыв ветра заставил меня поежиться. Неужели скоро холода? Как быстро! Как незаметно!

Деревья уже роняют первые листья. Они падают под ноги, шурша по асфальту, пытаются следовать за порывами ветра, но безнадежно отстают, скапливаясь у беленых бордюров и стволов деревьев. Как все закономерно в природе — нет солнца, нет тепла, и деревья тут же обнажают свои ветви, освобождаются от лишнего бремени, от листьев, некогда желанных, превращавших лучистую энергию солнца в энергию химических связей, но ненужных теперь. А человек, завистливый и расчетливый, от кого освобождается он? От врагов, конкурентов, случайных свидетелей или, теша свое самолюбие, от тех, кто слабее его?

Стоп…

Я замерла, сосредоточилась, мысленно анализируя последние события: убийство Брянского, бежевые «Жигули» у дома Александры, недавний брак Ольги. Неужели все эти люди подобны осенним листьям, которым предстояло осыпаться один за другим? Возможно, так и есть. Теперь, когда осталось лишь подтвердить мои догадки, все обретало совершенно иной смысл.

Олин адрес, полученный в деканате, на мое счастье, был не тем, где я побывала вчера. Так что утро действительно оказалось мудренее вечера. Ведь не зря говорят, что в каждой сказке есть доля сказки, остальное — правда. Вот только хотелось бы, чтобы конец у этой сказки был хорошим.

Бежевые старенькие «Жигули» стояли напротив нужного мне подъезда.

Черт! Опять «пятерка» и стекла тонированные! Что это, игра воображения? И теперь, желая убедить себя в достоверности очередной версии, я пытаюсь подтасовывать факты? Или все же это одно из недостающих звеньев цепи, подтверждающее мои подозрения?

Я резко затормозила и, подав машину назад, припарковалась за углом соседнего дома.

Филимоновых не оказалось и в этой квартире. Напрасно я караулила на лестничной площадке, курила в машине одну за другой сигареты, даже позвонила Костину, чтобы узнать, не появилась ли девушка в клубе.

Что-то здесь не так! Если бы Оля болела, то лежала бы в постели или просто сидела бы дома.

Позвонив в соседнюю квартиру, я спросила у молодого человека, открывшего мне дверь, кому принадлежат бежевые «Жигули» рядом с подъездом.

— Кажется, Филимоновым, — нехотя ответил парень.

— А сами они где, не знаешь?

Парень отрицательно замотал головой.

— Кто там? — послышался из комнаты нетерпеливый женский голосок.

Парень извинился и закрыл передо мной дверь.

Двор Филимоновых оказался пустым, если не считать прогуливающейся у дальнего от меня подъезда молодой мамаши с коляской.

— Вы случайно не знаете, чьи это «Жигули»? — задала я все тот же вопрос женщине, указывая на интересующую меня машину.

— По-моему, Солдатовых из третьего подъезда. А может быть, и Кузнецовых, у них тоже бежевые «Жигули», но вроде бы потемнее.

— Спасибо, — поблагодарила я, окончательно сбитая с толку.

Наконец мое терпение кончилось, и в голову пришла стоящая идея — обратиться за помощью к Олиной подруге Катерине. Ведь лучше, чем Катерина, Олю не знает никто.

Возможно, девушка в курсе всех происходящих событий и сможет подтвердить мои предположения относительно пребывания Филимоновой на аэродроме в пятницу вечером, как, впрочем, и остальные мои догадки.

После выпуска из интерната Катя поселилась в общежитии, куда я и поспешила. Мне не пришлось пускаться в далекое путешествие. Нужная улица находилась неподалеку. Общежитие оказалось обычной девятиэтажной коробкой с единственным подъездом. Замусоренный до последней степени вестибюль, выбитые окна и перегоревшие лампы на этажах наводили на определенные выводы относительно обитателей жилища. Проскочив мимо лифта в длинный узкий коридор, заваленный всяким хламом, я обнаружила десять одинаково грязных дверей. В самом его конце отыскалась нужная комната.

Мне повезло. Катерина, оказавшаяся большой любительницей поспать до обеда, не успела никуда уйти.

Я представилась.

— Проходите, — довольно любезно пригласила Катя в комнату.

Хозяйка выглядела безупречно, это была стройная, ухоженная, довольно симпатичная молодая особа. В комнате тоже присутствовали порядок и чистота, даже едкие запахи из общественного коридора каким-то чудесным образом не просачивались в Катину обитель.

— Присаживайтесь, пожалуйста, я вас слушаю, — сдержанно произнесла девушка.

— Ты, конечно, уже в курсе событий, произошедших в субботу на аэродроме спортивного клуба «Голубые дали»? Я расследую это дело. В связи с чем у меня имеются к тебе несколько вопросов.

— Задавайте, — ответила Катерина, сохраняя на лице выражение полного спокойствия.

— Дело в том, что, обследовав парашют Брянского и проанализировав имеющиеся сведения, я пришла к выводу, что смерть инструктора «Голубых далей» наступила не в результате самоубийства или несчастного случая… Это было настоящее убийство. Скажи, Катя, ты кого-нибудь подозреваешь в его гибели?

Девушка неопределенно пожала плечами.

— Абсолютно никого. Подозревают только следователи и детективы.

— Хорошо, согласна, не буду спорить. Тогда у меня следующий вопрос.

— Пожалуйста, — великодушно снизошла Катерина.

— Вспоминала ли твоя подруга Ольга Филимонова в последнее время о своей матери?

— Странный вопрос. Если вы занимаетесь расследованием, то должны знать, что Оля воспитывалась в детском доме и никаких вестей от матери не получала. С чего бы ей вдруг о ней вспоминать?

— Допустим. А почему Оля устроилась на работу именно в клуб парашютного спорта к Брянскому и Костину?

— Так получилось. Оля ведь всегда занималась спортом. А дирекция клуба является спонсором интерната. Оле нравилось бывать в «Голубых далях» и наблюдать за приземлением парашютистов. И как только в клубе освободилось место укладчицы, она попросила взять ее на эту должность.

— Когда вы последний раз виделись с подругой?

— В пятницу.

— Разве Оля не поехала на соревнования с другими студентами?

— Оля была на соревнованиях, а вечером всех спортсменов привезли назад. Вот она ко мне и зашла сразу с автобуса.

— Это она тебе так сказала?

— Вы о чем?

— Почему ты решила, что Ольга, возвратившись с соревнований, до тебя нигде не была?

— А где она могла побывать? Оля пришла ко мне в спортивном костюме, с сумкой, которую обычно берет с собой в дорогу.

— Насколько мне известно, Катя, до этого ваша подруга посетила спортивный клуб в летном городке. Причем старалась остаться незамеченной. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Нет, не понимаю, — чуть раздраженно ответила Катя, отводя в сторону глаза.

Девчонка явно что-то знает, просто не хочет говорить лишнего! Боится навредить подруге. А напрасно.

— Ведь ты же была в субботу на аэродроме, видела, как все произошло. Прикинь на минутку, — тихо сказала я. — Если Брянский сам открывал ангар и контролировал выдачу парашютов спортсменам, то и без объяснений понятно, что его парашют был испорчен заранее. Днем раньше, в пятницу, Вениамин успешно совершил прыжок. А после того как контейнеры с парашютами были отнесены в ангар, на аэродроме видели Ольгу Филимонову. Так на кого падают подозрения?

— Какие подозрения? — не сдавалась Катя.

— Что же ты, девочка, думаешь, будто Брянский вот так просто взял и разбился?

— Я вообще об этом ничего не хочу думать. И никак не могу понять, что вы от меня-то хотите?

— Правды. Покрывая преступника, ты, Катерина, сама невольно становишься соучастницей преступления.

— Если под словом «преступник» вы подразумеваете Олю, то глубоко ошибаетесь. Оля тут ни при чем. Кто-то сказал вам, что видел ее на аэродроме вечером в пятницу. Что же вы, Татьяна Александровна, всем верите на слово?

— Не всем. К тому же я только сказала, что на Олю падают подозрения, а не утверждаю, что преступление совершила она.

— Конечно, это не она! — оживилась Катя.

— И все-таки, даже если предположить, что Ольга не была в ангаре и не портила парашют своему… шефу, зачем она приходила в клуб?

— Не знаю. Ведь Оля там работает.

Опять врет! Но как здорово, даже не моргнув глазом!

— Тем более. Расписание ей было известно.

— Ну, может быть, она заметила что-то подозрительное? — осторожно намекнула мне собеседница. — Вы же сами сказали, что Оля старалась оставаться незамеченной.

А вот это уже ближе к правде! Во всяком случае, Катька прекрасно знает, что подруга на аэродроме была.

— Допустим. И что же подозрительного она заметила на аэродроме?

Катя снова пожала плечами.

— Тогда ты мне, может быть, ответишь, почему Оля не появлялась с субботы на работе?

Губы у Кати задрожали. Девчонка нервно заерзала на стуле, но, заметив мой пристальный взгляд, сумела взять себя в руки. Опершись локтем на ручку кресла, она демонстративно закинула ногу на ногу и неспешно закурила сигарету. Делала это Катька очень изящно, держа сигарету между своими холеными пальчиками и сложив губы трубочкой, словно для поцелуя, выпускала тоненькую струйку дыма. Проследив глазами за расплывающимся облачком дыма, девушка наконец перевела взгляд на меня.

— Институт она тоже не посещает, и, между прочим, дома ее нет, — продолжила я начатую тему, никак не реагируя на Катькины выходки.

— Оля исчезла, — тихо призналась Катя, опустив ноги и затушив недокуренную сигарету.

— Что значит исчезла? — осторожно спросила я.

— Исчезла, — повторила Катька, переходя на шепот. — Раньше мы с Олей виделись каждый день, в крайнем случае созванивались по телефону. Мы ведь с ней как сестры, с детства неразлучны. И вот уже третий день я не могу ее найти. Телефон тоже не отвечает. А вчера вечером я заглянула к Оле домой. Дверь, конечно, никто не открыл, но мне показалось, что из квартиры доносились какие-то звуки. По-моему, внутри кто-то всхлипывал или стонал. Может, с Олей что-то случилось?

— Так ты слышала звуки или тебе показалось?

— Я не уверена. Может быть, в квартире никого не было и все это мне почудилось.

— Значит, вы с Олей не виделись и не разговаривали с пятницы?

— Оля еще звонила мне в субботу. Я как раз сообщила ей о гибели Вениамина Николаевича. С тех пор мы не разговаривали.

— О чем вы с Олей еще говорили по телефону?

— Так, о всяких пустяках.

— Катя, мне нужно знать ваш последний разговор подробно, важна каждая мелочь.

— Да не знаю я, не помню! — вдруг нервно выкрикнула Катька.

Не успела я обрадоваться, что мой допрос Катерины начал постепенно перетекать в откровенную беседу, и тут на тебе… Все мои усилия мгновенно разбились о каменное молчание девушки. Как ни старалась я выудить из Катьки хоть что-то из субботнего разговора по телефону, она упорно молчала, лишь изредка выдавливала из себя «нет» или «не помню». Взволнованная, она непрерывно курила. Яркий кончик очередной сигареты не переставал подрагивать в ее руке.

А ведь девчонке много чего известно!

— В институте мне сказали, что Ольга недавно вышла замуж. Олиного мужа случайно зовут не Юрий?

— Случайно Юрий.

Ну, конечно! Я так и предполагала.

— Скажи, а как давно молодожены знают друг друга? Ведь брак они зарегистрировали всего несколько недель назад.

— Не так уж долго они и знакомы. Если точно, то встретились они в начале лета, в первых числах июня. Я даже присутствовала при этом. Только мне почему-то показалось, что Филимонов знал Ольгу раньше. Оля в то время готовилась к сессии и часами просиживала в библиотеке пединститута. Чтобы не терять физическую форму, она ежедневно приходила на спортивную площадку во дворе того же института. Там довольно неплохо все оборудовано: турники, беговая дорожка вокруг небольшого стадиона. Честно говоря, на тот день у меня были грандиозные планы. Я собиралась сходить на презентацию, куда меня пригласил один тарасовский художник. А вечером можно было бы неплохо отдохнуть с симпатичными респектабельными москвичами. Конечно, мне очень хотелось вытащить Ольгу хоть куда-нибудь. Я знала, где ее можно найти, и, в надежде уговорить подругу, поджидала ее во дворе института. Но Ольга, естественно, уперлась, ссылаясь на нехватку времени, работу и прочую канитель. Я еще тогда пошутила, как бы она до конца дней не осталась старой девой. А Ольга ответила, что судьба и за печкой найдет. Ну и накаркала! Похоже, Олю поджидала не одна я. Сначала я не обратила внимания на мужчину, прогуливавшегося за оградой стадиона. Ну, прошелся раз, другой. Что тут такого? Да и привлекательного в нем ничего не было. Скоро на стадион пришла Оля, пробежала пару кругов и, как обычно, повисла на турнике. Я к тому времени про мужчину уже забыла, с интересом наблюдала, как Ольга выделывает акробатические пируэты на перекладине. Вдруг вижу — Оля моя растерялась, в глазах паника и пальцы разжимает. Ну, грохнулась, конечно, вниз, уселась на песке и не встает. Я бегом к ней. Мужчина тоже. Перемахнул через забор и в два прыжка очутился возле Ольги, засуетился, помощь свою предлагает. Только что с него взять? А потом спрашивает: «С вами все в порядке, Оля?» Я удивилась, откуда ему известно Олино имя. А незнакомец ответил, будто бы слышал, как я называла свою подругу. Но я-то точно помню, что не обращалась к Ольге по имени! Вы, конечно, догадались, что незнакомцем оказался Филимонов? Понятное дело, что Оля никуда со мной не пошла, а Филимонов навязался подвезти ее до дома.

Все верно. Я нечто подобное и рассчитывала услышать. Ведь Александра вернулась в Тарасов около полугода назад. План Филимонова, наверняка созревший после какой-нибудь случайной встречи с Александрой, не блещет изобретательностью, зато полон жестокости и мести. Но самое страшное, что вряд ли он остановится на одном убийстве. В опасности дочь Александры Ольга, да и сама Александра Семенова. Оля уже не появляется ни в клубе, ни в институте, а около дома Александры каждый вечер дежурят «Жигули».

— Филимонов бывал в клубе? — продолжила я беседу.

— Нет. Не знаю. Я, во всяком случае, его там не видела, — вновь занервничала Катерина.

— Так, значит, ты так и не вспомнила, о чем вы с Олей разговаривали последний раз по телефону?

Катька лишь упрямо мотнула головой.

— Что же, Катя, пожалуй, я пойду. Жаль только, что ничем не смогу помочь твоей подруге. Но знай, если Оля действительно заметила на аэродроме что-то подозрительное и была обнаружена сама, то ей, вероятнее всего, грозит опасность. Наверное, поэтому мы и не можем ее найти. Где искать подругу, как ее предупредить, решать тебе.

Я поднялась со стула и направилась к двери. Упрямая Катька точно изваяние осталась сидеть на месте.